Став слугой мага-отшельника, я обрёл новую жизнь, новый ритм, кров над головой, пищу и новые обязанности. Всё хозяйство и поддержание его в порядке полностью легло на мои плечи. Мне приходилось убираться, мыть посуду и полы, стирать одежду, ухаживать за птицами, благо хоть, кроме кур у Мастера Азриэля не было другой живности; от меня требовалось ежедневно чистить курятник, поить и кормить кур, собирать яйца и менять в хлеве подстил из сена. А также следить за сохранностью мешков с зерном, коих в количестве нескольких штук хранились в сарае под замком, дабы не отсырели и не испортились.
Мне приходилось таскать воду для хозяйственных нужд, и я ходил за ней к ближайшему ручью с деревянными вёдрами. Близкий ручей казался совсем рядом, пока идёшь туда налегке, но обратно, с двумя полными вёдрами, дорога к дому превращалась в вечность. Первое время я натирал кровавые мозоли от деревянных ручек. Воды нужно было много, и поход за ней обращался для меня одним из основных испытаний, с которым я был вынужден смириться, но потом, внезапно, кожа рук огрубела настолько, что эта работа стала для меня вполне привычной и менее болезненной.
Мастер Азриэль поначалу готовил еду сам, постепенно открывая мне рецепты и все тонкости кулинарного нехитрого искусства. Я помогал магу, выполняя черновую работу, внимательно следил за всеми его действиями, а затем повторял в точности так, как показывал Мастер, и таким образом учился. Когда, наконец, моя стряпня, достигла удовлетворительного уровня, обязанности ежедневной готовки перешли на меня целиком. Только ржаной хлеб Мастер так и не доверил печь мне, этот процесс ему нравился самому, и он готовил его сразу на несколько дней. Хлеб получался действительно волшебный и невероятно вкусный, с хрустящей корочкой и пористым мякишем. Мастер заботливо «растил» собственную закваску в течение нескольких дней, начиная колдовать над ней еще задолго до начала выпечки. Затем бережно замешивал в коробе тесто, выстаивал его всю ночь, а рано утром формировал хлеба, после чего еще несколько часов растаивал караваи, прежде чем отправить их в печь. Когда по всему дому начинал разноситься ржаной аппетитный аромат, Мастер доставал хлеба из печи, укладывал на застланный чистыми льняными полотнами стол и прикрывал их такими же полотнами сверху, до полного остывания и созревания выпечки. Мама тоже пекла вкусный хлеб, но такого, как пек Мастер, я не пробовал больше никогда.
Мы часто питались яйцами, что ежедневно щедро сыпали несушки или солёным мясом из дичи, что добывал отшельник на охоте. В мою задачу входило помочь хозяину выдублить шкуру и засолить мясо в бочке, которое потом так же и хранилось в деревянной емкости, переложенное слоями с солью.
Когда Мастер Азриэль желал, я готовил свежее мясо кур. Для этого мне пришлось научиться забивать птицу, потрошить её и ощипывать перья. Первое время было непросто отрубать у живых кур головы, но я быстро освоился, ведь так требовал Мастер, и я не мог его ослушаться.
Сам маг занимался своими делами, во многом привлекая меня как помощника, окромя его магических ритуалов. Он что-то начитывал на незнакомом языке, еле слышно для меня, медитировал, делал какие-то чудные упражнения – всё это для меня было странной, но чудесной и непонятной китайской грамотой.
Отшельник жил вдали от людей. Ближайший маленький посёлок располагался примерно в двадцати верстах к юго-востоку. А на северо-западе, вёрст через сорок, лежало большое село Касумкент, размером почти с город. Это не близко, но и не слишком далеко. Поэтому около раза в месяц к Азриэлю наведывались гости. Как я понял – за помощью. Что именно требовалось гостям, исцелиться, приворожить, чего-то ещё наколдовать – мне было неведомо. Приезжали люди разного уровня, кто-то на телеге с простой лошадкой, а кто-то и в дорогущей резной карете с четвёркой в упряжи. После таких посещений у нас всегда появлялись дополнительные запасы зерна и муки, а также деньги, я полагаю, тоже нередко служили средством оплаты за помощь Мастера.
