– Он видит лопасть снаружи, – тихо проговорил впереди сидящий мужчина. – Заметно…
Свист плетки, и выпирающие ребра спины посмевшего заговорить украсились тремя кровавыми полосами.
Стоян больше не пытался симулировать. Страшно хотелось есть. Их кормили утром и вечером. Давали вареную рыбу и черствые лепешки. Если они хотели пить, то черпали воду с пола, куда она просачивалась сквозь обшивку. После остановки и убогого ужина они укладывались кто на скамье, кто на дно лодки. Кандалы с них не снимали. На рассвете надсмотрщик приносил им еды, и они снова брались за весла. Сколько времени его сотоварищи находятся в рабстве, Стоян не знал, но чувствовал, что сам он долго не выдержит. Молодой организм требовал еды и отдыха, а душа рвалась напополам от безысходности.
На четвертые сутки грести стало особенно тяжело – сильное встречное течение. Гребцы надрывались, все чаще свистела плетка над потными спинами. Один из гребцов, сидящий через скамью впереди, не переставая, кашлял. Иногда приступ кашля был столь жесток, что он выпускал из рук весло и падал на спины впереди сидящих. Надсмотрщик визжал от злости, бил и бил несчастного, но тот уже не реагировал ни на крики, ни на боль. До Стояна долетали капли крови, которые срывались со спины кашляющего гребца.
Бли-и-и-н, он забьет его до смерти, и помочь нельзя. Если бы не цепь, можно было кинуться к уроду, сбить с ног и…Что потом, он не додумал, потому что кашляющий вдруг захрипел и повалился под ноги своему соседу по скамье.
Гребцы приостановили равномерный ход весел. Кто с жалостью, а кто и с завистью смотрели на умершего. Отмучился. Вырвался из неволи. Теперь его тело, скрючившись, лежит на мокром дощатом полу, а душа унеслась вверх, где нет ни надсмотрщиков, ни болезней, ни печали.
Надсмотрщик кинулся к короткой лестнице, которая выходила на палубу, позвал кого-то. Через минуту по лестнице спустился «пират», внимательно оглядел гребцов, отдал короткое приказание. Вслед за ним спустились еще двое, сняли с несчастного кандалы и потащили. Стоян подумал, что того поднимут на верх. Но нет. Дотащив до лестницы, разбойники открыли незаметную дверцу и протиснули в неё тело. Секунда, и послышался плеск воды. Был человек, и нет человека. «Пират» и надсмотрщик обменялись парой фраз и, видать, пришли к какому-то решению. Надсмотрщик кинулся к рулевому, а «пират» поднялся на палубу. Через пару часов ладья повернула к левому берегу и через непродолжительное время остановилась. Причем гребцам было слышно, как с ладьи стащили сходни и укрепили их на берегу. Не видели они, как трое спустились по сходням и направились по прямой от реки. Шли уверенно, словно точно знали, что за небольшим леском расположено селение.
– Фу-у-у-у, – облегченно выдохнул сосед Стояна. – Должно быть, простоим долго. Будут замену искать, – кивнул он на освободившееся место на передней скамье. – Только жратвы все равно до вечера не дождемся.
Как и другие, Стоян был счастлив, что можно было бросить ненавистное весло и дать отдых телу. Внутри каждая жилка вибрировала от неимоверной усталости, ноги дрожали, а шею, словно железом, сковало. Да и щиколотка опухла и кровила, доставляя дополнительные мучения.
Но самые жестокие мучения испытывала душа парня. Он в сотый раз задавал себе вопросы, как выбраться отсюда, знают ли Ждана и другие, где он, смогут ли они помочь вырваться ему из рабства. Дни идут – надежды тают. Сегодня на его глазах умер один их гребцов. Сколько времени он был прикован к веслу? Наверняка, у него где-то остались родные, которые никогда не узнают, что тело их родича отправилось к Подводному Владыке.
Видно Подводный Владыка был удовлетворен человеческой жертвой, потому не обратил внимания на всадников, которые вплавь пересекли реку в стороне от причалившей ладьи и бесшумно скрылись в высоком камыше. Плывущие на ладье не услышали, как чавкала тина под копытами коней, как гулко застучала земля, когда кони выбрались на твердь. Сорвалась с обрыва чайка, за ней другая, покружились над местом, где прошли всадники, и снова только плеск волн реки да шуршанье камыша.
– Почему они здесь остановились? – вопрошала Ждана своих спутников. – Может, ладья прохудилась? Зачем те, трое, в лес пошли? Может, запасы кончились? Дичка, Юр, дайте круг, гляньте, нет ли поблизости жилья.
Когда молодые дружинники отправились выполнять приказ Жданы, девушки решили последить за жизнью ладейщиков. Те без нужды не показывались на глаза, но были слышны их разговоры, звуки перемещения. Потом на берег сошли еще четверо, развели костер, повесили большой котел. Привязанную с одного борта ладьи лодчонку спустили на воду, в неё забрались двое с волосяной мордой (приспособление для ловли рыбы) и поплыли на стремнину.
