– Вставай, дорогая, у тебя осталось полчаса.
– Это обязательно? Уже каникулы! Зачем вообще нужна эта справка?
– Если ты хочешь поступить в новую школу, то сейчас же встанешь – если нет, завтра я уезжаю одна.
Конечно, я встала. Любой другой, на моем месте, впал бы в депрессию, целыми днями не вылезал из кровати и злился на родителей. Я нет. Может со мной что – то не так? Я не оптимист и не пессимист, и не реалист, я не знаю, кто я, возможно, я не хочу этого знать. Я не слишком радуюсь жизни, не слишком ею недовольна, но и не всегда трезво смотрю на вещи, как реалист. Если кому – то интересно, что происходит, то я расскажу.
Мои родители развелись. Не то, чтобы это меня огорчало, но это меня и не радует. Все случилось так, как должно было случиться. Мама решила уехать к сестре (тете Маргарет) в Айджловетноид, я безумно этому рада, так как я еду с ней, а рада, в основном, потому что я мечтала об этом целый год! Почему я мечтала об этом целый год? Потому что там живет моя лучшая подруга, с которой я познакомилась год назад, но очень редко виделась. Теперь мы будем видеться постоянно. Я надеюсь. Я перевожусь в ее школу. Судя по всему, она рада не меньше моего. Скорей бы. Но, чтобы учиться в этой школе, нужна справка о том, что у меня нет душевной травмы после распада семьи. Интересно, как это будет? Я зайду в кабинет, меня спросят: «Есть ли у тебя душевная травма после распада семьи?», я отвечу: «Нет» и меня отпустят?
И вот я в кабинете психолога. Коричневые кожаные кресла, стол из красного дерева, причудливые комнатные деревца, на стенах картины, где изображено море и цветы, белые стены – все дорого и утонченно. Я дожидалась приема. Наконец, спустя десять минут, дверь распахнулась, и в кабинет вошла женщина с темными длинными волосами. На вид ей было около тридцати, выглядела она молодой, хотя я ожидала, что войдет какая-нибудь старая грымза с красными волосами, которые, однако, седые у корней. Но внешность этой женщины была располагающая, и я сразу расслабилась. Она прошла и присела за стол. Присела, а не расселась так, словно она здесь хозяйка и ей осточертела беседа со мной. Она спросила, как мое имя, когда я ответила, она порылась в бумагах, вытащила какую – то тонкую кипу и сказала:
– Добрый день! Меня зовут Энджи Дефф, можешь называть меня мисс Дефф. Но скажи, как мне обращаться к тебе, у тебя довольно длинное имя, можно называть тебя как – то проще?
– Рейдж. Вы можете звать меня Рейдж.
Конечно, не то чтобы я стыжусь своего имени, просто согласитесь, что Рейджскрим странное имя, и редкое, да что там редкое, оно в одном экземпляре! И угораздило же ему попасться мне!
– Спасибо, так гораздо удобнее, – ну, разумеется! – Скажи, Рейдж, как ты относишься к тому, что родители разошлись?
– Честно говоря, я считаю, что это нормально, они взрослые люди и сами решают сходиться или расходиться.
– Не чувствуешь ли ты своей вины в данном конфликте?
– Нет.
После моего ответа произошла десятисекундная пауза. Возможно, ее поразил мой ответ, а вдруг, никто такого не давал, или она внезапно забыла все вопросы, ну или она ждала, что я сразу отвечу на следующий ее вопрос:
– Кто, по-твоему, виноват в разрыве: мама или папа?
– Думаю, виноваты оба.
– Но, чья вина больше?
– Если разошлись двое, то и виноваты двое, в равной степени, не зависимо от ситуации, если трое, то трое, пятеро, десятеро – все равно!
– Как ты считаешь: нормально, после стольких лет брака вдруг разойтись и, при этом, делить детей?