Было одно незыблемое правило: Азриэль не брал плату мясом. Его он предпочитал добывать сам на охоте. Причём ставил исключительно силки, куда попадались куропатки, зайцы, иногда мелкие лани или дикие козы. Ну а я, как верный слуга, тащил всё это домой. В отказе Мастера брать мясо как оплату лежала не просто личная прихоть мага: после многих методов и ритуалов клиенту именно после подобного пожертвования за магическую помощь запрещалось есть какое-либо мясо в течение сорока дней. И уже бывали случаи, что люди нарушали запрет, сводя на нет всю чародейскую работу.
Редко, примерно раз в пару месяцев, не чаще, хозяин уходил на несколько дней в ближайшее село. За покупками, как он сам говорил. Возвращался действительно с солидным мешком. Обычно он покупал спички, соль, чернила, перья, что-нибудь из инструментов.
В мои обязанности входила заготовка дров, которые мы использовали для приготовления пищи и растапливания бани, находящейся в одном строении с сараем. Я таскал спилы, а потом колол и складывал дрова в поленницу. Поначалу я сильно уставал от обилия тяжёлой работы, а потом привык и довольно быстро и ловко справлялся с функциями слуги, ставшими для меня привычными.
Но не только груз домашней работы лёг на мои плечи, Мастер Азриэль ежедневно давал мне дополнительные задания. Смысл которых я достаточно долго просто не понимал. Он заставлял меня стоять в стойке всадника, широко расставив ноги и присев до параллели с полом, находясь при этом с ровной спиной, по полчаса. Полчаса – легко сказать. Целых полчаса каждый день. Первый раз я и пяти минут не простоял, упав с дрожью в ногах. За что и получил палкой Мастера очередной больной удар по хребту.
– За что, Мастер Азриэль?! – вскричал я, потирая ушибленное место.
– Самые болезненные уроки – самые запоминающиеся, – с ухмылкой ответил отшельник. Другого ответа я не дождался.
Только через два месяца я сумел довести свою способность стоять в неумолимой стойке всадника все полчаса. Мастер точно отмерял ход времени своим хронографом на цепочке. Это были медного цвета часы с отстёгивающейся крышкой, которые очень непривычно было видеть в руках горного отшельника. Хронометр выглядел пришельцем из больших городов. Я и не видел таких раньше.
Сам же Мастер мне и подсказал, как суметь простоять так долго. После двух недель неудач, когда моё время стояния никак хотело передвигаться дальше пятиминутного рубежа, после кучи ударов шестом, отшельник подсказал:
– Твоё тело может простоять и больше тридцати минут. А ты устаёшь. Выйди из тела. Поставь тело в позу и выйди вниманием из тела, смотри сначала со стороны на себя, а потом и вовсе можешь никуда не смотреть.
И я опробовал рекомендацию Мастера. Я закрывал глаза и улетал далеко в свои мечты или воспоминания. Я вспоминал родной дом, мечтал о своём неизвестном будущем, потом просто забывался, пока предательская дрожь в ногах не возвращала мои мысли к реальности. Но время нахождения в позе всадника медленно, но начало увеличиваться! Я был рад таким трансформациям и удивлён, что мысли могут творить чудеса, а я могу забывать о теле.
Ещё одно странное ежедневное задание, которое давал мне Мастер, – он заставлял меня сидеть и смотреть в одну точку на стене. По времени я так должен был просидеть час. Ежедневно. Смотреть в точку и сквозь неё, не моргая. И вновь меня хватало лишь на короткое время, потом внимание начинало смазываться, я проваливался в сон. Словно из-под земли тут же появлялся Мастер (чуял он, что ли?) и бил меня шестом. Так я мог получить до шести тумаков за час сидения. Постепенно прогресс пошёл, тумаков стало перепадать меньше. А потом они и вовсе прекратились. Потому что я мог спокойно просидеть час, глядя далеко сквозь точку на стене, просматривая звёзды во Вселенной, рассматривая какие-то необычайно яркие картины, что всплывали перед взором, а то и вовсе вокруг наступала пустота без мыслей.