– Сколько их там еще? – прошептала Богдана. – Трое ушли, двое на берегу, двое на лодке. Семеро. Пусть их еще там пятеро, не больше. Для нас это по паре выстрелов, да по паре ударов мечом. Как думаешь, Ждана?
– И я о том же думаю, – ответила та. – Но надо всех выманить, чтобы точно знать, сколько их там. Думать, думать.
– А чего тут думать, когда такой хороший расклад, – не согласилась Богдана. – Трое ушли, а будут возвращаться, Юр с Дичкой их встретят без шума. Те двое, – она кивнула в сторону реки, – не успеют удивиться, как их русалка на дно утянет.
– Ты про Радмилу?
– Про неё. Ей не впервой в русалок играть, так?
Радмила улыбнулась. В Подогриве она была лучшей пловчихой, её русалкой не раз называли. Она могла под водой долго просидеть, не дыша, а плавала и ныряла лучше парней. Дом её отца и братьев как раз на реке стоял. Она, считай, в лодке родилась, когда её родители возвращались от родственников, живших на другом берегу.
– Вот только как быть с этими? – Богдана глянула в сторону костра. – Место открытое, с ладьи увидят.
Послышался треск сучьев – вернулись дружинники.
– За лесом поле, за полем селение, – заговорил Дичка. – Те, трое, залегли на краю поля. Выглядывают кого-то. Верно, задумали недоброе. Похитить. В поле только бабы, девки да уноты. Мужиков и парней не видать. У вас что?
– Сам гляди.
Дичка с Юром посмотрели на берег, потом на реку, где в лодчонку втаскивали морду. По всему видать, улов был хороший, потому что рыбаки довольно переговаривались.
– Тут нет тех, кто Стояна на себе тащил. И еще одного я тогда приметил, его тоже не видно.
– Значит, еще трое на ладье, а, может, и больше. Знать бы наверняка. Давайте так…
Ждана каждому из спутников дала указания: Радмила должна была расправиться с рыбаками, Дичка отправлялся на край поля, Юр берет на себя тех, кто у костра.
– Мы с Богданой на ладью, – заключила она. – Надо все сделать одновременно. Закончите свою работу, поможете нам.
..Безоблачный летний день располагал к отдыху. Солнце пригревало спину, и трое татей, которые отправились к селению, чтобы умыкнуть крепкого мужика, а если повезет, то и двух, почувствовали, что не могут противиться дрёме. Они уже решили, что ближе к вечеру подкрадутся ближе к домам. Им не впервой накидывать мешки на головы зазевавшихся мужиков. Те не успеют и глазом моргнуть, как окажутся в трюме прикованные цепью. И уже в ночь ладья отправится дальше.
Дичка славился своей меткостью, и тати были в поле его зрения, но солнце било в глаза, а стрелять против солнца было несподручно. Надо подождать, когда облако прикроет светило хоть ненадолго. Но облаков было немного, да и те больше напоминали кисею.
– Ладно, время есть, – решил Дичка и, пристроив над головой ветку, замер, не отрывая глаз с татей. Через какое-то время он заметил, что те не шевелятся, не переговариваются.
– Уснули? Любо, – он вытащил и погладил длинный нож. – Послужи.
…Никогда в этих водах не видели русалок, хотя старые бабки рассказывали, как подводные девы утаскивали красивых парней на дно, играли там с ними свадьбы, плясали, и тогда поверхность реки бурлила и кипела, как в котле.
Когда рядом с лодкой под водой проплыло белое тело, один из рыбаков подумал, что это ему почудилось – голову напекло. Но его товарищ испуганно вскрикнул, схватил весло и ударил им по воде, чтобы отогнать русалку. А та, вместо того, чтобы уплыть куда подальше, схватилась за конец весла и дернула на себя. В ту же секунду рыбак оказался в воде и, не успев позвать на помощь, почувствовал, как неведомая сила потянула его на дно. Он отчаянно заколотил руками по воде, но кто-то тянул и тянул, и, ухватив напоследок взглядом стоящее неподалеку судно, несчастный скрылся в речной пучине.
Второй тоже схватился за весло, но не стал дразнить русалку, а лихорадочно погреб в сторону ладьи. Но от одного весла толку мало – лодчонку закружило на месте. Рыбак попытался выровнять курс – не получилось. Тогда он набрал в легкие воздуха и закричал:
– Спа….
В этот момент лодку качнуло, будто кто-то забрался на противоположный борт. Бедняга обернулся. Лучше бы он этого не делал: на него, улыбаясь, смотрела обнаженная русалка, укрытая лишь длинными спутанными волосами. Она грудью навалилась на борт лодки и раскачивала её, стараясь, чтобы та зачерпнула бортом воды.
– Спаси… – помертвевшие от страха губы едва шевелились. А русалка нахмурила брови и резко качнула лодку. Рыбак не удержался и свалился в воду. Радмила, а это была она, проводила его взглядом, потом оттолкнула от себя лодку и нырнула. В воде ей хорошо были видны дергающиеся ноги несчастного. Она подплыла, схватила того за щиколотки и резко потянула вниз. Бедняга не успел и звука издать, как речная вода забила ему глотку.
