Вспомнив о том, что нахожусь рядом со змеиным гнездом, я поспешил прочь от развалин, перед этим не забыв вырезать себе на ужин из тела Змея кусок сочного мяса килограмма два весом. Работая клинком, я еще прикинул – не снять ли с гада черную кожу, которая была красивой и на ощупь просто обалденной, но потом понял, что не смогу ее правильно выделать. А таскать шкурку, чтобы в результате ее выкинуть, было глупо. Поэтому я удовлетворился мясом, которое стрескал на ходу, подивившись своему аппетиту.
Кстати, кинжал, вытянув из тела Змея жизненную энергию, обеспечил меня солидным запасом бодрости. Я чувствовал, что усталость, накопленная за долгий день, отступила, а сонливость пропала без следа. Теперь я был способен отмахать еще километров тридцать, особо не утруждаясь, чем и решил воспользоваться, на время оставив мысли о поиске места для ночлега.
Подбежав к ручью, я смыл змеиную кровь с рук, клинка и умылся, недовольно поморщившись по поводу своей многодневной щетины. Похоже, мое превращение в дикаря шло полным ходом. И кстати, что-то слишком легко протекал этот процесс. Если в первый раз сырое мясо я пробовал с большой опаской, неважно оценивал его вкусовые качества и старался побыстрее проглотить, то сейчас уминал вышеупомянутое с большим аппетитом, даже не сожалея о невозможности его правильного приготовления и отсутствии специй.
Было немного странно это осознавать, ведь, как ни крути, я – человек, воспитанный земной цивилизацией двадцать первого века, привыкший к комфорту и уюту. Несомненно, большинство моих знакомых, попав на эти земли и увидев все то, что видел я, давно бы от собственной тени шарахались. Я же никакого страха не ощущал и, хотя все так же настороженно посматривал по сторонам, паниковать или биться в истерике не собирался. Вероятно, это заслуга отца, преподавшего мне основы техники выживания в дикой природе и регулярно таскавшего с собой в походы. Кто бы мог подумать, что именно это времяпрепровождение, которое я воспринимал излишне легкомысленно, даст мне такие необходимые сейчас знания и умения.
Напившись, я побежал дальше, планируя с пользой потратить подарок клинка. Кстати, довольно странно, что этот артефакт на алтаре не только извлекал жизненную энергию жертв, но и превращал их тела в высушенные мумии, а у меня дело ограничивалось только смертью. Возможно, интенсивность его работы зависела от многих факторов, таких как соприкосновение с черной глыбой (ведь маг пробивал тела насквозь, втыкая кинжал в камень), сопутствующие действия проводившего ритуал, или даже наличие у хозяина магических способностей. И поэтому в моей руке этот клинок только убивает, а при правильном подходе способен извлекать силу даже из клеток тела. Либо я что-то не понимаю, и этот процесс происходил не на клеточном уровне? Ох, как же сложно с этой магией!
Бежал я долго, а усталость почувствовал только ночью. За это время никто на меня не напал, хотя я частенько слышал и рычание, и чьи-то крики, не похожие на человеческие. Они доказывали, что ночью на этих землях жизнь не замирала. Но мне пока везло, и полуночных хищников я так и не встретил, зато издали заметил небольшую круглую башенку непонятного предназначения, одиноко торчавшую на холме. Решив, что она идеально подойдет, я направился к ней.
Поднявшись на холм, я обошел строение кругом, прислушиваясь, не раздастся ли знакомое шипение. Именно тогда я увидел, что башня сильно разрушена. Уцелела лишь часть стены, которую я заметил, а все остальное лежало грудой камней. И все же это было укрытие. Плохонькое, но хоть не под кустом придется спать. Убедившись, что в развалинах не обосновались змеи или другие гады, я подошел поближе и, стараясь не подвернуть ногу на валявшихся вокруг кирпичах, достиг фундамента башни.
Площадка, укрываемая уцелевшей стеной от ветра, оказалась кем-то заботливо расчищенной, в углу виднелось кольцо камней с золой и кучка хвороста. В общем, все говорило о том, что я далеко не первый путник, ночующий в этом месте. Поворошив пепел, я предположил, что костер разводили не больше двух недель назад. Возможно, цивилизация уже близко, что не могло не радовать. Правда, я пока довольно смутно представлял, как буду действовать, добравшись до нее, но решил не строить далеко идущих планов, улегся на камни, все еще хранившие солнечное тепло, и моментально заснул.
