У распахнутого настежь шлюза (одного из многих, опоясывавших внешнюю сферу строения) Эйтн сбросила скорость и сделала это так мастерски, что не придерешься. Пока происходила стыковка, я, как и было условлено, сбегал в капитанскую каюту, откуда и позаимствовал миниатюрную армиллярную сферу. Я понятия не имел, насколько она старинна или ценна, но, повинуясь внутреннему зову, не сумел отказать себе в маленькой слабости. Никогда не испытывавший тяги к постижению необъятных космических просторов и принципов, по которым они работали, я, при этом, немало восхищался такими вот многосоставными конструкциями. Часами мог сидеть в зале астрономии Цитадели, любуясь гипнотическим движением крошечных звезд за стеклом.
Едва увидев меня с армиллой в руках, Эйтн удрученно покачала головой:
– Да уж, заставь лейра Вселенной молиться…
Искренне растерявшись, я даже пропустил мимо внимания момент посадки внутри необъятного по размерам ангара.
– Что не так?
Эйтн отпустила штурвал и, отключив корабельные системы, выбралась из-за панели управления. Взгляд ее был прикован к иллюминатору, за которым кипела деятельность. Помимо «Мантии», в ангаре скопилась целая гряда разнокалиберных звездолетов – от внутрисистемных прыгунов, похожих на восьминогих насекомых с крылышками, до легких крейсеров, упакованных в броню и пушки, – и все они то отчаливали, то приземлялись, то выгружали пассажиров, то наоборот принимали на борт пестрые толпы. Разумники всех возрастов и мастей, одинокие и целыми семьями, налегке или по шею загруженные «ручной кладью», все стремились либо как можно скорее убраться, либо поскорее рассредоточиться по путаным переходам этого многоступенчатого сооружения.
Не дождавшись ответа, я повторил:
– Что не так-то?
Эйтн кивком указала на парочку людей в зеленой форме, стремительно приближавшихся к «Мантии».
– Времени нет, – вздохнула она, будто бы смирившись с чем-то неизбежным. – Ладно. Надеюсь, этот фарс сработает.
Я мог бы намекнуть, что подобные сомнения в присутствии лейра звучат чуть ли не оскорбительно, но решил доказать собственную правоту примером и зашагал в сторону трапа. Тот уже был опущен, так что, быстро сбежав по рампе, я первым оказался перед местными представителями закона. Одним из них был уже знакомый по голограмме усатый мужчина, в жизни оказавшийся куда выше и значительно плотнее в районе талии, вторую же часть команды составляла миниатюрная брюнетка с миловидным личиком в форме сердечка. Едва заприметив меня, оба заметно напряглись.
– Господин Эпине, я полагаю? – спросил Усач, жестом показав оставаться на месте.
Я кивнул, растянув губы до самых ушей. Образ очаровательного разгильдяя был мне в новинку, но качеству притворства это вроде бы не мешало.
– Все верно. Сет Эпине – это я. До степени доктора археологии пока не дорос, но, полагаю, что светлое будущее не за горами. По крайней мере, эта штучка вселяет некоторые надежды. – Для пущей убедительности выставил перед собой армиллу. – Как вам наша находка? Впечатляет, не правда ли?
Брюнетка, заметив переливавшуюся в свете ангарных ламп сферу, нахмурилась. Вся ее приветливость мгновенно сменилась отчуждением. Полные губы сурово поджались, а тонкие бровки сошлись над переносицей, приняв форму рассерженной птицы.
– Господин Эпине, – голос дамочки оказался неожиданно низким, – подобные ценности полагается переносить в специальных футлярах. Мы здесь не охранное бюро и ответственность за ваши побрякушки нести не собираемся.
– Он об этом знает. – Эйтн, появившись в проеме, грациозно спустилась по трапу. В руках она сжимала футляр, который не преминула протянуть мне. – Просто иногда делает вид, будто правила писаны не для него. К слову, это вовсе не означает, будто господин Эпине безнадежен. Его импульсивность превосходно компенсируется природным чутьем на поистине ценные находки.
