ГЛАВА 1
Первой моей мыслью, когда я открыл глаза, было: в комнате светло, слава Изнанке, ещё не наступил вечер.
– Ты очнулся, – раздался воркующий голосок справа. Я покосился туда и поморщился: на краю кровати сидела Виктория в прозрачном пеньюаре. Мои руки были привязаны к спинке кровати, а я был раздет до трусов. Первым моим порывом было направить магию в удерживающие меня путы, но внезапно я вспомнил голос… Свой собственный голос? Да, определённо, пока валялся без сознания, я слышал, как Виктория негромко переговаривается с Психотроником, но не мог разобрать их слов. Однако потом внезапно всё смолкло и кто-то на ухо мне прокричал: “Верёвки разрезаны! Психотроник упадёт!” Стоп. Где-то здесь прячется Психотроник? Мозг с бешеной скоростью анализировал информацию и делал выводы. Кто-то – возможно, я сам – дал мне подсказку. Скорее всего, она поможет сбежать. Значит, нужно не рыпаться и ждать. Я на пробу пошевелил руками – и правда, держат слабовато, достаточно одного резкого движения, чтобы вырваться. Виктория внимательно за мной следила. Я не двигался.
– Странно, – с лёгким недовольством проворчала она. – Мне казалось, ты из тех, кто будет сопротивляться. На всякий случай, если всё-таки решишь побрыкаться, предупреждаю – не стоит. Мой друг тебя очень строго накажет.
Как только она это произнесла, из угла комнаты выступил Психотроник. Ну как – выступил. Попытался. Шнурки на его ботинках были связаны. Поэтому он с жалким воплем грохнулся на пол, нелепо взмахнув руками. Психотроник упадёт! Отлично! Сильным рывком я освободил руки, отпихнул визжащую Викторию и в два прыжка оказался у двери. Ключ в замочной скважине, никакой магической защиты! Я вывалился в коридор и с безумным видом огляделся – здесь я был впервые и не понимал, куда бежать дальше. Чем больше народу, тем лучше. Я прислушался – ага, справа раздавались голоса. Я помчался в ту сторону и спустя пару секунд вылетел на середину небольшого холла. На мне скрестилось шесть изумлённых взглядов. Сзади топотал Психотроник – он уж точно сможет стереть память шестерым студентам. Значит, нужно, чтобы их стало шестьдесят шесть.
– Эге-ге-гей! Чего сидим?! – завопил я во всё горло. – Сегодня день нудистов! Раздевайтесь, сбросьте всё, что навязано обществом! ЙУХУ-У-У!
На мои крики в холл начали прибывать другие студенты, но я уже устремился дальше – вниз по лестнице и на второй этаж, в многолюдный коридор. Расталкивая всех локтями, я рванул в общежитие. Мне вслед неслась ругань и смешки. Главное – выбраться из Академии, пока Виктор Викторович не узнал о моей выходке и не вызвал меня на ковёр, чтобы хорошенько пропесочить. Разумеется, я ему всё объясню, однако это займёт время. А оно сейчас на вес золота – я ведь не представляю, сколько находился в плену у Виктории. Может, минут пятнадцать, а может – все два часа. Да чтоб их Изнанка… Где мой телефон? Я прекрасно помнил, что Марена способна усыпить Машу ещё раз, если та проснётся, однако… Меня грызло дурное предчувствие. Ну и ещё почему-то нерационально казалось, что, если я вот прям сейчас не попаду в Северные Гребешки, у меня – по закону подлости – возникнет тысяча и одна проблема, которые меня снова задержат. Однако в общежитии, где почти никого нет, опасно. Люди – на данный момент залог моей безопасности.
– Марк? – из своей комнаты выглянула Кристина. – Что происходит? В общем чате пишут, что ты скачешь по коридорам как горный козёл, да ещё и в одних трусах.
– Нет времени объяснять! Возьми в моей комнате штаны, футболку и кроссовки и вынеси мне в коридор. Можешь взломать замок магией. Встретимся на первом этаже, у стойки! А я пока продолжу развлекать публику!
– Хорошо, – вздохнула Кристина. Ей явно хотелось узнать подробности, но она сообразила, что возможности нормально поговорить нет. Я выскочил из общежития и трусцой побежал к главному входу – в фойе. Боковым зрением я заметил Психотроника, который следовал за мной, держась у стены. Никто его, кроме меня, не видел. Виктория, сильно нервничая, стояла у лестницы и заламывала руки. Чтобы никто не упустил моего триумфального появления, я принялся распевать песни – не в ноты, подвывая, с чрезмерной артистичностью. Мне повезло, что Психотроник не успел позвать своих коллег – втроём или вчетвером они бы без проблем ввели в гипноз всех студентов, которые сейчас были в фойе. Но в одиночку он такое не провернёт, не справится. На улице была поздняя осень, в фойе попадал холодный воздух, из-за чего я немного замёрз. Так что начал ещё и приплясывать. Выступление пользовалось успехом, мне даже хлопали, но пришлось его прекратить – спустилась Кристина, которая принесла мою одежду. Я быстро надел штаны и кроссовки и, натягивая на ходу футболку, крикнул:
– Спасибо, ты меня очень выручила!
Охрана, стоящая на воротах, ещё не получила приказа меня задержать, поэтому я спокойно покинул территорию Академии и за минут десять добрался до духовочного центра. Несколько неприятных секунд, когда всё тело расщепляет, скручивает и собирает обратно – и я в особняке, на озере Северных Гребешков. Только сейчас я позволил себе расслабиться. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, я настроился на предстоящий ритуал и вышел из особняка. При взгляде на деревню у меня перехватило дыхание – разрушенные дома, в небо поднимается дым, на пыльной дороге краснеет кровь. Много крови. И никого живого. Я вызвал Теней и приказал им обследовать каждый уголок Северных Гребешков. Также я включил сканирование, но никого не обнаружил. Пока Виктория Столыпина организовала глупейшее похищение, кто-то заявился в мою деревню и уничтожил её! Но что хуже – кажется, не пощадил никого из её жителей. Неужели никто не спасся?
***
– Давай познакомимся. Меня зовут Лера, – девушка улыбнулась и протянула руку.
– А меня – не твоё собачье дело, – хихикнула Додола, крепко схватила Леру за ладонь и дёрнула, отрывая ей руку.
Старики, которые копались в клумбе, обернулись и испуганно закричали, а вот Лера молчала – у неё был шок. В первые мгновения она даже не поняла, что произошло, и не чувствовала боли – с неестественным отупением пялилась на собственную оторванную руку, которая валялась в траве, и молчала. Часть её сознания не могла поверить, что это сделал маленький безобидный мальчик, а другая часть визжала от страха и умоляла бежать от этого монстра – спасаться, прятаться, бросить стариков ему на поедание. Они всё равно уже пожили, им нечего терять, а ей ведь всего двадцать четыре года… Когда боль ошпарила обрубок, Лера покачнулась и чуть не упала, но восстановила равновесие. Иинстинкт самосохранения бунтовал. Однако она понимала, что не сможет бросить жителей деревни. Нет, она должна защитить их. Отвлечь, дать им время спрятаться…
– Тц-тц-тц, – осуждающе цокнула языком Додола. – Я вижу тебя насквозь. Решила погеройствовать перед смертью? Так избито… Знаешь, человеческая натура – это сплошной заурядный повтор. Все ваши эмоции я видела сотни раз. Даже больше – я их чувствовала! Ничего нового, раз за разом. Если бы не любовь, если бы не эта глупая искренность, которая зачастую никому не нужна… – она отбросила Леру магическим импульсом, и та, врезавшись в дерево, беспомощно сползла на землю. Ей перебило позвоночник, она не могла двигаться. – Вы ничем не отличаетесь от муравьёв. Так что… Думаю, я не совершу ничего плохого, если уничтожу эту ничтожную деревню и убью всех её жителей. Просто поворошу палкой в муравейнике, а потом его подожгу.
Додола злобно рассмеялась и отвернулась от Леры – девчонка была ей больше не интересна, она быстро теряла кровь и вот-вот отправится в Изнанку. Старики-цветоводы не спешили уносить свои морщинистые задницы – они, очевидно, боялись Додолу до дрожи, но всё равно пересилили себя и подошли к Лере, зажали страшную рану, попытались остановить кровь. Болваны. Додола включила Ускорение и моментально перенеслась к ним – стариканы вздрогнули и шарахнулись в сторону. Она ухмыльнулась, схватила одного из них за седую бороду и притянула.
– Зря ты не сбежал. Я ведь могу снять кожу с твоей головы, просто потянув за куцую козлиную бородку.
Другой старик, который прятал правую руку за спиной, замахнулся и попытался врезать ей по лбу тяпкой. Лишь слегка пошевелив пальцами, Додола сломала ему руку в девяти местах.
– Ты пожалеешь, – прошептал старик с куцей бородкой.
– Запомни, угрозы – это то, что ты можешь выполнить, – наставительным тоном произнесла Додола. – Всё остальное – курам на смех. С тем же успехом ты можешь сказать, что за три дня прокопаешь тоннель до центра Земли и останешься там жить. Чушь. Ты не прокопаешь тоннель. Ты не заставишь меня пожалеть.
– Не я, – буркнул старик и посмотрел ей за плечо. Додола решила, что это глупая уловка, и не обернулась, но внезапно почувствовала порыв прохладного вонючего воздуха. Однажды Додола приняла облик девушки, у которой была собака – здоровенный лохматый сенбернар. Вот у пса точно так же несло из пасти. Додола развернулась и ушла перекатом в сторону – там, где она стояла секунду назад, опустилась огромная когтистая лапа. Василиск – ящерица-многоножка – высотой с пятиэтажное здание навис над нею и злобно зарычал, обнажив четыре ряда острейших зубов. Додола с неверием ущипнула себя за руку – настолько больших Василисков не существует в природе! Да и если эта тварь обитает где-то поблизости, то почему она не сожрала все Северные Гребешки?! Додола создала сотню ледяных кольев и выстрелила ими в живот озверевшей ящерицы – слабое место всех Василисков. Там шкура была очень тонкой. Василиск понял, что она задумала, и упал на брюхо, защищаясь. Однако несколько кольев всё-таки попали в цель. Брызнула кровь. Василиск взревел и прыгнул на Додолу, размахивая шипастым хвостом.
– К ноге, пёсик, – она подпрыгнула высоко в небо и спикировала ему на голову. Её пятка врезалась ему в висок, раздался громкий треск. Василиск завалился набок, задёргал лапами, но не смог встать. Он был полностью дезориентирован. Додола создала две воздушные руки, схватила его голову и пропела: – Плохих пёсиков усыпляют – сворачивают их шеи.
ХРЯСЬ!
Из кустов вылез железный крысиный скелет – Кащей – и вгрызся ей в бедро, откусил кусок мяса почти до кости. Додола взбешённо взвыла и ослабила хватку. Оклемавшийся Василиск вырвался и отполз в сторону, туда, где она его не могла бы достать. Тем временем Кащей безостановочно нападал на Додолу – он был быстрым и ловким, и она с огромным трудом от него отбивалась. На её теле расцветали новые и новые раны. Да что в этой деревне происходит?! Почему здесь живут монстры?! Почему они нападают на неё, но не трогают деревенских жителей?! Додола уже по-настоящему разозлилась – она планировала закончить с Северными Гребешками за пятнадцать минут, но всё это грозило растянуться. Она увеличила расстояние между собой и Кащеем – в ближнем бою ей не выстоять – и создала огненный шар.
– Я тебя превращу в лужу расплавленного металла! – прошипела Додола и ударила в Кащея огнём. Пламенный столб взвился до облаков и начал стремительно распространяться по сухой траве и деревьям – скоро огонь перекинулся на ближайшие дома. Из-за дыма ухудшилась видимость, Додола оглянулась, выискивая Кащея взглядом. Подволакивая переднюю лапу, он отступил к Василиску, и теперь монстры стояли бок о бок, прикрывая раны друг друга. Додола расхохоталась: – Думаете, сможете со мной справиться? Я – божественное создание! Я – слуга Перуна! Меня не смогут победить грязные шавки вроде вас!
Она сконцентрировала всю свою силу в ладонях и выплеснула её в огненном дожде, обрушив его на головы Кащея и Василиска. Однако в ту же секунду полился обычный дождь, из воды, и потушил пламя. Но как? На небе не было ни одной тучи! Додола задрала голову, и её глаза испуганно расширились. Над деревней застыл колосс – Зубастый Осьминог. Его щупальца извивались, дрожали, но удерживали на весу массивное тело. Осьминог порциями выплёвывал воду. Додоле на макушку шлёпнулся живой карп, и она натурально взревела от возмущения, вырвала дерево с корнем и бросила его в Осьминога. Тот поймал дерево пастью и в два счёта его перемолол.
