Ирина и Михаил Комаровы Прощай, молодость!

Комнату для совещаний торгового отдела филиала Терра окутывали густые клубы дыма. Руководящий состав после обеда всегда собирался здесь, чтобы с удовольствием подымить сигарами и поделиться свежими анекдотами и байками. А лучшим рассказчиком считался заместитель начальника отдела по маркетингу демон Минисиах.

– Пришел мне на днях вызов. Смотрю: c Клинча. Интересно, думаю – они что там, в Клинче, наконец, грамоте выучились? Ну, вызов есть вызов, отправляюсь. А там – шаман. Настоящий. Весь в шкурах, с рогами и горящей палкой машет. Я его, как по инструкции положено, спрашиваю – чего изволите? Тут подбегает другой, в золотом шлеме и со здоровенным железным топором – как они при таком уровне культуры умудряются железо обрабатывать?..

– На самом деле, уровень технического развития на Клинче вовсе не так низок, – не к месту встрял заместитель начальника отдела по учету демон Харрамух. – Демон Минисиах посетил, очевидно, одно из примитивных племен, тогда как там существуют сравнительно развитые цивилизации, достигшие успехов, кроме прочего, и в металлургии.

– Благодарю за информацию, Харрамух, – оборвал его начальник торгового отдела старший демон Солиддиол, и кивнул Минисиаху: – Продолжай.

Старший демон отрабатывал последние дни и в отделе почти не появлялся – слухи, что он уходит на повышение, в какой-то новый филиал, недавно воплотились во вполне осязаемую резолюцию вышестоящего начальства, на гербовой бумаге, с печатью компании и личной подписью самого архидьявола Люцифера. Тем не менее, пока что он числился начальником отдела, и слово его было не просто весомым, оно было решающим.

– Так вот, – Минисиах кинул мимолетный злорадный взгляд на Харрамуха, – этот, с топором, отпихивает шамана, и сообщает мне, что он великий вождь Кендогер. И, чтобы я лучше понял, с кем имею дело, часа полтора рассказывает про свои подвиги, с пением и с танцами, а шаман аккомпанирует ему на бубне. Когда я уже засыпать начал, этот Кендогер, наконец, к делу перешел. Встал в позу такую, – заместитель начальника отдела по маркетингу вскочил с кресла и нелепо растопырил руки, – и заявил, что я был вызван его личным шаманом для него, великого вождя, и должен теперь исполнять все его желания. «Отлично, – отвечаю, – какие желания будут?» Ну, тут он начал губами шевелить, пальцы загибать и какую-то ахинею бормотать. Сжалился я и решил ему помочь. «А что бы тебе, великий вождь, – предлагаю, – не иметь такой топор, который бы железо рубил, словно мягкий сыр?» Он загорелся сразу: «Хочу, – говорит, – такой топор! Я, – говорит, – с таким топором любую битву выиграю! Давай, – говорит, – мне этот чудесный топор скорее!» Ну, я договор быстренько оформил, как положено, показал, как кровью подписаться. Вручил топор, амулет вызова и убыл.

Минисиах глубоко затянулся, с удовольствием разглядывая горящие от любопытства глаза сослуживцев.

– И буквально на следующий день по этому договору душу того вождя прибрали. В первой же битве погиб. Потому что его волшебный топор, действительно, железо рубил запросто. А вот кожу и мышцы – никак…

В комнате грянул дружный хохот. Только демон Харрамух смеялся несколько натужно, да демон Минисиах, как и положено хорошему рассказчику, не смеялся собственной истории, а только широко улыбался, купаясь в лучах славы. Ему, главному хохмачу торгового отдела, всегда было приятно повеселить коллектив, особенно с пользой для дела – как в данном случае. Правда, Минисиах мог отмочить что-нибудь и просто ради шутки. Иногда это даже выливалось для него в неприятности. Однако демон всегда был достаточно осторожен, и эти неприятности на карьере не сказывались – начальство ценило остроумного замначальника отдела по маркетингу. Минисиах покосился на старательно смеющегося Харрамуха и заулыбался еще шире. Как только он, Минисиах, станет начальником отдела, в тот же день у него появится новый заместитель по учету. А Харрамух пусть отправляется… мягко говоря, куда подальше пусть отправляется. Там ему и место, с его унылой физиономией.

– Господин Хокк! Ну что такое семьдесят пять лет? Может быть, все-таки…

– Никаких «может быть», Натаниэль! Все решено и подписано. А вы, как никто другой, знаете, что независимый адвокат, Реджинальд Хокк никогда не меняет своих решений.

– Положим, именно я, как никто другой, знаю, что господину Реджинальду Хокку, независимому адвокату категории «СИ», – секретарь не поленился выговорить полный титул патрона, – случалось менять свои решения. Причем не только подписанные, но даже оплаченные.

– Всякий раз, на то имелись весьма существенные причины. Можете вы мне сейчас назвать, хоть одну, достаточно вескую?

Натаниэль развел руками.

– Вас будет не хватать.

– Кому?

– Э-э… судейскому миру?.. Юриспруденции?.. Мне?

– Предположения очень лестные, но абсолютно беспочвенные. Судейский мир, я думаю, вздохнет с облегчением, а юриспруденция, в целом, вряд ли заметит мое исчезновение. Что же касается вас, то не впадайте в сентиментальность. Мы с вами – старые волки, нам это не идет. Или вы… – Хокк нахмурился. – Натаниэль, не заставляйте меня думать о современном адвокатском корпусе еще хуже, чем сейчас! Надеюсь, у вас не возникло трудностей с трудоустройством?

– Ни в коем случае, господин Хокк. Первое предложение я получил через пятнадцать минут после того, как стало известно о вашем решении оставить практику.

– Первое? С тех пор прошло три дня. Интересно, сколько всего предложений вы получили?

– Шестьдесят четыре. И должен признаться… – резко заверещал дверной звонок и Натаниэль вежливо наклонил голову: – Прошу прощения, господин Хокк. Одну минуту, господин Хокк, – и вышел. Он, действительно, вернулся через минуту, держа в руке бланк телеграммы. – Небольшая поправка, господин Хокк. Шестьдесят пять предложений. Адвокатская контора, – Натаниэль поднес телеграмму к глазам и прочитал, четко артикулируя: – Ронни, Кинг, Стюарт, Фу и Фу.

– Фу и Фу? Не припоминаю таких в нашем округе.

– Это не наш округ. Это на западе – город Сартитф в колонии Альпана.

– В колонии? – Реджинальд Хокк посмотрел на секретаря с интересом. – Неужели слава о ваших талантах донеслась уже и до колоний?

– Не моя, господин Хокк. Эти приглашения я получил потому, что я больше тридцати лет проработал с вами.

– Гм. И что же вам предлагают эти господа?

– Перекрывающую ставку. На пятьдесят реалов в неделю больше, чем любое уже сделанное предложение.

– И вы склонны согласиться?

– Ни в коем случае. Никогда не следует связывать свои долгосрочные планы с людьми, склонными к мелочной экономии. Перекрывающая ставка не может равняться пятидесяти реалам. Пятьсот – к этому еще можно было бы отнестись серьезно.

– Гм. Такое ощущение, что мне уже приходилось слышать нечто подобное. Вот только где?

– Здесь, господин Хокк, в этом кабинете. Я всего лишь позволил себе, несколько вольное изложение одного из ваших основных принципов.

– Глупости, Натаниэль. Всем известно, что у меня нет принципов.

– Не могу с вами спорить, господин Хокк.

– Еще бы! Но мы отвлеклись. Так на каком же из шестидесяти четырех оставшихся предложений вы остановились? Вы уже ответили кому-нибудь согласием?

– Нет, господин Хокк. Я все еще надеюсь, что вы измените свое решение. Я предпочел бы продолжать работать с вами.

– Натаниэль! – Реджинальд Хокк поднялся и сделал шаг к своему секретарю. – Вы действительно считаете, что если тысячу раз повторите одно и то же, то сумеете на меня повлиять?

– Нет, господин Хокк, – потупился тот. – Но вам это удавалось.

Старый адвокат помолчал, глядя на безупречный пробор Натаниэля, потом сказал резко:

– Я не желаю больше обсуждать эту тему. И рекомендую вам, сегодня же принять одно из этих шестидесяти четырех предложений. А завтра приступить к исполнению новых обязанностей.

– Хорошо, господин Хокк, я последую вашему совету. Но вы сами? Что вы будете делать завтра?

Хокк поджал губы и устремил на секретаря пронзительный взгляд бледно-голубых, выцветших глаз. Он молчал до тех пор, пока тот не опустил снова голову и не пробормотал:

– Прошу прощения, господин Хокк. Это неуместный вопрос.

Только тогда, адвокат заговорил: медленно и веско.

– Вы совершенно правы, Натаниэль. Вопрос неуместен. Мало того, если рассматривать его, как вопрос, заданный служащим его непосредственному начальнику, то он еще и бестактен. Но вы больше не являетесь моим подчиненным. Сейчас мы – просто два человека, проработавшие вместе большую часть жизни. И я отвечу вам, не как секретарю, а как старому знакомому. Завтра утром я уезжаю в деревню. На прошлой неделе я купил там дом.

– Вы, в деревню? – глаза Натаниэля округлились. – Дом? Но как же… Да ведь вам и поговорить не с кем будет! Что за люди там, в глуши?!

– Пятьдесят лет в адвокатуре – достаточный срок, чтобы почувствовать отвращение к пустым разговорам. Да и к людям тоже. Но если, когда-нибудь, вдруг, мне захочется развлечь себя беседой… на самом деле, эта деревня не такая и глушь. И народу там предостаточно – человек пятьсот жителей. Это разумеется, с поселянами, их детьми, женами и тещами. Но имеется и несколько человек чистого общества: местный священник, учитель, доктор. Там даже есть мировой судья.

– Мировой судья… – Натаниэль был по-настоящему ошеломлен. – Реджинальд Хокк – это не просто успешный и известный адвокат! Реджинальд Хокк – это кудесник процесса! Реджинальд Хокк – это умение мгновенно ориентироваться, это талант извлекать выгоду из любой ситуации, это виртуозное владение аудиторией! Вот что такое Реджинальд Хокк! И Реджинальд Хокк собирается сидеть в деревенском доме и беседовать с мировым судьей и школьным учителем?

– Вы забыли священника и доктора, – холодно произнес адвокат.

– О, – опомнился секретарь. – Простите. Простите, господин Хокк. – Он неловко переступил с ноги на ногу. – Вы позволите мне прийти завтра на вокзал? Проводить вас?

– Разве вы не собираетесь приступить завтра к работе на новом месте? Вы не принимаете мой совет?

– Разумеется, принимаю. Но я ведь могу позволить себе небольшой отпуск. Недельку-другую, не больше.

– Угу. Неделю. А может, месяц-другой?

– Ну-у… собственно… может и месяц.

– Рассчитываете, что за месяц мне надоест в деревне и я вернусь?

Натаниэль опустил глаза. Не дождавшись ответа, Хокк поморщился.

– Вы свободны, Натаниэль. Всего хорошего.

Все так же молча, секретарь поклонился и пошел к дверям.

Оставшись один, Реджинальд Хокк встал из-за стола и прошелся по кабинету. Снял со стены рамочку, в которую была вставлена лицензия независимого адвоката категории «СИ», полюбовался на нее. Надо будет вечером забрать с собой. Хотя… какой смысл сидеть здесь до вечера? Клиенты в этот кабинет больше не придут. По крайне мере, к нему не придут.

Да, он правильно сделал, что решительно оборвал все именно сейчас, на вершине, на пике карьеры. И его запомнят великим, потрясающим, волшебным Реджинальдом Хокком! Как это говорил Натаниэль – умение мгновенно ориентироваться, талант извлекать выгоду из любой ситуации, виртуозное владение аудиторией! Вот так пусть и остается. Пусть никто не узнает Реджинальда Хокка – старика. Конечно, семьдесят пять, это не так много, и выглядит он, для своих лет, более чем прилично. Вот именно, выглядит…

Никто этого пока не замечает, но сам Реджинальд Хокк, знает, что все чаще он забывает мелкие, но важные детали. Путает документы, сбивается в именах свидетелей… да, пока этого никто не замечает. Но ведь ему будет и семьдесят шесть, и семьдесят семь и семьдесят восемь! Что тогда? Превращаться, на глазах у всех, в бестолкового, полуглухого, склеротичного старика, во всеобщее посмешище? Нет, уходить надо красиво, уходить надо вовремя. И это вовремя – как раз сейчас! Сегодня! Да что там, еще вчера это надо было сделать, на прошлой неделе!

М-да, на прошлой неделе. И процесс-то был пустячный, ничего сложного, ничего интересного. Унылое, скучное заседание. Сколько таких уже за плечами – тысячи? Десятки тысяч? Это ведь только любители газетной криминальной хроники считают, что знаменитый Реджинальд Хокк блистает в каждом своем деле. Для того, чтобы блистать, нужны основания. Нужно преступление, желательно громкое, нужен умный противник! А обыденность, рутина – она вовсе не требует вдохновения. Вполне достаточно добросовестности, тщательности и внимания.

И он, Реджинальд Хокк, был добросовестным и внимательным. Слушал невнятные, путаные показания свидетелей, помечая в бумагах особо нелепые заявления, и ловко скрывая судорожные зевки. Потом говорил прокурор – негромко и невыразительно. Под его заунывное бормотание, Хокк окончательно расслабился. В какой-то момент, фигуры присяжных слились в одну темную, слабо колыхающуюся массу, веки адвоката опустились…

Его спасло чудо. Только чудом можно было объяснить, что какой-то толстяк в зале заснул раньше него. И всхрапнул так громко, что окружающие засмеялись. Смех и суета среди зрителей, вызвали ответную реакцию присяжных, и заставили судью постучать молотком.

Хокк вздрогнул и открыл глаза. С минуту он не мог ни думать, ни говорить. Дыхание перехватило от холодного, липкого ужаса. Разумеется, немедленно подскочило давление, и сердце сбилось с ритма. К счастью, никто не заметил его недолгой дремоты. А если бы заметили? Если бы это не безобидный зритель-толстяк всхрапнул сейчас, а он, адвокат Хокк?