***
Память подкидывает мне выборочно и другие яркие моменты той поры, когда я был слугой у Мастера-отшельника. Воспоминания вообще странным образом устроены так, что мы помним что-то выдающееся, необычное, вызвавшее новые ощущения и эмоции. Эмоции – это энергия. Энергетически окрашенное воспоминание лежит на полках архивного хранилища духа, где хранятся все эпизоды прошлого в виде сухого остатка опыта, и выглядит оно заметнее, поэтому нашему внутреннему поисковику при обращении к памяти проще найти и поднять более колоритные обёртки таких воспоминаний.
В один из дней на мага нашла причуда – строиться. Он дал мне ремень из сыромятной кожи, показал необходимый охват камней, которые мне следует найти – диаметром примерно в пядь19 – и наказал натаскать таких к дому, а затем сложить горкой чуть поодаль нашего жилища. По подсчётам Мастера, нам понадобятся не менее ста булыжников.
Вроде как горы вокруг, камней должно быть много, но даже в этих условиях было непросто находить скальные обломки нужного размера. Они, как назло, попадались то слишком малы, то невероятно велики, и единственным верным решением было добывать нужный для строительства материал прямо из гор. Благо, что у колдуна хранились инструменты, среди которых завалялась кирка, что значительно облегчало мне задачу. Я с трудом откалывал от скал куски породы тех габаритов, которые потребовал найти Мастер и стаскивал их к дому. С собой у меня был мешок, но за раз я всё равно не мог утащить несколько камней, так как много сил отнимала работа киркой, зато благодаря мешку мне удавалось позволить рукам хоть немного отдохнуть, загрузив тяжесть на спину. В день я добывал и относил по четыре-пять булыжников, что уже неплохо с учётом моего и без того максимально загруженного обязанностями времени.
Так я колол и таскал тяжелый материал, пока, наконец, не набралось нужное количество камней. Получилась достаточно внушительная горка. И только я облегчённо было вздохнул и утёр со лба пот, что закончилась эта страда, мой хозяин передумал и приказал переместить булыжники впритык к избе. Будем там делать пристройку. Что остается бедному слуге? Ещё неделю, не разгибая спины, кусок за куском, я перетаскивал каменную горку на место, указанное магом.
А потом пришло время строить. Поначалу я не совсем понимал, к чему такая конструкция, да ещё непонятного размера. Квадратная постройка высотой и длиной в два аршина20. Задней стенкой этого строения выступала стена дома. Я даже было спросил у колдуна:
– Мастер Азриэль, для чего нам эта постройка? Такая странная и непонятная.
– Подрастёшь – узнаешь, – отрезал маг.
Мастер не любил пустопорожние разговоры и вообще не очень охотно отвечал на вопросы, поэтому такую реплику я слышал в ту пору часто.
Работы мне всегда хватало с лихвой, особенно, пока шла стройка. Нужны были не только булыжники, и мне пришлось натаскать ещё с разреза горы известь, глину и песок.
Вперемешку с водой такой состав давал клейкую и вяжущую смесь для укрепления и сцепки камней между собой. Не было тогда цемента в современном понимании этого слова, да и слова такого еще не придумали. Смешивал с водой нехитрые ингредиенты и под чутким руководством Мастера строил. На это тоже ушло несколько дней.
Я полагал, что останется какое-то отверстие для двери, или даже пусть без неё, но через которое можно будет легко убирать что-то на хранение от дождя или ветра, но я ошибся. По велению колдуна я оставил лишь узкую щель размером в две пяди шириной и в аршин высотой. В качестве крыши мне было велено класть связанные между собой тонкие стволы деревьев, после чего обильно смазывать их все той же строительной смесью, а сверху ровным слоем укладывать камни с дополнительной клейкой прослойкой.