– Вы напросились, – Додола не хотела принимать свой истинный облик, потому что искренне его не любила. Но именно в нём она могла использовать свою силу в полной мере. Её тело вытянулось, руки срослись с туловищем, а ноги – между собой. Голова удлинилась, из-под верхней губы вылезли два клыка. Когда-то давно, сотни лет назад, Перун создал её из маленькой, но очень ядовитой змейки. Он подарил ей частичку своей магии и очеловечил, наделил даром копировать чужую внешность. В змеином облике она была неуловима и невероятно опасна: один-единственный укус – и смерть. Тупой Василиск не почуял опасности – он уже пришёл в себя и снова попёр в атаку. Додола изогнулась и молнией рванула к нему, её клыки должны были вонзиться прямо ему в глаз. Клац! Кащей оказался умнее – или, может, он уже встречался с ядовитыми змеями? Железная крыса бросилась наперерез и подставила под укус свой бок. Клыки Додолы сломались, но тут же начали отрастать. По железной лапе Кащея полился яд, капнул на траву и растворил её. Кащей громко зарычал – и это был рык, призывающий отступить.
– Ну уж нет, так просто вы не свалите, – прошипела Додола.
– Не сметь обижать! – прогремел громкий голос, и перед нею заклубился чёрный туман. Он соткался в странную фигуру – то ли человека, то ли краба. Додола никогда не встречала настолько нелепых существ. Она не посчитала его серьёзным противником – взмахнула хвостом, пытаясь отбросить с дороги. Но удар прошёл сквозь чёрную фигуру, не причинив ей вреда, и тогда Додола настороженно высунула язык – он был для неё своего рода сканером, который позволял улавливать энергию, звуки и запахи. Она поморщилась с отвращением – от фигуры несло вонью застарелой смерти.
– Мне смеет угрожать бесполезный комок некротической энергии? – с презрением фыркнула Додола. – Падальщик! Возвращайся на кладбище и не путайся под ногами!
– Под хвост, – с неожиданной педантичностью поправила чёрная фигура.
Додола ничего не ответила и сотворила вокруг него сферу, из которой выкачала весь воздух и всю энергию. Она уже сталкивалась с некротическими существами, и все эти твари черпают магию из окружающего мира. Их не зря называют падальщиками, потому что энергию смерти получить проще всего – отсюда и пошёл стереотип. Однако по факту некротики могут поглощать любую энергию. И если их лишить к ней доступа, они просто ничего не смогут сделать и быстро умрут, пожрут сами себя. Медленная и мучительная гибель. Додола с наслаждением наблюдала, как чёрная фигура барахтается в сфере.
– Нравится, как ваш дружок бьётся в агонии? – поинтересовалась она у монстров, и глупый Василиск моментально сорвался с катушек. Бездумно он набросился на Додолу и тут же получил смертельный укус. К сожалению, с Кащеем пришлось повозиться – Додола швыряла железную крысу, била её о землю и деревья, пока все её кости не погнулись. Кащей уже не мог сопротивляться, когда Додола распахнула пасть и начала неспешно его заглатывать. Чёрная фигура, запертая в сфере, яростно размахивала клешнями. Ей явно не нравилось, как убивают её товарищей. Додола пошла к ней и ласково уточнила: – Тебе больно, жалкая зверушка?
Чёрная фигура внезапно застыла, и в следующее мгновение от неё начал исходить едва заметный тусклый свет. Додола нахмурилась – невозможно, такого не может быть… Она не успела додумать мысль до конца – сфера взорвалась, осколки порезали змеиную морду. Чёрная фигура приземлилась, встряхнулась и, щёлкнув клешнями, процедила:
– Я не жалкий зверюш. Меня. Звать. Крабогном!
ГЛАВА 2
– Я не жалкий зверюш. Меня. Звать. Крабогном!
Додола насмешливо прошипела:
– Да мне плевать. Я узнаю имена тех, кого убиваю, только если собираюсь скопировать их тела. А тебя… – она с презрением обвела его взглядом. – Я бы никогда тебя не скопировала, даже если ты бы остался последним живым созданием на свете! Мерзкая некротическая клякса…
Она атаковала Крабогномом, объединив в одном ударе сразу все главные стихии. Пространство разделилось на миллионы нитей, которые тянулись от неё к Крабогному, и были они четырёх цветов. Красный – огонь, чёрный – земля, белый – воздух, синий – вода. Нити воплощали в себе суть стихий и могли проникнуть сквозь любой щит. Крабогном попытался увернуться, но нити преследовали его, их траектория строго повторяла его, к тому же они с каждой секундой ускорялись и сокращали расстояние. Крабогном нырнул в Изнанку, чтобы их обмануть, но его в тот же миг выбросило обратно, в реальность. Додола расхохоталась – от истинных элементалей невозможно сбежать. Любое существо содержит внутри своего тела частицы всех стихий, и нити, созданные Додолой, чувствовали их. Крабогном метался по полю за Северными Гребешками, а нити стремительно к нему приближались. Они не знали усталости и не ошибались, поэтому очень скоро настигли Крабогнома. Он как раз прыгал в тень дерева, чтобы сбить их со следа, но поздно – нити врезались в него на середине прыжка и прошили насквозь. Крабогном сдавленно вскрикнул и рухнул на землю. На первый взгляд могло показаться, что на его теле, сотканном из чёрного тумана, появились сотни белых точек. На самом же деле это были крохотные дырочки.
– Зачем ты сопротивляешься? Ведь мы знаем исход битвы, – Додола, расслабившись и полностью уверившись в своей победе, неспешно к нему поползла. – Ты умрёшь, а я убью всех, кто живёт в этой деревне. Ты так отчаянно сражаешься. Они тебе дороги? Ах-ха-ха-ха, я в жизни не слышала более смешной шутки! Монстр привязался к людям!
Раны, полученные Крабогномом, расширялись и сливались вместе – не прошло и десяти секунд, как посреди его панциря зияла большая дыра, через которую можно было рассмотреть траву. В Додоле проснулся садизм – она, конечно, могла прикончить его быстро, но он потратил её драгоценное время и был достоин изощрённых мучений. Давно она никого не пытала… Додола ухмыльнулась и ударила Крабогнома хвостом, а потом – ещё раз и ещё. Она валяла его по полю, словно футбольный мяч, и в конце концов пнула так сильно, что его отшвырнуло в деревню – в огород на окраине. Краем сознания Додола отметила, что никто из деревенских жителей даже не высунулся – ну, хотя бы проверить, что происходит. Или чтобы убежать в панике прочь. Деревня будто вымерла – только кучка стариков суетилась над однорукой Лерой, истекающей кровью. Василиск бился в конвульсиях, из его пасти текла пена, а Осьминог тащил его вверх по улице, обвив щупальцами за туловище.
Додола перешагнула невысокий заборчик и шагнула к Крабогному, который… громко и самым бескультурным образом чавкал? Она даже застыла от возмущения – некротическая тварь решила пожрать, пока её убивают? Додола выстрелила в Крабогнома энергетическими шипами, и те пришпилили его к земле. Дыра в панцире росла, но Крабогнома это словно совершенно не волновала. Он с аппетитом поедал грибы. Додола разъярённо взревела – никто не смел её игнорировать, когда она с ним сражалась! Никто! Она укусила Крабогнома и принялась рвать его на туманные клочки, но тумана почему-то становилось всё больше, и больше, и больше… И скоро Додола обнаружила, что стоит в непроглядной тьме – куда бы она ни взглянула, везде был туман. Он сгущался, потяжелел и уплотнился, ей было тяжело дышать. Додола внезапно ощутила, как магия покидает её тело. Кто-то нагло её воровал!
Пробивая дорогу энергетическими локальным взрывами, Додола смогла-таки вырваться из густого тумана, обернулась через плечо и шокированно выдохнула: над ней возвышался Крабогном, рост которого точно превышал сорок метров. Отверстие в его панцире постепенно затягивалось, и Додола поспешно ударила прямо в его центр и моментально получила обратку – здоровенная клешня вбила её в землю по шею. Додола извивалась, но вырваться не удалось – очередной удар клешни похоронил её с головой. Пыль забила глаза, рот и нос и мешала дышать. Додола активировала способность за способностью, но феноменальная сила Крабогнома подавляла их. Всё равно, что стрелять дробью по слону – абсолютно бесполезно, только разозлишь.
– Пощади! – взмолилась Додола. Но Крабогном, охваченный горем из-за смерти Василиска и Кащея, продолжал её бить. Она не понимала, что произошло, почему она проигрывает и самое главное – как у некротической твари получилось тысячекратно увеличить свои силы?! Спасения не было. Оставался единственный выход – взорвать своё энергетическое ядро, превратиться в магический эфир и позволить ветру унести себя подальше от Северных Гребешков. Слава Перуну, Додола не была обычным магом и могла восстановиться даже из пыли. Фактически она была бессмертна – в её жизни было пятьдесят три смерти, и каждая из них заканчивалась возрождением. Ну что же, видимо, настало время для пятьдесят четвёртой. Клешня Крабогнома раздробила ей череп, и Додола на последнем издыхании подорвала своё магическое ядро. Она услышала грохот, а потом у неё исчезли уши – как и остальное тело. Лёгкий ветерок подхватил эфир, в который она превратилась, и подтолкнул на запад – туда, где солнце медленно садилось за горизонт. Додола мысленно пообещала, что вернётся. Вот только для начала ей нужно поглотить какого-нибудь человека. Желательно – мага. А впрочем… Пока сойдёт и полевая мышь.
***
Признаюсь честно, вид развороченных Северных Гребешков ввёл меня в ступор на пару секунд. Но потом я всё-таки сумел включить мозги и обуздать эмоции. Паниковать рано. Я прекрасно понимал, что у меня много врагов. И для экстренных случаев мы с Лерой и Верой продумали программу эвакуации. Каждый житель деревни должен был носить с собой кристалл – достаточно слабенького, первого уровня, – а также артефакт-сигнализацию. Тот, кто заметит опасность, должен активировать артефакт – он срабатывал бесшумно для врагов и за доли секунды оповещал всех гребешковцев о нападении. Далее просто – они бегут в Храм, делают подношение, и Марена забирает их в свою пещеру, в Изнанку. Богиня наблюдает за тем, что происходит снаружи, и сообщает, когда можно будет вернуться в деревню. Никакого столпотворения, никакого хаоса. Буду надеяться, что план эвакуации сработал на отлично. Потому что иначе… Я встряхнул головой, отметая дурные мысли, и заметил, что на противоположному краю деревни маячит что-то чёрное и клубящееся. Я, кажется, даже рассмотрел клешню, но Крабогном явно был поменьше размером.
Наверное, я поставил рекорд по бегу на километр – настолько быстро я преодолел Северные Гребешки и выскочил на окраину. Первое, что бросилось мне в глаза, – как три старика и Крабогном растерянно топчутся рядом с кем-то, неподвижно лежащим на земле. Крабогном и правда сильно подрос – его панцирь заканчивался чуть ниже верхушки раскидистой вишни. Ну, по дороге сюда я видел разворошенный огород Ведьминой Отравы, так что этот вопрос можно отмести как решённый. Я приблизился и с трудом сдержался, чтобы не выругаться, – на траве лежала бледная Лера, у которой не было руки. Ей явно оказали первую помощь, но этого было недостаточно – поэтому я накинул на неё заклинание Стазиса, чтобы она дожила до приезда врачей, и набрал номер скорой.
– Северные Гребешки, на деревню напали, пострадала девушка, ей оторвало руку, – когда я заговорил, старики и Крабогном, вздрогнув, оглянулись. Они не услышали, как я подошёл. Я ровным голосом спросил: – Кто ещё постарадал?
– Вася, – с непонятной радостью и облегчением ответил Крабогном. Эмоции, которые он транслировал, очень не подходили к его словам. – Непереносимость яд Гюрзы. Ося отпаивать озёрная вода. Очень плохо. Тошнить, пучить, аллергий… Но Касе хуже приходиться. Его съели! – он провозгласил это с таким восторгом, что я поперхнулся. Насколько я помню, Крабогном носился со своими воспитанниками, как с собственными горячо любимыми детишками. А сейчас упивается тем, что одного из них слопали? Крабогном же упоённо продолжал: – Желудок-сок делать ему ржавчина, надо чистить кости!
– А чего ты радуешься-то? – уточнил я.
– Думать, Вася умереть, – объяснил Крабогном. – А он жить. Просто непереносимость. Кася тоже. Думать, он умереть. А он просто ржаветь.
– Ну, неудивительно. У Василисков же иммунитет ко всем ядам в мире. Буквально. Отравить их невозможно, разве что немного ослабить. К вечеру будет как новенький. А Кащей вообще в своей железной форме неуязвимы. Во всяком случае я так раньше считал. Получается, женщина-змея указала на его слабое место. Надо покрыть Касю специальным защитным зельем против ржавчины. Кто-нибудь ещё пострадал?
– Нет, – Крабогном гордо щёлкнул клешнями. – Я остановить женщина-змея! Бить, бить, бить, и она – бах! Взорваться!