Ах, какой бы это был подарок всем его врагам! А журналисты? “Великий Реджинальд Хокк заснул на процессе!” “У юридического колосса оказались глиняные ноги!” И каких еще гадких заголовков эти щелкоперы могли бы напридумывать?! Что тогда прикажете делать? Оправдываться? Высокомерно отмалчиваться? Вызвать кого-нибудь из этих идиотов на дуэль?

Нет, такого позора, такого унижения допустить нельзя. И выход был, увы, только один. На следующий же день, независимый адвокат Реджинальд Хокк, объявил, что прекращает заниматься практикой.


Натаниэль, все-таки, явился на вокзал. Мало того, судя по всему, собирался не просто проводить бывшего патрона до вагона, а дождаться отправления поезда.

– Я был счастлив работать с вами, господин Хокк, – торжественно-печально провозгласил секретарь и извлек из кармана большой платок, украшенный изящной монограммой.

Реджинальд закусил губу. Не хватало еще, чтобы Натаниэль прослезился! Что случилось с его всегда сдержанным, невозмутимым секретарем?!

“Или он всегда был таким чувствительным и просто мастерски скрывал это? Не ушел бы я вчера в отставку, сию секунду уволил бы мерзавца!”

А Натаниэль медленным, почти торжественным движением, приложил уголок платка к правому глазу, потом к левому. К счастью, в этот момент, дали звонок к отправлению.

– Мне пора. Желаю вам удачи на новом месте, Натаниэль, – холодно бросил Реджинальд и, не дожидаясь ответа (кто его знает этого секретаря, еще кинется сейчас ему на шею), вошел в вагон. Быстро прошел по узкому коридору и заперся в отдельном купе. Понимая, что его действия граничат с мазохизмом, отдернул занавеску на окне. Разумеется, Натаниэль, вместе со своим платком, стоял напротив. Адвокат содрогнулся. Для того, чтобы превратить его скромный отъезд в отвратительный фарс, осталось только, чтобы секретарь начал махать этим платком ему вслед.

Натаниэль не подкачал. Взявшись за дело, он, со свойственной ему педантичностью, выполнил все действия, необходимые для разрушения образа идеального секретаря. Реджинальд Хокк прикрыл глаза, чтобы не видеть трепещущий на ветру кусочек белого полотна.

“Никому нельзя доверять, никому. Ведь тридцать лет его знаю, кому бы, кажется, доверять, как ни ему? И нате вам, сюрприз! А ведь я всерьез собирался пригласить Натаниэля к себе в дом, на пару дней новогодних праздников! И чтобы я, спрашивается, делал, если бы этот сентиментальный маньяк начал водить вокруг елочки хоровод и петь песни? Наверное, просто выгнал бы старого дурака, и все!”

Поезд шел плавно, вентиляция в купе работала хорошо, а диван был достаточно комфортным. За все время пути, никто Реджинальда не потревожил и, постепенно, его настроение улучшилось. Подумаешь, проявил себя секретарь в несколько неожиданном … амплуа. Ну и что? В конце концов, теперь все это в прошлом и нет нужды забивать себе голову всякими пустяками. Вот именно! Не о прошлом надо думать, а о будущем! В самое ближайшее время его ожидает блаженное одиночество и безделье!


Младший черт Шнырок был счастлив. Младшим чертом он стал совсем недавно, поэтому счастья своего не скрывал – да и не смог бы скрыть. Когда Шнырок еще был бесом из строительного отдела, разве мечтал он… хотя нет, мечтал, конечно, мечтал! Но мечтать мало, чтобы мечты воплощались, нужно трудиться. Вкалывать, пахать, горбатиться, ломать хребтину, крячиться, ишачить, надрывать пуп… причем делать все это надо с умом, так, чтобы начальство заметило и оценило.

У Шнырка получилось. Сначала его приметил старший демон Пенделль и взял к себе, в отдел ассимиляции. Это был первый шаг начинающейся карьеры. Шнырок, отправившись осваивать заштатный мирок Лагосинтер, уже не таскал мешки с цементом, а занял должность гораздо более солидную и приятную – водитель передвижного вербовочного пункта. Ну, и немножко личный осведомитель Пенделля, исполнитель его особых поручений. Работа чистая, начальство вежливое, форменная фуражка полагается…

Вспомнив форменную фуражку, Шнырок поморщился. Казалось бы – подумаешь, фуражка! А сколько бумаг пришлось исписать, чтобы доказать, что она была уничтожена врагом во время боевого столкновения, а не банально потеряна. Вообще, исполнение особых поручений старшего демона Пенделля на Лагосинтере почему-то сопровождалось множеством неприятных и даже болезненных ощущений. Туземцы оказались на редкость дикими, и все время норовили шандарахнуть чем-нибудь тяжелым по башке.

Шнырку повезло, что он тогда сумел оказать услугу старшему демону Айнштоффу из отдела охраны. Айнштофф тогда оказался в положении крайне неприятном – отряд бесов, отправленный им на усмирение немирных туземцев исчез бесследно, и передвижной вербовочный пункт тоже, и новехонький джип (личное имущество дьявола Ноизаила)… Только благодаря Шнырку, который вовремя подсуетился, вышел старший демон из этой темной истории почти что героем. И мелкого беса, который так вовремя ему помог, Айнштофф не забыл. Сначала перевел из отдела ассимиляции к себе, в охрану, потом на курсы послал. Где надо – словечко шепнул, где надо – колесики подкрутил и вот Шнырок уже не простой, а старший бес, стажер подразделения технических расследований службы безопасности компании «Ад Инкорпорейтед»! Только такая должность даже старшему бесу не по чину, рядом черти технические расследования проводят, да старшие черти отчеты подписывают. Значит, что? Значит нужно подтянуть звание к занимаемой должности. Шнырок ходил в старших бесах ровно столько времени, сколько понадобилось, чтобы его документы вылежались на всех бюрократических столах. И вот, пожалуйста: кто это у нас отражается в зеркальной стене коридора? Кто это у нас такой изящный, в новеньком сером жилете в тонкую темную полоску? А это и есть он, Шнырок… простите, младший черт Шнырок, собственной персоной!

Надо признать, что стремительным карьерным ростом, бывший бес из строительного отдела был обязан не только помощи Айнштоффа, но и собственному старанию и упорству. Шнырок так лез из кожи, выполняя даже самые мелкие поручения и так скрупулезно исполнял все пункты наставлений и инструкций, что каждый начальник, в подчинение которого поступал стажер Шнырок, очень скоро начинал опасаться за сохранность своей нервной системы и прилагал все усилия, чтобы избавиться от слишком ретивого подчиненного.

Подвести его под увольнение было практически невозможно – усердие ненаказуемо, а все параграфы уложения о производстве расследований Шнырок выучил наизусть и придерживался их с почти маниакальной педантичностью. Оставалось единственное средство – написать исполнительному придурку хвалебную характеристику и рекомендовать перевод в другой сектор, с повышением оклада.

Дольше всех продержался младший демон Стелькер, начальник сектора оружейной экспертизы, в котором Шнырок оказался, пройдя по всем секторам и группам отдела охраны. Первым делом, Стелькер послал нового стажера на оружейный полигон-склад, который уже давно больше напоминал свалку – поступающие из разных миров образцы оружия никто даже не пытался сортировать и распределять по какой-либо системе. Место хранения определялось бесами-курьерами из отдела транспортировки по простому принципу: «куда впихнулось, там и лежать будет». Шнырок взялся за дело с энтузиазмом, практически, поселившись на складе, загонял до полусмерти бесов-кладовщиков и провел инвентаризацию в рекордные сроки. Случилась, правда, пара неприятных эпизодов – например, боевые прыгучие гадюки с Лагуны (тамошние туземцы с недоверием относились к механическим поражающим устройствам и предпочитали использовать в качестве оружия разнообразную малоприятную живность) вырвались на свободу и разбежались, точнее, распрыгались по всей территории полигона. Но прямой вины Шнырка в этом не было: вместо того, чтобы находиться в безопасной стандартной упаковке, гадюки содержались в транспортной облегченной. Мало того, в сопроводительных документах эта мелкая подробность не была упомянута. Что же касается ядерного взрыва, его можно было считать нелепой случайностью – маркировка на коробке стерлась от времени. За границы полигона взрывная волна не вышла – бомбочка оказалась на редкость компактной, а если учесть, что в результате передохли все гадюки, оставшиеся без защиты упаковки, то дополнительные хлопоты Шнырка свелись к составлению двух актов списания легкого вооружения с ручным управлением.

Начальника сектора оружейной экспертизы немного нервировало, что усердный стажер врывался к нему с промежуточными докладами в любое время дня и ночи (см. пункт 17.2.1 уложения – начальник должен получать все, касающиеся расследования, важные сведения, незамедлительно), жизнерадостно сообщая об очередной экологической катастрофе и о принятых мерах, но в целом, Стелькер остался доволен результатами и на мелкие погрешности решил внимания не обращать.

Отчет, подготовленный Шнырком, был упомянут на совещании отдела, как образцовый, а сам стажер получил устную благодарность. После этого, демон, на свою беду, поручил Шнырку выяснить возможности использования вооружения аборигенов давно присоединенного, но мало изученного мира, самоназвание Йаан, в качестве штатного оружия охранников среднего звена. Шнырок довольно быстро пришел к выводу, что ручные пулеметы аборигенов, хотя и обладают высокой огневой мощью и скорострельностью, требуют постоянного тщательного ухода, оставаясь, при этом, крайне капризными и ненадежными. После ряда опытов выяснилось, что они боятся сырости и пыли, а прямой солнечный свет за считанные секунды приводит в негодность механизм прицела. Но, посчитав обычное вооружение аборигенов не соответствующим высоким стандартам «Ад Инкорпорейтед», Шнырок на этом не остановился. Трижды прервав обед руководителя (см. пункт 17.2.1 уложения) и четыре раза ночной отдых (снова см. пункт 17.2.1), Шнырок вломился к нему как раз в тот момент, когда Стелькер расставил на столе шахматы – младший демон любил решать шахматные этюды. Шнырок небрежно смахнул со стола хрупкие шахматные фигурки и водрузил на их место большой горшок с невзрачным, похожим на мелкий лопух, своеобразно пахнущим растением. То есть, своеобразным Стелькер посчитал этот запах только в первое мгновение, от неожиданности. Уже через несколько секунд, младший демон пришел к выводу, что аромат растения был мерзким, отвратительным… в общем, воняло гадостно.

– Что это? – Стелькер достал из кармана носовой платок и помахал им перед носом. – Форточку открой.

– Ни в коем случае! – жизнерадостно отказался Шнырок. – Эффект сразу ослабнет, я проверял. Чувствуете, какой запах?

– Кха, кха, – закашлялся младший демон, подтверждая, что чувствует.

– Вот я и подумал, зачем нам туземные пулеметы – с ними больше хлопот, чем удовольствия. Зато вот эта травка, «вечерняя красотка» называется, она ведь даже без переработки, готовое химическое оружие! Вы только попробуйте, вдохните!

– Спасибо большое, – Стелькер отодвинулся и вытер платочком слезящиеся глаза. – То есть, ты предлагаешь…

– Вот именно! – Шнырок суетливо схватил горшок и прижал его к груди. – Там, на Йаане, эта красавица на болотах растет, а мы можем использовать…

– Как? – Стелькер снова раскашлялся. – Как это можно использовать?

– Так я же говорю, в качестве химического оружия! Упредительного! Прежде чем высылать строительный отряд для инферноформирования территории, мы можем отправить летучую группу особого назначения, которая высадит эту травку по периметру будущей Базы.

– И что?

– И все! – Шнырок восторженно улыбнулся, и снова сунул горшок под нос начальника. – Никаких проблем с аборигенами! У них даже мысли не возникнет защищать свои земли – жить-то там все равно невозможно будет.

– Допустим, – Стелькер чихнул. – Допустим, туземцы уберутся подальше, в это я охотно верю. А как строители? Им в противогазах работать? Или снова отправлять летучий отряд, чтобы они выкосили эти посадки?

– Зачем выкашивать? – искренне удивился Шнырок. – Бесам такой запашок не помешает, они привычные. Травку, по ходу строительства, вытопчут и не заметят.

– Понятно, – Стелькер вспомнил совещание, на котором он ставил резвого стажера в пример кадровым сотрудникам, и кривые ухмылки, появившиеся на лицах коллег-руководителей. Как его сразу не насторожило, что Шнырок уже прошел по всем секторам и нигде не задержался? – Бесам, значит, не помешает. И на производительности труда не скажется?

– Никак нет! – Шнырок осторожно вернул горшок на стол и вытянулся в струнку.

– Нет? – недоверчиво переспросил младший демон.

Добросовестный Шнырок наклонился над отвратительным лопухом и шумно втянул в себя воздух. На мгновение, замер, задумавшись, потом честно признал:

– Ну, может, у тех, кто послабее, голова немного поболит.

– Понятно, – повторил Стелькер. – Сопроводительные документы готовы?

– А как же! – на стол, рядом с горшком, шлепнулась толстая папка.

– Ну что ж, – демон вспомнил про платочек, который держал в руке и вытер слезящиеся глаза. – Объявляю устную благодарность.

Когда счастливый Шнырок, наконец, убрался вместе со своей вонючей травкой, начальник сектора оружейной экспертизы подошел к окну и распахнул его. Большая ворона, пристроившаяся на дереве рядом с окном, хрипло каркнула и кувыркнулась вниз. Стелькер плюнул ей вслед и отправился к начальнику сектора хозяйственных вопросов демону Гросту.

– Стажер достал? – сочувственно догадался Грост, глядя на унылую физиономию приятеля. – Что он на этот раз отчудил?

– Не спрашивай, – Стелькер, которого все еще преследовала вонь йаанской вечерней красотки, подошел к окну и, не спрашивая разрешения хозяина, открыл его. – А у тебя он что сделал? Тоже, я понимаю, отличился?

– Не спрашивай, – Гроста передернуло. – Не хочу вспоминать.

– Куда бы его сплавить? – тоскливо спросил Стелькер.

– Из наших никто не возьмет, – предупредил Грост.

– Я понимаю. Может, спецзадание ему какое?

– Спецзадание? – Грост откинулся на спинку кресла и побарабанил пальцами по столу. – Хм, спецзадание… Ты Варагу с Терры знаешь? Сектор учета?

– Знаком немного, – поморщился Стелькер. – Неприятный тип.

– Я тоже его не люблю, – намекнул Грост.