Разбудила меня боль в правой руке, в районе запястья. Еще толком не проснувшись, я подумал, что это какой-нибудь голодный комар, и машинально хлопнул по нему ладонью. Но это оказался совсем не комар – пальцы ощутили что-то мягкое, пушистое и, несомненно, живое. Шея сильно затекла, поэтому голова поднялась с трудом. Когда я посмотрел на свою руку, обнаружил там шевелящийся мохнатый комок с крылышками. Небо уже посветлело, поэтому, приглядевшись, я смог рассмотреть и лапы, и вытянутую мордочку, и розовый язычок, которым существо, весьма похожее на летучую мышь, слизывало мою кровь, вытекавшую из небольшой ранки.
Окончательно проснувшись, я попытался оторвать кровососа от своей конечности, но у того оказались весьма острые коготки, которыми он вцепился в руку. Пришлось нашарить кинжал и ткнуть им летучую тварь. Она дернулась от боли, но тут же безжизненно обмякла, впрочем, не собираясь разжимать хватку. На этот раз бодрящий холодок был едва ощутимым. С трудом вырвав когти местного представителя вампирского рода из руки, я отбросил дохлую тварь в сторону и оценил масштаб повреждений.
Все было не так плохо – несколько глубоких царапин на коже и пара аккуратных дырок от клыков на запястье. Причем боли не было, потрогав область укуса, я обнаружил, что кожа онемела, как от хорошего местного наркоза. Похоже, эта тварь впрыснула какой-то яд, который мало того, что блокировал болевые ощущения, так еще и не давал крови свернуться. Насколько я знаю, именно этим опасны похожие существа на Земле. Охотятся они редко, выпить могут совсем немного, но именно из-за специфического состава слюны их жертва рискует умереть от потери крови. Так что, если бы я спал чуть крепче и прозевал момент укуса, вполне возможно, не проснулся бы никогда.
Я постарался высосать яд из запястья, надеясь, что для людей он не является смертельным, а затем поднялся и направился к ручью. Там первым делом тщательно промыл все царапины, вторым – лишил жизни трех голодных и весьма резвых пиявок, которые попытались на меня напасть. Их я, согласно проверенной методике, выманил на сушу и зарезал. И хотя никакого ощущения холодка в этот раз не наблюдалось, все мои царапины после расчленения тварей перестали кровоточить, а к запястью вернулась чувствительность. Побросав пиявок в воду, я по-быстрому принял водные процедуры и поймал трех небольших рыбешек, польстившихся на прикормку. Не смутившись небольшим количеством добычи, разделал рыбу и позавтракал, после чего продолжил путь к неизвестности.
Спустя несколько часов взошло солнце. Когда оно поднялось повыше, впереди показалась речка, в которую вливался мой ручеек. Она была широкой, хотя и мелкой, поэтому вброд пересекать ее я не рискнул, опасаясь пиявок и прочей мерзости, от которой в воде отбиться не так-то просто. Кроме того, я подозревал, что если местные караси обладают острыми зубками, то с местными щуками лучше вообще не встречаться. В общем, теперь я двигался вдоль речки строго на юг, хотя направление для меня особой роли не играло.
Проголодавшись в очередной раз, я удачно поохотился, убив прятавшегося в кустах суслика точным броском кинжала. На этот раз я решил потратить немного времени и добыть огонь, чтобы впервые за много дней нормально поесть. Но четверть часа усиленной работы кремнем и кресалом, которые я подобрал в степи еще утром, ничего не дали. Искры были слишком слабыми и не хотели поджигать пучок ниток, надерганных мной из балахона. Странно, в походах с отцом этот способ всегда срабатывал. Правда, тогда я пользовался напильником, а здесь ничего похожего под рукой не оказалось.
Огорченный неудачей, я бросил страдать ерундой и снова подкрепился сырым мясом, а затем с полным желудком потопал к невысокому холмику, на котором находилось какое-то приземистое полуразвалившееся строение. Поднявшись на холм, я оглядел окрестности и не смог сдержать радостный возглас:
– А вот и цивилизация!
Прямо по курсу виднелся городок, располагавшийся на берегу реки, по местной традиции окруженный высокой каменной стеной. После внимательного осмотра последней моя радость поутихла, поскольку в некоторых местах даже с такого расстояния можно было заметить проломы. А если добавить к этому полное отсутствие во всей округе путников и вспомнить про дым городских печей, который в обеденное время обязательно должен быть виден издалека, можно сделать логичный вывод – жителей в городе нет.
