1.
«14 апреля этого года у изгороди общественного колледжа им. Ч. А. Броули студент, двадцатитрехлетний Райан Пауэрс, обнаружил тело молодой девушки. Ей оказалась Маргарет Родмэн, числящаяся как «без вести пропавшая» уже более трех дней. Жертва имела множественные колотые раны. Было возбуждено уголовное дело по факту убийства.
В тот злосчастный день никто не мог предположить, что это преступление станет началом серии ужасных убийств…»
– Господи, так и напрашивается, – откинулся на спинку стула юноша и, проведя сухими ладонями по всклокоченной светлой шевелюре, оставил руки придерживать затылок. Он потянулся: позвонки ныли после предыдущей рабочей смены. Где-то в районе крестца хрустнуло. К худым ногам словно привязали холодные, стальные прутья. Плоские стопы гудели. Большой палец проглядывал из истончившейся ткани носка – их следовало выкинуть еще вчера. В комнате повис спертый запах с примесью дешевого стирального порошка и аромата копченого жира, что сжимал стенки желудка.
Его размышления прервал приглушенный голос девушки из соседней комнаты:
– Бобби, завтрак готов!
– Уже иду, – громко ответил ей юноша.
Он захлопнул крышку старого ноутбука со стертыми от времени наклейками и, засучив рукава клетчатой рубашки, лениво вошел на кухню, расположенную по соседству со спальней, в которой он зачитывался свежими новостями.
– Какой обалденный аромат! – со свистом вдыхая аромат бекона, причмокнул Боб.
– Да, я приготовила твой любимый бекон, – девушка ответила улыбкой на его комплимент и продолжила царапать стальной лопаткой сковороду от приклеенного ко дну куска мяса. – Про что ты там бурчал, пока я здесь трудилась, а?
– Знаешь, – губами он еле коснулся кожи ее круглой, веснушчатой щеки с рубцами от прыщей, затем попытался принять удобную позу на стуле с треснутой тканью на обивке и продолжил выражать свою мысль с точной осторожностью, – я всю ночь думал над тем, что на данный момент занимаюсь не тем, чем следовало бы… заниматься.
– Ты это о чем? – девушка обернулась и с ее пучка, стянутых резинкой, волос выпало несколько волнистых и блестящих при солнечном свете прядей. – Надеюсь, ты не про нас.
– У нас всё с тобой прекрасно!.. – Боб согнул локти и выставил перед собой раскрытые ладони, как будто защищаясь от предстоящего полета в его сторону раскаленной сковороды. – И завтрак прекрасный. Я сейчас говорю о своей жизни и о… доходе.
Она закатила глаза, снова повернулась к заляпанной желтым жиром и нагаром плите и с раздражением поскребла лопаткой дно сковороды:
– Опять ты заладил…
– Нет-нет, меня это правда беспокоит, – быстро заговорил он. – Уже больше полгода я разливаю кофе по пластиковым стаканчикам и получаю за это сущие копейки. А после двенадцатичасового рабочего дня я весь, как бы… измотан. Я чувствую, как теряю свою личность. С каждым днем я становлюсь… пустым.
– Даже не думай так говорить, Бобби. В компании ты всегда очень яркий и оживленный.
– В последнее время я… – его сдавила робость, – выдавливаю из себя эту яркость, о которой ты говоришь. Каждый раз я прихожу домой и хочу оказаться… под водой.
– О боже, что ты такое говоришь? – вскрикнула девушка и наставила на молодого человека лопатку со следами потекшего масла.
Он попытался вжаться в качающийся стул, но тот только с тонкой издевкой трещал по швам.
– Я имел в виду…
– Может быть, нам обратиться к психологу? – девушка тараторила и лихорадочно размахивала лопаткой, как дирижер палочкой. – Как хорошо, что у нас в квартире нет ванной!
– Кэти, успокойся, я не это имел в виду, – он снова выставил перед собой ладони. – Ты дослушай.
Девушка сложила руки на груди и поджала губы вплоть до их бледноты. Лопатку она зажала между своими полными и маленькими пальцами. За ее спиной в сковороде громко лопались пузырьки вскипающего жира. По стене из белой плитки поползла мохнатая муха в поисках чего-то отвратительно съестного.
