Профессиональный инстинкт

Для Господа понятия «законно» и «справедливо» – это всегда синонимы, а для человека очень часто антитеза. Бог их создал, как одно целое, а человек их разъединил.

А. Г. Звягинцев


Действующие лица

Олег Северин – прокурор в отставке. Привлекательный, ироничный мужчина лет сорока, основательно потрепанный жизнью. Достоинство и самоуважение для него по-прежнему не пустые слова.

Полина Ксенофонтова – телеведущая. Эффектная молодая женщина, решительно пробивающая свой путь в жизни, настроенная на успех.

Андрей Андреевич Оконечников – судья в отставке, погруженный в воспоминания о прошлом, пытающийся разобраться в нем.

Вадим Забродин – начальник Службы безопасности банка «Магнум». Ровесник Северина. Жилистый, спортивного вида мужик с холодными, безжалостными глазами.

Бамбук – подручный Забродина.

Катя Аристархова – молодая женщина, похожая на раненую птицу.

Марина – немолодая уже женщина, всю жизнь проработавшая «обслуживающим персоналом».

Вера – ее дочь, современное создание, то есть зачастую складывается впечатление, что она существует вне времени и пространства.

Игорь Цапцин – врач, который сам нуждается в лечении. Кирилл Аристархов – юрист, муж Кати.

Альбина Жеребуха – актриса бальзаковского возраста.

Роберт Снежанский – актер в том возрасте, когда у актера уже все позади.

Генерал Георгий Лоскутов – настоящий генерал.

Картина первая

Дачный поселок. В центре сцены – фасад старой деревянной дачи с открытой верандой на втором этаже. Справа у входа на участок – противопожарный щит с багром, топором.

Летний вечер, уже темнеет. Судья Оконечников на верхней веранде что-то увлеченно пишет, сидя да столом. Задумывается, откидывается на спинку кресла, трет глада. Звучит его голос – он, видимо, повторяет про себя написанное…


– Никогда не верил, что даже самое сильное потрясение может привести к перерождению человека, радикально его изменить. Человек, конечно, может наложить на себя какие-либо ограничения, попытаться не делать того, что делал раньше, но не более того…

Если человек вдруг изменился в своем корне, это значит, что его внутренний мир разрушен! Он, пережив психический стресс, стал иным и… безнадежно больным…

Единственная возможность переменить себя и уцелеть – оказаться в чужой душе, живущей уже сотни лет в других измерениях, в других верах. И когда ты познаешь их, твоя кровь начнет течь в обратную сторону. И ты уже не только расстаешься с собой прежним, но и начинаешь отстаивать свои новые взгляды, свою новую честь…


Откуда-то перед дачей появляются два незнакомца. В руках у одного из них карманный фонарик. Это Забродин и Бамбук. На Забродине куртка с капюшоном, опущенном на глада так низко, что узнать его нельзя.


Забродин
. Здравствуйте, судья! Не подскажите, как найти дачу Лоскутова? Того самого, которого застрелила жена.

Судья
. А вы, простите, кто?

Забродин
. Я, понимаете ли, в некотором роде писатель…


Вдруг светит фонарем прямо в лицо судьи.


Судья
. Писатель? А замашки плохого следователя. Прекратите светить мне в глаза, черт подери!

Забродин
. Извините, я так понял, что в поселке нет света.

Судья
. Да, его теперь часто отключают. Раньше такого не было.

Забродин
. Раньше… Мало ли чего раньше не было…

Судья
. И о чем же вы пишите, господин писатель?


Во время их разговора Бамбук внимательно изучает пожарный инвентарь. Берет топор, подкидывает его в руке.


Забродин
(прогуливаясь по участку). Пишу на криминальные темы, детективы, расследования… Я, конечно, не Лев Толстой и не Достоевский… Как они, наверное, не могу, а как все остальные – ради бога. Я, знаете ли, пишу, опираясь на факты и документы. Описываю события и преступления, о которых узнал, так сказать, из первых рук.

Судья
. С некоторыми преступлениями, даже с помощью информации, полученной из первых рук, трудно разобраться.

Забродин
. Это вы правильно заметили. Вот вы, например, верите в официальную версию убийства генерала Лоскутова?

Судья
. Мало ли во что я верю или верил. Приговор вынесен.

Забродин
. Что особенно интересно – вынесен вами лично.

Судья
. Да, мною лично. (Несколько волнуясь). И уверяю вас – закон был соблюден.

Забродин
. Ах, да, закон… Как же я забыл! Вы же у нас жрец закона!..Пусть мир рухнет, но восторжествует закон!

Судья
. Не совсем так.

Забродин
. Акак?

Судья
. Последовательность иная. Мир рухнет, если в нем не восторжествует закон.

Забродин
. А вот если это ваше торжество закона, единое для всех, при этом раздавит и погубит чью-то жизнь… Причем жизнь совершенно невинную… Что тогда это ваше торжество закона означает? Новые жертвы и новые страдания? Зато господин судья Оконечников будет спокоен и уверен, что он во всем прав.

