Глава 1. Возможности постучались в дверь
Джo Блад, бесцельно бродивший по Вест-стрит в Бонфилде, понял, что работу найти здесь будет очень трудно. Большой завод по производству электрических приборов, благодаря дешевой водной энергии превратил деревушку Бонфилд в город с населением пятьдесят тысяч человек. Но несмотря на это фабрики по производству бумаги, шерсти были либо закрыты, либо работали неполный рабочий день, с небольшим количеством сотрудников. Безработные люди уныло стояли на тротуарах, сидели на бордюрах и бездельничали на улицах города.
Летний сезон отпусков был в разгаре и для работы на озере Виннесота требовался работник, в обязанности которого входило стоять и зазывать людей на пристань, сдавать в прокат плавательные средства (моторные, весельные лодки и каноэ). Обеспечение безопасности при посадке в лодку и наблюдение за безопасностью отдыхающих.
Все это за 15 долларов в месяц с питанием и ночлегом на койке в прогнившей от влажности хижине владельца пристани и правом на прогулки на лодках. Это место было лакомым кусочком практически для любого безработного; возможность хорошо провести время с городскими девушками, которых привлекали знакомства со смелыми мужчинами- спасателями, но…
Джo Блад был моряком, человеком, который являлся старшим помощником, был опытным мореплавателем, который любил море и относился к пресноводному пруду, подобному озеру Виннесота, примерно так же, как лосось относился бы к ванной. И даже этого сравнения мало. Для Джо сама мысль о работе на безветренном озере, управляя игрушечными лодками, когда его сердце жаждало крепкого ветра, больших волн и морской качки, была невыносимой. Это было бы то же самое, что предложить укротителю львов нянчится с морскими свинками.
Отказавшийся утром от предложенной работы, Джо начал сожалеть о своей недальновидности. Большинство парней, которые искали работу согласились бы не раздумывая, если бы прошли отбор. У него были деньги, но их было недостаточно для поддержания уровня жизни, к которому он привык.
Нищим не пристало выбирать, но Джо никогда не был нищим, он верил в свою удачу или в общую справедливость провидения. Все это свидетельствовало о его доброй натуре, жизненной силе, потому что недавно он пережил суровое избиение судьбой: кораблекрушение в Южной части Тихого океана; голод, жажда, пылающие дни на открытой лодке; отчаяние, наконец спасение.
Возвращение в Панаму было на неэффективно управляемом португальском корабле, где еда была ограничена не только в запасах. Возможность вернуться на север или восток была возможна только в качестве работника на фруктовом грузовике.
Недолгое пребывание в Новой Англии у пурсера-стюарда, товарища по несчастью, долгий поиск работы по специальности, и окончательно убедил, что профессия моряка устарела и уже не востребована.
Джо пытался работать верхолазом по краткосрочному контракту, красил флагштоки.
Предполагаемая возможность вернуться на работу верхолазом к подрядчику в Бонфилд была маловероятной, потому что заказов едва хватало на неполную занятость постоянных работников.
Жизнь казалась ему плоской и скучной, как застоявшаяся водица в канаве или ровные зеленые и синие отражения волны на озере Виннесота. Для Джо было свойственно стремление к приключениям, которые он принимал как неотъемлемую часть своей работы, как риск, который придавал жизни остроту.
Он повернул с Северной улицы, где царило безделье на боковую аллею, в летней зелени, которой ветви кленов встречались над головой на фоне голубого неба с золотыми лучами солнца. Коммерческий район города в этом месте плавно превращается в жилой.
Он пересек реку Виннетаку через широкий мост с белыми периллами, прошел мимо старинных колониальных домов, говорящих о былом богатстве.
Виднелись газоны, сирень, проблески цветов на заднем дворе. Слышны были дрозды, скворцы и коты, кричащие из кленов. Эта была уютная, комфортабельная, улица, виды, звуки и ароматы оказали благотворное действие на Джо. Если Северная улица вызвала протест против времени, то теперь он смягчился, как овчарка, под знакомой и дружественной рукой.
Немногие из нас между двадцатью и тридцатью годами, могут вспомнить cебя такими неподвижными, словно устрица в своей раковине. Резкие перемены обстоятельств, когда мы, будучи окружены будничными заботами, ощущая себя либо довольными, либо обиженными, порой сбивали нас с ног, перенося в места и события, о которых мы и мечтать не могли.
Джо шёл по улице, размышляя о том, что старинные пословицы, как правило, основаны на жизненных истинах: "Возможность стучится в дверь" и "Приключение ждет за углом".
Однако будучи уверенным в правильности последнего выражения, начинал сомневаться в первом.
Возможно, он всегда спал, когда стучали в дверь, и даже приключения казались ему бесконечно отдаленными, несмотря на относительно недавние злоключения.
