Глава 1
Презентация нового бренда винодельни «Виноградники Максфилдов» шла без сучка без задоринки, и Эмерсон Максфилд стало скучно.
Это было неподходящим чувством для директора по маркетингу, но решительно именно это чувство она и испытывала.
Она понимала, что многие из присутствующих людей смотрят на нее безо всякого интереса, потому что ее жениха нет рядом с ней.
Она посмотрела на свою руку, в которой держала бокал розового вина и на безымянном пальце которой сверкал огромный грушевидный бриллиант.
Ей было скучно не потому, что Донована не было рядом.
Честно говоря, именно в присутствии Донована ей в последнее время становилось скучно, и это вызывало у нее немалое беспокойство.
Но что ей было делать?
Ее отец два года назад устроил их помолвку, и она согласилась на это. Она была уверена, что их отношения со временем станут прогрессировать, но они… не менялись.
Они жили и работали в разных штатах, и между ними не проскакивало даже искры, способной зажечь маленький костер.
И, в конечном счете, прием был менее скучным, чем ее помолвка.
Но и прием, и помолвка были связаны между собой. Потому что империя ее отца была самой важной частью ее жизни. Она сама была частью этой империи.
Она любила своего отца. И его империю. Винодельня была делом всей ее жизни. Она помогла отцу создать ее, превратить ее в процветающую компанию.
Она добилась того, что вина Максфилдов были включены в подарочные корзины Голливуда, что на самых популярных сайтах знаменитые люди рекомендовали их.
Она превратила их торговую марку в нечто большее, чем просто местные вина.
И ее работа, как и работа ее сестер, помогла сделать винодельню самой процветающей в Орегоне.
Ей следовало бы испытывать чувство триумфа на этом приеме.
Но вместо этого она чувствовала лишь дискомфорт. Тот дискомфорт, который стал преследовать ее в последнее время.
Раньше это доставляло ей несказанную радость – стоять среди гостей в роскошном платье, с помадой на губах, идеально гармонирующей с цветом ткани. Она чувствовала себя… значительной. Важной. Успешной. Что бы об этом ни думала ее мать.
Может быть, проблема была в ее приближающейся свадьбе?
Потому что чем меньше оставалось до нее времени, тем больше сомнений она испытывала.
Если бы только она могла настолько посвятить себя работе, чтобы выйти замуж за сына генерального директора одной из крупнейших в мире рекламных компаний!
Чтобы исполнить и эту просьбу своего отца.
Эмерсон любила отца. И винодельню.
А что касается романтической любви…
Честно говоря, она ни разу не влюблялась. Что же до секса и страсти…
Она еще не спала с Донованом. Но до него у нее уже были двое мужчин. Один бойфренд – в колледже, один – после его окончания. И это не было чем-то таким особенным, ради чего стоило перевернуть всю свою жизнь.
У них с Донованом были общие цели и общие интересы. Наверняка этого будет достаточно, чтобы наладить нормальную семейную жизнь.
Так почему бы не выйти замуж ради винодельни? И чтобы сделать отца счастливым?
Почему бы и нет?
Эмерсон вздохнула и обвела взглядом комнату.
Все было так красиво. Как и должно было быть. Прием проходил в роскошном дегустационном зале, из которого открывался замечательный вид на виноградники, залитые лунным светом.
Эмерсон вышла на балкон. Там стояли несколько человек, в дальнем конце, но они не стали подходить к ней. Одним из ее талантов было держать людей на расстоянии. Одной улыбкой она могла привлечь внимание всех присутствующих, если бы ей этого захотелось. Но она также умела сделать свое лицо непроницаемым, что не поощряло заводить с ней разговор.
Она взглянула на виноградники и снова вздохнула.
– Что ты здесь делаешь?
Эмерсон слегка улыбнулась. Потому что она могла заставить держаться на расстоянии всех, кроме своей младшей сестренки, Крикет. Та всегда делала то, что хотела.
– Мне захотелось подышать свежим воздухом. А что ты здесь делаешь? Разве тебе не поручили стоять у дверей?
– Спасибо, мне уже двадцать один год, – фыркнула Крикет, при этом выглядя так, словно ей было гораздо меньше, по крайней мере, на взгляд Эмерсон.
Эмерсон хмыкнула.
– Прости. Как я могла забыть?
Но она не могла забыть этого, потому что сама устроила абсолютно фантастическую вечеринку для Крикет по поводу ее совершеннолетия. Правда, Крикет чувствовала себя некомфортно, особенно в парадном платье, которое Эмерсон выбрала для нее. Крикет не любила быть в центре внимания.