Судья
. Какая-то дикая логика. Я вас не понимаю. Да, закон один для всех. Вот, к сожалению, только справедливость у каждого своя. От этого и все конфликты. Кстати, откуда вы меня знаете?..

Забродин
. Откуда? От японского верблюда… Бамбук, яви судье личико. Может, он и тебя вспомнит?


Бамбук поднимается по лестнице, и входит на веранду.


Бамбук
(напевая). «Друга я никогда не забуду, Если с ним подружился в суде.».

Судья
(вглядываясь в его лицо). Нет, не помню.

Забродин
. Господин судья, вы не знаете, сколько процентов преступлений совершается людьми из мести?

Судья
. Знаю. Много…

Забродин
. Ну, вот видите, значит, час тризны близок.


Бамбук, харкнув, бьет судью по голове топором, который он снял со щита.

Картина вторая

Холостяцкая запущенная квартира, столик с бутылкой виски. На диване, укрывшись одеялом с головой, спит Северин.

По радио звучит некогда популярная мелодия «Ландыши». Звонит телефон. Северин неохотно и долго ищет трубку. Ясно, что накануне он хорошо выпил.


Голос
. Могу я поговорить с господином Севериным?

Северин
(сумрачно). Вы уже говорите.

Голос
. С вами говорят с телевидения…

Северин
. И что из этого? Я-то тут при чем?

Голос
. Вы – прокурор.

Северин
. Я давно уже не прокурор.

Голос
. Я знаю, но может, все-таки уже пора извилины подключить, мышцами поиграть?

Северин
. Я давно на тренерской работе: теперь пишу мемуары о том, как ел и пил, с женщинами ложе делил, людей сажал! По лестнице служебной поднимался и как во всем разочаровался!!!

Голос
. Ого! Не плохо под Пушкина косите!

Северин
. Авы чего звоните или звоните?

Голос
. У меня к вам хорошее предложение…

Северин
. Уверяю вас, я смогу от него отказаться. Вернее, считайте, что я уже отказался. Ведь мы, Северины, просто так – без смысла не можем.

Голос
. Да вы послушайте сначала! Смысл мы вам найдем. Не хотите стать консультантом, или даже соавтором кинодетектива?

Северин
. Нет. Пока смысла не вижу.

Голос
. Деньги хорошие. Очень хорошие. Таких у вас еще не было.

Северин
. Что ты знаешь про мои деньги? Я же сказал – нет.


Северин выпивает прямо из бутылки и нюхает лимон, выросший на стоявшем на подоконнике лимонном деревце.


Голос
. Что так и будете лимоном своим любоваться? На большее уже не сподобитесь?

Северин
. Так… Во-первых, не старайся меня задеть. Все равно не дотянешься. А во-вторых, про лимон откуда знаешь?

Голос
. От одного знакомого верблюда…

Северин
. Понятно… Значит, информацию собирали…

Голос
. А вы как хотите? Я же говорю: деньги – солидные. С такими деньгами иначе нельзя.

Северин
. Ну, понятно… А про что кино снимать собираетесь?

Голос
. Про то, как жена мужа-генерала любила – любила, а потом взяла и убила. Из пистолета застрелила.

Северин
. Опа! А откуда…

Голос
. Приезжайте завтра на дачу судьи Оконечникова…

Северин
. Куда?

Голос
. На дачу судьи Оконечникова…

Северин
(тупо). Его же убили… Именно там…

Голос
. Убили. Именно там. А теперь у нас там съемочная площадка. Там мы с вами и будем работать над сценарием. Вас встретят на станции.


Телефон отключается. Северин какое-то время растерянно ходит по комнате. Подходит к лимонном дереву. Берет лимон и держит его на ладони, не срывая, как Гамлет череп.


Северин
. Вот так, брат. Вычислили нас тобой… И тебя, и меня… Кто-то очень шустрый и прыткий… Деньги, говоришь, солидные? Ну ну… Сдается мне, брат, что не в деньгах счастье… И несчастье тоже.

Картина третья

Подмосковная станция. На пустой скамейке сидит Полина, покачивая красивой ногой.

Из прибывшей электрички выходит Северин с сумкой на плече. Осматривается.


Полина
. Здравствуйте, господин Северин. Это я вам звонила…

Северин
. Вот как. Это меняет дело. Ну и кто ты, прелестное и таинственное создание?

Полина
. Не узнали…

Северин
. Нет. А что должен был?

Полина
. Двенадцать лет назад, пансионат «Сосны»… Юная девушка во время купания поранила ногу, и молодой красивый прокурор спас ее, а потом на руках отнес к врачу… Вот у меня и шрам на ноге остался.


Полина вытягивает красивую ногу, демонстрируя шрам чуть выше колена Северину. Тот внимательно осматривает ногу.