– Бульк-бульк-бульк, – всплыли на поверхность пузыри.
Радмила осторожно вынырнула, глянула в сторону ладьи – кажется, все спокойно. Дело сделано, пора выбираться на берег. Надо Ждане помочь.
А в темном чреве ладьи, свесив натруженные руки меж ног и прикрыв глаза, отдыхали гребцы. Они слышали, как на палубе кто-то возбужденно кричал, слышали топот ног и резкие стуки. Но им какое дело? Только Стоян с надеждой вслушивался в то, что происходит наверху.
Показалось ему или нет, что он услышал характерный боевой клич Жданы «Ю-ю-ю-рать!!»? Вот лязг мечей, вот чье-то тело упало, вот кто-то завизжал, будто насаженный на пику.
Нападение на ладью! Это Ждана! Значит, отыскали, не оставили! Как же им помочь?
Стоян огляделся. В трюме не было ничего, что походило бы на оружие. Даже простой палки не было. И весло не сгодится, так как большая его часть находилась за бортом. Что же придумать?
Тут по лестнице загромыхали шаги. По высоким сапогам спускавшегося Стоян узнал Пирата. Тот кинулся к малозаметной дверце за лестницей, открыл её и, встав на колени, приготовился нырнуть в речную воду. Но вдруг замер…
Со своего места Стояну не было видно, что остановило Пирата. Зато разглядел побелевшие пальцы, вцепившиеся в края люка. Прошла одна, другая, третья секунда, а Пират не двигался ни вперед, ни назад. Зато задвигались гребцы, которые сидели неподалеку от люка. Один даже рукой прикрылся с испуганным вскриком, будто увидел самого Подводного Владыку.
Стоян приподнялся и тут… Две белые руки обняли за шею Пирата и резко потянули на себя. Как в замедленной съемке парень наблюдал за длинным худым телом Пирата, которое будто само по себе сползало в воду. В последний момент тот задергался, попробовал ногами зацепиться за края люка, но одно резкое движение – и сапоги исчезли.
Гребцы застыли. В их отупевших от беспросветного рабства головах тяжело провернулась одна-единственная мысль: кто-то со дна речного утащил одного из их мучителей. Но кто?
В ответ на невысказанный вопрос в люке показалась сначала девичья голова, потом обнаженные плечи и грудь. Над левой грудью синел неровный шрам. Русалка!
– Радмила! – заорал Стоян. – Радмила, я здесь!
Русалка поводила головой, стараясь разглядеть того, кто завал её, увидела и улыбнулась, открыв с левой стороны сверху и снизу прореху в рядах зубов. Стоян знал, что для воительниц странно, если все зубы на месте. Им приходиться часто драться, поэтому прорехи в челюстях обычное дело.
– Я сейчас, – проговорила русалка и, опершись о края люка, легко забралась в трюм. Она была обнажена, но ничуть не смущалась, да и длинные, потемневшие от воды волосы местами прикрывали её наготу.
Оглядев находившихся в трюме гребцов, Радмила заметила кандалы на ногах и в растерянности огляделась.
– Вот там, на столбе…– Стоян рукой указал на основание мачты, где, как он знал, висел ключ от кандалов.
Девушка обошла столб, ища в полутьме ключ, о котором говорил пленник. Гребцы изумленно рассматривали русалку, а когда она потрясла рукой с зажатым в ней большим железным ключом, радостно загудели. Она прошла к месту, где в нетерпении ожидал свободы Стоян, и передала ему ключ.
– Дальше сами, – сказала она. – А я пойду…
Развернувшись в узком проходе, задевая мокрыми волосами голые плечи изумленных гребцов, она дошла до люка и приготовилась выскользнуть из трюма в воды реки. Но тут сверху с грохотом свалился смуглолицый надсмотрщик с саблей в руке. С искаженным в бешенстве лицом он мгновенно поднялся на ноги и кинулся к ступеням, но вдруг застыл, окаменел. В двух шагах от него стояла обнаженная дева с распущенными волосами. Она стояла у люка и, как ему показалось, ласково смотрела на него. Забыв о том, что хотел подняться на палубу, смуглолицый откинул саблю и сделал шаг в её сторону. Дева не двигалась и только улыбалась. Потом она протянула к нему руки, обняла за плечи…Надсмотрщик не сопротивлялся…Вцепившись в оплечье безрукавки, дева резко потянула его на себя, а сама прыгнула в люк! Сила её была такой, что смуглолицый полетел вслед за ней. А потом громкий плеск – и всё.
– Быстрее! – скомандовал Стоян, который уже открыл замок на кандалах и передал ключ своим товарищам по рабству.
Придя в себя от изумления от всего увиденного, гребцы торопливо совали ключ в замки кандалов. У некоторых не получалось с первого раза провернуть ключ в заржавевшем замке, и им помогали освободившиеся. Минуты хватило, чтобы пятнадцать гребцов скучились у лестницы, ведущей на палубу.
