– … звал, папа?
Лиза устало потянулась. Наконец-то она дома. На сегодняшний день домом она называет загородную усадьбу рода. Подмосковное поместье теперь можно надолго забыть.
Если не навсегда! Пришла к ней неожиданно мысль…
– Присаживайся, Лизавета. Разговор у нас долгий, серьёзный. – Глеб Егорович перебирает бумаги на большом, покрытом лаком, старинном рабочем столе.
Разговор проходит в кабинете, где обычно работает с документами глава клана и головного рода.
– Касательно случившегося? – спрашивает его Лиза.
Кивает, со вздохом отец.
– Но не с тем, с чем ты столкнулась. Что потом уже произошло, когда меня Анна с собой прогуляться по парку позвала вот, что необходимо нам с тобой дочка обсудить.
Елизавета слишком хорошо знает своего отца. Слишком, каким-то подавленным он выглядит со стороны. Ему сейчас прятать свои эмоции нет нужны, он не на людях, посторонних тут нет, рядом только все свои. От кого ему тут прятаться? Вот и позволяет он себе немного проявить слабость, пускай только видную немного близким ему людям. А, это значит, тогда реально, что-то очень серьёзное случилось. И это назначение… Почему отец согласился? Ведь предки, никогда никому из императоров и императриц Российских не служили. Армия не в счёт. А тут…, должность предложили немалую, премьер-министр – это второй человек, по сути, в стране. И он согласился! Почему? Видно, сейчас всё сам и объяснит, и спрашивать самой об этом не надо. Но почему тогда столько ждал? Что его подвинуло к этому именно сейчас вернуться?
– Я вся во внимании, пап. – говорит она, усаживаясь напротив него в удобное кресло.
Вытянула ноги. Как же она за последние дни устала. Только дома это она по-настоящему поняла…
– Как дела в поместье? – задаёт вопрос отец.
Не указывает, о котором поместье идёт речь. И так понятно, о чем её спрашивать могут.
– Всё, как обычно стало. – отвечает Лиза. – Собираюсь завтра в Питер уезжать. Ведь Сергей ставил задачу по подготовке квартиры и усадьбы в Санкт-Петербурге, к его прибытию. А что, есть какие-то известия о нём? Он тебе звонил? – тут же начинает она интересоваться.
– Нет. Звонить-то он должен тебе. – печальная усмешка отразилась на его лице. – Мне он не звонит, да и тем, для звонка нет. Что же касается причины нашего сейчас разговора, то… – тяжкий вздох – твои жертвы, увы, все теперь тщетны. И в этом виноватым оказался я.
Он ждал всё что угодно, и слёз, и проклятий, и криков, и обвинений, но не такого показного спокойствия…
– Объяснись, папа. – голос спокойный, но в глазах у дочери зарождается пожар, это Глеб Егорович хорошо видел.
– Меня Анька, наша императрица и твоя тётушка, пускай и неродная, вынудила нарушить условия существование нашего рода и клана.
– Как так? И, каким образом у неё это получилось? – уточняет она.
– Она вынудила меня…, – вздыхает тяжко он – я потом уже понял, что она просто блефовала, на слабо брала. Да и антураж был подобран точно, столько трупов вокруг наших родных родственничков. Она потребовала, дать ей за весь клан клятву верности от нашего клана. Нашим потомкам никогда не стать больше во главе государства.
На что получил от неё неожиданный ответ.
– Так ты сейчас, по сути, и управляешь нашим государством. – говорит Лиза спокойным голосом – Ты министров через одного снимаешь. Кто-то уже и под следствием уже, в прокуратуре показания даёт, о своих былых делишках. Даже я об этом знаю, слышала, да и Петя звонил, информировал. А императорский трон…, – она смотрит в его глаза – А он точно нам нужен? Все эти амбиции на протяжении сотен лет, они нас только озлобляли. У нас ведь нет друзей, у нашего клана и рода нет опоры в жизни, не на кого опереться, случись с нами что. Даже в самом клане нас все ненавидели из ближайших родственников. А всё почему? Да потому что, каждый мнил себя, и только себя, имеющим право принять императорскую корону. И к чему это всё привело в итоге? Столько там у нас погибших? А ведь я каждый труп лично осматривала. Мумии…, одни высушенные мумии, но можно было понять по ним, кем были раньше эти люди при жизни, и почти всех я раньше знала лично. Лично, папа! И вот эти люди, наши родственники пришли нас убивать. А меня хотели и вовсе лишить невинности, и… Даже думать не хочу о том, что меня потом в их планах ожидало. Так что скажу тебе честно…, я рада, что вся эта лабуда с нашей исключительностью и правом на трон, закончилась. Хотя прав на трон мы не потеряли. Сколько тех Романовых, что имеют прямое право престолонаследия? А? Мать и дочка? Остальные передерутся, если с ними что в итоге случится. Романовы сами по себе склочные, а уж, когда речь заходит о власти, то готовы друг другу горло перегрызть. Мы, Пожарские, не лучше их уж точно. Последние события – это отлично всем показали. Так что я не расстроилась и тебе советую это близко к сердцу не принимать.