– Ты думаешь?.. – в голосе Стелькера прозвучала робкая надежда. – А как мы его подсунем?

– Проще простого, – ухмыльнулся Грост. – Варага у меня недавно спрашивал, нет ли кого на примете: шустрого и смышленого. У него на Терре персонала не хватает, а работы – завал! Я подробностей не знаю, но, похоже, кто-то начал воровать не по чину.

– К юбилею филиала готовятся, – понимающе кивнул Стелькер. – В праздники трудно удержаться.

– Это ты про прошлый «День сотрудников охраны»? – строго свел брови на переносице Грост. – Так воздушные шары тогда ветром унесло.

– Вообще-то, я про фейерверк на гулянии в честь окончания финансового года, – Стелькер широко улыбнулся. – Хотя, с шарами тоже, красиво получилось.

– Шары унесло ветром, – упрямо повторил Грост, но не выдержал и хихикнул. – Хотя, ты прав, было красиво.

– На юбилее филиала, такой мелочью, как шары и фейерверки, никто и пачкаться не будет.

– Разве что, младшие бесы из обслуги. Эх, такие возможности на Терре сейчас открываются!

– Вот-вот, – Стелькер побарабанил пальцами по столу. – Значит, говоришь, Варага помощи просит? Черта просит, смышленого и добросовестного?

– Ну! Шнырок для него, самое то, что надо! Смышленый, мерзавец, а добросовестный до того, что скулы сводит! Так чего рассусоливать? Отправь его к Вараге, пусть он с этим сокровищем мучается.

– В другой филиал? – продолжал сомневаться Стелькер. – Не принято у нас стажерами обмениваться.

– Тогда оставь себе! – рявкнул Грост. – Что ты мне голову морочишь? Оформляй, как спецзадание и отправляй!

Дверь дежурки дернулась и издала мерзкий скрип. Демон Калихант, отвечающий за состояние помещений, регулярно заправлял петли маслом, но рядовые дежурные, еще более регулярно, это масло вычищали, а взамен подсыпали заговоренного песочка. Таким образом, дверь начинала скрипеть еще до того, как входящий успевал коснуться дверной ручки. Мало ли чем демон может занять себя на дежурстве – свидетели не всегда нужны. Вот, например, сейчас: хотя демон Минисиах ничего такого сомнительного не делал, однако же в кресле развалился не по инструкции и копыта свои, задрав ноги, на краешек пульта управления пристроил.

Конечно, полноценным нарушением это назвать нельзя. Скорее так, мелкое разгильдяйство. Но если найдется доброжелатель (а чего его искать? Тот же Харрамух не упустит случая подгадить) и доложит Калиханту, то дисциплинарного взыскания не миновать.

Но скрип раздался вовремя, и дежурный демон успел принять достойную и даже глубокомысленную позу. Впрочем, когда дверь открылась полностью, оказалось, что необходимости в этом не было. Вошедший демон Курант не моргнул бы глазом, если бы даже увидел Минисиаха лежащим на пульте.

– Привет! – отсалютовал посетитель. – Как делишки, что нового?

– А, – вяло отмахнулся Минисиах. – Тоска. А ты чего пришел?

– Так и я это самое… – подмигнул Курант. – В смысле, тоска!

Он слегка оттопырил левую полу своего лилового сюртука с бархатными лацканами (Курант с полным основанием считался первым щеголем торгового отдела), запустил тонкие бледные пальцы во внутренний карман и замер, выразительно глядя на Минисиаха.

Тот оглянулся на дверь. Дверь была плотно закрыта.

– Ну… собственно, почему и нет? У тебя там что, текилла?

– А то!

– Угу. Ну что ж, по маленькой, я думаю, – мохнатая бровь шевельнулась и на столе неторопливо сконденсировались два граненых стакана, – не повредит.

Курант вытащил обтянутую кожей плоскую фляжку и наполнил стаканы на треть. Минисиах взял свой, полюбовался прозрачной жидкостью, потянул носом и уточнил:

– Это аргрзрская?

– Ты что, это самое… обидеть хочешь? Конечно аргрзрская, какая же еще!

– Да не пыли, это я так, спросил просто. Слышал, что Харрамуха какой-то остряк угостил текиллой с Ваххана. Он потом три дня с постели встать не мог.

– Он что, это самое, выпил ее? – уже поднесенный к губам, стакан Куранта замер в воздухе. – Зачем?

– Так Харрамух же, он придурок известный, – равнодушно пожал плечами Минисиах. – Чувства вкуса – никакого. Ему что текилла, что собачья моча. А бутыль настоящая была, с медалями и с печатью.

– Вот как, – Курант не сдержал понимающей ухмылки. – А кто был этот остряк ты, это самое, случайно, не в курсе?

– Представления не имею, – безразлично ответил Минисиах, сделал большой глоток и зажмурился: – Ух ты! Хороша, зараза!

– А то, – согласился Курант и опрокинул свой стакан в глотку. Жмуриться он не стал, только поднял указательный палец и провозгласил важно: – Это же вещь! Предмет!

– Предмет, ничего не скажешь, – Минисиах тоже допил текиллу и заглянул в пустой стакан. – А что, братец, не повторить ли нам?

– Это того… можно, – Курант уже отвинчивал крышечку фляжки. – А, что б тебя!

Сигнал вызова прозвучал слишком неожиданно и слишком громко, а главное – не вовремя. Не ожидавший, что у него над ухом взревет сирена, демон расплескал, по меньшей мере, полстакана живительного напитка.

– Дай сюда, – отобрал у него фляжку Минисиах. Выключил сирену и добавил, не скрывая досады: – И что за руки у некоторых? Оборвать такие руки и метелки вместо них приспособить! Аргрзрскую, ее ведь даже не слижешь – она моментально в стол впитывается!

– Да, это самое, впитывается, – Курант печально смотрел, как внушительная лужица закипает мелкими пузырьками, вступая в реакцию с поверхностью стола, и быстро уменьшается в размерах. Потом нервно оглянулся на мигающий цветными огоньками пульт и спросил:

– А ты чего? В смысле, вызов пришел, а ты сидишь, это самое, как ни в чем?

– Успеется, – Минисиах разлил по стаканам драгоценный напиток. – Сейчас я, только дерну перед дорогой.

– Да я ничего, – Курант осторожно принял стакан. – Я просто того… вызов же. Там, это самое, ждут!

– Подождут немного, не облезут, – Минисиах выпил и элегантно занюхал кисточкой на кончике хвоста.

Курант последовал его примеру. Увы, в тот момент, когда живительная влага скользнула в горло демона, снова взвыла сирена. Курант поперхнулся, закашлялся, и Минисиах изо всех сил забарабанил по его, обтянутой лиловым сюртуком спине.

– Да иди…кха-кха, да ладно… кха-кха, – слабо отбивался Курант. – У тебя вызов! Это самое… кха-кха! Повто… повторный!

– Пропади они все пропадом! – Минисиах оставил Куранта в покое только тогда, когда убедился в его способности дышать. – Не терпится им! Он передвинул на пульте зеленый рычажок из положения «вызов получен» в положение «вызов принят». В ту же секунду, в специальный лоток, с громким «чпок», шлепнулась большая амбарная книга с аккуратной наклейкой «Учет принятых и обслуженных вызовов. Торговый отдел, филиал Терра». К корешку книги, тонкой цепочкой, был прикреплен химический карандаш.

Минисиах открыл книгу, прижал страницу стаканом и повернулся к пульту.

– Кому там не терпится?

По экрану монитора побежали зеленые строчки и демон, послюнявив карандаш, начал записывать:

– Вызов из мира самоназвание «Сельна», по классификации «Ад Инкорпорейтед» – одиннадцать, дробь четыреста восемьдесят две тысячи шестьсот три, дробь девяносто пять, шестнадцать бис. Население – четыре миллиарда, уровень развития техники – выше среднего, уровень развития магии – нулевой.

– Стандартный мирок, – заметил Курант. – Ничего особенного. Таких у нас, в Терре, это самое, половина будет, а то и побольше.

– Это точно, – согласился Минисиах. – Рутина. Сейчас какой-нибудь плешивый дядька начнет дворец требовать, с экзотическими танцовщицами. Эх, надоели мне эти аборигены, – он поднял стакан и захлопнул книгу.

Курант среагировал правильно – в стакане снова заплескалась текилла. Минисиах выпил, уже не красуясь, быстро и деловито.

– Ну, все, теперь действительно, пора. А то замучаюсь объяснительные писать, почему очередной туземный болван не получил свою погремушку, в установленный прейскурантом срок.

Реджинальд Хокк не планировал жить совсем один – в большом доме на окраине деревни, это было бы просто неразумно. Кроме того, адвокат не собирался тратить время на такие малоинтересные занятия, как приготовление еды, борьба с пылью и выращивание цветов на крохотном клочке земли перед домом. В городской квартире у него была приходящая прислуга – молчаливая пожилая женщина. Вспомнив ее, Реджинальд испытал почти нежность: она-то не стала разыгрывать на вокзале дешевую сцену из сериала. Получила в прошлый вторник полный расчет, конверт с заверенными по всем правилам рекомендациями, равнодушно сказала: «Счастливого пути, господин Хокк», повернулась и ушла. Очень приличная и благовоспитанная женщина. Оставалось только надеяться, что слуга, нанятый по рекомендации местного священника, окажется не хуже.

Да, сознавая всю важность вопроса, Реджинальд, сразу после покупки дома, потратил пару часов на визит вежливости к священнику, этому представителю местной элиты. Быстро очаровав его (всем известно, что адвокат Хокк может в две минуты очаровать кого угодно, если у него есть на то причины и желание), Реджинальд, по-соседски, поделился проблемой: как найти человека, отвечающего целому ряду, довольно высоких требований. Священник Фицци отнесся к делу очень ответственно. Он тщательно изучил заранее заготовленный Реджинальдом список качеств, которыми должен обладать потенциальный слуга, почесал затылок, наморщил лоб, пошевелил бровями и потеребил нижнюю губу. После чего объявил, что глубокоуважаемому господину Хокку должен подойти осевший в их деревне пять лет назад моряк – бывший кок Нильс Никкель.

– Он немолод, – рассуждал священник, ставя галочки против соответствующих строчек в списке Реджинальда, – чистоплотен и аккуратен, не склонен к веселью, никогда не заговаривает первым, прекрасно готовит. Причем может обеспечить как простую здоровую пищу, так и диетическую. И в разных экзотических соусах тоже, насколько мне известно, знает толк…

Священник, ценя время адвоката, предложил провести предварительные переговоры, так что, Реджинальд впервые увидел своего нового слугу только сейчас.

На первый взгляд, Никкель производил благоприятное впечатление. Флегматичный, немного за шестьдесят, с коротко остриженным ежиком седых волос, крепкий мужчина. Особенно внимательно Хокк осмотрел его обувь.

Адвокат всегда обращал на обувь особое внимание – это была одна из его маленьких хитростей. Сколько раз в кабинет Хокка входили вполне благополучные, важные, добропорядочные господа, но стоило опустить глаза и острые носы или высокие каблуки туфель выдавали жулика. Разумеется, речь шла только о мужчинах – обувь дам Реджинальд никогда не взялся бы оценивать. Да и смысла не было – чаще всего она говорила лишь о последней моде, да о финансовых возможностях хозяйки.

Никкель экзамен выдержал «на отлично». На ногах у него были честные башмаки – практичные, добротные и безупречно вычищенные. Дом тоже был вычищен и пропал тот легкий запах затхлости, который присущ всем нежилым помещениям. Так что, и второй взгляд на нового слугу Реджинальд счел вполне удовлетворительным.

Третий же взгляд – поданный, с учетом всех правил сервировки и обслуживания, роскошный ужин – был выше всяких похвал. Через час после ужина окончательные переговоры были завершены и контракт (с испытательным сроком в двенадцать месяцев и правом взыскания штрафов за разбитую по неосторожности посуду) был подписан.

Хокк сразу предупредил, что предпочитает придерживаться строгого распорядка и передал Никкелю листочек, в котором было четко обозначено время завтрака, ланча, обеда, вечернего чая и ужина. Меню всех этих трапез, адвокат оставил на усмотрение слуги, заметив только, что пища должна быть здоровой и легко усваиваемой.

– Побольше свежих овощей и рыбы. Овсянка, паровые котлетки… ну, вы понимаете.

Никкель молча взял расписание, деловито кивнул и удалился, оставив хозяина предаваться мрачным раздумьям.

“Паровые котлетки, будь они прокляты! Был бы он помоложе, он бы отправил эти паровые котлетки, вместе с овсянкой, в ближайшее окно! И ел бы три раза в день, хорошо прожаренный бифштекс! Именно так питался знаменитый адвокат Реджинальд Хокк в молодости… хорошо, это была уже не молодость или, скажем так, не первая молодость. Время, когда съедать по три хорошо прожаренных бифштекса в день уже позволяли финансы и еще позволял желудок. А по сравнению с нынешними семьюдесятью пятью – те счастливые тридцать-сорок лет вполне можно считать молодостью.”

После этого, хозяин и слуга практически не встречались. Уборкой Никкель занимался только в отсутствие хозяина – если Реджинальду случайно приходилось войти в этот момент в комнату, бывший моряк немедленно подхватывал свои тряпочки-щеточки и испарялся. А когда адвокат, в обозначенное в расписании время, входил в столовую, его уже ждала, сервированная по всем правилам высокого искусства, трапеза. И никакого следа Никкеля поблизости! Да, с уединением все было в порядке.

А с блаженным бездельем, как-то не складывалось. То есть, Реджинальд имел полную возможность бездельничать, с самого утра до позднего вечера. И пару дней он эту возможность использовал, так сказать, по полной программе – как утром вставал, так до самого вечера ничего и не делал. Но сказать, что он получал удовольствие от подобного времяпровождения… что делать, не привык адвокат Хокк бестолково слоняться из угла в угол или сидеть в кресле, разглядывая собственные пальцы!

К концу второго дня у Реджинальда зародилась мысль, что он достаточно поблаженствовал и уже может позволить себе заняться чем-то более осмысленным. Вот только чем?

Читать книги? Хокк никогда не любил художественную литературу. Гулять? Бессмысленное занятие. Удить рыбу? Не годится, даже в качестве шутки. Начать собирать какие-нибудь финтифлюшки, вроде марок или пивных этикеток? Нелепо, но на самый крайний случай… а может, попробовать писать мемуары? Нет, это будет слишком похоже на работу.