Я подключился к нему и просмотрел его воспоминания о предыдущих двух часах. Странно… На Северные Гребешки напал маленький мальчик – обычный неприметный ребёнок. Почему же Крабогном назвал его женщиной? Как только я об этом подумал, он подкинул мне видение: большая змея мечется в чёрном тумане, и её тело мерцает и видоизменяется. Можно было чётко разглядеть вторую форму – миловидной стройной девушки с длинными волосами. Любопытно… Судя по всему, облик мальчика был для змеюки непривычным, и в момент жёсткого стресса она металась между двумя формами, которые принимала чаще всего. Женщина-змея… Я покопался в памяти, но ничего похоже не нашёл. Ну, мне повезло – у меня открылся доступ в информационное поле. Так что могу не копаться в библиотеке, а поглотить пару десятков кристаллов и без проблем отыскать необходимые данные. Но это потом. Я углубился в воспоминания Крабогнома, рассматривая их едва ли не покадрово. Особенно – момент, когда змеюка взорвалась. И то, что я увидел, мне не понравилось: её тело рассыпалось на миллион блестящих крупиц. Однако они не упали в траву, а повели себя весьма неестественно и чересчур… скоординированно. Едва заметным шлейфом они потянулись на запад, переливаясь под лучами солнца.
– Человек-хозяин-друг, классно, да? – спросил Крабогном.
– Очень, – он так радовался своей победе над змеюкой, что я не стал его расстраивать. – Ты самый классный Крабогном в Российской Империи.
Он счастливо пискнул, обнял меня за ногу и побежал в деревню. Вдалеке уже мигали сигнальные красно-синие огни и выла сирена – я подождал скорую, помог загрузить Леру в машину, приставил к ней Тень в качестве охранника и остался, чтобы поговорить с полицейскими. Мои показания были довольно невнятными. Где жители деревни? Их убили? Не знаю. Вероятно, убежали в лес и спрятались в чаще. Рассказать о Марене я не мог. Кто напал? У вас есть враги? Не знаю, спросите моего фамилиара. А с врагами… Ну как бы сказать. Конечно же нет! Вся эта тягомотина растянулась на несколько часов. Полицейские хотели организовать поисковые работы – обыскать лес, найти и допросить жителей Северных Гребешков, – но я включил наглого высокомерного аристократа и фактически прогнал их из деревни. Как ни печально, но аристократия могла себе такое позволить. Особенно, если дело касалось их вассалов. Мои слуги – делаю с ними, что хочу. Сбежали – ну, значит, пусть в лесу и остаются, а вы, дорогие полицейские, валите подобру-поздорову.
Выпроводив их, я поторопился в Храм Марены, и, как только переступил его порог, ритуальный алтарь вспыхнул ярко-белым светом и в его центре открылся портал, из которого начали выходить деревенские жители. Они с опаской выходили на улицу и, увидев последствия развернувшегося в Северных Гребешках сражения, причитали. Однако они были людьми закалёнными тяжёлой жизнью и прагматичными, поэтому быстро успокоились и принялись всё восстанавливать. Осунувшаяся Вера подошла ко мне и тихо-тихо спросила:
– Она выживет?
Я подключился к Тени, которая ехала вместе с Лерой в карете скорой помощи, и через секунду ответил:
– Да, выживет. Врачи о ней позаботятся. Руку восстановить не удастся, но Лера выкарабкается.
– Хорошо, – Вера, всхлипнув, уткнулась мне в грудь и обвила меня руками за пояс.
Я посмотрел над её плечом на Марену и уточнил:
– Сколько у меня времени?
– Я усыпила Машу три часа назад. Она проснётся около полуночи.
– Хорошо, последи, пожалуйста, за ней, я вернусь к девяти.
Вера была сильно потрясена ранением сестры, из-за чего впала в некое подобие ступора, когда человеку ничто не интересно и ни на что нет сил. Она не реагировала на внешние раздражители, на вопросы отвечала отстранённо и двигалась словно в замедленной съёмке. Я отвёл её в дом и попросил жену старосты, милую, слегка согбенную старушку, присмотреть за ней. Потом я позвонил Андрею, главе Ронинов, и попросил об услуге – требовался новый артефакт для ритуала. Тот, что я заказал, у меня забрали Виктория и Психотроник. Изнанка его знает, где он находится сейчас, – дольше искать, чем купить новый. Андрей пообещал доставить артефакт духовочной курьерной службой в течение сорока минут. Чтобы не тратить время попусту, я решил хотя бы поверхностно оценить нанесённый Гребешкам ущерб.
В целом всё было не так страшно, как показалось на первый взгляд. Всего два разрушенных до основания дома, остальные – слегка задеты. То крыльцо снесено, то крыша перекосилась. Достаточно незначительного ремонта. Как выяснилось, разруху устроила вовсе не змеюка, а подопечные Крабогнома – когда жители деревни спрятались в Храм, монстры воспользовались случаем и пробрались на огород с Ведьминой Отравой. Запретный плод сладок, ага. Наелись они от души, а потом услышали, как на окраине Северных Гребешков буянит змеюка и попытались начистить ей рожу. Я задумался – какой же мощью обладает эта тварь, если её не смогли одолеть монстры, усиленные Ведьминой Отравой? А реки крови натекли из раны укушенного Василиска – он тогда был в огромным, соответственно и крови в его организме в тот момент было очень много. В общем, если подводить итоги, то – всё выглядело ужасно, однако на самом деле было вполне терпимо. Все выжили, деревня быстро отстроиться, а Лере я организую крутой магический протез, не отличить от настоящей руки.
Телефон завибрировал, я провёл пальцем по экрану и поднёс его к уху:
– Алло?
– Откроете доступ в вашу духовку?
– Да, конечно, говорите адрес, откуда будете телепортироваться.
Андрей, как и всегда, выполнил обещание – артефакт мне доставили в лучшем виде. Я собрал все ингредиенты, которые были нужны, вернулся в Храм, и Марена перенесла меня в Изнанку. Маша лежала на матрасе в углу пещеры. У неё было умиротворённое выражение лица – на секунду я даже засомневался, а точно ли так необходим ритуал стирания памяти? Раздражённый на самого себя и глупую беспочвенную надежду, я фыркнул и отогнал лишние мысли. Надо сосредоточиться на ритуале. Я погрузился в медитацию и начал выводить магические символы на каменном полу. Мокошки даже бросили карты и внимательно за мной наблюдали. Символы образовывали полукруг, и я положил Машу так, чтобы её голова и пятки лежали у разных концов этого полукруга. Марена опустилась на колени рядом со мной и погладила Машу по лбу.
– Я помогу, – сказала она. – Но риск, что она потеряет разум, всё равно останется.
– В курсе, – пробормотал я и добавил уже громче: – Ну что, приступим?
ГЛАВА 3
Как только я произнёс ритуальные слова, меня перенесло в тёмную комнату, центр которой освещал столб света. На белом пятачке было пусто, вокруг царила тишина, и я не чувствовал в темноте никого или ничего живого. Я огляделся и сделал осторожный шаг вперёд, и пространство вокруг меня заколебалось, пошло волнами и серым шумом. Пол под ногами задрожал , и мне пришлось взмахнуть руками, чтобы удержать равновесие. Столб света стал невыносимо ярким – настолько, что я на несколько секунд ослеп. В буквальном смысле. Моему организму пришлось врубить регенерацию, чтобы восстановить зрение. Что ж, один плюс – я точно понял, что здесь находится моё настоящее тело. Меня телепортировало в пространственный карман, но зачем? Ответ мне дали быстро – в центре освещённого пятна появились полупрозрачные силуэты. Люди и мебель материализовались у меня на глазах. Знакомая обстановка, знакомые амбалы в чёрных костюмах… Меня накрыло осознание – передо мной проигрывалась наша первая встреча с Машей, в аэропорту Москвы. Когда мы оба бежали в Академию: я – от Перуна, а она – от строгого отца.
Сцена нашей первой встречи оборвалась в момент посадки на самолёт… и началась заново. Это меня озадачило – в описании ритуала говорилось, что определённые воспоминания удалятся, но не будут проигрывать бесконечное число раз. Странно. Чётких указаний, что делать, в руководстве не было, поэтому я действовал на свой страх и риск. Боялся ступить не туда – всё-таки на кону стоит Машин разум. Я осторожно приблизился к столбу света – Маша по четвёртому кругу ругалась с парнем на кассе – и дотронулся до полупрозрачного кресла в зале ожидания. Оно моментально развеялось без следа. Чтобы подтвердить свои догадки, я подошёл к сидящему у стойки регистрации мужчине и положил ладонь ему на плечо. Он немедленно исчез. Вот оно что… Если хочешь что-то удалить из памяти другого человека – тебе придётся сделать это собственными ручками. Простым заклинанием не отделаешься. Я шагнул к своей призрачной копии и опустил руку ей на голову. Вжух! Тот-я испарился.
Я с интересом повернулся к кассе. Маша смогла купить билеты благодаря моему вмешательству. Но сейчас мой образ исчез, и его необходимо чем-то заменить, иначе Машины воспоминания… сломаются. Но, может, я сделаю всё только хуже? Может, Машин разум самостоятельно закроет пробелы и придумает другого человека – какого-нибудь доброго прохожего? Однако мои предположения оказались ошибочными – воспоминание словно застопорилось. Теперь оно не прокручивалось от начала до конца, а зависло на моменте у кассы. Маша бесконечно ругалась с кассиром и растерянно оглядывалась, словно кого-то искала. Свет потускнел, картинка покрылась мелкими трещинами, которые довольно быстро углублялись. Да чтоб меня Изнанка сожрала! Я окинул зал ожидания взглядом, выбрал случайного человека – девушку лет тридцати – и направил в неё поток магии. Я пытался управлять ею: заставить подойти к Маше и урезонить вредного кассира. Однако образ девушки не откликнулся. Свет продолжал тускнеть, а трещины – увеличиваться. И в очередной раз, когда Маша оглянулась, я увидел, что её щеки провалились внутрь, а глаза превратились в два чёрных провала.
Время утекало между пальцев как песок. Нужно срочно отыскать выход! Из-за моего вмешательства воспоминание разрушается, а вместе с ним – и разум Маши. Если повлиять не получается, то выход один – иллюзии. Я сотворил образ пожилого высокого мужчины с грозным видом и направил его к кассе. Специально сделал так, чтобы он задел проходящего мимо паренька и… Сработало! Паренёк споткнулся, чуть не упал и выругался на “заносчивого деда”! Управляя стариком, я подвёл его к Маше, которая всё так же растерянно стояла у стойки, и натравил его на кассира. Старик устроил полный разгром – грандиозный скандал! – и приказал выдать Маше билет. И с каждым его словом воспоминание становилось всё ярче и ярче, наливалось светом, а трещины стремительно зарастали. В конце концов старик проводил Машу к выходу на посадку. На этом моменте воспоминание заметно побледнело, но я не успел испугаться – яркая вспышка снова меня ослепила. Когда зрение восстановилось, передо мной предстала уже другая сцена – из самолёта.
Чурпасов злится, когда Саша макает его рожей в унитаз, и захватывает самолёт. Забавно. Мне казалось, что я всё провернул незаметно – скрылся в туалете, перелетел по теням в кабину экипажа и обезвредил Чурпасова. Однако в памяти Маши я остался как рыцарь в сияющих доспехах, который всех спас. Она не понимала, как я это сделал, но не сомневалась в моём героизме. Я снова удалил свой образ и создал иллюзию – того самого заносчивого старика. Сработало идеально, воспоминание ничуть не поблекло, по его поверхности не поползло ни одной трещинки. Вздохнув, я сосредоточился и продолжил корректировку Машиных воспоминаний. Это забирало много энергии, и, если бы не Марена, которая делилась со мной магией, мой резерв уже полностью бы опустел. Однако общими силами мы справились. И, возвращаясь в реальность, я был полностью уверен, что разум Маши совершенно точно уцелел. Она просто меня забыла.
– Ну как? – рядом со мной на коленях сидела Марена, её серебряные волосы падали мне на грудь и шею. Щекотно. Я фыркнул, и Богиня уставилась на меня суровым взглядом: – Веселишься?
– Радуюсь, – я со стоном поднялся и размял шею. – Всё отлично. Маша в порядке. Можешь отправить нас в Храм. Надо бы перенести её в Аргентину до того, как она проснётся, – я поморщился и потёр виски. Да чтоб всё в Изнанку провалилось! Я совершенно забыл договориться с Духовочником из-за всех “весёлых” приключений. Надеюсь, он примет меня без очереди, иначе даже не знаю, как всё объяснить Маше. Марена телепортировала нас в Храм, и я поспешил набрать Духовочника. Он минут десять ворчал, как старая бабка на лавке, но всё-таки согласился принять меня без очереди. Маша уже ворочалась и что-то бормотала сквозь сон, один раз даже открыла глаза и мутным взглядом несколько секунд смотрела на меня, но, благо, тут же вырубилась и засопела. По духовочной сети я с Машей добрался к Духовочнику, а от него – в Аргентину. Я аккуратно занёс Машу в её спальню и, положив на кровать, укрыл одеялом.
– Надеюсь, у тебя всё сложится хорошо, – прошептал я и сдавленно добавил: – Без меня.