– Я хочу сказать, что хотел бы оказаться под водой, как это делают актеры в фильмах. Только и всего.
Лицо Кэти смягчилось. Даже хватка скрещенных рук немного ослабела. На деревянный пол с лопатки упала жирная капля. Мимо девушки пролетела голодное насекомое.
– Оказаться под водой и просто смотреть на пузырьки воздуха, что выходят из моих ноздрей и облепляют мое тело. Никакого шума. Прохладная невесомость и навеянное ощущение свободы. И как только уровень кислорода приближается к нулю… я вынырну. Полным сил и стремлений.
Рыжие и широкие брови девушки приподнялись. Она с нежностью в голосе ухмыльнулась словам парня:
– Хочешь, мы с тобой ночью проберемся на территорию какого-нибудь коттеджа и окунемся в бассейне домочадцев? Можно одолжить у них шапочки.
– Нет, я хочу свой бассейн.
Кэти не до конца понимала своего молодого человека. Мясо зашкворчало. Шумно крутились лопасти работающего кондиционера. Холодильник задрожал и прекратил монотонное гудение. По подъезду кто-то быстро застучал каблуками по треснувшему кафелю.
– Я хочу свой бассейн. И свой коттедж. А не эту квартиру на отшибе района, за которую мы, чтобы уложиться в срок, по углам соскребаем деньги на уплату аренды. Меня бесят приставучие соседи, тошнотворный запах по всему дому, дохлая техника и мебель с барахолки.
Девушка снова повернулась к сковороде, чтобы разбить пару оставшихся яиц к завтраку. Глубоко внутри она считала, что в его словах есть доля правды, но они, как-никак, живут в реальном мире: в квартире на отшибе с дохлой техникой и мебелью с барахолки.
– А разве любовь не важнее материального благополучия и комфорта?
– Важнее. Я бы и хотел жить в этом… материальном благополучии вместе с тобой. Я всего лишь не желаю быть… пустым.
За стенкой соседи что-то разбили. Последовали мужские возгласы, выражая полное недовольство. Один мужчина явно незнаком с приличными выражениями, чтобы высказать свою досаду. Бобби продолжил:
– Я хотел бы стать по крайней мере известным автором или журналистом: открыть нечто новое для людей, может быть, то, что повергнет всех в шок и надолго останется на их устах. Я не хочу всю жизнь измельчать зерна, Кэти. Я хочу быть… известным. Хочу, чтобы меня услышали.
– Вот это новость! Даже не представляла, что ты задумывался о таком. И чем конкретно ты собираешься заниматься?
– Я хочу писать.
– Чего? – вопрос выражался не только на ее губах, но и на лице.
– Это же проще простого. Какой-нибудь блог в интернете заведу, напишу статью или сразу книгу, которая станет… – он задумался, подбирая подходящее слово, – бестселлером.
– И о чем же будет твоя книга? – Кэти уложила на стол приборы и поставила шипящую сковороду на почерневшую подставку под горячее, – Я тебя не поддержу в этой затее, если в твоей рукописи не будет главной героини с моим именем. Только, пожалуйста, пусть это будет не проститутка.
Парень стремительно поднялся со стула и ушел в спальню. Вернулся к столу он уже с открытым ноутбуком.
– Этот парень, Дэнни? а, Дэниел, как его там… Форк?
– Фолк?
– Да, Фолк. Я бы хотел написать его подробную биографию.
Подцепляя вилкой кусочек бекона, Кэти вгляделась в название статьи:
– Так он же нашумевший серийный убийца, разве нет?
– В том-то и дело, что да, – улыбнулся Бобби. – Людям всегда интересно читать нечто неприятное, рассусоливать грязные подробности, копаться в том, что противоречит морали… Они не будут читать про то, как моя дорогая девушка Кэти жарит на завтрак яйца с беконом. Аудитории нужно наслаждаться чужим горем, слезами пострадавших и безумием маньяка. И всё это уложится в скрепленных вместе листах бумаги с твердой обложкой, на которой будет напечатано мое имя.
– Хм, и правда звучит круто, – смачно чавкнула Кэти.
– Я стану знаменитым, – он тоже решил не отставать от своей пассии: наколол на липкую вилку пересушенный бекон и сунул его в рот.