Когда работа над строением была полностью завершена, я остался доволен собой. Для новичка-строителя получилось вполне прилично.
Но тогда я так и не узнал, для чего всё это затевалось и сооружалось. Пристройка осталась стоять пустая. Мастер ни для чего её не использовал и, казалось, полностью потерял к ней всякий интерес.
***
Я уже упоминал, что в близкой доступности людей не было. Поэтому в целом места в округе были нетронутые, дичь и рыба непуганая, а популяция не была истощена неуёмными человеческими запросами. Такое изобилие помогало в охоте и рыбалке.
За рыбой мы ходили к горной речушке, прихватив с собой бредни. Находили место помельче и натягивали сеть, держа против течения. Рыба крупная и мелкая набивалась достаточно быстро. Даже часа не требовалось для поимки богатого улова.
Но бредни мы доставали только к концу рыбалки. В первую очередь Мастер обращался к реке с какими-то заклинаниями, делал подношение, что было мне уже знакомо. Люди, живущие близко к природе, по большей части привыкают бережно и с уважением относиться к незримым силам. Потом наступало время фантазий Азриэля. Из подручных средств он сооружал мне инструмент наподобие пики, привязав острие от старого ножа или заточив ножом конец палки. Моя задача состояла в том, чтобы залезть по колено в реку, выждать, пока приблизится рыба, и пронзить этой пикой добычу.
Знали бы вы, как это оказалось непросто! Рыбы в реке было много. Но когда я там стоял неподвижно, пока не начинало от холода сводить ноги, рыбы будто чувствовали меня и не приближались. Даже какие-то случайные рыбки, которые умудрялись подплыть ближе, успевали проскочить у ног и увильнуть от моего разящего удара. Раз за разом я промахивался, едва не раня самого себя. Мастер стоял на берегу, держался за живот и громко хохотал.
– Мастер Азриэль, хорошо вам там смеяться! А у меня ноги мёрзнут.
– Что, не поймал ещё? Ха-ха, какой же из тебя рыболов-добытчик?! Скажу какой – никакой! – продолжал насмехаться Мастер.
Ни в первый, ни во второй поход на рыбалку я так и не смог никого поймать с помощью пики, за что оставался без рыбы. Точнее, рыбу, пойманную с помощью бредней, я тащил, потрошил, готовил, но есть её мне колдун не разрешал. Поясняя, что я не заслужил.
В третью нашу рыбалку удача мне снова не благоволила. В безуспешном рвении поймать рыбку я умудрился упасть и полностью намокнуть. Наконец, от холода, усталости и тщетности моих усилий я в сердцах швырнул пику на берег.
– К чёрту её! Мастер Азриэль, мне никогда не поймать эту дурацкую рыбу, да еще этой чертовой палкой! Вам там легко сидеть и гоготать! Тоже мне, нашли себе развлечение дурачить мальчишку! Вот сами бы попробовали так ловить – узнали бы, почем фунт лиха и как это непросто!
Мастер Азриэль вдруг изменился в лице, помрачнел. В его бездонных синих глазах заискрили молнии.
– Не дорос покамест указывать мне, – сурово сказал он, – гляди, стервец!
С этими словами он скинул на траву сапоги, закатал до колена портки и зашёл в воду. Я испугался резкой перемены настроения мага, понял, что слишком погорячился и почувствовал себя виноватым.
Мастер встал, закрыл глаза, словно настраиваясь на что-то. Я внимательно наблюдал за магом и вскоре не поверил своим глазам. Если меня рыбы опасливо и старательно оплывали стороной, то колдуна они словно перестали замечать, проплывали совсем вблизи с ним и даже касались его ног.
Секунда, миг, вспышка! Мастер вонзил руки в воду и вытащил большую рыбину, жёстко зажав её пальцами. Он победоносно взглянул на меня и выбросил рыбу на берег.