Погладив её по волосам, я уже собрался раздавить в кулаке хрустальную розочку – моментальный портал, – но вдруг почувствовал, как за моей спиной всколыхнулась энергия. По шее пробежал холодок. Позади меня находилось что-то могущественное и страшное. Оно ничего не предпринимало – просто наблюдало в абсолютной тишине. Я ещё немного подождал его действий и, поняв, что существо за моей спиной не собирается делать первый шаг, прервал тишину:
– Маша меня не помнит. Настройки больше нет. Как и смысла стирать ей память. Она больше не увидит пророчеств обо мне, – я не получил ответа, однако по комнате пронёсся сквозняк, и ощущение, что мне в затылок дышит непобедимый монстр, пропало. В последний раз взглянув на Машу, я раздавил хрустальную розу и телепортировался к Духовочнику. Рассеянно с ним попрощавшись, я вышел на улицу и направился в Академию. Мысли мои крутились вокруг Перуна – спасая Машу, я выдал часть своих сил. Теперь уж точно он понимает, что я не простой студент. Ну, это того стоило. Сейчас ему нет смысла преследовать Машу. На какое-то время она в безопасности. На всякий случай я, конечно, приставил к ней Тень, но это просто дополнительная подстраховка. И уступка моей паранойе. По дороге в Академию я через Теней проверил, как обстоят дела в Северных Гребешках и в больнице, у Леры. Деревня быстро восстанавливалась – правда, без руководства сестёр Добрых это проходило несколько беспорядочно. Состояние Леры было стабильным, она шла на поправку. Я накидал мысленный план на следующие пару дней – закупить строительные материалы, заказать магический протез, укрепить защиту деревни…
– Ломоносов! – из размышлений меня вырвал насмешливый голос Владимира. – Ты от Карпова переопылился?
– Чего? – я недоумённо приподнял брови.
– Да он три дня назад тоже без штанов бегал, – Владимир ухмыльнулся. – Ты газет, что ли, не читаешь?
– В последнюю неделю как-то не до новостей было, – я пожал плечами. – Князь вечеринку устроил и самую малость переборщил? Или это был запланированный перформанс?
– С Карповым никогда и ни в чём нельзя быть полностью уверенным, – Владимир поправил ярко-зелёный галстук. На удивление сегодня он был одет в обычный чёрный костюм. Решил в кои-то веки соответствовать своему преподавательскому статусу? Владимир поманил меня за собой и пошёл ко входу в Академию, разговаривая со мной через плечо: – Карпов отмечает очередной развод. Или поминает… В этом я тоже не уверен. Позавчера он давал интервью и просил у бывшей жены прощения, а вчера – его засняли журналисты в каком-то клубе, где он всем рассказывал, какая она мегера. А три дня назад… Ну, он просто скакал без штанов и пускал фейерверки.
– Кхм, – я откашлялся и перевёл тему: – А куда вы меня ведёте?
– Как куда? – злодейски рассмеялся Владимир. – К Виктору Викторовичу, писать объяснительную.
***
Гостевое общежитие Академии, одна из комнат Психотроников.
Разговор с Ломоносовым что-то изменил в Анне Викторовне. После того, как у неё появились новые способности, она словно увязла в болоте. Её разрывали противоречивые эмоции. Анна Викторовна не понимала, что делать. Она одновременно жаждала и сделать больно всему миру, который равнодушно наблюдал, как она страдала, и… ну, наверное, стать великой. Ей хотелось показать всем, что она чего-то стоит, что её зря недооценили и незаслуженно держали в недобровольном изгнании. Однако она не понимала, с чего начать, а ещё в ней постоянно просыпалась мстительность – зачастую необоснованная, к людям, которые ей вообще-то ничего плохого не сделали. Именно поэтому она в конце концов опустилась до издевательства над студентами – было весело наблюдать, как они падают, царапаются и пугаются, не понимая, что происходит. До тех пор, пока к ней не подошёл Ломоносов. Он словно глаза ей открыл – показал, какими глупостями она занимается. Анна Викторовна всё переосмыслила, осознав, что в её руки попало настоящее сокровище! Она поняла, что действительно способна на великие дела.
Она решилась на форменное сумасшествие – стать частью организации Психотроников. Она осознавала, что изменить нынешнее положение вещей быстро и резко невозможно. Однако, если вносить поправки изнутри, осторожно, маленькими шажками… Анна Викторовна скривилась – в каком-то смысле это лицемерие и предательство других оракулов. Ей придётся наблюдать за их мучениями, потому что она не сможет спасти всех и сразу. Кем-то придётся пожертвовать. Но эти жертвы будут принесены ради будущего… Будущего, где оракулы смогут жить без страха стать рабами.
Оглядевшись, Анна Викторовна убедилась, что поблизости никого нет, и постучала в дубовую дверь. Здесь ещё были видны следы её предыдущего посещения – развороченный дверной проём и разрушенная соседняя комната. Отчего-то никто не торопился с ремонтом, и разрушения до сих пор напоминали о загадочном убийце Психотроников. За дверью раздались шаги, повернулся ключ в замке, и в приоткрывшуюся щель выглянул Психотроник. Увидев Анну Викторовну, он недовольно скривился и ударил в неё ментальным оглушением. В коридоре заклубился туман, и она, подчинённая заклинанием, послушно шагнула через порог.
– Спасибо, что пришла, – с иронией поблагодарил Психотроник. – Мне как раз передали дело о взятке. Твоё дело. Какое совпадение, что один из моих убитых коллег приехал в Академию как раз по этому вопросу. Что скажешь? Возможно, дело о взятке превратится в дело об убийстве?
Он активировал пыточное заклинание, и Анна Викторовна рухнула на пол, скорчившись от боли. Тем временем Психотроник вытащил из тумбочки бутылёк с ярко-синим зельем и покачал его в ладони.
– Знаешь, что это? – поинтересовался он и тут же ответил на свой вопрос: – Новое экспериментальное зелье. К сожалению, наши подопытные крыски закончились. Я имею в виду те, кого не жалко пустить в расход. Такие же слабые, никчёмные крыски, как ты. Но недостаточно никчёмные, чтобы нам не понадобиться, верно? Уж кому-кому, как не твоему братцу об этом знать, который так старательно платил за тебя взятки. Жаль, что его затея провалилась. Теперь и ты сдохнешь, и твоего братца снимут с должности и отправят в тюрьму. Если, конечно, за него опять не вступится Император. Но нашему государю когда-нибудь это надоест… – Психотроник приоткрыл Анне Викторовне рот. – Зелье привяжет тебя ко мне, фактически сделает рабыней. Однако твоё сознание останется ясным. У данного зелья единственный минус – оно заставит тебя выполнять мои желания с таким рвением, что ты, вероятно, случайно погибнешь… от чрезмерного усердия.
Анна Викторовна представила, как со стола, прямо на ногу Психотроника, падает тяжёлое пресс-папье, и он от неожиданности роняет пузырёк и наступает босой ступнёй на осколки. Комнату заполнил туман, время отмоталось назад, и Анна Викторовна вновь очутилась в коридоре, перед дверью. Все события повторились, но теперь с небольшой поправкой – так, как запланировала Анна Викторовна. Психотроник распорол ногу об осколки, зелье попало в раны и с шипением начало жечь его плоть. Он с неверием уставился на свою ногу, словно не понимал, как это могло произойти. Его ментальное влияние ослабло, и Анна Викторовна вернула контроль над собственным телом.
– Я пришла договориться, – миролюбиво произнесла она, но Психотроник проигнорировал её слова и снова атаковал. Комната наполнилась туманом. Анна Викторовна представила, как оконное стекло взрывается осколками, один из которых глубоко вспарывает плечо Психотроника. Туман рассеялся, события проигрались по второму кругу, но опять же – с поправками Анны Викторовны. Психотроник вскрикнул и схватился за плечо, зажимая порез пальцами, и она спокойно повторила: – Я пришла договориться. Долгие годы вы использовали оракулов как животных. Вы не слушали и не слышали их голосов. Я хочу это изменить. Я понимаю, что перерождение занимает много времени. Всё изменится не сразу. Но я… – она улыбнулась. – Я стану представителем оракулов. Тем человеком, который будет бороться за их права. И вам придётся меня услышать.
– Браво, – Психотроник издевательски похлопал. – Прекрасная речь.
Он, видимо, решил изменить тактику и перешёл с ментальных атак на физические – выстрелил в неё воздушными шипами, целясь в плечевые, локтевые и коленные суставы. Туман наполнил комнату, и Анна Викторовна вообразила, как Психотроник оступается, подворачивает ногу и взмахивает руками, из-за чего его атака меняет направление и уходит в потолок. Пыль сыплется ему в глаза, и он в ярости кружится на месте, снова наступая на осколки, политые зельем. Туман опять наполняет комнату, развеивается, и события прокручиваются по заданному Анной Викторовной маршруту. Она снисходительно улыбается, когда Психотроник взвизгивает от возмущения, и говорит:
– Я же прошу немного. Всего лишь сотрудничество. Шаг за шагом… Чтобы когда-нибудь оракулы получили равные права с остальными людьми.
– Смешная шутка, но глупая, – процедил Психотроник.
– Вы, кажется, не понимаете, – покачала головой Анна Викторовна. – Я не уйду без вашего согласия. И каждый отказ станет раной на вашем теле. Кстати, вам дороги ваши пальцы?
ГЛАВА 4
Главный Храм Сварожича, Санкт-Петербург.
Два жреца стояли друг напротив друга, по разные стороны ритуального алтаря, и напряжённо молчали. Их глаза горели напряжением и неестественным светом, губы были поджаты, на их скулах играли желваки. Мокошь и Сварожич уже вселились в их тела и с трудом сдерживались, чтобы не разругаться в пух и прах. Причина была проста – Мокошь спустилась сюда, чтобы получить утешение и сочувствие, а Сварожич был раздражён её безрассудностью и самое главное тем, что она впутывала его в свои дела. В первый раз он ещё пытался её успокоить, однако Мокошь не удовлетворилась его участием. Она не оставила его в покое, а продолжила злоупотреблять его поддержкой! Так что во второю, третью и четвёртую встречу Сварожич становился всё холоднее и холоднее – как бы прозрачно намекал, чтобы сестрёнка от него отстала. Он надеялся, что Мокошь поймёт, как подставляет их обоих! И перед Перуном, и перед другими Богами-заговорщиками. Ну что ж… Его надежды были пусты. Чем сильнее она паниковала, тем чаще звала на тайные встречи. И вот вчера Сварожич окончательно потерял терпение и не откликнулся на её зов. Однако Мокошь не остановилась – она безостановочно звала его на протяжении двадцати часов. Её крики: “Брат, мне нужна встреча с тобой! Брат, ты должен прийти!” – звучали в его голове, пока Сварожич не вселился в своего главного жреца.
– Почему ты меня игнорировал? – процедила Мокошь. Из каменных стен полезли тонкие зелёные ростки, на потолке распустились ромашки. Богиня теряла контроль, и её животворящая магия делала плодородным даже мёртвый камень. Сварожич поморщился, ощутив, как взбугрился пол – под землёй расползались и стремительно увеличивались корни растений. Он не мог позволить ей разрушить свой главный Храм, поэтому направил огненную волну под его фундамент, выжигая всё живое. Мокошь возмущённо вскрикнула: – Что ты творишь?!
– Нет, что ты творишь? – холодно поинтересовался Сварожич. – Ты боишься привлечь внимание Перуна, но в то же время усердно делаешь именно это. Всю прошедшую неделю… почти каждый день подряд ты призывала меня, чтобы поговорить о чём-то важном, – последнее слово он произнёс с сарказмом. – И что же было этим важным? Твой плач о том, что вот-вот Перун поймает тебя на горячем? Твои жалобы, что женщина, которую ты одарила, сходит с ума и творит безумства? Позволь спросить, сестра: что ты хотела от слабого человечка? В Российской Империи множество признанных героев и талантливых магов, но ты выбрала ничтожного оракула, который прожил всю свою жизнь в страхе и забвении! Она даже не является твоею верною подданной – эта девчонка плевать на тебя хотела! Она ненавидит Богов, она ненавидит людей… Ты это видела с самого начала. Так ответь, сестра, зачем ты её выбрала?
– Я ошиблась! – Мокошь раздражённо топнула ногой. – Я не ожидала, что она станет настолько могущественной! Как я могла догадаться, что у неё хватит мозгов… Да ладно – мозгов! Откуда я могла знать, что ей хватит смелости пойти против Психотроников? Она же всегда была трусливой мышью – неприметной, испуганной, дрожащей от ужаса. Она была идеальным подопытным! Я всего лишь хотела посмотреть, что получится, если соединить управление временем и предсказание будущего. А потом бы я её уничтожила и благословила достойного оракула… Из тех, кто перспективен и верен мне.
– Где-то что-то пошло не так, – протянул Сварожич с лёгкой насмешкой. – Твоя скромная тихая мышка фактически в открытую попёрла против Перуна и его горячо любимых Психотроников. Такое под ковёр уже не заметёшь. Очень скоро он обо всём узнает. Если ещё не узнал. Ты это прекрасно понимаешь. Но… тебе слишком тоскливо тонуть в одиночку, да? Ты хочешь прихватить меня за собой? – он присел на ритуальный алтарь, тонко улыбнулся и вздохнул. – Остановись, сестра, пока не стало поздно. Если ты позволишь и дальше страху управлять тобой, то наша затея заранее обречена на провал.
– То есть ты предлагаешь мне просто смириться и положить голову на плаху? – холодно уточнила Мокошь.