Да, я мог ошибаться, судя по кострищу на развалинах, но дыры в городской стене говорили сами за себя. Если бы в городе кто-то обитал, наверняка бы подлатал периметр, чтобы иметь надежную ограду от разнообразных тварей. Неужели именно об этом городе говорил мне сокамерник? Он ведь показал на пальцах, что людей в балахонах в нем нет, но сейчас у меня зародились подозрения – может, я понял неправильно? Может, он хотел сказать, что в нем вообще никого нет?
Тогда логично будет предположить, что сектанты схватили его в городе, когда он собирался помародерствовать. Чем не объяснение? Но откуда тогда пришел этот мародер, и существует ли вообще здесь цивилизация? Или она ограничивается поселениями сектантов? Если да, то куда в таком случае подевались все люди из этой ранее густонаселенной местности? На эти и многие другие вопросы я не знал ответов, но решил не ломать голову понапрасну, проигнорировал строение на холме, спустился и побежал к городу.
Хотя мне казалось, что до него было рукой подать, бежать пришлось около получаса. И хорошо еще, что под ноги попалась старая дорога, поэтому это было не так утомительно. Когда я достиг самого большого пролома в городской стене, то обнаружил, что раньше в этом месте были ворота. Об этом говорили остатки арки и поржавевшие массивные петли, валявшиеся неподалеку. Перейдя на шаг, я осторожно зашел в город и огляделся.
Большие одно-и двухэтажные здания, давно лишившиеся дверей и ставней, демонстрировали все признаки запустения, а на вымощенной улице между булыжников пробивалась трава. Для полноты картины не хватало какой-нибудь вывески, качавшейся на ветру и периодически издававшей тоскливое поскрипывание. Вот тогда это место можно было бы смело отнести к типу городов-призраков, которые так любят показывать в земных ужастиках. Но вокруг царила тишина, нагонявшая на меня жуть.
Перехватив поудобнее кинжал, давно ставший для меня чем-то вроде талисмана, я осторожно двинулся по улочке к центру города, предположив, что там дома побогаче, а значит, именно в них можно найти что-нибудь полезное. Если, конечно, их еще не окончательно разграбили, поскольку, заглядывая в оконные проемы ближайших, я видел лишь груды мусора, какой-то трухи и перевернутую мебель, покрытую пылью.
Озираясь по сторонам и не забывая поглядывать на небо, я прошел мимо десятка домов и обнаружил первый сюрприз – обглоданные человеческие кости. Они были довольно свежими, так как над ними еще кружились мухи, а череп с отсутствующей нижней челюстью деловито исследовали муравьи. Оценив, как далеко были разбросаны останки, и приметив тряпки, на которых виднелись темные пятна засохшей крови, я предположил, что человека разорвали на части. Сразу мелькнула мысль – не благоразумнее ли будет смыться подальше? Ведь та тварь, что недавно полакомилась этим мародером, все еще может находиться в городе. Но я решил пока повременить с бегством и пошел дальше.
Город был небольшим. Спустя всего пару десятков строений я оказался на центральной площади, на которой соединялись все улицы, и приступил к поискам. Выбрав дом наугад, я залез в него через окно, так как чудом уцелевшая дверь оказалась запертой. Внутри оказалась та же пыль, мусор и явные признаки погрома, устроенного давным-давно. Осмотрев две большие комнаты, я ничего полезного не нашел и сосредоточился на кухне, расположенной в другой части здания. Там находилась самая обычная печь, несколько столов, шкаф, полки на стене и большая кадушка с какой-то плесенью. На полу валялись черепки и осколки тарелок, а на столе – огарок свечи и полуразложившиеся тряпки.
Осмотрев полки, я увидел лишь пучки сушеных трав, маленькие горшочки с какой-то засохшей гадостью, пару чугунков, покрытый ржавчиной нож и несколько позеленевших от старости медных ложек. В общем, ничего полезного. В шкафу обнаружились мешки, в которых, судя по следам жизнедеятельности жуков, ранее была крупа, и пара целых тарелок. Дальнейший обыск результатов не принес – я не смог обнаружить ни огнива, ни даже соли. На второй этаж подниматься смысла не было, поэтому я покинул не оправдавший надежд дом и зашел в следующий, где сразу направился на кухню, плюнув на осмотр прочих комнат.
Просочившись в полуприкрытую дверь, я зашел в запустевшее помещение с печкой и несколькими столами и замер. Эта кухня была обитаема – на полу под окном возился какой-то зверь размером с кошку и издавал звуки, похожие на довольное чавканье. Решив не мешать трапезе местного обитателя, я попятился назад, но наткнулся на дверь, которая громко скрипнула. Зверь обернулся, продемонстрировав злые красные глаза и широкую окровавленную пасть, а затем с тихим рычанием прыгнул, явно намереваясь вцепиться мне в глотку.