– Мастер Азриэль, так нечестно: вы колдовали. Вы стояли, закрыв глаза, и колдовали. Конечно, так проще ловить рыбу.
– Э-эх, молодо-зелено! Эта магия доступна всем, в том числе и тебе. Учись! Ты стоишь и думаешь, что ты человек, который ловит рыбу. И рыба чувствует человека, который охотится на них. А ты должен закрыть глаза, настроиться и стать деревом. Видеть себя деревом, чувствовать себя деревом, ощущать свои листочки, ощущать единый ствол, который растёт из дна реки. Пробуй!
Меня поразило это простое объяснение. И я попробовал. Закрыл глаза, изо всех сил представляя себя деревом, сухим деревом, простирающим свои ветви над гладью воды. Аж начал потеть от натуги. В этом же состоянии через несколько минут открыл глаза. О чудо! Рыбы плыли возле моих ног, уже не остерегаясь меня. Пика была наготове и, наконец, вонзилась своим острием в добычу. Так я первый раз поймал рыбу.
По дороге к дому я попросил прощения у хозяина за необдуманные слова. Но всё равно за мою горячность Мастер меня наказал: я должен был сидеть без еды и воды в сделанной мною каменной постройке и медитировать над содеянным. (Вот она, оказывается, для чего была нужна! Я сам себе строил каземат.) Более того, по приказу мага на глаза я натянул чёрную повязку, которую нельзя было снимать. Ещё я должен был молчать. Так я и просидел все эти три дня – молча и в полной темноте. Лежать в этом квадратном строении не получалось, а выходить можно было лишь по нужде, не снимая повязки, наощупь.
Ощущения были необычные. Мне было горько за собственную горячность и обидно, что маг наказал настолько сурово. Но вся эта рябь на поверхности эго и картинки на внутреннем чёрном экране слились воедино. Сон и явь перестали существовать как раздельные явления. Я не понимал, в каком состоянии нахожусь в тот или иной момент времени. Всплывало много событий и воспоминаний прошлого: отчий дом, годы, что я прожил там, яркие эпизоды из той жизни. Поиск и путь к обретению Учителя, которого я так и не обрёл, зато обрёл хозяина и стал слугой. Вспышками появлялись какие-то образы, что я относил к фантазии, к порождению моего разума: я видел себя могущественным чёрным колдуном, я видел какие-то футуристические технологические приспособления, полёты к звёздам, видел войны, страшное оружие. Иногда я не просто видел себя со стороны, а полностью погружался в сюжет видения, становясь полноценным участником, влияющим на события своей волей. Я забывал, что я слуга Александр, сидящий в каменном коробе. Я становился тем, кем был в видении. Настолько глубоким и ощутимым получалось погружение, что зримое невозможно было отличить от привычной реальности.
Ночь. Мы служители Первой Тьмы, отроки богов, что зовутся Древними. Я и мой товарищ – адепты Ордена Lex Talionis. Находимся по заданию старших в далёкой стране. У меня почти красные волосы и ярко-зелёные глаза со змеиными зрачками. Мой боевой коллега удивительно на меня похож, словно мы братья.
Была запущена целая цепочка негативных событий, сделанных умышленно и специально «работниками» Третьей Тьмы. Проще говоря, это вечно голодные твари, противящиеся Творению как таковому, умудрились найти где-то лазейку и возможность повлиять на проявленный мир. И напакостили. Как снежный ком ускорялась цепная реакция, Архонты закрыли проход, уничтожив не-созданий Третьей Тьмы. Ведь никто их специально не создавал, они лишь побочный мусор от Творения мира. Даже уничтожить-то их полностью нельзя, можно только выкинуть обратно в их отстойник. Но нужно было теперь остановить этот ком, прервать цепь между причиной и следствиями.