– Если тебе угодно, – издевательски поклонился Сварожич, но тут же полностью посерьёзнел и добавил: – Или ты можешь объявить ту женщину своим официальным воплощением.
– Что?! Эту бесполезную шваль?! – возмутилась Мокошь, но, поймав суровый взгляд брата, резко замолчала и задумалась. Пару минут в ритуальном зале царила полная тишина, а потом Мокошь осторожно произнесла: – Божественное воплощение получает возможность развиваться в любом направлении. То есть Перун не сможет обвинить меня в том, что я намеренно пошла против него и одарила её способностью управлять временем… – она оживилась, расплылась в облегчённой улыбке и, порывисто подбежав к Сварожичу, крепко его обняла. – Спасибо, брат! Это действительно всё решит! И самое главное… Ха! Перун будет в бешенстве! Он не сможет ни наказать меня, ни убить её! Девчонка будет крутиться у него под носом и беспрепятственно подкладывать ему свинью за свиньёй!
Глаза жреца вспыхнули потусторонним светом и погасли – Богиня покинула человеческое тело. Жрец растерянно огляделся и, увидев Сварожича, моментально закрыл глаза и бухнулся на колени. Однако было уже поздно – человеческое тело слишком слабо, чтобы выдержать присутствие Бога. Голова жреца взорвалась, кровавые брызги вымазали лицо Сварожича. Он выругался и проворчал:
– Обязательно грязь разводить?
***
Академия. Комната Виктории Столыпиной.
Виктория снова и снова вспоминала события прошедшего дня. Ей не верилось, что Ломоносов смог вырваться из её цепких коготочков! Всё внутри требовало немедленно получить наглого мальчишку в личное пользование! Под кожей зудело, она не могла усидеть на месте, её болезненная, ненормальная страсть усиливалась с каждой секундой, и Виктория не могла с нею совладать. Это был огромный минус её способности – Абсолютной Тьмы. Редкая, уникальная магия, и она усиливала её эмоции и желания до невообразимых высот. Это происходило волнообразно, скачками – временами Виктория была самой обыкновенной девушкой, но внезапно она становилась алчной, порочной и невообразимо эгоистичной. В детстве ей за это не раз и не два прилетало – другие дети не любили её и били, когда она пыталась украсть их игрушки или сладости. В подростковом возрасте стало совсем тяжко – потому что в интересы Виктории начали попадать парни. И если конфету украсть ещё можно, то как быть с человеком?.. Ей повезло – на неё обратил внимание Перун. Викторию перевели в Божественный интернат, где все её желания незамедлительно выполнялись. К ней даже приставили личного Психотроника, который охранял её и бегал у неё на побегушках. Система работала как часы. До сегодняшнего дня. Ломоносов – первая осечка.
– Я тебя всё равно получу! – прорычала Виктория и швырнула вазу в стену. Осколки брызнули во все стороны и попали на шёрстку Матильды. Кошка сердито мяукнула и осуждающе покосилась на хозяйку, дёрнув хвостом. Она выглядела потрёпанной и помятой, словно с утра до вечера дралась с уличными котами. Виктория фыркнула и отвернулась. Она не понимала, почему вообще решила завести кошку. Действительно – почему? Ведь она никогда не любила животных. Надо бы сплавить её в приют, не выкидывать же на улицу… Виктория прошлась по комнате туда-сюда и пробормотала: – Нет уж, Марк, так просто ты от меня не отделаешься… Такое оскорбление я тебе с рук не спущу. Остальных я отпускала, но тебя… Я попрошу Психотроника, чтобы он сделал тебя моей марионеткой навеки!
Матильда вальяжно прошествовала через спальню и запрыгнула на туалетный столик, нагло подвинув косметику и расчёску своей пушистой задницей. Проигнорировал предостерегающий крик Виктории, кошка посмотрела в зеркало, пошевелила ушами и принялась неспешно умываться. Неожиданно её внимание привлекло сияние изумрудной подвески, и Матильда быстрым движением лапки смахнула её на пол. Вместе со шкатулкой, в которой лежала подвеска. Драгоценности рассыпались по полу, бриллиантовые серьги ускакали куда-то под кровать. Виктория возмущённо завопила, подскочила к Матильде, приподняла её за шкирку и швырнула на балкон. Кошка, нелепо растопырив лапы, врезалась в балконную дверь и уязвлённо мяукнула. Её хвост дёргался из стороны в сторону, зрачки расширились так, что радужка полностью исчезла, а когти заскрежетали по каменному полу.
– Я тебе усы оторву, – пообещала Виктория. – Наглая, противная…
Она не успела договорить – по спальне пронеслась сильная магическая волна. Со стола упали книги и тетради, Викторию отбросило на кровать, и она больно ударилась затылком о её изголовье. Проморгавшись, она увидела, что посреди комнаты стоит высокая девушка с тёмными волосами и ярко-зелёными глазами. За её спиной раздражённо мёл хвост. Темноволосая девушка случайно на него наступила, оглянулась, сердито нахмурившись, и хвост с тихим шелестом исчез. Виктория открыла рот, чтобы закричать, но неведомая сила запечатала его и прижала её к стене. Темноволосая девушка – Матильда? – медленно приблизилась к ней, присела на край кровати и постучала пальцами по покрывалу.
– Ты мне не нравишься, – сообщила она Виктории. – Если честно, мне не нравятся все люди в целом, но ты – в особенности. Ты – наглая, противная, заносчивая, мерзкая, отвратительная, самолюбивая… и в то же время – удивительно бесполезная. Не понимаю, почему мой господин тебя выбрал. Очень жаль, – Матильда вздохнула с нарочитой грустью. – Очень жаль, что он так тебя защищает. Мне приглянулось твоё тело ещё там, в Интернате. Я хотела убить тебя и скопировать твой облик, чтобы проникнуть в Академию. Однако господин запретил мне… Он сказал, что ты ему ещё понадобишься, – она взяла Викторию за подбородок и повертела её голову. – А ведь так и не скажешь, что в тебе есть что-то ценное… Но я подожду. Я вообще терпеливая. Когда-нибудь мой господин забудет о тебе, и тогда…
Матильда начала снова превращаться в кошку, и, когда её облик почти полностью изменился, она мяукающе добавила:
– И тогда уже я оборву твои усы.
***
Аргентина, дом Марии Кошкиной.
Утро началось в четыре часа вечера. Маша никогда не спала так долго – хоть и не любила вставать ни свет ни заря, она всё-таки старалась просыпаться не позже полудня. Но сегодня она с огромным трудом продрала глаза, когда солнце уже клонилось к горизонту. Голова нещадно болела, спину ломило, на правой руке откуда-то взялась длинная неглубокая царапина. Маша со стоном уткнулась в подушку лицом, набираясь сил, чтобы встать. Наконец, она встала и поплелась в ванную – умылась, оделась и пошла на кухню, завтракать. Её не отпускало ощущение, что на сегодня было запланировано какое-то очень важное дело. Однако… она не могла вспомнить какое. Она упорно копалась в памяти, но по всему выходило, что у неё свободный день. Маша заварила кофе, пожарила яичницу и уселась за стол, потирая виски. Нет, определённо, она что-то забыла. Позабыв о еде, она поднялась и прошлась по дому, надеясь, что наткнётся на подсказку. Бесполезно. В итоге она бросила эту затею и вернулась к завтраку.
До поздней ночи она читала учебник по предсказаниям, а когда уже собиралась идти спать, неожиданно почувствовала чужое присутствие. Это было необъяснимо – за окном тихо стрекотали сверчки, в доме царила тишина и спокойствие, ни скрипа, ни шороха, ничего подозрительного. Однако Маша не сомневалась – кто-то проник в её жилище. Она отложила книгу и потянулась к тумбочке – за пультом для вызова охраны. Отец рассовал тревожные кнопки по всему дому, на случай если не сработает сигнализация. Маша считала это глупой предосторожностью, но, как оказалось, это было не пустой паранойей. Однако она не успела нажать на кнопку – чья-то невидимая рука подняла пульт и выбросила его на улицу. Маша активировала первую ранговую способность и атаковала по области плотоядными воронами. Она пыталась вычислить, с какой стороны к ней подбирается враг, однако вороны никого не учуяли. Покаркав и похлопав крыльями, они растворились в воздухе.
– Умная девочка, – похвалил низкий мужской голос, который раздался прямо у неё над ухом. Маша подскочила и помчалась к выходу, приготовившись отбиваться, но никто не попытался её остановить. Когда она выбежала на улицу и спряталась в тени невысоких яблонь, тот же мужской голос как ни в чём не бывало сказал: – Я не хочу причинить тебе вред. Не бойся. Мне нужно только поговорить с тобой. Прости, я давно не общался с людьми. А у Богов немного другой протокол.
– Богов? – повторила Маша. – Кто ты? И как докажешь, что ты Бог?
– Ну, я мог бы показаться в своём истинном обличье, но тогда твоя голова треснет как спелый арбуз, – предложил Бог. – Или ты можешь завтра утром отправиться в Храм Перуна и поговорить со мной через жреца.
– Ты Перун? – с недоверием уточнила Маша. Она не понимала почему, но это имя вызывало у неё необъяснимое отторжение. Как будто она забыла что-то важное… Неожиданно для самой себя, Маша разозлилась на своё воображение – целый день из-за него беспокоилась на пустом месте, а теперь ещё готова послать куда подальше главного покровителя Российской Империи! Нет уж, она не упустит такой шанс. А если Перун позволит ей вернуться на родину? Если он поможет ей справиться с Психотрониками? Ведь есть вероятность, что он просто не знает о творящемся беспределе… Маша вздохнула, твёрдо решив поговорить с голосом, и вежливо проговорила: – Я схожу в Храм, но сначала мне бы хотелось узнать, зачем я вам нужна?
– Быстро сориентировалась, недаром я тебя выбрал, – снова похвалил Бог. – Гм, зачем ты мне нужна? Всё очень просто. Мне нужна не конкретно ты. Я ищу оракула, который поклянётся мне в верности и будет служить мне до конца своей жизни. Буду честен с тобой, ты далеко не первая. Но и не последняя. Оракулов, которые остались в здравом уме, довольно мало, и я разыскиваю вас по всему миру. К сожалению, очень долго я не интересовался предсказателями… – Бог помолчал и продолжил печальным голосом: – Вы казались мне… бесполезными. Магами, которые годны разве что повеселить народ забавными фокусами. Однако я ошибался, и люди увидели, как вас можно использовать. Мне больно видеть, как оракулов превращают в инструмент. Обещаю, я постараюсь изменить это как можно скорее, однако для этого… и для многого другого мне нужен личный оракул. Ты талантлива и, несмотря на все испытания, любишь свою страну и хочешь вернуться. К тому же после плена у Психотроников ты заметно повзрослела.
– Мне надо пройти какие-то тесты? – спросила Маша. – Ну, чтобы доказать, что я лучше остальных претендентов.
Бог рассмеялся:
– Неужели ты думаешь, что главе Старшего Пантеона требуются тесты? Я вижу всех людей насквозь. Все их помыслы и желания. Если тебе так нужны тесты… Что ж, считай, что прийти в мой Храм – это твой главный тест.
– Хорошо, я приду, – согласилась Маша и добавила: – Благодарю вас, это большая честь.
Как только она это произнесла, ощущение чужого присутствия пропало. Маша несколько минут постояла под яблоней и вернулась в дом. Её терзали смутные сомнения, словно она упускала что-то важное. Логика говорила, что предложение от Перуна – великая удача, но интуиция завывала, предупреждая об опасности. Маша покачала головой: сегодня – очень странный день. Её мнительность подскочила до небес без видимых на то причин. Нет, она не упустит такую возможность из-за трусости. Завтра она отправится в Храм Перуна и убедится, что к ней приходил именно он.
ГЛАВА 5
Академия, гостиная факультета чернокнижников.
София сидела на удобном мягком диване, попивала чаёк и покачивала ногой в такт песни, которую крутили по телевизору, на музыкальном канале. Рядом с ней, в кресле, устроился Саша, склонившийся над шахматной доской. В последнее время он заинтересовался шахматами и даже записался на кружок и планировал выступать на краевых соревнованиях. София с любовью наблюдала за ним – она гордилась своим сыном. Ей было сложно осознать, что много лет назад она по собственной воле – пусть и по настоянию отца – бросила и прокляла сына. Она позволила обиде взять верх над разумом. София с грустью оглядела гостиную – люди так сильно отличались от Ядозубов… И это была единственная причина, почему Император не женился на ней. Люди не были готовы принять Ядозубов как равных, а Ядозубы… София поморщилась – когда-то она обманывалась, убеждая себя, что Ядозубы с удовольствием подружатся с другой разумной расой. Но по факту – они лишь терпели её увлечение людьми в целом и в частности – Императором. Странная принцесса влюбилась в человека, как забавно, ха! Зато как только в любовном гнёздышке что-то пойдёт не так, на людей можно с чистой совестью ополчиться.