– Но о Фолк уже столько телеканалов вещает, и, возможно, в скором времени кто-то возьмется снять о нем документальный фильм.
– По моему сценарию, – вставил Боб, пережевывая плотный и хрустящий белок.
– Я не уверена. Но как ты собираешься писать о Фолк биографию, если у тебя к нему нет доступа?
На лбу Бобби сошлись неровные, кустистые брови. Он закрыл ноутбук и прижал его к свои узким коленям. Разве есть вероятность, что его план обрушиться, толком не перейдя к начальному этапу? Придется попотеть? Всё, что он навыдумывал за последнюю ночь, может превратиться в пустой самоанализ и бесполезное размышление, которые ни к чему не приведут? Его осенило:
– У Сары брат подрабатывает журналистом.
Рука девушки отпустила вилку, и та со звоном покатилась по ребристому дну сковороды. Она снова закатила глаза и медленно замотала тяжелой головой:
– О нет.
– Я могу попросить у Сары его разрешение и взять у Фолка интервью.
– Это безумие, Бобби. Чарли мог уже взять у него интервью. Ты не думал об этом?
– Разве я не могу сделать повторный допрос? Только вместо него? – он с ехидством глянул на девушку, продолжая поедать свою порцию яичницы.
– Можно потерять голову с такими идеями.
– Или с такой жизнью.
Она устало махнула руками и унесла в раковину пустую сковороду:
– Делай, как считаешь нужным. Пробуй. Но тогда не вздумай вписывать меня в свою книгу, ради всего святого. Даже в графе благодарностей.
Бобби хмыкнул. Сосед через стену опять уронил что-то тяжелое.
2.
«…утром 14 мая недалеко от протестантской церкви первые прихожане обнаружили еще один труп. Тело было усеяно колотыми ранами. На этот раз жертвой убийцы стала Элизабет Вайлор. Покойница находилась внутри красного круга с изображением выразительной символики. По результатам судмедэкспертизы, краской являлась кровь предыдущей погибшей, Маргарет Родмэн. Ценные вещи погибшей Элизабет Вайлор: золотая цепочка, кошелек с деньгами и кредитными картами, мобильный телефон – остались нетронутыми.
Позднее в правоохранительные органы поступали звонки о местах назначения третьей, а затем и четвертой жертвах. Почерк оказался схож с двумя предыдущими убийствами. Очевидно, в городе появился маньяк. Об этом говорил не только общий характер преступлений, но и отдельные детали: способ убийства, выбор жертв и изображение символики, которая, очевидно, имела особый смысл для преступника. 10 июня у заброшенной парковки со стороны шоссе обнаружен труп девятнадцатилетней Бритни М. Хартман, которая числилась пропавшей с 24 мая.
Через 10 дней у заправки "Заходите к Питеру" полицейские нашли труп двадцатиоднолетней Анны Фейлор. По заключению судмедэкспертов, смерть наступила после многочисленных ударов ножом по жизненно важным органам. На месте преступления следы крови самой девушки были практически не заметны. Следующей же…»
– Эй, Сара?
Девушка от неожиданности вскрикнула, вырвала наушник из уха и бросила его на столешницу с натертыми до блеска бокалами.
– Бобби! Идиот. Больше так не делай.
– А ты больше не отвлекайся на рабочем месте, – натянув улыбку, он практически коснулся щекой ее виска.
– Я, между прочим, не просто так, как ты выразился, «отвлекаюсь», – девушка прижала влажное полотенце к мокрому подносу и кокетливо повернулась к своему коллеге.
Боб натянул козырек кепки почти до самых глаз и принялся завязывать жесткий после стирки фартук. Через запыленные витрины, огибая силуэты первых посетителей и прохожих, на белую плитку и хлопковые, чистые скатерти столов разлеглось солнце поздней осени. За стеклом, словно в аквариуме, уже стояли постоянные потребители кофеина, отсчитывая последние минуты до открытия кафе.
– Опять слушаешь подкасты?
– Между прочим, да. Они помогают развивать речь, и я, между прочим, таким образом общаюсь с диктором. Правда, в одну сторону. Но я могу отправить письмо на электронную почту редакции и добиться небольшого диалога в пару вопросов. Мне пока не ответили, кстати.
