Сегодня после ужина мы собрались за игрой, чтобы обсудить итоговые планы. Следующее совещание будем проводить, когда свалим отсюда.
Все задачи по поиску амуниции и программированию легли на плечи Адама. Он попробует добраться до мясников – у него там есть проверенные люди, которые могут достать, что нам нужно. Решили не скупиться и приобрести новые дождевики.
Вообще, первое, что сделал Ад, так это наехал на нас. Видите ли, мы сразу не сказали про свою «любовь». Он понял, что это фикция, только когда Ким покрутил пальцем у виска.
Пока Адам пытался сообразить, что происходит, Мари просто не могла разогнуться от смеха. Она будет отвечать за еду. Ну и конечно же за систематическую поставку мне вещей на продажу.
Ким займется общим планированием. Ему нужно составить хотя бы примерный маршрут.
А мне досталась самая тяжелая часть – быть счастливой. Я даже боялась представить, как буду изображать из себя довольную девицу, готовящуюся к свадьбе. Своим весельем мне нужно будет прикрывать остальных, ну и продолжать торговлю, конечно.
Мы не сомневались, что завтра уже весь муравейник узнает о предстоящем празднике. Едва мы ушли от мамы, она переключила свой передатчик на другой канал и начала об этом рассказывать. Мы решили не скупиться и пригласили всех желающих.
Расчет был на то, что люди начнут скупать у меня все, дабы внести свой вклад в это событие. Как-никак накормить всех задача не из простых. Но чем масштабнее, тем лучше.
Если изначально мы собирались уйти за день до свадьбы, то сейчас решили сделать это в сам торжественный день. Ночью. Как раз большинство будет занято празднованием. Когда молодожены пропадут, это никого не удивит.
Следующим утром мы с Кимом встречали маму у выхода. Я была в Красном один раз в жизни. На медосмотре, в день своего четырнадцатилетия. Этот город находится в трех часах полета от нас. Когда мы заняли места в шаттле, пришлось уступить место «жениху» у иллюминатора. Даже сразу не подумала, просто с довольным лицом села к окошку. Очень уж хотелось рассмотреть наш мирок, хоть его маленькую часть. Но Ким, усаживаясь рядом, толкнул меня коленом, указывая носом на окно. Ему нужнее. А то если мы выпремся наружу и начнем озираться, не понимая куда идти, будет плохо.
У нас останется всего полтора месяца до конца сезона дождей. И за это время нужно найти место, где мы сможем переждать солнце или поселиться. Поэтому Ким и изображал из себя счастливого ребенка, который никогда не видел Землю с высоты птичьего полета. Он пытался рассмотреть все и сразу, чем вызывал добрые улыбки у соседей. Хорошо, что шаттл не поднимался за облака, и все было прекрасно видно. Иначе нас бы ждал большой облом.
Красный. Я сразу поняла, когда мы к нему подобрались по тому, что Ким аж присвистнул. Даже уступил мне место. Правильно, все, что надо, увидел, пора и невесте посмотреть.
В отличие от плантации, тут был специализированный для приема шаттлов узел. Для того, чтобы мы залетели, не приходилось раздвигать щиты, пропуская внутрь жару.
После того, как мы приземлились, пришлось пройти длинный коридор с паровыми очистителями. Действительно, кто знает этих наркоманов и алкоголиков с плантаций. Вдруг заразу какую принесли? Хотя на самом деле, если сейчас кто и заболевал, то симптомы всегда были на лицо с самого начала.
Потом нас долго обыскивали. Причем, непонятно, что мы могли сюда притащить. Ни сумок, ни пакетов у нас с Кимом не было. Бомба? А смысл?
Пройдя зону проверки, мы сразу оказались в широком коридоре, концов которого было не разглядеть. Людские потоки, тянувшиеся из соседних выходов, ловко смешивались с основным. За высокими стеклянными стенами виднелись дома и дороги. Внизу ездили машины. Передвигаться на шаттлах по городу было невозможно. Некоторые постройки буквально упирались в купол своими антеннами и шпилями. Мне хотелось прилипнуть к окну, чтобы разглядеть это великолепие получше, но никого кроме меня вид из окон не интересовал, и поток не замирал ни на секунду.