Многолетняя кома позволила Софии всё переосмыслить – и свои поступки, и решения отца, и предательство Императора. Она раскаялась, что бросила сына, и дрожала от страха, когда слышала, что Ядозубы намереваются напасть на людей. Она с тревогой погладила браслет из драконьих зубов – единственное, что защищало её от последствий своего же проклятия. То, что не позволяло ей снова впасть в кому. Благодаря Марку она смогла начать жизнь с чистого листа, к тому же он пообещал наладить мосты между человечеством и Ядозубами. Однако он не мог помочь ей подружиться с Сашей – её брошенным сыном, который не скрывал, насколько сильно злится на своих родителей.
– Саша, ты сегодня завтракал? – заботливо спросила София.
– Да, мамочка, – с иронией протянул Саша, и она вздрогнула. На мгновение ей показалось, что он узнал правду, однако потом она осознала, что это очередная шутка. Саша странно на неё взглянул, но промолчал и опять уткнулся в шахматную доску. Он уже привык, что София иногда нянчится с ним как с маленьким ребёнком. Сначала он думал, что чудная девчонка в него влюбилась, и даже один раз попытался её поцеловать – ну а что? симпатичная же, почему бы и не закрутить любовь-морковь? Только вот София с ужасом от него шарахнулась и судорожно вытерла рот. В общем, Саша решил, что она просто очень одинока. Дружба, в принципе, даже лучше глупой романтики.
– А есть такая вещь, узнав о которой, ты бы точно-точно перестал общаться с человеком? – как бы невзначай полюбопытствовала София, отчаянно притворяясь, что совершенно не заинтересована в ответе. Саша походил белым конём, съел чёрную пешку и поморщился.
– Ну, если он ворует щенят из приюта для животных, а потом по ночам, в полнолуние, приносит их в жертву… – зловеще прошептал он и растянул губы в недобром оскале, специально вытаращив глаза. – Или, например, если он проводит опыты над людьми. Отрезает руки у одних и пришивает другим. Ну, или ноги. А ещё, наверное, я бы разорвал с ним все отношения, если бы он любил пиццу с ананасами. Пицца с ананасами – зло! Хотя нет… – судя по всему, он увлёкся. В глазах пляшут чёртики, на губах играет усмешка. – Что я точно бы никому не простил, так это – любовь к голубям! Да это же крылатые порождения Данжей! Разносят заразу, устраивают грязь… Нет-нет-нет, только не говори, что ты тоже подкармливаешь этих монстров! – Саша театрально схватился за сердце и закатил глаза.
– Да ну тебя, я же серьёзно, – сердито поджала губы София.
– Я тоже. Кстати, а зачем тебе? – Саша пристально на неё посмотрел и вдруг состроил шокированное выражение лица: – Погоди-ка, если ты не подкармливаешь голубей, то… неужели любишь пиццу с ананасами?!
София рассмеялась и швырнула в него подушкой.
– Я вчера прочитала детектив. И там главный герой скрывал от жены, что раньше был наёмным убийцей. Вот я и задумалась… Какой обман можно простить, а какой – никогда-никогда?
– Все люди что-то скрывают, – беззаботно пожал плечами Саша, но заметно напрягся.
– И ты? – уточнила София.
– И я, – хмыкнул Саша.
– А что если… – она с трудом сглотнула горькую слюну и, набравшись смелости, протараторила: – А что если мы скрываем что-то похожее?
– Ну это уж едва ли, – искренне хохотнул Саша и внезапно очень серьёзно добавил, слепо уставившись на ферзя, которого вертел в пальцах: – Того челове… То существо, с которым у нас будет общая тайна, я с удовольствием придушу.
– Ого, не хотела бы я очутиться на месте этого кхм… существа, – натянуто улыбнулась София и, поднявшись, пробормотала: – Прости, нужно сходить в дамскую комнату.
В туалете её стошнило, настолько сильно она распереживалась. Уперевшись ладонями в раковину, она взглянула на своё отражение и печально вздохнула. Нет, после такого разговора она не сможет вернуться и притвориться, что ничего не произошло. София понимала, что обязательно себя выдаст. Она постоянно контролировала своё поведение, старательно повторяла людские повадки, чтобы идеально сойти за человека, однако в таком состоянии сто процентов где-нибудь проколется. Вытащив телефон, она написала Саше, что к ней приехали дальние родственники и направилась на улицу – прогуляться, проветриться и прочистить мозги. Она ужасно боялась потерять сына – её трясло от мысли, что он окончательно от неё отвернётся. София шла по аллее и пинала попавшийся под ноги камушек. Да чтоб ей ядовитый зуб в задницу впился! Она была в тупике. Чтобы снять проклятие, нужно получить прощение сына. Но Саша… он никогда её не простит. Он сам сказал – придушит собственными руками. Если бы существовало какое-нибудь зелье или заклинание…
София потёрла замёрзшие ладони и огляделась в поисках кафе, чтобы отогреться горячим чаем. На противоположной стороне улицы горела яркая вывеска. София потопала к пешеходному переходу, светофор горел красным, и она послушно остановилась. Когда мимо проезжала большая чёрная “Волга”, на Софию сзади неожиданно кто-то навалился, и она чуть не рухнула прямо под колёса. Вскрикнув, она вырвалась и обернулась. Перед ней стоял молодой парень, вроде бы совершенно заурядный на вид, однако его лицо странным образом время от времени искривлялось. София на мгновение задумалась – может, это обычное дело для людей? Она раньше такого не видела, но мало ли… Не успела она додумать эту мысль, как парень рухнул на колени и принялся целовать её ноги:
– Умоляю, принцесса, спасите ваш народ!
***
За пробег по Академии в трусах я отделался малой кровью – написал объяснительную Виктору Викторовичу и получил выговор от Усатого. Последний был так возмущён моей выходкой, что чуть не схлопотал инфаркт. Мол, как же так! Он же хотел выдвинуть меня на Императорскую стипендию, а я так его подставил! Я состроил виноватую физиономию, на самом же деле – мысленно ликовал. Баба с возу – кобыле легче. Попрощавшись с высоким начальством, я пошёл в общежитие – поговорить с Кристиной, которой не терпелось услышать, в какие неприятности я влип. По дороге я перемотал произошедшие события – Виктория, Психотроник, привязанные к кровати руки… И громкий голос – между прочим, мой собственный голос! “Верёвки разрезаны! Психотроник упадёт!” Но как это возможно? Единственный способ узнать наверняка – перемотать время назад, но это потребует много энергии. Вот если бы найти свидетеля… Меня осенило – над головой словно лампочка зажглась! Точно! Святовит! Он же находится одновременно везде и нигде. Ладно, беседа с Кристиной немного подождёт. Технически я и сам не знаю, во что и почему влип, нужны подробности!
Я влетел в свою комнату и остановил время, однако Святовит не торопился появляться. Может, он обиделся? В последний раз я был с ним довольно груб. Я покрутился на одном месте. Пусто. На первый взгляд. Я включил сканирование и почувствовал колебание магии в дальнем углу – за кроватью. Постепенно эти колебания перешли в видимый спектр, и передо мной сформировалась полупрозрачная фигура. Святовит как ни в чём не бывало улыбнулся и помахал рукой.
– Привет, – поздоровался он. – Как дела?
– Как раз хотел уточнить у тебя, – я усмехнулся. – Почему-то теперь мне кажется, что ты в курсе, зачем я понадобился Виктории. И как я умудрился раздвоиться.
– А, это, – Святовит попытался скрыть облегчение, но неудачно. Судя по всему, он боялся какого-то определённого вопроса, из-за чего и хотел избежать беседы. Я подозрительно прищурился, но он выдержал мой взгляд и ровно произнёс: – Виктория в тебя влюбилась. Во всяком случае она так говорит. Страсть, сердечные муки… Даже немного тебе завидую, меня никогда не похищали девушки. Романтика… – он весело мне подмигнул. – Правда, ты был от этого не в восторге, взорвал всё к лешей бабушке. От Психотроника и Виктории только кровавые пятна на стенах остались, – Святовит коротко описал, что произошло дальше, и заключил: – Ты правильно решил. После магического всплеска ты не смог бы замести следы. Директор и охрана тебя бы схватили и отправили под суд. А Перемотка забрала у тебя оставшиеся силы, так что ты уже не смог бы сразиться с Психотроником. Но впредь будь осторожнее.
– Я был настолько слаб, что не мог замести следы, но как-то умудрился отмотать время? – я скептически приподнял брови.
– Ты весьма уникален. Ну и плюс – ты поглотил кристалл из Психотроника.
– Поглотил человека? – я ужаснулся. Подпитываться людской энергией запрещено, это разрушает душу. Но тут до меня дошло, и я уточнил: – Погоди-ка, кристалл из Психотроника? Кристаллы выпадают только из монстров.
– Видимо, Психотроники не совсем люди. Или совсем не люди.
Я молчал, ожидая продолжения, но Святовит лишь невозмутимо сложил руки на груди и опёрся плечом о стену.
– Почему ты прозрачный? – надавил я, когда мне надоело молчать.
– Такое иногда бывает, ничего страшного, – отмахнулся Святовит, и он, без сомнения, нагло врал. Ну не пытать же его, чтобы выяснить правду! Он развёл руками и спросил: – Я свободен? Прости, сегодня у меня есть дела в моей временной темнице. Ну знаешь… Посмотреть на прошлое, ничего не делать в настоящем, сорвать злость на будущем. Столько дел, столько дел…
Не прощаясь, я возобновил ход времени. В спальне Виктории что-то произошло, из-за чего Святовит потерял материальность. Однако он упорно не желает об этом говорить. Только это половина беды. Я прислушался к себе и попытался понять, изменилось ли что-то во мне? Технически кристалл из Психотроника поглотил тот-я, который исчез. Но практически мы – один и тот же человек, с одной и той же душой. Я создал крохотный торнадо и пустил его по комнате, отслеживая поведение своей магии. Энергия лилась ровным потоком, от солнечного сплетения по телу расходилось приятное тепло. Я почти успокоился, но неожиданно по коже на моих руках разошлись тёмно-синие и фиолетовые пятна. Словно я разлагался заживо. Мои пальцы истончились, ногти посинели, и казалось, они вот-вот отпадут. Я моргнул, и всё пропало. Сканирование тела не обнаружило ничего странного. Но я понимал, что произошло. На несколько мгновений я увидел состояние своей души. Из-за поглощения кристалла с человеческой энергией она разрушалась. Этот процесс нельзя остановить, разве что замедлить. Новый день, новые проблемы… Я вздохнул. Что ж, с этим надо разобраться как можно быстрее. В кармане завибрировал телефон, и я отвлёкся от размышлений. На экране высветилось “Вера”.
– Привет, – я поднял трубку. – Что-то случилось? Не хватило денег на восстановление деревни?
– Нет, с восстановлением всё в порядке, – заверила меня Вера. – Проблема возникла в неожиданном месте. Господин, вы поручили нам найти жреца для Марены, но из всех университетов, где обучают жрецов, нам пришёл отказ. Написали, что разговаривать будут только с тем, кто является официальным владельцем Храм. То есть с вами, нашим сюзереном. Простите.
– Это не ваша вина. Да и у вас своих забот сейчас полным-полно. Ничего страшного. Даже хорошо, что так получилось, возьму часть забот на себя.
Я сбросил звонок и с помощью интернетной магии узнал, в каких учебных заведениях Краснодара обучают жрецов. Мне выдало одно название – Краснодарский Императорский колледж магических искусств. Я подал заявку, в которой написал, что мне нужен жрец в мою деревню. Заинтересованные студенты откликнутся на неё, и уже с ними я смогу провести собеседования, чтобы подобрать подходящего кандидата. Весь этот процесс будет отслеживать колледж, чтобы обеспечить безопасность будущих жрецов и отстоять их права, а то ведь работодатели разные бывают, и далеко не все – порядочные. Пока мою заявку рассматривали, я навестил Кристину и рассказал о своих приключениях.
– Завидный жених, – подколола меня Кристина, когда я закончил говорить.
– Ага, – я ухмыльнулся. – Так что холь меня и лелей, иначе украдут.
– Ты не обвинишь её в похищении?
– У меня нет доказательств, – я посмотрел на часы. – Ого, девять вечера. Вроде бы ничего не успел сделать, а уже надо ложиться спать.
Кристина встала, изящно потянулась и хитро на меня взглянула, приспустив с плеча футболку:
– Ну зачем же обязательно спать?
***
Академия, Спальня Виктории.
Так уж вышло, что Крабогном случайно подслушал разговор великана-хозяина-друга и его девушки. История о похищении его искренне возмутила. Немыслимое преступление! Да ещё и останется безнаказанным! Нет уж, он сделает так, чтобы наглая преступница осознала свою неправоту! Чтобы она на себе прочувствовала, как ужасно, когда тебя похищают и привязывают к кровати! Крабогному повезло – великан-хозяин-друг назвал имя и фамилию девушки. Найти её не составило проблемы. Крабогном проник в её комнату и притаился под столом. Когда ничего не подозревающая Виктория переступила порог, он оглушил её, обездвижил, связал и нырнул в тень. Вообще-то он не путешествовал по теням с людьми – боялся, что во время телепортации их неправильно соберёт. Например, голову прилепит к груди или ноги с руками перепутает. Но сейчас Крабогном был очень решительно настроен. И очень возмущён. Он перенёс Викторию в Северные Гребешки, на озеро, и привязал её к дереву. За его спиной выстроились любопытные Вася, Ося и Кася.