– Госпожа Аверре! – Крякнув, Усач чуть склонил голову в приветствии. – Мое имя Двуствор. А это, – он указал на напарницу, – Мегарри. Мы и не чаяли, что столь знаменитая особа когда-нибудь посетит Лабиринты Крадосса. Слава вашего почтенного дядюшки опережает вас. Как он, кстати?
Выражение лица Эйтн и прежде не баловало экспрессией, но теперь и подавно стало напоминать маску ледяного отчуждения.
– Умер.
На пару секунд повисло неловкое молчание, в течение которого Двуствор и его напарница как будто пытались решить, как следует отреагировать. Наконец учтивость победила. Двуствор затараторил:
– О! О, мне искренне жаль, госпожа! Примите мои соболезнования! – Он покосился на свою спутницу и поспешил поправиться: – Наши соболезнования, конечно же. Мастер Аверре был частым и, что самое главное, желанным гостем в здешних краях. Вне всяких сомнений, для многих здесь эта новость окажется ударом, я убежден!
Ничто во всем облике Эйтн даже не намекало на то, что слова портового работника имели для нее хоть какое-то значение. Единственное, на что она сподобилась, это едва заметная улыбка и сухое:
– Ничуть не сомневаюсь.
Подобная реакция не на шутку раздосадовала Двуствора, что отчетливо читалось в Тенях, невидимым потоком струящихся сквозь него подобно нейтрино или любым другим фундаментальным частицам, не расположенным к взаимодействию. Похоже, он рассчитывал на более снисходительное к себе отношение. Особенно от племянницы столь высоко ценимого им Батула Аверре… При этой мысли мне с трудом удалось не цыкнуть.
– Вижу, вы не слишком высокого мнения о собственном дядюшке, – заметила Мегарри, устремив в сторону Эйтн недружелюбный взгляд.
Госпожа Аверре, разумеется, ничуть не смутилась. Впрочем, ее ответ прозвучал вполне сдержано:
– И на то есть причины, о которых не принято распространяться за пределами семьи. Думаю, вы это понимаете.
– Безусловно, – осклабилась Мегарри. – Вот только заметьте себе, что имя вашего дядюшки имеет немалый вес в Лабиринтах Крадосса. Сказанное с должным почтением, оно откроет многие двери, к которым в ином случае вас бы даже не подпустили, окажись вы хоть светилами галактической археологии. Как пример, именно ваше родство с мастером Аверре позволило этому кораблю, – она неприязненно ткнула в сторону «Мантии», – занять причал, а вам самим обойтись без тщательного досмотра.
– К чему такие поблажки? – Эйтн чуть выгнула бровь, между делом передав мне футляр для армиллы. – Уверяю, ни я, ни мой спутник не станем возражать против любых законных процедур этого порта.
Мегарри недобро сощурилась:
– В самом деле?
Напряжение, образовавшееся между дамами, заставляло поток Теней густеть. Кто знает, к чему бы это привело, если бы ментальный порог Двуствора оказался чересчур высок. Хватило легкого толчка, чтобы заставить его вступиться за нас.
– Уверен, в том нет ни малейшей нужды. – Изо всех сил тянул он дружелюбную улыбку. – Ваше прибытие уже зарегистрировано, документы в полном порядке, а дополнительного досмотра не требуется. Можете проходить, госпожа. И господин, да. Прошу вас обоих через вот этот терминал.
После царственного кивка, которым Эйтн его удостоила, мы уже было шагнули в сторону широкого прохода, по которому разрозненными группками двигался народ, но тут Мегарри опомнилась.
– Постойте-ка. А как же ваш багаж?
Эйтн даже не оглянулась.
– Мы здесь не задержимся, – бросила она и, ухватив меня под локоть, поволокла прочь от парочки портовых работников.
– Может, зря ты так? – Мы как раз нырнули под высокую арку, разделявшую причальную зону для частных судов и зону пассажирского транспорта, такую же светлую и стерильную, как и все на этой странной станции. Прозрачные стены, стеклянные потолки, лежавшие на тонких колоннах, скромная мебель и редкие растения в высоких горшках – все здесь наводило на мысли о хрупкости конструкции и постоянном надзоре со стороны местных властей. Патрульные направляли новоприбывших к турникетам, притом делали все это без малейшего намека на учтивость – будто пастухи сгоняли безмозглую скотину. – Иногда не так уж и плохо иметь знаменитого родственника. Глянь на этих несчастных. Нас такая участь миновала. Разве не хорошо?