Северин
. Осмотр тела подтвердил показания потерпевшей… Такую ногу я мог отнести куда угодно, хоть на край света… Очень трогательная история. Прямо товарищ Сталин и девочка Надя…

Полина
. В смысле?

Северин
. В смысле товарищ Сталин как-то спас тонувшую в море девочку, а она его за то полюбила и потом стала его женой…

Полина
. Да? Не знала.

Северин
. Мало ли чего ты не знаешь… А ведь товарищ Сталин тоже был в некотором роде генерал.

Полина
. Генералиссимус.

Северин
. Ого, какие мы грамотные… Но в данном случае это разница несущественная. Главное, что девочка полюбила генерала… А тебя-то как зовут? Погоди, сейчас вспомню… Маня? Люся?

Полина
(холодно). Зовут меня Полина…

Северин
. Поля… Полечка-Поля… Или может Ап олинария?

Полина
. Полина Ксенофонтова. Я ведущая телепрограммы «В мире криминала».

Северин
. Какойужас!

Полина
. А вам что, моя программа не нравится?

Северин
. Девочка, я телевизор давно уже не смотрю. Но могу себе это представить – «В мире криминала»! Господи, прости их, ибо не ведают, что творят!

Полина
. А еще я режиссер фильма, над сценарием которого вам предлагают поработать.

Северин
. Ага… И зачем бедный отставной прокурор понадобился девушке с таким экстерьером и возможностями?

Полина
. Меня не устраивает готовый сценарий.

Северин
. Ага…

Полина
. Он и спонсорам не нравится.

Северин
. Чем же это он не нравится господам спонсорам?

Полина
. Какой – то он невкусный.

Северин
. Даже под пиво не потянет?

Полина
(не обращая внимания). Поэтому они… вернее, мы…

Северин
. Так они или ты?

Полина
. Мы. Мы решили переделать сценарий.

Северин
. Ну и флаг вам в руки. Я-то вам на кой понадобился?

Полина
. Слушай, Северин!..

Северин
. Мы уже на ты?

Полина
. Сам начал.

Северин
. Даяне против.

Полина
. Так вот, в основе сценария – дело, к которому ты руку приложил. Дело об убийстве генерала и депутата Лоскутова. По приговору его убила жена, но в это никто не верит…

Северин
(сокрушенно). Не верят… Не верят гады!

Полина
. А почему не верят?

Северин
. Хороший вопрос, девочка. Я и сам думал – почему?

Полина
. Так почему?

Северин
. Сказал же – гады.

Полина
. А если серьезно?

Северин
. Потому что одни не хотят верить. А другим такая правда не нужна. Им нужна другая правда.

Полина
. А разве бывает другая правда.

Северин
. Еще как! Правда – это то, во что ты веришь.

Полина
. Интересный ход мысли для прокурора.

Северин
. Я уже не прокурор.

Полина
. Слушай, но это же клево!

Северин
. Клево? Что именно?

Полина
. Ну, такой поворот сюжета!.. Прокурор знает правду, а ему никто не верит!

Северин
. Клево, конечно. И не просто клево, а офигительно клево! Так клево, что повеситься можно.

Полина
. Северин, я уже вижу – ты тот, кто мне нужен…

Северин
. Ого! Это, конечно, звучит завлекательно…

Полина
(увлеченно). Ты знаешь, что там было на самом деле, а чего не было! Мы не хотим делать фильм по известным материалам, которые и так знает вся страна…

Северин
. Бедная страна! Лучше бы ей этого не знать…

Полина
. Мы хотим, чтобы в основе фильма были факты и версии, которые никому не известны, которыми владел только прокурор Северин. Ты же вел это дело?

Северин
(устало). Увы… Но истина установлена, приговор вынесен.

Полина
. «Истину нельзя познать. К ней можно только приблизиться». Аристотель.

Северин
. Это кликуха что ли такая?

Полина
. Шутки у тебя… Кстати, а как прокуроры узнают правду? Если к ней можно только приблизиться…

Северин
. Нюхом. Исключительно нюхом. Некоторые говорят – чутьем. Но я этого слова не люблю.

Полина
. Ну, значит, про твой нюх кино снимать и будем. Мне хочется, чтобы это была прокурорская притча: убийств – побольше, соплей – поменьше. И философия преступления присутствовала. Как в фильме Акиры Куросавы «Рассемон».

Северин
. «Рассемон», говоришь. Это нас сближает. Философию преступления, значит, вам подавай… А если ее нет? Если просто так, по пьянке, ничего не соображая… Не устраивает?

Полина
. Там видно будет. Так ты подписываешься?

Северин
. А ты знаешь, что копаться в старом белье иногда опасно. Там можно и заряженный пистолет найти.

Полина
. Ты же его не нашел.

Северин
. Кого?

Полина
. Пистолет, из которого убили генерала Лоскутова… Вот мы вместе и поищем.

Северин
. Вместе с тобой – готов.

Полина
. Ну, слава богу!

