Последняя - читать онлайн

Глава 1

Моя мать родила меня от короля. Все обыденно и привычно, как в самых известных из безызвестных книг. Я не была плодом их любви, я – ребенок единичной интрижки за сараем около трактира, в темноте, пока не видят селяне. “Король” исчез из моей жизни. Вытерев рукавом свое лицо и похлопав маманю по бедрам, он удалился дальше распивать свою брагу или сивуху. Не знаю, что именно подавали в тот день в трактире. Я так же не узнаю и о наличии королевских братьев и сестер, которые могли быть зачаты в ту же ночь, за тем же трактиром.

Маманя, не зная, что носит в утробе наследницу, продолжала жить. При этом рассказывая, что однажды за всем известным трактиром отдалась одной королевской особе. Хотя я не уверена, что простодушная сельская девушка знала слово “особа”. Король стал для моей матушки пиком ее жизни с последующим падением. Односельчане не верили и прозвали “королевной”, что в сельских просторах могло сойти и за умалишенную.

Отец и мать ее, мои бабушка и дед, над дочкой смеялись, но живот-то рос по дням. Не поверить в “ночь любви” становилось все труднее. Поэтому по простоте душевной нарекли меня бастардом, а мать – всеми известными в деревне словами. На девятый месяц отправили (или выгнали) к бабке-повитухе. Она жила, как подобает, на глухой опушке леса, в полуразвалившемся доме. Маманя до бабки дошла, перед родами просьбу родителей и свою передала. То бишь утопить принца/принцессу после появления на свет и тем самым позор с матушки моей смыть. Бабка та кивнула, ей-то не впервой от дитяток избавляться.

Роды были сложными. Всю ночь роженица промучилась, но выжила. Молодой организм, девочке ведь и шестнадцати лет еще не исполнилось. Быстро оправившись, она омылась в речке Терке, разливавшейся рядом, и исчезла. Поступила по-королевски, аки мой отец.

Бабка та, что вовсе и не бабкой была, а женщиной тридцати лет, ребеночка омыла, запеленала и окрестила Соной. Топить не стала. Может, сердце ее тогда дрогнуло, а может, интересный узор из странных линий на ключице да руке остановила.

Привет, мой друг. Сегодня началась моя история.

(Материк Лоррен, страна Ватилия, деревня Боровая).

Наступило полнолуние. Конец летнего месяца Ярорги выдался прохладным. Лунное сияние окрашивало поляну в бледно-синий цвет. Все цветы и травы, что росли на ней, имени одинаковый облик. Поэтому найти среди них Луноцвет было сложно.

Ругать старую расчетливую травницу хотелось уж очень сильно, чем я и занималась. Только тихо, себе под нос. Слух-то у нее ведьминский, то бишь отменный. Серчать было за что. Промозглый туман, ветер прохладный, вокруг видно только лес да траву. А Луноцвета, всеми словами уже проклятого, не найти.

Бродить пришлось долго. Даже попеременно вставать на колени, прямо на мокрую и грязную землю. Весь сарафан себе замарала с этими ее ведуньими заморочками.

– В следующий раз отправит – не пойду, – решила я. – Не так она стара да немощна. Больше притворяется и врет, шельма старая.

Причитала-причитала и заметила цветок. Только распустился. Отражает свет небесного лика своими ярко-синими лепестками. Сорвала несколько бутонов, небрежно запихнула в сумку.

Наконец я разогнулась. Спина от долгого поиска болела, хоть я и молодуха, по словам тетки. Шельма, как есть шельма. Я вдохнула полной грудью и огляделась. Но красота-то невероятная все-таки. И воздух тут чистый. Не то что в деревне. Свиньей да пьяным мужиком пахнет. Расставила руки и закружилась. Сарафан задевал полами траву, а та щекотала мне икры. Кр-р-р-расота.

Я развернулась и побежала в дом, где на пороге за мной наблюдала вечная спутница моих ночных прогулок, Адэт.

– Ох и егоза, – пожурила она меня. – Что так долго там делала? Небось, опять ворчала на меня.

– Адэтушка, ну как же не ворчать, если ты, ведьма, меня в служанки определила и не отпускаешь, – взяла ее за руки, и мы вместе закружились по небольшой комнате.

– Я тебе дам, ведьма, – не больно ударив меня по руке и прекратив кружиться, сказала она.

– А шо, не ведьма шоль? – отойдя от тетки, спросила я, усмехнувшись. Взяла яблоко со стола и ехидно на нее посмотрела, откусив от фрукта большой кусок. – Если в лесу живешь и людей лечишь, значит, ведьма. В деревне все так говорят.

– А ты больше этот сброд и слушай, – сказала она, ставя горшок с кашей в печку, разогревая поздний ужин.

Улыбнувшись, я села за стол и достала из холщовой сумки цветы. Положила на доску и стала резать ножом, что всегда лежал рядом. Покрошив бутоны, засыпала их в ступку и стала растирать, слушая при этом ворчание Адэт.

– Ведьма, говорит, ведьма. Вот же воспитала на свою голову. Неблагодарная девка, в сарае сегодня ляжет, – я тихонько посмеивалась. Наши перепалки были традицией, каждый день мы спорили и обижались, бурчали и мирились за ужином. Ибо, хоть тетка моя и старая ведьма, но люблю я ее безмерно. Да и не старая она. Да не очень-то и ведьма. Это я так, для красного словца.

– Адэтушка, ну хватит тебе уже ворчать, а то ведь и вправду на ведьму похожей станешь. Ты скажи, на кой ляд я цветы рвала? Весь подол сарафана испачкала землей да травой, – женщина посмотрела на меня хмуро.

– Надо было, поэтому и рвала, – ответила она, доставая кашу и ставя на стол. Привычным движением я взяла нам две деревянные тарелки и ложки, налила в кружки молока. – Меньше бы умничала – знала бы больше, – садясь, сказала мне женщина. – Сегодня обряд будем проводить.

– Обряд? – разинула от изумления глаза. – А говоришь, что не ведьма, – я расхохоталась от злого взгляда тети.

– Ох и девка! Мужу твоему не повезет, – покачала головой она.

– Та на кой ляд мне муж, тетя? – я доела яблоко и положила огрызок на стол, чем вызвала негодование Адэт. – Я буду, как ты, жить в лесу, одна, спокойно. А эти мужики, что мне от них? Воняют, толстеют, да любови по ночам требуют. А потом у нас животы растут, а они по тавернам и бабам молодым шастают. Я ж не дура, мне и одной хорошо.

– Да что хорошего в жизни-то такой? – вознегодовала она.

– А что плохого? – возмущено ответила я. Она закатила глаза: разговор этот продолжался уже более года. Как мне исполнилось семнадцать, так Адэт его и не заканчивает. Мне уже восемнадцать давеча стукнуло, а она все изводится. – Адэт, ну ты же сама столько душ маленьких… – начала я.

– Молчи, девка! – перебила меня она. – Это я раньше делала, больше не занимаюсь.

– Знаю, тетя, но сколько ты этого навидалась. Не хочу я так. Не хочу… как мать.

– Ты и не мать, – заявила она. – Ты умнее и мужа хорошего найдешь, не полюбовника, а супруга.

– Ох, тетя, ты что, хочешь меня сплавить? – я хитро посмотрела на нее.

– Сплавишь тебя, самой топиться придется, – заворчала она.

– Не уеду я от тебя, так и знай, – заявила я, встав для пущего эффекта. Потом присела, конечно, руку тетушкину взяла, погладила. – Ну куда же ты без меня, старая? – за что была удостоена злого взгляда.

– Воспитала на свою душу, надо было тебя лесным детям отдать, – я рассмеялась.

– Они бы меня тебе тут же и вернули. Что за обряд-то проводить будем?

– Купаться пойдем. Я лохань теплой воды нагрела уже, на заднем дворе стоит.

– Не замерзнем? – удивилась я.

– Нет, тем более, купаться-то тебе придется, – теперь ехидно улыбалась уже она. Ну ведьма, как есть ведьма.

– Мне-то зачем? Я чистая, – заявила она, вставая из-за стола.

– Ты, Сона, меньше вопросов задавай да иди раздеваться. Сказала «надо», значит, надо, – женщина поднялась и начала убирать посуду. Я долго дуться не стала и пошла в свою комнатку. Если уж Адэт что-то решила, значит, надо делать. А то ну их, ведьм, еще проклянёт.

Сняла грязный сарафан, рубаху длинную, панталоны, ботиночки свои изношенные и в чем мать родила пошла на задний двор. Места у нас глухие, деревенские не заходят. А, окромя их, бояться нам некого. Комары разве что покусают, паразиты, чешись потом всю ночь.

– Потом лечить меня будешь, – сказала я, спускаясь по лестнице.

– Ничего, не заболеешь, – Адэт высыпала из ступки цветы и перемешивала их в ванне. Над водой в прохладном воздухе клубился пар.

– Уж не сварить ли ты меня удумала? – спросила.

– Хотела бы съесть – давно бы съела. Ложись.

Вокруг царила прохлада, но, опустившись в горячую воду, я почувствовала, что она помогает легче переносить жар.

– Хорошо. И за что мне такие почести? – я окунулась и намочила свои короткие волосы.

– Сиди и молчи, мне слова надо произнести.

Тетка что-то шептала на своем ведьминском языке, слова мне были непонятны, да я и не особо вслушивалась. Руки она опустила в воду, от них шел приятный голубой свет. Я закрыла глаза, по телу разливалась приятная слабость.

– Ой, – вдруг вскрикнула я и коснулась рукой правой ключицы. Тетка смотрела в ту же сторону.

– Вот же святой Марун, – она даже отшатнулась, но потом приблизилась, убрала мою руку и застыла. Я молчала. – Одарили тебя боги, девочка моя, – улыбнулась по-доброму она, но после нахмурилась. – Или, наоборот, прокляли? – Я посмотрела на нее с испугом, поворачивать голову было страшно. – Да не бойся ты, что замолчала?

– А что там такое, Адэт? – прошептала. Тут же посмотрела на свою ключицу. По ней бледно-синим светом вился цветочный узор. Веточка и нераскрытые бутоны неизвестных мне цветов.

– Одиннадцать, значит, – молвила тетя.

– Чего одиннадцать? – все так же прошептала я.

– Бутонов, чего же еще? – улыбнулась она.

– И что это значит, тетя? Не томи ты, чего пугаешь?

– А то и значит, что ты, моя девочка, – легенда, старая сказка о любви, – она погладила меня по плечу.

– Ну что ты загадками и тайнами говоришь? – обеспокоенно спросила я.

– Ты – Альва, небесная дева, которую должны охранять одиннадцать стражников, супругов.

– Ты, тетушка, совсем пустыля объелась? Какая я тебе дева небесная? Я Сона, деревенская девчонка, – рисунок тем временем пропал, оставшись слабым светом, еле различимым на коже.

– Молчать бы тебе больше, девка деревенская, что с тебя взять. Видела рисунок? – я кивнула. – Это не простой рисунок, а магический знак, отметина старых богов. Помолчи немного и дай договорить, – Адэт начала свой рассказ.

– Раньше, в первые столетия зарождения мира, когда не было трех материков, а был один большой, люди и существа, населяющие это мир, вели постоянную борьбу, воевали. Боги даровали жизнь новым создания, и они прежде всего захотели власти, своих земель, поэтому кровь в те временя лилась реками. Это было страшное время, Сона, столько тогда жителей и магии было уничтожено.

Война требовала воинов. Богам хотелось зрелищ, поэтому рождалось много мальчиков. Девочек, девушек, женщин было очень мало. И на тех велась охота. В те времена насильничали похуже, чем сейчас. Из-за этого рождались бастарды, смешивались расы, женщины умирали при родах. Мир был на грани краха. Старые боги не видели этого. Они убивали свой новый мир, не замечая.

Первыми трагедию и отчаянное положение заметили степные шаманы. Войны выматывали, в их роде не осталось ни одной женщины. Те, что были, – либо пленницы, либо полукровки. Главный шаман, чье имя давно потеряно для потомков, решил собрать совет. Он отправил посланников в далекие земли, к врагам, к друзьям, к магам, эльфам, людям.

Сколько времени прошло, уже никто не скажет, но совет состоялся. Пришло туда от каждого народа по одному представителю. И стали они взывать к своим богам, чтобы те помогли им, собственным детям.

Боги не отозвались, но на зов пришла богиня Саита, покровительница ночи и огня. Выслушала она просьбы своих сыновей и молвила: “Пусть одна жена будет истинной парой мужьям”. И подарила она им младенца, девочку Альву. Первую представительницу рода.

Маги того времени взяли девочку, воспитали. Много разочарований она им принесла, ибо ни силой, ни дарами богов не блистала. Странным рисунком на спине, да и только.

Годы шли, войны дарили только смерть и боль. Та девочка выросла и пошла своим путем. Ее звали дороги. Много воды утекло, много дней прошло, но, вернувшись, она привела за собой пять мужей, пять сильных вождей кланов. Каждый из супругов признал ее своей парой, и был создан первый крепкий союз. От этого клана рождалось много девочек. И силу он имел большую. Тогда шаманы и маги поняли: вот их дар, их спасение.