– Туда нельзя, – предупредил Стоян. – Мы без оружия. Выход только здесь, – он кивнул на люк, где за последние несколько минут исчезли Пират, надсмотрщик и русалка.
Он первым пошел к люку, сел на его край глубоко вздохнул и резко оттолкнулся руками. В тот момент он не думал, что плавал, в общем-то, не очень. Но освобождение из рабства и Ждана, которая сейчас крушила врагов на палубе ладьи, пересилили неуверенность в собственном умении выплывать. Он опускался на дно, задерживая воздух в легких. Ладья стояла у берега, потому и глубина была небольшой – метра три-четыре. Совсем как в бассейне, подумалось ему, куда его водили родители ради закаливания после того, как он пару раз за зиму переболел ангиной. Он, помнится, не хотел учиться плавать, и тренеру однажды пришлось скинуть его с бортика бассейна на глубокое место. Хлебнув хлорированной водички, Дизель вынырнул, а потом, колотя руками и ногами по воде, поплыл к железной лесенке. Рядом хохотала всякая мелюзга, которая чувствовала себя в воде, как в родной стихии. После этого Дизель наотрез отказался ходить в бассейн, и родители взяли с него слово, что он будет заниматься дыхательной гимнастикой. Две недели он старательно «дышал», а потом забросил. Тем более что родители снова отправились в длительную командировку, а дед с бабулей так любили внука, что ни слова не сказали.
Достав дно ногами, парень оттолкнулся и, помогая себе руками, начал подниматься к свету, едва пробивавшемуся сквозь тяжелую речную воду. Воздух в легких кончился, и теперь их разрывало от боли. Перед глазами поплыли яркие фиолетовые круги.
Не выплыву, мелькнуло в голове Стояна. Не смогу… Круги перед глазами завертелись быстрее, а руки напротив отяжелели и больше не хотели подчиняться его воле. Эх, еще бы немного…
Сознание гасло. В последний момент Стоян открыл глаза – манящий свет становился все дальше. Он опускался на дно.
– Жда…
Вода хлынула в глотку, заставив его большое тело содрогнуться. От этого в голове словно бомба взорвалась, лишив его зрения, слуха и чувствительности. А иначе он бы почувствовал, как чья-то крепкая рука схватила его за волосы и потащила наверх.
Очнулся Стоян на берегу от боли в ребрах. Он лежал на чьём-то колене, и этот кто-то сильными ударами по спине заставлял его исторгать из себя речную воду. Удар, еще удар..
– Ха-а-тит, ха-а-тит, – с трудом проговорил Стоян и жутко закашлялся.
– Живой!
Его осторожно уложили на землю, подложив под голову чей-то чпаг. С трудом разлепив глаза, Стоян обнаружил себя в окружении Жданы, Богданы, Дичка и нескольких гребцов.
– Радмила где? – язык плохо слушался его.
– Вон с Юром.
Уже одетая, Радмила затягивала на себе ремень, к которому крепится меч, а Юр держал перед ней остальное оружие. Девушка через плечо оглянулась на Стояна, озорно подмигнула, потом поднесла палец к губам: «Молчи».
–Э-э-э-э, – не понял сначала Стоян, а потом догадался, что девушка имела в виду, чтобы он не рассказывал Ждане и другим, что она в трюме появилась обнаженной. – Ага, – глупо произнес он и покраснел.
Там, в трюме, ему и дела не было до тела девушки, ему важнее всего было выбраться из рабства. Зато сейчас он попытался вспомнить, как выглядела Радмила, но понял, что запомнил мало: мокрые длинные волосы, её растянутые в улыбке губы и виднеющаяся прореха в стройном ряду белоснежных зубов. И ключ в руках. А остальное в голове размылось после того, как он чуть не отправился в гости к Подводному Владыке.
Зато остальные гребцы, что сейчас стояли тут же на берегу, с интересом посматривали на свою спасительницу и видели перед собой крепкую девицу в одежде воительницы, которая как раз прилаживала длинную пику к седлу.
– Поднимайся! – скомандовала Ждана. – Нам пора.
– А там что? – Стоян кивнул в сторону ладьи.
– Людей мы освободили, пусть идут с миром, куда хотят. Ладью оставляем. Убитых пожертвовали Подводному Владыке. Эй, Юр! Коней веди!
Юр кинулся к ближайшим деревьям, где были спрятаны их кони. Полуголые гребцы переминались с ноги на ногу, не зная, что им делать и куда идти.
– Други! – обратилась к ним Ждана. – Вы получили свободу. Вон там, за леском, большое селение. Идите туда. А хотите, берите ладью и плывите. Куда – не знаю, сами решайте. Там, я видела, много разного товара. Берите себе.
– А вы? – донеслось от группы гребцов.
– Мы не тати, чужого нам не надо. Забираем только нашего друга, – она улыбнулась, глядя, как Стоян с помощью Юра взбирается на коня. – Торопитесь, не то жители селения, могут отобрать у вас ладью. Кто знает, какие здесь порядки.
Она ударила пятками коня.
– Ю-ю-ю-рать!!