– Ясно. Так о чем подкаст? – Бобби высыпал зерна в чистую кофемолку, но пока не торопился ее включать: предстоял продуктивный диалог. Но это не точно. – Чем они на этот раз пудрят тебе мозги?
– Между прочим, не пудрят. В их словах очень много правды с кучей доказательств судмедэкспертизов.
– Ага.
– Они приводят статистику и упоминают известных личностей. Вряд ли специалисты узкого круга стали бы озвучивать слушателям неточные данные и факты. – девушка спрятала каштановую прядку за ухо и длинными ногтями подцепила пострадавший наушник. – Так что, никто ничего не пудрит. Пудрят только носик в туалете.
– Ясно. Опять ерунды наслушалась.
– Между прочим, нет, – девушка достала из кармана телефон и поставила запись на паузу, – я слушаю только подлинные истории. Сейчас как раз говорили о ситуации с Фолк.
Бобби потер гладко выбритый подбородок и щелкнул пальцами, упершись взглядом в место, где до недавнего времени лежал наушник Сары:
– Кстати о Фолк. Ты давно общалась с Чарли?
– Вчера с ним созванивалась, а что?
– Он до сих пор работает в редакции?
Она закатила глаза и изящно повела тонкой шеей:
– Между прочим, подрабатывает.
– Ну да-да. – он еще раз щелкнул пальцами и посмотрел на напудренное лицо девушки с длинными ресницами и надутой родинкой на виске. – Я хотел бы узнать, он уже успел взять интервью у этого маньяка?
– Вроде да. Я не спрашивала. А тебе зачем?
– Тут такое дело… я был бы не прочь взять интервью у Дэниела для… будущей книги.
– Что? – громко зашипела Сара, сжав зубы и вцепившись пальцами в край столешницы. – У самого Дэнни?
Да, для молодого человека сейчас самое время начать неуклюже протирать крышку и так уже до блеска натертого кофейного аппарата:
– Если Чарли уже провел интервью и не выбросил свой пропуск, то…он не мог бы одолжить его мне… на время?
Ее тон настроился на прежние ноты:
– Ты хочешь сказать, что ты собираешься за решетку к Фолк?
Он кивнул.
– Глупость какая. Ты меня немного подверг в шок.
– Поверг.
– Да. Поверг в шок, – немного насупив брови, махнула на него рукой Сара, едва не задев своими ногтями его плеча. – Я-я даже не знаю, что тебе сказать.
– А говорить мне ничего и не надо. Ты лучше с братом поговори. Узнай насчет пропуска и возможно ли мне будет пройти… к заключенному.
– Ну ты даёшь. Между прочим, Чарли просто так тебе не поможет.
– Между прочим, я с ним могу и договориться.
Девушка проскользнула мимо него, вынимая из кармана мобильник:
– Ладно, сейчас узнаю. Открывай дверь. Я отойду сделать пару звонков. Первые клиенты на тебе.
– Сара, ну ты… – полотенце соскользнуло из его руки и накрыло сменную обувь, – даёшь.
Выставленный в его сторону опасно длинный ноготь показался из-за двери для обслуживающего персонала.
– Пока ты прижимал пятую точку к сидению автобуса, я тут все чашки и приборы перетерла, – и она скрылась за дверью.
Что ему нравилось в Саре? Так это то, что ее очень тяжело довести даже до самой низкой степени бешенства. Даже возмущаясь, ее голос не становился тоньше или грубее. Как будто все жизненные проблемы для нее – такие мелочи. Из-за двери опять появилась жилистая рука.
– Между прочим, «спасибо» мне не помешало бы. И сэндвич с курицей.
3.
«…бюро было передано расследование серии убийств. Почти на два месяца маньяк пропал с радаров следователей, словно почувствовав за собой хвост. Однако, злодеяние не прекратилось. В августе с разницей в неделю было найдено два трупа женского пола. Имена девушек числились в списке «без вести пропавшие» за три дня до их гибели. Их тела были также помещены в круг с символикой, нарисованный кровью предыдущей жертвы.