Продолжая отстукивать каблуками по полированному полу в сторону ряда воздушных такси у внутренней стены причала, Эйтн в полголоса процедила:
– Подумай лучше о том, с каким вниманием теперь будут относиться ко всему, что мы делаем. Иногда быть частью толпы намного лучше привилегий.
– Ожидаешь слежки?
В этот момент мы как раз рассаживались по местам выкрашенного в черно-желтые цвета прыгуна, так что ответом меня не удостоили.
Двуместная машинка выглядела натуральной гоночной капсулой с конусовидным носом и полностью прозрачным фонарем кабины. Пилота при этом она, судя по всему, не предполагала, целиком и полностью управляясь с помощью ИскИна.
– Куда прикажете, господа?
Я уставился на приборную панель, откуда смотрело голографическое лицо с парой полукружий глаз и тонкой черточкой, изображавшей рот.
– Уровень четыре-восемь, район Алого квадрата, – отчеканила Эйтн.
Не успел я удивиться такой осведомленности, изображение на дисплее сразу мигнуло, черточка под глазами сменилась дугой улыбки.
– Будет исполнено.
Спустя еще миг антигравы мерно загудели, заставив машинку плавно оторваться от настила и развернуться носом к стене. Я ожидал, что к этому моменту впереди распахнется какой-нибудь люк, так что ничуть не удивился, заметив, как один из сегментов стены скользнул в пол, открыв прыгуну путь к внутренним кольцам Лабиринтов. Глазом не успел моргнуть, а крохотная пулька уже рванула наружу.
Инерция заставила нас прижать спины к креслам, а головы к ложементам, но это практически не вызывало дискомфорта. Разве что самую малость. На космолетах внутренние помещения, как правило, изолированы от внешних воздействий настолько, что ни отсутствие гравитации за бортом, ни безумных скоростей при перелете от планеты к планете почти не замечалось. Здесь же подобные приспособления казались ненужными роскошествами, так что, борясь с приступами тошноты, я изо всех сил тянул шею, стараясь во всех деталях разглядеть устройство шедевра космической архитектуры.
Покинув доки, мы, однако, еще не пересекли границу, за которой заканчивался сферический слой Лабиринтов, так что, пока прыгун летел через запруженный разнообразным транспортом воздушный карман, удерживаемый силовым полем, я мог беспрепятственно любоваться местными красотами.
Широкие проспекты, расползшиеся по внутренней стороне сферы, напоминали целую сеть речных каналов, по которым многочисленными стайками сновали пестрые рыбки-флаеры. Над всем этим делом возвышались угловатые башенки домов, опоясанные пешеходными улицами и небольшими площадями с фонтанами и многочисленными скульптурными ансамблями. Однотонность пейзажа разбавляли редкие островки зелени, рассредоточенные по самым укромным местам. Источником внешнего освещения служили лишь фонари и подсветка магазинных витрин.
– Неплохо тут у них все устроено! – сказал я, наблюдая за местными жителями, неспешно гулявшими по широким балконам, немного напоминавшим висячие улицы Мероэ. Поодиночке или целыми семьями, разумники, большая часть которых оказалась людьми, заворачивали в роскошные двери ресторанов или угощались едой с лотков, приценивались к товарам в витринах или просто отдыхали на скамейках. Глядя на все это, я даже не старался скрыть восхищения. Боиджия выглядела увядающей, Тиропль Паракса – слишком тесным и замкнутым, но тут все буквально кипело жизнью, благополучием и довольством. И ничто не напоминало всем этим праздным гулякам о том, что от ужасной смерти их отделяет лишь невидимый силовой барьер. – Ты глянь, тут даже птицы есть! Вон, видишь? В фонтан только что нырнула!
Эйтн, закатив глаза, вздохнула:
– Ты большой ребенок, Сети.
Этой короткой фразы хватило, чтобы весь мой восторг точно солнечным ветром сдуло. Прижав задницу обратно к креслу, я втянул голову в плечи и мрачно уставился в лобовой иллюминатор.
Послышался тихий смешок.