А Эмерсон любила. Но только на своих условиях.
Крикет, казалось, почувствовала себя задетой.
– Я пришла сюда не для того, чтобы меня дразнили.
– Прошу прощения, – искренне извинилась Эмерсон, потому что любила сестру. Ей хотелось лишь немного пошутить над ней, потому что это доставляло ей большое удовольствие.
Эмерсон снова взглянула на виноградники и нахмурилась, увидев фигуру, движущуюся между рядами.
Это был мужчина. Даже с балкона ей было видно, что у него стройное, поджарое тело и очень высокий рост.
– Кто это там? – спросила она.
– Не знаю, – сказала Крикет, всматриваясь в темноту. – Может, позвать папу?
– Нет, – ответила Эмерсон. – Я сама спущусь туда.
Она отлично знала, кто должен был присутствовать на приеме, а кто нет.
А если этот мужчина – один из Куперов с винодельни «Ковбойские вина», ей нужно серьезно обеспокоиться, потому что он может находиться там, чтобы вынюхивать их фамильные секреты.
Не то чтобы их главный конкурент опускался прежде до промышленного шпионажа, но она никому не доверяла.
Виноделие было очень конкурентной областью, и с годами конкуренция лишь усиливалась.
Сестра Эмерсон, Рен, всегда зеленела при одном лишь упоминании имени Куперов и всегда бормотала, что от них можно ждать всего. Так что все было возможно.
– Я спущусь и проверю, что там происходит.
– Ты же не собираешься идти туда одна?
– Со мной все будет в порядке. У меня с собой мобильник, и сейчас здесь много народу. Не думаю, что у меня возникнут какие-нибудь проблемы.
– Эмерсон…
Но Эмерсон уже направилась к лестнице, не обращая внимания на протесты сестры. Она не знала почему, но чувствовала, что сама обязана выяснить, кем был тот мужчина.
Может быть, потому, что его появление было единственным интересным моментом за весь вечер.
Она направилась туда, где видела этого мужчину в последний раз. Но, подойдя к нему, застыла на месте.
Она знала, что он высокий, даже на расстоянии. Но он был… очень высоким. И широкоплечим. На нем была ковбойская шляпа, обтягивающая черная футболка и джинсы.
И это был не Купер.
Она никогда прежде его не видела. Он заметил ее, остановился и поднял голову. И лунный свет упал на его лицо. Оно было точеным и красивым. Настолько красивым, что у Эмерсон перехватило дыхание.
– Я… Вы заблудились? – спросила она. – Прием проходит вон там. Хотя… я совершенно уверена, что вас нет в списке гостей.
– Я не был приглашен ни на какой прием, – ответил он, и его голос был низким и хрипловатым. И очень греховным.
Греховным?
Она понятия не имела, откуда у нее взялась эта мысль.
Но ей легко было представить, как этот голос произносит разные греховные слова.
– Тогда… простите, но что вы здесь делаете?
– Я здесь работаю, – ответил он. – Я новый работник на ранчо.
Будь он проклят, если она не была Красной Шапочкой, попавшей прямо в руки Злого Волка.
Только на ней не было красной шапочки. На ней было красное платье, которое облегало ее изящную фигуру, словно перчатка.
Ее темные волосы рассыпались по обнаженным плечам.
Он мог представить ее в своей постели именно такой. Обнаженной, с этими рассыпавшимися волосами.
Какая жалость, что он здесь не ради удовольствия. Он здесь ради мести.
И если он правильно угадал, исходя из того, что ему было известно о семье Максфилд, это была Эмерсон Максфилд. Чье прекрасное лицо часто появлялось на обложках журналов. Она была роскошной, очень узнаваемой и… помолвленной.
Но ничто из этого не остановило бы его, если бы он захотел ее.
Какое ему дело до того, что какой-то мужчина надел ей кольцо на палец? По его мнению, если обрученная или замужняя женщина начала поглядывать на сторону, виноват в этом мужчина, надевший это кольцо, потому что не смог удовлетворить ее потребности.
Если Холден мог соблазнить женщину, тот ублюдок, у которого он ее увел, сам заслужил это.
Но в мире было множество других женщин, и он не собирался мараться, связываясь с одной из Максфилдов.
Какой бы роскошной она ни была.
– Я не знала, что мой отец нанял нового работника, – сказала она.
Учитывая то, что он знал о ее семье, ему показалось смешным, что она говорит, как маленькая принцесса из элитной школы. Но он знал, что Максфилды – самая богатая семья в округе, а их вина конкурентоспособны на мировом рынке.
Ее отец, Джеймс Максфилд, был первоклассным виноделом… и первоклассным мерзавцем.