Вася протяжно, с вопросительной интонацией зарычал, и Крабогном ответил:
– Влюбиться в великана-хозяина-друга. Похитить. Мы наказать.
Кася фыркнул и склонил набок железную голову. Крабогном задумчиво протянул:
– Завидная жених.
Ося внезапно встрепенулся, горделиво выпрямил щупальца и разинул пасть, полную острейших зубов. Крабогном ласково погладил его по голове и успокоил:
– Ты тоже завидная жених.
Кася и Вася не желали оставаться в стороне – они были падки на похвало и поэтому начали демонстрировать свои лучшие качества. На свой взгляд, разумеется. Виктории не повезло очнуться в разгар этого действа – не понимая, где находится, она проморгалась и с ужасом поняла, что крепко-накрепко привязана к дереву, а перед ней стоят три отвратительных монстра. Василиск яростно бьёт шипастым хвостом по земле и щёлкает зубами, здоровенная железная крыса машет когтистыми лапами, а невероятных размеров осьминог перемалывает своими зубами, как жерновами, поваленное дерево. Виктория вскрикнула и потеряла сознание от страха, так и не узнав, что страшные монстры просто изо всех сил красовались.
ГЛАВА 6
Всё следующее утро меня преследовало ощущение, что кто-то за мной наблюдает. Я никого подозрительного не заметил, но догадывался, кто именно устроил слежку. Психотроники. Было бы наивно предполагать, что теперь от меня отстанут. Если Святовит ничего не упустил и всё правильно мне рассказал, то, скорее всего, меня снова попытаются похитить – едва ли Виктория за одну ночь позабыла о своих любовных притязаниях. Однако нападать Психотроники не спешили. Весь завтрак невидимый преследователь прожигал взглядом мой затылок, и я уже начинал терять терпение. Теоретически одному Психотронику я вполне смогу начистить физиономию, однако если их четверо или больше, как во время похищения Маши… Тут уж мои шансы будут весьма призрачны. Я отнёс грязные тарелки на мойку и направился на выход, незаметно оглядываясь. Ага, справа от линии раздачи пространство кажется слегка мутным, а глаз постоянно с него соскальзывает. Точно такая же аномалия недалеко от двери и рядом с столиком, за которым сидят воспитанники Божественного интерната. Все, кроме Виктории. Любопытно, где она? Как только я об этом подумал, через порог столовой едва ли не перевалилась Виктория. Лохматая, запыхавшаяся и с таким выражением лица, будто пять секунд назад Перун позвал её замуж.
Увидев меня, она отшатнулась и абсолютно точно… испугалась? А это уже странно – я ведь ей не угрожал. Виктория обогнула меня по широкой дуге, старательно отводя взгляд и притворяясь, что вообще меня не знает. Она исподлобья осмотрела столовую и покачала головой – словно бы своим мыслям, но её взгляд был устремлён точно на замаскированных Психотроников. Как только Виктория это сделала, ощущение пристального внимания исчезло – за мной больше не следили. Ветреная девица: вчера зазывает в постель, а сегодня – забывает о своих страстных признаниях. Гм, об осторожности стоит помнить, однако, кажется, об этой проблеме можно пока не беспокоиться. Весело насвистывая, я пошёл на занятия. Понедельник – отличный день, чтобы начать что-то полезное. Например – нормально учиться! Однако мои благородные начинания уничтожила суровая реальность – мне позвонили из колледжа, в который я подал заявку на жреца.
– Здравствуйте, это Краснодарский Императорский колледж магических искусств. Я говорю с Марком Ломоносовым? – поинтересовался хрипловатый мужской голос. Он звучал так сухо и официально, что моё воображение автоматически нарисовало образ эдакого закостенелого бюрократа, цель жизни которого – закопать как можно больше невинных людей в бумажках. Дождавшись моего короткого “да”, он продолжил: – Ваша заявка одобрена. Мы предлагаем посетить наш колледж сегодня, чтобы пообщаться с откликнувшимися кандидатами. Вам будет удобно гм… через два часа?
– Вполне, – ответил я.
– Отлично, тогда я запишу вас на одиннадцать часов тридцать минут. Вход через третий контрольно-пропускной пункт, пропуск я выпишу вам заранее. Просто назовите своё имя охраннику, предоставьте подтверждающие документы, и он выдаст вам пропуск. Охранник подскажет, как вам пройти в главный корпус. Пожалуйста, поднимайтесь по служебной лестнице. Третий этаж, сто тридцать четвёртый кабинет.
Ну, на первую пару я всё-таки попал – это был проклятый Энергообмен. Почему проклятый – потому что Ариадна… забыл её отчество, да и не важно, в общем-то. Главное, что Ариадна, новый преподаватель Энергообмена, ушла с должности всего через пару недель работы. И сегодня Энергообмен вёл Владимир. Ну как вёл… Он был в ужасном расположении духа и откровенно заваливал нас, студентов, вопросами. А когда не получал ответа, заставлял нас отжиматься. Потому что физические упражнения прекрасно воспитывают дисциплину. А если воспитать в нас дисциплину, мы будем систематически учиться и вот тогда-а-а-а-а-а-а-а-а обязательно узнаем, как называются энергетические центры человеческого тела. Странная педагогическая стратегия, конечно, но мне было слишком лень устраивать перепалку с Владимиром. А вот белобрысым близнецам Коноваловым – нет.
– Почему бы должны отжиматься в обычной одежде? У нас сегодня нет боевых тренировок, мы не взяли спортивную форму! – процедил Андрей Коновалов.
– А я накрасилась! Вы вообще знаете, что с макияжем заниматься спортом вредно? Поры забиваются, вылезают прыщи… – его сестра, Настя, скорчила недовольную гримаску.
Владимир пару секунд молча на них смотрел, а потом абсолютно серьёзно протянул:
– Вы правы. Я дам вам другое задание. Если вы с ним справитесь, то я вас отпущу с пар. Сможете отдохнуть, пока другие будут потеть и отжиматься. А вот если не справитесь… – он недобро усмехнулся. – До конца занятия будете бегать по периметру аудитории и петь гимн Российской Империи. А все остальные студенты будут наслаждаться представлением.
– Давайте ваше задание, – буркнул Андрей. Он явно ждал какую-то подставу, потому что заметно напрягся и насупился. Видимо, готовился возмущаться, что задание слишком сложное.
– Расскажите алфавит, – попросил Владимир, и после его слов в помещении повисла мёртвая тишина. Судя по всему, все судорожно пытались вспомнить алфавит. Я в том числе – до буквы “Т” было очень легко, однако после неё всё перепуталось. Какая буква идёт первой – “Ш” или “Щ”? А после чего идёт твёрдый знак? “Ы” тоже куда-нибудь вставить не помешало бы… Мда, это было и смешно и грустно – пятнадцать первокурсников внезапно осознали, что забыли алфавит. Причём я был готов побиться об заклад, что трудности возникли у всёх именно с его концовкой – точнее, тем, что находилось между “Т” и “Э, Ю, Я”. Лицо Андрея медленно вытянулось, он вопросительно покосился на сестру, но та лишь растерянно покачала головой и гулко сглотнула. Владимир подождал ещё несколько минут и, улыбнувшись, велел: – Трусцой по периметру аудитории марш! Запевай!
Коноваловым нечего было возразить – тут уж не возмутишься, что задание чересчур сложное. С кислыми минами они выполнили приказ. Остаток пары прошёл под музыкальное сопровождение, весело, задорно, с огоньком. Занятие закончилось без пяти одиннадцать, так что, как только прозвенел звонок, я выбежал в коридор и поспешил в Колледж магических искусств. Решил доехать на трамвае, чтобы не попасть в пробку, и – как назло! – какой кхм… нехороший чудак подрезал трамвай и устроил аварию. Вызывать такси – значит безбожно опоздать. На автобусе – впереди куча пробок. Выхода не было, пришлось перенестись по теням. Раньше я мог путешествовать по ним почти без ограничений, но сейчас мои истинные способности Повелителя Теней только-только восстанавливались. Так что пришлось потратить на это довольно много сил. Я нашёл незаметную беседку, заросшую плющом, и скользнул в тень. Я словно плыл через плотный кисель, меня тянуло назад, пространство сопротивлялось моему перемещению. Ориентироваться было тоже непросто – окружающий мир я видел не чётко, а будто через мутную плёнку. С трудом я всё-таки нашёл безлюдное место рядом с Колледжем магических искусств и вынырнул в реальность.
На контрольно-пропускном пункте меня действительно уже ждали, и охранник показал, как добраться до главного корпуса. Перед сто тридцать четвёртым кабинетом выстроилась длинная очередь, которая злобно зыркнула на меня и загомонила, когда я попытался пробраться к двери. На шум из кабинета выглянула дородная женщина с кудрявыми седыми волосами. Она моментально выхватила меня взглядом из толпы и приветственно взмахнула рукой. Очередь расступилась, открывая мне путь. Я вошёл в кабинет и устроился на стуле для посетителей.
– Здравствуйте, Марк. Прошу извинение, но произошла небольшая накладка… – женщина тяжко вздохнула. – Вам назначили встречу с нашим директором, однако возникла непредвиденная ситуация – приехала комиссия из Москвы, и он освободится через два-три часа. Вы можете подождать его в колледже. У нас очень хорошая комната отдыха, кстати… Или я могу перенести запись на послезавтра. Нет, погодите… – она уткнулась в компьютерный монитор и цокнула языком. – Послезавтра уже всё занято. Как и вся следующая неделя. Я могу перенести запись на начало следующего месяца.
– Тогда уж лучше подожду два часа, – хмыкнул я.
– Хорошо, я вас перезапишу, – кивнула женщина и, набрав что-то на клавиатуре, потянулась к стационарному телефону и кого-то набрала. Я услышал три длинных гудка и невнятный басовитый голос. Женщина прощебетала в трубку: – Алексей Алексеич, проведите, пожалуйста, экскурсию нашему гостю… Да-да, снова. Ну простите, так уж вышло, к директору пожаловала комиссия, а перед гостем неудобно…
– Не нужно, обойдусь без экскурсии, – прошептал я, отмахнувшись, но женщина меня проигнорировала и продолжила болтать с Алексеем Алексеичем. Минут десять она уговаривала его, а потом, ещё минут двадцать, обсуждала подробный маршрут экскурсии и, наконец, с довольной улыбкой сбросила звонок. А ведь в коридоре очередь только растёт, бедные люди, они здесь, наверное, с шести утра сидят… Я откашлялся и повторил: – Не нужно. Я найду чем себя занять, ничего страшного.
– Что вы, что вы! – ужаснулась женщина. – Как же я вас отпущу без компенсации!
Ну, если она имела в виду под “компенсацией” – мучительные пытки невыносимой скукой, то… Что ж, я не ушёл из сто тридцать четвёртого кабинета безнаказанным. Алексей Алексеич оказался молодым человеком – не старше двадцати пяти лет. Однако при этом его вполне можно было бы назвать старичком, к тому же он словно сошёл с карикатуры про “маечку заправить в штанишки, а штанишки – в носочки”. В целом впечатление он производил довольно неоднозначное. Говорил очень занудно и монотонно, отчего невероятно клонило в сон. Я планировал для приличия пару минут походить с ним, послушать его заунывные рассказы о Колледже магических искусств и слинять под каким-нибудь предлогом, но выяснилось, что покинуть Колледж я могу только по пропуску, который – какая незадача! – прикарманила женщина из сто тридцать четвёртого кабинета. Разумеется, я вернулся к ней, но на двери висела табличка “Обед”. Очередь дремала, негромко посапывая. В общем, пришлось мне “наслаждаться” экскурсией. Алексей Алексеич был заурядником – в его теле не было ни капли магии. Однако у меня было стойкое ощущение, что он вытягивает из меня энергию, как энергетическая пиявка. Мои мыслительные процессы замедлились, я то и дело зевал.
Через полтора часа моё терпение закончилось, и, когда Алексей Алексеич отвернулся, я бросился в ближайшую арку и помчался куда глаза глядят. В итоге я выскочил в круглый дворик, посреди которого журчал фонтан с красивой статуей в виде горгульи. На скамейке неподалёку сидела девочка лет двенадцати и что-то рисовала в альбоме. Услышав мои шаги, она подняла голову и прищурилась. Чтобы не напугать её, я специально отошёл в сторону, но девочка громко ко мне обратилась:
– Вы здесь учитесь?
– Нет.
– Я так и подумала, – заявила она. – Не видела вас здесь раньше. А вы очень заняты?
– Нет, – я склонил голову набок. – А что ты хотела?
– Проводите меня, пожалуйста, на занятия? Тут недалеко, за углом.
– Без проблем. Показывай путь, – я пропустил её вперёд, и она, расправив плечики, пошагала по дорожке между цветущих клумб. Когда мы вышли в коридор, она настороженно огляделась, но, никого не увидев, расслабилась и даже улыбнулась. Заметив, что я немного отстал, она обернулась через плечо, поджала губы и взяла меня за рукав. Я послушно ускорился и невзначай поинтересовался: – А зачем тебе проводник? Кажется, ты прекрасно знаешь дорогу.
