– Сколько ещё жизней убьёт эта камера смерти? О какой камере идёт речь? Если вы думаете, что я говорю об убийцах, которых приговорили к смерти, то вы ошибаетесь. Я хочу рассказать вам о той камере смерти, в которой каждый из нас оказался по собственной воле. Мы сами выдвинули себе такой приговор, когда мы решили убегать от чувства, которое нас посещает, когда мы любим. Почему же мы прячемся от любви? Мы боимся испытывать боль, если нас отвергают. Нам кажется, что лучше отсидеться в этой камере смерти, чтобы мы больше не могли почувствовать боль, когда мы понимаем, что нет надежды на взаимную любовь. Но что в боли такого пугающего? Любой смертник знает, что любая боль временна. Тогда зачем себя запирать в собственный гроб? Ответ на этот вопрос лежит в другой плоскости, которую не видит этот смертник. В камере смерти просто-напросто нет никого. В этой камере ты совсем один – значит, тебе никто не сможет причинить вреда, но также тебя никто не сможет полюбить. В четырёх стенах этой камеры ты уже не видишь внешнего мира, но ты создаёшь свой воображаемый мир, где ты счастлив. Тогда ты привыкаешь к этой камере и начинаешь радоваться каждому мгновению, проведённому в этой «комнате счастья». В этот момент камера смерти стала комнатой счастья – твоим домом, где тебя окружают вымышленные близкие, и ты к ним привязываешься. Но медленно к тебе приходит осознание, что ты обезумел. Тогда ты хочешь выздороветь и проснуться от кошмара всей своей жизни, который ты сам себе сотворил по причине того, что ты не хотел ощущать боль. Ты начинаешь метаться в этой камере смерти и искать выход. Ты зовёшь на помощь, но в ответ тебя никто не слышит, потому что никто не знает, что ты находишься в камере смерти. Ты никого не предупредил о том, что ты решил сделать. Однако через мгновения ты поймёшь, что этой камеры смерти не существует. Ты ее выдумал, как и остальные смертники других камер в тюрьме безысходности. Ты хочешь выйти на волю из тюрьмы, появившейся в каждом уме смертника, пребывающего в печи Холокоста. Но тебе не дают такой возможности другие смертники, потому что единственный, кто может тебе помочь освободиться, это человек, который не боится испытать боль и полюбить тебя. Тогда ты ищешь этого человека, который тебя может полюбить, но в этой тюрьме нет никого, кто познал любовь, потому что двери их камер смерти закрыты изнутри. Другие смертники не знают, что ты существуешь. Для них ты – призрак. И тщетные попытки исправить свою судьбу тебя приводят к мысли, что ты гуляешь в этой тюрьме в полном одиночестве. Тебя никто не может спасти, потому что другие смертники тебя не видят. Тогда ты бросаешься в бездну, чтобы раствориться в безмолвии пустоты. И ты ставишь точку в письме, которое ты написал остальным смертникам, чтобы кто-нибудь из них проснулся и полюбил тебя – того, кто вышел из собственной камеры смерти, – прочёл заметку в трактате смерти философа 21 века по прозвищу Скиталец профессор Массачусетского университета Ридли Скинер. О Скитальце никто почти ничего не знает. Он соблюдает полную анонимность. Единственный, кто знает о его существовании – это издатель, который хранит тайну о его личности. После монолога профессора от лица этого философа, один из абитуриентов спросил его:
– Что скиталец хотел нам сказать? – сморщил лицо студент и продолжил свою мысль. – Я не вижу в этой аудитории заключённых.
– Чтобы быть заключённым, не обязательно находиться в камере.
– Полная чушь. Это подмена понятий. А равняется Б. Но А равняется А.
– Давайте немного порассуждаем. Начнём издалека. Вот вы кого-нибудь любили?
– Само собой. Каждый человек любил или любит.
– Вот! Вы уверены, что вас любили тоже?
– Ну, если каждый любил или любит, то меня точно любили.
– Тогда как проверить, что вас любили, если вы уверены, что вас любили?
– Всё просто. Нужно спросить этого человека об этом.
– Этому человеку можно довериться?
– Почему я не могу верить ему?
– Разве все говорят всегда правду?
– Ну, не все, и, конечно, не всегда.
– Следовательно, вы не знаете точно, любили ли вас или нет.
– Верно.
– Тогда последний вопрос. Вы уверены, что вы никогда никого не обманывали?
– Да, я обманывал.
– И самого себя?
– И себя.
– Тогда чем вы отличаетесь от этого узника камеры смерти?
– Вы правы, я тоже узник камеры смерти.
– Как же нам тогда найти путь к свободе, если мы заключили самих себя в собственную камеру смерти?
– Оставить письмо тому, кто может нас полюбить, если он также покинет свою камеру смерти.
– Верно. На сегодня лекция окончена. Подготовьтесь на следующей недели к экзамену по истории философии 18 века.
Ридли собрал в свой рюкзак материалы лекций, дождался, когда студенты выйдут из аудитории, закрыл ключом дверь и отправился к себе домой, который находился неподалёку от университета.
Верный путь к свободе лежит не там, где кричат о свободе, а там, куда никто не хочет попасть, – думал Ридли. – Ведь в месте, откуда бегут, находится ответ на вопрос: почему мы всё ещё ищем мираж? Потому что реальность не имеет никакого значения. Нам не нужна реальность. Мы хотим призрачные иллюзии, спасающие нас от реальности. В реальности мы погибаем, а в сказке мы обнаруживаем истину, давно забытую людьми. Истина всегда говорит, а реальность всегда молчит. И в молчании мы исчезаем с лица земли, чтобы вечно говорить с теми, кто вышел из камеры смерти.
Поставив точку в своих рассуждениях, Ридли взял из кармана брюк фотографию своей жены и сел на скамейку. У скамейки голуби клевали крошки хлеба, оставленного им прохожими. Солнце пряталось в тени сумерек, а Луна появлялась из небесного тумана. Он рассматривал лицо своей жены на фотографии. Её лицо радовалось жизни, а жизнь отвечала тогда ещё ей взаимностью. Ридли снял с головы шляпу, положил на скамейку и в последний раз сказал, словно ей – ещё живой жене, перед тем, как проститься и уйти к ней:
– Дорогая, я знаю, что мы будем снова вместе. Я прошу тебя только об одном – помни, что я никогда тебе не лгал. Я просто хотел быть с тобой до самой смерти. Я уверен, что смерть не победит нашу с тобой любовь. Любовь открывает двери из камеры смерти. Она – ключ от всех дверей.
На следующей недели никто из студентов так и не сдал экзамен профессору философии, потому что его не стало по невыясненным причинам. Пока следствие пришло к выводу, что профессор, переживший Холокост, покончил с собой, а в записке в его кармане была странная запись: «P. S. Здесь был Скиталец».