Хокк устроил полный обход дома, втайне надеясь, что спугнет в какой-нибудь из комнат, Никкеля с его щетками. Не бог весть какое развлечение, но лучше, чем ничего. Увы, Никкель мирно возился на кухне – перебирал изюм. Увидев хозяина, заглянувшего в его владения в неурочный час, он не удивился. Молча отряхнул руки, с достоинством встал и слегка склонил голову: первым не заговаривал (как и обещал священник), но демонстрировал готовность выслушать указания хозяина.

– Все в порядке, Никкель, – махнул рукой Реджинальд. – Это я так… смотрю.

Никкель снова кивнул и сел, посчитав эти слова разрешением вернуться к работе. Хокк прикинул, не попробовать ли и ему перебирать изюм? Идея показалась забавной, и он усмехнулся.

– Кстати, Никкель, а у вас бывает свободное время?

Слуга ответил не сразу. Он сбросил в миску горсть изюма, посмотрел на Хокка и сказал осторожно:

– Случается.

– Э-э, хм, – задавая свой вопрос, Реджинальд не подумал, что старый моряк может истолковать его интерес по-своему. Много свободного времени, значит мало работы. Не каждому хозяину это понравится. Обычно, слугам платят не за то, что они бездельничают. – Я всего лишь хотел узнать, чем вы занимаетесь, когда свободны?

– Если не сплю? – уточнил Никкель.

– Разумеется.

– Я вышиваю.

– Простите… что вы делаете?

– Вышиваю, крестиком. Очень популярное у нас, у отставных моряков, занятие.

– Понятно, – Хокк кашлянул и попятился. – Ну… всего доброго, Никкель.

Закрыв за собой дверь кухни, адвокат покачал головой. Разумеется, он всегда знал, что в мире нет совершенства. Но Никкель, такой, казалось бы, достойный доверия человек, и нате вам! Вышивание крестиком! Хотя, если быть с собой честным, то это не самое плохое. Можно ведь было нанять слугу, который пишет пейзажи маслом, таких психов тоже хватает. А если вспомнить о тех, которые сочиняют стихи или музицируют… нет, вышивание крестиком – это еще ничего, вполне мирное занятие. Вот только лично ему, Хокку, оно совершенно не подходит.

Чем же, все-таки, заняться? В сотый раз обойти комнаты? Затопить камин? Подняться на чердак? Хм, а почему, собственно, и нет? На чердак он заглядывал только один раз, когда осматривал дом перед покупкой. Там свалена какая-то старая мебель, сундуки, чемоданы. Залежи старого пыльного барахла. Почему бы не покопаться в нем?

Хокк неторопливо поднялся по лестнице, толкнул скрипучую дверь и включил свет. Все как он запомнил – покрытая пылью и паутиной свалка. Он постоял немного, засунув руки в карманы и насвистывая мотивчик, пик популярности которого прошел лет тридцать назад. Желание разгребать эти завалы не то, чтобы исчезло совсем, но изрядно съежилось. Реджинальд, все-таки, подошел к ближайшему сундуку, крышка которого была заставлена большими шляпными коробками. Пожалуй, перед чем-нибудь другим, он смог бы устоять. Повернулся бы, выключил свет и спустился вниз. Но шляпные коробки! За время адвокатской практики у Хокка было не меньше двух десятков дел, в которых фигурировали шляпные коробки. Одну нашли на месте преступления, и это дало возможность раскрыть жестокое убийство, пять раз картонки использовались для хранения орудия убийства (три пистолета, один молоток и один флакончик с ядом), а в двух были спрятаны завещания. Но чаще всего, шляпные коробки фигурировали в суде, как тайники, в которых хозяйки хранили драгоценности.

Реджинальд осторожно приподнял крышку одной из коробок. Облачко пыли взметнулось вверх и тут же осело на безупречных рукавах его пиджака.

“Пожалуй, мой костюм не совсем подходит для этого дела. Хотя… в чем проблема? Если я испачкаю костюм, то Никкель его почистит. Я получу удовольствие, а Никкель… у него останется меньше времени на его дурацкие вышивки. Разве это не благое дело? Не всякий хозяин проявляет такую заботу о своем слуге!”

И, не думая больше о сохранности костюма, Реджинальд Хокк принялся потрошить коробки. Шляп в них не было – бриллиантов и пистолетов, впрочем, тоже. В одной коробке он нашел связку тетрадей с конспектами лекций по химии, в другой были свалены полтора десятка сломанных наручных часов (какой маньяк их там собрал?), в третьей пряталась роскошная детская железная дорога, в четвертой лежала поеденная молью вязанная кофта и два деревянных циркуля…

Когда все коробки были спущены на пол, Хокк уже вошел в азарт. Не теряя времени, он распахнул крышку сундука и восхищенно замер, не в силах издать ни звука. Это был не просто сундук, это была аккуратнейшим образом собранная и упакованная химическая лаборатория. Колбы и реторты, пустые и наполненные разноцветными жидкостями и порошками, разных размеров фарфоровые ступки с пестиками, стеклянные палочки и пипетки, мензурки и тигли – все это располагалось в специальных, продуманно расположенных, отделениях и кармашках.

Глаза у Хокка горели.

– Вот это сокровища, – пробормотал он. – О, тут и какой-то учебник есть!

Адвокат достал из сундука толстую книгу в переплете из потемневшей от времени телячьей кожи и наугад раскрыл ее. Словно легкий ветерок пронесся по чердаку: взметнул со страницы полоску бумаги, поднял ее вверх и закружил в воздухе. Собственно, у Хокка не было никакой причины ловить эту пустяковину – подумаешь, закладка выпала! И если бы, кто-нибудь, спросил сейчас: “Уважаемый господин Хокк, а на что вам сдалась эта бумажка?”, адвокат просто не знал бы, что ответить. Скорее всего, он поступил бы так, как обычно делал в суде, когда слышал нечто, для себя неприятное или неожиданное. В таких случаях, Хокк вздергивал правую бровь и бросал на невежу такой взгляд, что тот сразу понимал всю неуместность и бестактность своего выступления. Но поскольку рядом никого не было, семидесятипятилетний адвокат подпрыгивал и размахивал руками, безуспешно пытаясь поймать легкий листок, который продолжал издевательски плясать над его головой.

Разумеется, долго это продолжаться не могло. У Хокка одновременно закололо в боку, прострелило резкой болью правое колено и заныли плечи. А сердце повело себя и вовсе безобразно – оно нахально покинуло грудную клетку и теперь судорожно колотилось в горле, мешая сделать вдох. Адвокат торопливо опустился прямо на пол. Костюм все равно испачкан, а самое необходимое сейчас – вернуть организм в рабочее состояние. Хотя бы, более или менее рабочее.

Мерзкая бумажка еще немного покачалась в воздухе, потом плавно скользнула вниз и опустилась на пол в полуметре от левой ладони Хокка. Он посмотрел на пергамент с отвращением и отвернулся – колено, кажется, успокоилось, но справиться с дыханием пока не удавалось. Реджинальд прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться на этой конкретной и столь важной сейчас задаче, но через секунду снова распахнул их. Пергамент?!! Но этого же просто не может быть! Какой-нибудь тетрадный листок может взлететь от простого сквозняка, а чтобы поднять в воздух пергамент… но это, действительно, был пергамент. И лежал он уже гораздо ближе, теперь Хокк без труда мог дотянуться до него. И даже накрыть ладонью. Не совсем понимая, зачем он делает это, Хокк так и поступил.

На вид, на ощупь и на запах, это был настоящий пергамент. Тонкий, хорошо выделанный, покрытый ровными бледно-фиолетовыми строчками выцветших чернил. Что же получается? На этой закладке какой-то текст? Интересно, что там написано.

Хокк сунул руку в нагрудный карман, чтобы достать очки, но тут же вспомнил, что оставил их в кабинете, на столе, рядом с газетой, которую читал после обеда. Он раздраженно поморщился и приступил к процедуре вставания. Это оказалось делом не простым и не быстрым, но Реджинальд справился. И даже не уронил странный пергамент, который так ловко притворялся простой бумажкой.

В кабинете Реджинальд сразу почувствовал себя гораздо увереннее. Сел за стол, отшвырнул в сторону газету и положил перед собой пергамент. Надел очки и бледные строчки сразу обрели четкость. Что же это за язык? Похоже на латынь. По крайне мере, окончания характерные, да и слова попадаются, знакомые… кажется, знакомые. Странно, у него ведь познания в этом древнем языке весьма изрядные, а ни малейшего смысла уловить не удается.

Нет, так работать не годится. Первым делом надо, чтобы Натаниэль сделал копию. Реджинальд поднял голову, чтобы позвать секретаря и только тогда вспомнил, что это невозможно.

– Надо же, какая неприятность, – посетовал адвокат. – Ну что ж, не поручать же это Никкелю. Придется вспомнить молодость. Эх, сколько я в свое время всяких копий нашлепал!

Неожиданно, настроение у него улучшилось. Как будто, принявшись за работу, которую ему в последний раз приходилось выполнять более сорока лет назад, он, действительно, эти сорок лет сбросил. Непонятные слова перерисовывались легко и без ошибок, буковки выходили аккуратные, кругленькие – просто загляденье! Времени на эту приятную работу ушло совсем немного. Хокк полюбовался ровными строчками копии, потом отложил ее в сторону и занялся оригиналом. Пергамент, даже если на нем записан не какой-нибудь старинный алхимический рецепт, а всего лишь счет за покупку – предмет весьма ценный. Нехорошо, если он будет просто так на столе валяться.

Действуя неторопливо и методично, Реджинальд достал из ящика стола большой плотный конверт и написал на его лицевой стороне: “Пергамент с текстом, обнаружен мною, независимым адвокатом категории “СИ”, Реджинальдом Хокком, на чердаке дома, приобретенного мною в собственность”, поставил дату и расписался, привычно снабдив свой росчерк двумя эффектными завитушками. Уже вложив пергамент в конверт, Реджинальд сообразил, что звание независимого адвоката категории “СИ” для него, уже несколько дней, как в прошлом. Он немного поколебался, что лучше сделать: зачеркнуть столь привычное звание или вписать перед ним слово “бывший”? В конце концов, махнул рукой и оставил, как есть. После чего, убрал конверт в новенькую папку, а папку спрятал в ящик стола.

Теперь можно было приступать к изучению текста. Все-таки, странно – если это латынь, то почему набор слов кажется настолько нелогичным? Да и построение фразы нельзя назвать характерным. А если это не классическая латынь, а какой-то диалект? Надо попробовать прочесть вслух: слово звучащее воспринимается совсем не так, как написанное. Может, что-нибудь и прояснится?

Реджинальд, медленно и певуче, начал произносить слова, которые только что переписал со старинного пергамента. Его красивый, хорошо поставленный баритон (а как же! Разумеется, поставленный, причем лучшими педагогами, профессионалами своего дела. Голос для адвоката – орудие труда и очень важное) зазвучал в просторном кабинете неожиданно гулко – казалось, даже эхо откликнулось. Дочитав до конца, Реджинальд положил бумагу на стол, снял очки и потер переносицу.

– Не знаю, право, не знаю, – пробормотал он. – Трудно сказать, на что это, собственно похоже. Но явно, не хозяйственные записи. Такая странная ритмичность гласных, я бы даже сказал, завораживающая… Напоминает свадебную песнь какого-нибудь дикарского народа.

Хокк снова надел очки, повторил первые несколько слов, и пожал плечами.

– Вот это, несомненно, означает: “масло”. Хм, к чему бы это там могло быть “масло”?

– Приношу свои извинения за небольшую задержку, – неожиданно раздался голос справа от него.

“Никкель? За какую задержку он извиняется? Разве я его о чем-то просил?”

Хокк повернул голову, и дыхание у него перехватило. Это был не Никкель. Точнее говоря, это был вовсе не Никкель, это был даже не человек.

У людей не бывает рожек на голове – пусть маленьких и аккуратных, почти не выделяющихся на аккуратно причесанной голове, но все-таки, рожек! Люди не покрыты ниже пояса густой, плотной шерстью, делающей излишней такую деталь одежды, как брюки! У людей не бывает тонкого, подвижного хвоста с кисточкой на конце! Взгляд адвоката машинально скользнул вниз и Хокк едва не застонал. У людей не бывает копыт!

– Вы позволите присесть? – длинный хвост обвился вокруг спинки стула, подтянул его поближе. – Пожалуйста, не подумайте, что я вас критикую, – гость мило улыбнулся, – но право же, к чему такое нетерпение? Не было никакой необходимости читать заклинание во второй раз. – Существо покачало украшенной рожками головой и добавило с мягким укором: – У нас ведь все вызовы регистрируются. Я мог оказаться в неловком положении.

Реджинальд Хокк громко сглотнул и постарался сосредоточить взгляд на более привычных деталях: темно-коричневый деловой пиджак, белая рубашка, консервативный галстук. Не помогло. Увы, но приходилось признать, что перед ним сидел черт – представитель нечистой силы, в которую Реджинальд не верил даже в далеком детстве.

Минисиах продолжал старательно растягивать тонкие губы в рекомендованной инструкцией, доброжелательной улыбке (форма четырнадцать дробь два). Судя по общей классификации, радушного приема на этой Сельне, ожидать не стоило. Шестнадцать бис – одно это говорит о том, что пока с аборигеном договор заключишь, намучаешься. А тут еще и магия – ноль. Как, при таких условиях, этому туземцу, вообще удалось заклинание вызова добыть? Хотя, судя по его обалделому виду, он сам смутно представляет, что произошло. Похоже, ложный вызов – заклинание попало в руки к этому типу случайно. Но отрабатывать надо – служебная инструкция торгового отдела и такие варианты предусматривает.

Пункт первый – успокоить потенциального клиента и войти в доверие. Пункт второй – ознакомить потенциального клиента с открывающимися возможностями, описать все выгоды сотрудничества с «Ад Инкорпорейтед». Пункт третий – склонить потенциального клиента к подписанию договора… Рутинный рабочий процесс.

Демон подправил слегка покосившуюся улыбку:

– Я вижу, вы несколько удивлены моим появлением, – начал он, самым доверительным тоном. – Приношу свои извинения. Разумеется, у нас есть более щадящие, так сказать, варианты первого контакта, но поверьте, мне просто не пришло в голову ими воспользоваться. Заклинание вызова было произнесено четко и без малейших ошибок – это и ввело меня в заблуждение. Я полагал, что его произносит человек подготовленный.