Нас закинули в недавнее прошлое во времени и пространстве – на несколько дней. Потрачена была уйма ресурсов. И нам, как служителям Ордена, тоже это перемещение дастся непросто – минус несколько лет жизни. Мотаться по времени истощает тело максимально быстро. Пришлось дополнительно использовать пространственные порталы, поскольку события всей цепочки были совершены в разных местах.
Пьяный сел за руль автомобиля – поэтому сбил человека – из-за этого шпион сумел провернуть свою операцию – по этой причине у профессионального вора получилось украсть великий Алмаз Чавичи – что привело к гибели отдельной страны. Нам нужно было в первую и главную очередь отменить самое первое событие. Это ломает цепочку, но не прерывает её полностью, что может привести к новым неизвестным негативным последствиям. Поэтому остальные события тоже придётся зачищать, убирать затухающую волну после устранения первого звена цепи.
Оптимальный вариант оказался в убийстве пьяного водителя. Да неужели? Неожиданно. Ну да ладно. Мы на месте. В темноте, как тени, скользим по незнакомому городу к нужной точке – к бару. Из бара вышла цель. Вышел. Слегка пошатываясь, с горящим взором. Там, я смотрю, не только алкоголь в крови бурлит. Малый арбалет. Стреляю. Всё?
Вот чего я точно не ожидал от пьяного, вышедшего из бара, – его защиты и контратаки. Он рукой отбил стрелу и пальнул из огнестрела в ответ. Меня зацепил по касательной. Мой брат уже сбоку. Атакует ножом, завязалась драка. Я подлетел следом, схватил сзади цель, сворачивая шею и давя на болевые точки. Обычно это дело секунды. Здесь объект сопротивляется и хрипит. Ещё нажим, включаю внутренний резерв, мысленно проговаривая атакующую магическую формулу. Выключен. Контрольный – инъекция яда. Уходим. Вышедшая охрана что-то кричит далеко позади. Аналитики, мать их, не предупредили, что цель – не простой обыватель. Обыватель не отбивает рукой стрелу от арбалета.
Рана слабая. Залепил. Прочёл исцеляющую формулу. Создаём портал, летим по цепочке дальше.
Человек, которого должны были сбить. Его просто усыпляем. Полдня проваляется во сне, даже медики не разбудят. Но предусмотрительно оставляем спящую тушку возле больницы.
Следующая. Грёбаные порталы. Чуть не тошнит после каждого. Не любит мой желудок такие перемещения. Ювелирная галерея, богатейшая выставка, только два дня. Великий Алмаз Чавичи. Здесь светлое время суток. Галерея открыта. Вон вор, изучает место работы. Толпа народу. Плавно подходим. Инъекция сна. Относим в подсобку. Надели маски, выскочили, кинули газовые шашки. Пять секунд, вся толпа спит, охранники тоже валятся в кучу. Берём Алмаз, пихаем его в карман старшему охраннику. Сигнализация вовсю орёт. После такого происшествия охрану утроят. Алмаз будет под более надёжной защитой, никуда не денется.
Вышли из галереи. Надо отойти в сторону и сделать портал. Вроде бы можно возвращаться на базу. Уточнить у аналитиков, порвалась ли цепь, всё ли устранено. Нас сбивают с ног. Твою же мать! Защиты выдержали, но атака была магической. И тут налетели какие-то бойцы в чёрном. Глаза у них странные. Не как у нас. А без зрачков, чёрные и узкие. Эти физически атакуют, магической атаки прямой нет, лишь магические талисманы их усиливают, чую.
Бьёмся с братом бок о бок. Бойцы не умирают от наших ударов. А должны бы. Ого. Замечаю краем глаза – вон поодаль сидит дама и усиливает эту ораву. Так, играть уже надоело. Кидаю в даму энергетический жезл Вольтара. Попал. Дама улетела, опрокинулась навзничь. Есть шанс, что выживет. Маленький, но есть. Берёмся с братом рука за руку и начинаем читать Имена Власти. Нас охватывает огненное яркое пламя, становясь всё горячее и расширяясь во все стороны. Мгновение, и вспышка сожгла атакующих и раскидала их частями по кустам.