Северин
. Под лопухами на даче чего не поискать в такой компании…

Полина (встает). Ну, ладно, где дача судьи ты знаешь. Я тебя догоню. У меня дела тут…

Северин
. Ну, понятно… Только ты не задерживайся, а то я скучать буду. Привык я к тебе уже. Честное слово.

Полина
. Постараюсь.

Северин
(отходит на несколько шагов, оборачивается). Да, а ты помнишь, что случилось с девочкой Надей? Которая в самого большого генерала влюбилась, а потом его женой стала?

Полина
. Нет.

Северин
. Эх ты… Так застрелилась она. Из пистолета. Правда, народ до сих пор не верит – мол, инсценировали самоубийство по приказу генерала… Не верит народ, и ничего с ним не поделаешь.


Полина удивленно смотрит на него, ничего не понимая.


Северин
(подмигивает). Вот такие вот дела, девочка со шрамом. Когда дело касается генералов, публика просто не может поверить в простые объяснения. Ей заговоры подавай…


Северин уходит. Полина звонит по телефону.

Полина
. Ну, встретила я его, поговорила… Да согласился, куда он денется!.. Только это петух потертый какой-то, а не прокурор. И водкой за километр несет. Может, если протрезвеет, начнет соображать…


Полина уходит. Вдруг откуда-то появляется Северин и слышит разговор Полины.


Северин
. Петух, значит, потертый… Ну, что ж, цыпленочек со шрамом, давай сыграем… Перед кем же ты, Полечка-Поля, отчитываешься?..

Картина четвертая

Дача убитого судьи Оконечникова. На первом этаже в центре висит парадный портрет судьи, выглядит довольно неуместно.

Вера в мини-юбочке и почему-то с белыми крыльями ангела за спиной танцует на веранде. Марина в темных очках и обтягивающих стрингах лежит на шезлонге перед домом, разглядывает глянцевый журнал – изображает отдыхающую дачницу.


Марина
( отрывается от журнала, смотрит на дочь). Вот, дурочка – то ненормальная! Не надоело задницей крутить? Тоже мне звезда лесной дискотеки!.. Ты лучше портрет поправь, а то видишь, его от твоих танцев перекосило.


Вера спускается вниз, поправляет портрет.


Вера
. Так?

Марина
. Чуть левее, еще… еще. Вот! Нет – теперь в другую сторону перекосило…

Вера
. Мама! Кончай, а?

Марина
. Правее я сказала! Так. Стоп.

Вера
. Не надоело? Жил судья, твою мать, твою мать, он бабах, мою мать, мою мать. Почти каждый день поправляем?

Марина
. Оставь пока так.

Вера
. Сколько можно?

Марина
. Тебе что, ради отца жалко рукой пошевелить!

Вера
. Отца!

Марина
. Отца. Сколько тебе, дуре, можно объяснять – отца.

Вера
. Ты хочешь, чтобы я поверила, что судья вот этот, который чужими жизнями распоряжался, мой папанька?

Марина
. А что такого? Он еще мужчина в соку тогда был, жена его болела тяжело, а я… Знаешь, какая я тогда была?..

Вера
. И какая?

Марина
. А такая… Мо-ло-да-я. Тугая и гладкая… С его больной женой разве сравнишь?..

Вера
. Все равно не верю. Не верю.

Марина
. Ну и дура! Пока я считаюсь его женой…

Вера
. Ох, держите меня, упаду со смеху!

Марина
. Гражданской, дура, гражданской! И пока ты его дочь, мы с тобой можем тут жить. Потому как прямых наследников у него нет – жена умерла, детей у них не было… В общем, я все выяснила, и сразу поняла…

Вера
. Ага, придумала, что ты гражданская жена, а я дочь его – оторва партизанская…

Марина
. Ничего я не выдумала… Зато у нас теперь дом есть. Свой!

Вера
. Да нет, чужой он.

Марина
. Чей бы ни был, а так просто я его никому не отдам. Что нам в подвале жить?

Вера
. Ой мать, спалишься ты…

Марина
. Это кто же меня спалит?

Вера
. А придет какой-нибудь очень строгий прокурор и спросит: а вы тут женщина по какому праву? И что ты ему ответишь?

Марина
. Найду чего! Видала я тут и прокуроров, пока судья был жив. Мужики как мужики, все они в одном месте мазаны… А ты-то, что так хочешь, чтобы нас отсюда поперли? Где жить будешь, ангел недоделанный? На небесах? Святым воздухом питаться?

Вера
. Нет, я уже придумала…

Марина
. И чего?

Вера
. Я лучше Анной Карениной стану… Электричек вон сколько ходит.

Марина
. Ты что, доча! И думать об этом не смей!

Вера
(хохочет). А ты что – про Анну Каренину знаешь? Вот уж не подозревала!

Марина
. Я вон в журнале прочитала как раз…

Вера
. Ладно, как послушная дочь, не буду я Анной Карениной, ну ее…

Марина
. И крылья сними!