– Вы… вы… – не то, чтобы к адвокату вернулся голос. Но пару хриплых звуков ему удалось выдавить.

– Нет, нет, я не галлюцинация, – поспешил заверить его Минисиах. – Если желаете, можете потрогать, и даже ущипнуть.

Он протянул вперед руку с тонкими пальцами и узкими, аккуратно подпиленными ногтями.

Хокк осторожно коснулся рукава пиджака и ему, действительно, стало легче. Ткань, по крайне мере, была настоящая. И хорошего качества, в этом Реджинальд разбирался.

– Но вы не существуете, – упрекнул он визитера. – Не можете существовать! Я в вас не верю!

– В меня персонально? – темные глаза насмешливо сощурились.

– Персонально тоже. Но я не верю в вас вообще, как в явление. Вы ведь черт? А я не верю в чертей!

– С вашего позволения, небольшое уточнение: я демон. Демон Минисиах, старший специалист торгового отдела компании «Ад Инкорпорейтед», филиал Терра, – Минисиах слегка привстал и вежливо поклонился.

– Реджинальд Хокк. Независимый адвокат категории «СИ», – Реджинальд чуть помедлил и, все-таки, добавил: – В отставке.

– Счастлив познакомиться, – небрежно кивнул Минисиах. Вообще-то, по инструкции, ему полагалось расцвести самой наидружелюбнейшей улыбкой, чтобы вызвать у клиента чувство уверенности и защищенности. Но у Минисиаха было скверное настроение, поэтому он пренебрег инструкцией и просто кивнул. – Итак, я прибыл по вашему вызову, для заключения сделки…

– Минуточку! – строго прервал его адвокат.

Да в первое мгновение он несколько растерялся, но только в первое мгновение. В конце концов, не каждый день к нему домой являются черти (даже если они называют себя демонами). До сих пор, Хокк не верил в их существование, но этот, конкретный экземпляр казался вполне реальным. Хорошо, допустим, демон. Но это не значит, что можно позволить ему управлять разговором. Реджинальд нахмурился и добавил в голос металла:

– По какому вызову? Я никого не вызывал!

– Да как же не вызывали, господин Хокк! – изумился Минисиах. – Вот ведь, у вас на столе и листочек лежит, с заклинанием! Смотрите, черным по белому написано, – Минисиах, не стал брать листок, просто повел по строчке длинным ногтем: – Заклинаю тебя… явись ко мне… исполнение желаний…

– Ничего подобного! Никакие желания здесь ни при чем! Я недостаточно четко пока представляю себе содержание текста, но вот это слово означает «масло»!

Минисиах посмотрел на текст, на Реджинальда, снова на текст и его улыбка приобрела оттенок превосходства.

– Прошу прощения, но слово, на которое вы указываете, совершенно однозначно означает «исполнение».

– И на каком же, позвольте узнать, языке, оно это означает? – ехидно осведомился Реджинальд. – Я очень неплохо знаю латынь, а по латыни это – «масло»!

– Но это не латынь, – мягко сказал Минисиах. – Этот язык… боюсь, что в вашем мире для него нет названия.

– Послушайте, господин черт… – раздраженно начал Хокк, но Минисиах перебил его:

– Я вас умоляю, – он прижал правую ладонь к сердцу. – Возможно, для вас это пустая формальность, но, тем не менее, я демон.

– А что, есть разница? Выглядите вы совсем как черт. По крайне мере, именно так их описывают наши священники.

– Внешняя разница, действительно, не столь велика, – с легким неудовольствием согласился Минисиах. – И черти, так же являются служащими нашей компании. Но разница в статусе чертей и демонов довольно существенна. Что бы проще вам объяснить… вот вы, например, независимый адвокат категории «СИ» – фигура, в судебном мире довольно заметная, не так ли?

Реджинальд чуть помедлил, но все-таки, кивнул:

– Достаточно заметная.

– Так вот, назвать меня чертом, это все равно, что посчитать вас мелким клерком, служащим процветающей адвокатской конторы. Знаете, из тех, что сидят по три десятка в большой комнате и подбирают документы по запросам вышестоящих коллег.

– Понятно, – снова кивнул Хокк. Взял из аккуратной стопочки листок для заметок и сделал каллиграфически четкую запись: «Демон Минисиах, ст. специалист торг. отдела». Поднял глаза и уточнил: – А вы и есть вышестоящий коллега?

– Да. Не буду внушать вам, что я самая крупная величина, надо мной тоже имеются начальники, но у меня отдельный кабинет.

Минисиах посмотрел на клиента. Господин Хокк выглядел заинтересованным, и демон мысленно похвалил себя, за правильно выбранную стратегию. Его аналогии оказались и понятны адвокату и уместны. Можно сказать, что начало нежной дружбе положено.

– А личный секретарь? – уточнил Реджинальд.

– О, у вас был личный секретарь? – Минисиах постарался продемонстрировать уважение и восхищение. Но сделал это очень аккуратно, чтобы не переиграть. Льстить таким людям, как этот адвокат, надо умеючи. – У нас в компании личные секретари предоставляются только дьяволам-руководителям филиалов. Что ж, господин Хокк, я вижу, вы человек деловой и время ваше драгоценно. Так давайте, побыстрее покончим с формальностями?

Реджинальд снова насупился. Неуместное упоминание о драгоценности его времени, прозвучало злой насмешкой. Еще месяц назад это было верно – каждая минута на счету и каждая минута стоит денег. А сейчас… он может беседовать с этим рогатым чучелом хоть до зимы и ни реала на этом не потеряет! Впрочем, и не заработает тоже.

А Минисиах ошибочно принял раздражение адвоката за деловую сосредоточенность, быстро расстелил на столе типовой бланк договора и затараторил:

– Компания «Ад Инкорпорейтед» предоставляет просто шикарные условия по исполнению договора! Масса льгот, скидок, дополнительные гарантии! Вот тут, мелким шрифтом, можете не читать. Ваши права практически неограничены…

Реджинальд слушал эту трескотню, презрительно скривив губы. Какой-то занюханный, неизвестно откуда явившийся черт, пытается обдурить его самым примитивным способом. Это же надо: «мелким шрифтом можете не читать!» Если бы на копыта обувались туфли, то у этого типчика они были бы с заостренными носами, непременно. Да еще и лакированные!

– Ваша подпись требуется только в одном месте, вот здесь, я ставлю птичку. Естественно, кровью – традиции, сами понимаете. Не нами заведено, не нам и менять. Вот, пожалуйста, булавочка – абсолютно стерильная, одноразовая упаковка. Можете потом оставить ее себе на память, этакий небольшой сувенирчик.

– Сувенир? – Реджинальд осторожно взял булавку двумя пальцами. – Что ж, сувенир – это всегда приятно. Но я не уяснил, в чем, собственно, предмет договора?

– Как? – Минисиах даже растерялся. – Как это, не уяснили? Дело-то ведь, известное. Предмет договора – душа. Что же еще?

– Значит, вы предлагаете мне продать душу? – бесцветные губы адвоката изогнулись в язвительной усмешке. – А я-то думал, что уже давно это сделал!

– Двойной договор? Обычно таких грубых накладок у нас не бывает, – Минисиах достал из кармана пиджака маленькую коробочку – аппарат системы связи с архивом, откинул крышку и быстро застучал ногтем указательного пальца по находящимся внутри клавишам. Всмотрелся во встроенный в крышку экран и покачал головой: – Ничего нет. Вы уверены, что продажа была зарегистрирована по всем правилам?

– Прошу прощения, – Реджинальд слегка поморщился. – Это была всего лишь шутка. Не слишком уместная, очевидно.

– Нет, почему же, – Минисиах закрыл компьютер и спрятал его в карман. – Это вы извините, я просто не ожидал… А шутка ваша очень хороша. И уместная, и смешная. Что ж, если вы считаете, что давно продали свою душу, – демон хихикнул, – то осталось лишь покончить с формальностями.

Он снова придвинул к Реджинальду договор.

– Соглашение начинает действовать с момента подписания. То есть, как только ваша кровь отпечатывается на этом документе, вы автоматически получаете, – Минисиах изящно помахал рукой, – все.

– Все? – поднял брови Реджинальд.

– Наши возможности практически безграничны, – важно ответил демон. – Ну, подумайте сами, что вы такого можете пожелать, чего наша компания не сможет вам предоставить? Подписывайте, не сомневайтесь!

– Не торопите меня, молодой человек! – строго сказал Реджинальд. – У меня нет привычки, подписывать документы не читая.

Глаза Минисиаха округлились. Его еще никогда не называли «молодым человеком». И дело было даже не в том, что демоны живут долго: сколько ему было лет – три тысячи или уже четыре, Минисиах и сам не помнил, нужды не было. Просто, такое обращение среди служащих «Ад Инкорпорейтед» было не в ходу.

«А ведь из этого можно сделать прелестный анекдот! Старикан комичный – готовый персонаж, даже придумывать ничего не надо, и вся ситуация восхитительно нелепа. Я, как дурак, даже не допив текиллу, лечу на эту Сельну. А здесь выясняется, что болван адвокат просто забавлялся чтением вслух и вовсе не собирался никого вызывать! Шутник! Как это он сказал? «Я был уверен, что давно уже продал душу!» Ха-ха-ха! И под конец, такая изюминка – «молодой человек»! Подредактировать, оформить поизящнее, добавить пару шуток… с такой историей не стыдно и на торжественном общем приеме для сотрудников филиала, при самом дьяволе Вельзевуле выступить. Буду иметь успех.

Но что этот господин Хокк все на договор таращится? Текст стандартный, руководством утвержденный, сколько на него не смотри, не изменится. Всех-то дел: ткнуть булавочкой в палец, да оттиск оставить и можно получать золото, или дворец, или жену красотку, или что он там еще захочет… главное, чтобы меня больше не задерживал».

– Господин Хокк, – Минисиах деликатно постучал когтем по столу. – Что вы, право, там ищете? Подписали бы договорчик, и с плеч долой. А то мне еще отчет составлять…

– Серьезные дела не терпят суеты, – Реджинальд сурово взглянул на демона поверх очков.

Еще несколько минут Минисиах терпеливо ждал, пока адвокат закончит изучать документ. А тот, словно нарочно тянул время. Медленно водил глазами по строчкам, всматриваясь не то, что в каждое слово – в каждую букву. Между делом, не поднимая головы, протянул руку к изящной безделушке, стоящей на краю стола – серебряному колокольчику – и позвонил. Не успел Минисиах удивиться, как дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Никкель.

– Да, ваша милость?

– Подайте нам, пожалуйста, чаю, – Реджинальд все-таки потрудился оторвать взгляд от текста и, почти любезно спросил у Минисиаха: – Вам с лимоном?

– Но я… впрочем, да, с лимоном.

Минисиах добавил в будущий анекдот еще один выразительный штрих. Хотя, история получалась все более неправдоподобная. В существование подобного чудака никто не поверит. Надо же, клиент предлагает демону, прибывшему заключить договор, выпить чаю с лимоном! А как, интересно, реагирует на эту, довольно нестандартную ситуацию слуга? Минисиах слегка обернулся и посмотрел на Никкеля.

Тот никак не реагировал. Почтительно склонив голову, он внимательно слушал указания хозяина.

– Значит, чай с лимоном. А к чаю, пожалуйста, орехового рулета и немного печенья. Того, хрустящего.

– Слушаю, ваша милость, – Никкель прекрасно знал, какое именно печенье пришлось по вкусу хозяину. – Через минуту будет исполнено.

Положим, поднос с чаем появился в комнате не через минуту – все-таки для того, чтобы вскипятить две чашки воды требуется немного больше времени, но довольно быстро.

– Спасибо Никкель, можете быть свободны, – Реджинальд взял чашку и сделал небольшой глоток. – Господин Минисиах, прошу, угощайтесь. Очень рекомендую печенье, да и рулет у Никкеля неплохо получается… – он снова уткнулся в текст договора.

– Вы очень любезны, господин Хокк, – пробормотал демон.

Надо же, до чего нелепо все складывается! Он снова взглянул на слугу и немного утешился. Никкель, наконец, заметил необычную внешность гостя, и глаза его округлились. Впрочем, старый моряк умел держать себя в руках. Он не заорал, не грохнулся в обморок, не сшиб на пол поднос – чем, надо признать, немного Минисиаха разочаровал. Какое никакое, а развлечение. Правда, Никкель очень потешно пятился, а когда Минисиах, из чистого озорства, приподнял хвост и свернул его колечком, выскочил за дверь с резвостью пятнадцатилетнего юнги. Отсталый мирок эта Сельна, ничего не скажешь, но обитатели его довольно забавны.

Минисиах рассеянно, маленькими глоточками, пил чай, небрежно бросая в рот одну печенюшку за другой, и боролся с желанием немного встряхнуть этого зануду-адвоката. Дернуть его, например, за нос, или вылить за шиворот остатки чая из чашки. Да хотя бы, просто подойти и пощекотать!

Наконец, Реджинальд отложил бумаги.

– Что ж, я ознакомился с договором. Не могу сказать, что все пункты меня удовлетворяют…

– Форма типовая, изменению не подлежит, – быстро перебил его Минисиах. – Но, разумеется, можно добавить устное соглашение о смягчении формулировок. Если вас смущает пункт шесть точка один точка четырнадцать в разделе «обязательства продавца»…

– Меня совершенно не волнует пункт шесть точка один точка четырнадцать, – теперь Реджинальд не дал демону договорить. – И остальные пункты тоже. Хотя, в данном документе имеется некоторый перекос по части обязанностей продавца, он не выходит за пределы разумного. В целом, договор составлен грамотно.

– Рад, что вы оценили работу нашего юридического отдела, – Минисиах склонил голову, чтобы скрыть улыбку. Вот и еще один милый штришок для будущего анекдота – клиент хвалит юристов «Ад Инкорпорейтед». Точно, эту историю надо будет рассказать именно на торжественном банкете по случаю юбилея филиала – негоже такими бриллиантами по будням разбрасываться.

– Я всегда оцениваю работу по достоинству, и свою и чужую, – холодно заметил Реджинальд. – Тем не менее, один вопрос остался для меня неясным. Что я, собственно, получаю?

