Предисловие


Мне захотелось внести все записи, рождающиеся в моем подсознании, сюда. Чтобы жили они и дышали, не забываясь мной и другими. Дабы каждая рифма сохранилась бы в этой рукописи, и память о них имела бы печатное существование.


Любви родным и близким посвящаю.

Кого ценю, кого и уважаю.


2017


И.


Всю жизнь я шел, как ангел-телохранитель,

И часто брел я по пути чужих.

То вовсе не был я желаний исполнитель,

А лишь свидетелем страданий не своих.


Я видел боль, отчаяние, расставания,

Когда уход обозначал исход.

Тогда, однажды, вне разочарования,

Ушел от той, не сделав даже вздох.


Кто?


И взгляд его совсем отсутствует.

Язык его горит, как пламя.

Не мог и мыслить, не мог и чувствовать.

Что стало с ним? Никто не знает.


Ему.


А женская ведь исповедь не фальшива – ты это знал?

Ты действовал по плану мести, не так ли это, скажи!

Ты надавил на чувства те, что раньше испытал

С другой судьбой, запутанной во лжи.


Боль.


И уйду я в запой,

Не увидевшись с той

Искрой алой любви,

Что бурлит все в крови.


Я один. Сам с собой.

В помещении – пусто,

В алкоголе – густо.

Сам и вовсе не свой.


И ушел я от мира,

В помещении – один,

С алкоголем – един.

В голове все сатира.


Она вольно смеется,

Сердце крепче сожмется —

Не смешно вовсе мне,

Потому что один – в тишине.


Не дает мне кричать,

Но она тем сильна —

Тишина до сполна,

Помогает все мысли собрать.


Переожидание.


Утомлен я долго ждать —

Горько расставание.

Не могу я сразу спать.

Мучает ожидание.


Мысли только спят,

Грозно позабыв.

Помогать мне не хотят,

Голову вскружив.


Время шло – я осознал,

Пережив страдания,

Что с апатией пришло

переожидание.


Лес.


Я внутри – чудесен он,

Как красив могучий лес.

Ни найти его в другом

Месте лучше, чем вот здесь.


И деревья колыхают,

Ветви падают свободно —

Небольшие сучки отпадают

И ложатся так покорно.


Сосны гордо все стоят —

Им никто и не мешает.

Их порядок – целый ряд

Сбить со счета заставляет.


И людей немного здесь —

Все они полны заботы.

То спешат: дела же есть,

Лишь б не видеть той природы,


Что заклятием полна,

А заклятие ее – вековая тишина.


Человек.


На земле лежит человек,

Он без сил и кричит: «Помогите!

О, избавьте от страданий вовек!

Только тело мое Вы спасите…»


Но людей не волнует беда,

Мимо бедного идут они прочь.

Не гнетет их совесть тогда,

Даже в темную, мокрую ночь.


Человек все лежит, задыхаясь —

Смертный одр его настигает.

Испугался другой, спотыкаясь,

Как увидел, что того ожидает.


Подошел он к нему и хотел бы помочь —

Совесть грызла его бесконечно.

Тьма пришла. В ту же мрачную ночь

И не стало человека навечно.


***


Не будь ты призраком ее,

А будь явлением настоящим.

Скорей, умри ты для нее,

Когда явление станет спящим.


Когда подумает, что ты

Давно покинул этот мир.

Она возложит те цветы,

Чье предназначение для могил.


Горечь.


Томимый днями сумасшедшими

И теми, что давно ушедшие,

Которых больше не вернуть…

На этом не закончен путь.


Весь мир – тот ад, где звери обитают,

Где каждому на тебя плевать.

О скорби сей они не знают —

Для них важна своя же благодать.


В чем смысл алкоголя?

Что говорят – «Подавит он эмоции».

И нарушают люди те пропорции,

Которые усилят боли.


Да, вот настал тот самый миг —

Превысив долю спирта, ты поник.

Завышено мучение в ту ночь,

Когда ты выпил дьявольский напиток.


А ты бессилен – не помочь,

Ведь удалось застрять в пучине пыток,

Путь из которой сложно возвратим,

Пока не знаешь меру – ты победим.


Помощь.


«Изволь узнать – зачем явился ты ко мне?