Я, понимая, что веду себя по-детски, не стал оборачиваться и предпочел сосредоточить внимание на стремительно приближавшейся структуре внутренних колец. По тому, насколько хрупкими и тонкими они казались, становился ясен масштаб Лабиринтов. Бросив взгляд на приборную панель, отображавшую данные о полете, я отметил, что расстояние от внешнего слоя до ближайшего кольца немногим переваливало за половину километра. К тому моменту, как мое изумление снова напомнило о себе, прыгун успел преодолеть воздушный барьер сферы и теперь летел сквозь вакуум, сокращая расстояние до нового очага жизни, расползшегося по широкому и плоскому ободу.
– Сколько же сил надо потратить, чтобы поддерживать атмосферу в этом монстре, – пробормотал я вслух, ожидая очередной подначки со стороны Эйтн.
Однако ответом меня удостоил автоматический пилот:
– Господин, вероятно, не в курсе, что Федерация Тетисс столь же практична, сколь и богата. Если бы Лабиринты Крадосса не были в состоянии компенсировать все затраты, никто бы и не пытался их заселить. Это во всех смыслах уникальное место. Жизненно важный узел галактических взаимоотношений, культурный, деловой и экономический центр, и все стороны это понимают. Даже Риомм дважды подумает, прежде чем нападать на станцию.
– Отрадно, что вы так высоко цените благоразумие Риомма, – подала голос Эйтн.
Я подумал, окажись на месте ИскИна некто живой, он бы наверняка подавился собственными словами. Но, поскольку, машина к восприятию сарказма приспособлена не была, все обошлось.
– Энергию дает, как я понимаю, ядро. Оно модифицировано или что-то вроде того. Но откуда берется кислород? Поставки с планет? Или у вас здесь еще и сады имеются? Как поддерживается жизнь на кольцах?
– И то, и другое. Но не ограничивайтесь рассказами. Рискну дать совет. Если вас действительно интересует история Лабиринтов Крадосса, не поленитесь посетить здешние музеи. Там, куда вы направляетесь их как раз очень много. Алый квадрат – уникальный район. Уверяю, вы не останетесь разочарованными.
– Ничуть не сомневаюсь.
Первое из колец стремительно увеличивалось в размерах. Поначалу оно казалось сплошной гладкой дугой, скрывавшей вторую половину из виду, но чем сильнее мы сближались, тем отчетливей становились заметны многоэтажные здания, улицы, скверы и тротуары. Как внешнюю оболочку, они покрывали его сплошняком, подобно лишайнику, с обеих сторон – внешней и внутренней, – вот только выглядели заметно новее и… ярче. От количества кричащих вывесок и мошкарой мельтешащих прыгунов, подобных нашему, пестрело в глазах.
– Эмпорий, – проговорил ИскИн, – торговое кольцо.
– Нам оно ни к чему, – отрезала Эйтн.
– Безусловно, госпожа.
Робот сбавил скорость. Умело лавируя в хаотичном потоке транспорта, он умудрялся держаться заданного курса, ни на градус не отклоняясь от цели. Быстро проскочив первое кольцо, мы устремились к внутренним слоям сферы, куда меньшим по размеру, но, казалось, будто состоящим из сплошной светящейся массы, к которой так и хотелось прикоснуться.
Само собой, это была лишь иллюзия. По мере того, как мы приближались, становились заметны детали устройства очередного кольца, по сути, ничем не отличавшегося от предыдущего, кроме размеров. Все те же сверкающие многоэтажки, покрывавшие обод, все те то же хаотичное движение транспорта, меж этими самыми многоэтажками снующего, все те же праздные гуляки, все то же благополучие и безмятежность. От которых, почему-то, веяло чем-то… протухшим.
– Эй, – окликнула меня Эйтн. – Что с лицом?
Я пожал плечами, на самом деле с трудом понимая, что она имеет в виду.
– Я полагала, Лабиринты тебя впечатлят. Но ты смотришь так, будто вот-вот с головой окунешься в зловонное болото.
Отогнав неприятные ощущения, я постарался расслабиться. Хотя, сарказма в голосе от этого не убавилось:
– Они впечатлили. Не сомневайся.