– Э? – до сих пор Минисиах с таким не сталкивался. Обычно, клиент заготавливал список желаемого задолго до того, как произносил первое слово из заклинания вызова. – Но разве неясно? Я ведь уже говорил – все, что вы пожелаете.

– А если ваша фирма не сможет предоставить мне то, что я пожелаю?

– Абсолютно невероятно, – снисходительно усмехнулся демон. – Еще раз повторяю: мы можем исполнить любое ваше желание. За исключением бессмертия, разумеется.

– То есть, бессмертие вы обеспечить не можете?

– Не то, чтобы не можем… технически это вполне осуществимо и даже без особых проблем. Но сами посудите – фирма получает душу клиента только после его смерти. Следовательно, выполнение подобного желания делает бессмысленным само заключение договора.

– Принимается, – Реджинальд величественно кивнул. – Отказ в бессмертии вполне обоснован. Но других ограничений нет?

– Ни малейших! – весело заверил Минисиах. Соврал, конечно, ограничений и запретов хватало, но кто обращает на это внимание? Если все правила выполнять, то и работать невозможно будет – ни одного договора не заключишь. А на всякий запрет есть смекалка, чтобы его обойти. Так что, демон снова улыбнулся поощрительно и добавил: – Любые, самые изощренные фантазии только приветствуются.

– Хм.

Реджинальд снова взял бланк договора в руки и углубился в его изучение. Минисиах, тем временем, рассеянно разглядывал обстановку кабинета. Когда хочешь угостить публику качественной историей, мало тщательно выписать центральный персонаж – не меньшее значение имеет фон.

– Ну что ж, – адвокат, наконец, поднял голову. – Пожалуй, я склонен заинтересоваться вашим предложением.

– Прекрасно! – оживился Минисиах. – Итак, ваши желания?

– Я хочу стать на сорок лет моложе.

– Упс!

Реджинальд посчитал раздавшийся звук неприличным и нахмурился, но Минисиах не обратил на это внимания – он лихорадочно соображал. Омоложение, да еще на такой большой срок, тоже было под запретом. Конечно, сорок лет, это не бессмертие, но раз – сорок лет, два – сорок лет, три – сорок… в общем, понятно, во что это в результате выльется.

Но если вздорный старикан не подпишет договор, вызов придется оформлять, как ложный, чтобы не получить в личное дело запись о неполном служебном соответствии за проваленные переговоры. (Переквалификация вызова из реального в ложный от наказания не спасала, но в этом случае, взыскание накладывалось устное. Плюс вычеты из зарплаты, в погашение расходов.)

Получается, надо соглашаться. Правила компании запрещают? Значит надо согласиться так, чтобы ничего не обещать. Или пообещать нечто другое. Одним словом, если демон Минисиах не придумает, как из этой ситуации вывернуться, то и никто не придумает! А! Вот и идея! Получит этот адвокатишка свое омоложение и правила «Ад Инкорпорейтед» не будут нарушены – ни дух, ни буква! Только надо забрать текст заклинания вызова. Такие зануды бывают очень упрямы, и господин Хокк вполне может попробовать сделать еще одну попытку. Тогда по вызову явится другой дежурный и если он узнает, что сделал Минисиах, то скандала и служебного расследования не избежать. А сейчас, когда решается вопрос о том, кто займет место начальника торгового отдела, это будет весьма некстати.

– Послушайте, молодой человек, – донесся до Минисиаха брюзгливый голос Реджинальда, – вы долго еще собираетесь изображать изваяние? Я изложил свое желание, так в чем дело? Будем мы сегодня подписывать договор или нет?

– О, прошу прощения, – встрепенулся демон. – Вопрос непростой, сами понимаете. Омоложение на неделю, на месяц, это пустяки. А сорок лет – задача серьезная. Вы уверены, что не пожалеете?

– Омоложение на неделю, в моем возрасте? – адвокат поморщился. – Если это шутка, то не смешная. Вам нужна моя душа? Хорошо. Я хочу снова стать тридцатипятилетним и это моя цена. Окончательная цена, – подчеркнул он.

– Хорошо. Значит, омоложение на сорок лет. Ваше дело – проколоть булавочкой пальчик, приложить к договору вот тут, где птичка, так, чтобы капелька крови осталась… прекрасно! Теперь я заверю… Вот и все! – Минисиах взял со стола договор, очень ловко прихватив и листок с заклинанием вызова, мгновенно свернул обе бумаги в трубочку и спрятал во внутренний карман. – Поздравляю вас. Может, еще какие-нибудь пожелания будут?

– Мой экземпляр договора, – Реджинальд протянул руку.

– О? А. Да, пожалуйста, – Минисиах снова извлек тонкую трубочку, взмахнул ею в воздухе. Поймал отделившийся листок – бледно пропечатанную копию и, с поклоном, вручил адвокату. Не удержался и заметил: – Вы, наверное, не поверите, но в моей практике это впервые. То, что клиент требует свой экземпляр договора на руки, я имею в виду.

– Болванов всегда больше, чем разумных людей, – равнодушно отозвался Реджинальд.

– Увы, – согласился демон. Его, впрочем, эта диспропорция ничуть не огорчала. – Кстати, господин Хокк, можете считать, что у вас в нашей фирме открыт счет. Вот, возьмите, пожалуйста, ваш личный амулетик, – на стол лег небольшой, темно-голубого цвета камушек, по форме напоминающий дубовый листок. – Если захотите меня видеть, просто потрите его, и я немедленно к вашим услугам. Как только появятся какие-то мысли… ну, мало ли? Например, что-нибудь пикантное, в этаком роде, – не вставая со стула, Минисиах умудрился сделать несколько плавных движений бедрами, – только потрите амулет. Или, может, желаете прямо сейчас?

– Мне семьдесят пять лет, – холодно напомнил Реджинальд. – И ничего пикантного мне сейчас не требуется. Вот когда мне снова будет тридцать пять… кстати, когда? В договоре, в разделе о сроках исполнения, сказано, что желания исполняются немедленно.

– Ну, господин Хокк! Нельзя же все понимать так прямолинейно! Омоложение уже началось, но сорок лет, это сорок лет, сами понимаете. Процесс займет некоторое время.

– Сколько?

– Я думаю, все будет готово завтра утром, часам этак, к десяти… будем, для верности, считать, что к одиннадцати. Согласны вы подождать такую малость?

– Я согласен подождать даже до двенадцати. Но если в двенадцать ноль-ноль мне будет все еще семьдесят пять, то предупреждаю вас, – Реджинальд взял со стола листок и прочел, медленно и четко выговаривая слова: – демон Минисиах, старший специалист торгового отдела, – он сделал короткую паузу и устремил на демона ледяной взгляд. – Предупреждаю, что у вас будут большие неприятности.

– Я вас умоляю! – Минисиах прижал правую ладонь к сердцу. – «Ад Инкорпорейтед», почтенная, уважаемая фирма! Я не буду говорить, что за все время работы на рынке услуг у нас не было рекламаций, я не специалист по истории фирмы. Но за последние пятьсот лет, ручаюсь, ни одной претензии не предъявлено. За скрупулезнейшим соблюдением договоров у нас следит специальный отдел.

– Название отдела? – адвокат уже держал в руке перо. Фамилия руководителя?

– Э-э… – Минисиах не то чтобы растерялся, но почувствовал себя несколько неуверенно. – Помилуйте, господин Хокк, ну зачем вам такие мелкие подробности?

– Если существует отдел, контролирующий соблюдение прав и интересов клиентов, то это не мелкие подробности. Я считаю, что информация о таком подразделении вашей фирмы является существенным моментом договора.

– Э-э… – снова затянул Минисиах, пытаясь быстренько сочинить нечто правдоподобное. На самом деле, спецотдел контролировал вовсе не права клиентов. На них, вместе с их интересами, если признаться честно, всем было глубоко наплевать. А вот надзор за соблюдением служебной дисциплины и отслеживание возможного ущерба, как финансового, так и морального…

– Название отдела и фамилия руководителя, – жестко потребовал Реджинальд.

Демон вздрогнул и, не в силах отвести взгляд от двух бледных ледышек – глаз адвоката, отрапортовал:

– Отдел специальных проверок служебных взаимодействий. Руководитель – старший демон Аррисарх.

– Хорошо, – кивнул Реджинальд, записывая. – Что ж, я думаю, теперь вы можете быть свободны.

– С-спасибо, – Минисиах громко сглотнул. У него мелькнула мысль, что еще не поздно расторгнуть сделку. Договор, конечно, уже подписан, но пока он не зарегистрирован, не проведен по месячному реестру, все еще можно отыграть назад. Придумать приличное объяснение, форс-мажорная ситуация, вынужденная ошибка… А то ведь еще и про спецотдел зачем-то ляпнул, старшего демона Аррисарха назвал. Что если господин Хокк сумеет до него добраться? Старший демон Аррисарх на все филиалы славится патологическим отсутствием чувства юмора – объяснить ему, чем хорошая шутка отличается от нарушения служебной дисциплины, еще никому не удавалось.

Минисиах посмотрел на адвоката, и ему стало немного легче. Да нет, ни на что такое этот старый трухлявый пень не способен. Тем более, заклинания вызова у него теперь нет. И попало-то оно в руки Хокка случайно, и то, что он сумел им воспользоваться, тоже случайность. И вообще, вся эта история, цепочка нелепых случайностей. Демон снова растянул губы в любезной, с легким оттенком снисходительности, улыбке.

– Не сомневайтесь, господин Хокк. Договор будет исполнен самым наиточнейшим образом.


Младший черт Шнырок неторопливо шагал по малиновой ковровой дорожке. Дорожка была старая, истоптанная копытами и, кое-где, протертая почти до дыр. Но младший черт Шнырок шел по ней впервые и наслаждался каждым мгновением. Не каждому стажеру удается так быстро добраться до Терры, старейшего филиала «Ад Инкорпорейтед»! Да еще со спецзаданием, по поручению самого демона Вараги, заведующего сектором учета службы безопасности филиала Терра, это вам не пустяк! Если бы он, Шнырок, сейчас встретил самого младшего демона Абарзела, от одного вида которого у бесов из строительного отдела начинали дрожать хвостики, он бы сейчас запросто мог похлопать прораба по плечу и спросить небрежно:

– Ну что, братец Абарзел? Как дела? Как там на стройке, справляетесь без меня? Квартальный план не завалите?

А младший демон Абарзел в ответ открыл бы пасть и… хм. Пожалуй, не стоит хлопать Абарзела по плечу. И светскую беседу вести тоже. Ни к чему это. И вообще, ему, Шнырку, сейчас не до встреч со старыми знакомыми, ему нужно спецзадание выполнять.

Завсектором учета демон Варага обрисовал ситуацию коротко и четко. На Терре готовятся к большому празднику – юбилею филиала. Ожидаются высокие гости, сам архидьявол Люцифер лично почтит! Соответственно, будут фейерверки, концерты, цирковые представления, праздничные дискотеки, банкеты для избранных, фуршеты для менее избранных, накрытые поляны для всех остальных, спортивные соревнования, кинофестиваль и прочие народные гуляния с раздачей сувениров. А в процессе подготовки и проведения праздника, ожидается масса возможностей для различных экономических преступлений, от нецелевого использования ресурсов, приписок, подлогов и откатов, до прямого воровства. И ему, Шнырку, доверена наиважнейшая в текущий момент задача… точнее, три задачи: установить, упредить и прекратить!

– А начать можешь вот с этого, – Варага хлопнул по столу ладонью, больше похожей на совковую лопату. Из-под лопаты выглядывал белый уголок какой-то бумажки. – Генеральный Кондитер совсем распоясался. Или снабженец его там… в общем, сам разберешься.

Рука демона приподнялась над столом и острый коготь, тщательно отшлифованный и покрытый матово-серым лаком, постучал по стандартному бланку накладной. Шнырок вытянул шею, чтобы лучше было видно, и забормотал:

– Продуктовый склад… в соответствии с заявкой номер…

Листок лежал вверх ногами, а почерк у кладовщика был… скажем так, на конкурсе по каллиграфии он бы не занял первое место. И второе. Последнее место он тоже не занял бы. Этого кладовщика вообще не допустили бы к конкурсу. Шнырок напряженно прищурился:

– Праздничный торт для руководящего состава…

– Да ты поверни к себе, – сжалился Варага. – И вообще, можешь забрать. Это копия.

– Слушаюсь, – Шнырок торопливо подхватил со стола листок. – Где это… ага, сахар на изготовление крема… сколько? – Он поднял округлившиеся глаза на демона. – Семнадцать тонн? Может это ошибка? Случайно лишний нолик затесался?

– Даже если руководящий состав филиала вместе с приглашенными гостями этот торт в три горла три дня жрать будет, там не один нолик лишний, а все три! – грубо ответил Варага. – Обнаглели, жулики!

– Я думаю, семнадцать тонн сахара найти, это будет…

– А чего его искать? Ты на дату посмотри, сахар когда вывезли? Его на Аргрзре уже успели на текиллу перегнать, так что этот сахарок теперь булькает! Нет, ты мне достань этих наглецов, которые у меня под носом осмелились… – не договорив, демон шарахнул по столу выразительным кулаком. – Я их, мерзавцев… – еще один удар потряс массивное двухтумбовое сооружение. – Они у меня…

Третьего удара не последовало. Мутные глаза Вараги уставились на съежившегося Шнырка.

– И чего ты расселся? – почти дружелюбно осведомился он. – Задание получил, улика у тебя имеется. Отметь командировочное удостоверение в секретариате и приступай. – Демон откинулся на спинку кресла. – Стелькер тебя рекомендовал, как умного и особо шустрого. Вот и давай, умник, шустри. Оправдывай доверие руководства.

Минисиах вернулся в дежурку, снова устроился в кресле и тоскливо посмотрел на покрытую пятнами от текиллы поверхность стола. Курант, разумеется, дожидаться не стал, ушел вместе с фляжкой. А глоточек-другой сейчас вовсе не помешал бы.

Казалось бы, все сложилось прекрасно. Договор заключен, да какой договор, конфетка! Так ловко облапошить грешника не каждый сумеет. А грешник-то до чего хорош! И тоже, с чувством юмора. Как это он сказал? «Я думал, что давно уже душу продал…» Шутник. Ну-ну, посмотрим, как он сумеет оценить мою шутку.