Взбивая песок копытами, кони понесли всадников в сторону, обратную ходу ладьи. Радостные, что все обошлось, подогривцы на ходу обсуждали моменты битвы, вспоминали забавное.
– Открывает он глаза, а перед ним я, – смеясь, рассказывал Дичка. – Он мне: «Ты кто?», я ему в ответ: «Сын Чернобога – Дичка». Я не успел до него дотронуться, как он от страху умер!
– А я…– Юру тоже хотелось рассказать, как он расправился с двумя ладейщиками у костра.
Ждана скакала молча и всё поглядывала на Стояна, который морщился от боли в спине и руках. Кровавые рубцы на лице подсохли и стянули кожу. Казалось, что парень усмехается. Хотя тому было не до смеха.
А на следующий день они совершили ошибку – не разглядели, что уже двигаются не вдоль реки, а вдоль одного из её широких притоков. И вместо того, чтобы двигаться строго на юг, они пошли навстречу солнцу – на восток.
– Мать Домогара сказала, что идти надо берегом реки, – сказала Ждана, когда Стоян обратил на это внимание. – Повернет река – повернем и мы.
Парень не стал возражать, но наутро, когда солнце только чуть поднялось над холмами, увидел…Синий лес. Этот лес ни с каким другим не спутать – густые заросли ели придавали ему необычный синеватый цвет.
– Это Синий лес, – сказал Стоян своим спутникам. – Мы отклонились от выбранного пути. Я этот лес знаю, только был в его южной части.
Получалось, либо Мать Домогара дала им неверное направление, либо они где-то сбились с пути.
– Как я думаю, это западная часть Синего леса, – сказал Стоян. – Отсюда можно спуститься к дороге, что идет к селению Матери Белые Волосы. Но если немного пройти лесом, а потом повернуть на юго-восток, то можно сразу прийти к дреговичам. Что выберем?
– Решай, – сказала Ждана Стояну.
– Можно и так, и так, только дорога к дреговичам отсюда сложнее. В одном месте через болото придется пробираться.
Ждана задумалась. Болото – это плохо. Но идти в обход – день или полтора потерять. Может, рискнуть?
– Ладно, пойдем коротким путем, – решила она. – Не впервой болото одолевать.
– Слушайте, – вдруг загорелся Стоян. – Есть еще путь!
Он вспомнил, как с друзьями и Ополком везли к пещере в Медвежьей лощине Грека. Мальчишка вел их не напрямую, а по диагонали. Вот бы только вспомнить, где они сворачивали.
– Если пойдем через лес и выйдем к старой гари, то оттуда прямиком можно выйти к дреговичам. И круг к Матери Белые Волосы не придется делать.
– А ты помнишь этот путь? – спросила Радмила. – А то заведешь, вовек не выберемся.
– Постараюсь, – почесал в затылке Стоян. – Правда, в тот раз, когда мы тем путем шли к Синему лесу, я больше о Греславе думал, по сторонам не смотрел. Да и чего было смотреть, если шли с проводником. Но не десять же лет прошло с той поры. Гарь не может так быстро зарасти, а от неё поворот я запомнил: там пологий холм с наваленными камнями по краю. Из-за этих камней огонь на другую сторону и не перекинулся. Заметное место.
На том и порешили. Синий лес старались пересекать по прямой, хотя и трудно было – во многих местах бурелом закрывал проход коням и людям. В одном месте пришлось свернуть чуть севернее, и к ночи они вышли к небольшой реке. На берегу устроили привал, развели костер. Пока готовили еду, Стоян о чем-то напряженно думал.
– Дичка, давай с тобой в ту сторону сходим, – сказал он дружиннику. – Если я прав, то эта речка впадает в большую реку. А если пройти берегом большой реки по течению, то слева будет обрывистый берег с белыми камнями. Если это так, то скоро мы до старой гари доберемся.
– Не-а, – протянул Дичка. – Ты у Жданы спроси. А то мне за прошлый раз досталось.
– Ну и спрошу!
Он нашел девушку на берегу. Ждана только что искупалась и сейчас отжимала длинные волосы. В который раз Стоян подивился их длине – пряди доставали до колен!
– Ждана! – позвал он, отвернувшись в сторону, чтобы не смущать девушку, на которой из одежды была только короткая вязаная рубашка. – Отпусти нас с Дичкой проверить, туда ли мы идем. Тут недалеко!
Девушка обернулась.
– Недалеко, говоришь? Так ведь ночь, что увидишь.
– Увижу, там приметное место: на берегу широко навалены белые камни. Вот будто с горы сбросили вниз огромный мешок, и они посыпались до самой воды. Даже ночью они видны.
– Тебе это место знакомо?
– Да. Два раза там был. Хорошо запомнил.
Тут ему вспомнилось их первое утро в нынешнем времени, и как они, скользя, оступаясь и припадая на пятые точки, спускались с крутизны, не догадываясь, что их ждет.
Ждана немного подумала.
– Ладно, бери Дичку. Но долго не задерживайтесь. Или ты думаешь, мы так и будем тебя из разных передряг вытаскивать? Опять хочешь рабом прикованным стать?