Кивает, соглашаясь с ней отец, но потом говорит такое…
– Теперь получается так, что нет смысла в твоём теперешнем положении. Ты вольна поступать теперь так, как тебе вздумается. Нам от Персова больше не нужен ребёнок. Это уже всё ровно ничего не решит. Теперь мы все Пожарские с приставкой…, нужное просто можно подчеркнуть. Хотя вхожи теперь в Боярскую Думу. Великой княжной, есть желание быть?
– Я ею и так всю жизнь была – отвечает умненькая дочка – и этого звания меня никто не в состоянии лишить. Только императрица может, но вместе с моей головой. Так что ничего не изменилось в этом плане. Но меня удивляет твоё заявление, что от Персова нам уже ничего не надо. И как прикажешь тебя пронимать? – задаёт она вопрос князю.
Великому князю…
– … и что интересно скажешь теперь, подруга? – императрица Анна слегка пригубила вино, из хрустального бокала.
Хорошо сидят. Уютно в скверике. В беседке тепло. За окнами пристройки тихо и красиво. Можно и о судьбах страны подумать…
– Неожиданный результат. Ничего не скажешь. – отвечает старый друг и верная боевая подруга. Их дружба проверена временем и верностью… – Один из наших кандидатов уже прошёл ритуал. На очереди второй. Но, есть все основания полагать, что пройдёт и он его с блеском. Поздравляю, Ваше Величество, с возражением в реестр Великих Князей ещё двух представителей Древней знати. И ведь, главное, никто не погиб. Разве, что опять церковники монахов на колокола подсунуть пытались. Идиоты. И то, только в первом ритуале. Потом не рискнули, хватило им и десяти пропавших человек. Даже пепла не осталось от них, одна одежда. И это наши единственные потери, среди ваших подданых, Ваше Величество. Но, есть, увы, возможность резко увеличить возможные потери империи, в «соли земли русской», в её дворянах.
– Информация разошлась через СМИ по стране, и некоторые идиоты возжелали, попытаться тоже восстановить древние рода и кланы Великих Князей. – говорит Анна – Я права?
– Семьдесят четыре прошения получены на данный момент, и ком заявлений продолжает заваливать имперскую канцелярию. Что будем делать? – задаёт главный вопрос Савельева.
– Семей и родов, которых хотелось бы восстановить хватает…, там на несколько сотен фамилий идёт счёт. – рассуждает императрица – Понятно желание некоторых, рискнуть своими родственниками. Но мы поступим по-другому. Вычислять заявления от неблагонадёжных родом и кланов. Вот их заявления я и предлагаю рассматривать в первую очередь, на предмет разрешения проведения ритуалов. Но, как и в случае с Персовыми старшими, сопровождающих от семей, родов, и кланов прописать пофамильно, с требованием обязательного посещения ритуалов. Хотят сами рисковать своими отпрысками? Что ж, не вопрос. Но и сами, пускай, поучаствуют в таком ритуале. Кто откажется, тот подлежит лишению звания дворянина. Как понятно, к таким лицам относятся все, кто запятнал себя участием в движениях противников трона, а также тех, кто входит в группировки оппозиции к власти, как в обществе в целом, так и в Боярской Думе. Последнее важнее. Хотя да, второй ведь день всего пошёл после того, как Василий принял звание Великого Князя Оболенский-Калита. Великой-Устюг теперь его вотчина. И десять голосов в Думе. Хорошее подспорье нам. Да и на счёт Василия, есть задумки. Я уже поздравляла и его мать, и его самого с этим достижением. И тут же затребовала его к себе. Вчера вечером прилетел в Санкт-Петербург спецбортом. Есть к нему у меня предложение. Вчера всё и обговорили.
– Себе его захотела? – говорит Катерина.
– Не-ет! Себе, точно нет. Хотя были такие мысли. Обсуждали мы с тобой это ранее. – печальная ухмылка на лице правительницы.
– Геннадий больше нравится? – не унимается Катерина.
– Ой, Катька, ну куда мне эти малолетки? Я уже успела перебеситься. Нет уж…, я больше по взрослым, состоявшимся мужчинам. – признаётся императрица – Даже, в этом плане, их младший брат, Сергей, и то, более предпочтительней выглядит. Хотя, как раз-то Василий из братьев более покладистый. Характер у него спокойный и немного меланхоличный. Нам, как нельзя, кстати.
– Неужели… – делает выгнутой бровь на лице, старая подруга. – А как же тогда наша принцесса и снятие проклятия?
Пауза. Анна смотрит задумчиво в окно. Вечер на дворе. Парк освещают магическими светильниками. Красиво и таинственно на улице за окном. Боже…, какая ночь пропадает. Любви бы сейчас, да где ж её взять. Хотя, кому-то сейчас и повезло.