Нескоро, но все же появились еще альвы. У каждой был свой рисунок и свои истинные пары. У кого две, у кого пять. Где была альва, там было процветание. Так, с помощью объединения кланов, через сотни лет войны успокоились, девочки рождались, и потребность в альвах отпала. Они стали обузой. Их дар превратился в проклятие.

Они продолжали рождаться раз в сотню, в тысячу лет. Последняя известная альва умерла более трехсот лет назад, из семи мужей имея двух, создав последний великий альвский союз.

Рождения таких девочек старались предсказать и… убить их. Кому они сейчас нужны? Кому нужна истинная пара, если любовные союзы отжили свое, и миром правят политические браки? Они стали угрозой. Их численность стала сокращаться все сильнее. За последние четыреста лет не было ни одной альвы. Ни одной известной альвы, Сона. Их убивают. Они – напоминания о старых союзах, о старых, никому не нужных делах. Они – слабость сильных мира сего. Если их не уберут в младенчестве, и они доживут до юношества, их могут убить и собственные мужья.

– Но почему? Что в них плохого?

– Хорошего уж точно немного. Представь, что твой король имеет жену, у которой, помимо его, еще семь мужей. Представила? – я кивнула. – Это дипломатический скандал. Это позор семьи и осуждение. Раньше было не так, и к этому относились проще. Сейчас брак – это двое.

– Меня убьют? – я спросила это тихо, но крепко вцепилась руками в бортик лохани.

– Нет, о тебе никто не знает.

– А обряд?

– Обряд пробудил в тебе эту силу, – я хотела накричать на тетку, она меня остановила. – Это произошло бы и без обряда. Теперь судьба на твоей стороне, она приведет тебя к ним.

– К кому?

– К твоим супругам.

– Не говори ерунды, я не собираюсь никуда идти и ничего искать. Одиннадцать? Ты с дуба рухнула? Я ведь не уличная девица. Мне и один-то не нужен был, а тут… Нет. Если они обо мне не знают, пусть не знают и дальше.

– Так не выйдет, Сона. Каждому из них уже уготован путь в твою сторону. Невольно, богами, скрыто от них самих. Но какими бы дорогами они ни пошли, все приведут к тебе. Через день, год или столетие, на твои похороны. Но они придут.

– Я не хочу, Адэт. Защити меня!

– Я уже защитила тебя, скрыла от людей, вырастила и провела обряд. Они, твои истинные пары, защитят тебя лучше кого бы то ни было.

– Но ты сказала, что они убивают. Могут меня убить.

– Могут, если не знают тебя. Но у них уже есть привязка к тебе, они не сделают тебе больно. Ты должна войти в их жизнь. Быть рядом. Провести обряд единения. Не красней ты так, это не то, о чем ты подумала, глупая девчонка. Я не знаю, как его проводят. Попроси помощи у покровительницы Саиты. Ее храм еще сохранился в древних столицах. Найди один из них, и она все тебе расскажет. Ведь ты, возможно, единственное и последнее ее дитя.

– Я не хочу, – опустилась в воду.

– Все уже решено за тебя. И вставай из ванны, начинает холодать, вода совсем остыла. Ты что, действительно хочешь заболеть? – я кивнула. Но все же встала, Адэт дала мне полотенце, в которое я закуталась, поежившись.

Ступила голыми мокрыми ногами на ледяную землю, но она не испугала меня своим холодом. Я прошла к дому, поднялась по лестнице и, зайдя в свою небольшую комнатку, заперлась. Все в том же полотенце легла на кровать, как ребенок, обхватив свои ноги и свернувшись.

Наш мир, действительно, полон загадок и странных тайн, но я никак не ожидала, что стану одной из них. Тайной настолько старой и забытой, ненужной. Перспектива оказаться чьей-то там парой была слишком далека от меня сейчас. Больше волновал тот факт, что за мной охотятся. С самого моего рождения я нахожусь вне закона, я – уже чья-то цель. Ладно, выдохну. Сейчас-то все хорошо, ведь так? Ко мне никто не ворвётся и насильно не уведет отсюда.

Тетка говорила про богиню Саиту. У нее еще остались храмы, значит, она еще имеет силу и может помочь. Я могу оказаться последней из представительниц ее дара, а боги, как известно, к такому относятся серьезно. Правда ведь?

Я встала с кровати, сбросила полотенце и наскоро натянула ночнушку. Вышла из комнаты и подошла к двери Адэт. Постучала.

– Спишь? – мне не ответили, но я все равно вошла. Тетя сидела на кровати и расчесывала свои длиннющие рыжие волосы с седыми прядями, которые уже не спрятать. В свете луны, что лился из окна, она казалась настоящей и могущественной ведьмой. Красавицей из старых книг.

– Чего встала-то? – недовольно сказала она.

– Я тут подумала, если я последняя из рода альв, твоя богиня должна ко мне прислушаться. Должна забрать свой дар, – тетя посмотрела на меня, как на дурочку. – Ну а почему нет-то? Если эти дары уже не нужны, они отжили свое. Разве она мне не поможет? – я села на пол рядом с кроватью Адэт.

– Не знаю я, Сона, может, и поможет, – я посмотрела на нее с надеждой. – А, может, и нет.

– Но ведь я могу хотя бы спросить у нее. Вдруг получится, и тогда я вернусь обратно, к тебе. Все будет как и раньше, – тетя погладила меня по голове.

– Может быть, дитя, все может быть, – сказала она тихо.

– Я соберу вещи. Где ближайший храм этой богини? – тетка посмотрела на меня растерянно, будто думала уже совсем о другом.

– Ближайший… – она задумалась. – В Шалане, в центре Хасы.

Шалан – соседняя страна. Далековато, но, если найти обоз, довезут. Дней пять пути. Не слишком-то и долго.

– Шалан? Ничего, я доеду, – я улыбнулась Адэт и вышла, прикрыв за собой дверь.

(Материк Ринар, страна Симфориан, Милитис).

Он проснулся, когда еще было темно, и солнце не окрасило небо. Рядом лежащая девица теперь не вызывала никакого интереса, он жестом прогнал ее из своей постели. Когда за ней закрылась дверь, он улыбнулся, встал и подошел к большому окну с видом на столицу.

– Еще одна альва, за что мне такое счастье?

(деревня Боровая)

Полночи я провела за сборами. Тетя зашла только под утро, помогла немного и сказала поспать. Уснула я беспокойным и тревожным сном. Мне снилась луна, лес и звери. Они будто окружали меня, пытаясь напасть. Проснувшись, я увидела, что Адэт нет. На столе записка: “пошла нанимать лошадь и повозку”.

Я разогрела вчерашнюю кашу и съела ее с яблоком. Вскоре появилась тетя, сказав, что договорилась, и за мной заедут под вечер. Поеду вместе с купцами до столицы, а там мне помогут найти обоз для поездки в Шалан. Новостей лучше не придумаешь.

Оставшуюся часть дня Адэт молчала, изредка выдавая односложные ответы. От этой ее тихости у меня на душе кошки скреблись.

– Тетушка, давай я не поеду. Ну придут сюда эти женихи, я лицо глиной намажу, волосы смолой оболью, захромаю, да слюну изо рта пущу. Пусть думают, что юродивая. Такая-то точно никому не нужна.

– Да, – тихо ответила Адэт. Я сжала кулаки, смотря на так резко постаревшую женщину. Она будто за ночь осунулась и выцвела.

Ударив кулаком по столу, я разревелась. Вытирая по-детски слезы рукавом, я сбивчиво говорила:

– От-т-тменяй обоз, не п-п-поеду я. Н-не оставлю тебя ту о-о-одну, – и зарыдала еще пуще. Ну почто она такая? Будто в последний путь меня провожает.

– Соночка, деточка, ну что же ты ревешь, как дура пришибленная? Что ревешь-то?

– Т-т-тебя жал-л-лко.

– А чегой тебе меня жалеть-то? – удивилась она, а сама чуть не плачет.

– Чего ты тогда сидишь и пустым взглядом смотришь? – чуть успокоившись, спросила я. – Что ты молчишь? Я ведь приеду? П-п-приеду ведь?

– Приедешь, – кивнула она. – Я это видела, вернешься.

– В-в-видела? – посмотрела на нее удивленно, редко она этим своим даром пользовалась, слишком уж выматывает.

– Да, ночью глаза сомкнуть не могла, решила посмотреть на судьбу твою. Я ведь тоже волнуюсь, дура ты этакая.

– И что? Что там?

– Хорошо все, милая, ты обязательно вернешься, – она улыбнулась мне тепло. Подошла и обняла. – Я всем богам за тебя молилась эти года, никто тебя не обидит, – я прижалась к ее руке. Уезжать не хотелось.

В дверь постучали.

– Хозяйка, скоко ждать еще? Выхади! – прокричали за дверью звучным басом.

– Иди, я вещи принесу, – сказала мне тетя и пошла в мою комнату.

Открыв дверь, я увидела здорового бородатого мужика с привычным запахом сивухи и лука.

– Драсти, – кивнула. – Будете приставать – я на вас порчу наведу, вовек к бабам ходить не сможете, – и улыбнулась. Мужик отшатнулся и перекрестился.

– Чур меня, – промолвил.

– Вот и говорю: будете плохо вести, тетка моя на смерть вас заговорит да от алкоголя отвадит.

– От алкоголя-то зачем? – испугался он.

– Шоб неповадно было, – строго сказала я. Он перекрестился еще раз.

– Сона, иди, садись на телегу, я пока с Мересьем поговорю, – сказала мне тетя, подавая поклажу.

– Я уже поговорила, – сказала, обняла Адэт и быстро сбежала вниз, чтобы тетка не видела предательских слез.

На телегу погрузилась быстро, кинув сумку с провизией и сумку с вещами да споро забравшись. Адэт что-то говорила купцу, тот то краснел, то бледнел, но потом решительно кивнул и двинулся к обозу.

– Поехали, Кузьма, – крикнул Мересий и, не оборачиваясь, прошел мимо меня к своей лошади.

Наш караван тронулся. Я неотрывно смотрела на тетю, она так же на меня. Подняв руку, я улыбнулась и начала, как оголтелая, махать ей. Она склонила голову вправо и улыбнулась, махнув мне. Мол, с богом, поезжай уже. Открыла дверь нашего ведьмовского домика и скрылась за ней. В груди стало как-то пусто и боязно. Закусила губу посильнее, чтобы не расплакаться, так до конца и смотрела на избушку, пока мы медленно продвигались вперед. Вскоре она скрылась за высоким лесом, и мы выехали на деревенский тракт.

Помимо нас в Латрин, столицу Ватилии, ехало семь телег, пять из которых были загружены товаром.

Купцы встретили Мересья хмуро, видимо, им, как и самому мужику, соседство с отшельницей не нравилось. Будто мне больно эти чуханы деревенские симпатичны. Я демонстративно отвернулась, сзади пару раз пробасили: “ведьма”. Ох, ведьма. Да у них каждая умытая да умеющая читать девка – уже ведьма.

– Прокляну, – прошипела я так, чтобы все слышали. Мужики замолкли, и мы двинулись с места. Пусть бояться и крестятся. Хоть я им, кроме слабень-травы в еду подложить, ничем не наврежу.

На мужиков смотреть не хотелось, а дом мой родной уже и не увидишь. Ехала я в последней телеге, слава богам, так что путь мне скрашивали лес, дорога и иногда появляющиеся мелкие лесные зверюшки и птицы.

Вещей в дорогу много я не брала, две сумки всего. Одна с едой, а то ведь, чувствую, меня эти трУсы необразованные шиш накормят. В той сумке пара яблок, хлеб, мясо вяленое, огурцы и каша сухая. Во второй: одеяло, сарафан чистый, рубаха, вязанные теплые носки и кофта. Время сейчас теплое, но осень все-таки совсем скоро, вдруг под дождь попаду иль замерзну по дороге. Адэт еще положила в дорогу мне пять серебрянок, что довольно много, спрятать получше надо. В столице куплю книг домой. А то от штудирования травяных да знахарских трактатов мне уже тошно.

До Латрины два-три дня пути, надо было чем-то себя занять. Разговорами меня особо не баловали, зовя только к костру, чтобы поесть и по нужде, когда ненадолго останавливались. День едем, а мне уже волком выть хочется. Мужики, что настоящие деревенские, на привалах обычно пили и громко смеялись. На меня косились и стороной обходили.

Смотрю я на них и думаю, что меня бы такое ждало. Одиннадцать вот таких “супругов”. Да от одного-то столько храпа и запаха, что стоять рядом боязно. А тут одиннадцать! Нет уж, боже упаси. Я лучше так, своей тихой жизнью, на краю мира буду луноцветы собирать. И чего только жаловалась на это, дуреха?

– Как звать-то тебя? – подошел ко мне на вечернем привале Мересий. Имя мое, видно, от забот его выветрилось из памяти.