Хотя, конечно, насчет Аррисарха не стоило распространяться. Даже имя старшего демона, называть не стоило. Впрочем, ничего страшного. Подумаешь, записал этот адвокатишка имя руководителя спецотдела, ну и что? Наивный господин Хокк, наверное, думает, что связаться с ним будет так же просто, как с дежурным демоном торгового отдела. Но старший демон Аррисарх, это вам не рядовой агент, к нему через простое заклинание вызова не подберешься. Тем более, у старика даже этого заклинания не осталось – только паршивый личный амулет. Хм, амулет. И зачем его нужно было оставлять? Правила, конечно, требуют, но когда нарушаешь в большом, то глупо обращать внимание на мелочи. На самом деле, ничего страшного: сигнал амулета никто, кроме самого Минисиаха даже зафиксировать не сможет. Но ведь задергает же старикан своими претензиями, завтра с утра и начнет. Ах да, не с утра, с двенадцати часов! Завтра в полдень, господин Хокк ухватится за оставленный ему амулет! Что ж, придется явиться по вызову, выслушать неудовольствие клиента. Пусть господин адвокат повозмущается, пусть даже, поугрожает. Все равно он будет вынужден смириться. Уровень развития магии в этом мире – чистый, никакими случайными всплесками не замутненный, ноль, и бояться, что профессиональный кляузник сумеет отправить в компанию жалобу нет причины. Так что, дело совсем не сложное: явиться завтра по вызову, послушать немного, как этот пенек старый разоряется, аккуратно ликвидировать амулет и удалиться. Все просто и изящно. А для себя, на будущее, надо запомнить, что от рискованных шуточек лучше воздержаться. Нервы беречь надо.


Стандартный номер для командировочных был оснащен всем необходимым. Конечно, у демонов люксы, там спальня отдельно, гостиная отдельно и даже, говорят, камин полагается и мини-бар. Но если ты еще помнишь, как на стройплощадке в одной палатке с полусотней бесов ночевал и у костра грелся – и такая маленькая комнатка за апартаменты сойдет. Кровать есть, персональная, письменный стол у стены стоит и к нему стул вертящийся, чтобы жилец любого роста мог устроиться удобно. Ну-ка и мы попробуем… ага, так и есть – высоковато, копыта до пола не достают. Вцепившись когтями в края круглого сиденья, Шнырок несколько раз повернулся – стул натужно скрипел, раскачивался, но опускался. Хорошо! И кому они нужны эти люксы? Подумаешь – камин! Нам и без камина распрекрасно! Шнырок положил полученную от демона Вараги накладную в центр стола и поморщился. Да, камин – это баловство, а вот мини-бар, совсем другое дело. Мини-бар, это идея правильная. Взять бы сейчас маленькую бутылочку текиллы… а почему это именно про текиллу подумалось? Да потому, что Варага сказал – сахар, который со склада вывезли, уже текиллой булькает. Но ведь не весь же его на Аргрзру переправили, что-то нужно было и в центральную кондитерскую доставить. Семнадцать тонн на праздничный торт, это, конечно, бред, но и совсем без сахара торт тоже не сделаешь.

Шнырок задумчиво посмотрел на нечитаемые закорючки против завершающих накладную: «товар со склада выдал» и «товар со склада получил». Первая больше напоминала простую птичку, вторая же была похожа на украшенную ландышами улитку.

– И что нам это дает? – громко спросил Шнырок. – А ничего.

На складе он уже побывал. И в том, что птичку, не глядя, мог поставить любой из полутора десятков чертей-кладовщиков, убедился.

– А чего ты хочешь? – устало отмахнулся от него начальник смены, старший черт, щеголяющий в мятом синем хлопчатобумажном халате с промокшими от пота подмышками. – Замотались ребята. С этим юбилеем, все как с ума посходили. Только и успеваем на центральный склад заявки отправлять. А все что получаем, тут же и отгружаем, иной раз и рассортировать толком не успеваем. Накладная на сахар есть? Есть. Отгрузили и кончен разговор.

– Но семнадцать тонн на один торт! Неужели не показалось странным?

– Да ты посмотри вокруг, что здесь творится, – старший черт сделал широкий жест рукой. Действительно, огромный склад напоминал суетливый муравейник, работа кипела, не останавливаясь ни на секунду. – Я же говорю, юбилей у на носу. Ребята, которые сутки без перерыва пашут. Им сейчас, что семнадцать тонн, что сто семнадцать, что на торт, что на песочный куличик, все едино. Бумага есть, сахар есть, подписали, отгрузили, отправили. Все!

– Но оформление документации… – начал было Шнырок.

– А что документация? – нехорошо прищурился начальник смены. Накладная оформлена по правилам, подписи и печати на месте. Чего еще нужно?

Младший демон Абарзел, прораб из строительного отдела, вот так же прищуривался, прежде чем начать орать. Казалось бы, этот кладовщик совсем на него не похож: и толще, и меньше ростом, и у мятого синего халата с оранжевой робой, любимой формой одежды Абарзела, ничего общего нет, а вот поди ж ты! Ладони у Шнырка мгновенно вспотели. Он сглотнул, нервно дернул хвостом и нерешительно возразил:

– По инструкции, нужен еще личный номер кладовщика. Для идентификации в случае нечеткой подписи. А здесь не проставлено…

Несколько секунд старший черт молчал, потом пасть начала медленно приоткрываться. Шнырок невольно зажмурился.

– Покажи.

– А? – глаза Шнырка распахнулись, и он с недоумением уставился на начальника смены.

– Накладную, говорю, покажи. Где там личного номера не хватает?

– А-а! Вот! Вот в этой графе, видите!

Шнырок сунул накладную под нос кладовщику и царапнул коготком тонкий листок, едва не порвав его.

– Ну, и чего тебе? Вот он, личный номер, стоит.

– Это? Но это же не цифра! Разве можно понять, что здесь?

– Чего тут непонятного? Это девяносто четыре, или не видишь?

– И совсем непохоже на девяносто че… – заспорил было Шнырок, но тут же сам себя прервал. – Ах, девяносто четыре, прекрасно! Значит, теперь я могу установить личность черта, который по этой накладной сахар отгрузил!

– Что, правда, можешь? – впервые за все время разговора, в глазах старшего черта засветился слабый интерес. – А как?

– В чем проблема? – не понял Шнырок. – Личный номер, в соответствии с инструкцией присваивается каждому черту-кладовщику, персонально, заносится в личное дело… – он посмотрел на сразу поскучневшего начальника смены и встревожено повторил: – По инструкции, я говорю, положено!

– А пошел ты, вместе со своей инструкцией, – старший черт сплюнул на бетонный пол склада и растер плевок ногой. – Тут народ пашет без продыху, а он… Мы эти номера перед сменой, в карты разыгрываем, надо же как-то развлекаться.


Реджинальд Хокк проснулся поздно, в девятом часу. Несколько минут он лежал, не шевелясь, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего приятного. В глубине души, адвокат был уверен, что именно так все и закончится. Галлюцинация это была, дурной послеобеденный сон, или вчера он действительно общался с рогатым существом, купившим у него душу – это уже не имело принципиального значения. Главное – всегда и во всем, при любых условиях – главное: результат. А результат отсутствовал. Реджинальду даже не надо было подходить к зеркалу, не надо было смотреть на свои морщинистые, покрытые старческими пигментными пятнами, руки. Он мог вообще не открывать глаза и, тем не менее, был твердо уверен, что ничего не вышло. Семьдесят пять. Он чувствовал, что ему семьдесят пять. Его сердцу, его суставам, его печени, будь она проклята! По-прежнему, семьдесят пять, и ни мгновением меньше!

Может, не надо было запрашивать так много, сразу сорок лет омоложения? Почему ему обязательно потребовалось стать тридцатипятилетним? То есть, возраст, конечно, хороший, кто спорит? Но сорок пять, например, ничуть не хуже. Или пятьдесят. Да если вдуматься, то и шестьдесят лет – вовсе не так плохо. А, впрочем, глупости. Если бы эта компания, как ее… «Ад Инкорпорейтед», если бы они могли делать человека моложе, то какая разница, на пятнадцать лет или на все сорок?

Разумеется, с самого начала, здесь было одно надувательство. А в роли простодушного лопуха, которого обдурила рогатая тварь, выступил не кто иной, как сам Реджинальд Хокк!

Но этот демон не знает, с кем связался. Да, семьдесят пять. У старого волка и зубы стерлись, и прыти поубавилось, и силы уже не те. Но хватка у него прежняя, волчья. И тот, кто рассчитывает, что можно безнаказанно трепать старого зверя, ошибается. Жестоко ошибается.

Адвокат Реджинальд Хокк стар, но он еще жив. И если ум его не так остер, как сорок лет назад (при этой мысли Реджинальд поморщился, испытав почти физическую боль: «сорок лет!»), то бесценный опыт поможет справиться с наглой нечистой силой. Этот торговый агент, этот лотошник, это коробейник паршивый, демон Минисиах еще не раз пожалеет, что посмел выступить против независимого адвоката категории «Си»! Который сейчас час? Половина девятого? Ну что ж. Реджинальд сам сказал, что будет ждать до двенадцати, сам назначил контрольный срок. Значит, пусть так и будет. Зато есть время привести себя в порядок, неторопливо позавтракать… и подготовиться к встрече с демоном Минисиахом.

Без минуты двенадцать, Реджинальд сидел за столом и смотрел на голубой камень похожий по форме на дубовый листок. Старинные часы за его спиной громко тикали, потом раздалось мелодичное: бом-м-м! Первый удар, второй, третий – Реджинальд сосредоточенно считал – одиннадцатый, двенадцатый! Адвокат решительно взял камень и потер его подушечкой большого пальца.

На этот раз Минисиах не заставил себя ждать. Собственно, он уже давно изнывал от нетерпения, проклиная про себя педантичную пунктуальность адвоката. Хотя и сам виноват. Зачем было тянуть? Сказал бы, что омоложение закончится в семь утра, так уже четыре часа, как освободился бы! Так нет же – в десять, в одиннадцать… кто его за язык тянул? Разницы-то никакой. С тем же успехом, мог еще вчера все вопросы решить. Ну, наконец-то… не успел Реджинальд коснуться камня, как Минисиах уже стоял рядом с ним.

– Доброе утро, господин Хокк, – улыбка получилась не столько вежливой, сколько издевательской, но с этим демон ничего не мог поделать.

Адвокат хмуро посмотрел на него, но ответил:

– Доброе утро.

Впрочем, затягивать обмен любезностями, Реджинальд не собирался.

– Итак, господин Минисиах, чем вы можете объяснить задержку в исполнении моего желания?

– Задержку? – Минисиах артистично поднял бровь. – О чем вы, собственно? Ваше желание исполнено в полном соответствии… – он собирался сказать «в соответствии с заключенным договором и служебными инструкциями», но остановился на полуслове. Нельзя сказать, чтобы в «Ад Инкорпорейтед» наглое вранье клиенту считалось таким уж серьезным проступком. Но существуют границы, которые лучше не переступать. – Одним словом, исполнено.

На лице Реджинальда не дрогнул ни один мускул.

– Вы так считаете? – он неторопливо поднялся из-за стола, сделал шаг к большому, в полный рост, зеркалу. – Вы, действительно, так считаете? И вы сможете убедить меня, что этому человеку, – Реджинальд протянул руку и коснулся своего отражения, – тридцать пять лет?

Минисиах осмотрел отражение, потом перевел взгляд на самого Хокка и ухмыльнулся:

– Выглядите вы, действительно, неважно. Тем не менее, условия договора выполнены. Загляните в свои документы.

– При чем здесь мои документы? – Реджинальд автоматически потянулся к внутреннему карману пиджака, в котором, без всякой на то необходимости, только в силу многолетней привычки (собственно, и сам пиджак был частью той самой привычки – домашняя обстановка официального костюма никак не предполагала), лежал полный комплект всех удостоверений.

– А вы посмотрите и сразу все сами поймете! – Минисиах подавил неуместное желание скорчить адвокату рожу.

– Хорошо.

Реджинальд неторопливо выложил на стол документы, взял гражданское свидетельство, открыл его.

– Читайте, читайте, – подбодрил его Минисиах. – Читайте вслух!

– Свидетельство номер семнадцать тридцать четыре восемьдесят пять, серия икс черта игрек, ровным голосом произнес адвокат. – Реджинальд Хокк, сын Сигизмунда Хокка. Дата рождения: семнадцатого, ноль третьего… что-о-о?!

Он уронил гражданское свидетельство и схватил удостоверение независимого адвоката, потом договор на покупку дома. Везде, даже в лечебном паспорте, заполненном его личным врачом, даже в просроченном пропуске в здание библиотеки Центрального Суда, стояли одни и те же цифры! Во всех документах, в которых фигурировало имя Реджинальда Хокка, год рождения теперь был не сороковой, а восьмидесятый! И формально, Реджинальду, действительно, было всего лишь тридцать пять.

– Вы… вы…

– Но-но, держите себя в руках, пожалуйста, – Минисиаху очень не понравился взгляд адвоката и он, на всякий случай, попятился.

– Вы что, не понимаете? – выдохнул, наконец, бледный от бешенства Реджинальд. – Мое желание… Я хотел вовсе не этого!

– Минуточку! – демон поднял вверх указательный палец. – Вы хотели стать на сорок лет моложе. И вы стали на сорок лет моложе. Не понимаю, какие у вас ко мне могут быть претензии?

– Я! Я сам хотел стать моложе! Я хотел, чтобы тридцать пять стало мне, а не этим проклятым бумажкам! – Реджинальд швырнул на стол документы, которые все еще держал в руках.

– Но согласитесь, это уже юридические тонкости, – тонко улыбнулся Минисиах. – Признайте, что судебной перспективы такое дело практически не имеет. Подобный казус, даже в первичной инстанции вызовет…

– Это не казус! – рявкнул Реджинальд. – Это жульничество!

– Ничего подобного, – живо возразил Минисиах. – Шутка – возможно, но никакого жульничества.

– Шутка?

– Разумеется. Невинная шутка. На самом деле, в правилах торговли «Ад Инкорпорейтед» отдельным параграфом записано, что клиентам ни в коем случае не предоставляются такие услуги, как оздоровление, омоложение и обессмерчивание.

– Но почему?

– Я ведь уже объяснял – душу можно забрать только после смерти, значит, клиент должен умереть, чем раньше, тем лучше. Предварительно, как следует, нагрешив, конечно.