Видимо, когда-то это был важный город. Судя по виду купола – одна из архаичных моделей защиты. Так огораживались только города, первыми попавшие под программу «Щит», много сотен лет назад. Панели практически не просвечивали и снаружи были белыми. Неба не разглядеть. Сразу вспомнилась наша свалка. Только там черное небо, а тут – белое.
Древние постройки покрывались золотом в несколько слоев прямо на бетон. Этому городу не нужно было небо или солнце, он и сам весь горел. Золотые небоскребы. Неудивительно, что в наше время золото строительный материал, а не ювелирный.
Говорят, драгоценные металлы были дарованы нам звездами. Когда-то волна, возникшая от появления сверхновой звезды, повлекла за собой череду ядерных реакций, соединяя атомы и создавая на Земле новые элементы. А теперь этот подарок защищает нас от его создателя.
На лифте мы спустились в самый низ. На поверхности передвигались только на транспорте, люди же ходили под землей. Когда все это золотое великолепие скрылось из виду, мы с облегчением вздохнули. Родное подземелье. Конечно же, тут оно сильно отличалось от нашего. Красивые лампы, широкие улицы, люди в чистых одеждах. Мне свое платье пришлось пол ночи прогонять через очиститель, чтобы оно хоть отдаленно напоминало городское.
По бокам улиц виднелись широкие проходы с вывесками. Мама рассказывала, большинство из этих дверей ведут к подъемникам, уходящим глубоко под землю. Там был точно такой же город, как и наверху, с зеркально отраженными небоскребами.
Мы подошли к, казалось, самому широкому проходу. Вывеска оповещала, что тут находится иммиграционный центр. Для таких, как мы выделили отдельное здание и вход, чтобы не мешали городу жить. Переселиться в Красный нельзя. Только в редких случаях удавалось получить в городе работу и комнату. И то, очереди огромные. Большинство специалистов давно увезли на Марс или Луну, и штат набирался из своих, но желающих было слишком много.
– Так, нам на двести двадцать пятый. Пошли.
Мама частенько тут бывала. Это легко понять по тому, как она ловко маневрировала между проходами и ни на секунду не задумывалась, куда нужно свернуть. Спустя десять минут мы добрели до очередного лифта. Как только дверцы закрылись, и он двинулся, стало понятно, что мы спускаемся под землю.
– А сколько здесь всего этажей? – стало интересно мне.
Я глядела на маму, сейчас мне казалось, что она знает все.
– Тысяча двадцать пять. И до сих пор достраивают! – ответил мне приятный мужчина в сером костюме.
После моего вопроса люди в лифте начали нас с интересом рассматривать. Что, все знали сколько тут этажей? Ну, по нам видно, что не здешние. А экскурсий по городу не проводят.
Спустились настолько быстро, что поначалу мы с Кимом не хотели выходить, просто не веря, что уже на месте. За это время в нашем муравейнике мы бы проехали этажей двадцать.
По длинным коридорам ходили люди. Все они похожи на нас. Немного сутулые, усталые, в помятых брюках, застиранных платьях и с вымученной улыбкой. Ко всем дверям стояли огромные очереди. И мы пристроились в конец одной из них.
Очередь продвигалась так же быстро, как ехал лифт. Я только и успевала рассмотреть очередную картину на стене. На всех были изображены пейзажи. Земные пейзажи. Ничего марсианского или лунного.
Когда наша очередь подошла, меня пришлось буквально запихивать в проход. Мое внимание намертво приковала картина, висевшая у самого входа в кабинет, с изображением маленького парусника на волнах. Мне она настолько понравилась, что я была готова снять ее со стены, спрятать под платье и бежать. Интересно, тут есть лестница?
– Здравствуйте! Проходите, пожалуйста, – пригласила нас присесть девушка у стойки.
Мы зашли в большой кабинет, заставленный только стульями и столами. У каждого сидел сотрудник, окруженный только ему видимыми виртуальными экранами. Это было понятно по неестественно голубым глазам. Смотрела я как-то репортаж про новые медийные технологии.
– Здравствуйте. Нам нужны документы, – сказала мама молодому мужчине во главе длинного стола, как только мы заняли свои места.
Мы молча сидели и рассматривали не столько кабинет, сколько людей, которые приходили сюда. Детей не было, только взрослые. Хотя сейчас, я впервые за долгое время почувствовала себя ребенком. Даже не знаю, зачем мама взяла нас с собой. Нам даже кивать не приходилось, она все говорила за нас.