Чую, снова идёт атака тонким планом. Брат делает портал. Я вырисовываю на земле семь разноцветных сфер, читаю заклинание, покрывающее пространство вокруг нерушимой защитой: «…Et Dominus Nominum inviolabili bono…» Товарищ выстроил переход, летим в круговерть на базу.
Вот мы на базе, только вышли из пространственно-временного туннеля. Тут всё тело зазудело, я начинаю чесаться. Я смотрю на руки, чешу лицо – с меня слезает старая кожа, крупными кусками. Толстая и сухая кожа. И она действительно старая, будто сушилась годами где-то на солнце. Словно линька у змеи. Я стою в испуге и шоке и спрашиваю у товарища:
– Брат, что это? Что мне с этим делать? Может быть, собрать старую кожу и сохранить, ведь она может ещё пригодиться?
– Брось молоть ерунду. Старое должно быть откинуто и уничтожено.
Я трогаю лицо и ощущаю новую кожу, а ещё я не узнаю своего лица, оно изменилось…
Всё слилось в единый калейдоскоп, потом наступила тьма, я куда-то провалился.
Ещё тогда, в эти медитативные три дня я вспомнил о своих приступах в родном доме. Когда я падал замертво, помимо моей воли, и зрил видения. Наникэй тогда сказала, что это из-за пробивающейся и растущей Силы, что приступы пройдут, когда я начну обучение магии у Учителя. И вот удивительно, что с момента, как я ушёл искать Учителя, и мой жизненный путь привёл меня к Мастеру Азриэлю в качестве слуги, у меня больше не было приступов. Хотя магии я не обучаюсь. Очень странно… Неужели Наникэй ошиблась?
***
Меня привели в чувство приближающиеся к моему коробу шаги.
– Александр, просыпайся. Трое суток уже прошло, – услышал я ставший привычным голос Мастера. – Сейчас не произноси ни слова, снимай повязку и тихонько выходи. Заговоришь, когда я скажу.
Я аккуратно снял повязку. За пределами короба уже ярко светило солнце. Оно проникало даже сквозь закрытые веки. Я попробовал открыть глаза, будучи в полутьме каменного дома. Это оказалось больно, пришлось снова их закрыть, и немного проморгаться. И всё равно мне пришлось около минуты щуриться, пока не привык к свету. Только потом я медленно вылез, выпрямился, затёкшие кости захрустели.
– Так, парень, сейчас громко и искренне прокричи своё самое горячее желание в настоящем времени! И представь его ярко уже воплотившимся, прямо узри его! – воодушевлённо сказал колдун, озорно и хитро глядя на меня.
Недоумение отразилось на моём лице, но я не осмелился перечить Мастеру:
– Я обретаю Учителя в магии! – неистово и неожиданно для себя громко крикнул я.
Перед моим взором вспыхнула ярким пламенем картина, в которой я стоял на коленях, а некий Учитель в балахоне, который скрывал его лицо, посохом прикасался к моей голове. Мне было не узнать своего голоса в крике. Было ощущение, будто звуковые волны, извергаемые мною, стали плотными, как пространство над костром, их можно было пощупать, заметить пристальным внимательным взглядом. Они прорывали ткань мира. И словно эхом отразились в горах от моего возгласа.
– Да будет так! – громко подтвердил отшельник.
– Что это было, Мастер Азриэль? – услышал я уже свой привычный голос. – Почему мой голос был другой, и почему такая реакция мира?
Мастер улыбался:
– Ты три дня молчал и ничего не видел. В твоём взгляде и голосе накопилась Сила. И ты её выбросил с жёстким намерением и искренним желанием души и сердца. Это желание копилось, зрело, усиливалось, вело тебя по пути. И оно выстрелило. И ткань мира начала плавиться, твоё желание ушло, твои линии судьбы будут меняться.
– Это магия?