– Соной кличут, – под стать отвечала я.

– Сона, ты на телегу забирайся и на ней спи. Мы туда шкур накидали, тебе будет удобно. Завтра ночуем в деревне, может, тебя в дом устроим, – он почесал бороду, подумал. Решил, что все, что хотел, сказал и удалился к костру. Хорошо с ними тетка-то побеседовала, раз мне все самые лучшие места дали.

Одеяло я с земли подняла, вытряхнула и пошла к телеге, на которой приехала. Там и вправду были разложены шкуры. Забралась, устроилась и скоро уснула. Чем раньше, тем лучше. А то потом спать не дадут, когда напьются. Что им, мужикам, надо? Дорога, еды побольше, да чтобы брага сильнее по голове била.

Снилось мне поле, лунным светом залитое. И будто одна я там, а вокруг зверье и рычат из темноты леса. Но не бросаются. От этого еще страшнее. Чего же они рычат-то? Ждут чего? Я одна стою, во все стороны смотрю, настороженно ожидаю. Из тьмы выходит один, но не зверь, человек, вроде. И что-то говорит мне, да я не разберу. Свет лунный все ярче, я рукой глаза закрываю и просыпаюсь.

Ключица неприятно покалывала в месте, где рисунок. Значит, не просто сон снился, предупреждение какое-то. Или предсказание? Вспомнить, что говорил он, человек этот. Руками забралась в волосы. Нет, точно не вспомню. Всего пять дней пути, ни с кем не говорить и лица не показывать. Если уже и начала судьба ко мне этих “мужей” приманивать, так сразу они меня не узнают. Альвы ведь легенда, сказка, они все равно так быстро не поверят.

Я встала с телеги, взяла баклажку с водой, умылась. Волосы наскоро шнурком плетеным завязала. Не сильно помогло, конечно, они ведь у меня чуть ниже плеч и прядями неровными подстрижены. Адэт совсем не умеет в руках ножницы держать, свои волосы, шельма, не стрижёт, а над моими издевается.

Караван только просыпался. Купцы щеголяли опухшими мордами и перегаром. Да ну их в баню, мужиков этих. Я по полянке походила, ноги размяла и села в телегу дожидаться, пока все соберутся и в дорогу выедут. К моему удивлению, видимо, привыкшие к таким посиделкам мои сопровождающие споро все собрали, и вскоре мы тронулись в путь.

Наученная долгой жизнью с ведьмой, я вспоминала сон. Что бы ни говорила моя милая Адэт, но она как есть ведьма. Неспроста мне такое снится, это я уж точно знаю. Может, это предупреждение, мол, суженый мой рядом где-то ошивается? Я огляделась. Не-е-ет, богиня милая, таких мне точно не нужно. Достала кофту из сумки, надела. Волосы пострашнее растрепала и глазами злющими по сторонам стала зыркать. День прошел в напряжении. Деревенские подумали, что я на них обряды и привороты навожу, и подходить даже звать на привалах не стали. Мы люди не гордые, я сама приходила.

Под вечер совсем погода разладилась. Похолодало, ветер срывал листву, кони недовольно фыркали, мужики хмурились. Деревня, в которой мы должны были заночевать, все никак не появлялась. Уже и шепоток плохой пошел, мол, ведьма это все наколдовала. Да больно вы мне нужны.

Когда купцы уже хотели с вилами на меня бросаться, показались далекие огни домов. Они успокоились, но вилы далеко не убрали. Нет, все-таки прокляну. Или слабень-травы им в суп все же подложить?

До деревни мы доехали, костры зажгли на торговой площади, телеги разместили. Большинство мужиков пошли в ближайший трактир, остались грустные сторожа, что взгляды печальные бросали на дверь питейного заведения и попеременно вздыхали.

Дом мне для ночевки никто находить не стал, да я особо и не расстроилась. Улеглась на шкурах и быстро уснула, не слыша, как приходили из таверны купцы и как уходили отдыхать стражники.

Ночь прошла тихо, без сновидений. Проснулась опять рано, умылась. У одной из телег сломалось колесо. Над ним стояла и размышляла пара мужиков, недовольно поглядывая на меня. Ну да, это я им выбоины и камни на дороге подкидывала.

– Придется делать, – сказал один из бородачей.

– Ага, – вторил другой. – Симон, телегу разгружай, будем чинить. Видно, серьезная поломка.

Мы все не ехали, хотя уже все проснулись и даже собрались. Я подошла к Мересью. Он шарахнулся от меня и перекрестился.

– Долго еще стоять будем?

– А коли я знаю? – ответил он. – Видно, сегодня ночевать опять тут будем. Говорят, нечисть разгулялась в округе, нам с поломкой никак ездить нельзя, – пояснил мужик.

– Что за нечисть?

– Так я ж откуда ведаю? – пожал он плечами, но потом, видно, испугать меня решил или просто интересной историей поделиться, продолжил. – Вчера в трактире тока об этом и говорили. Будто дети пропадать стали в ближайших деревнях. И обоз небольшой давеча не вернулся. Будто по ночам вой дикий слышат. Стали дома запирать, да никого по одному не пускать. Мало ли что, – он перекрестился. Купцы – народ суеверный и темноты боящийся. Может, и правда, что случилось, переждать – не самое плохое дело. Я кивнула и от него отошла. Сегодня схожу в трактир, сама эти истории послушаю.

Днем я обошла деревню, посмотрела все. Из своих топей и болот я никогда не выезжала. Не хотелось, да и ехать мне было некуда. По дорогам носились дети, их матери сидели на крыльце, вышивали или стирали, иногда к ним подходили еще женщины или бабушки, и тогда начинался долгий разговор из всех сплетен деревни, бытовых советов и смысла жизни. Было в деревне что-то особое, что-то таинственно притягательное в этих картинах. Будто старое, еще из детства, воспоминание достали и нарисовали уже в других местах. Будто я так же когда-то бегала по таким дорогам, будто бы и моя мать вот так сидела и бросала на меня заботливые взгляды. Я столько раз видела это все, что, кажется, я так же жила в этом их мирке.

Остановилась у одного из заборов, села на добротную скамейку и посмотрела по сторонам. Сотни лет пройдут, а тут также будут бегать дети и сплетничать бабы. И, может, я буду среди них самой большой сплетницей. Я улыбнулась: может, и буду, мне бы только от этого проклятья избавиться, а там посмотрим.

Мимо меня пробежала девочка со светлыми волосами и вплетенной в косу красной лентой. Ее маленький синий сарафан выделялся на фоне других. Видно, из зажиточных крестьян. Она пробежала, задорно смеясь, так же, как я могла пробегать когда-то.

Будто бы вместо избушки в глубоком лесу у меня был крепкий дом на две большие комнаты. Вместо сарая с травами – скотный двор. Вместо поля цветочного – огород. Вместо тетки травницы – настоящая мама. Вся такая добрая и мягкая, и руки чтобы у нее были белые, и волосы длиннющие. Чтобы она мне сказки и песни по ночам пела и пироги с яблоками пекла. Как в сказках, которые мне Адэт рассказывала.

Я вздохнула. Мою мать звали Фрея, на эльфийский манер. Видно, бабку мою имя Фрося чем-то не устроило. Родила мать меня в пятнадцать, от проезжего забулдыги и исчезла. Не испарилась, конечно, а просто сбежала. Поговаривают, что с заезжим солдатом. Бабка и дед обо мне не знают, хоть в деревне я иногда появлялась. Да сколько нас таких, детей. Они и внимания, наверное, не обращали. Да и Адэт редко меня в люди выводила, не любила деревенских. Было за что.

Я встала со скамьи и пошла к торговой площади. Там рядом трактир, посижу, новостей послушаю. Детишки пробегали мимо меня, смеясь. Бабы косились недобро.

Идя по главной улице, наткнулась взглядом на мужиков, что чинили телегу, прошла мимо, до дверей трактира с названием “Сеновал”. Красноречиво. Зашла в пропахший потом и сивухой терем. На меня быстро поглядели все, кто сидел за столами, на манер: “ты кто такая?”. Видно, в свете последних событий тут ко всем незнакомцам относятся настороженно. Меня они осмотрели, угрозы не увидели и продолжили отмечать, что солнце встало. Я подошла к стойке, подозвала хозяина.

– Мне чай, за дальний столик, – он кивнул, кинула ему монету, получив сдачу девять медяшек и девять олёнок. Как раз и деньги разменяла.

Прошла тихонько в самый дальний угол, мне тут же одна из подавальщиц принесла чайничек и кружку. К запаху я постепенно привыкла, стала осматриваться. В основном люди, сидящие здесь, были похожи друг на друга. Грузные, крепкий, бородатые, с мозолистыми руками и прищуренными, никому не верящими глазами. Были тут и купцы, что побогаче одеты, и крестьяне, что одеты скромнее, но добротнее.

– Да что ты мне несешь? – взревел вдруг один из мужиков, крестьянин. – Говорю: нечисть это, а не зверь! Если бы зверь был, его бы давно изловили, ты думаешь али нет?

– Да какая нечисть, Ярема, у нас тут, акромя болотников и леших, никогда никого не водилось, – отвечал ему другой.

– А я говорю тебе – нечисть! – не унимался Ярема. – Столько люда пропало, ни один зверь столько на прокорм себе не берет.

– С тобой, дураком, спорить, – махнул на него рукой мужик.

– Это, я-то дурак?! – закричал обиженный крестьянин. – Чего же ты сам тогда ночью в лес идти боишься, а? Струсил?

– Да я умалишенный тебе что ли, но ночам идти в лес? Зверь меня там и загрызет, а ты моих пятерых деток сам кормить будешь? – Ярема замолчал.

– Я тоже думаю, что это зверь, – крикнули от другого стола. – Больно лютый, правда. Ведь одежду рваную находили и следы волчьи.

– Откуда ты-то знаешь? – спросил еще один, что сидел поодаль.

– Я с охотниками полпути шел. Они из Тапчатника идут, поселка, что на севере, там, поговаривают, этот зверь и начал охоту.

– Топчатник? – переспросил тот, что спорил с Яремой. – Это не у звериных земель ли?

– Нет, чуть дальше, от него дня четыре пути по речке до Тер`Рионовских пустошей.

– Оборотни, будь они неладны! – вскричал Ярема. Все замолкли. Упоминать их не к добру было, тем более в такое смутное время, как сейчас.

– Не они это, – сказал тот, что шел с охотниками. – У нас договор же, столько лет они людей не драли.

– Да кто их теперь знает, – промолвил немолодой мужчина, борода которого была уже седой. Опять воцарилась тишина. Эти люди знали больше моего. Видно, что-то витало над всеми ними, о чем они молчали.

Еще и оборотни эти. Я о них слышала-то немного: что живут на севере да в зверей превращаются, на этом все. Уж видеть их мне точно не доводилось. Страшные, небось. Мужчины продолжали:

– Не оборотни, нечисть, – ответил молодой парень. – Если ночью пропадают, значит, нечисть. Зверь бы и днем людей крал, а тут все по ночам. Известное дело, это признак темной силы.

– Дурень ты молодой, – сказал еще один мужик.

– Все равно убьют, – произнес тот, что был с охотниками. – Я с отрядом шел, все крепкие мужики, изловят да убьют. Нечисть али зверь, не жить ему.

– Где охотники-то твои? – спросил тот, что спорил с Яремой.

– Они в другую сторону ушли, к Птичьему погосту, – я замерла. Эта деревенька рядом с моим селом находиться.

– А что там в Птичьем-то? Напал кто?

– Да, видимо, напали, они мне не больно отчет держат, – огрызнулся мужичок. Я сжала пальцы на правой руке. Марун, храни тетушку, она же тебе, лесному божеству, столько лет служит. Прошептала слова молитвы, в воздухе символ бога начертила. Адэт – не обычная деревенская баба, она знает, как защититься.

Разговор с нечисти и волков перешел на новые налоги и плохие дороги. Мужики все больше распалялись, а я не особо слушала. Мое природное чутье, женское оно или ведьминское, молчало. Значит, все хорошо должно быть. Но страха от этого меньше не стало.

Под вечер я вышла из трактира. Воздух показался кристально чистым и свежим, по сравнению с затхлым в таверне. Мужики все так же чинили колесо и ругались. Парочка охранников обоза сидела около костра, я подошла к ним, села на свободное бревно, они замолкли. Боятся, наверно. И правильно, лучше так, а то ведь мужичье в дороге и снасильничать может.

Спать легла рано, еще не все из трактира на сон пришли. Снился дом и Адэт, будто она гладит меня по голове и старую песенку из детский сказок поет. Слова не разобрать, но на душе становиться легче. После сон медленно переходит на уже виденную мной поляну, на зверей. Только теперь никто не выходит из леса, они затаились, ждут меня.

Проснулась я рано. Солнце еще не встало полностью, только немного прорезалась светлая полоса на востоке, над лесом. Умылась, стараясь не будить пьяных купцов и охранников, которые вповалку спали около уже почти догоревшего костра. Прошлась по лагерю, размяла плечи. Хоть на шкурах сплю, а все-таки это тебе не перинка и кровать дома.

