Свадебный пояс тем ценней и краше, чем больше девица сил своих в него вложила, чем больше ночей не спала, пальцев исколола. Зеленые стебли, золотые колосья, алые и черные цветы распустились на льняном полотне. Она еще и висячих бусин добавит да маленьких бубенцов – как-никак, а пояс-то свадебный! Должен быть прекраснее всего, что есть в сундуках будущего мужа.
К четвертому рассвету спина у Слады совсем задеревенела. Пальцы, тонкие и ловкие, покраснели от иглы. Веки были тяжелы и всё стремились опуститься, дав глазам покой. Она и сама бы с радостью отдохнула, побегала с подружками в горелки и попела песни. Но нет, где уж! Времени не так много осталось.
Девица ущипнула себя за розовые щеки, хлопнула по лицу и потянулась. Куда спать-то? Столько дел сегодня! Матушке помочь пирогов напечь, с сестрицей всё новыми скатертями застелить, дом прибрать, отца из винокурни привести – он будет сокрушаться, мол де, не может выбрать лучший сидр и сбитень для встречи сватов. Но время не ждет. И сваты не станут.
Минута бежала за минутой, час за часом. Подготовка кипела, сёстры носились из комнаты в комнату. Они подметали и мыли полы, расставляли всё по своим местам, доставали расписные горшки и вышитые скатерти. Дом становился всё краше к приходу долгожданных гостей. Щёки Слады раскраснелись от волнительного ожидания и работы, а Мила лишь изредка поднимала глаза на сестру. Не выдержала.
– Уж скоро будут? – спросила сестру она.
– Скоро, скоро, – отозвалась Слада.
– А помнишь, мы с тобой сколько думали-гадали, кто из нас первая под венец пойдёт, – достала из печи румяные пироги Мила. Тяжело вздохнула, глядя на румяные бока. – Ты, сестрица, меня опередила, как и всегда, как и во всех наших играх детских. Пусть я пеку лучшие расстегаи и кулебяки, а всё же ты первой станешь хозяйкой в собственном доме. А я тут останусь…
– Ну, Мила, родная моя, будет и на твоём пути суженный и любимый, а сейчас, видать, не время ещё, – Слада порывисто обняла двойняшку. Ей, действительно, было жаль оставлять сестрицу одну в отчем доме. Они всегда были вместе: росли, играли, ссорились, соперничали, мальчишек дразнили. Но Слада встретила Ижа и он занял важное, первое место в сердечке. И она надеялась, что Мила вскоре тоже найдёт свою судьбу и перестанет обижаться.
Мила погладила Сладу по плечу, поджала губы.
– Будет, будет. Конечно, будет, как не быть-то?
И тут же заглянула сестре в глаза:
– Страшно ли тебе?
– Нет, вовсе нет. Мы уже с ним давно и всё решили, надо только соседям показать, традиции уважить. Наши матушка с батюшкой уж про нас знают. Его семья тоже против ничего не имеет, – Слада нежно улыбнулась, как всегда с ней бывало, когда она начинала говорить о любимом. – А в Иже я уверена, лучшего мужа мне не сыскать. Сильный, добрый, красивый, верный. Да ты и сама всё знаешь.
– Ой, да, – немного смутилась Мила и резво отвернулась от сестры, прикрывая алеющие щеки.
Ей по сей день было боязно вспоминать тот миг, как сестрин любимый, Ижа-мельников сын, их спутал. Поймал в саду девицу за тонкий стан, погладил длинную косу и привлек к себе, припав теплыми губами к пахнущему цветами виску. Да поцеловал. Так сладко поцеловал! Не было раньше такого чувства у Милы, не знала она, как это бывает – тепло и ярко. Поплыли в глазах деревья, ушла из-под ног земля. И ни одной мысли в голове не осталось – ни о том, что чужой это мужчина, ни о том, что сестре это не понравится. Ой, как не понравится! Соперничали они всегда, и всегда Слада держала верх, и всегда для неё это было важно. В детских забавах-то. А тут… тут совсем уже не игры, тут – любимый выбрал другую.
Ох и разозлится сестра.
Но тогда… тогда её это нисколько не заботило.
Сейчас же, и самой себе, и другим, стыдно было признаваться, что суженый Сладу с сестрой, как две капли воды похожей, перепутал. Сам Ижа тогда растерялся. Толку, что высоченный, лицом суровый и мешок муки одной рукой легко на телегу забрасывает. А покраснел, как девица. Лепетал, как дитя, объяснялся.