Вера
. Сама подарила!

Марина
. Так это когда было – на Новый год. Когда дарила, думала – светлый ангел на даче появится… А ты напялила и снимать не хочешь, по дискотекам шастаешь с ними, пьяная…

Вера
(пританцовывая). На дискотеке все пьяные или обкуренные! Зато меня с этими крыльями все знают. Я в центре внимания. Все смотрят на меня, а я танцую… По нынешним временам это самое главное – быть в центре внимания.

Марина
. Только там и башку сломать можно. И очень быстро.

Вера
. Быстро это хорошо, главное, чтобы не мучиться… Мам, а когда киношники эти появятся? С ними-то повеселее… Может, и меня в своем кино снимут… Я и за бесплатно готова.

Марина
. Сейчас. Размечталась. Пусть лучше сначала деньги заплатят за аренду дачи. Запомни дочка навсегда: деньги вперед!

Картина пятая

Входят Северин и Полина.


Полина
. Вот знакомься, Северин. Это нынешние хозяева дачи судьи Оконечникова – его гражданская жена Марина и ее дочь.

Северин
. Какой сюрприз. Вот уж не думал и не гадал. А что это мы с крыльями? По какому случаю?

Вера
. А я ангел. Ангел Вера.

Северин
. Пикантно. Не трут крылья?

Вера
. Мне – нет.

Северин
. Поздравляю. Не многим такое к лицу. А тебе даже ни – чего – идут.

Вера
. Так я же сказала – ангел. Что ж вы такой недоверчивый?

Полина
(решительно вмешивается). Вот на этой знакомой тебе даче, мы и будем работать над сценарием. А потом и кино снимать будем…

Северин
. Давненько я тут не был… А жить, спать, вкушать другие радости жизни где будем?

Полина
. Мы с дамами здесь, а ты во флигеле… Вот такая диспозиция, господин прокурор.

Марина
( испуганно). Прокурор?

Вера
. Наша тема! Что я тебе, мать, говорила!

Марина
. А разрешите, я вас провожу, товарищ прокурор. Все покажу…

Вера
. Я сама провожу!.. Я там, кстати, рядом живу – в «светелке», колыбельные до утра пою и бисером вышиваю… Заходите посмотреть!

Полина
. Северин, ты прямо нарасхват. Пошел по рукам.

Северин
(с иронией). И главное – всю жизнь так. Потому что я красивый.


Северин и Вера уходят.


Марина
. Вспомнила! Он, прокурор этот ваш, туту судьи бывал… Как раз незадолго до смерти приезжал. Целый день о чем-то говорили, спорили… Я еще коньяк им приносила…

Полина
. Кто бы сомневался!

Картина шестая

Вечер. Вера и Северин идут мимо дачи по тропинке к флигелю. В руках у Веры фонарь.


Вера
. Прокурор, прокурор, а сколько я лет проживу!

Северин
. Что я тебе – кукушка? Ты на дорогу свети.

Вера
. Солнце любите?

Северин
. Больше луну.

Вера
. Ну, тогда пойдем в темноте. (Выключает фонарь). Вот отсюда – тридцать шагов, и мы пришли. Вы – считайте, а я буду болтать. Я, вообще, ночью спать не могу. А вот днем. Хоть рядом со мной Билан будет петь – глаза не открою! Я – ночное создание.

Северин
(рассеянно). Темные дела в основном совершаются ночью. Не боишься?

Вера
. А чего бояться? Как в анекдоте про Красную шапочку. Волк ее встречает и спрашивает: «Не боишься одна-то, по лесу?.. Ночью? Девочка все-таки, в короткой юбочке… А она отвечает: «А чего бояться? Денег у меня все равно нет, а трахаться я люблю…».

Северин
. Смешно. Маман рассказала?..

Вера
. Не-а, дяденька один хороший? Не молодой, правда, но веселый!

Северин
. Педофил, что ли, местный?

Вера
. А кто его знает!.. Да это теперь и неважно…

Северин
. Почему это?

Вера
. А он уехал… Далеко-далеко…


Они входят во флигель.


Вера
. Пришли уже… Вот тут вы будете жить. Вот на этом диванчике спать. Я тут народ по дачам часто веселю. Как ночная птица, прилетаю в лунном свете на своих крыльях… Танцую… Кому-то нравится…

Северин
. А кому нет?

Вера
. Улетаю.

Северин
. Ак генералу Лоскутову залетать не приходилось?

Вера
. Ладно, мне на дискотеку пора…


Северин раскладывает диван. Вера не уходит, наблюдает за ним.


Вера
. Если бессоница будет, приходите к нам… А не придете, я сама потом к вам приду.

Северин
(устало смотрит на нее). Тебе сколько лет?

Вера
. Тринадцать.

Северин
. Ну-ка, иди отсюда! Кыш, Красная шапочка!..

Вера
. Ой, ой, суеверный какой! Я пошутила. Тринадцать с половиной!.. Или семнадцать… Я не помню, надо у матери спросить…


Вера уходит, вдруг останавливается в двери.