Возможность и Приключение – сестры судьбы. Часто первая, идущая по улице вместе с тем, кто открывает ей дверь, поворачивает за угол, где уже поджидает вторая (Приключение), и они вместе продолжают свое путешествие, пока Фортуна не улыбнется новому счастливому стечению обстоятельств.
Так произошло и с Джоном, когда он впервые ясно увидел эмблему золотого осьминога, мерцающую на солнце, и почувствовал ту тонкую вибрацию души, которую мы называем предчувствием.
Он увидел осьминога, искусно изготовленного из металла и благородно покрытого полированным золотом, сверкающего под прямыми солнечными лучами.
Осьминог висел на кованой железной раме без позолоты, которая торчала из дверного проема с колониальной голландской крышей. По обеим сторонам остекленного крыльца можно было разглядеть антикварную мебель – стулья, кресла, прялки, ковры ручной работы, подогреватели, засовы и железные приспособления, все это подтверждало предание о вывеске:
ЗОЛОТОЙ ОСЬМИНОГ АНТИКВАРИАТ
Владелец – К. Уилсон.
Сначала Джо не обратил внимание на надпись на вывеске, так как его взгляд был прикован к осьминогу, изображенному на ней. Он считал осьминога своим тотемным животным, символизирующим его любовь к морю. Изображения этого животного часто встречались ему на старых картах, которые он не единожды изучал, а также однажды видел его в качестве украшения носовой части корабля.
Он оторвал взгляд от вывески и посмотрел на окно веранды. Словно загипнотизированный он открыл калитку и ноги понесли его к левой стороне крыльца. Взгляд его был прикован к предмету, который захватил все его существо.
В окне он увидел обстановку из антикварной мебели, повсюду украшенную восточной вышивкой, лакированными подносами, батиками и сверкающими морскими раковинами. Но все это меркло в глазах Джо по сравнению с красивой моделью корабля на низкой подставке. Судно было изящно спроектировано и создано с большим мастерством. Даже человек далекий от моря, мог заметить скорость и плавность в изящных линиях корпуса и красоту его очертаний. Он был подобен контурам рыбы бонито, изящный шпренгель носа, изогнутая корма, наклон четырех мачт. Модель была полностью оснащена такелажем и парусами, лодки были подвешены на палубе, надстройки и тенты, миниатюрное рулевое колесо и компас. Каждая мелочь была тщательно и мастерски изготовлена.
На носу и на корме горели золотые буквы:
ЗОЛОТОЙ ОСЬМИНОГ
БОСТОН
И фигурный вымпел был точной копией того знака, который качался над дверью магазина, гибкое, извивающееся тело, рыбья голова с округлым лбом и выступающими губами, которые дарили поцелуй пене морской, когда ветер наполнял паруса элегантного судна. Любой ценитель кораблей и моря мог бы мысленно с легкостью заменить деревянную подставку на бушующие волны, оставляющими веерный след вдоль борта; не замечать окружающую обстановку в комнате и вместо этого представлять синее море и яркий горизонт. Но не это увидел Джо Блад, стоя как вкопанный с открытым ртом и сощуренными глазами. Эта модель корабля была настолько реальна, что внезапно стала видением, смешавшим действительность настоящего и воспоминания о прошлом.
Его так сильно захватила фантазия, что он оказался в тропиках, вглядываясь в густую поросль кустарников; пальмы и широколиственные деревья стремились в небо высокими кронами, которые сплетались между собой, чтобы скрыть солнечный свет и превратить его в зеленый полумрак, пронизанный тончайшими золотыми лучами и каплями янтаря, усыпающими зеленую траву. Вокруг все было заросшим буйной зеленью, с переплетенными между собой виноградными лозами и кустарниковыми деревьями.
Раскачивающиеся орхидеи испускали волны опьяняющего аромата. Две огромных бабочки, красного и черного цвета, парили рядом с ним, словно протестующие духи-хранители места, в которое он неосознанно проник. В его ушах звучал шепот ветра в колышущихся листьях на деревьях, шум прибоя, доносящийся с близлежащего пляжа и более низкий монотонный звук на барьерном рифе.
Растения обвивали судно лианами словно щупальцами. Казалось, что джунгли завладели добычей и всеми силами пытались скрыть от посторонних глаз, чтобы ее не нашли ни предыдущие владельцы, ни воры. Носовая часть корабля было немного потрепанная, но целая, украшенная золотым осьминогом в виде фигурной головы. Осьминог был потерт и наполовину скрыт ползучими растениями, но солнечный свет бросал на него огоньки.
Четыре мачты упали за борт. Одна из них наклонилась от земли к разбитому поручню, обвив ее веревками, словно змеями, что стало удобной лестницей для ловких рук.
