27.12.1981, 14.49, Москва, за полгода до описываемых событий
От того, что могучие, заснеженные, «кремлевские» ели плотно закрывали высокие окна просторного кабинета Директора Института, и без того короткий декабрьский день завершался в нем на полчаса раньше, чем ему следовало.
Трифонов сидел в глубоком, антикварном кресле напротив старинного, накрытого зеленым сукном, необъятных размеров директорского стола (не стол, а целый плац – хоть парады принимай) и терпеливо ждал.
Сам Директор, Белослав Олегович Кузнецов-Гончаров, не торопясь, позвякивая ключиком, заводил огромные, кремлевским же курантам под стать, напольные часы.
За окнами тихо падал новогодний почти, густой и белый, снег.
– Как продвигается ваша тема? – Спросил Директор, не отрываясь от часов. – Молекулярная биология, если не ошибаюсь?
– Да, проблемы синтеза ДНК-полимеразы в теломерах. Шифр «Мафусаил»…
– Так-так… – Кузнецов-Гончаров отвлекся от своего занятия и впервые за все время, пока Трифонов находился в его кабинете, посмотрел на него. – Помню-помню. Концевая недорепликация. Старение организма… И что же, есть успехи?
– Я подготовил отчет, главная проблема…
– Да, это дело дня завтрашнего. Или послезавтрашнего… – Рассеянно глядя в окно на «кремлевские» ели, перебил его Директор. – Значит, «Мафусаил»…И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло… Вы не обращайте внимания, Сергей Вадимович, я в свое время отучился в семинарии…
– Да, прежнее еще не прошло, Белослав Олегович. – Ответил Трифонов. – Проблемы у нас, главным образом, технологического характера. По моим оценкам, результата стоит ждать еще лет десять-двенадцать.
– Вы ведь доктор наук, Сергей Вадимович? Член-корреспондент?
– Да.
– У самого Оловникова начинали?
– У него.
– А как вы думаете, может такая организация, как наш Институт, позволить отрывать от актуальных исследований такого сотрудника, как вы, на десять-двенадцать лет?
– Затрудняюсь ответить.
– Не скромничайте, не скромничайте. Все вы знаете, что ответить – что ковыряться в этих теломерах без скорой надежды на успех вам страсть как не хочется. А хочется вам, наверно, новую, тему, перспективную. Хочется ведь, а?
Кузнецов-Гончаров прошел мимо сидящего Трифонова и сел за свой гигантский стол. Был он невысок ростом, плотен, лысоват. Определить на глаз его возраст не было никакой возможности – Директору можно было с одинаковым успехом дать и шестьдесят лет, и семьдесят. Большие глаза в обрамлении паутины мелких морщинок добродушно смотрели через толстые стекла очков в старинной оправе.
– Итак, Сергей Вадимович, у меня есть, что вам предложить. Шифр «Воздействие». Криптозоология. Ни о чем не говорит? Конечно, не говорит, все строго секретно…
– Криптозоология… – Трифонов наморщил лоб. – Виды, считавшиеся вымершими? Микроорганизмы изо льдов? Пошлете в Антарктиду?
– Холодно, товарищ Трифонов, холодно. – Кузнецов-Гончаров улыбнулся нежданному каламбуру. – Не гадайте – не угадаете… Учтите, «Воздействие» – тема строго секретная. Так что мне нужно ваше принципиальное согласие на работу с ней, прежде чем я вас с темой ознакомлю.
– Я согласен. – Сказал Трифонов, глядя на зеленое сукно директорского стола…
– Ну что же… – Директор прошел в дальний угол кабинета, зазвенел ключами – на этот раз от сейфа. – Вот вам общие сведения, ознакомьтесь. Подробные материалы получите завтра к утру.
На стол перед Сергеем Вадимовичем легла пухлая папка с ботиночными тесемками.