Я заменила шторы грязно-желтого цвета на бархатные сапфировые портьеры, похожие на те, что когда-то висели в моей комнате. Осталось лишь найти ту же гирлянду с маленькими серебристыми огоньками, как своего рода напоминание о ночи, проведенной в горах Заилийского Алатау, и станет гораздо уютнее. На секунду мне показалось, что я снова в родительском доме, и что мама сидит за стенкой в своем большом кожаном кресле с ноутбуком в руках и анализирует какие-то цифры, а папа безотрывно смотрит новости, покачивая головой. Но за стеклом жила, дыша своей широкой, добродушной грудью, величественная Москва. Она с распростертыми объятиями встречала каждого гостя, а после этого втайне следила за ним, и, стоило ей заметить в нем лень и пассивность, как она мягко выпроваживала его из своей суетливой, насыщенной жизни. Больше всего она любила знакомиться с теми, кто обладал большими планами и имел впечатляющий список целей. Немного закалив его тщательно продуманными обстоятельствами, она одаривала таких людей удачей и подсказывала путь, который вел туда, где исполняются мечты.
Такой мне виделась Москва, в которой я провела два года. Вероятно, я относилась к числу тех, кто приглянулся ей и теперь проходил стадию закалки. В университет я поступила не сразу. Я была поражена уровнем требований, которые предъявляют даже самые простые, казалось бы, образовательные учреждения. Первый год прошел, как в тумане, который запомнился, в основном, бесконечными звонками на работе в должности диспетчера и изучением теории управления предприятием. На романтичные прогулки по улицам и каналам столицы оставалась лишь вторая половина воскресенья, а первая уходила на сон. Все остальные дни я работала, не поднимая головы, создавая собственными руками тот самый якорь, который поможет моей покачивающейся лодке остаться здесь настолько, насколько я захочу.
Следующим летом я, наконец, вступила в ряды студентов, и началась новая эра. Я познакомилась со многими ребятами, уже не задумываясь над тем, что кому-то могу помешать своим появлением. С каждым днем во мне росла уверенность в себе, но вместе с тем, я все чаще замечала за собой новые привычки, новые слова-жаргоны, которые, кстати, так не нравились Андрею. Встречи с ним стали более редкими, и в вихре событий потерялась какая-то очень важная нить, что связывала нас. Возможно, он и пытался отыскать ее, но у меня на это совершенно не было времени. Я мчалась по жизни с горящими от нетерпения глазами и попросту не успевала ничего понять. Наверное, именно это и вкладывается в понятие «бурная молодость». Этот ритм жизни выбросил меня из теплого места у штурвала в зрительское кресло, в котором я, сама того не замечая, сидела, потеряв счет дней, держа в одной руке учебники, а в другой банку пива, с которым я научилась снимать с себя напряжение. Несколько минут постояв у окна, находясь во власти воспоминаний, я решительно завесила окно и брызнула на запястья несколько капель любимого аромата от Kenzo. Он неизменно сопровождал меня всюду: на занятиях, на всевозможных подработках, на прогулках по новым уголкам Москвы и ее области, на встречах с друзьями и всевозможных вечеринках, до которых я, как говорится, добралась. Я напоминала разыгравшегося ребенка, который никак не может успокоиться. Внизу просигналил автомобиль одного из моих новых друзей, и я поспешила закончить с прихорашиваниями и погрузиться в манящую атмосферу огней большого города…
– Вставай же уже, Эля! – услышала я сквозь сон голос Жени, моей соседки по квартире, подруги, однокурсницы и просто хорошего человека, умеющего слушать и давать советы.
– Зачем? – мое недовольное бурчание в подушку едва ли можно было различить. Действительно, зачем? Ведь сегодня выходной, а значит, можно приблизиться к нормам сна.
– Ты так всю молодость проспишь, – услышала я в ответ. Почему-то эти слова повлияли на меня и заставили подняться на локте и щелкой приоткрывшегося глаза заметить Женькино хихикание.
– Что? Что не так?
– Да тебе надо срочно лететь в Голливуд на съемки какого-нибудь фильма про зомби. Ты опять что ли полночи провела в клубе?