Деревенские уже начали вставать. Видела парочку крестьян, что вышли из таверны и побрели к себе домой. Пару раз пробегали за водой ребятишки. Видно, мамка разбудила, чтобы начать готовить. Я сама подошла к колодцу. Неудобно его расположили. Вроде, около трактира, но к лесу ближе.

Я достала ведро, отпила немного студёной воды.

– Тетенька, водички налейте, – прощебетали рядом. Опустив взгляд, я увидела малышку, бегавшую вчера в синем сарафане.

– Конечно, крошка, – и не боятся же таких маленьких отпускать. Отлила ей в ведерко воды и решила проследить, как она домой дойдет.

– Спасибо, – махнула она рукой и побежала по улочке. Я глядела ей вслед. Девчушка вдруг остановилась, прислушалась. Я замерла. Послышался мужской голос, будто звал кого. Крестьяне. Девочка долго смотрела в проулок, а потом, подхватив ведерко, пошла туда. Отец, наверно, на пашню вышел и ее к себе зовет. Еще немного постояв, пошла к обозу. Охранники начали просыпаться, остальные еще мирно храпели.

Из проулка, где скрылась малютка, послышался крик. Остановившись, я еще раз замерла, посмотрела на охранников: они были с похмелья или с глубокого сна и на меня не обратили внимания. Ждать я не стала. Крикнула мужикам:

– Проснитесь, там девочка кричит, будите всех, – они ошарашенно и сонно на меня посмотрели, а я, подобрав сарафан, уже бежала к проулку. Подбежав к месту, увидела, что это не проулок, как показалось мне ранее, а небольшая тропинка между двумя домами, уходящая в лес. Значит, никакой пашни и огородов там нет. Я рванула вперед. На тропинке валялось брошенное ведерко.

Мыслей, пока я бежала, не было. Лишь на подкорке сознания что-то сработало, когда я увидела вилы, приставленные к забору, и взяла их.

Добежав до кромки леса, я прислушалась. Уже не было слышно криков, только обычные лесные звуки, шуршание. Я пошла дальше молча. Где-то правее звук шуршания будто бы был сильнее, направилась туда. Если мужики решили снасильничать – убью. А если не мужики? Ох.

Пробираясь тихонько и стараясь не шуметь, я вышла на полянку. Посередине стояла девочка и плакала. Но не как обычно плачут дети, громко и сильно, а тихо, испуганно.

– Милая, иди сюда, – позвала я, девочка посмотрела на меня. В ее глазах был ужас. Трясущейся рукой она указала налево, в темные лес, который даже встающее солнце не освещало. В той стороне хрустнули ветки. Немедля я подбежала к девчушке, схватила ее. Из леса раздался утробный рык. Направив вилы в ту сторону, стала ждать. Бежать от зверя было опаснее, да и не убежим мы.

– Стой рядом, – скомандовала девчонке. – Что случится – беги и кричи, – она стояла позади меня, вцепившись в сарафан.

Зверь обходил нас по кругу, наслаждаясь нашим страхом. Он то рычал рядом, то оказывался совершенно в другой стороне. Подмога не приходила, охранники, быть может, даже не расслышали, что я им сказала. Скоты.

Минуты игры, которые для нас с девочкой тянулись так долго, резко закончились. Зверь выскочил и помчался на нас. Здоровенный черный зверь с ошалелыми бешеными глазами. Мысль, мелькнувшая в моей голове перед броском волка, была одна: “это не зверь”. Он набросился быстро, но время будто немного замедлилось для меня, я присела и выставила вилы вперед. Он напоролся на зубья и взвыл. Девчушка, упавшая на землю, жалобно захныкала. Зверь пролетел дальше. Вилы был погнуты и ощутимого урона ему теперь точно не нанесут.

Взяв малышку за руку, я прошептала:

– Когда скажу – беги и кричи, – девчушка кивнула.

Зверь сделал круг и набросился еще раз, теперь сильнее и совсем не играясь. Тут к черной тени метнулась еще одна, крупнее. Она сбила зверя, и они большим клубком покатились по поляне. Подмога подоспела.

Немедля я подхватила девчонку и побежала прочь. Вилы так и остались валяться на поляне. Сзади раздавалось разномастное рычание. Еще парочка теней метнулась на поляну. Я бежала, не оглядываясь. Девочка плакала у меня на руках, теперь совершенно нормально, громко и яростно. Бедняжка, как бы умом не тронулась. Мы уже выскочили на тропинку, когда нам навстречу выбежали мужики, кто из моего отряда, кто из деревенских. Увидев нас, замерли ненадолго и рванули вперед.

– На поляне зверь, – крикнула я, пара мужчин кивнула, и скрылась за нашими спинами.

Выйдя на главную улицу, опустила малышку и спросила:

– Где мама твоя живет? – трясущаяся ручонка указала на самый большой и пригожий дом. Подхватив ее на руки, медленно пошла к нему.

Зашла во двор, постучала в дверь. Мне открыла красивая деревенская женщина. Увидев нас, она удивилась, а потом, заметив девочку, испугалась.

– Зверь напал, – пояснила я. Видимо, мама ее так и не узнала, что девочка пропала. Я передала ей малышку, девочка заплакала еще сильней. – Ей сонной травы дать надо – она успокоится, – посоветовала я женщине. Она все так же ошарашенно смотрела на дочь, потом быстро кивнула и закрыла передо мной дверь. Хваленая деревенская благодарность, что сказать.

На деревянных ногах я спустилась с лестницы, прошла по двору, вышла за забор и по нему же сползла на землю. Сев в клумбу с цветами, я разревелась, уткнувшись в сложенные на коленях руки. От испуга ладони тряслись, и вытереть слезы было очень трудно. Сарафан я опять уделала грязью и травой. Страх выливался через край. В какой-то момент рыдания стихли, и я просто глотала воздух, будто задыхаясь.

Долго сидеть не могла, на улицу уже начали выходить крестьяне, косясь на меня, как на забулдыгу. Встав, я тихонько пошла к торговой площади, держась возле забора. В тишине прошла таверну, место нашей ночлежки и, дойдя до колодца, остановилась. Руки не слушались, поэтому я довольно не скоро достала ведро и вылила холодную воду себе на голову. Стало легче. По крайней мере, прошла дрожь.

Нормальный слух стал возвращаться, но вокруг было все так же тихо. Я обернулась: сзади меня, где располагалась стоянка, почти никого не было. Костер давно потух, вещи разбросаны, видимо, все вставали впопыхах. Побрела к своей телеге, но, так до нее и не дойдя, уселась на бревно около еле дымящихся углей.

Еще нескоро стали возвращаться мужчины. Они громко переговаривались, но, завидев меня, умолкали. Двое охранников подошли с хворостом и снова разожгли огонь, стало теплее. Потом начали подходить деревенские и спрашивать, что случилось, недобро косясь на меня. Я же грела руки и пыталась высушить сарафан и волосы, простыть с таким ветром – очень легко.

Кто-то, подойдя, всунул мне в руку кружку. Кажется, это был Мересий:

– На, выпей, – я покорно взяла и сделала большой глоток. Сивуха. Горло обожгло, и я закашлялась. Постепенно в теле появилась алкогольная легкость, и захотелось спать.

Долго еще шумели голоса, и шла вереница деревенских на расспросы. Слова я не разбирала, но то тут, то там мелькало “зверь”. Где он, кстати? Неужели еще не освежевали и не вынесли на главную площадь?

Я не заметила, как это случилось, но все голоса стихли одновременно. Наступила звенящая тишина, меня это испугало. Было тихо, как недавно в лесу, на поляне. Резко подняв голову, я замерла. Из леса выходили оборотни. Их были больше десятка. Они были уже в человеческом обличье, но сзади них скользило несколько теней, волков. Все замерли. Наверно, не каждый день купцы видят таких гостей.

Они шли спокойно и гордо, будто не направлены на них все взгляды, будто они не самое интересное на этой поляне. Каждый высок, крепок, не чета нашим обрюзгшим мужикам. В каждом была неведомая сила, скрытая угроза. Все они были чем-то похожи. Одеты одинаково: штаны и перекинутые через плечо шкуры зверей. У кого белая, у кого черная, была даже рыжая, лисья. Наверно, это их обычное облачение, и голый торс их явно не смущал. Обуви тоже не было, зато на поясе у каждого висел большущий кинжал или нож.

Последний выходящий из леса тащил за собой тушу черного волка. Кровавый след прочертил площадь. Вот где туша. Прав был Ярема, нечисть это, оборотень, а не зверь.

Они шли к таверне, проходя мимо нас, смотря поверх наших голов. Лишь однажды кто-то из них посмотрел на меня и замер. Наши взгляды встретились, он даже, кажется, улыбнулся и пошел дальше. Но я не запомнила его лица, слишком все слилось в единое целое.

Они ушли, все долго молчали. Потом мужики начали собираться в путь, я пошла к своей телеге, легла, и, укрывшись шкурой, уснула. Быстро и без снов. Перед тем как погрузиться в сон, я потерла ключицу, которая резко заболела. “Надо будет посмотреть, что с ней” – было последней мыслью.

Проснулась я после обеда с жутким чувством жажды и больной головой. Гори огнем эта сивуха. Поднялась на телеге. Волосы были неприятно сухими и растрепанными после умывания холодной водой. Ключица неприятно зудела. Хотелось кушать. Полностью открыв глаза, я испугано подскочила.

Вместо привычного пейзажа: лес, дорога и села, я увидела больше десятка пугающих оборотней, которые с интересом смотрели на меня. Растерянно вглядываясь в лица, я первым делом подумала, что меня похитили. Но, узнав своего возничего и старую телегу, выдохнула. Сидя на лошадях, которые были явно больше наших, обычных, и имея при этом весьма массивный вид, они представляли собой опасность.

Мой взгляд, наверно, был настолько испуганный, что один из оборотней подъехал ближе и, лучезарно улыбнувшись, что не очень шло ему с такими клыками, сказал:

– Нам по пути, мы тоже едем в столицу, – чегой-то они передо мной отчитываются?

– Ага, конечно, – просипела я севшим от долгого сна голосом. Оставшуюся часть поездки до первого привала я старалась не смотреть на оборотней, а наблюдать за деревьями. Вскоре стало еще сложнее, потому что они почти окружили мою телегу и, кроме них, смотреть было уже не на что.

Когда объявили привал, я первым же делом понеслась к Мересью:

– Пересади меня, – прошипела я.

– Неа, – ехидно улыбнулся он. Неужто мстит?

– Прокляну!

– Проклинай, завтра до столицы будешь ехать в той же повозке, – скотина.

– Река тут есть?

– Ручей чуть поодаль, – он указал рукой направо, где действительно за деревьями блестела вода.

Разозленной ведьмой я пошла туда. Пробираясь сквозь кусты, кляла Мересья-забулдыгу и оборотней. На кой ляд они вообще за нами увязались?

Ручей был маленький, но чистый. Пройдя повыше и найдя заросли кустов поплотнее, я, кинув сумку с чистыми вещами на берегу, начала потихоньку раздеваться. Деревенские не полезут смотреть, а оборотни… Ну, надеюсь, я им не особо нужна. Раздевшись до нижней рубахи, пошла в воду, зашла по колено. Привыкнув к холоду, начала умываться.

Первым делом помыла голову. Адэт – чудесная женщина, положила мне мыло. Потом я омылась полностью, сбросила грязную одежду и тут же ее постирала. Надела на себя чистую рубашку, сарафан. Белье грязное выжала, на руку повесила и пошла к ночлегу. Спустившись вниз, увидела, что в ручье моются и оборотни. Четверо здоровых парней, так же, как и я некоторое время назад, стирали свои вещи и умывались.

Застыла, не зная, куда податься. Меня-то они уже заметили. Стою и смотрю тут на них, а они почти голые. Стыд-то какой. Но до чего ж краси-и-ивые. Потому взгляд и не опускаешь, бесстыдница?

От этого стало еще хуже, и я опустила голову.

– Мы тебя напугали? – донеслось от ручья. Покачала головой. – Проходи, мы не тронем, – я быстро кивнула и, ломанувшись к кустам, где был выход на поляну, врезалась тут же в еще одного парня.

– Извини, – пропищала я, быстро взглянув на него. Это был тот, кто подъезжал ко мне сегодня днем. Он что-то сказал, но я уже не слышала, несясь к своей телеге. Доигрался Мересий, точно слабень-травы ему подсыплю.

Купцы разложили вещи, собираясь спать. Оборотни разместились поодаль, зажгли свои костры и переговаривались на своем языке. Чувство стыда не дало мне хорошо поужинать, поэтому я, прокравшись к себе в телегу, улеглась спать, хоть сон и не шел. Уже все улеглись, даже со стороны оборотней наступила тишина, а мне все не спалось.