Всего было насчитано 7 тел. Фоторобот предполагаемого преступника был составлен сразу после обнаружения первой жертвы: высокий (175-185 см), не старше 25 лет, телосложение худое, цвет одежды: черный верх, черный низ, на голове черный капюшон, правша, размер ноги…»
Он потянулся, и крестец снова хрустнул. Было уже поздно. Комнату освещал уличный фонарь из окна и включенный монитор ноутбука. Иногда кулер системы охлаждения компьютера давал о себе знать и работал сильнее. По пустому балкону с решетчатым ограждением вальяжно прошла соседская кошка. Открытое окно не помогало избавиться от пропитанного затхлостью аромата квартиры. Бобби откинулся на спинку стула, на которую перед сном Кэти повесила свою черную толстовку с логотипом колледжа. Он обессилено уронил руки, и его тонкие пальцы почти доставали до пола. Глаза рассматривали давно не крашенную поверхность потолка. Между верхней губой и носом он зажал изгрызенный до щепок карандаш. В голове роились мысли, как грамотно составить план для интервью. Большую часть вопросов уже раскрыли в последних новостях и рассусолили на телепередачах. Были привлечены родители девушек. Кстати о них. Он подхватил карандаш и сделал небольшую запись скачущим почерком:
«Взять у родителей Д. Фолк разрешение на проведение с ними интервью.»
Так, и что дальше? Теперь еще и его родителям вопросы составлять… но об этом можно поразмышлять и позднее. Что делать с самим Фолком?
«Как отнеслись к твоему поступку родители?»
Отлично. Однако начинают интервью не с такого вопроса. Можно спросить о его самочувствие. Для приличия, конечно же. После всех его жестоких обращений, людям не будет наплевать на состояние преступника только в том случае, если оно не окажется ужасным. Однако, если посмотреть с другой точки зрения, если до читателей дойдет информация об его равнодушие и отсутствие сожалений, то это, вполне возможно, тоже даст реакцию на прочитанное. Книга сможет впечатлить даже толстокожих циников! Так, об этом позднее. Позднее… Читателям надо аккуратно преподнести, как бы странно это не прозвучало, развитие и постепенный рост нашумевшего маньяка.
Бобби дернул указательным пальцем в подтверждение своим мыслям.
«Кем ты был до первого преступления?»
По всем новостям уже озвучили, что Дэниел был обычным девятнадцатилетним студентом. В этом году он поступил в местный колледж, а также подрабатывал в кафе мойщиком посуды. Среди работников никогда не числился в списке опоздавших и прогульщиков. Зарплату получал вовремя и, по словам родителей, тратил ее на обучение и жилье. Отношения с одногруппниками у парня были нейтральные, но отличные с компанией ребят, которые относят себя к субкультурной части общества. За пару недель до задержания парнишка перестал посещать учебное заведение и работу.
Сквозь сон Кэти громко хрюкнула, перевернулась на другой бок и накрыла себя половиной одеяла своего возлюбленного, который стал постукивать себя ногтем по выпяченной нижней губе, согнувшись пополам над вырванным листком из ежедневника.
Заинтересованность новым повлекло за собой печальные последствия? Такое возможно?
«Что подтолкнуло тебя встать на неверный путь?»
Разве он неверный по его мнению? Надо бы это отметить на уголке исписанного ежедневника.
Поговаривают, что Дэниел вступил в какую-то секту. Он писал и выкладывал на своей страничке посты с атрибутикой сатанизма, вел блог по рассуждению данной религии, активно и в какой-то степени даже агрессивно отвечал на вопросы читателей. Какой тогда смысл вести блог? Кому ты доказываешь с пеной у рта свою правоту, Дэнни? Вот причина преступной дорожки: накопившаяся злость и гордыня. И длительное общение с «необычными» ребятами тоже может являться причиной изменения его жизненного пути. Отсюда и вопрос:
«Это правда, что ты состоял в секте? Расскажи поподробнее в какой, и кто является ее предводителем?»
Ага, так бы сразу и выдал всех. Сам лично бы подробный список настрочил простым карандашом и приложил бы к именам номера телефонов и адреса. И сэндвич с курицей. Выходит, что теперь у друзей тоже надо взять интервью, если они, конечно, уже не собрались подражать этому парню. Даже если бы начали, то это прекрасная возможность поймать очередного преступника.
Экран ноутбука потемнел. Веки тяжелели. Мысли собирались и рассыпались, как распутанные нити, которые наскоро сматывали в запутанный клубок с множеством узлов.