В этот момент Джо Блад почувствовал себя очень странно, потому что не осознавал, что находится перед окном веранды. Он все еще был в джунглях вроде зрителя, который наблюдал за самим собой, пробирающимся сквозь извилистые ветви, с целью поближе рассмотреть судно, затерявшееся в тропиках. На правом борту было нанесено металлическими буквами название корабля. Со временем некоторые буквы из названия отвалились и Джо удалось прочитать:
З ЛО ОЙ О Ь МИН Г
А на корме, в углубленной резьбе, он увидел надпись:
ЗОЛОТОЙ ОСЬМИНОГ
БОСТОН
Он видел себя, залезающим на ту наклоненную мачту, доходящим до палубы и затем исчезающим на ней. Быстро затянувшееся тучами небо, усиление ветра, раскачивание вершин пальм, звук выстрела сигнальной пушки, голоса, зовущие его по имени – все смешалось. Даже корабль – теперь снова модель – исчез. Его поглотило что-то другое, что-то, что связалось с его внутренним "Я", и вернуло его в настоящее со странным чувством – идентичным тому, что он испытал, когда впервые увидел вывеску, но глубже, более интимно.
Внезапно его вернул к реальности звук открывающегося французского окна из внутренней комнаты. Появилось бледное на фоне сумерек лицо девушки, с сияющими глазами, смотревшими на Джо. На этом лице было написано удивление от того, что увидела хозяйка в его растерянном взгляде. На ее губах появилась легкая улыбка, но в ней не было иронии, только дружелюбие – своего рода близость, потому что она тоже любила эту модель корабля и, зная, что Джоном испытывает то же самое, почувствовала связь между ними.
Ее изящная рука, с длинными пальцами, с мягкой и белоснежной кожей, нежно схватила бело-голубой кувшин, который стоял рядом с ней на столе. Девушка склонилась вперед, и парчовые занавески скрыли ее и кувшин от взгляда Джо.
Волшебство момента была утеряно. Джо, осознав, что он слишком увлеченно смотрел, представил себе, что выглядел, как безумец. Хотя каждая женщина может влюбиться в моряка, не каждый моряк полюбит каждую женщину, несмотря на романтические баллады. Идея о невесте в каждом порту – клевета, рожденная ревностью.
Море обязательно делает его отшельником на долгие периоды времени. Если он умен, то становится немного философом. Он учится думать, находясь на посту; и волны моря, бродячие облака, певучие ветры, солнце, луна и звезды, двигающиеся по своим назначенным курсам, все они хорошие учителя. Джо был немного поэтом в душе. Таков каждый настоящий моряк. У него были мечты о женщине, но у него было мало возможностей для их осуществления. Кроме того, он был немного растерян в их присутствии. Он не понимал их, они были как тонкое кружево для коврового ткача, восхитительные, но странные для его ремесла. Девушка, пока что, была лишь случайным обстоятельством. Он сжал челюсти, когда он поднимался по ступенькам под голландским козырьком и через дверь с автоматическим звонком. Он ожидал увидеть там покупателя. И там был бы К. Уилсон, владелец. Но навстречу к нему вышла девушка.
Зрение у Джона были отличное, и он мог различить, что на ней было платье темно-синего цвета, как океанская глубина, украшенное мелкими точками светлого оттенка голубого. Ее брови снова вопросительно поднялись, когда Джо стоял, держа в руках шляпу и растерявшись в поисках подходящих слов.
"Мистер Уилсон внутри?" спросил он. Каким-то образом девушка немного лишила его дыхания. Холодная и изящная, уверенная в себе, но абсолютно женственная. Лицо, такое приятное для глаз, что он не понимал, красива она или нет. Женственность, вот что она представляла для Джона, хотя она еще молода, молода и мила. Она беспокоила его. Он пришел посмотреть на корабль, и она заставляла его колебаться в своем желании. Его воля взяла верх над первоначальной целью, поэтому он хотел поговорить с мужчиной.
"Здесь нет мистера Уилсона", ответила она, немного запнувшись перед последним словом, на ее лице мелькнула тень. "Я владелица. Вы смотрели на корабль? Вы моряк, не так ли?"
Перед собой она видела мужчину, на лице которого отразились следы морских приключений. В его глазах заметна была молодость, а на щеках – легкая небритость. Нос был орлиный, лоб – широкий, а вьющиеся темные волосы сильно выгорели от солнца и ветра. Ростом он был около шести футов, был строен и широкоплеч. Одежда из голубой саржи, достаточно новая и аккуратная. Руки были не грубыми, но готовыми ухватить веревку. Как женщина, она уловила это всё одним взглядом. Благодаря сочетанию голубой саржи, немного приоткрытых рук и взгляда в его глазах, когда он рассматривал модель корабля, она поняла, что он моряк. Она кое-что знала о моряках. Кроме того, она понимала, что ей нравится Джо. Инстинктивно она почувствовала, что может ему доверять.