Покрутившись и поняв, что все равно не уснуть, я встала. Сначала осмотрелась: костры горели, но никого около них не было. Даже наша стража, решив, что с оборотнями и так безопасно, не стал выставлять дозорных. Я слезла с телеги. Ох и затекли же бока!

Тихонько пробралась к костру, посмотрела на стан оборотней. Вроде, они спали. Около костра было приятно тепло и по-домашнему уютно, если не считать невыразимый храп мужиков. О себе неожиданно дал знать рисунок на ключице, зачесавшись. Точно, с ним весь день что-то не то происходит. Быстренько огляделась и, опустив немного рубаху, посмотрела.

При свете костра видно было не очень хорошо, но одно стало ясно – рисунок изменился. Вместо одного из нераскрытых бутонов расцвел цветок. Еще раз всмотрелась. Точно, не привиделось. Так и застыла. И что это значит? Ответ, похоже, очевиден: один из моих суженых появился. Значит, оборотень? Ну не Мересий же! Иль нет? Я поглядела на самого храпящего купца, да ну его.

Может, это другое что значит? Необязательно, что этот нареченный рядом. Подняв рукав, посмотрела на костер. Быстро же судьба наши дороги сплела. Поежилась. Но, может, все не так страшно? Он-то откуда обо мне знает? Просто деревенская девчонка, и все. Внимание, небось, и не обратил. Знать бы еще, конечно, кто это “он”?

Подняв взгляд, я посмотрела в сторону оборотней и замерла. У костра я была уже не одна. Не заметила, как он пришел и сколько уже лежит здесь, здоровенный белый волк. Я уставилась на него, он смотрел на меня. Резких движений я делать не стала, меня будто пригвоздило к бревну чувством невероятного страха.

У волка были большие и светлые глаза. Размером он был больше обычных зверей раза в четыре. Его белая шерсть от грязи и пыли посерела. Своими невероятными глазами он следил за моими движениями. От страха я произнесла:

– Ты же меня не съешь? – мне показалось, что он даже удивился, а потом фыркнул, мол, сдалась ты мне, худосочная. От этого стало как-то легче, может, и не съест. – Я пойду тогда? – спросила, волк рыкнул, а, может, и съест. Я замерла, руки начало немного трясти.

Ключицу жгло и, чувствую я, что это не напрасно. Значит, он? Этот волк и есть один из моих “стражников”? Легче от этого не стало.

– Значит, это ты, да? – неожиданно спросила я и сама же себе рукой рот закрыла. Дура, он тебя сейчас в зубах на свой север потащит, и никто уже не найдет. Волк только смотрел и никаких действий в мою сторону не предпринимал.

Мы сидели так еще долго. После встречи с черным зверем во мне уменьшился пыл на подвиги. Волка этого я боялась, вставать мне было страшно, так и таращились друг на друга. Просидели бы до утра, если бы волк не встал. Слава богам, пусть уходит. Но он не ушел, а подошел ближе. Смотря в его большие светлые глаза, я онемела, будто заколдованная. Ключица стала зудеть сильнее. Волк опустился и положил голову на мои колени. Морда у зверюги была тяжелая.

Аккуратно провела рукой между его ушей, он зажмурился. Значит, нравится? Или он сейчас мне руку по локоть отгрызет? Еще раз провела, почесала за ушком. Большой и страшный оборотень тихонечко сопел. Я же гладила его и думала. Завтра мы будем в столице, я убегу от них подальше и больше с оборотнями дел иметь не буду.

А если он тебя ночью украдет? Придумаю что-то. Богиня, мне бы только до тебя доехать и все это волшебство убрать.

Волк мирно дремал, а у меня тем временем затекли ноги. Вот же морда наглая, улегся, а что я спать хочу, ему не важно. Примостившись кое-как, скрючившись в три погибели, я уснула.

Оборотни смотрели, как вожак их стаи нес маленькую девичью фигурку к телеге. Кто-то ухмылялся, кто-то завистливо фыркал.

Проснулась я к обеду на телеге. Видимо, мужики меня от костра утром перенесли, а я и не заметила. Сзади все так же ехали оборотни. Мое пробуждение они встретили улыбками. И чего улыбаются, будто я им дите нерадивое?

– Скоро столица, – подъехав ко мне, сказал тот парень, что говорил со мной ранее. Неужели это он?

– Спасибо, – просипела я, волосы рукой кое-как пригладила, села. Уже без страха, но, все же смущаясь, осмотрела этих странных созданий.

Их было четырнадцать, и все они были неуловимо похожи, казалось сперва. У всех короткие темные волосы, все молоды. Но потом, только если приглядеться, можно заметить, что они очень разные. У кого-то глаза были зеленые или же янтарно-желтые, у кого-то волосы были длиннее и светлее, чем у остальных. Кто-то носил шрамы на руках или на лице. У одного, как я заметила, была татуировка, что вилась от шеи на грудь и плечо. Кто-то носил странные браслеты или медальоны. Одно было ясно точно – мне надо от них бежать и чем дальше, тем лучше.

Я перестала мельком их разглядывать, когда мы подъехали к столичным воротам. Быстро пройдя городскую стражу, волки попрощались с нами и уехали по другой улице. Не сказав мне ни слова и никак не выдав себя взглядами. Фух, святой Марун, как же хорошо. Незаметно прочертила символ благодарности в воздухе.

Мересий выкинул меня у одного из постоялых дворов, в напутствие сказав:

– Найди торговую площадь и поспрашивай про караваны до Хасы, столицы Шалана, – помахав мне на прощанье, ускакал. Козел. Все тетке расскажу.

Войдя в таверну, спросила у хозяина про комнаты. Он ответил, что сдает за пять олёнок в день. Я согласилась и попросила комнату с бадьей воды. Хочется помыться.

– Конечно, девушка, все будет, – кивнул он и проводил меня на второй этаж, в маленькую, но чистую комнатку с видом на улицу.

Бадью мне принесли сразу, налили туда парочку ведер холодной воды и, к моему изумлению, кинули нагревательный камень. Я думала, им только аристократы пользуются.

Разделась, грязные вещи замочила в еще одном ведре с водой, а сама полезла в ванну. Горячая вода расслабляла и смывала усталость. Свой день я решила распределить так: сейчас приведу себя в порядок, потом найду торговую площадь и караван, соберу вещи, посплю у себя и утром выеду в Хасу.

Погрузилась под воду, как же хорошо. Вынырнув, посмотрела на рисунок. С тех пор, как расцвел цветок, никаких изменений не было. Только стал ярче немного. Ну и бог с ним, оборотней я больше не увижу, а с ними и неизвестного жениха.

– Запихни себе этот золотник туда, откуда у тебя руки растут, скотина! – кричала я в след купчине, который лишь громко смеялся. Будь неладен этот Мересий. Если бы он выполнил свое обещание, мне не пришлось бы сейчас как угорелой бегать по центральной торговой площади и просить подбросить до Хасы.

Все торговцы, сучье племя, заломили цены и за два дня пути требуют золотник, не меньше. Золотник? Да за такие деньги они должны меня на руках до столицы нести.

Я села на ближайшую скамью. Злость до сих пор бурлила в крови, ну надо же так зажраться. Все обозы уходят завтра поутру, а так как договориться мне ни с кем не удалось, то завтрашний день я теряю. И есть у меня предчувствие, что в дальнейшем мне тоже не получится договориться хоть с кем-то. Столица, видимо, диктует свои цены, которые мне не по карману.

Встала и решительно пошла к городским воротам. Возле них найду обозы, что уже уходят из города, может, мне повезет. Дойдя до заставы, увидела только пустой тракт и парочку стражников. Все понятно, под вечер никто из города не выезжает. Оборотни их всех дери, купцов этих.

– Чего ищешь? – крикнул мне стражник, видимо, я вызвала подозрения, долго смотря на ворота. Подошла поближе к ним.

– Мне караван нужен до Шалана, подешевле, а то эти скоты цены заломили, – мужики покивали. Один, тот, что звал, сказал:

– Тут полдня пути по Низовки, торговой деревни, там цены ниже и тебя точно подвезут.

– А как до нее дойти?

– Прямо по тракту, мимо не пройдешь, это первая деревня на пути.

– Спасибо, – кивнула стражникам и поплелась на постоялый двор.

Значит, завтра пойду до Низовки пешком, а там найму обоз. Тракт этот людный, тем более утром. Но одной все равно идти боязно. Я остановилась, где-то тут по пути видела оружейную лавку. Прикупить себе что-нибудь для защиты все-таки стоит.

Лавка стояла в ста метрах от моей таверны. Хозяин уже начал собирать весь товар, чтобы закрываться, когда я зашла.

– Здравствуйте, милейший, – поздоровалась. Хозяин посмотрел на меня зло. – Мне бы ножичек купить, на женскую руку, небольшой.

– Ножичек, – презрительно сплюнул мужик. – Не ножичек, а кинжал, деревенщина, – добавил он тише. Впервые захотелось стать настоящей ведьмой и на старого мужлана наслать что-нибудь, да пострашнее.

– Будешь плеваться, я другого оружейного мастера найду, – сказала спокойно и взялась за ручку двери, чтобы выйти.

– Стой, – крикнул он мне. – Бабы, – прошипел себе под нос, но товар стал выкладывать обратно.

– Вот, есть эльфийский, лезвия тупиться не будут, лучшая сталь, – я посмотрела на красивейшее оружие. И цена у него красивая, пять золотых.

– Милейший, а подешевле есть что? Мне не от эльфов этой красотой придется отбиваться, – опять что-то пробубнив, он показал мне еще один. Маленький, лезвие чуть больше моей ладони, неширокое, рукоять из металла, простая. Взяв в руку и взвесив, решила, что оружие мне подходит. Цена тоже хорошая – пять медяшек всего. Но из чистой женской вредности еще несколько клинков попросила показать, в итоге, лишь бы от меня избавиться, лавочник отдал мне его с ножнами за три медяшки и семь олёнок.

С улыбкой во все лицо я пришла на постоялый двор. Сэкономленные деньги и кинжал грели душу. Раскошелившись на ужин, я поднялась к себе в комнату, где, наскоро поев и собрав вещи, с приятной усталостью легла спать.

Проснулась ранним утром. Пересчитала на всякий случай деньги. В итоге у меня осталось четыре серебрянки, четыре медяшки и пять олёнок, отлично. Клинок положила в карман кофты, надо в какой-нибудь лавке купить поясок для ножен.

Выйдя со двора и попрощавшись с хозяином, пошла к пропускным воротам. Из города уже выезжали несколько караванов, и была парочка пеших путников, таких же, как я. Меня пропустили быстро, пожелав удачной дороги.

Тракт и правда был тихим и спокойным, многолюдным. Поэтому первую половину пути я прошла с компанией, после обеда караваны ушли вперед, а пешие останавливались на привале вместе с отставшими обозами. Я не была голодна, и добраться до Низовки хотелось пораньше, поэтому пришлось идти одной. Хотя по дороге часто попадались идущие в город телеги и купцы на конях, да простой люд.

Идти в тишине было приятно. Окромя как по лесу, я нигде больше не гуляла, а тут такой простор, такая свобода. Рассматривая виды и дорогу, я дошла до деревни часам к пяти. Стражник не обманул, действительно, Низовку нельзя было ни с чем перепутать. Это была первая деревня на пути, к тому же с большим деревянным указателем.

Завернув на деревенскую дорогу, я сразу же нашла торговую площадь, где уже собрались караваны на постой. Тут рядом стояла парочка приличных трактиров, куда я и направилась. Купцы и деревенские переговаривались и пили за длинными трактирными столами.

– Эй, хозяин, – крикнула я, подойдя к стойке.

– Что тебе? – отозвался высокий мужик.

– Мне до Хасы надо доехать завтра утром, есть тут кто, держащий туда путь? – мужик подумал, почесал бритый подбородок.

– Пока нет, все на большую ярмарку едут, к эльфам.

– А что, путь не через столицу? – уточнила.

– Не-а, они по северу пойдут, по реке, – пояснил мужик.

– А как мне тогда до Хасы доехать?

– Ну ты комнатку у меня сними, а я тебе попутчиков найду, – хитро сказал трактирщик.

– Комнату, может, и сниму. Но, если соврешь, знай, я – ведьма, нашлю на твой двор чуму, все деньги потеряешь.

– Чур меня, – перекрестился он. – Тут кого хошь спроси, я своих гостей не обманываю.

– Спрошу, – погрозила я ему пальцем. – Сколько комната стоит?

– Четыре олёнки, вместе с ужином.

– Беру, – сказала я. – Организуй мне тогда и водички, умоюсь хоть, – мужик кивнул. Когда я отходила от него, бросил мне в след:

– За сколько мне тебе караван нанимать?

– За дешево, – бросила я и, найдя свободное место за столом, села.

Девушка, смутно похожая на трактирщика, принесла мне картошку с мясом и большущий помидор. Пока ела, слушала. Тут новости поинтереснее страшилок в деревнях.

– Давно эльфы ярмарку не проводили, – сказал ближайший ко мне купец.

