Пока я общался с инвесторами, Майлз несколько раз настойчиво звонил на сотовый. Извиняюсь и отвечаю:
– В чем дело?
– Она в городе.
– Кто? – не сразу понимаю, о ком идет речь.
– Карен.
– Где она? – прошло две недели, и я уже перестал надеяться, что Майлз найдет ее.
– Выходит из центрального банка.
Это в квартале от офиса. Хватаю ключи от машины и бегу вниз.
– Майлз, не выпускай ее из виду.
– Как скажете.
Останавливаюсь у банка и вижу, что Карен собирается садиться в такси. Выскакиваю из машины, подбегаю к ней и хватаю за дверь, не давая ее закрыть. Карен поднимает глаза и испуганно смотрит на меня.
– Выйди, нужно поговорить, – мой голос прозвучал слишком резко, отчего она съежилась, но все же вышла из машины.
– Вы едете или нет? – раздраженно спрашивает таксист.
– Да. Я оплачу простой, – сбивчиво говорит она. – Дэвид, я на один день. Я уеду вечером… клянусь тебе, исчезну, как ты и просил… не волнуйся, я больше не доставлю тебе проблем, – она хочет снова сесть в машину.
– Постой, – беру ее за руку. – Карен останься, – телефон разрывается. Я бросил в зале заседаний нескольких партнеров и помчался к ней. Ей тоже звонят, она быстро отвечает, что скоро приедет.
– Что ты сказал?
– Карен, – отключаю звук. – Нам нужно поговорить.
Ей снова звонят.
– Меня ждут. Я же сказала тебе не о чем волноваться. Вечером я улетаю.
– Во сколько?
– В десять.
– Встретимся в семь на причале. Нужно кое-что обсудить. Это в наших общих интересах, – говорю жестко и требовательно.
– Хорошо.
Карен садится в такси и уезжает. Звоню Майлзу:
– Глаз с нее не спускай. Попытается скрыться, можешь ее связать и доставить ко мне.
– Как скажете, – похоже, его это забавляет.
Крайние меры не потребовались, в семь Карен была на причале.
– Привет. Что случилось? – взволнованно спрашивает она.
– Давай пройдем на яхту и поговорим без посторонних.
Карен с опаской смотрит на меня, но, все же, поднимается на борт. Дин заводит мотор, и мы отправляемся.
– Ты сказал, только поговорим. Куда мы плывем? – она в панике оглядывается по сторонам.
– Не волнуйся, я не собираюсь топить тебя в заливе.
Карен не отреагировала на шутку. Я вплотную подхожу к ней:
– Чего ты боишься?
– О чем ты хотел поговорить? – голос звучит твердо, но я чувствую ее слабость. Почему ощущение власти над ней так меня заводит? Может все дело в отсутствии секса. После ее исчезновения я так ни с кем и не спал. Невероятно, что она смогла зацепить меня до такой степени, заставить думать только о ней, превратилась в мое наваждение, одержимость.
– Так о чем ты хотел поговорить? – она пристально смотрит на меня, ожидая ответа.
– Ты голодна? Поужинаем? Заодно все обсудим.
– Зачем спрашивать? Посреди океана у меня все равно нет выбора, – она садится за стол.
– Куда ты пропала?
– Разве не все равно? Дэвид, ближе к делу в десять у меня самолет.
– Я хочу, чтобы ты осталась. Не улетай.
– Мне не до шуток, – она снова напрягается. – Дэвид, если случилось что-то серьезное, рассказывай.
Набираюсь сил, чтобы это сказать.
– Ты нужна мне.
– Дэвид, прости. Я знаю, что должна тебе очень много и обещала, что отработаю, но я больше не могу этим заниматься. У меня есть деньги – это мелочь по сравнению с тем, что ты потерял, но прошу, возьми их и не заставляй меня. Я хочу начать новую жизнь без афер и шпионажа.
– Думаешь, я позвал тебя сюда из-за денег? – я надеялся, она сразу поймет меня. – В сообщении ты написала, что в Колорадо все было по-настоящему, без интриг и масок. Это правда?
Карен тянется к бокалу с вином, и я вижу, как дрожит ее рука. Она отпивает, ставит его обратно и начинает теребить вилку. Глаза бегают, взгляд направлен куда угодно, только не на меня.
– Зачем ты позвал меня сюда? – она произносит это едва слышно.
– Посмотри на меня и скажи, что ничего ко мне не чувствуешь, – я говорю это с небольшим нажимом.
Карен кусает губы и закрывает глаза.
– Дэвид, не нужно играть со мной… мне и так больно.
– Открой глаза, – наконец-то ее взгляд прикован ко мне. – Думаешь это игра?
– Как плечо? – она быстро меняет тему разговора.
– Нормально. Уже не болит. Врачи быстро вытащили пулю, – на последней фразе она вздрагивает.
– Я думала, тебя только зацепило, – Карен отводит взгляд в сторону, затем снова переводит на меня, ее гложет чувство вины. – Прости. Прости за все, что я сделала.
– Мы оба много чего натворили, – глубоко вдыхаю, собираясь с силами. – Прости за то, что сделал с тобой.