Прыжок закончился трагически. Я не стал уклоняться, а просто вытянул руку с кинжалом, на который и нанизалось пушистое тело. Смерть странного создания была почти мгновенной. Тихо всхлипнув, оно упало на пол и замерло без движения, давая мне себя рассмотреть. Тварь оказалась круглой, смахивала на покрытый густой шерстью баскетбольный мяч, обладала четверкой длинных конечностей с цепкими пальцами, парой глаз и неприлично огромной для такого тельца пастью, располагавшейся на брюхе. Потрогав уродца сапогом, я усмехнулся и заявил:
– Колобок-колобок, я тебя съем! – однако, поразмыслив немного, добавил: – Хотя нет, рисковать не буду. Вдруг ты ядовитый?
Ведь рыба, суслик, орел и даже Змей были распространены на Земле, поэтому я предположил, что их мясо съедобно. А такого Чуда-Юда у нас отродясь не водилось, так что лучше поумерить аппетит. Поглядев на остатки птицы, которую до моего появления жрал домовой, я приступил к тотальному шмону и снова ничего полезного не нашел. Разве что небольшой походный котелок, чуточку ржавый, но вполне пригодный к использованию.
Прихватив его, я пробежался по другим комнатам, рассчитывая подыскать там нечто вроде сумки или рюкзака, а также какую-нибудь приличную одежду, но вскоре понял, что ткань испытание временем выдерживает плохо. Большинство найденных шмоток было кем-то погрызено, а остальные распадались в руках и были годны разве что в качестве половой тряпки. Со вздохом оставив мысли о том, чтобы сменить поднадоевший балахон на что-нибудь поудобнее, я забрал котелок, вышел на улицу и буквально нос к носу столкнулся с зомби, медленно дефилировавшим по площади.
Данный обитатель пустого города очень напоминал тех живых мертвецов, которых зрителям с крепкими нервами обожает демонстрировать Голливуд. Это был мужик в грязной потрепанной одежде, с неестественно бледной кожей, налитыми кровью безумными глазами и огромными темными кругами под ними. Засохшая кровь на груди и лице говорила о том, что мертвяк недавно перекусил. И возможно, тем самым мародером, останки которого я видел.
Пока я хлопал глазами, вытаращившись на зомби, тот меня заметил, оскалился и с яростным хрипом кинулся навстречу. Понимая, что кинжал в данном случае не поможет – нельзя же убить того, кто и так мертв, я припомнил все виденные ужастики. Там, как правило, герои справлялись с подобными тварями, лишая их мозгов, поэтому я решил действовать по их примеру. Дождался, пока зомби окажется совсем близко, а затем со всего размаху врезал ему по кумполу котелком. Способ оказался весьма эффективным. Мертвец упал на мостовую и пару секунд находился в прострации, хлопая зенками и словно пытаясь вспомнить, как он здесь оказался. Но вскоре глаза зомби сфокусировались на мне, и он довольно резво поднялся на ноги.
Не дожидаясь, пока мертвяк снова на меня кинется, я подскочил к нему и повторил коронный удар котелком. На этот раз он оказался настолько сильным, что поржавевшая ручка отломилась, и металлическая посудина отлетела, с диким грохотом покатившись по камням. Но зомби умирать не захотел, хотя на его черепушке появилась внушительная вмятина. И тогда, стиснув кинжал, я вонзил его в глазницу хрипевшей твари, поскольку другого варианта мне в голову не пришло.
Несмотря на опасения, кинжал наградил меня зарядом бодрости и ощущением холода, который пробежал по руке и приятной волной разлился по телу. Видимо, в мертвеце тоже содержалась энергия, позволявшая ему двигаться и нападать на живых людей. Лишившись ее, он мигом превратился в обычный труп и рухнул мне под ноги. Переведя дух, я тщательно вытер клинок об одежду мертвеца и перевернул тело, чтобы обшарить его карманы, но в следующий миг услышал невдалеке шорох и знакомое хрипение.
Не раздумывая, я бросился в дом, захлопнул за собой дверь и взбежал по скрипучей лестнице на второй этаж. Осторожно выглянув в окно, я понял, что успел вовремя. На площадь выбежала толпа зомби, никак не меньше трех десятков. Оглядев ее, я сделал вывод, что живые мертвецы разделялись на несколько типов. Первые являлись просто ходячими трупами, как тот, который попался мне. Как правило, они были одеты и больше всего напоминали людей. Второй вид был представлен мутантами разной степени трансформации, отличался особой уродливостью и на людей походил мало. Когтистые пальцы, выпяченные нижние челюсти с удлиненными клыками, полное отсутствие носов, решивших превратиться в одну большую дырку, серая кожа, горб на спине… Короче, симпатяшки еще те!
