Деликатный стук в дверь. Входит пациент. Глаз закрывает плотная черная повязка. Оба глаза.
– Я, – спрашивает, – туда попал?
– Похоже на то, – отвечаю. – Что у вас с глазами?
Идет на голос, нащупывает стул. Садится: спина прямая, руки на коленях.
– Спасибо, – говорит, – с глазами у меня все в порядке.
– Что же вас в таком случае беспокоит?
– Ах, доктор, – вздыхает. – Если в двух словах, то я боюсь наезда.
– Не бойтесь, – успокаиваю. – У нас тут не правительственная клиника. Контингент простой, никаких наездов.
– Да я не в том смысле, – отмахивается. – Понимаете, последнее время со мной происходят странные вещи.
– Например?
– Все началось с того, что я как-то раз прочитал сыну перед сном «Колобка».
– Мелкий шрифт? – предполагаю. – Плохое освещение?
– Да нет же! Повторяю, на зрение у меня жалоб нет.
– Продолжайте.
– Так вот. А на следующее утро я по рассеянности не заметил, что дорога рядом с домом только что заасфальтирована. Как следствие, увяз в горячем гудроне по щиколотку. Вдобавок, на меня почти наехал каток.
– Легко отделались, – заключаю после беглого осмотра.
– Да я-то что! Туфли жалко. Теперь навсегда увековечены в асфальте.
– Так. – Поправляю зеркальце на лбу. – И какая же связь между катком и «Колобком»?
– Ну как же! – Пациент нервно подпрыгивает на стуле. – И то, и другое катится.
– А-а… – Наблюдаю за лениво ползущим по стене солнечным зайчиком.
– Признаться, я тоже не сразу уловил взаимосвязь. Только после второго случая. Представляете, еду в метро, читаю Толстого; Вронский, Облонский, Каренина – все так перемешалось, как вдруг объявляют мою остановку. Вскакиваю, выбегаю из пресловутой последней двери последнего вагона, и тут кто-то меня толкает в бок и сбрасывает прямо на рельсы. Хорошо, что поезд тронулся вперед, а не назад. Да и упал я аккуратно, почти не ушибся… Но с того раза начал задумываться. Анализировать.
– Дальше… – начинаю подгонять.
– Больше! – откликается. – Чехова стал перечитывать уже сознательно. В порядке, так сказать, эксперимента. Я и прочел-то от силы страницы три. Зато потом минут пять бегал по проспекту от синей «Чайки» с правительственными номерами. И всю ночь во сне меня преследовали серебристые олени, разукрашенные трехцветными флажками.