Повитухой была Бородиниха, мать одной из подруг Марии, ей было за шестьдесят лет, вредная, грубая и строгая женщина. Находиться с ней в одном обществе, было неуютно и неприятно.
Мария с детства боялась ее и не любила, к тому же, она была матерью «горбуна», его прозвали горбуном из-за большого горба на всю спину и грудь, он всюду совал свой нос и доносил начальству, в деревне его все боялись и ненавидели.
– Нюрочка, милая, не хочу ехать к Бородинихе! Там тятя с мамой узнают, убьют меня, или выгонят из дома! Не поеду, лучше умру здесь, но не поеду! – И снова схватки и снова невыносимая боль, и душераздирающие крики.
Видя страдание молодой роженицы, Семен вспомнил свою жену. Он рассказал, как она при родах мучилась и не могла разродиться, повитухи тогда не было, ребенок шел ножками, так вот и похоронил и жену, и не родившегося ребенка.
– Василий, нельзя везти роженицу, это очень опасно! Я сам привезу повитуху сюда, отсюда не далеко, а там спрошу, где она проживает!
– Ах, Семен, сам Бог тебя направил сегодня сюда, только не задерживайся, измучилась девчонка!
– Я быстро! – на ходу крикнул он, запрыгнув в телегу, мотнул хлыстом, лошадь тронулась с места и через пару минут скрылась за зарослями.
Пасечник разжег печку, налил воды в большой котел, и поставил на плиту, – горячая вода нужна будет повитухе! – объяснил он.
Нюра сидела рядом с Марией и поглаживала ее живот.
– Как хорошо ты гладишь, Нюр, так кажется легче!
– Я согласна гладить тебя, подруга, сколько угодно, лишь бы ты не кричала!
– Чтобы я делала без тебя, Нюр? – прелестные губы ее затряслись, а из глаз скатились слезинки.
– Да ладно, подруга, ты лучше расскажи, где сейчас отец твоего ребенка, какой он?
– Нюрочка, если бы ты видела его, он такой! – глаза ее остановились в одной точке, будто она видит его и рассказывает. – Он высокий, стройный, лицо смуглое, нежное. Глаза темно-серые с поволокой, ресницы густые и пушистые, брови черные, строго очерченные губы. Военная форма ему очень идет, а еще ремень через плечо, ну, глаз не оторвать!
– Он, что офицер?
– Да, офицер, в чине капитана! Мы хотели пожениться с ним, когда он узнал, что я беременна, приходил к моей тетке, просил моей руки! Но она… выставила его за двери! А меня… на следующий день отправила к маме, даже попрощаться не дала и, адресами мы не обменялись! Я знаю, он приходил к ней, просил мой адрес, но она, чтобы ей пусто было! Вот так, мы потеряли друг друга.
Ой, Нюрочка, опять началось, если бы ты знала, как больно!
– Потерпи подруга, потерпи, cкоро мучения твои закончатся!
– Все равно, – продолжала Мария через боль, – я найду его, приеду к нему с дочкой или сыном, вот уж будет рад мой Ванечка!
– Я представляю, Мария, вашу встречу и рада за вас, только ты не сдавайся, ищи его, и обязательно встретишься с ним!
Внезапно залаяли собаки.
– Тррр. Вот и приехали, – послышался мужской голос.
– Мария, Бородиниху привезли, – сказала Нюрка и вскочила с топчана.
– Не уходи, я боюсь её, сейчас будет, матюгать, ты же знаешь, какая она матерщинница?
– Не уйду, Мария, не бойся! – и крепко сжала её руку.
Еще с крыльца, Бородиниха прогремела басистым, звучным голосом.
– Ну, где тут роженица? – она как приведение, мгновенно оказалась в доме и остановилась у топчана, на котором корчилась от боли Мария. На голове повитухи белый платок, завязанный узлом под тонкой морщинистой бородой, серая кофта обтягивала ее упитанную фигуру, напольная широкая юбка скрывала её обувь.
Изумленно посмотрев на роженицу, она широко раскрыла глаза. Прикусив тонкие губы, она несколько секунд молчала, затем с нескрываемым удивлением спросила: – Мария, ты что ли?
– Я, бабушка, – стыдливо ответила она, закрыв ладонями лицо.
– Не плачь, милая, с кем не бывает? Не бойся меня, все будет хорошо! – она оглянулась на мужчин.
– А вы, мужики, идите на улицу, нечего вам тут глазеть!
Мужчины виновато переглянулись и вышли, закрыв за собой дверь.
– Ну, вот порядок! – удовлетворенно сказала повитуха и повернулась к Марии, – ты не стесняйся меня, я перевидела на своем веку всяких и продольных, и поперечных, так что твоя красавица меня не удивит! Теперь слушай только меня, я буду тебе говорить, а ты исполнять, поняла?
– Да, бабушка, поняла, – смущенно ответила Мария.
– Вот и хорошо! «Подними подол повыше и раздвинь шире ноги, вот так, молодец!» Ну, что мы имеем? – спросила она себя, засовывая свои пальцы в промежность Марии.