– Это мне, как раз, понятно! Я спрашиваю, почему вы заключили со мной договор?

– Так я же сказал, это была шутка!

– Угу. Шутка, – адвокат пару раз задумчиво кивнул, потом уточнил: – Смешная?

– Очень! – заверил его Минисиах.

– А мне вот, так не кажется. Ну что ж, раз это была шутка, то договор, я полагаю, можно считать недействительным?

– И совершенно напрасно полагаете, – все-таки, этот высокомерный адвокатишка Минисиаха здорово раздражал. И вызывал непреодолимое желание щелкнуть его по носу. – Договор уже проведен через канцелярию, внесен в реестр и подшит в соответствующую папку. Так что, как только вы скончаетесь, ваша душа переходит в полное, не ограниченное никакими условиями, владение компанией «Ад Инкорпорейтед».

– Вот как? А одобрение юридического отдела получено? Ведь в договоре, в качестве оплаты, заявлено мое желание на омоложение! Поскольку, как вы сами только что сказали, включать подобные пункты категорически запрещено правилами, возникает явный конфликт интересов, следовательно, необходима резолюция юриста!

– Кому необходима? – пожал плечами Минисиах. – Вы не обращались в канцелярию компании с просьбой провести правовую экспертизу, я – тем более. А что до уже подшитой копии договора – вы хоть представляете, сколько их проходит через канцелярию каждый час? Несколько тысяч! И поверьте мне, они волнуют только тех конкретных демонов, которые должны эти договора обслуживать. В этом конкретном случае – меня.

– А вы, как я понимаю, волноваться не собираетесь? В этом конкретном случае?

– Ни в малейшей степени. В ваш договор заглянут, только когда придет время забирать по нему душу. Да и то это будет какой-нибудь младший черт из отдела утилизации, которому будет глубоко наплевать, что неизвестный ему демон из торгового отдела нарушил такой-то параграф.

– И вы уверены, что этот младший черт, не захочет воспользоваться неожиданно попавшим ему в руки компроматом? Неужели ваши младшие служащие столь чужды вульгарной корысти?

– Увы, не чужды, – Минисиах улыбнулся и развел руками, – врать не буду. Но даже если этот предполагаемый младший черт и смекнет, что к чему, если он сумеет все складно оформить и донести начальству – все равно большой скандал раздуть у него не получится. Клиент сей бренный мир уже покинул, душа оприходована и отправлена на склад, дело, собственно говоря, закрыто. Так чего ради, кулаками махать?

– То есть, для торгового агента, допустившего нарушение правил никаких оргвыводов?

– Максимум – премии лишат, – честно признался Минисиах. – Но это если очень не повезет.

– А ревизии у вас в компании практикуются? Плановые проверки? Выборочные экспертизы? Хоть какой-то текущий контроль за оборотом документов в вашей компании производится?

– Зачем? Служащие компании «Ад Инкорпорейтед» отличаются редкостной добросовестностью, компетенцией и профессионализмом. В постоянном надзоре за их деятельностью нет никакой необходимости.

– Что ж, господин шутник, похоже, вы все предусмотрели. Кроме одного, – Реджинальд подхватил двумя пальцами свою копию договора и показал ее демону. – Вы, кажется, упоминали возможность обращения в канцелярию с просьбой провести правовую экспертизу данного документа?

Минисиах засмеялся.

– Вы, господин Хокк, даже не представляете себе, насколько вы забавны. Как, собственно, вы собираетесь обратиться в канцелярию? Единственная возможность связаться с кем-либо из служащих «Ад Инкорпорейтед» – прочесть заклинание вызова, текст которого я у вас изъял еще вчера. Надеюсь, вы не обладаете феноменальной памятью и запомнили его наизусть?

– Н-нет, – с секундной задержкой сказал Реджинальд. – Не запомнил.

– Вот и славно. Значит, копию договора можете оставить себе. Исключительно как сувенир – воспользоваться ею вы никогда не сумеете.

Реджинальд встал, величественно выпрямился и скрестил руки на груди.

– Вы заблуждаетесь, молодой человек, – сказал он хорошо поставленным голосом. – Я бы даже сказал, трагически заблуждаетесь. Если бы вы не вели себя столь вызывающе нахально, мне было бы вас почти жаль. Но запомните… хотя нет, такое умственное усилие для вас будет слишком тяжелым испытанием. Лучше запишите – придет день, когда вы раскаетесь в том, что пытались шутить с адвокатом Хокком. И этот день придет скоро, скорее, чем вы можете думать!

Минисиах брезгливо поморщился:

– Не люблю нелепых невыполнимых угроз. И должен признаться, господин Хокк: хотя вы и забавны, общение с вами довольно утомительно. Пожалуй, я заберу у вас амулет личного вызова, – он вытянул вперед правую руку, щелкнул пальцами и голубой камушек, вспорхнув со стола, опустился на подставленную ладонь, – а то ведь задергаете, честное слово! Прощайте, господин независимый адвокат.

– До свидания, любезный, – Реджинальд с удовлетворением заметил, как дернулся кончик хвоста демона, шокированного подобным обращением. – Желаете вы того, или нет, но мы еще встретимся.

– Прощайте, – надменно бросил Минисиах. – У вас ничего не получится. Прощайте, и никак иначе.

В полной уверенности, что оставил последнее слово за собой, он исчез.

Реджинальд, выждал несколько мгновений и только тогда позволил себе растянуть тонкие губы в подобии улыбки:

– До свидания, любезный. До скорого свидания.

Очередное дежурство демона Харрамуха протекало спокойно, одиноко и нерадостно. Ну, что спокойно, это даже хорошо. Что одиноко… пожалуй, тоже хорошо. Два часа назад заглянул, бестактно распахнув дверь, демон Курант, заржал – громко и неприлично и, не сказав ни слова, ушел. И хорошо, что ушел, не нужна Харрамуху, такая компания. А вот то, что ему было нерадостно… увы, для этого имелись достаточно веские причины.

Нельзя сказать, что демон Харрамух тосковал или нервничал. По складу характера, он вообще был неэмоционален и не склонен к подобным малопродуктивным действиям. Но и радоваться было нечему. Впрочем, к заметным для посторонних проявлениям радости Харрамух был почти так же неспособен. Он был демоном, как уже сказано, неэмоциональным, но аккуратным, педантичным, почитающим инструкции и соблюдающим служебную дисциплину. Одним словом, практически идеальным начальником торгового отдела… да почему «практически»? Просто – идеальным!

Вот уйдет Солиддиол на повышение – кто займет освободившееся кресло? Как было бы хорошо, если бы этим счастливчиком оказался заместитель начальника отдела по учету, демон Харрамух. Очень разумный и логичный выбор. Но уже известно, что там, наверху, в секретариате рассматриваются и будут поданы на утверждение Вельзевулу, две кандидатуры: кроме Харрамуха на место начальника торгового отдела претендует этот выскочка, этот пошляк, этот юморист доморощенный, этот безалаберный лентяй, этот… одним словом, заместитель начальника отдела по маркетингу, демон Минисиах!

Харрамух посмотрел на стол, покрытый безобразными бурыми пятнами, поскреб ногтем вздувшуюся полировку. Чье, интересно, вчера было дежурство? Один взгляд на висящий на стенке график и демон кивнул. Ну конечно. Минисиах дежурил, он и стол изгадил. Надо будет вызвать демона Калиханта. Он эти столы, со скандалом, у хозяйственника из третьего департамента увел, так пусть теперь полюбуется, как замнач отдела по маркетингу оценил его старания. А что будет, если он начальником отдела станет? Правильно: разброд, мерзость и запустение! Конечно, Калихант фигура не слишком крупная, прямого доступа наверх он не имеет, но хоть маленький камушек Минисиаху под копыто!

Врагами Харрамух и Минисиах были уже долгие годы, еще с тех пор, как почти одновременно, стали старшими чертями. По карьерной лестнице они шли ноздря в ноздрю, и Харрамух мечтал о том дне, когда станет начальником Минисиаха. В этот день, первым делом, прямо с утра, он похоронит карьеру назойливого остряка. Навеки похоронит. А вот если начальником отдела станет Минисиах, то будет похоронена карьера Харрамуха. Так что, вопрос строго принципиальный, никаких колебаний быть не может.

Да-да, надо немедленно вызвать Калиханта. Сейчас, когда борьба со старым врагом и соперником достигла критической точки, все средства хороши, и ничем нельзя пренебрегать. Хорошо бы доложить о преднамеренной порче казенного имущества по общему каналу. Тогда хозяйственник примчится уже изрыгая огонь от ярости и готовый топтать копытами негодяя, покусившегося на отбитый у третьего департамента стол. Но тогда Минисиах получит предупреждение и возможность подготовиться к защите. А ему только оставь щелочку – этот пройдоха через нее мешок отговорок вытащит. Нет, лучше не рисковать.

Харрамух уже начал набирать на пульте связи личный код Калиханта, когда взвыла сирена вызова.


Реджинальд Хокк действовал неторопливо. Прежде всего, он снял три копии со своего экземпляра договора и еще три копии с заклинания вызова, оказавшегося столь ценным документом. Вложил в большой плотный конверт договор с «Ад Инкорпорейтед» и одну из копий заклинания вызова, после чего, спрятал конверт в маленький, встроенный в стенку сейф. В другой конверт он вложил две копии договора и две – заклинания. Этот конверт он положил в верхний ящик стола, который запер на ключ. Оставшиеся две копии хотел спрятать в папку, но передумал – просто положил на стол. Еще раз, внимательно, перечитал договор. Вздохнул, посидел немного, хмуря брови и задумчиво барабаня пальцами по столешнице. Придвинул ближе листок для заметок, на котором делал записи вчера, во время разговора с Минисиахом. Поглядывая на него, на другом листке набросал несколько замечаний – основу будущего плана действий. Еще немного подумал и зачеркнул два пункта. Вместо этого вписал три других. Перечитал и кивнул:

– Да, такое может сработать. Допустим…

Перо снова заработало. На этот раз Реджинальд нарисовал в центре листа бумаги неровный квадрат и вписал в него одну большую букву: «Я». Направо от квадрата пошла тонкая стрелка, указывающая на кружок, который адвокат пометил: «Минисиах» Налево – такая же стрелка и кружок, только вместо имени он нарисовал знак вопроса. Адвокат резонно предположил, что если вчера дежурил Минисиах, то сегодня на заклинание вызова откликнется другой демон.

Реджинальд почесал нос и пробормотал:

– Маловато информации. Боюсь, что примитивной двухходовкой тут не обойдется. Конечно, даже смешно на это рассчитывать. Что ж, главное – это начать!

Он спрятал свои записи в ящик стола и, наконец, потянулся к заклинанию.

На этот раз он прочел непонятный текст быстро и четко. Откинулся на мягкую спинку стула, скрестил на груди руки и застыл, в ожидании.

Ожидание не было слишком долгим. Не успела секундная стрелка пройти и четверти круга, как воздух рядом со столом задрожал, начал быстро густеть, концентрируясь в уже знакомую фигуру – украшенная аккуратными рожками голова, белоснежная рубашка, отлично сшитый пиджак, мохнатые ноги, заканчивающиеся копытами, и длинный тонкий хвост с кисточкой.

Реджинальд напрягся – ему показалось, что вернулся Минисиах. Это было бы крайне неудачно – общение именно с этим конкретным демоном не входило в ближайшие планы адвоката. Впрочем, уже через мгновение он расслабился – прибывший по вызову демон, хотя и был очень похож на вчерашнего, но только похож.

– Рад приветствовать вас, – гость вежливо улыбнулся и слегка поклонился. – Позвольте представиться: старший торговый агент демон Харрамух. – Он сделал небольшую, но четкую паузу, как бы приглашая собеседника к ответной любезности.

– Независимый адвокат категории «СИ» Реджинальд Хокк, – на этот раз упоминать о том, что он уже в отставке, Реджинальд не стал. А зачем? Кому интересны лишние подробности? Тем более, что сейчас он, можно сказать, работает. Ведет дело: «Адвокат Хокк против демона Минисиаха».

– Счастлив познакомиться, – Харрамух снова поклонился. – Позвольте заверить, что вы не пожалеете, обратившись к нам со своими проблемами. Компания «Ад Инкорпорейтед» видит главной своей целью служение интересам клиентов. Договор, который мы заключаем, предусматривает…

– Да-да, я в курсе, – Реджинальд позволил себе перебить демона, хотя это и было несколько невежливо. Но тот, судя по всему, не собирался останавливаться, пока не дойдет до конца заученной наизусть обзорной лекции. – Давайте сразу перейдем к делу. Я вызвал вас, демон Харрамух с единственной целью… а кстати, каков ваш статус в иерархии компании?

– Не вижу, какое отношение это имеет к делу, – чопорно поджал губы демон. – Но если это вас так интересует, я – заместитель начальника торгового отдела по учету.

– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнул Реджинальд. – Я собирался попросить помочь мне встретиться со старшим демоном Аррисархом.

Хвост Харрамуха взметнулся вверх и застыл в форме вопросительного знака, а сам демон издал короткий невнятно-сиплый возглас.

– Что такое? – недовольно спросил Реджинальд.

– Прошу прощения, – Харрамух деликатно откашлялся в кулачок. – Мне показалось… вы говорили о какой-то встрече?

– Вам не показалось. Я хочу встретиться со старшим демоном Аррисархом.

– С кем?!

– А что, вы о нем не слышали? Это руководитель отдела специальных проверок служебных взаимодействий.

– Я знаю, кто такой старший демон Аррисарх, – отмахнулся Харрамух. – Я спрашиваю… впрочем, извините. Вы позволите мне присесть?

– Разумеется, выбирайте любой стул, их здесь хватает, – нетерпеливо сказал Реджинальд. Демон тут же придвинул к себе ближайший, сел и положил ногу на ногу.

– Моя формулировка, действительно, была несколько нечеткой, – продолжил он, устремив взгляд на собственное копыто. – Но поверьте, это объясняется только неожиданностью. Ваша просьба… думаю, вы сами понимаете, что подобное желание…. вы и подозревать не должны о существовании старшего демона Аррисарха. И, тем не менее, вы о нем знаете, мало того, желаете встречи. Ситуация, согласитесь, весьма неординарная. Надеюсь, вы не откажетесь прояснить ее?