Погода менялась. Вскоре в этих местах должны были начаться песчаные бури, поэтому войска стали постепенно возвращаться на север, в Антиохию. Однако Марк Красс не спешил. Он хотел показать сыну несколько храмов в Иерусалиме, где, по его сведениям, статуи богов были сделаны из чистого золота и щедро украшены драгоценными камнями. Лаций насчитал пять храмов. Легионеры начали строить большие повозки, чтобы вывезти тяжёлые скульптуры богов. Гастаты Варгонта и ветераны Мария обычно сопровождали их в портовые города, где грузили на корабли и отправляли в Рим.
В храме Афродиты, который был последним в этом списке, произошло неприятное событие, и легионеры, ставшие его невольными свидетелями, потом часто рассказывали об этом остальным воинам в большом лагере.
В тот день Красс показывал своему сыну огромные статуи Зевса, Геры, Аполлона, Венеры и ещё десятка греческих богов. Все они были сделаны из чистого золота. Когда он смотрел на них, его глаза светились от счастья и искреннего восторга. Ласково проводя рукой по тёплой поверхности жёлтого металла, Красс дрожащим голосом говорил, обращаясь к сыну:
– Смотри, Публий, такие даже в Греции нет. Тит Помпоний Аттик точно лопнет от зависти, когда увидит! Интересно, сколько здесь талантов золота? Тысячи, много тысяч…
Стоявшие у входа ликторы и легаты молчали. Лаций вошёл внутрь. Солнце нещадно палило в небе, превращая воздух в липкий сок персика, но в каменном храме было прохладно и приятно. Никого, кроме самого Красса, обилие золота в восторг уже не приводило. Консул с сыном углубились в дальнюю часть зала, за ними последовали ликторы, а Лаций с другими легатом вышли и остались стоять в тени на небольшой площадке у входа. Когда пожилой консул и его молодой сын показались из полутьмы храма, один из ликторов махнул рукой и центурион Геренний отдал приказ легионерам. Сорок человек первой центурии развернулись и направились к боковому входу. Для них начиналась рутинная работа: как и раньше, надо было вынести все эти статуи наружу и погрузить на скучившиеся с другой стороны повозки. Марк Красс и его сын стояли у выхода, а внизу, у лестницы, изнывали от жары легионеры. Ровные шеренги тянулись от первой ступени до начала пыльной дороги, где консула уже ждали лошади.
– Приветствую вас, защитники Рима! – громко произнёс Красс. Две когорты, почти тысяча человек, радостно выкрикнули его имя. Публий в это время стал не спеша спускаться вниз. Выслушав приветствие, Красс последовал за ним. Но когда его сын уже готов был сделать последний шаг и ступить на землю, он неожиданно оступился и упал. Как оказалось, за день до этого под первой ступенькой образовалась небольшая яма и перед самым приездом консула её наспех засыпали песком. Публий не видел этого, он смотрел на легионеров, отвечая на их приветствия. Попав ногой в песок, он подвернул щиколотку. Марка Красса отделяли от него всего два шага, однако он тоже не смотрел вниз. Взгляд консула был устремлён поверх голов приветствовавших его воинов.
– Слава императору! – кричали воины, с трудом превозмогая жару и усталость. Красс упивался этими словами. Краем глаза он видел, как сын сделал первый шаг на землю, а потом потерял его из виду. Продолжая смотреть вдаль, консул сделал следующий шаг. Нога зацепилась за плащ Публия, он попытался отдёрнуть её, но было уже поздно. Споткнувшись, он рухнул рядом. Сын лежал, держась за ногу. Теперь рядом с ним лежал его отец. Все легаты затихли и хмуро переглянулись. По рядам легионеров пронёсся звук, похожий на громкий вздох, и они опустили щиты на землю. Лаций видел, как их лица исказила гримаса ужаса. Для римлян, свято веривших в божественные предзнаменования, это был страшный знак.
Однако сам консул ничуть не расстроился. Он встал и, как ни в чём не бывало, ещё раз поприветствовал воинов. Те ответили вяло и невпопад. Красс натянуто улыбался, думая о том, что всё это – предрассудки и чепуха. Сколько раз он уже спотыкался в своей жизни! И ничего, всё было в порядке. Главное, что теперь золотые скульптуры отправятся в Рим, к нему домой. Позади уже слышны были команды легионеров, вытаскивавших из храма первую статую.
Они возвращались в Сирию с богатой добычей. Дорога была пустынной и скучной. Лаций плавно качался в такт шагам своей лошади, которая тоже устала от невыносимой жары и еле плелась, опустив голову вниз. Медленное, равномерное движение тысяч людей напоминало копошение муравьёв, земля вокруг которых, казалось, расплывалась и таяла, как масло в жертвенном светильнике. Лаций почти не дышал. Мысли жили сами по себе, и он бездумно следовал за ними, переходя от одного воспоминания к другому. В голове всплыл их сложный разговор с Крассом о семье Пизонисов. Это случилось в лагере, сразу после прибытия в Сирию. В тот день Лаций рассказал старому консулу всё, что произошло.
– А ты знаешь, кто внёс на рассмотрение Сената новый закон об убийстве? – спросил тогда Красс.
– Нет. Не знаю. Наверное, это было совсем недавно, – ответил Лаций.
– Разве ты не слышал, что теперь никому нельзя убить гражданина Рима без суда и веской причины? Это – закон. С январских календ2 прошлого года. За убийство – суд и смерть. Цицерону из-за этого закона пришлось уехать в ссылку.
– Да, я, кажется, что-то слышал.
– Так вот, по иронии судьбы, этот закон предложил Клод Публий Пульхер. Представляешь? – Красс криво усмехнулся. – Твой злейший враг как будто предвидел, что ты попадёшь в эту ловушку.
– Я уже ничему не удивляюсь. Но что мне делать?
– То же, что сделали Цицерон, Парний и многие другие до тебя.
– Уехать в ссылку? – удивился Лаций. – Но я и так в ссылке, разве нет?
– Да. Но пусть она принесёт тебе пользу в отличие от них, – назидательно заметил Красс. – Я тебя не брошу. Не бойся. Время пролетит незаметно. За эти годы сменится много людей, произойдут большие изменения в Сенате, поверь мне. Главное, вернуться в Рим с деньгами. Думай о золоте, оно поможет тебе забыть обо всём остальном.
– Законы не изменятся! – возразил Лаций. – И меня всё равно будут считать убийцей.
– Закон – один, причём на все времена. Власть и сила зависят от золота. Только так, а не иначе. Поверь, вернёмся из Азии, и всё исправим. Ты даже сможешь стать сенатором или консулом, если захочешь, – Красс по-отечески похлопал его по плечу.
– Мне это уже не надо. Благодарю тебя! Ты сделал меня легатом без сенаторского места.
– Да, потому что я – умный человек. И умею разбираться в людях. А ты пока нет. Поэтому не расстраивайся, выполняй свои обязанности и жди удачу. Будь умным. Не спеши погибнуть просто так, – на этом их разговор тогда закончился. Второй раз обсудить несчастье в доме Пизонисов так и не получилось.