Вера
. Да, мне надо вас предупредить…

Северин
. Ещеочем?

Вера
. Знаете, ко всем, кто здесь спит, судья ночью приходит…

Северин
. Вот как… Зачем? Чего ему надо?

Вера
. А это от человека зависит…


Вера уходит. Северин ложится на диван, сложив руки да головой.


Северин
(зевая и закрывая глада). Ну и зачем тебе все это надо?..

Картина седьмая

Из темноты возникает фигура судьи Оконечникова. В руках у него шар для медитации. Он крутит его в руках, что-то бормоча про себя.


Северин
. Привет тебе пороков наших обличитель, секретов ревностный хранитель. Так и знал!

Судья
. Что?

Северин
. Что вы явитесь… Мы же не договорили тогда, когда я был здесь…

Судья
. Должен сказать тебе, не прокурорское это дело в кино публику ублажать и развлекать. У тебя профессия другая – тихая, рассудительная. Да и что за кино-то сочинять будешь? О чем?

Северин
. Как пьяная жена мужа-генерала убила… Застрелила спящего из подарочного пистолета, который он в сейф убрать забыл, потому что сам пьяный был.

Судья
. Да, богатый сюжет! Неужели тебе интересно для киношников это дело раскручивать? Им это только для сенсации нужно. Мы же с тобой ради установления истины старались. Это разные вещи.

Северин
. Считайте, что я просто решил подзаработать.

Судья
. Не верю. Знаю, что вы, Северины, без смысла не можете. Ты не из таких.

Северин
. Вам легко сейчас рассуждать!

Судья
. Да, с меня теперь взятки гладки. Я теперь вот здесь с богами говорю. Нахожусь, как говорят юристы, в другом правовом поле… А вот ты… Тебе еще людям в глаза смотреть надо…

Северин
. Опять намекаете, что правду мы тогда до конца так и не установили? Только одну несчастную женщину в убийстве мужа обвинили и в тюрьму упрятали? А до остальных не дотянулись!

Судья
. Да. Не дотянулись. Поэтому считаю, что если совершено преступление, всегда есть преступник – конкретный и реальный. Тот, кто воткнул нож или нажал курок. Но очень часто есть еще и тот, кто дал приказ это сделать или довел человека до этого. Так что даже тогда, когда кажется, что истину вообще установить невозможно, искать ее все равно надо. И люди всегда ее будут искать, потому что не могут согласиться, что ее нет вообще. Ибо тогда жизнь просто бардак, а люди – плохие клоуны или безмозглые мартышки.

Северин
. Вы извините меня, я что-то не все понимаю. Как-то вы издалека заходите.

Судья
. Я хочу, во-первых, дать тебе один совет – никогда не старайся кому-то угождать, всегда работай на истину, а если уж не знаешь, как по закону поступать, поступай по совести. И, во-вторых, я тебе одну мою рыжую тетрадку подарю. Тайную, рыжую такую…


Судья приближается к дивану, достает оранжевую тетрадь и передает Северину.


Северин
. Зачем она мне?

Судья
. Знаешь, как в сказках говорят – пригодится… Я ее завел, когда в Японии жил. Я в нее такие особые японские вертушки для мозга записывал. После них многие темные вещи становятся яснее…

Северин
. Ой. Вы тут такого наговорили – выпить хочется.

Судья
. Ну да… Только не поможет. Пора бы уже в этом убедиться. Ты сколько пьешь, а все не отпускает. Сомнения и грусть не утопить в вине. Надобно делом заняться.

Северин
. Да-а-а. Сейчас это не просто сделать. Мы с вами, по-моему, в этом уже убедились. И во время следствия, и на суде все врали.

Судья
. Сколько преступлений не раскрыто из-за правдоподобной, но подтасованной информации, которую следователю, прокурору, судье внедрили в мозг. Все эти очевидцы, свидетели, сослуживцы.

Северин
…охранники, родственники, жена…

Судья
. Помнишь, как в фильме Куросавы «Расемон»… Там тоже врали все…

Северин
. Кто-то врал сознательно, а кто-то врал и верил, что говорит правду… «А правду знал только покойник…»

Судья
. И ты узнаешь. Я вижу, что след ты уже взял и дело, начатое нами, без шума доведешь до конца. Ведь не зря же ты сюда приехал.

Картина восьмая

Кабинет Дабродина в концерне «Магнум». Он сидит в кресле, положив ноги на стол. Яйцо его в тени. Входит Катя Аристархова.


Катя
. Простите, вам должны были позвонить. Меня зовут Аристархова Катя. Простите, Екатерина Юрьевна.

Забродин
( опускает ноги на пол, но не встает, изучающе разглядывает Катю). Да-да, мне звонили… Сказали, что придет девушка, которая, через слово, говорит «Простите»…

Катя
. Вадим! Это ты?.. Мне сказали, что надо зайти к начальнику Службы безопасности Забродину, но я почему-то даже не подумала, что это можешь быть ты…

Забродин
. Почему?

