Часто, когда мы слышим слова «последствия тяжелой травмы», нам на ум приходит образ солдата, вернувшегося с войны. Это, конечно, правда. Но лишь малая ее часть. Такая рана души может появиться у кого угодно: у женщины, пережившей домашнее насилие; у мужчины, которого каждый день пилит жена, что мало денег принёс домой; у ребенка, выросшего в атмосфере страха; у человека, попавшего в аварию; у того, кто потерял близкого внезапно и трагично. ПТСР бывает даже у животных, но это совсем другая история.
И что самое важное – эта рана может выглядеть по-разному. Она не всегда кричит о себе паническими атаками и яркими воспоминаниями. Иногда она шепчет, прячется, маскируется под усталость, раздражительность или просто чувство, что с тобой «что-то не так». Давайте попробуем разобраться, какие бывают формы этого состояния. Понимание этого – первый шаг к тому, чтобы перестать винить себя и найти способ помочь.
Про панические атаки я готовлю отдельную книгу, от которых долгое время страдал и которые временами возвращаются. Но у меня сложился о них свой взгляд.
Как-никак, пережив травму опорно-двигательного аппарата и невозможность просто нормально передвигаться долгие годы, а через два года пережив инсульт, я могу сказать: это на самом деле не насморк.
То, как выглядит немощь изнутри, – это довольно интересный опыт. Но об этом будет в отдельной книге.
На самом деле я не считаю себя писателем, а лишь тем, кто хочет поделиться своими знаниями, потому что, во-первых, писательство не приносит тех денег и не может компенсировать все затраты времени и сил; во-вторых, сейчас получить известность писателем – это то же самое, что получить грамоту, это ничего не даёт. И ожидать обратного – глупо. Посему писательство – это просто хобби.
Так, вернёмся к нашей теме.
Классический портрет: когда прошлое становится настоящим
Это тот самый вид, о котором чаще всего говорят. Его можно назвать «прямым эфиром из кошмара». Человек пережил нечто ужасное, однокаратное и мощное: нападение, катастрофу, свидетельство смерти. Его психика в тот момент перегрузилась, как компьютер, в который ввели слишком много данных за раз. И с тех пор система даёт сбои.
Главная черта здесь – навязчивое возвращение. Мозг, который не смог переварить событие, постоянно возвращается к нему, пытаясь переработать, осмыслить, «перерешить» задачу. Это проявляется по-разному:
Навязчивые воспоминания. Это не просто грустные мысли. Это внезапные, яркие и очень реалистичные картинки из прошлого, которые врываются в настоящее без спроса. Человек может мыть посуду, и вдруг перед глазами возникает лицо обидчика или звук тормозов. Он снова там, он снова чувствует тот же ужас, тот же запах, тот же холод. Это мучительно и выматывает.
Кошмары. Ночью контроль ослабевает, и травма выходит на сцену в полный рост. Сны бывают настолько яркими и пугающими, что человек начинает бояться засыпать. Отсюда – бессонница, хроническая усталость, истощение.
Эмоциональные вспышки. Нервная система постоянно на взводе. Она живёт в режиме «красной тревоги», ожидая новой угрозы. Поэтому человек может взрываться из-за мелочи, становиться плаксивым, агрессивным или, наоборот, впадать в оцепенение. Его реакция неадекватна ситуации, потому что он реагирует не на неё, а на призрак из прошлого.
Желание не вспоминать, избегать прошлого, что напоминает о травме. Это логичная защита. Если воспоминания так болезненны, психика пытается оградиться от всего, что может их запустить. Человек может перестать ездить на машине после аварии, избегать мест, похожих на место происшествия, перестать общаться с людьми, которые хоть как-то с этим связаны. Иногда избежание доходит до того, что он вычеркивает из памяти целые куски своей жизни.
Люди с такой формой часто живут как на минном поле. Они всегда настороже, их внутренний сторож кричит: «Опасно!» даже в безопасной обстановке. Их мир сузился до размеров их травмы.
Сложная, или хроническая, травма: когда ураган длился годами.