Если бы было светло, девушка бы увидела, как полыхнули темным румянцем щеки Стояна. Он крякнул с досады, но ничего не ответил. Права была Ждана, ох, права. Но теперь он будет в сто раз осмотрительней! Да и Дичка это тебе не Юр! Дичка – опытный, осторожный воин, хоть и молодой.
И вот они вдвоем пробираются по лесу, беспокоя его обитателей, которые своим рычанием, квохтаньем и писком выражают свое недовольство. Сквозь кроны огромных деревьев не видно неба, но еле слышный шум воды и запах реки служили им верными ориентирами. Потом лес немного поредел, и, в конце концов, они выбрались к месту, где небольшая река вливалась в большую. Место заросло ивняком, под ногами чмокала вязкая тина. Свернув вдоль течения, парни вышли из зарослей и оказались на узкой полоске каменистого берега.
Серебром отливали воды реки, темной громадиной возвышался за ней противоположный берег. Ночь была безлунная, а звезды не давали достаточно света, чтобы что-то разглядеть.
– Давай туда, – тихо проговорил Стоян, махнув рукой вправо.
Уже полчаса они шли по берегу, и с каждым шагом уверенность в собственной правоте покидала Стояна.
Да-а-а, это тебе не в городе ориентироваться, думал он. Наверное, то место много дальше. Или вообще это не та река. С чего он вообще взял, что выйдет к Медвежьей лощине? Был там всего два раза, да и то не присматривался – некогда было и незачем. Конечно, есть что-то похожее, но не то, не то.
– Долго еще? – подал голос Дичка. – Идем, идем, а толку? Где твои камни?
– Я почем знаю, – огрызнулся Стоян. – Наверное, до них далеко. Надо возвращаться, а то Ждана будет волноваться.
– И то верно.
Они постояли у самой воды, помолчали. Ладно, пойдут длинным путем. Еще день-два в пути это не страшно. Страшно заблудиться в незнакомом месте или встретить, например, аркуду…
– Аркуда!
Дичка со страху присел и потянул книзу спутника. Тот ничего не понял, но присел, старательно вглядываясь и вслушиваясь.
– Где? – выдохнул он.
– Там-м-м-а, – Дичка махнул на противоположный берег. – Слыш-ш-шишь?
Честно сказать, Стоян ничего особенного не слышал: ни шагов, ни рычания. Если только…кто-то чавкает и сопит. Но это может быть единец (кабан).
– Откуда знаешь, что аркуда?
– Дух почуял, – Дичка испуганно повел носом. – Его дух ни с каким не спутаешь. Уходим.
– Погоди.
Стоян, вместо того, чтобы повернуть назад, наоборот тихонько двинулся вперед, не сводя глаз с противоположного берега и ловя малейший звук.
– Стой! – зашипел Дичка. – Аркуде переплыть реку, как Ждане голову татю срубить. Не успеешь оглянуться, как ты у него в лапах.
– Да погоди ты! – Стоян дернулся из цепких рук спутника. – Проверить надо.
Стараясь ступать бесшумно, Стоян двигался в сторону, откуда слышалось сопение зверя. И тут река круто повернула. Повернул и Стоян. А там…
– Да, с ориентированием у меня вовсе не плохо, – шепотом похвалил он себя. – Вот они, камни! Вот они мои беленькие! Дичка, смотри!
Действительно, на том берегу, где в зарослях сейчас терзал свою жертву аркуда, широкой полосой сверху вниз белела россыпь камней. В темноте ночи казалось, будто кто-то пролил молоко, и теперь «молочная» река стекала с горы и вливалась в реку, отсвечивающую серебром.
– То место? – спросил Дичка.
– То. Возвращаемся, а утром сюда, – шептал на ухо дружиннику Стоян. – Вон там поодаль есть незаметный проход, через него Синий лес пройдем, потом старую гарь, потом краем болота выйдем на прямую дорогу, которая связывает селение дреговичей и селение Матери Белые Волосы.
– Точно?
– Точнее не бывает!
Стараясь не привлечь внимание аркуды, парни тем же путем вернулись к месту привала.
Ждана не спала, ждала. Увидев разведчиков, облегченно выдохнула и, завернувшись в куяк, растянулась у тлеющего костра.
– С толком сходили? – поинтересовалась она.
– Угу.
Стоян растянулся рядом, но не сразу уснул, а все вспоминал путь, которым они проходили с Ополком, когда тащили Грека в пещеру.
– Лишь бы не сбиться с пути, лишь бы не сбиться, – думал он засыпая.
Чуть забрезжило на востоке, как маленький отряд оседлал коней и двинулся вслед за Стояном, который вертел головой, чтобы не пропустить заветное место прохода через Синий лес. В какой-то момент они оказались напротив «молочной» реки. Парень запрокинул голову, чтобы рассмотреть вход в пещеру, но не тут-то было: густой туман скрывал верхушку холма.
