6

Я всё ещё пребывал в шоке, когда мы вышли из 42-й студии на солнечный свет.

– Чувак, – сказал Луис, – никогда в жизни не видел ничего подобного. Начинающие актёры обычно годами обивают пороги, прежде чем получат первую роль.

– А зачем для этого обивать пороги? – удивился я.

Луис засмеялся и шлёпнул меня по спине, так, что мой сенсорный усилитель закашлялся. Я поспешно приложил ладонь ко рту и сделал вид, что кашель идёт отсюда.

– Будь посерьёзнее, Бадди, – сказал он. – Ты только что получил практически главную роль.

– Луис, у меня с этой работой большие проблемы, – пожаловался я. – Даже не знаю, что делать.

– Хорошо, давай сядем и поговорим. Для этого и нужны друзья. Теперь, когда ты звезда, я назначаю себя твоим лучшим другом.

Луис направился к грузовику, припаркованному рядом с 42-й студией, и я последовал за ним. Мои присоски громко трещали, отрываясь от земли, пока я не вспомнил, что нужно ходить на цыпочках. Внутри грузовика я разглядел вешалки с костюмами – от бархатного платья королевы с украшенным драгоценными камнями воротником до скафандра, который был удивительно похож на форму Эскадрильи на моей планете. Луис опустился на задний борт кузова и жестом пригласил меня сесть.

– Расскажи мне всё, – сказал он.

Я сел рядом с ним.

– Я не могу подписать контракт, – признался я. – У меня нет родителей.

– Что значит у тебя нет родителей? Ты что, вылупился из яйца?

– Если честно, это больше напоминало капсулу.

Луис был моим лучшим другом – он ведь так и сказал. Было бы неправильно скрывать от него правду. Если я и собирался кому-нибудь доверить свою тайну, сейчас было самое время.

– Луис, – начал я, – знаю, в это трудно поверить, но я на самом деле пришелец и явился сюда с другой планеты, с Красного Карлика, расположенной в восьми галактиках от Земли.

Луис обхватил голову руками и закрыл лицо. Я решил, что довёл его до слёз. Оно и понятно: если бы мне выпала честь встретить первого человека, который когда-либо попадал на мою планету, я бы тоже расплакался.

Но оказалось, что он не плакал. Он был в отчаянии.

– Бадди, я хочу поговорить с тобой, как мужчина с мужчиной, – сказал он, открывая лицо. – Ты в шаге от того, чтобы упустить лучший шанс в своей жизни. Если ты продолжишь нести этот инопланетный вздор, тебя лишат роли. Кроме того, твоё чувство юмора начинает меня утомлять. Завязывай с этим.



Я сидел с ним в грузовике и пытался вникнуть в суть его слов. Эти люди, даже милые, как Луис, не были готовы принять меня таким, какой я есть. Инопланетяне были для них слишком чужды и далеки. Этот неоспоримый факт не оставил мне выбора.

– Хорошо, – сказал я Луису, – больше не буду. Не хочу всё испортить.

– Бадди, ты портишь мой мозг. Хватит уже.

– Хорошо, вот тебе правда, – сказал я, – мои родители – археологи, и они ищут затерянный город в пустыне Сахара. До них не дозвониться.

Если вам интересно, откуда в моей голове появился этот маленький бриллиант, то таков был сюжет одного из фильмов, которые любила смотреть бабуля Морщинка. Мой любимый эпизод – когда герой падает в яму с ядовитыми змеями, потому что на моей планете никаких змей нет, и это был первый раз, когда я их увидел. Но сейчас о змеях говорить не стоило.

– Археологи? – воскликнул Луис. – Ух ты, круто! И кто же за тобой присматривает?

В памяти возник ещё один из моих любимых старых фильмов.

– Я сбежал из интерната для мальчиков-сирот, где нас кормили кашей с комочками и чёрствым хлебом. Мальчугана в соседней постели звали Оливер. Он единственный, кто знает, что я сбежал.

Луис, похоже, не смотрел этот фильм, потому что верил каждому моему слову.

– О боже! – воскликнул он. – Тем важнее, что ты получил эту роль! Нельзя же тебе вернуться обратно в приют.

Мы сидели на грузовике и думали. Мимо нас прошёл крупный усатый мужчина, толкающий перед собой две гигантские лампы на подставках с колёсами. Позади него двое других выгрузили из фургона фрагмент декорации, похожий на замковый подъёмный мост, и внесли его в дверь студии. Женщина-костюмерша в грузовике, на котором мы сидели, одевала актрису в чёрный ведьмин костюм.

Здесь, в киностудии под открытым небом, было здорово. Я мог бы сидеть тут вечно.

– Должен же быть кто-то ещё, кто может подписать за меня договор, кроме родителей, – произнёс я.

– Ты несовершеннолетний, – объяснил Луис. – Единственные люди, которые могут подписывать за тебя документы, – это твои родители или опекун старше восемнадцати лет.

Нас осенило одновременно.

– А ты? – спросил я.

– Мне исполнилось восемнадцать третьего числа прошлого месяца.

– Ты мог бы это сделать?

– Я постараюсь. Конечно, они могут попросить доказательства того, что я твой опекун. Но попытка не пытка!

Мы нашли офис директора в трейлере неподалёку от 42-й студии. Я думал, что он окажется наряднее и просторнее, но это была лишь кабинка на колёсах, стоявшая рядом с другими такими же, на которых я заметил надписи «РЕКВИЗИТ», «ТРАНСПОРТ», «СВЕТ» и «СЦЕНАРИСТЫ». Мы с Луисом поднялись по металлическим ступенькам и увидели Дуэйна, сидящего за видавшего виды столом.

– Где твои родители? – спросил он, увидев меня.

– Они ищут сокровища в пустыне Гоби, – со вздохом вымолвил Луис.

– Ага, а я – Кинг-Конг, – отрезал Дуэйн.

– На самом деле они археологи в пустыне Сахара, – объяснил я.

– Сахара, Гоби, Мохаве, – поспешно прервал меня Луис, пытаясь замаскировать свою ошибку, – какая разница? Там везде один песок.

– Кто подпишет за тебя договор? – спросил Дуэйн. – Я не могу допустить тебя завтра к работе без подписанного контракта.

– До возвращения родителей его опекун – я, – сказал Луис. – Я подпишу бумаги.

Дуэйн мгновение пристально смотрел на Луиса.

– А кто ты такой, если быть точным?

– Луис Ривера. Сейчас я присматриваю за Бадди.

– У тебя есть доказательства того, что ты его опекун?

– Конечно, но документ дома, в ящике для носков. Я не знал, что он мне сегодня понадобится. Кстати, я тоже актёр и готов в любое время занести вам свою фотографию и резюме.

– Избавь меня от подробностей, – сказал Дуэйн. – Документы нам нужно подписать сегодня, поэтому принеси мне то, что у тебя есть, завтра, а сейчас просто поставь своё имя на пунктирной линии.