ИскИн, деликатно оставивший эти замечания без комментария, выбрал одну из посадочных площадок у самого края внутреннего обода и мягко опустил прыгун на выложенный блестящими плитами настил. Он торжественно объявил:
– Алый квадрат, господа.
– Благодарю, – откликнулась Эйтн, приложив кредитный инфочип к панели рядом с «лицом» пилота. Короткий сигнал сообщил, что оплата прошла без проблем, двери разблокировались и вот мы оказались под открытым небом, которого нет.
– Ну и куда теперь? – спросил я, изо всех сил борясь, чтобы не задрать голову и не залипнуть на умопомрачительном виде переплетенных колец далеко наверху. Прыгун тем временем уже оторвался от площадки и резко сорвался назад в пустоту, откуда явился.
Эйтн с ответом не торопилась. Над чем-то крепко задумавшись, она смотрела на футляр с армиллой, что по-прежнему находился у меня в руках.
– Задумалась над тем, отчего это место называется Лабиринтами?
Взгляд ее переместился на мое лицо.
– Очень смешно.
Я снова пожал плечами и все-таки огляделся. Масштаб открывавшихся видов оказался настолько монументальным, что это грозило серьезным приступом агорафобии. Мимо неторопливо гуляли местные жители, то и дело с любопытством поглядывая в нашу сторону. Кого-то сопровождал механический телохранитель с сияющими зловещим алым глазами. Одну пожилую даму в лиловом берете вел под руку отполированный до блеска мажордом. Робот-нянька, паривший в полуметре над улицей, приглядывал за игрой пары ребятишек, пока родители покупали им сладости. Это казалось немного чужеродным и… странным.
Впрочем, наверняка не более чем жизнь на ободе кольца посреди космоса.
– На самом деле, не очень, – пробормотал я, залюбовавшись попытками тощего как палка робота перевести на другую сторону улицы целую свору собак. – Но мне и впрямь интересно, в чем тут логика? И есть ли она вообще.
– Лучше задумайся над тем, как нам отыскать Кукольницу.
– Что? Я думал, у тебя тут все схвачено. Ты так уверенно держалась с местными законниками и помыкала тем ИскИном, знала про долбаный Алый квадрат и так далее. Не пойми неправильно, но иногда проскальзывает мысль, будто я тут вообще лишний.
Мои слова заставили Эйтн нахмуриться, что в последнее время стало происходить с небывалой регулярностью.
– Откровенности захотелось, Сети?
– Я, кажется, просил тебя не называть меня так.
– Я не услышала ответ на свой вопрос.
Ледяной тон заставил меня выпустить иглы. Я вовсе не собирался выяснять отношения, уж точно не так – в незнакомом месте посреди улицы на глазах у толпы зевак, – но что-то внутри как будто подталкивало высказаться.
– Да. Захотелось. Потому что с тех пор, как паучиха нацепила на тебя эту штучку, – я указал на ее шею, – мы только и занимаемся тем, что грыземся.
– Это ребячество. Причем абсолютно неуместное.
– Правда? Ну так выскажись и я сразу отстану. Поведай, что не дает тебе покоя?
Эйтн долго молчала, прежде чем припечатать:
– Ты. – Она развернулась и зашагала вдоль посадочных площадок в сторону высокой ротонды с золотого цвета куполом.
– И как прикажешь это понимать? – бросил я ей в спину, стараясь не отставать. – Винишь меня во всем, что случилось?
Эйтн остановилась. Оглянувшись на мгновение, она удрученно покачала головой:
– Ты так и не понял.
Сбитый столку, я мог лишь тупо переспросить:
– Чего?
– Ничего. – Она вздохнула и снова зашагала к ротонде. Чем она ей так приглянулась, было не ясно. С виду обычная беседка с тонкими резными колоннами, сплошь увитыми цветущими лозами. Внутри располагались скамейки и маленький столик для игры в зэтнет. Парочка старперов, заседавших внутри, как раз тем и занималась, что передвигала резные фигурки по разделенному на разноцветные сектора полю. Войдя внутрь, Эйтн опустилась на край скамейки и, закинув ногу на ногу, с невозмутимым видом принялась чего-то ждать.