А теперь представьте, что ураган не прошел за день. Он длился месяцы, годы, а иногда и все детство. Это не одно разрушительное событие, а множество повторяющихся, из которых не было выхода. Такое бывает у жертв домашнего насилия, у детей, выросших с эмоционально холодными или жестокими родителями, у тех, кто долго находился в плену или в тоталитарной секте.
Этот вид последствий травмы глубже и сложнее. Он не просто оставляет шрам – он меняет саму структуру личности. Почему? Потому что травма случилась в тот период, когда человек только учился строить отношения, доверять миру, понимать, кто он такой.
Здесь последствия гораздо обширнее:
Чувство собственной «испорченности». Если тебя годами унижали, игнорировали или использовали, ты начинаешь верить, что это ты заслужил такое обращение. Формируется стойкое убеждение: «Со мной что-то не так. Я плохой. Я не заслуживаю любви и уважения». Это не просто низкая самооценка, это фундаментальная уверенность в своей ущербности.
Трудности в отношениях. Как можно доверять людям, если самые близкие в прошлом причиняли боль? Человек либо избегает глубоких связей, боясь снова быть преданным, либо, наоборот, впадает в болезненную зависимость от партнера, терпя унижения, потому что это для него – привычная «норма».
Потеря опор. Травма, растянутая во времени, разрушает внутренние опоры. Человеку трудно понимать свои желания и чувства (их годами игнорировали). Ему сложно ставить границы (их всегда нарушали). Он не знает, кто он без этой боли.
Постоянное чувство вины и стыда. Это два главных спутника хронической травмы. Вина – «я сделал что-то не так, поэтому со мной так поступали». Стыд – «я сам по себе плохой, поэтому со мной так поступали». Эти чувства съедают изнутри.
Забегая вперёд, нужно предупредить: самобичевание тут не поможет. Если у вас есть что-то подобное, вам нужно успокоиться и только после этого продолжить чтение или вообще закрыть книгу.
Ведь информацией можно отравиться, поэтому получать её нужно дозировано.
Диссоциация. Это мощный защитный механизм. Когда боль невыносима и от неё нельзя убежать физически, психика «убегает» сама от себя. Человек может ощущать себя как бы вне своего тела, смотреть на происходящее со стороны, как в кино.
В моменты сильного стресса он может «зависать», чувствовать пустоту, онемение. Мир кажется нереальным, далёким.
Люди с таким опытом часто говорят: «Я как будто бы сломан изнутри». Их боль не кричит, как при классической форме, а тихо точит, как вода камень. Они могут годами ходить по врачам с жалобами на мигрени, бессонницу, проблемы с желудком, даже не подозревая, что корень всех бед – в незажившей душевной ране.
Отсроченная реакция: бомба с часовым механизмом
Бывает и так, что сразу после тяжелого события человек как будто держится. Он собран, решает проблемы, поддерживает других, ведёт себя как «сверхчеловек». Окружающие восхищаются его силой. А он сам может думать: «Я справился. Со мной всё в порядке».
Но травма никуда не делась. Она была просто заморожена, отложена в дальний ящик памяти, потому что тогда было не до неё – нужно было выживать. И вот проходит неделя, месяц, а иногда и несколько лет. Человек наконец-то оказывается в безопасности, его жизнь налаживается. И тут, словно по сигналу, всё рушится.
Срабатывает та самая бомба с часовым механизмом. Симптомы классического посттравматического состояния обрушиваются на него с новой силой, заставая врасплох. «Почему сейчас? – думает он. – Всё же было хорошо!». А потому, что психике наконец-то хватило ресурсов и чувства безопасности, чтобы начать перерабатывать тот старый ужас.
Этот вид особенно коварен, потому что человек не связывает своё нынешнее состояние с событием многолетней давности. Он может винить во всём стресс на работе, проблемы в семье, возраст, что угодно, только не тот давний случай. Понимание же, что это – отсроченная реакция, может принести огромное облегчение: это не ты сходишь с ума, это твоя психика наконец-то готова исцелять старую рану.
Когда травма носит маски
Иногда последствия травмы прячутся за другими, более «привычными» диагнозами или состояниями. Их легко принять за что-то другое.
