Решение Азалии «отключить чувства» не поддавалось мгновенному контролю. Казнь Киллиана разорвала душу на части, после чего невозможно не чувствовать. Боль распространилась на каждый участок тела, хоть она и знала пленника всего пару недель. Дриад приучил Азалию уважительно относиться к любой форме жизни, помогать нуждающимся и исцелять все живое, а сам погиб бесчестным убийцей.
Эльфийка до конца не верила, что Киллиан причастен к смерти Накилона, даже после его признания. Да, она сомневалась, но мнительность – часть характера, данная при рождении. Девушке требовалось больше времени для анализа происходящего. Охваченный сумбур ввел в замешательство, а теперь уже не о чем было размышлять, ведь, если Киллиан не виновен, она не сможет себе этого простить.
Азалия начинала искренне ненавидеть свою беспомощность: не раздобыла лекарства для сослуживцев, которые, наверняка, уже пали мертвым сном, не уберегла хорошего человека от смерти, а теперь и вовсе потеряла интерес к жизни.
Девушка лежала в своей палатке, безучастно реагируя на все новшества, что происходили в лагере. Оказалось, место Накилона занял темный эльф Хашир. Никто не избирал его, но наглец обозначил свою позицию так:
– Отряд нуждается в хорошем главнокомандующем. Среди вас нет достойной замены Накилону, никто не владеет навыками ведения боя, и вы станете пушечным мясом без твердой руки.
Так как большинство эльфов в отряде, действительно, не имели даже малейшего энтузиазма руководить массами, сразу согласились. В мире так заведено – легче быть безвольными, кому укажут путь, чем брать на себя ответственность за чьи-то жизнь или за будущую победу над врагом.
Эти новости Азалии принесла Ева вместе со своими кулинарными изысками. Ссора между подругами закончилась, когда убили Киллиана. Ева тоже успела прикипеть к привередливому дриаду, но ее чувства носили исключительно дружеский характер, чего нельзя было сказать об Азалии.
– Разве не ты осуждала меня за влюбчивость? – начала кухарка, но говорила в шуточной форме, чтобы придать разговору легкий оттенок.
– И я была права, чувства – удел слабых! – пробурчала Азалия, откусывая кукурузную лепешку, что приготовила Ева.
– Не соглашусь! Лучше ощущать все: и радость, и любовь и даже боль! Небеса не зря нам посылают эти испытания, значит, хотят преподать урок!
– Что ты знаешь о боли? – не выдержала Азалия воодушевляющих речей, – Пошли к черту твои хваленые небеса! – добавила с еще большей агрессией эльфийка.
– Я много ее испытывала. Ты ничего обо мне не знаешь, но зато снова успеваешь осуждать, – печально произнесла Ева, а из глаз показались слезы.
Кухарка выбежала из палатки, показывая, что не каждая ссора будет сохранять их дружбу. На душе брюнетки снова появилась тоска – она всем причиняет только вред, умудрилась обидеть даже такую невинную девушку, как Ева. Азалии требовался свежий воздух и уединение, захотелось взять свою кобылу Миримэ и отправиться в недалекое путешествие для обретения баланса. Но и здесь Азалии не удалось осуществить желаемое.
– Ты обещала помочь с моей инициацией взросления! – в тоне Фьерна слышалось, как его постигло незримое разочарование.
– Я сдержу слово, но мне нужно проветрить мозги, – мягко попыталась отстоять свои намерения эльфийка.
– Инициация сегодня, а еще ничего не готово! У меня нет родителей, я полагался на тебя, – обида Фьерна начинала увеличиваться, поэтому Азалии пришлось сдаться и отступить от первоначального плана.
Девушка не могла потерять еще и доверие друга, раз сегодня лишилась уважения Евы. Только сейчас Азалия осознала, что ничего не знает не только о Еве, но и о судьбе Фьерна: почему он сбежал из дома? Где его родители? Близкие друзья Азалии нуждались в ней, в эгоистке, которая убивается жалостью к себе и чувствам к умершему человеку.
– Что от меня требуется? – спросила эльфийка.
– Для обряда нужен алтарь. Я нашел один пологий камень в бухте, там можно все и провести, – увлеченно начал Фьерн, словно только что не обижался на Азалию.
– Что еще?
– Нужен мудрец, который проведет инициацию. Я думаю попросить оракула, он как раз старец, явно не раз совершал подобное.
– Оракул не подойдет! – воспротивилась эльфийка, она-то знала, что под личиной загадочного незнакомца никакой не старец, а юноша чуть старше ее самой.
– Это еще почему? – не понял Фьерн.
Азалия пришла в смятение, потому что обещала новому другу не предавать секрет истинного обличия всеобщей огласке.
– Он исчез, давно не видно в лагере, – пришло на ум девушке.
– Да вот же он! – Фьерн ткнул пальцем в общественную зону, где сидел оракул, как ни в чем не бывало.
Азалия удивленно посмотрела на силуэт юноши в бардовом одеянии, на голове по прежнему оставался капюшон, поэтому присутствующие продолжали воспринимать его стариком, как и Фьерн.
– Итак: алтарь есть, мудрец есть, Ева приготовит угощения, Найло сыграет на флейте, а ты будешь выполнять роль моих родителей, – подытожил Фьерн, уведя разговор от оракула.