Она съеживается, затем резко встает и отходит в другой конец палубы. Я подхожу к ней.
– Карен.
Она поворачивается ко мне, наклоняюсь, чтобы поцеловать.
– Что ты делаешь? – Карен упирается ладонями в мою грудь и отстраняется от меня. В ее взгляде нет страха, ненависти, злости, в нем лишь непонимание и растерянность. – Зачем? – тихо шепчет она.
– Прости, не подумал, насколько я тебе противен.
Она стоит словно окаменевшая. Я резко выдыхаю, отхожу к бортику и впиваюсь пальцами в перила. Я не вижу ее, но понимаю, что она плачет. Тихо, беззвучно, чувствую, что слезинки скатываются по ее щекам. Она не заслужила такого насилия. Я почти ничего не помню, но она… она помнит все, что я сделал. «Я не прощаю тех, кто поднял на меня руку», – ее слова звучат в моей голове. Опираюсь локтями на бортик и запускаю руки себе в волосы. Я не знаю, как вымолить у нее прощение.
– Скажу Дину, что мы возвращаемся, – твердо говорю я, повернувшись к ней. Карен закрывает глаза, поджимает губы и слегка кивает. На что я надеялся, что она останется со мной.
Отдаю распоряжение Дину и возвращаюсь. Она стоит на том же месте, голова слегка опущена. Я подхожу сзади, обнимаю ее за плечи и слегка сжимаю пальцы, чувствую запах духов, сладковатый с нотками цитрусов, ее вьющиеся каштановые волосы касаются моего лица. Я не хочу ее отпускать.
– Карен, – шепчу я ей на ухо и прижимаю к себе, – не молчи, прошу тебя. Скажи хоть что-нибудь, – я резко разворачиваю ее лицом к себе. На щеках еще блестят невысохшие слезы, взгляд настолько отсутствующий, что складывается впечатление, будто она смотрит сквозь меня. Я запускаю пальцы в ее волосы и прислоняюсь лбом к ее лбу. Она напрягается, и я чувствую, как ее пробирает мелкая дрожь.
– Никогда… не смей… поднимать на меня руку, – ей тяжело даются эти слова, она словно выдавливает их из себя. – Если ты это сделаешь, я уйду.
Я тяжело вздыхаю, не в силах поверит в то, что она сказала. Ее слова означают, что она остается.
– Я никогда тебя не ударю, обещаю.
– Как мы будем жить, после всего, что случилось? – растерянно говорит она, сомневаясь в своем решении.
Я слегка откидываю назад ее голову, чтобы посмотреть в глаза:
– Мы никогда не узнаем, если не попробуем. Спасибо, что даешь мне шанс.
Она смотрит на меня, тяжело дышит и от волнения покусывает губы. По телам побегает электрический разряд. Я хочу наброситься на нее, впиться в губы, сорвать одежду и обладать дико, долго, страстно, но боюсь, что грубость ее оттолкнет.
– Идем, – я беру ее за руку и увожу в каюту. Подхожу сзади, расстегиваю пуговицы на платье, снимаю его с плеч, и оно падает к ее ногам, затем расстегиваю бюстгальтер и опускаю бретельки. Провожу пальцами по спине, едва касаясь ее кожи. Она вздрагивает, когда я прикасаюсь к маленькому шраму чуть ниже лопатки. Неужели он останется навсегда. Я должен заставить ее забыть. Она стоит посреди каюты, прерывисто дышит и сжимает кулаки, впиваясь ногтям в ладони.
– Карен, не нужно так, – обхожу ее и разжимаю руки. – Вспомни, как нам было хорошо. Чувствую ее возбуждение, провожу пальцами по щеке, касаюсь ее губ, опускаюсь ниже, ласкаю шею и грудь.
– Вспомни Колорадо, – я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе. – Девочка моя, расслабься, все будет очень нежно, – шепчу я, вплотную приблизившись к ее губам. Она неуверенно обнимает меня за плечи.
– Дэвид… – она хочет что-то сказать, но вместо этого снова кусает губы.
– Не надо, – я придерживаю ее за затылок и нежно целую. Подхватываю на руки и отношу на кровать. Медленно снимаю с себя футболку и джинсы, наблюдая за ней. Взгляд прикован ко мне, обнаженная грудь выдает возбуждение, ноги согнуты в коленях и слегка разведены в стороны, белые кружевные трусики почти ничего не скрывают. Я полностью раздеваюсь, наклоняюсь и медленно их снимаю. Ее дыхание становиться еще чаще, я хочу, чтобы ее мозг отключился, он должна чувствовать лишь желание. Я стою и смотрю на нее, полностью обнаженную, возбужденную до предела и готовую отдаться мне. Карен молчит, но в ее взгляде мольба. Наклоняюсь к ней и покрываю поцелуями все тело, она запускает пальцы мне в волосы и тихо стонет. Когда я прокладываю дорожку поцелуев по внутренней поверхности бедра, ее накрывает волна оргазма. Я снова и снова довожу ее ласками и только потом погружаюсь в нее, заставляя громко кричать и выгибаться мне навстречу.
– Я люблю тебя, – повторяю я ей, когда мы, мокрые от пота и обессилевшие, лежим в объятьях друг друга.