Катя
. Ну, не знаю… Ты и Служба безопасности…

Забродин
. Просто ты никогда не обращала на меня внимания… Мы жили в одном дворе, когда были детьми, и ты была моей самой первой любовью…

Катя
. Я не знала…

Забродин
. Не знала. А теперь знаешь.

Катя
. Вот мое резюме…

Забродин
. Резюме… Зачем мне твое резюме… Аристархова Екатерина Юрьевна, 36 лет… Училась в Москве – Гуманитарный лицей номер 17, закончила лингвистический университет… Работала переводчиком в представительствах различных иностранных фирм. Отец – директор института цветных металлов. Там Екатерина Юрьевна и трудилась в последнее время. Семейное положение – замужем, но фамилию мужа не взяла… Муж – Кирилл Антонович Колпаков, юрист, специалист по корпоративным отношениям… Детей нет. Кстати, а почему ты не Колпакова?

Катя
. Потому что я Аристархова…

Забродин
. Только поэтому? Или…

Катя
. Это все неважно. Так получилось – и все.

Забродин
. Ну, допустим… А что тебя привело к нам?

Катя
. Папа сказал, что мне лучше уйти из института.

Забродин
. Что так?

Катя
. Там сейчас… неспокойно. Появились люди, которые требуют, чтобы он сдал им здание в аренду. Отец не хочет, ему угрожают… Эти… пришлые говорят, что институт только краше станет, когда по его коридорам будут ходить мужики с бицепсами, а не кандидаты бесполезных наук. Вот он и боится, что со мной может что-то случиться…

Забродин
. А что наш муж?

Катя
. Он тоже сказал – уходи. Потому что за арендаторами такие люди, что отец долго сопротивляться не сможет. Его все равно вынудят…

Забродин
. Ну да, он же специалист в этих делах. Собаку съел…

Катя
. Что ты хочешь сказать? Что он…

Забродин
. Обычная история. Его могли попросить о содействии… Нажать на твоего отца… Так сказать, по-родственному…

Катя
. Нет, этого не может быть. Он, конечно… Но нет, нет.

Забродин
. Хорошо, успокойся. Ты просто плохо людей знаешь. Это я так – предположил… У меня теперь такая работа, что всех приходится подозревать. Тем более, что поводов предостаточно. Все только и думают – где бы что украсть?.. Вот такие дела, Катя Аристархова. Давай, я завизирую заявление. Завтра можешь выходить на работу… Так что утром в восемь – милости просим!


Катя протягивает, а потом забирает заявление.


Катя
. Я могу идти?

Забродин
. Можешь, Катя Аристархова.


Катя идет к двери. Забродин напряженно смотрит ей вслед. Катя оборачивается.


Катя
. До свидания, Вадим.

Забродин
. До свидания, Катя.


Забродин откидывается на спинку кресла, снова закидывает ноги на стол, сидит какое-то время уставившись в потолок.

Картина девятая

Корпоративная вечеринка в «Магнуме». Танцы, возбужденные голоса, хохот. Голос ведущего: «Как вы еще помните, дамы и господа, наш сегодняшний корпоративный вечер посвящен пятилетию концерна «Магнум»! Великого и могучего! Ура! Бандай!».

Появляются Катя и Забродин – они явно сбежали от шумной компании в поисках уединения. У Забродина в руках бутылка шампанского и два фужера. Он открывает бутылку и разливает вино. Катя отстраненно наблюдает да ним.


Забродин
. Зя что выпьем?


Катя пожимает плечами.


Забродин
. Ну не за этот же чертов «Магнум»? Он и без нас обойдется. Давай выпьем за нас. Мы так давно знакомы, но ничего не знаем друг о друге… Но я хочу, чтобы ты знала – я помнил о тебе всегда. И всегда ждал этой встречи. И знал, что она случится…

Катя
. Вадим, все так неожиданно…

Забродин
. Тебе только это кажется. На самом деле это должно было случиться…

Катя
(желая сменить тему). Хорошо, что мы сбежали оттуда… Эти корпоративы похожи на добровольное умопомешательство.

Забродин
. Ну для кого и принудительное… Попробуй не явись! Попробуй не веселиться так, чтобы дым шел!

Катя
. Значит, нас с тобой накажут.

Забродин
. Нет. Нас не накажут. Нас никто не может наказать.

Катя
. Тебя, наверное, нет, а меня…

Забродин
. С тобой теперь никто ничего не может сделать. Понимаешь – никто и никогда.

Катя
. Почему это?

Забродин
. Потому что я не позволю. Никому и никогда.


Катя молчит, задумавшись.


Забродин
. Поехали ко мне. Я живу один. Фрукты, вино, кофе – все есть…

Катя
. Прямо-таки все… А мороженое?

Забродин
. Мороженое купим по дороге.