– Кому нужны? У вас есть, как я погляжу, – не моргая смотрел сотрудник на маму.
– Детям. Адам, Ким, Луна, Марк, Мари, Т… Все.
Похоже, и маме не хватало Тары и Лука.
– Фамилия, – спросил парень с голубыми глазами и перевел взгляд на нас.
Нет у нас фамилии. Одни имена. Я чуть не ляпнула вслух, что она нам и не нужна.
– Адам Джонс, Ким Трей, Луна Трей, Марк Соммер и Мари Обен, – без запинки проговорила мама.
Мы не скрывая удивления вылупились на нее. Где она их взяла, придумала? Не могут же они быть настоящими… Да и у нее столько детей, что запомнить все имена и фамилии просто невозможно. Вот у меня, судя по всему, из-за свадьбы фамилия Кима. Только я попыталась открыть рот, как мама шикнула и нахмурилась.
– Луна и Ким, родственники или однофамильцы?
– Молодожены. Сразу поменяем, чтоб опять к вам не ехать.
Парень только кивнул в ответ. Мы с Кимом переглянулись. Боюсь, Мари обидится.
– Пометку делаем?
– Да. От десятого марта, – ответила мама.
Мы сразу поняли, что за пометка. Десятое марта, день, который послужит началом нашей новой жизни. Тот самый, к которому мы готовимся уже месяц. Или, кажется, всю жизнь. Все называют это «свадьба», в том числе и мы. Только наша семья вкладывала в это слово совсем другой смысл.
Мама перечислила предполагаемые даты нашего рождения, обмолвилась парой слов с работником, и нам вручили четыре маленькие черные коробки. Сразу после этого мы ушли. Еще раз взглянуть на понравившуюся мне картину, так и не получилось.
– Я сам, – отказался Ким от маминого предложения обратиться к специалистам.
Ким не профессиональный врач, но вшить маленький чип в руку сможет. Тут никто не сомневался. Мама только кивнула в ответ.
– Мам, у тебя есть еще дела? – поинтересовался Ким. – Мы хотели пройти по магазинам.
– Да, идите. Встретимся у лифта, на котором спустились, через четыре часа.
Четыре часа. Этого было даже слишком много. Не знаю, что хотел купить Ким, но спрашивать не стала. Я уже привыкла не задавать ему вопросов и всегда делать всезнающий вид. С той скоростью, что он генерировал идеи, соображать я не могла. Мы просто улыбнулись маме и ушли.
– Ну, поздравляю с приобретением фамилии, – улыбнулась я Киму.
– И я тебя поздравляю!
Благодаря обилию светящихся вывесок с указателями, найти торговую улицу было не трудно. Я надеялась, Ким запомнил обратную дорогу, ибо указателей к лифтам не было.
Когда мы проходили мимо витрины с карандашами и книгами, Ким резко остановился, указал на нее, и мы зашли внутрь. За прилавком стояла тучная женщина и любезно улыбалась. С этой неопрятной прической она походила больше на нас, чем на городскую.
– Здравствуйте, молодые люди! Чем могу помочь?
Ким опять повторил тот жест, прикладывая пальцы к губам, потом к наушнику и вновь к губам. Женщина аккуратно кивнула. Это что, какой-то международный знак? Или просто…
– Нам нужны скатерти! Покажите, пожалуйста, что у вас есть, – проговорил Ким, а сам в этот момент держал в руках листок, на котором было написано: КАРТА.
– О, у нас много скатертей, сейчас покажу! – даже не смутилась продавщица.
Хотя в ее книжном не было ни одной скатерти. Оно и понятно.
– Нам хотелось бы нечто посовременнее! – крикнул ей Ким в спину.
Продавщица вернулась с целой кучей карт. Одни были большими скрученными в рулоны, другие просто сложены гармошкой. И две коробочки, которые сразу привлекли наше с Кимом внимание.
Линзы. Такие же голубые, как у сотрудника, делавшего нам документы. И почему говорят, что документы – это трудно и долго? Пять минут, и готово. Похоже, эти слухи распространяют страховщики Юн.
Ким открыл одну коробочку и вынул из нее маленький листок. Инструкция, или описание, скорее всего.
– М…и сколько же это стоит?
– О, прекрасный выбор! Последнее поступление, легкие ткани. Всего пять тысяч.
Я сглотнула. Пять тысяч, это почти все деньги, которые мы накопили. Очень, очень, очень дорого.