Я не рискнул спрашивать, на что она рассчитывала, и просто позволил себе понаблюдать за ходом игры. Похоже было, что старики рубились уже не один час, и серокожий портакианец с пузцом почти всухую разделывал того человека, чья зеленая борода доставала до колен. Высокий лоб бородатого покрывала липкая испарина, в то время как на широком и украшенным темно-синими полосами лице его оппонента цвела довольная улыбка. Рядом с каждым парил робот-лакей.
– Сдается мне, на сей раз моя взяла, – промурлыкал портакианец, завершая ход. – Раз, два… О, глядите-ка, кажется, вам зэт, господин Аппасориди!
– Мухлевщик ты, Гомса, – беззлобно бросил бородатый, и устало откинулся на спинку скамейки. – Всегда им был. И помрешь таким же. Ха!
Портакианец только рассмеялся и, почесав рога, плавно загибавшиеся от затылка к лицу, подозвал к себе лакея:
– Плесни-ка мне на два пальца, дорогуша. Хочу отметить очередную победу.
– Не рановато ли, сладенький? – пропел девичьим голосом парящий робот, похожий на сплюснутый мячик с глазами. – Едва за полдень перевалило.
Портакианец отмахнулся:
– Ой, не гунди. Имею право. В конце концов, не каждый раз удается разделать под орех эту бородатую бестолочь. Есть что отпраздновать! Так что лей, не стесняйся!
Роботесса что-то недовольно пробормотала, но все же вынула из своего округлого нутра початую бутылку с ядовито-зеленого цвета жидкостью и пустой стакан, наполнила стакан и подала хозяину.
– Твое здоровье, Аппасориди, – кивнул тот сопернику и залпом опустошил стакан.
Зеленобородый покачал головой, закатив глаза.
– Любишь же ты выпендриваться, старый пень. Ну да ничего, мы еще посмотрим, кто кого.
Портакианец причмокнул, фыркнул и подставил стакан под новую порцию ядреной зелени, чем бы она ни была. Никто при этом на нас с Эйтн не обращал ни малейшего внимания. Если б я не был уверен в обратном, решил бы, что нас нарочно игнорируют. Впрочем, во всем можно найти пользу. Особенно, если знаешь, с какой стороны подойти.
Будучи прирожденным элийром, я не мог отказать себе и по привычке не прощупать ментальный фон стариканов. Те струйки Теней, что незаметно проникали в чужие головы, сплетались там с серым веществом и перемешивались с электрическими импульсами, рождавшими мысли, а потом, так же незаметно вынося их наружу, покорно текли в мои раскрытые ладони, вызывая легкий зуд у той, что с ожогом.
Само собой, там не было ничего интересного. Два старых товарища коротают погожий денек на условно свежем воздухе за партией в зэтнет. Разве есть что-то банальней? И все же в том, что из всего многообразия мест, где неплохо отдохнуть с дороги, Эйтн выбрала именно эту беседку, могла найтись какая-то логика. Вспомнились ее слова о том, что Кукольница когда-то служила лакеем на исследовательском судне. Что, если и после побега, она не слишком изменила своим привычкам?
Покосившись на то, с каким удивительным недовольством на, казалось бы, совершенно неподвижном лице механическая служанка наполняет третий по счету стакан, я не смел рассчитывать на такую удачу. Слишком уж удобно и просто все получалось. Складно даже. А потому ничуть не правдоподобно.
Но тут я услышал или, точнее, уловил фразочку, которая сопровождалась таким ярким зрительным образом, что истолковать ее двояко было попросту невозможно. Портакианец обронил:
– Не тем я нынче занимаюсь. Ох, не тем. Какие-то игрульки затеял. Ну а куда деваться? Если бы эта риоммская падла не пыталась влезть со своими советиками, я бы так и служил на границе, а вовсе не сходил бы с ума от безделья. Лейрова пропасть! Вот тебе и удружила!