– Спросил он Бога, пришедшему к Сатане,

– Чем выражен сейчас сей твой недуг?

Поведай мне, о милый друг».

Святой ответил: «Я наделил способностью любить

Людей, но мне не чужды эти свойства.

Не знаю, как чувство это воплотить

В себе. Понять, как действует устройство,

полное тепла.

Проблема сильно извела

Мое духовное состояние, что я поник.

Безумен мир иль нет, что я создал?

Все мимолетно, как яркий миг

Того, что Светом называю.

Он быстро гаснет, словно пал

Сей стимул, какой я представляю и…»

«Довольно слов, не стоит продолжать.

– Прервал его Темнейший, —

Тобою властна неопределенность,

Какую стоит побеждать,

И будет этому итог важнейший.

Ты собери поток тех важных сил своих,

Сомненья ими сможешь упразднить, разбив

Ту чашу негодования,

Которая туманит разум твой.

И победишь ты бой,

Поняв, что от тебя дано

То светлое чувство, те самые старания

Что повлекло людей на импульс, что любовь».


/////


Живем мы в страхе. Каком?

Ответ сокрыт в сознании нашем,

Но сами все не ведаем. Потом

С проблем мы лихо бегаем.

И говорим почти что каждому —

Все хорошо. – Самообман кругом.

Себе же врем, фальшивая улыбка

Для людей, а ночью, перед сном…


…Тяжкие мысли, что не дают нам спать.

Утром – дождливая пора, упадок сил.

Отсутствует желание с кровати встать —

Ты сны нарушил думами, взбесил

Свой мозг потоками беспокойства.

И сам набрался злости.


Говори.


Твой голос манит, как магнит.

Воодушевляет многое терпеть,

Настолько сильно он красив,

Что, чувствуя его, так хочется взреветь.


Но не от злости, а от полноты эмоций

Не утомлюсь его я слушать,

И чувство, будто поднялось то солнце,

Которое мне греет душу.


Рок’н’ролл.


Глубоко, в сознании моем

Живет припеваючи, молвит громко —

Давит по струнам рок’н’ролл.

И четкости ритма наиграно тонко


На грифе гитары, что слепит невзгоды.

Сжигает он ярким огнем все напутствия.

Обходит путями все тонкости моды.

Имеет значение его же присутствие —

Вся мощность рифов, басов и не только.


Ворон I.


Встречался как-то ворон мне,

Украшенный одеждой черных оперений.

В глаза его я долго наблюдал во сне.

Все понимал, как сложно быть провидцем

тягостных мучений.


Как пред тобой кишит война, болезни,

безрассудство.

Ты проживаешь двести лет и зришь порок,

И мимолетно по сей день распутство.

А смысл тот же – боль и ничего.


Вина.


Кругом мы ищем виноватых —

Себя же вовсе не корим.

Проблемы в нас внутри зачаты —

Осилить их всё не решим.


Нам духу-то хватит обвинить

Того, кто сам всего добился.

Преграды он разрушил – это злит

Натуры наши. Тот остепенился.


Измучен был отсутствием покоя.

Однако, смог собраться с духом.

Он ощутил болезненное горе,

Парящее над каждым слухом.


И жалило оно, жестокий яд, —

Дух бедного стонал, терпя.

Пока не принял он обряд

Борьбы, победы самого себя.


Луна.


Ты так бела, что в лёгкость позабыться.

Ты так бела, что взгляд не унести.

Мне самому порой не снится

Та красота вблизи ночи!


Ты словно солнце, только в тьме.

Ты ярко светишь белизной лучей.

Как не хватает их страстно мне.

Как ненасытен – хоть кричи!


Ты в редкость полная бываешь.

При этом сущность-то в другом:

Ты мистикой своею завлекаешь

Дела забыть, оставить на потом.


Ворон II.


Я вдруг спросил: «Скажи мне, ворон,

Зачем война, зачем распутство – все эти грезы?»

Ответ его: «Мир беспощаден ко всему

и грязи полон.

Пощады нет ни для кого и даже яркой розы!

Нет жалости ему и скорби так в поныне,

Лишь призраки несчастья обитают в нем»

От этих слов кровь в сердце у меня стынет,

Он все продолжил: «Мы, вороны, поем

О том, что зрим, как воспринимаем.

Но люди издавна не знают, что и как,