"Да, я моряк", – сказал он. "Был им, по крайней мере и надеюсь, стать им снова. Этот корабль на продажу? Я имею в виду, принадлежит ли он кому-то здесь, или вы купили его для перепродажи?"
Девушка почувствовала, что магазин наполнен напряжением из-за волнения мужчины. Атмосфера стала наполняться магнетизмом, который она не могла проигнорировать.
"Почему вы спрашиваете?" – сказала она.
"Не могу назвать себя покупателем, хотя и хотел бы быть таковым, если бы у меня было достаточно денег и места для хранения этой красоты", произнес он, в то время как его подсознание хотело всеми силами затянуть процесс, задержать информацию, которая, казалось, становилась все более важной с каждой секундой. Его сердце забилось громче и знакомый ритм зазвучал в его душе. Наконец, он вынужден был выдавить из себя ответ.
"Уже не в первый раз я вижу этот корабль. Не в виде модели, а в реальности, на берегу леса на одном из островов в Южной части Тихого океана", произнес он, словно вспоминая что-то важное и давно забытое.
Девушка резко побледнела, словно внезапно потеряла сознание, и ее губы утратили цвет. Джо мгновенно протянул руку, чтобы поддержать ее, но она сама схватилась за спинку стула и застыла в неподвижности, впившись зубами в нижнюю губу.
"Это было судно моего отца", – произнесла она. "Мы полагали, что оно затонуло в море. Расскажите мне, пожалуйста, об этом все, что знаете". Джо колебался. Он ощущал, что открыл трагическую тайну, что нанес удар этой юной девушке, которая так стойко переносила беду. Она даже улыбнулась ему, бледно, но мужественно.
Она повторила просьбу еще раз, и Джо почувствовал, как ее голос окутывает его, как мелодия, которая способна увлечь его в свои глубины навсегда. Мгновенно ему стало ясно, что перед ним была та единственная женщина на свете, которую он не хотел бы ни в коем случае ранить.
"Я знаю", – сказала она. "Вы думаете, что он должен быть мертв. Но он жив! Я всегда была уверена в этом, совершенно уверена!" И, несмотря на противоположное мнение Джо, ее тон переубедил его. "Я знала, что он где-то пропал, но он жив. Вы принесли мне хорошие новости. И Вы расскажете мне все об этом? В любом случае, уже пора закрываться и включать свет. "
Она тихо закрыла дверь и повернула ключ в замке, затем опустила темный занавес и щелкнула выключателем. Вдруг загорелись две антикварные настольные лампы с орнаментированными китайскими абажурами, осветившими небольшую зону. Она сказала ему идти в конец магазина, где была установлена софа, отделенная от остальной части магазина ширмой. Там стоял журнальный столик и элегантный письменный стол, выглядевший по-деловому.
"Я вернусь через минуту", – сказала она и исчезла в глубине дома. "Можете закурить".
У Джо не было желания курить. С каждым ее шагом, мимолетная уверенность в том, что ее отец жив, покидала его. С некоторым усилием он смог вытащить из недр своей памяти воспоминание об увиденном в тропиках, и теперь он мог ясно видеть, как будто он лежал перед ним на полу в комнате, белый скелет среди темных лиан, обглоданный от плоти муравьями, грудную клетку, соединенную с позвоночником и тазовыми костями цепочкой суставов, и череп с золотыми зубами, сияющими в раскрытой челюсти. Этот череп не принадлежал жертве морской стихии. Черепная коробка была грубо расколота тупым предметом.
Глава 2. Приключение
Юная владелица магазина вернулась в компании тощей фигуры с костлявым лицом, напоминающим лошадиное. Эта высокая худощавая женщина была настолько бледна, что казалось будто вся кровь вытекла из нее, а вместе с ней – вся человеческая доброта, которая могла протекать в ее венах. Она улыбнулась Джону, показывая большие зубы, щедро инкрустированные золотом. На ней было надето платье из ткани ржаво-черного цвета, которое висело на ней, как одежда, брошенная наспех на вешалку. У нее были белесые жидкие волосы с рыжими прядями, практически бесцветные глаза и отсутствовали брови. Весь этот образ завершало магическое контральто, невероятно богатое по своей красоте звучание, которое компенсировало ее внешний облик.
Она держала поднос с тарелками, чашками и блюдцами, а также салфетками из тонкого старинного льна, блюдом, на котором размещались пирог и печенье. Девушка несла оловянную тарелку с чайником, кувшином для сливок и сахарницей, сделанной из старинного Шеффилдского серебра. Они поставили все это на стол. Думать о чаепитии в такой напряженный момент, когда только что были получены первые новости после многих месяцев или, возможно, лет ожидания, было неожиданным. Вот настоящее гостеприимство воспитанных аристократичных дам. Джо сразу это понял, хотя для него все это было в новинку.