Стоял поздний вечер. Она сидела в своей комнате, поправляя жирный слой туши на ресницах. Подборка из “Nightwish”, «Пикник», “Linkin Park” и «Алисы» очень хорошо перекрывала ругань родителей.
Последние штрихи… Всё! Готова! Она ещё раз критично осмотрела «боевую раскраску» в зеркале, затем вскочила, проверила, хорошо ли смотрится лёгкая чёрная юбка с сетчатыми колготками, поправила косуху, перетянула цветные вязаные браслеты на запястье.
С удовлетворением отметила: «Да! Готова!» Схватила телефон, сумочку и метнулась к двери. На секунду замерла, прислушиваясь. Пьяный отец орал на маму. Вспоминал недобрым словом бабушку, словно она мешает ему жить. Почему они всё время ссорятся?
Девочка сделала глубокий вдох, затем тихо открыла дверь и едва слышными шагами пробралась в коридор. Не включая свет, нащупала ботинки, начала быстро зашнуровывать.
Одна нога готова. Так… Ещё чуть-чуть… Узел!
Она отложила сумку, вцепилась ногтями в шнурок. Узел поддался.
Вспышка загоревшегося света ударила по уже привыкшим к темноте глазам.
– Ты куда собралась!?
«Не успела!»
Она, не отвечая отцу, трясущимися руками зашнуровывала предательский ботинок.
– Куда пошла, спрашиваю?!
Отец был уже рядом. Ещё чуть-чуть… Готово! Девочка схватила сумку и бросилась к двери. Поздно! Он схватил её за руку, рывком притянул к себе. Затем, удерживая за плечи мёртвой хваткой, начал трясти.
– Я не для того двадцать лет вкалываю на заводе, чтобы моя дочь шлялась ночью по улицам! Вырядилась, как шлюха! – От него разило тяжёлым куревом и перегаром. Девочка пыталась отвернуться и вывернуться, но это оказалось практически невозможно. – Никуда не пойдёшь! Меня мужики засмеют, если увидят, как ты…
Она не понимала почему, но именно от этих слов отца её охватила ярость, и с криком рванулась, что было сил:
– Оставь меня!
Он ошеломлённо отступил, спьяну не вполне понимая, что произошло. Вскипевшая бестия смотрела на него с пожирающей ненавистью, готовясь в любой момент выцарапать глаза. Она устала терпеть. Устала бояться. Это последняя капля.
– Это моя жизнь! Я не ребёнок! Ты иди, лакай портвейн со своими мужиками! Ты кладёшь на всех, кто тебя о чём-то просит! Ты избил маму! Ты больше не имеешь права мне указывать!
Дыхание перехватило, когда девочка поняла, что сейчас будет ответ. Как же глупо! Нельзя вот так на него кидаться. И осознала, что у неё осталось секунды две, чтобы целой выбраться из дома. Его кулаки уже сжались, ноздри раздулись, глаза застелила красная пелена.
Доли секунды девочка боролась с парализующим ужасом. Доли секунды оценивала время, которое потребуется, чтобы открыть дверь. Доли секунды вспоминала свою жизнь, боролась с желанием сдаться, упасть в слезах папе в ноги, умоляя о прощении, и преодолевала отвращение к себе за трусость. Но в порыве безрассудной решительности она прыгнула к выходу, отщёлкнула разом замок и цепочку, рванула дверь, быстро пригнулась, ощутив, как над головой пролетела тяжёлая отцовская рука. Ещё через мгновение уже проскользнула в узкий открывшийся проём, заметив, с какой силой отцовская лапища угодила в то место двери, где только что была её ладонь. Беглянка в два прыжка преодолела девять ступеней вниз, чуть не подвернув ногу в неудобном ботинке. Интуитивно увернулась от летящей китайской вазочки, которую папа подарил маме на позапрошлую годовщину свадьбы. Но брошенный следом тапок больно ударил в плечо, пока она пробегала второй лестничный проём.
Она слышала проклятия в свой адрес. Слышала, что домой может не возвращаться. Но это было ничем по сравнению с эйфорией от успеха – ей удалось сбежать!
Выскочив из подъезда, девочка нырнула с головой в
вечернюю живительную прохладу, перехватывающую дыхание. Свежий воздух исцелял её от смрада душной квартиры. Сердце стучало в висках с немыслимой силой. Постепенно глаза стали различать знакомые очертания. Перед стремительно повзрослевшей девушкой начал открываться казалось бы знакомый, но уже совершенно новый для неё мир.
Она ещё раз проверила, что отец не бросился в погоню. Криков не слышно. Тени в межэтажных окнах подъезда не двигались. Опасность миновала. И только тогда она встретила сбивающее с ног головокружение. Силы и былая решительность стали стремительно покидать её тело. По едва прикрытым бёдрам волной пронеслись мурашки.
Что же она наделала?
Павшая духом бунтарка прижалась спиной к старому тополю, возле которого любила играть в детстве. Крупные слёзы, не останавливаясь, текли по щекам, смывая тушь. В конце концов, ноги подкосились. Телефон выпал из онемевших пальцев.
Что же теперь будет?
Девочка не могла остановить рыдания. Но не страх перед будущим её пугал. Больше всего сейчас ей было страшно за маму.