– Знаю, – буркнула девочка и неловко перевела тему: – Меня зовут Алиса, а как зовут вас?
– Марк, – ответил я и напрямую спросил: – Тебя обижают?
– С чего вы взяли? – смутилась девочка и с бравадой бросила: – Пусть только попробуют!
– Кстати, а ты не слишком маленькая, чтобы здесь учиться? В колледжи вроде бы принимают с двенадцати лет. Или ты пришла на работу к родителям?
– Я очень талантливая, – похвасталась девочка.
Мы завернули за угол. В коридоре стояла компания девушек и молодых людей, они весело смеялись и что-то обсуждали. Алиса внезапно резко потянула меня назад, когда увидела их, и перешла на бег. Я не сопротивлялся, и минуты через три мы вышли в знакомый мне двор – отсюда был виден третий контрольно-пропускной пункт. Девочка отпустила мой рукав, шаркнула ножкой и сказала:
– Спасибо, дальше я сама.
– Будешь ждать, пока они не уйдут? – уточнил я и тут же предложил: – Хочешь скажу им, что я – твой старший брат, и припугну их?
Девочка слегка побледнела и отрицательно покачала головой:
– Они не поверят, не надо. Станет только хуже.
Я несколько минут взвешивал все за и против и всё-таки решил, что не буду влезать в чужие дела. По крайней мере так грубо. Просто во время разговора с директором Колледжа упомяну, что одну из его учениц травят и надо бы принять меры. Алисе помогут, плюс её не заклеймят ябедой и доносчицей – мало ли, откуда директор получил информацию. Так что я кивнул ей на прощание и пошёл обратно. Навстречу мне выбежал взволнованный Алексей Алексеич – взмахнув руками, он запричитал:
– Куда ж вы делись-то! Я ж вам ещё не рассказал про строительство Колледжа! Фундамент – самое интересное! – он ткнул пальцем в землю. – Первое здание построили целый век назад, но через сорок лет решили его полностью снести, так как посчитали, что реставрировать дороже. Однако во время сноса оказалось, что старый фундамент невозможно уничтожить! Строители очень долго не могли понять, чем он укреплён, даже вызывали сильнейших магов. И лишь через несколько месяцев узнали, что в бетонную смесь, оказывается, были добавлены яйца. Обыкновенный куриные яйца, понимаете?
– Понимаю, – обречённо сказал я. Телефонный звонок стал для меня спасением – женщина из сто тридцать четвёртого кабинета сообщила, что директор освободился и готов меня принять в конференц-зале. Она кратко объяснила, как туда дойти, и отключился. С облегчением распрощавшись с Алексеем Алексеичем, я развернулся и боковым зрением заметил, что на улицу вышла группа студентов и прямой наводкой направилась к Алисе. Они мерзко загоготали, один из парней швырнул в неё скомканный бумажный шарик. Невысокая темноволосая девушка небрежно процедила: “Шваль” – и её подружки-подхалимки захихикали, словно услышали невероятно смешную шутку. Я посмотрел на Алексея Алексеича, ожидая реакции, но тот как-то резко скуксился, сжался и попятился. Его глаза забегали туда-сюда, и по итогу он трусливо смылся, оставив Алису на растерзание других студентов. Со стороны это выглядело странно – здоровые парни и девушки издеваются над ребёнком.
– Эй вы! Отойдите от неё! – крикнул я и поспешил на выручку Алисе.
– А ты кто такой? Защитничек выискался! – гыгыкнул щуплый курносый парень.
Темноволосая девушка презрительно усмехнулась и, высокомерно задрав подбородок, протянула:
– Надо же, у чернокнижного отродья нашёлся друг. Что, хочешь сделать её своим личным монстром? Будешь таскать за собой на поводке и дрессировать?
– Монстром? – я приподнял брови. – Зачем же ты так о себе? Не переживай, у каждого свои недостатки.
– Что?! Ты понял, чо за хрень ваще сказал? – вперёд выступил здоровенный накаченный парень. – Ты ща извинишься или я тебе нос в черепушку вгоню!
– Правду, – я пожал плечами и незаметно скастовал заклинание Гнилых Щупалец. Я придумал его в прошлой жизни, как безобидную, но впечатляющую пугалку. Человек, попавший под это заклинание, моментально покрывался прыщами. Через пару секунд нарывы начинали сочиться гноем, а из них вылезали мерзкие на вид и вонючие щупальца. Это заклинание невозможно отменить, но оно само проходит спустя три-четыре дня, зависит от магической силы человека.
Что ж, моё заклинание произвело фурор – когда лицо темноволосой девушки покрылось щупальцами, она испуганно завизжала, а её дружки с отвращением шарахнулись в разные стороны. Кого-то даже стошнило. Накаченный парень вылупился на меня и заорал:
– Ты чо с ней сделал? Ты её ради чернокнижной твари в уродку превратил?! – он неожиданно замахнулся и отвесил Алисе пощёчину, я не успел среагировать. Девочка захныкала и упала на колени. У меня перед глазами упала красная пелена – я очнулся лишь через несколько секунд, когда расквасил рожу этого подонка. Встав, я потянулся к Алисе, но она сжалась и отвернула лицо.
– Всё хорошо, тебя никто не тронет, – успокаивающим голосом проговорил я.
– Ей не привыкать, – хмыкнул щуплый курносый парень. – Она боится того, что ты увидишь её лицо.
– Алиса? – с вопросительной интонацией протянул я.
Она вздрогнула и посмотрела на меня. Её кожа была покрыта небольшими шипами, зубы превратились в острые клычки, нос заострился и стал неестественно коротким, а глаза пожелтели, у них исчезло верхнее веко.
– Простите. Я – монстр, – прошептала Алиса.
ГЛАВА 7
– Простите. Я – монстр, – прошептала Алиса.
Я подавил жалость – девочка явно наелась по горло и бесполезной жалостью, и резкой неприязнью. Конечно, я мог притвориться, что не заметил ничего странного. Но это ухудшило бы ситуацию, потому что и Алиса бы знала, что всё я прекрасно видел, и я понимал бы, что просто-напросто ускользнул от неприятной темы. Поэтому я решил воспользоваться старым проверенным способом – поговорить на серьёзную тему с долей шутливости. Я вытащил из кармана Коготь – символ Академии, который показывал силу своего хозяина-романовца. Свой я спрятал ещё с момента прорыва на четвёртый ранг – потому что такое развитие аномально для начинающего мага-первокурсника. Возникут вопросы, я привлеку к себе лишнее внимание, что пока не входит в мои планы. Хорошо, что носить Коготь напоказ – не обязанность романовцев. Скорее, его цепляют на пояс, чтобы пощеголять своим статусом. Если честно, я уже и сам забыл, что мой Коготь изменил цвет с рубинового на оранжево-голубой – окраску огненного опала. На секунду я завис, рассматривая его, но тут же встряхнулся и показал Алисе.
– Ты знаешь, что это такое? – спросил я.
– Вы учитесь в Академии Романовых? – тихонько спросила она.
– Романовец? – испуганно выпалил накаченный парень, подхватил на руки свою девушку – ту, в которую я швырнул Гнилыми Щупальцами, – и побежал в здание, бросив через плечо своим дружкам: – Не связывайтесь, нам же дороже выйдет.
Я проигнорировал их и задал Алисе второй вопрос:
– Ты знаешь, что это означает?
– Вы – охотник на монстров, – прошептала она, испуганно поёжилась и уточнила: – Теперь вы меня убьёте?
Я подавил злость – мне захотелось взвыть от ярости, но этим я бы только ещё сильнее напугал девочку. Насколько же ей засрали мозги?!
– Нет, это означает, что я видел настоящих монстров. Понимаешь? Настоящих. Кикимор, вендиго, зомби и анчуток, – я скорчил забавную рожицу, и Алиса против воли улыбнулась. Я оглянулся. Во дворе, кроме нас, никого не было, поэтому я решил устроить небольшую демонстрацию. Правда, на всякий случай всё равно накинул на нас заклинание отвода глаз. Взмахнув руками, как заправский фокусник, я создал несколько иллюзий, одну за одной: аспида, вурдалака, бабу-ягу и заморскую сирену. Алиса смотрела на красочные картинки, приоткрыв рот. Как только она более-менее успокоилась, её кожа начала разглаживаться, клычки превратились в обычные зубы, глаза снова стали серо-голубыми.
Заворожённая, она протянула руку и осторожно коснулась полупрозрачного крошечного оборотня, тем самым разрушив иллюзию. Покосившись на меня, она опасливо поинтересовалась:
– Вы со всеми-всеми сражались?
– И победил, можешь мне поверить, – ухмыльнулся я. – Так что могу с полной уверенностью сказать: я знаю, как выглядят настоящие монстры. И ты совершенно на них не похожа.
– Спасибо, – поблагодарила Алиса, к ней вернулась живость, она немного повеселела и не боялась моей реакции. Поняла, что меня не отвращает её внешность. Видимо, она встречала очень мало людей, которые относились к ней нормально, Пригладив волосы, она поднялась, отряхнула платье и объявила: – Я знаю, как вас зовут. Марк Ломоносов! Я подслушала разговор директора. Он говорил про вас… Ну, точнее про аристократа, которому можно всучить неликвид. А что такое неликвид? – она вопросительно на меня посмотрела, но ответа не дождалась и продолжила тараторить: – Он сказал, что вы приехали за жрецом. А вы хотите нанять уже эм-м-м-м-м… готового жреца?
– А что? – я приподнял брови.
– Ну-у-у-у-у, я тоже жрец, но как бы не совсем… – Алиса потупилась и шаркнула ножкой. – Меня взяли на подготовительные курсы, но я их закончила досрочно и даже сдала выпускные экзамены. Директор зачислил меня на первый курс, но… – она замолкла и передёрнула плечами. – Но меня дразнят. Я пропустила целую кучу занятий, потому что меня ну-у-у-у-у… как бы выгнали. Директор сказал, что не может водить меня за ручку по занятиям и что я должна научиться стоять за себя. Но у меня не получается… Я слишком слабая, наверное. Но они так обидно дразнятся! А я даже не могу ответить! Мне и драться нельзя…
– Почему?
Алиса пристально взглянула на меня, словно оценивая, стоит ли делиться со мной правдой. Наконец, она произнесла:
– Мой отец – нехороший человек. Он мучал меня. Из-за его опытов у меня теперь такое лицо, – её глаза заблестели от непролитых слёз, она судорожно вздохнула и явно кого-то процитировала: – В общем, я – неблагонадёжный человек, как и мой отец. И должна доказать, что могу служить на пользу общества, искупая грехи своего Рода. Усердно трудясь, я смогу очистить свою репутацию и стать равноправным гражданином Российской Империи. А сейчас я на мушке.
– Что бы тебе ни говорили, ты действительно очень талантлива, – я заговорщицки подмигнул. – В Колледж магических искусств не приняли бы заурядного школьника. Ты их чем-то заинтересовала, в тебе разглядели дар. Если бы ты была простой, ничем не примечательной дочкой чернокнижника, то тебя, вероятно, отправили бы в приют, а не в Колледж.
Хитро прищурившись, Алиса спросила:
– А если я талантлива, то вы наймёте меня жрецом?
Любопытный вопрос. Собственно, почему бы и нет? Разумеется, нужно уточнить нюансы. Во-первых, сможет ли Алиса уже во время обучения общаться с Мареной. Во-вторых, могу ли я нанять в качестве жреца, по сути, ребёнка. И в-третьих, не будет ли директор Колледжа вставлять мне палки в колёса. Жестом попросив Алису немного подождать, я достал телефон и написал сообщение Вере. Через пару минут мой мобильник пиликнул. Ого, Вера быстро справилась. Её сообщение состояло всего из двух предложений: “Жрец может быть любого возраста, главное, чтобы он принёс клятву. Нанять можно хоть трёхлетку, главное – доказать, что он дал осознанное согласие”. Ну, с первыми двумя нюансами разобрались, остался третий. А с ним всё прояснится по ходу пьесы. Я прокрутил всё в голове ещё раз. В принципе, для Алисы это будет выгодное сотрудничество. Я обеспечу ей защиту – чёрта лысого её кто-нибудь ещё тронет. Она сможет нормально выучиться, а заодно поможет Северным Гребешкам общаться с Мареной. А когда вырастет – тут уж сама решит, что делать. Если захочет – останется под моим крылом. А нет – перейдёт в другой Храм и принесёт клятву другом Богу. Такая практика была вполне разрешена.
Я присел перед Алисой на корточки и сказал:
– Директор уже назначил мне встречу. Прямо сейчас он ждёт меня в конференц-зале, вместе с кандидатами, которые откликнулись на мою заявку. Если я приду туда, то мне придётся либо всерьёз рассмотреть кого-то из кандидатов и впоследствии его нанять, либо отказаться от всех и искать жрецов в другом учебном заведении, – Алиса нахмурилась и погрустнела. Я быстро добавил: – Но, допустим, я немного потяну время… Минут пятнадцать или двадцать. Вот тогда ещё один жрец успеет подать заявку и мне придётся рассмотреть его кандидатуру…