– Я не знаю, как только переживу подобное, отвечу сразу же, но, надеюсь, такого не будет. А сейчас, с взгляда ребенка, могу сказать, что это проблемы взрослых, не нам решать куда идти, но суд сказал, что мы сами решаем: с кем остаться. Я с мамой, брат с папой. Все решили, что так правильнее.
– Почему все так решили?
– Потому что мальчику нужно мужское воспитание, а если он останется с мамой, то он будет ленивым маменькиным сынком, который ни к чему в жизни не приспособлен. А случится это оттого, что мама не будет ничему его учить, так как скажет, что это женская работа, а мужскую она делать не умеет. Что до меня, мне нужно женское воспитание, а если я останусь с папой, то я буду папина дочка – гроза мальчишек, и мастерски научусь убивать домашнюю птицу и собирать мебель! В общем, все правильно решили.
– Ты мыслишь вполне логично, но не будешь ли ты скучать по отцу, ведь другой город все-таки.
– Я буду приезжать к нему на каникулы, даже не буду успевать скучать.
– А как же школа, одноклассники, Ньюмолд, в конце концов? Ты прожила здесь пятнадцать лет и, возможно, покидаешь навсегда.
– Я уже говорила, что буду приезжать, а что касается школы, давно мечтала уйти из нее. Качество образования Ньюмолда оставляет желать лучшего, если вы понимаете, о чем я. Айджловетноид – другой уровень.
– Но и более сложный уровень, не боишься, что не сможешь учиться там так же хорошо, как здесь? Насколько мне известно, ты одна из лучших учениц школы, не пострадает ли твоя самооценка?
– Я учусь не ради оценок, а ради знаний. Я имею в виду, что мне гораздо интереснее литература, иностранный язык, математика – по ним я готова получать знания, и вряд ли моя оценка упадет. А химия, физика… Я даже не представляю, я готова с «отлично» упасть на «нормально», но все равно буду стараться.
– Что ж, Рейджскрим, наша беседа подошла к концу, я сделала выводы, похоже, ты можешь спокойно учиться в новой школе, подожди пару минут, я сделаю тебе письменную справку…
Я разглядывала картинки на столе мисс Дефф – это были психологические тесты, я много раз натыкалась на похожие в интернете, из серии: что изображено на картинке – бабушка или лошадь? И когда Энджи Дефф закончила, я не могла не спросить:
– Что это?
– Тесты, но тебе, ни к чему, у тебя все нормально, как я вижу.
– Мисс Дефф, – я впервые обратилась к ней – Можно я попробую пройти хотя бы один, мне всегда был интересен результат.
– Мы оба теряем время… – в этот момент, я сделала грустное выражение лица и уткнула свои глаза на уже слегка потрепанные кеды, – Но кого это волнует, я знаю их практически наизусть, пробежимся быстренько.
Я обрадовалась, как ребенок, но сделала вид, что это пустяки и мне все равно. Она взяла в стопке лежащие картинки, я не рассматривала их, так как ничего не хотела видеть заранее – мне было действительно интересна моя реакция.
– Начнем, – сказала Энджи и подняла красно – фиолетовую картинку над собой.
Я ясно увидела на ней быка, и даже не пыталась рассмотреть, что – то еще, потому что знала, что отвечать надо быстро.
– Бык!
Вторая картинка была оранжево – синяя, на ней я увидела ветку, где было гнездо с птицей, что я и сказала. Третья была желто – зелено – голубая на ней был ежик, на четвертой заяц или кролик, на пятой обрыв… На белом листе черным контуром обрыв, я так и сказала:
– Обрыв!
– Но на этой картине вообще нет обрыва! Варианта всего три: кот, мужчина или орел – никакого обрыва!
Тогда я взяла из ее рук листок и показала то, что видела. Она с каким – то даже ужасом собрала все бумаги, мельком взглянула на часы и резко вымолвила:
– Мне пора.
И выбежала из кабинета, не закрыв дверь. Ее поведение показалось мне странным, но в любом случае, справку я забрала, и она говорила, что я здорова… Жаль, что не узнала результаты теста, да и прервались мы на половине. И чем это ей не угодил обрыв?