Азалия знала из своей инициации, что родители должны служить проводниками во взрослую жизнь. Они завязывают глаза ребенку, раскручивают до полной потери ориентации, а затем толкают вперед. Тот, кто проходит обряд, должен почувствовать, куда влечет его душа: к воде и морской стихии, к огню и завоеваниям, к лесу и странствиям или же на верную смерть. Для последнего выкапывают чуть поодаль яму: если ребенок туда проваливается, его закапывают живьем, значит, время его дней сочтено. В бедной деревушке, где жила Азалия, после инициации оставалось очень мало детей, чаще душа вела подростков на верную смерть.
– Фьерн, ты уверен, что хочешь пройти через это? Вдруг…
– Не волнуйся за меня, я не упаду в яму, – перебил Фьерн, игриво улыбаясь, но за уголками губ скрывался страх.
– Даже если не яма, то душа может выбрать путь воды. Придется покинуть лагерь и уйти к пиратам или мореплавателям, – беспокойство эльфийки набирало обороты.
В своей инициации она выбрала лес, как и все эльфы-кочевники из лагеря, но куда поведет судьба Фьерна?
– Я чувствую, что принадлежу лесу, – уверенно заявил Фьерн.
– Можно последний вопрос? Где твои родители? Почему не они проводят ритуал? Ты же знаешь, что у них есть власть даровать тебе при инициации навыки? А тут ты останешься без них, – осторожно спросила Азалия.
Она говорила об обычае эльфов при рождении и взрослении даровать своему ребенку способности: сверх слух, умение разговаривать с драконами, гибкость и многое другое. Бедный род Азалии из поколения в поколение ничего не передавал своему потомству. Эльфийка была лишена особенностей как в детстве, так и в юности. Азалия давно пообещала себе нарушить этот замкнутый круг нищеты, но пока что пребывала в нем. Бросив обучение в Филориуме, девушка обрекла себя на отсутствие возможности обрести магию. Киллиан попытался привить ей дар исцеления, но Азалия не успела овладеть им полностью.
– У меня есть дар понимать желания животных, его я получил при рождении. Этого вполне достаточно, – отмахнулся конюх, погладив гриву подопечного.
Азалия хотела возразить или продолжить расспросы о родителях, но Фьерн умыкнул от нее под предлогом важных дел. Девушке ничего не оставалось, как повиноваться и идти подготавливать стихии для инициации друга. Но для начала эльфийка решила переговорить с оракулом:
– Ты должен отказаться! Для инициации нужен мудрец…
– Там нужны и родители, но ты же будешь играть их роли, – усмехнулся оракул. Казалось, для него происходящее представлялось одной большой шуткой.
– Разве ложные составляющие ритуала не дадут обратный эффект? – дотошно продолжала Азалия.
– Не беспокойся, ничего все равно не выйдет, – загадочно ответил оракул.
Эльфийка уже начинала выходить из себя от сложившегося фарса. Ей хотелось лежать в палатке и выливать остатки слез, а не носиться с подростками в имитации инициации. Бурча себе под нос, Азалия все же выкопала яму недалеко от кромки воды, соорудила факел и зажгла его. К этому времени начали подтягиваться эльфы из отряда, никто не желал упустить очередной возможности для празднества.
– Надо же, ты бросила свои страдания? – учтиво осведомился Найло.
Он подошел со всеми остальными, но играл значимую роль в плане Фьерна из-за своего умения обращаться с флейтой.
– А ты, значит, умеешь играть? – прыснула в ответ Азалия.
– Я еще не раз тебя удивлю, – уверенно заявил собеседник.
Но Азалия уже отвлеклась от словесной перепалки, завидев среди прибывших Еву. Кухарка намеренно не смотрела в сторону подруги, явно до сих пор держа обиду.
– Давайте начинать! Мы и так отклонились от увиденного мной, – заговорил оракул.
Азалия не поняла, о чем сейчас вещает провидец, но, так как Фьерн уже появился, посвятила все внимание ему. Девушка завязала другу глаза, перед тем как раскрутить его, и прошептала:
– Бери ориентир на зеленые пределы леса.
– Не волнуйся, мамочка! – пошутил Фьерн.
Оракул начал читать какую-то молитву из огромного талмуда, Азалия раскрутив конюха и толкнула его к выбору предназначения. Толпа, что стояла вокруг действа, стихла. Еще минуту назад все бесновались под мелодию флейты, а сейчас с замиранием смотрели, куда же душа Фьерна направится после взросления.
Удивительно, но юноша сделал несколько шагов к воде, затем сменил маршрут до ямы. Азалия еле сдерживалась, чтобы не содрать с его глаз повязку и закончить ритуал. Толпу обдал шепот, видимо, не одна Азалия испытывала страх. Резко Фьерн отошел от выкопанной ямы и направился к верному направлению леса. Азалия расплылась в улыбке, встретив такую же и у Евы. Кухарка держала пальцы скрестив, якобы призывая неудачу отступить.
Фьерн не успел подойти к лесной чаще, чтобы закончить инициацию, как из кустов показались очертания чужаков с луками. Один пронзил плечо Фьерну, остальные пустили свои стрелы в толпу. Азалия закричала от нестерпимой боли, но она не была физической. Страх за друга настолько материализовался в невидимую силу, которая тыкала булавой изнутри.
Вынув меч из-за пояса, эльфийка ринулась на встречу к врагам, но, подойдя ближе, увидела, кем нападавшие являются на самом деле: это ее сослуживцы, брошенные Накилоном умирать. Все их раны затянулись, точнее, кто-то постарался их заживить, и теперь они пришли мстить.