– Так у них же коронация скоро, принц на престол взойдет, вот они и хотят побольше денег под это все собрать. Ты видел, какие они пошлины на торговлю заломили? – купец кивнул. – То-то и оно. Эльфы эльфами, а деньги и ушастым нужны, – тут ему отвесил подзатыльник молодой парень, сидевший рядом.

– Ты, Фома, рот-то закрой, они таких слов не любят, – Фома голову потер, осмотрелся.

– Да тут их нет, – обижено промямлил он.

– Нет, а уши есть. Ты хочешь, чтобы тебе пошлину повысили? Вот и молчи.

Доев чудесный обед, я пошла к себе. В трактире все обсуждали ярмарку и нового владыку эльфов и, как везде, налоги и дороги. Вроде места меняются, а говорят все о том же. Поднялась на второй этаж, нашла свою комнатку. Мне выделили угловую. Около кровати уже стояло одно ведро холодной и одно – горячей воды и небольшая лохань. Это вам не столица.

Вещи стирать мне было не нужно. Аккуратно сарафан и рубаху сняв, сложила на табуретку. Достала из сумки мыло, вымыла голову, сполоснулась и лохань вынесла за дверь, чуть живот не надорвала.

Уснуть сразу не получилось, хоть за сегодняшний день и устала. Ноги приятно ныли от долгой ходьбы. На душе было хорошо, после ужина-то. Глядя в потолок, почему-то вспомнила про тетю. Как она там? Зверь ее точно уже не потревожит. Деревенские к ней редко ходят. Скучает по мне, небось, и бурчит целыми днями. Надо ей послание отправить, чтобы не беспокоилась. Отсюда, наверно, не получится, а вот из Хасы можно. Так и сделаю.

Интересно, а оборотни как там? Вот же мысли на ночь идут, потрясла головой. Но красивые же, даже жаль, что мы не встретились в других обстоятельствах. Может, и стала бы женой волка, а что? Села на кровать. Так, мысли эти из головы выбрасывать надо. Никаких мужей нам не надо, тем более на ночь.

Спать пора.

Утром я поняла, что сглазила.

Спустившись на первый этаж, где за столами остались только те, кого не успели вынести ночью, я подошла к хозяину. Он, улыбаясь во все зубы, радостно мне сообщил:

– Нашел я тебе провожатых, всего за медяшку, – улыбнулась ему и поблагодарила. Купила за олёнку себе парочку пирожков и вышла на улицу, где, по словам мужчины, меня уже ждали.

Действительно, ждали. Внизу седлали лошадей оборотни. Все те же, до боли знакомые. Пирожком я благополучно подавилась, чем привлекла внимание. Все четырнадцать мужчин посмотрели на меня. Один из них, которого я раньше не замечала, сказал:

– Это ты та ведьма, что до Хасы едет? – остальные улыбнулись. Я красноречиво посмотрела на дверь таверны, да что мне так везет-то? Ключица неприятно покалывала. Мужа хотела? Вот тебе четырнадцать! Выбирай любого.

– Получается, что я, – сказала, спустившись.

– Нам как раз по пути, – улыбнулся тот парнишка, что раньше со мной говорил. Что-то не верю я им.

– Меня в Хасе муж ждет, – ляпнула я. Несколько мужчин посмотрели на меня внимательнее.

– Мы не трогаем женщин, – тихо, но твердо заявил тот, у которого была татуировка. Я испугано кивнула.

– На лошади умеешь ездить? – сказал знакомый уже парень.

– Нет, – радостно сказала. Фух, куда я им такая? Только балласт.

– Ничего, мы как раз купили женское седло в Латрине, – сказал еще один незнакомый оборотень. Случайно купили или для меня? Я осмотрела их, вроде бы на лицах не написано, что собираются меня красть. Да кто же их разберет?

– Садись, – подойдя, сказал парень, я сглотнула. Я на эту лошадь смотреть-то боюсь, не то что садиться.

– Ну что вы, я не умею совсем, вы без меня поезжайте лучше.

Меня аккуратно подвели к лошади, рядом с которой стоял мужчина с татуировкой. Он как раз закреплял женское седло со спинкой.

– Не бойся, с нами надежнее, – произнес он и, подхватив за талию, усадил. Я замерла и посмотрела на него испуганными глазами.

– Я отсюда теперь не слезу, – прошептала, он добро улыбнулся.

– Я помогу, – подтянул подпругу и какие-то ремешки, названия которых мне неизвестны. Боже, да я лошадь живую только издали видела.

Мы тронулись, мои провожатые в путь, а я, кажется, – умом от страха. Седло было мягкое и удобное, сзади небольшая спинка, которая держала меня, не позволяя упасть под копыта этой зверюге. Грамотно они придумали, теперь точно не сбегу. Я держалась за повод так сильно, что ногти до боли впились в ладонь и разжать их мне точно было не дано.

Лошадь или жеребец, шиш его знает, была очень спокойная. Окрас у нее был светлее, чем у остальных, серо-черный и белые ушки. Марун, пожалуйста, пусть она меня не убьет.

Оборотни не подавали виду, что еду я крайне медленно. Ехали рядом, окружая и подбадривая:

– Не бойся, все хорошо, у тебя отлично получается, – и так далее. И спасибо им за это, я даже постаралась им улыбнуться, но от страха у меня скорее получился оскал.

– Не сжимай так повод, – сказал мне парень с татуировкой. – Лошадь чувствует твое напряжение и нервничает, – он ехал по правую руку, я повернулась к нему с испуганными глазами. Значит, лошадь все же нервничает?

– Я не могу разжать руки, – прошептала, голос отказался меня слушаться. Он удивленно посмотрел на меня, потом на мои побелевшие пальцы. Он аккуратно остановил свою лошадь, за ней остановилась и моя, а затем и весь отряд. Он поднес свою ладонь к моей руке, от нее повеяло жаром. Вот почему они ходят полуголые, промелькнуло, они с такой температурой не мерзнут. Стараясь меня не пугать, он разжал сначала одну руку, потом вторую. Пальцы неприятно закололо из-за онемения. – Спасибо, – так же тихо сказала я, он кивнул.

Мы двинулись дальше, только теперь он держал повод моей лошади, а я разминала ладони.

– Почему трактирщик назвал тебя ведьмой? – спросил меня паренек, что ехал слева. Другие даже повернули голову, видно, их тоже это интересовало.

– Я сказала ему, что, если наймет мне плохой караван, то нашлю на его таверну чуму, – мужчины тихо рассмеялись.

– Теперь не нашлешь? – спросил парень с татуировкой, имя хотя бы надо узнать.

– Не знаю, – тихо ответила, он улыбнулся. Я покраснела, что они все на меня так смотрят?

– Как тебя зовут-то? Не ведьмой же нам тебя окликать, – улыбнувшись, сказал все тот же парень.

– Сона, – представилась.

– Красивое имя, – я зарделась. Не оборотни, а рыцари какие-то. – Меня зовут Радан, его, – он указал на того, что держал мой повод, – Эрридан. Остальные тебе на привале представятся, а то все равно всех не запомнить. Я сам их до сих пор путаю, – он засмеялся. Добрые оборотни меня пугают явно больше, чем просто молчащие.

– Почему ты едешь в Хасу одна? – спросил после непродолжительной паузы Эрридан.

– К мужу еду, – сдавленно прошептала. Он кивнул, но явно не поверил, как и все окружающие. Мы замолчали.

Скакать на лошади первое время было нормально, но после спина начала раскалываться от непривычной позы, и ноги, кажется, уже не смогут меня носить, ибо я их не чувствую. Заметив мое напряженное лицо, Радан предложил:

– Может, остановимся? Ты, наверно, голодна? – кивнула.

Оборотни, что ехали впереди, поскакали быстрее на поиски поляны, где можно было бы остановиться, об этом мне сказал Радан. Он вообще любил поговорить, по сравнению с другими. Может, это он и есть, этот белый волк? Я посмотрела на него внимательнее. Короткие темные волосы, карие глаза, молодое лицо. Ему не дашь больше моих лет. Чуть худее других, но не думаю, что слабее. Добрая улыбка и смех. Красивый голос.

Или это Эрридан? Я посмотрела направо, мужчина все так же держал повод моего коня. Он был явно старше меня, а может, даже Адэт. У оборотней, вроде, по-другому года идут, и в пятьдесят они могут выглядеть на двадцать. У него были пепельные волосы, которые то отливали темным, то из-за света становились светло-серыми. Глаза у него были темные, не карие, а, скорее, черные. Лицо очень серьезное и даже суровое, он пугал своим видом. Чаще молчал, но при этом постоянно смотрел. Как и сейчас. Я отвернулась. Лучше пусть будет Радан.

Вскоре мы добрались до небольшой поляны, и оборотни решили устроиться на обед. Они все быстрыми и отработанными движениями слезли с коней, я же осталась сидеть на лошади. Эрридан куда-то ушел. Рядом остался только Радан.

– Радан, – позвала я, парень обернулся. – Помоги мне слезть, пожалуйста, – он кивнул, но помедлил.

– Высвободи правую ногу из стремени и перекинь ее к левой, мне так будет удобнее тебя спустить, – сказал он, расставив руки, будто показывая, что поймает в случае чего.

Правую ногу получилось высвободить, но вот повернуться на лошади было выше моих сил. В попытке поднять ногу, я высвободила левую из стремени и стала заваливаться вправо, спиной вниз.

– Мама-а-а-а, – закрыла глаза и выставила руки вперед, стараясь хоть за что-то зацепиться, но в итоге повалилась спиной на землю, больно ударившись, из глаз брызнули слезы. Святой лесной бог, только бы спину не сломала.

Рядом кто-то засуетился, раздалось громкое рычание, но я так и не увидела, кто рычал. Меня подхватили на руки, это был Радан, он пытался что-то у меня спросить, но я не очень понимала по его голосу, что именно. Он волновался и путал слова.

Меня положили на что-то мягкое. Я попытала встать.

– Лежи, тебе надо немного отдохнуть, – сказал рядом один из оборотней.

– Все хорошо, – спину я точно не сломала, просто ушиб, пройдет. Попыталась еще раз встать, но рука Эрридана преградила мне путь, уложив обратно на землю. Рядом с безумно сожалеющими глазами сидел Радан.

– Со мной все хорошо, – повторила. Эрридан покачал головой.

– Ты сильно ударилась, мы останемся ночевать здесь, чтобы ты пришла в себя. Завтра поедешь на лошади с кем-то из нас, – это меня испугало куда сильнее.

– Я ног не чувствую, это нормально?

– Да, для первого раз в седле. Еще долго болеть будут, пока не привыкнешь.

– Не хочу к этому привыкать, – прошептала.

Оборотни разожгли огонь, наступили сумерки. От костра приятно пахло жарившимся мясом. Эрридан куда-то исчез вместе с Раданом. Ко мне подошел еще один оборотень, представился Руфусом, сказал, что поможет мне избавиться от ушиба. Протянул баночку с какой-то мазью и попросил ей намазать себе спину. Это не очень-то легко. Но сам он мне помогать почему-то не решился.

Мне стало легче, поэтому я повернулась на бок, чтобы видеть больше и попросила одного из проходящих мимо мужчин позвать Радана, тот кивнул. Через какое-то время пришел и сам парень.

– Радан, мне дали мазь от ушибов, можешь помочь мне дойти до кустов? Надо снять одежду, – парень смутился, но кивнул. Он помог мне подняться, правую руку я положила ему на плечи, стараясь с этой поддержкой быстрее передвигать ноги, но мне это не особо помогло.

Из темноты нам навстречу вышел Эрридан, он зло зыркнул на Радана.

– Куда ты идешь? – обратился он ко мне, наверное.

– Мне Руфус мазь принес, сказал, что от ушибов, но я не могу перед всеми себе спину мазать, – ответила я. Он посмотрел на меня, в его глазах мелькнула злоба.

– Я помогу, – сказал он и подхватил меня, взяв на руки, при этом спина отдалась болью, я прошипела. Он зло закрыл глаза. Его помогать никто не просил.

Аккуратно донес меня до высоких кустов.

– Раздевайся, я найду тебе одежду, – кивнула. Держась за дерево, сняла с себя сарафан, оставшись в рубахе.

Пришел мужчина.

– Дай мазь, – сказал он, я передала. Он поднял мою рубашку и смазал спину неприятной холодной мазью. Потом протянул мне штаны. – Это лучше, чем сарафан, – пока я переодевалась, он ушел, и провожать меня до костра пришел уже другой мужчина.

Сидеть было по-прежнему трудно, но боль понемногу уходила, я лежала на боку, подперев рукой голову, и смотрела, как аппетитно жарится мясо. Интересно, поделятся?

– Сона, – позвали меня, я подняла голову, рядом стоял Радан. – Извини.

– Ну за что? Я же сказала, лошадь – это не мое, – он сочувственно улыбнулся.

– Ты голодна?

– Как волк, – машинально сказала я и застыла, а вдруг это для них оскорбление? Я посмотрела на парня, тот меня не слышал, смотря на костер.