– Да, и это тоже магия. Видишь, необязательно совершать какие-то специальные ритуалы и призывать силы иных миров.
***
Было ещё одно необычное для слуги задание от Мастера – читать книги. У отшельника было много магических трудов. Когда я убирался в его комнате, то невольно затаивал дыхание от ощущения силы, что шла от этих древних фолиантов и гримуаров. Комната мага скорее напоминала кабинет. Возле окна располагался огромный древний стол из чёрного дерева, на котором лежали книги, какие-то записи мага, перо и чернильница. Небольшой камин в стене. Рядом с камином кочерга, несколько дров, отдельная металлическая жаровница. С десяток разных подсвечников, разных форм и размеров с целыми и частично прогоревшими свечами располагались по всей комнате. В противоположной стороне от стола стояло старинное большое кресло. Думаю, здесь и присаживались гости во время своих нечастых визитов к магу. И книги, книги, книги. Самый большой деревянный шкаф был полностью заполнен разными изданиями. Немало среди них было и на неизвестных мне языках – так, по крайней мере, судил я по корешку. Потому что прикасаться Мастер мне не разрешал, а я и не осмеливался своевольничать – всё равно отшельник узнает. Так и глядел со стороны. Ещё там стоял волшебный, как я называл про себя, чёрный комод, наглухо закрытый. За всё время я ни разу не видел его открытым. Скорее всего, отшельник там хранил особо ценные или особо опасные магические артефакты.
Раз в неделю Азриэль давал мне один из своих гримуаров, заставлял меня читать какой-то отрывок вслух, а потом рассказывать, как я его понял. В такие моменты я сидел в его комнате на полу, постелив циновку, а Мастер зажигал пряные травы и смотрел отрешённо далеко и сквозь пространство, слушая моё чтение. Надо сказать, что я не посещал школу – в нашей деревне её просто не было. Кому было очень нужно – ходили в школу за несколько вёрст в соседнее село. Но грамоте всё же я был обучен. Моя бабушка научила меня в детстве писать, читать и считать. Каждый раз я вспоминал её с теплотой и благодарностью. И это умение от наникэй мне сейчас очень пригодилось.
Мастер Азриэль, сколько я его знал, никогда не был особо словоохотливым и болтливым. И после того, как я прочитывал отрывок из книги, рассказывал, как его понял, он внимательно слушал меня, но не давал своих объяснений. Говорил только «хорошо» или «подумай ещё над этим, как будет время». Если я уже тогда чувствовал в себе талант философа, ритора, имел склонность к длинным пространным рассуждениям и объяснениям, как с самим собой, так и с учениками в будущем, то Мастер Азриэль был в большей степени прагматиком и считал, что теория понимается через практику. И практика стояла на первом месте. А иногда просто нужно было время для созревания и осознания каких-то вселенских истин, независимо от практики. Потому как бывают некоторые вещи, до восприятия которых нужно банально подождать, дорасти.
Книги были действительно разные. Были и по магии, в прочитанных отрывках которых объяснялось строение мира, строение тонких тел человека, направление текущей энергии, история появления мира и человека, место человека в мире. Ещё была у Мастера Азриэля интересная большая Библия. Со Святым Писанием я поверхностно ознакомился ещё при жизни в лоне семьи. Но эта Библия была иная. Она была толще и больше. Я спросил у Мастера, почему она другая. На что сначала получил ответ «Подрастёшь – поймёшь!», а потом всё-таки Азриэль пояснил, что классическая Библия – это собрание только канонических текстов. А в его Библии собраны как канон, так и апокриф – писания, отвергнутые священниками по тем или иным причинам. И там говорилось много чего интересного, что было для меня в новинку. В том числе встречались упоминания о реинкарнации.
Такой багаж новых знаний мне вливался, а потом переваривался и усваивался в течение недели в процессе нелёгкой работы для тела, когда я мог одновременно медитировать над прочитанным и постигать скрытый тайный смысл посланий святых и магов.