Пролог
Стрёкот цикад, извещающий о последнем месяце жатвы плавно разносился по ветру, оставляя после себя лишь мимолетные фантомы, что напоминали о тёплом и безмятежном лете. В это время деревня, что находилась в близь старой реки только-только просыпалась. Было видно лишь пару сонных пастухов что гоняли скот и торговцев с города, сортирующих товар. Где-то вдалеке, высоко на крутом холме, взревел утренний колокол. Окрестная школа, местные магазины, старенький парк развлечений на пляже, даже утренний рынок– весь город спал в тени плавно уходящей ночи, и лишь редкие лучики света, дотягиваясь до берега реки, кидали свои блики на светло-лазурный сарафан девушки, обожжённой солнцем.
Медленно, словно боясь спугнуть столь милый её сердцу миг, босые ноги переплетались по всё еще сырой земле в окружении густой травы, оставляя на щиколотках капли утренней росы и прохладное покалывание. В такие моменты её разум словно просыпался от долгого сна, а сердце колотилось в груди как у маленькой девочки, впервые увидевшей оранжевый – точь спелый апельсин – рассвет.
– Всегда помни, кто ты есть. Всегда. – Стоя по колено в ледяной воде, она, не отрываясь, смотрела в своё отражение, что с каждым днём искажалось всё больше. – Всегда будь свободна. Всегда. – Мягкий, дрожащий голос разнёсся по ветру, унося сказанную клятву через обширные пшеничные поля и зеленые луга.
Проговаривая в слух главное правило её семьи раз за разом, девушка, кинув взор в небо, под звуки гремящего колокола закрыла кристально-голубые глаза и, молясь, просила небеса лишь об одном: познать наконец вкус свободы, столь желанной её душе, но столь неизвестной её разуму.
Глава 1
– Вот интересно, – Линда слегка наморщилась, поправляя подол юбки, – давно эти цветы выглядят так сыро?
До сего момента в офисном сером переулке, близь к служебному выходу, было тихо. Основной штат сотрудников и топ-менеджеры уже давно уехали: кто на дорогих машинах, только недавно отмытых до блеска на мойке, а кто-то по-простому, в душном, общественном транспорте, угрюмо мечтая о судьбе первых. Оставшийся персонал состоял в основном из трудоголиков, чья вера в “общее дело” (или неплохие сверхурочные) была выше личной жизни.
Перебирая в левой руке мятую пачку camel, Норн лениво почесал форменные усы, покрытые редкой сединой:
– А есть вообще такой цвет, как “сырой”? – Достав сигарету, он тут же спрятал её обратно, печально вздохнув.
– А почему нет? Люди придумали столько идиотских названий, вот смотри, – она повернулась к нему, краем глаза посматривая на дверь служебного помещения, – ты знал, к примеру, что есть такой цвет, как прюнелевый? Это оттенок черного. Или вот бусый – тёмный серо-голубой.
– Прюне… чего? – Левая бровь Норна в недоумении приподнялась. – Я человек простой, Линда: если вижу перед собой красный – то это красный. – Норн пожал плечами, и также как и Линда покосился на служебный выход. – К слову, почему ты перечисляла только негативные цвета? – Покомканная как лист бумаги сигарета уже пятый раз выглядывала на улицу желтым краешком.
– А разве можно найти в этих бетонных джунглях хоть какую-то усладу для глаз? – Помолчав какое-то время, она с глубоким вздохом расставила руки в стороны, чуть не задев лицо Норна. – Уехать бы.
– Вечно вы, молодняк, хотите куда-то свалить. – Сухо примяв сигарету меж губ, он пару раз черканул старенькой, поржавевшей по краям “зипой” и прикурил сигарету. – Уеду туда – уеду сюда, а о других совсем не думаете. – Норн несознательно начал махать пальцем, словно отец, отчитывающий дочку. – Как же семья? Там, друзья, не знаю… тот, кто тебе дорог.
– Обо всех думать будешь – думалка сломается. – С уставшей улыбкой произнесла Линда, постучав пальцем по виску. – Да и если речь зашла об этом…, – она взглянула на одиноко качающийся цветок, что колыхался вдали от своих собратьев и грустно добавила, – было бы о ком думать, Норн, да только нет никого.
В этот момент служебная дверь распахнулась, и из неё с недовольными воплями вышла красивая девушка в яркой одежде, которая медленно, но, верно, подступала к бальзаковскому возрасту: маленькие часики на тонком кожаном ремешке хорошо дополняли розовое платьице, приятно огибающее её стройную фигуру, а укладка на коротких светлых волосах и аккуратный макияж говорили о долгих часах, проведенных утром перед зеркалом.
– Да кем этот набитый идиот вообще себя возомнил! – С криками и руганью Куся била по газону, который только сегодня утром идеально выстриг штатный садовник.
– Столько работы коту под хвост. – Заметил Норн, покосившись на счесанный отполированными туфлями Куси газон.