Тени помогли увидеть в словах старика смысл, который в ином случае попросту ускользнул бы. Они показали мне обрывки его воспоминаний, кусочки прошлой жизни, о которой он теперь так отчаянно сожалел. Там были фрагменты космического боя, в котором старику когда-то довелось поучаствовать. Деталей я не разобрал, но в том, что стычка случилась нешуточная, сомнений не возникло. Затем видение перескочило на нечто очень далекое от космоса и полетов. Портакианец оказался где-то посреди темной пещеры, один, окруженный лишь жуткими клацающими звуками, раздававшимися со всех сторон сразу. Он был явно напуган, а крошечный фонарик, зажатый в руке, никак не разгонял жуткого и промозглого мрака. Потом видение снова переменилось, и на этот раз я стал очевидцем короткого разговора между хозяином воспоминания и неким гротескного вида роботом, как будто бы собранным из множества совершенно не подходящих друг другу частей. Самой беседы я слышать не мог, но по эмоциональному окрасу видения, понимал, что старик в дикой ярости. Он в западне. Как насекомое, пришпиленное к предметному стеклу – еще живое, но без возможности куда-то вырваться. А робот тот, урод, каких мне в жизни не встречалось, с массивной головой в форме блюдца и громоздкими манипуляторами на бочкообразном торсе лишь зловеще помигивал алыми огоньками…
– На что ты так смотришь, парень?
Я не сразу сообразил, что вопрос предназначался мне. Целиком растворившись в видениях, навеянных Тенями, я не заметил, как начал беззастенчиво пялиться на пузатого старика.
– Э-э, – я заморгал, пытаясь прогнать остатки морока. Обожженную руку будто драконьим дыханием обдало. – Извините. Просто задумался.
– Крепко, должно быть, задумался, а? – подхватил зеленобородый, с улыбкой наблюдая за тем, как я размахиваю ладонью, пытаясь погасить невидимое пламя. – С минуту уже стоишь тут как истукан. Вон, даже подружка заскучала.
Я растерянно оглянулся на Эйтн, которая вела себя так непринужденно, будто все происходящее ни капельки не выбивается за пределы нормальности. Она смотрела в противоположную сторону, где парочка подростков беззаботно резвилась в фонтане. В голове мелькнула догадка, что ее знания об этом месте и разумниках, его населявших, куда обширней, чем она хотела показать.
– Ничего, – проговорил я, стараясь не замечать непривычного жжения. – Ей не привыкать. Когда путешествуешь с планеты на планету, а там сутками копаешься в древней пыли и грязи, надеясь отковырять хоть какой-нибудь черепок, к скуке начинаешь относиться философски.
Старики тут же оживились. Даже роботесса с бутылкой обратила на меня точки фоторецепторов. Боль в руке неожиданно отступила.
– Так вы исследователи? – Портакианец подозрительно сощурился. – Ученые или как?
– Вроде того, – уклончиво ответил я и, будто бы невзначай, помаячил футляром с армиллой. – По правде говоря, мы только что возвратились из одной долгой экспедиции. Прошла она не то чтобы гладко, но кое-что любопытное отыскать все же удалось. А потом один знакомый, сказал, что в Алом квадрате найдутся знатоки, которые помогли бы продать эту штучку подороже.
– А, – разочарованно откинулся на спинку скамейки портакианец и припечатал: – Мародеры.
От такого количества желчи я аж поперхнулся.
– Прошу прощения?
– Что ж тут непонятного? Мародеры! Крысы помойные, которые шастают по развалинам в поисках того, что плохо лежит. Ученые, ага, как же. Мусорщики! Расхитители могил, вот кто вы! Да и риоммцы к тому же оба, да? Если присмотреться, мордашка-то смазливая так и отдает их фирменной заносчивостью. А красотуля твоя так и вообще будто прямиком с Мас Пирей сюда вынырнула. А, спрашивается, зачем? А потому что дома-то за такие дела быстро прикроют. Но тут-то Тетисс! Тут нравы другие, да? Правильно я рассуждаю?
Честно говоря, я понятия не имел, кому конкретно он задал этот вопрос, но на всякий случай поспешил заверить:
– Да никакие мы не мусорщики! И расхищением могил тоже не занимаемся. Мы что-то вроде коллекционеров, и нам нужен опытный оценщик. – Для пущего эффекта я подкрепил свои слова Тенями и, сквозь новый приступ боли в руке, обезоруживающе, как хотелось верить, улыбнулся. – Вот, собственно, и вся задачка.