– Пойду, принесу тебе мяса и хлеба, – он пошел к костру и затерялся среди других мужчин. От усталости я перевернулась на спину. Небо здесь чудесное, ради этого и с лошади упасть не страшно.

– Сона? – раздалось рядом, я повернула голову. Возле меня стоял высокий и большой мужчина, больше похожий на медведя.

– Ага.

– Я тебе поесть принес, – усевшись рядом, сказал он. Я поискала глазами Радана, может, он попросил его принести?

– Спасибо, поможешь мне сесть? – мужчина распахнул глаза, будто удивившись. Но все же аккуратно подал руку, держась за которую, я села. – Ноги когда-нибудь перестанут болеть? – задала вопрос.

– Нескоро, – отозвался оборотень. – Меня зовут Велимир, – представился он и протянул большую деревянную тарелку, полную мяса, печеной картошки и хлеба.

– Вкуснятина, – прошептала. Вилку Велимир мне не дал. Да и сам стал есть руками. Ладно, тетке я все равно не скажу, поэтому, взяв хрустящий кусок мяса, сильно его укусила. М-м-м. Тетка так точно готовить не умеет.

Вместе с мужчиной мы смотрели, как остальные оборотни разбирали готовую тушку какого-то животного и расходились по своим местам. Выделились несколько оборотней, в том числе Радан и Эрридан, неся по две тарелки в руках. Посмотрев в нашу сторону, каждый так и остался стоять. Кто-то крикнул:

– Велимир, вот прохвост, – многие рассмеялись, уже во всю потешаясь над мужчинами, которые решили, как и Велимир, принести мне поесть. Их растерянные лица, особенно у Эрридана, так меня рассмешили, что я залилась смехом, попеременно ухая от боли в спине. Ну очень уж смешное это было зрелище. Радан смеялся больше всех, ругая Велимира. Эрридан, положив тарелку около костра, направился к нам. Взяв Велимира за ухо, по-детски отодвинул от меня, что рассмешило меня еще сильнее, и я, уткнувшись ему в плечо, хохотала.

– А я-то думаю, что он самый первый к костру рванул, – садясь напротив, сказал Радан. Велимир только улыбался и подмигивал мне. – Тебе, наверное, непривычно руками есть? – спросил парень. У него, кстати, была вилка, как и у Эрридана.

– Привычно, только тетке моей не говори, – подмигнула парню, он заливисто рассмеялся.

– Очень вкусно, я никогда такого мяса не ела, – похвалила.

– Свежайшее, только поймали, – пояснил Велимир. Радан замер, видно, решив, что новость об их охоте должна была меня испугать.

– Спасибо охотнику, – неловко сказала я, и все в кругу вроде как выдохнули. Не кисейная же я барышня, чего мне смущаться.

– Это ведь ты была в той деревне, на поляне? – спросил подошедший оборотень, садясь рядом с Раданом. Он был молод, внешне чуть старше меня, с приятными чертами лица и огненно-медовыми глазами. Тут уже замерла я, руки непроизвольно сжались, и картошка, которую я держала в руке, превратилась в пюре. Пришлось вытряхивать на землю.

– Да, – опустила голову, смотря в тарелку, слыша, как рядом раздалось рычание, и кто-то что-то сказал на волчьем языке. Подняв взгляд, я увидела, как все оборотни смотрят в свои тарелки и молчат. – Я не знала, что это оборотень, думала, простой волк, – тихо сказала я. Радан одобряюще улыбнулся. – Там девочка была, деревенская, я за ней побежала.

– Ты очень смелая, – сказал парень, тот, что спросил про деревню.

– Глупая, скорее, – улыбнулась, все немного расслабились. – Это вы смелые, если бы не пришли – меня бы растерзали вместе с девчушкой, – я поежилась. – Больше я точно в темный лес одна бегать не буду, – мне улыбнулись.

Постепенно к нам приходили все новые и новые оборотни. Мне задавали вопросы, будто больше говорить не о чем. Я окончательно оперлась на руку Эрридана, которая позволяла мне удобно сидеть.

– Твоя тетка – ведьма? – спросил неизвестный оборотень, я действительно запуталась в их именах.

– Ну как, сама она так не считает, но деревенские ее так кличут, – отвечала я. – Она, скорее, травница да повитуха. А у вас есть магия? – спросила я, имея ввиду оборотней.

– Есть, – ответил Эрридан. – Но не такая, как у людей. Наша магия во второй сущности, в звере и его силе, – я понимающе кивнула.

– Тебе еще что-то интересно узнать об оборотнях? – спросил парень с медовыми глазами, которого зовут Аврор. Какой-то неловкий вопрос. На меня уставились все присутствующие. Слишком они добрые, подозрительно.

– Эм, да многое, но вдруг это запрещено спрашивать, я же о ваших традициях не знаю, – выкрутилась.

– Тебе можно спрашивать, о чем хочешь, – ответил еще один оборотень.

Меня осенило. Они знают, они знают про мою пару! Знают, что кто-то из них – мой нареченный. Я была почти в этом уверена. Растерявшись, я посмотрела на каждого и спросила:

– Кто из вас – белый волк? – все в кругу затихли, но после каждый второй поднял руку, в том числе и Радан. Я посмотрела ему в глаза, он смутился. Значит, он? Я поднялась с плеча Эрридана и внимательно разглядывала парня.

– Пора спать, – произнес Эрридан, – завтра вставать рано. Сона, ложись ближе к костру, начало холодать, – все оборотни, как по команде, встали и пошли к своим лежанкам.

Оставшись одна, я улеглась на постеленное толстое одеяло и укрылась своим, что привезла из дома. Спина уже не болела, только ныла при резких движениях, чего нельзя сказать о ногах. Вот что болело, так болело.

Уснуть получилось не сразу, да и сон был рваным. То резко засыпала, то вырывалась из сна. Снилось что-то странное: то я бегу куда-то, а мне в след кричат, то я обнимаю большое облако. Подождите… Открыв глаза, я увидела перед собой большого белого волка, который, сложив свои белые лапы и положив на них большую морду, смотрел на меня.

– Я невкусная, – прошептала, волк фыркнул. Рисунок на ключице будто стал немного теплее. – Кто ты? – он смотрел на меня своими большими голубыми глазами, потом встал и лег рядом. И демонстративно заснул. – Не похищай меня, пожалуйста, – попросила. Волк делал вид, что спит. Я повернулась к нему спиной и попыталась уснуть. Зверь придвинулся ближе, сильно грея. Когда я попыталась отодвинуться, он рыкнул. Поняла.

Сон все-таки пришел, и, убаюканная волчьим сопением, я уснула.

Солнце уже начало вставать, когда мои попутчики проснулись. Кто-то уже обратился и побежал в лес на утреннюю охоту и пробежку, кто-то остался собирать вещи в дорогу. Оборотни посматривали на мужчину, который уже давно проснулся и обнимал маленькую девичью фигурку. После превращения он лежал голым, что его ничуть не смущало.

Один из мужчин подошел к нему и был удостоен яростного взгляда.

– Она испугается, – прошептал он.

В глазах парня появилось осознание, он отпустил девушку и встал. Не оглядываясь, обернулся волком и унесся в лес. Подошедший же укрыл их спутницу одеялом и по-доброму улыбнулся.

Я проснулась рано, но оборотни уже встали. Все ждали только меня, неловко как-то. Быстро умывшись, я подошла к Радану, который седлал свою лошадь.

– Радан, мне вчера Эрридан сказал, что я поеду с кем-то из вас. Может, все-таки одна? – парень посмотрел на меня.

– Подожди, сейчас узнаю. Но я считаю, что тебе лучше ехать с кем-то, у тебя ведь наверняка сейчас болят ноги, ты одна такой переезд не выдержишь.

– Тогда я лучше с тобой поеду, – сказала я, схватив его за руку. Если он – мой суженый, то ничего плохого не сделает. Ведь так? В столице я смогу от него сбежать, если что.

– Хорошо, Сона, – Радан помог мне забраться на лошадь, ноги неприятно тянуло. Быстро забравшись следом, парень взялся за повод. – Держись крепче и не бойся, – прошептал он, одной рукой аккуратно прижав меня к себе.

Последним на лошадь забрался Эрридан, он нашел меня взглядом, медленно кивнул и поскакал вперед. Мы же с Раданом ехали в конце, вместе с Аврором и Велимиром, которые много шутили и болтали, ехать было намного веселей.

– Сона, ты когда-нибудь каталась на волке? – задал Аврор глупый вопрос.

– Да, каждый день. Выходила в лес, ловила первого попавшегося и каталась, обычное дело для деревенской девушки, – Аврор рассмеялся.

– А хочешь?

– А можно разве? – сделала я большие удивленные глаза.

– Нельзя, – сказал Радан.

– Ревнует, – усмехнулся Аврор. – Все можно, если ты захочешь.

– Ну хорошо, – кивнула я, несерьезно же он об этом говорит.

Мы много и весело болтали, оборотни были на редкость обходительны. Радан в основном молчал, что странно, но за него говорили другие. Спрашивали, как это – жить с деревенской ведьмой, и что интересного вообще в людских поселениях. Мне же были интересны обычаи оборотней, у них жизнь, видно, куда лучше.

– Мы – пограничные оборотни, наша стая охраняет границу, – рассказывал Велимир. – У нас нет деревень, только крепости, если это стая. Если клан, то там, скорее, город. Такой, как Деян, что на крайнем севере. Его держит клан северных лис, сильный народ.

– Так чем отличаются клан и стая? Я думала, это одно и то же.

– Ну смотри, стая – это вожак и волки самцы. В стае нет пар. Только вожак и свободные волки, до двадцати зверей. И живут они в основном охотой, охраной и свободой. Хоть у нас и есть крепость, но мы там не так часто бываем, в основном патрулируем границы. Когда же волк находит свою пару – он уже не свободен, ему нужно тихое место для дома и потомства. Поэтому такие оборотни вступают в кланы или создают новые. В клане обычно находится до двухсот волков, их пар и детишек. Селятся они в безопасных местах, занимаются земледелием или ремеслами. Ты знала, что волки – лучшие оружейники и кожевники? – покачала головой. – То-то же! Если будешь покупать волчий клинок, знай, его сделал мастер из клана.

– Интересно, а девушки-волчицы у вас есть?

– В нашей стае нет, но у некоторых родов бывают. К примеру, у тех же северных лисиц, у рысей вообще матриархат, еще у медведей, вроде, есть.

– И как вы создаете пары? – поинтересовалась я.

– Обычно это договорные браки, сейчас очень редко получается найти истинную пару. Ее очень берегут, – рассказал Аврор. Я сглотнула, намек понят. Больше эту тему не поднимала.

После обеда мы остановились на привал, но, быстро перекусив, снова отправились в путь. Завтра утром мы должны быть уже в Хасе. Я попросила высадить меня на торговой площади, там поспрашиваю о храме Саиты. Оборотни заверили, что все сделают. Легенду о моем муже они уже раскусили, поэтому больше про него врать я не стала, просто умолчала.

До вечернего привала я разговаривала с Руфусом, он оказался целителем. Расспрашивал меня о травах, мазях и настоях и что-то особо интересное записывал. Я же узнала, что с помощью крапивы можно приготовить отличный отвар от вшей, а из сонной травы – настоять хороший самогон.

Наступили сумерки, когда мы нашли очередную небольшую полянку рядом с деревней. Оборотни не особо любили заезжать к людям, очень уж много внимания. Поэтому мы быстро пополняли там запасы провизии и уходили в путь. Так же и сейчас, несколько волков ушли купить продуктов, а когда вернулись – вручили мне сахарного петушка. Мне кажется, они окончательно поверили, что я – дитя нерадивое.

Постелив свое одеяло поближе к костру, я наблюдала, как один из мужчин разделывает свинюшку, принесенную из деревни.

– Ну что, поехали? – подойдя ко мне, спросил Аврор. Я вопросительно уставилась на него. – Ты же сказала, что хочешь.

– Я пошутила, – сказала растерянно. Парень как-то обиженно поник. – Давай просто погуляем? – он подумал и кивнул.

– Я сейчас, – сказал оборотень и ушел в кусты. Через какое-то время на поляну уже ступал большой волк каштанового окраса. Он подошел ко мне, прося ласки. Пришлось гладить его между ушами, а зверь, закрыв глаза, заурчал.

Под удивленные взгляды остальных мы пошли в лес, в другую сторону от деревни. Волк шел рядом, изредка срываясь с места или падая на землю, в листву, как большой игривый пес. Это очень меня смешило. Не такие они и страшные. Аврор долго бегал вокруг меня, играясь, я гладила большого проказника и рассматривала невероятной красоты лес. Тут он более просторный: большие пихтовые деревья остались позади, уступив место лиственным, даже стало намного светлее.

Аврор замер, когда недалеко раздался громкий рык. Испугавшись, я подошла ближе к волку. Он напрягся и встал впереди меня, защищая. Из леса вышел белый волк, по размеру он больше Аврора. Все замерли. Белый волк зарычал сильнее и Аврор, хоть и медленно, но все же отступил от меня. Посмотрев напоследок, он скрылся.