Тревога и паника. Постоянное чувство надвигающейся беды, панические атаки, фобии – всё это может быть прямым следствием пережитого ужаса. Тело помнит страх и продолжает его воспроизводить, даже когда разум понимает, что опасности нет.
Мы второй раз упомянули про панические атаки до начала главной части книги, потому что вокруг этого симптома существует много мифов. О панических атаках вам могут рассказать лишь те, кто победил эти симптомы или по крайней мере их уменьшил.
Депрессия. Чувство опустошённости, потеря интереса к жизни, неспособность радоваться – очень частые спутники. Особенно при хронической травме, где человек годами жил в безнадёжной ситуации.
Психосоматика. Тело говорит то, что не могут слова. Непрожитые, заблокированные эмоции и память о стрессе находят выход в физических симптомах: боли в спине и шее (символизирующие неподъёмную ношу), проблемы с желудком («я это не перевариваю»), кожные заболевания (границы, которые постоянно нарушали), мигрени.
Сложности с концентрацией и памятью. Постоянная внутренняя бдительность и борьба с воспоминаниями отнимают огромное количество психической энергии. На простые бытовые задачи, на работу, на учёбу её просто не остаётся. Человек может чувствовать себя «тупым», рассеянным, хотя на самом деле его мозг просто перегружен.
Происходит это не только у солдат.
Наше понимание этого состояния расширяется, и мы начинаем видеть его в таких сферах, где раньше не искали.
Травма потери. Внезапная, насильственная смерть близкого человека, самоубийство – это особая рана. К горю и тоске примешивается ужас от обстоятельств смерти, чувство вины («я мог бы предотвратить»), гнев на ушедшего или на мир. Это не просто горе, это горе, смешанное с шоком и незавершённостью.
Медицинская травма. Длительная болезнь, тяжелая операция, особенно перенесённая в детстве, диагноз с угрозой для жизни – всё это может оставить глубокий след. Боль, беспомощность, страх перед процедурами, ощущение, что твоё тело тебя предало – всё это формирует свой особый тип последствий.
«Вторичная» или сочувственная травма. Ей подвержены те, кто постоянно работает с чужим горем: психологи, врачи, спасатели, социальные работники. Постоянно слушая истории боли и страданий, пропуская их через себя, человек может сам начать проявлять симптомы, как будто эта травма произошла с ним лично. Это плата за эмпатию и желание помочь.
Если, читая эти строки, вы узнали себя или кого-то из близких, самое главное – отнестись к этому с пониманием и состраданием.
Прежде всего, нужно признать: то, что с вами происходит – не ваша вина. Это не слабость, не недостаток характера и не «плохие мысли». Это нормальная реакция нормальной психики на ненормальные, запредельные обстоятельства.
Ваша нервная система сделала всё, что могла, чтобы защитить вас в тот страшный момент. Возможно, она «застряла» в режиме выживания. Но её можно перенастроить.
Исцеление – это не про то, чтобы «стереть память» или «забыть как страшный сон». Это невозможно. Это про то, чтобы:
1. Признать наличие раны. Перестать делать вид, что ничего не было. Принять проблему – это половина решения.
2. Аккуратно разобрать завалы. С помощью специалиста или надежного, понимающего человека начать потихоньку исследовать свое прошлое, дать боли право на голос. Не бояться обращаться к дипломированным психологам. Это лучший вариант, чем«сами-знаете-что».
3. Интегрировать опыт. Найти способ вписать этот тяжелый эпизод в историю своей жизни, не позволяя ему определять всю вашу жизнь. Сделать его частью своего прошлого, а не настоящего.
4. Вернуть себе чувство безопасности. Научить свое тело и психику снова расслабляться, доверять миру и отдельным людям.
Это сложный процесс, и действовать нужно системно и постепенно.
Этот путь требует мужества. Гораздо большего мужества, чем требуется, чтобы молча терпеть. Но он возможен. И первый шаг на этом пути – понять, с чем именно ты имеешь дело. Надеюсь, эта глава помогла вам немного сориентироваться в сложном ландшафте душевной боли. Помните, даже самый поврежденный сад можно возродить. Нужны лишь время, терпение и правильные инструменты.