Я так старательно пыталась собрать воедино вчерашние события, что тело снова взмолилось о покое. Я упала на подушку и продолжила неспешно вспоминать, как добралась до дома в, мягко говоря, нетрезвом состоянии. Кажется, меня отвез Андрей? Я проверила список вызовов и подтвердила догадку. И как он все это терпит?
– Ах, да, тут еще в коридоре стоит какой-то «Тан», с виду похожий на кефир, и аспирин. Да ты хорошо подготовилась, я смотрю, – сказала Женя и принесла мне найденные сокровища нашей берлоги.
– Просто у моего друга золотое сердце, – ответила я и почувствовала, как что-то внутри начало меня грызть.
Капли холодного душа немного помогли мне смыть с себя всю грязь последних месяцев разгульной жизни, которая, казалось, отражалась даже во внешних изменениях моего тела. Отечность, которая раньше, бывало, проявлялась по утрам, стала обычным делом, а цвет лица приобрел землистый оттенок, который я старательно маскировала с помощью декоративной косметики. Но это не имело для меня особого значения. Я вообще уже не понимала, что важно, а что нет. Отказываясь разбираться во всем этом, я просто набрала номер Андрея.
– Прости меня, – сказала я сразу же, как он поднял трубку.
– Угу, – только и ответил он.
– Давай сегодня встретимся.
Впервые за все время меня охватил страх того, что он откажет мне. Мне совершенно не хотелось разбираться во всех тонкостях наших отношений и анализировать причины взаимного охлаждения друг к другу. Как-нибудь потом, а сейчас нужно хотя бы извиниться.
– У меня сегодня важная встреча после работы. Если только в промежутке, минут на двадцать, – его голос по-прежнему звучал сухо и отстраненно.
Я согласилась и положила трубку.
Поднимаясь в лифте бизнес-центра, в котором работал Андрей, я еще раз разгладила на себе лучший наряд из всех, что удалось найти в шкафу, встряхнула волосы и набрала в легкие побольше воздуха.
Мы встретились с ним в длинном коридоре.
– Тебе не кажется, что уже пора остановиться? – наконец, спросил он после некоторого молчания.
– О чем ты? – я знала ответ, но все равно спросила.
– О твоем новом образе жизни.
Что ему не нравится? Я уже взрослая и сама могу решать, что мне делать. Но старательно вызываемая в качестве советника строптивость не спешила появляться. Мне было стыдно.
– Не знаю. Но я теперь редко остаюсь одна. У меня появилось так много замечательных друзей и знакомых, которые умеют получать от жизни удовольствие. Я хочу научиться этому у них.
– Глупенькая… Ты повелась на их россказни о себе? Они попросту научились пускать пыль в глаза и доказывать таким наивным малышкам, как ты, свою крутизну. А возьми по отдельности каждого из них и попробуй разобраться, что он из себя представляет. Ты наверняка удивишься своим находкам! Вспомни наше лето перед отъездом… И ты еще говоришь мне, что удовольствие от жизни умеют получать они, а не ты?
– А зачем им нужно обманывать? Ты просто их не знаешь, а меня слушать не хочешь, – ответила я.
– Я тебе больше скажу, они и сами себя не знают. Когда уж тут узнаешь, когда столько соблазнов и развлечений по сторонам! Я не говорю за всех, я в целом. По правде сказать, мне плевать на них, я волнуюсь за тебя. Зря ты себя недооцениваешь и бегаешь за ними, радуясь тому, что они приняли тебя в свою стаю.
Я недоверчиво покосилась на него. Как он может это знать, если даже не общался ни с кем из них? Да, у них, возможно, и есть вредные привычки, но это еще не говорит о том, что они плохие. Но спорить, по-моему, бесполезно.
– Я подумаю над твоими словами. А сейчас я хотела бы попросить у тебя прощения за то, что отрываю тебя от дел, чтобы помочь мне.
Андрей в изумлении посмотрел на меня и переспросил:
– Ничего не понял. Когда ты просила помочь тебе? Не припомню, чтобы ты когда-либо снисходила до этого.