Холден не был моралистом, но некоторые вещи он считал недопустимыми. И главная из них – не принуждать женщин к чему бы то ни было. И он никогда не позволил бы себе шантажировать женщину, которую сделал несчастной.
Но у Джеймса Максфилда не было понятия о чести.
И, к несчастью для Джеймса, когда дело доходило до того, чтобы отплатить за причиненный близкому существу вред, Холден готов был зайти как угодно далеко. Интересно, что Эмерсон подумала бы, если бы узнала, что сделал ее отец с женщиной, которая была едва ли не моложе нее?
Что он сделал с младшей сестрой Холдена?
Но, скорее всего, Эмерсон было бы безразлично все это.
Он подозревал, что все дети Максфилда закрывают глаза на его поведение, равно как и его жена. И все ради того, чтобы продолжать иметь доступ к его банковскому счету.
– Я приехал только сегодня, – сказал он. – И остановился в одном из коттеджей.
Холден выбился в люди своим трудом, хотя его успехи в строительстве недвижимости не освещались в СМИ, как успехи Максфилда. И это лишь пошло ему на пользу, потому что он сможет теперь неузнанным посвятить себя этой мести. Самым замечательным было то, что Джеймс даже не заподозрит, откуда ему грозит беда.
Потому что он никогда не поверит, что человек такого низкого социального статуса сможет навредить ему. Он не обратит внимания на Холдена. Потому что будет считать его просто нанятым работником. Лакеем.
Джеймс никогда не догадается, что Холден владеет огромным поместьем в восточной части штата.
Потому что Джеймс Максфилд думает только о себе. Он не верит, что кто-то может быть умнее его, что кто-то хоть отдаленно может быть таким важным, как он.
И его гордость станет его погибелью.
Холден об этом позаботится.
– А-а-а, – сказала Эмерсон и прикусила губу, посмотрев ему прямо в глаза.
Эта маленькая чертовка флиртовала с ним.
– Разве вы не должны быть с гостями?
Она подняла одно плечо.
– Наверное.
Она не казалась удивленной тем, что он знал, кто она. Но, надо полагать, Эмерсон привыкла к тому, что все ее узнают.
– Гости могут заметить, что вас нет.
– Может быть, – сказала она и сморщила носик. – Но, между нами, я стала немного уставать от всего этого.
– От приемов с бесплатной едой и выпивкой? Как можно устать от этого?
– Полагаю, что, когда выпивка все время бесплатная, начинаешь забывать, почему это прикольно.
– Мне об этом ничего не известно.
– О. Конечно. Простите. Это было бестактно с моей стороны.
– Ну, если вы та, кем я вас считаю, вы относитесь к привилегированному классу. Почему вы извиняетесь за это?
– Потому, что я все равно не имела права это говорить.
– Ну что ж, я могу тоже сказать вам кое-что бестактное, чтобы вы почувствовали себя лучше.
Она рассмеялась.
– Попробуйте.
– Вы неосторожны, Красная Шапочка, разгуливая там, где вас может сожрать Злой Волк.
Это было очень сексуальным намеком, и принцесса со сверкающим обручальным кольцом на руке должна была бы оскорбиться.
Но этого не случилось. Наоборот, она, казалось, расслабилась, и отвела глаза в сторону.
– Это нужно считать бестактным?
– Безусловно, – сказал он.
– Но мне это не кажется таковым.
– Вам лучше вернуться к гостям, – снова заметил он.
– Почему? Разве мне угрожает опасность?
– Смотря что считать опасностью.
Он сказал себе, что нет ничего плохого в том, чтобы наладить с ней отношения. На самом деле, это может очень ему пригодиться.
– Например, беседу с незнакомым мужчиной в винограднике?
– Зависит от того, считаете ли вы меня незнакомым.
– Этого я еще не знаю.
Она внимательно оглядела его, и он почувствовал, как в нем проснулся интерес к этой женщине. Такого он давно не испытывал.
Интерес к Эмерсон Максфилд.
Но она сделала шаг назад. Ее глаза широко раскрылись, и в них промелькнул страх. Неужели она почувствовала ненависть, которую он испытывал к текущей в ее жилах крови?
– Мне нужно идти, – пробормотала она. – Гости…
– Да, мэм.
Он непроизвольно шагнул к ней, и она отступила на шаг. Потом развернулась и поспешно, насколько ей позволяли высокие тонкие каблуки, направилась к дому.
– Лучше беги от меня, Красная Шапочка, – прошептал он.
А потом окинул взглядом виноградник и дом, стоящий на холме.
– Большой Злой Волк собирается проглотить все это.