– Ну и что в этот раз? – Поинтересовалась Линда, на лице которой отражалось чуть больше, чем усталое безразличие.
Куся, усевшись посередине между Норном и Линдой, слегка покосилась на бегающие глаза горбатого Норна и подвинулась поближе к Линде, отмахивая рукой облако “горящего сена”.
Переведя дыхание, она ответила уже более сдержанно:
– Мудак Уоркин опять приставал ко мне. – Она кинула взгляд на серые цветы и, слегка улыбнувшись им, достала косметичку. – Красивые.
– Сырые. – Ответила Линда, переведя внимание на прихорашивающуюся Кусю. – Это какой раз за месяц уже?
– Шестой, – моментально произнесла Куся. – Два раза приглашал в ресторан, – она начала загибать пальцы свободной руки, – один раз в кино, и на той неделе предложил провести с ним “незабываемую неделю” вблизи океана. Как всегда банально.
– Пять, получается. – Произнёс Норн с долей насмешки, изогнув вечно хмурые уголки губ.
– Спасибо, Норн. – В голосе Куси читалось раздражение.
– Ну хочешь, я ему морду набью? – Выпятив грудь спросил Норн с серьезным выражением лица. Линда на мгновение забеспокоилась, что если Куся даст ему добро, то он так и сделает.
Аккуратно вытащив отсыревший бычок из его губ, она метко бросила его в рядом стоящую чёрную урну:
– Не стоит. Лучше побереги работу, морж. – Щёки Куси слегка порозовели, на что успела обратит внимание Линда, прежде чем Куся скрыла мимолетно проскочившую улыбку и повернулась к Линде. – Так вот сегодня, ты представляешь, зай? Этот свин ущипнул меня за задницу! Я отвесила ему хорошую пощечину, и сказала, что, если он еще хоть раз подобное сделает – я разобью его яйца так, что ни один скульптор в мире обратно не соберет!
– Ты как всегда. – Улыбнулась Линда, лениво потягиваясь руками к уходящему солнцу. – Фух, ладно, может в подкову?
– Оо, другой разговор! – От радости Куся похлопала в ладоши, стараясь забыть о начальнике – которого она терпеть не могла – хотя бы на эти выходные. – Учись, мудак толстобрюхий, куда нужно приглашать девушек! – Сругнувшись на серое монолитное здание в последний за сегодня раз, Куся с улыбкой на лице взяла Линду под руку и весёлой походкой направилась в столь долгожданное для простой секретарши место.
Глава 2
Свет вечерних фонарей тусклым сиянием провожал уставшее солнце, лениво плывущее за горизонт.
Переулок шизофреника – так завсегдатаи называли эту чудную улочку, которая проходила между центральным сквером и деловым районом. Тут не встретить элитных ресторанов, и сюда редко когда заносит “пиджачков”. Тут собирались простые люди со своими заботами и проблемами, дабы проветрить мозги и сполна удовлетворить свои потребности. А такое название среди местных закоулок заработал благодаря тому, что на выходе, ближе к полуночи, застенчивого клерка в душной рубашке уже и след простыл – на смену ему пришел уверенный в себе сердцеед, кое-как перебирающий ногами в поисках дома (не обязательно своего).
Яркие свет от неоновой вывески, игриво танцующий во всём переулке; палитра красок, которую не спутать ни с чем и кричащее название “Сегодня ночью – две по цене одной!” сливались в унисон с толпами отдыхающих людей, беззаботно слоняющихся то тут – то там.
– Привет, Стивен! – Её радостный голос практически терялся среди всего этого оживленного балагана, но парень в кожаной куртке и чёрной кепке сразу оглянулся, ища пьяными глазами местную завсегдатаю. – Как жена? – мило поинтересовалась Куся у подвыпившего парнишки, что стоял в обнимку со столбом.
– Аа..п, привет Кусь! – Язык светловолосого паренька заплетался в такт настроению, что бурлило вокруг. – Х…ой, хорошо-о, она тут, отошла занять столик. – Он махнул рукой на одно из заведений, у входа которого стоял промоутер в тёмно-сером костюме медведя. – А ты как?
– Ой, зай, тебе не передать, знаешь, сегодня такое случилось! – Куся было начала пересказывать конфликт, произошедший к концу рабочего дня, но внезапный грохот, разнёсшийся по всей улице, потряс всю округу, от чего на мгновение воцарилась настоящая гробовая тишина. – Господи, я думала у меня сердце с груди выскочит! – Все уставились на горящую вывеску паба “Родные Луга”, похожую на зеленые поля, населенные сотнями цветов. – А? Лин-Лин, тебе плохо? – Куся уставилась на Линду, которая опёрлась на Норна, еле стоя на ногах.
– Всё нормально. – Она перевела дух и, слегка тряхнув головой в разные стороны, уверенно встала на ноги. – Пошли может дальше?