– Хорошо, хорошо, – пробасила она.
От прикосновения рук отвратительной старухи, Марию передернуло, но в ее положении выбора не было.
– Кого ждешь дочь, или сына?
– Не знаю, – почти беззвучно ответила она.
– А кого бы ты хотела?
– Никого!
– Как никого? – изумленно выкрикнула повитуха.
– Я тятю с мамой боюсь, они убьют меня!
Бородиниха сжала свои губы, поправила платок на своей седой голове и туже завязала концы.
– Бояться надо было, когда ноги раздвигала перед отцом ребенка, теперь никуда не денешься, ребенок у тебя будет, и не бойся родителей, не ты первая так рожаешь!.. – А таких родителей, как у тебя, редко встретишь, повезло тебе с ними!
– Бабушка, мне на двор хочется, пустите меня! – она резко приподнялась, ее светло-русые волосы рассыпались на подушке.
– Эге нет, Мария, вставать нельзя, это потуги, а не то, что ты думаешь! – сказала она, убрав пряди её волос с подушки, – лежи спокойно!
Она еще заглянула под подол, пощупала. Марию снова передернуло.
– Ничего, Мария, потерпи, ты думаешь, я не знаю, как тебе неприятны мои прикосновения? Ну, что поделаешь? Все роженицы проходят через это! Ну, вот твоя красавица подготовилась к родам, ребенок идет правильно головкой к выходу!
Через несколько минут, Мария ощутила, как из нее потекло что-то горячее.
– Что это? – испуганно выкрикнула она.
– Вот и воды отошли! – пояснила повитуха.
И вдруг Марию резанула пронизывающая боль, она пыталась сдержать крик, но не смогла. На ее крик забежали собаки, сели у порога и стали жалостно скулить.
Повитуха оглянулась на них, – что и вы такое испытали? Не скулите, все уже хорошо! Нюр, неси воду и тряпки, мы рожаем!
А Нюрка давно уже стоит за её спиной и ждет указаний.
– О-о-о-ой! – закричала Мария. – Ой, бабушка, больно!
– А ты кричи, дочка, кричи! Это отвлечет боль.
Лицо Марии покрыли капельки пота, у нее усилились потуги. – У-у, – сдерживая крик, произнесла она.
– Тихо, Мария, не тужься, отдохни! – Через мгновение: – теперь давай еще немного!
И так несколько раз пока из неё не выскользнуло, что-то большое и живот сразу же исчез. От изнурительной боли и напряжения она, наконец, почувствовала облегчение.
– Ну, слава Тебе, Господи! – пробасила повитуха, – все прошло отлично! Поздравляю, Мария, у тебя дочка! Молодец, помощницу себе родила!
От растерянности Мария не знала, что ей сказать и смотрела на неё, как она держит на руках ее девочку, она напоминала живую куклу.
Повитуха, вдруг поддала шлепок по её ягодице, и она пискливо закричала.
Мария впервые услышала крик младенца, сердце у нее сжалось от жалости, – зачем вы ее ударили, бабушка?
Повитуха тут же объяснила: – Это для того, чтобы ребенок закричал, тогда из него выйдет воздух, и он задышит своими легкими, поняла, мамочка?
– Поняла, – робко ответила Мария.
Затем повитуха обработала малышку, запеленала и подложила ее к Марии. – Корми, худенькая она у тебя! Вставать не торопись, отлежись вначале! А – я поеду домой, пора мне! Тебе я больше не нужна!
Мария взяла её за руку, умоляюще посмотрела ей в глаза, – спасибо, бабушка, и, пожалуйста, не говорите в деревне, что я.
– Да нет, не переживай, я все понимаю, за меня не бойся, я никому не скажу!
За труды повитухи, пасечник налил трехлитровую глиняную крынку меда. Бородиниха была довольна щедростью пасечника и шутливо сказала: – Если еще, Василий, надумаешь рожать, зови, всегда помогу!
– Непременно позову! – тоже в шутку сказал он.
После родов Мария уснула.
Нюра не отходила от нее, переживала, куда пойдет она с ребенком, перебрала все варианты, все было не так. – К отцу с матерью не пойдет, на пасеке тоже не останется, кто он ей дядя Вася? Чужой человек, спасибо, что приютил, если бы не он, что было бы с ней, страшно даже представить! Может, на гурты? Там будем, помогать ей, а дальше будет видно!
Проснувшись, Мария обрадовалась Нюрке, что не бросила ее, не ушла.
– Тебе же коров доить, Нюр! Ты иди, а я попрошу дядю Васю, чтобы разрешил мне побыть у него дня два, сейчас я не смогу дойти!
– Куда тебе? Лежи! Я сама попрошу его, чтобы присмотрел за тобой! За коров не переживай, я сама буду доить, и девчата помогут! А за тобой мы придем, жди!
– Ну, пока, подруга, – она обняла Марию, – не вешай нос, все будет хорошо! В обиду тебя не дам!
Мария с благодарностью посмотрела на неё, – спасибо тебе!
– Да, что уж там? Не стоит, отдыхай! Она вышла из дома и быстро скрылась за кустарниками.