Но самым жутким был третий вид зомби. Из всей толпы к нему можно было отнести только одну тварь. Она была голой, безволосой, с темно-серой кожей, под которой бугрились мышцы, предпочитала передвигаться на четырех конечностях. Торс твари был гипертрофированно увеличен, как это бывает у мультяшных супергероев, голова уже не являлась человеческой и представляла собой некую смесь киношных Чужого и Хищника. Довершал картину хвост, напоминавший крысиный. Рассматривая чудовище, я никак не мог поверить в то, что изначально оно было человеком.
Пока я пересчитывал мертвецов, те рассредоточились по площади в поисках добычи. Трое наткнулись на упокоенный мной труп и принялись с аппетитом его пожирать. Остальные, увидев это, оставили поиски и пожелали присоединиться, но тут кошмарная тварь меня удивила. Она громко рыкнула, и зомби послушно отошли от тела. Все, кроме одного, который так увлекся пожиранием плоти своего собрата, что не заметил, как к нему подскочил вожак (тварь, похоже, выполняла в стае мертвецов именно эти функции) и врезал ему по голове. Тыковка зомби жалобно хрустнула, разбрызгивая во все стороны темную субстанцию, которую назвать кровью было трудно, и второе безжизненное тело опустилось на камни.
Вожак снова зарычал, окружавшие его зомби отступили еще дальше и замерли в ожидании. Поглядев на них, тварь принялась утолять голод, вырывая куски из тел мертвецов и с жадностью их глотая. Я же тихо офигевал. Получается, зомби в этом мире – самые обычные хищники. И хотя раньше они были людьми, после смерти и непонятного оживления им удалось сохранить первобытные инстинкты, которые велят сбиваться в стаи и подчиняться вожаку – самому сильному зомби.
Одно непонятно, как же все-таки появляются эти живые мертвецы? Достаточно умереть, чтобы превратиться в подобное чудовище, или же необходимо какое-то специфическое магическое воздействие? А если это какой-нибудь вирус, который передается воздушно-капельным путем? Тогда не потому ли город оставили жители, и не успел ли я подхватить этот местный грипп? Последняя мысль заставила меня похолодеть.
Превращаться в зомби я не планировал, поэтому решил как можно скорее покинуть опасное место. Однако мне пришлось проторчать на втором этаже еще два часа, дожидаясь, пока насытится вожак, а затем рядовые зомби разорвут тела на части и оставят от них обглоданные кости. Все это время я старался не шевелиться, опасаясь скрипом старых рассохшихся половиц привлечь к себе внимание. Когда же мое терпение подошло к концу, главарь-мутант, дремавший под стеной после сытного обеда, проснулся и повел свою стаю прочь.
Когда последний зомби скрылся из вида, я осторожно спустился на первый этаж и прислушался. Ни шороха шагов, ни рычания с хрипением слышно не было. Тогда я рискнул выползти на улицу, убедился в отсутствии ходячих трупов и потопал обратно. И хотя у меня присутствовало желание прошерстить еще несколько домов, я не стал искушать судьбу больше необходимого и двинулся к выходу из города. Но не успел пройти и сотни метров, как услышал странный шум вдалеке.
Спустя минуту я смог его идентифицировать. Это был топот копыт, говоривший о том, что к городу приближаются всадники. Не желая встречать их посреди улицы, я кинулся в двухэтажный дом, который выбрал не просто так, а из-за больших дыр в покрытой черепицей крыше. Взбежав на второй этаж, я после недолгих поисков обнаружил лестницу и забрался по ней на чердак. Оказавшись в царстве паутины, я брезгливо передернулся. Пауки с детства вызывали у меня лишь отвращение, но сейчас я сумел с ним справиться, прокрался по подгнивающим доскам к одному из проломов и выглянул на улицу.
Рассчитал я правильно, с этого места можно было разглядеть и остатки городских ворот, и четверых подъезжавших к ним всадников. Увидав последних, я выругался. Мои предположения полетели к чертям – это оказались сектанты в до боли знакомых балахонах. Видимо, после неудачного ритуала гады провели ночь рядом с алтарем, а затем посовещались и решили разделиться: одна группа с повозкой отправилась домой, а эта четверка поспешила по моим следам.