Ладно, будет еще время, думал он. Вдруг сложится так, что мы все пойдем к пещере. Интересно, как бы себя почувствовала Ждана, попади в наше время? Поглядеть бы на её лицо и на лица других подогривцев. Ха-ха-ха! В таком прикиде появиться в городе! Да еще с оружием. В момент заметут в полицию!
– Чего ухмыляешься? – заметила его выражение лица Ждана. – радуешься, что скоро своих увидишь?
– Ага, – только и ответил парень. Не рассказывать же ей про свои фантазии!
Старую гарь они заметили издали. Поднявшийся к вечеру ветер поднимал черные вихри пепла и бросал их на валуны, как будто умерший когда-то огонь пытался хоть так пройти через естественную преграду и испачкать зелень травы, кустов и деревьев, которых спаслись от губительного огня.
– Уже недалеко, – сказал Стоян, приподнимаясь в седле и пытаясь разглядеть незаметный серповидный ложок, который приведет их к речушке, вытекающей, как он помнил, из болота. – Во-о-он там, видите, местность под откос идет, а деревья хилые, много поваленных? Там болото начинается.
– Мы по болоту пойдем? – спросила Радмила, которая хоть и была почти русалкой, но не любила стоячей воды. Ей по нраву были реки, озерца. Она бы, подумал Стоян, и в море запросто сориентировалась и стала бы там своей. Он тоже терпеть не мог болото, помня, как чуть не погиб там.
– Мы краешком его обойдем, – успокоил парень. – Можно сказать, только понюхаем. Ох, и мерзко же там пахнет!
Несмотря на то, что до темноты было еще несколько часов, всадники спешились и решили сделать привал, чтобы уже с рассветом двинуться дальше. Местность незнакомая, а близость болота – это вероятность встречи со змеёй. Были случаи, когда змея кусала коня. А кому хочется коня потерять!
Чем ближе к селению дреговичей, тем нетерпеливей становился Стоян. Он понимал, что идти близ болота, когда солнце вот-вот покинет небосвод, неразумно, но сердце его так и рвалось вперед.
Ладно, успокаивал он себя, осталось чуть-чуть, сутки, не более. Зато неделю, а то и более он проведет с друзьями! И пусть Ждана не торопит его. И вообще, он собирался идти один, без сопровождения.
Тут по коже мороз прошел – вспомнил, что без подогривцев так и остался бы рабом на ладье. А может, он бы и не попал в рабство, стал юлить сам перед собой Стоян. И вообще, если пошли с ним, так и нечего торопиться. Подумаешь, Мать Домогара разочек без них в поход сходит. Сколько тех походов у них впереди за жизнь! Целее будут.
И опять мороз по коже: а ведь из-за него они могли потерять кого-нибудь на той ладье. Им повезло, что ладейщики не ожидали нападения, расслабились, да и разошлись по разным сторонам. А если бы они были в одном месте, удалось бы освободить его, Стояна, без потерь со стороны его спутников? Да-а-а, наделал он дел и подставил своих под удары мечей ни за что ни про что. Нет в нем осмотрительности и настороженности. Был бы воином – давно бы сложил голову.
– Ну, чего ты всё возишься, как матерый единец (дикий кабан)! – шикнула на него Ждана. – Спи! А не спится, так смени Юра в дозоре!
И вправду! Все равно не спится.
– Пойду, сменю.
– Да не усни, не проворонь коней, – крикнула вслед девушка. – С зарей разбудишь.
Стоян пробрался к месту, где Юр следил за стреноженными конями и отослал его спать. А сам всю ночь сидел, слушал возню зверей и птиц, пытаясь разгадать, кто есть кто, считал, сколько раз крикнет на болоте выпь, сколько раз бухнет из-под тины выхлоп болотного газа.
К утру густой туман опустился на лог, и дальше собственной руки ничего не было видно. Пусть еще поспят, решил Стоян, и, ёжась от сырости, собрал коней, повел к ручью. Сейчас он разведет костер, вскипятит воды с шиповником, что собрал вчера по пути, да так и не съел. Туман разойдется, они быстро перекусят и двинутся в сторону селения дреговичей. И хорошо бы без приключений!
Вместе
У селения дреговичей гости из Подогривы появились ближе к полудню. Стражники на воротах сначала насторожились, увидев вооруженных людей, потом узнали Дизеля, хотя тот за прошедшие годы сильно возмужал. Но его белозубая улыбка, румяные щеки, длинные вьющиеся волосы и довольный хохоток выдавали в здоровяке парнишку, который появился в компании своих друзей неизвестно откуда.
– Тур, Бажен, узнаёте?! Ха-ха-ха! Это же я – Дизель! Не ждали?! А я вот не один, со мной… – тут он обернулся к своим спутникам. Те настороженно смотрели на стражников, держа наизготовку оружие. – Ждана, скажи своим, пусть расслабятся. Их здесь не обидят.
Дизель слез с коня, широко раскинув руки, подошел к стражникам.
– Ну, здорово!