Портакианец заметно присмирел (да и как иначе, когда сами Тени подавили всю его страсть), а вот его напарник по игре – зеленобородый Аппасориди, – приметил:
– Но то, что вы оба – риоммцы, не отрицаешь?
Я пожал плечами:
– Это было бы глупо.
– Не люблю риоммцев, – буркнул пузатый.
– Никто не любит, – поддакнул я, стараясь незаметно почесать ладонь о брюки. – Но себя не перепишешь.
Аппасориди усмехнулся, но по-доброму.
– Пожалуй, – протянул он. – Впрочем, я, в отличие от моего дорогого приятеля, стараюсь оценивать разумников по их личным качествам, а не за происхождение. Но людей, вроде меня, тут не так уж много. А потому, на всякий случай, постарайтесь не выпячивать свою инаковость. Вполне может статься, ваш визит привлечет излишнее внимание, которое, как мне кажется, пойдет вам обоим совсем не на пользу.
Я уставился на зеленобородого, не зная, что ответить. Слова его звучали довольно дружески, однако некий оттенок угрозы в них так и сквозил. Как если бы этот Аппасориди сам с трудом верил в то, что только что сказал. Как будто…
– Не надо пытаться искать в моих словах двойной смысл, молодой человек, – оборвал меня на середине мысли старик. – В них нет ничего, кроме искреннего беспокойства за ваше пребывание в нашем славном городе. Желаете показать свою безделицу специалисту? Для этого вам следовало бы спуститься на уровень ниже. У Ядра найдется немало магазинчиков, чьи хозяева могли бы заинтересоваться вашей… находкой. У меня есть знакомый в лавке Колтани. Могу организовать вам встречу. Полные карманы блестяшек вам это, конечно, не даст, но зато решит проблему, это уж точно.
Я чуть склонил голову к плечу.
– Спасибо, но мы лучше поищем что-то поближе.
– Как угодно. – Аппасориди пожал плечами и повертел в руках игральную фигурку, которую подхватил со столика. Фигурка представляла собой вырезанную из настоящего дерева горбатую старуху в рясе и глубоком капюшоне. – Желаю удачи в поисках.
На этот раз я никак его не поблагодарил и, под пристальными взглядами пузатого портакианца и его роботессы, вернулся к скамейке, на которой все еще восседала, любуясь купающимися детьми и проносящимися туда-сюда чуть дальше прыгунами, Эйтн.
– Зачем мы здесь? Теряем время и больше ничего.
Эйтн повернулась. Взгляд ее был пронзителен, как клинки бавкидиных ассасинов.
– Не говори, будто ничего почувствовал, – сказала она, поднимаясь.
Я недоуменно нахмурился. Не потому, что не понял, о чем она говорит. С этим-то как раз было все просто. Растеряться меня заставил тот факт, что госпожа Аверре опять разыграла карту недосказанности. Смущало лишь одно – внезапный приступ жжения всякий раз, как касался Теней. Что еще за ерунда?
– Эти четверо – те, кто нам нужен?
– Вероятно.
– И они знали о нашем визите?
– Очень может быть.
– Тогда какого?.. – Я провел ладонью по лицу, стараясь унять раздражение, которое готовилось выплеснуться через край. Столько всего хотелось высказать, но разум все-таки взял верх над эмоциями. Придав голосу умеренный тон, я спросил: – Почему ты сразу не сказала?
Эйтн как обычно и бровью не повела.
– Я должна была убедиться.
– А меня использовала как наживку?
– И весьма заманчивую, должен сказать. – Голос принадлежал Аппасориди, бесшумно подошедшему сзади.
Я медленно обернулся. На меня в ответ уставились четыре бластерных дула: по одному у старперов и столько же в манипуляторах их парящих лакеев.
– И, пожалуйста, без глупостей, господин лейр, – проворчал портакианец со своего места. – Эти блестящие полы столь драгоценной крови еще не видели. Не будем их баловать, идет?
С трудом представляя себя, как следует реагировать, я неопределенно пожал плечами. Это, по всей видимости, стариков устроило. Не переставая целиться мне в грудь, Аппасориди самым жизнерадостным тоном проговорил:
– Уважаемые гости, не желаете ли прогуляться?