Катя
. Ну если так… Только…

Забродин
. Что?

Катя
. Муж… Не обижайся. Но мне кажется, он догадывается. Что у меня кто-то есть.

Забродин
. Муж? Да твой муж – это холоднокровное существо, для которого есть только деньги и карьера?

Катя
. Нет…

Забродин
(с силой). Да! Да! Я все о нем знаю. Как ты могла связаться с таким человеком? Он, наверное, в постели считает гонорары и думает, что нужно сделать, чтобы пролезть повыше!

Катя
. Не знаю, мы спим в разных комнатах… Раздеваться при нем стесняюсь.

Забродин
. И это правильно.

Катя
. На «Вы» его стала называть. В общем, мне кажется – он догадывается.

Забродин
. Я бы никогда не догадался! И все же одного не могу понять, чем он тебя взял. Ты же совсем иная!

Катя
. В жизни так бывает…

Забродин
. Как?

Катя
. Я не смогла сопротивляться… Уступила, хотя понимала… Понимала, что не надо этого делать. Но теперь…

Забродин
. Теперь ты уйдешь от него – и все.

Катя
. Нет.

Забродин
. Нет? Нет?

Катя
. Он не такое уж холоднокровное… Иногда на него накатывает бешенство, и тогда…

Забродин
. Забавно было бы посмотреть! Взбесившийся гаджет! Это любопытно.

Катя
. Он сказал, что если я захочу уйти от него, живой он меня не отпустит.

Забродин
. Ого! И что же он сделает – не уточнил?

Катя
(бесстрастным голосом). Например, взорвет в машине. Чтобы от меня ничего не осталось и нечего было даже хоронить.

Забродин
. Это он сказал тебе?

Катя
. Да.

Забродин
. И ты думаешь, он на это способен?

Катя
. Я не знаю! Не знаю, понимаешь?

Забродин
. Не бойся. Он ничего не сделает. Ничего… А давай квартиру купим, в каком-нибудь Париже? Уедем туда и пропади они все пропадом. Хочешь?

Катя
. Хочу. Только… Он и там найдет. Он не отпустит меня никогда.

Забродин
(обнимает ее). Не бойся, ты только больше ничего не бойся. Потому что с тобой теперь ничего не случится.

Катя
. Ничего и никогда…

Забродин
. Ничего и никогда.

Картина десятая

Дача судьи. Северин лежит в шезлонге, уставившись в рыжую тетрадь. Появляется актриса Жеребуха.


Жеребуха
. Это дом судьи Оконечникова?

Северин
. Он самый.

Жеребуха
. Здесь будут съемки проходить?

Северин
. А черт его знает!

Жеребуха
. Ну как же, мне сказали…

Северин
. А раз сказали, чего переспрашиваете?

Жеребуха
. А вдруг я ошиблась адресом?


Северин, вздохнув, захлопывает тетрадь.


Северин
. Вы вообще кто, девушка?

Жеребуха
. Я – актриса. Альбина Тарасовна Жеребуха.

Северин
. Ого! По мужу или как?

Жеребуха
. Это моя девичья фамилия, но я решила ее оставить для кино. Запоминающаяся, правда?

Северин
. Безусловно.

Жеребуха
. А ваша фамилия как?

Северин
. Это, конечно, совсем не то.

Жеребуха
. Да нет, почему? Хорошая такая фамилия. Только я ее почему-то не слышала…

Северин
. Увы… Знаете, позорно ничего не знача, быть притчей на устах у всех. Вот я и прячусь.

Жеребуха
. Это все глупость.

Северин
. Вот как!

Жеребуха
. Надо быть на устах у всех. Уж я-то точно знаю. Это – пиар, слава. А в наше время – это главное.

Северин
. Да вы философ, гражданка Жеребуха!

Жеребуха
. А куда деваться? Сейчас по-другому нельзя.

Северин
. Наверное.

Жеребуха
. А вы кто – режиссер?

Северин
. До режиссера я не дорос. Характера не хватает. Я – немного соавтор и консультант. А режиссером у нас девушка.


Жеребуха устраивается в шезлонге, принимает завлекательную позу.


Жеребуха
. То-то смотрю, что это за режиссер – не пристает! Под юбку не лезет сразу… Но ведь от вас тоже кое-что зависит, товарищ соавтор-консультант?

Северин
. Что вы имеете в виду?

Жеребуха
. Ну, вы можете мне помочь роль получить?

Северин
. А как, как я напишу главную героиню, так и будет. Могу вот с вас взять и написать.

Жеребуха
. Ну и правильно. Да даже не думайте, товарищ сценарист! Кто лучше меня Риммку сыграет? Мы же с ней лучшие подруги были! Она же себя тоже актрисой считала, все плакала, что ради мужа призванием пожертвовала… Призвание там было, но небольшое, так, на любительском уровне…

Северин
. Погодите. Так вас пригласили сюда потому, что вы знали Римму, жену убитого генерала Лоскутова?