Те с удовольствием стали хлопать здоровяка по плечам, тыкать кулаками в ребра. От полноты чувств тот схватил Бажена и Тура в охапку и закружил, чем вызвал улыбки у девушек. Ждана знала, какой силой обладает её Стоян, и ей было приятно видеть подтверждение тому.
– А тут мало что изменилось, – крутил головой Стоян, проезжая по улице и успевая здороваться с сидящими у очагов женщинами, бегущими навстречу ребятишками. – О, Дед, здорово!
С деревянными вилами в руках на дорогу вышел дед. Он еще больше высох телом, на голове почти не осталось волос, но в глазах сквозь веселый прищур плясали черти, и он с удовольствием оглядывал гостей, оценивая стать незнакомых девиц.
Стоян спрыгнул с седла, обнял Деда, приподнял над землей, потряс как спелый сноп.
– Ты всё при конях? – кивнул в сторону десятка коней, морды которых были опущены в кормушку с овсом. – К походу готовишь?
– Не, из похода вернулись, – Дед аккуратно прислонил вилы к стожку свежескошенной травы, вытер руки о штаны. – Две охромели, одна ранена…Остальных подкормить надо да шкуры подлатать. Твои тебя заждались. Что так долго добирался?
– Ох, Дед, рассказал бы, да времени нет. Не сердись, хочу сначала своих увидеть. А ты приходи вечером, посидим, поговорим.
– Отчего не прийти, – улыбнулся беззубым ртом Дед. – Приду. Все придут. Светояр пир устраивает, всех зовет.
– Вот это любо!
Тут Дед взглянул на Ждану.
– Твоя невеста?
Стоян смутился.
– Богатырша. Под стать тебе, – Дед причмокнул. – Как величают тебя, красавица?
– Жданой отец назвал. Сына ждал, а родилась я. Вот и Ждана.
– С такой дочкой и сын не надобен, – усмехнулся Дед. – В битве, вижу, ты двоих стоишь.
– Не мне судить, Дед, – пожала плечами девушка, но было видно, что ей приятны слова старика.
– И спутницы твои без изъянов.
– Мои подруги Богдана и Радмила, – кивнула Ждана. – А это Дичка и Юр. Не могли мы отпустить Стояна одного, так что гости мы незваные.
– Мы гостей всегда привечаем, – ответил Дед. – Погоди, может, какую красотку из вас у себя оставим. У нас таких светлооких и белокурых не сыскать. Мы в тёмную породу, – Дед провел ладонью по лысой голове.
– Ты, Дед, точно помнишь, каким цветом волосы у тебя были? – подковырнула старика Богдана, а остальные захохотали.
Дед не обиделся на шутку, а тоже посмеялся.
– Езжайте, что на старика время тратить.
Конники продолжили путь, с интересом поглядывая по сторонам. Дреговичи тоже с любопытством рассматривали гостей, цокали в восхищении, глядя на волнистые длинные пряди волос девиц, цветом напоминающие отбеленный лён. Внимание девушкам было приятно, и они еще выше поднимали головы, выпячивали грудь и поигрывали мышцами обнаженных рук и ног.
На развилке Стоян придержал коня. Куда сначала – поприветствовать Общую Мать или к дому Ярика?
– Едем к Общей Матери, – махнул рукой спутникам.
– Верно, – поддержала его Ждана. – Долг велит, и подарки надо вручить.
Через несколько минут они уже спешивались у главного дома селения. Тут же на пороге появились Общая Мать, вслед за ней Старая Мать. Обе внимательно вглядывались в лица приезжих, а когда увидели Стояна, улыбнулись.
– Приветствуем тебя, Общая Мать, – опустился на одно колено Стоян, прижав кулак правой руки к левой ключице. Ждана и её сородичи сделали то же самое. – Приветствуем тебя, Старая Мать.
Хозяйки и гости обменялись ритуальными рукопожатиями – локоть к локтю, а потом Радмила отвязала чпаг от седла и вытащила из него приготовленные подарки.
– Кто бы сомневался, – пробормотал Стоян, увидев оружие. – На другие подарки фантазии не хватило.
Но Общая Мать была удовлетворена и высказанным уважением, и подарками. Она пригласила всех в дом, но, заметив, что Стоян в нерешительности топчется на месте, разрешила:
– Иди к своим. Вижу, не терпится. А гости у меня останутся. На заходе солнца придем, как Светояру обещала. Иди-иди!
Стоян виновато поглядел на Ждану, мол, увидимся чуть позже, вскочил на коня и поспешил к дому, в котором они когда-то начинали жить.
– Стой! – закричала Общая Мать. – Тебе не туда! Езжай к дому Белоуса.
Парень на секунду задумался, вспоминая, потом радостно кивнул и погнал коня в сторону дома, находящегося за площадью, на которой Грек сдавал экзамен на звание воина. Как давно это было! Интересно взглянуть на него. И на Клима, и на Ярика.
Свернув у берез, на которые приколачивали черепа для соревнований на меткость, Стоян оказался у дома Белоуса, старого воина, у которого было шестеро сыновей, но все они сложили головы в битвах. Старику дом был велик, и он ушел жить к внучке, а дом потом отдали Светояру.