– А, точно, время-ж не ждет! – Под возглас предвкушения Куси, троица уверенной походкой направилась к месту своего назначения, аккуратно обходя злополучную вывеску.
Вот он, бар “Подкова”. Среди всех пёстрых заведений, находящихся тут, он один выделялся своей скудностью на цвета. Грубая на вид, но гладко отшлифованная древесина с тёмно-бордовым окрасом занимала весь фасад заведения, оставляя лишь пару слепых пятен для окон и двери.
Вывеска в форме подковы и навесной керосиновый фонарь, как всегда, поскрипывали от лёгких дуновений ветерка, колтыхаясь из стороны в сторону.
– Смотрю, народ там уже гуляет. – С еле заметной улыбкой произнёс Норн.
Хоть с виду “подкова” и выглядела весьма скучно по сравнению с остальными заведениями этого чудного переулка, но это лишь ширма, заглянув за которую можно было увидеть бар, наполненный шумом охмелевших посетителей. Сдержанный, но привлекательный дизайн; всегда чистое и ухоженное заведение; лучшее на западном побережье крафтовое пиво, а также обширный ассортимент крепкого алкоголя вкупе с демократичными ценами делали это место просто раем для обычного работяги.
– Привет, Финко. – Сев за барный стул, Линда дважды стукнула кулачком по стойке, давая старому бармену знак.
– Принято. – Хмуро ответив, он, хромая на одну ногу, направился к дальнему уголку стойки, наливая маленький бокал светлого лагера для разогрева, пока Куся с Норном подошли поболтать с общими знакомыми.
– Какие новости слышно?
– Всё по-старому. – Коротко отрезал Финко, поставив Линде бокал.
– А как малышка Бэтси поживает?
Уголки губ старого бармена слегка дёрнулись вверх, и он словно оживился:
– Растет не по дням, а по часам, знаешь! Завтра выходит в школу, врач сказал, что уже выздоровела, хотя я настаивал на том, что ей нужно еще пару дней покоя, и Марта еще талдычит, что она взрослая и прочий бред, но я то… – Финко начал тараторить, словно из пулемёта, пока не увидел, как Линда тихонько раздаётся смехом, прикрыв рот рукой. – Ты чего?
– Прости, прости Фин! Просто… как только тема заходит за твою дочку, – её указательный палец в перевес с бокалом смотрел прямо на морщинистое лицо бармена, – ты тут же преображаешься, словно дряхлого ворчуна – как и не бывало. – Она допила холодное пиво еще за пару глотков и, покачав бокалом перед Финко, издала продолжительный вздох, который разом смахнул всё напряжение, что она скопила за неделю.
– Дряхлого… кто бы мне еще тут это… кгхм. – Пока Финко пошел в подвал за новой кегой, бурча что-то себе под нос, она решила посмотреть телесериал, что шел по старому пузатому телевизору, прикрепленному к стенке над барной стойкой.
В нем, молодая и серьезная девушка по имени Сэма хотела уехать в столицу, дабы сбежать от контроля своих родителей и никогда больше не видеть бедность, которая её окружала:
– Ненавижу я это всё! Надоело! – Кричала Сэма, смотря влажными от слёз глазами на свою охающую мать и строгого отца. – Моё имя, моя жизнь, эта паскудная деревня, всё это так дос…
– Закрой свой рот! – Отец Сэмы подорвался с кровати и в тот же час раздался хриплым, продолжительным кашлем. – Опять…– Почесав подранное горло он уставился на свою взбешенную дочь, которая стояла на старенькой веранде со скрипящей форточкой и наливаясь первыми слезами смотрела на него. – Ты вообще думаешь, что говоришь своим длинным языком, поганка?!
– А вы, когда называли меня таким ужасным именем? Вы хоть на секунду задумывались, как тяжело мне будет по жизни, а?! Сколько издёвок я еще должна вытерпеть от стервы Мингс и её шлюховатых подруг, чтобы вы поняли меня?! – В отличие от простодушной мамы, с которой она не стеснялась в выражениях, взгляда отца Сэма боялась больше всего, от чего сейчас она напрягала всю силу воли, что скопилась в её маленьком кулачке, дабы не отводить взгляда от этих красных, надутых злостью глаз. – Промозглая дыра, грязное болото и паршивый обувной магазинчик – это разве жизнь?!
– Это имя дала тебе твоя бабушка и моя мама, и это имя будет с тобой до конца жизни, хочешь ты того или нет! – Мужчина кричал на весь дом, чуть ли не срывая голос каждым словом. – Неблагодарная ты погань…
– К чёрту эту дыру, к чёрту вас!
– Не смей осквернять её память. Не смей, Сэма! – Рука коренастого мужчины прописала девочке сильную пощёчину, от чего Сэма упала и ударилась об уголок подоконника, разбив губу.
Шум, больше похожий на помехи в старом радио звонко отдавался в ушах, а мошки перед глазами постепенно поглощали весь мир вокруг неё.