– Не ешь меня, – привычно начала наш разговор. В этот раз волк был злее. – Я не хотела тебя обижать, – сделала пару шагов вперед, волк стоял на месте. – Я не твоя пара, – прошептала. – Ты ошибся, все это только магия, неправда, – он смотрел на меня хмуро, но позволил погладить. – Все скоро пройдет, и ты поймешь, что я не твоя женщина, что все это – ошибка, – погладила его за ухом, он посмотрел на меня очень внимательно. – Ты знаешь, как отсюда выйти? Кажется мне, что мы заблудились, – волк неохотно отошел от меня и поплелся вперед. Идя за ним, я размышляла. Он – такая же жертва этого проклятья богини, как и я. Все его чувства навязаны магией. Если бы мы встретились, и у меня не было метки альвы, он прошел бы мимо, и оборотни так трепетно обо мне не заботились сейчас.

Мы дошли до поляны, после волк убежал в лес. Осмотрев стоянку, я посчитала, что на ней только девять оборотней. Радана, Руфуса, Аврора, Эрридана и еще одного мужчины не было. Из леса вскоре показались Эрридан, после него Руфус и оборотень, имени которого я не знала. Они собирали дикий укроп для похлебки. Радан и Аврор появились перед самым ужином. Кто-то из них и есть мой суженый.

Велимир, как всегда, первым принес мне поесть. Вместе с Раданом они уселись рядом со мной, травя байки. Аврор сегодня ужинал в другом конце лагеря, как и Эрридан. Этот-то на что обиделся? Он за сегодняшний день со мной ни разу не говорил.

Спать легли пораньше, устав от поездки, я быстро уснула. Снилась мне погоня: кто-то большой хватает меня за сарафан, пытаясь утащить в темноту. Во сне я вертелась, пока не уперлась в чей-то мохнатый бок. Обняла его и уснула крепче. Завтра мы расстанемся навсегда.

Большой белый волк смотрел, как девушка спала. И в этом простом, казалось бы, действии она была по-волшебному прекрасна. Ее ресницы подрагивали. Ей снилось что-то, волк надеялся, что о нем. Почувствовав, что зверь рядом, она не испугалась, как в прошлые разы, а просто его обняла. От этого внутри образовался ком невыразимой нежности, он лизнул ее, девушка поморщилась.

Утром, наскоро собравшись, мы выехали на тракт. Дорога до Хасы не заняла много времени, и уже в обед мы были у сторожевых ворот. Я ехала на лошади одна, рядом поддерживал меня за повод Эрридан, который за всю дорогу не произнес ни слова.

Оборотни выполнили свои обязательства и довезли меня до торговой площади, не взяв никаких денег за дорогу. Эрридан помог мне спуститься с лошади, сказав:

– Если что, мы выезжаем завтра из “Подковы” – это постоялый двор около центральной площади, – я кивнула. Попрощалась с Руфусом и Аврором, Велимир крепко меня обнял и сказал, что будет ждать, Радан спокойно кивнул и сказал, что, если что-то случится, они всегда будут рады помочь. Поблагодарив всех, я посмотрела, как они уезжают, и выдохнула спокойно. Осталось найти храм, и все будет решено.

Как добраться до храма, мне подсказал первый же лавочник, который торговал сырами:

– Им почти никто не пользуется, – сказал он, – на кой он тебе, девица?

– Ну это уже мое дело, дяденька.

– Молодежь, – покачал он головой. – Пойдешь по центральной улице у королевского дворца, свернешь налево, увидишь большой парк. Пройдешь его и сразу увидишь храм. Он уже разрушен, но жрецы богини туда еще ходят.

– Спасибо, – поблагодарила его и выбежала из лавки.

Главный городской тракт было не сложно найти, ибо это была самая большая и просторная дорога. Спросив у уличной попрошайки, в какой стороне дворец, и получив ответ и проклятия в дорогу (деньги-то я ему не дала), я пошла к дворцу. Хаса был куда красивее Латрины, богаче и зажиточнее. Тут чаще встречались другие расы, помимо людей. Пару раз мелькали эльфы, гномы, песчанники. В Хасе находится единственный человеческий университет магии. В других странах они тоже есть, но либо смешанные, либо исключительно для древних рас, таких как эльфы, демоны, оборотни в том числе. А Университет Магических Сил Хасы – магическая школа только для людей. Как раз мимо нее я и прошла по пути к дворцу.

В Хасе, насколько я знаю, правит старая династия, и сейчас на троне молодой король, недавно обручившийся с принцессой Ватилии.

Мимо меня прошли воины Шалана, серебряные рыцари, известные всему миру. Они даже в Темных Землях были и сражались там в первую Темногорскую войну, наравне с магами и древними расами.

Несколько этих воинов также сторожили вход в королевский дворец невероятной красоты, высокий и белокаменный. Дальше виднелся парк, который я и искала. По нему прогуливалось много богатых горожан, может, даже аристократы. На меня они особо не обращали внимания. Кроме деревьев и кустов разных форм, в парке было много фонтанов со скульптурами. Будет, о чем тетке рассказать. Подумав об Адэт, я вспомнила, что надо отправить ей весточку.

Большущий полуразрушенный храм стоял поодаль от выхода из парка. Рядом с ним посадили высокие тополя и ивы, стараясь скрыть явный упадок некогда величественного строения. Он состоял из колонн и большой площадки, треугольная крыша в некоторых местах отсутствовала. Посередине храма возвышался жертвенный алтарь. Именно такие храмы строили древним богам. К примеру, Маруну, которому поклоняется моя тетя, тоже есть храм. Он расположен где-то в глубинах Валитийских лесов. Она ходила туда когда-то и рассказывала мне о нем.

Я поднялась по развалившимся каменным ступеням, в храме было пусто и холодно, несмотря на теплую погоду на улице. Алтарь напоминал могильный камень, чем, собственно, и являлся. Старые боги тем и отличаются от новых: кровожадностью и человеческими жертвоприношениями.

Встав перед алтарем на колени, я начала взывать к Саите. Я не знала слова молитвы или призыва, просто повторяла:

– Саита, богиня моя, приди на мой зов, – проходили минуты, часы, но богиня не отвечала. Колени затекли так сильно, что пришлось практически падать на пол и ждать, пока противное чувство уйдет. После, присев на холодный пол и облокотившись на алтарь, я смотрела через колонны, как красиво ветер качает ветви деревьев.

В голове прокручивались одни и те же слова призыва. Не подумала я, что не всегда боги отвечают своим детям. Стемнело, на улицах зажглись огни, ветер стих, как и весь шум. Уже не молясь, я просто сидела, придвинув к себе ноги и обняв колени руками. Сколько бы времени ни прошло, мне нужна эта богиня, и я буду ее ждать.

Через несколько часов, укутавшись в плащ, я уснула. Мне снился большой белый волк, он идет мне навстречу и растворяется.

– Столько лет прошло, я уже и забыла, что когда-то создала тебя, – сказал громкий и звучный голос, от которого я проснулась.

Передо мной сидела невероятной красоты женщина. Ее длинные черные волосы спускались прямыми прядями по спине и груди на пол. В зеленых глазах отражалась усталость. У нее были правильные, но резкие черты лица, такими лицами обладали, наверно, все старые боги. Властные маски воинов, сильнейших титанов и создателей нашего мира. Одета она была в черное платье старого кроя с длинными рукавами.

– Небесная дева, – она посмотрела на меня. – Когда-то, создавая тебя, я думала, что спасу свой мир. Но сама же его и разрушила. Когда войны прошли, мы стали никому не нужны, – она грустно улыбнулась. – Что ты хочешь, мое дитя?

– Богиня, спасибо, что посетили меня, – она усмехнулась. – Я бы хотела вернуть вам дар, что вы дали мне при рождении.

– И дары мои больше никому не нужны, и я, – она очень печально вздохнула. – Ты такая маленькая девочка, Сона, совсем ничего не понимаешь.

– Знаю, но не хочу такой судьбы, судьбы альвы.

– Я тоже много чего не хотела и не хочу, милая. Помочь тебя я не могу, не в моих теперь силах это сделать. Но ты можешь избавиться от дара, заставив каждого своего супруга отказаться от тебя.

– Отказаться? – переспросила.

– Да, это всегда было можно сделать, еще в старое время. Тебе нужна капля их крови и клятва: “отрекаюсь”, все, – я посмотрела на нее, не веря, что все так просто.

– Я любила своих созданий и не хотела, чтобы они страдали, – пояснила мои мысли богиня, – она встала, посмотрела на меня сверху вниз. – Ты уже нашла своего первого, да?

– Но я не знаю, кто он.

– Все ты знаешь, – усмехнулась она.

Начиная с ног, Саита начала исчезать, я спросила ее в последний раз:

– У меня все получится? – богиня только рассмеялась и исчезла окончательно.

Встав с холодного пола и поежившись, я побрела к выходу из храма. Саита сказала, что они могут отречься от меня. Прекрасно, мне надо найти всех и потребовать с них клятвы. Им точно не будет нужна первая встречная девушка, и они отпустят меня.

Выйдя на улицу, я вдохнула приятный теплый воздух. Мой путь только начинается.

Оборотни сказали, что остановились в “Подкове”, около центральной площади. Что ж, идем туда. И сколько я буду зарекаться, что никогда больше их не увижу?

В темноте идти по парку было боязно, освещение-то было, но небольшое. Поэтому пришлось идти быстро и от странных звуков шарахаться. Выбежав из парка, я пошла спокойнее, тут ведь, и охрана около дворца, и людей чуть больше. За дворцом была городская площадь и трактиры. ”Подкову” я нашла быстро, у него самая большая вывеска, явно с магией сделана, ибо сияла в темноте.

Трактир был чистый, пьяных не сидело, столы уже убраны, только сонный хозяин протирал столы.

– Милейший, – подойдя поближе, позвала я. – Ты тут оборотней не видел? Четырнадцать мужчин, высокие, не носят рубашек, – зачем-то уточнила. Хозяин проснулся, кивнул.

– Девка, а тебе чего? У нас такими делами не занимаются. Иди отсюда, пока охрану не позвал, – вот, значит, как. Принял за блудливую бабу.

– Сейчас за слова свои головой поплатишься, у меня жених там, я к нему пришла, – мужик посмотрел, не веря, но уже не так зло.

– И что ты мне предлагаешь? Идти их будить?

– Нет, ты скажи, в какой они комнате, я сама разбужу.

– Ага, а потом мне стража штраф влепит за непотребство, – вот упертый.

– И что мне делать тогда? – спросила я.

– Сиди, жди утра, пока сами не проснутся.

Я прошла и села за длинный трактирный стол. Время сейчас позднее, значит, до утра ждать недолго. Комнату снимать не стала, а то лягу и просплю их отъезд. Трактирщика просить разбудить – напакостит, а мне потом оборотней не догнать.

– Поесть-то можно заказать? – крикнула я.

– Поздно уже, кухня не работает, – сволочь, попрошу Радана, чтобы он попугал мужичка, может, и лучше станет.

Слава богам, хоть чисто было, руки сложила на столе, голову опустила, спать все-таки очень хотелось.

Проснулась от злого и тихого голоса:

– Почему девушка здесь спит? – послышалось блеяние трактирщика. – Почему тогда нас не позвал? – тихий ответ. – Надо было думать, подготовь комнату и ванну, – звуки шагов. – Сона, вставай, – я приоткрыла глаза, увидела оборотня. – Чего ты нас не позвала?

– Трактирщик не дал, – ответила, вставая. От долгого сидения отекли ноги, я чуть пошатнулась, меня придержали сильные руки.

– С тобой все хорошо?

– Угу, мне с вами надо ехать, – глаза сами собой закрывались.

– Хорошо, – меня подняли и куда-то понесли.

– Без меня не уезжайте, – попросила.

– Не уедем, – ответили мне.

– С ней все хорошо? – спросил другой голос.

– Да, спит просто, устала. Сказала, без нее не уезжать.

– Куда мы теперь без нее, – ответил оборотень.

Меня положили на кровать и укрыли. Кто-то сел рядом, погладил по голове.

– Ты – маленькое чудо, – прошептал.

– Угу, только не уезжайте. – Я завернулась в одеяло и уснула.

Мужчина подождал, пока Сона закроет глаза, и прилег рядом, как всегда делал волком на привале. Хорошо, что она сама пришла, а то пришлось бы искать, придумывать, почему она ему сейчас нужна. Или оставаться рядом, следить, пока не привыкнет к нему. Идти за ней, бросив стаю. Теперь она – его стая.

Когда я встала, был вечер. Проспала! Выскочила из комнаты и врезалась в одного из оборотней, который стоял у моей двери в коридоре. Ошарашено смотрю на него… Велимир!

– Вы здесь?! – он улыбнулся и кивнул. – А как же? Уехать же хотели.

– Тебя ждем. Иди в комнату, ванну принесли. Соберёшься, и поедем вместе, – я кивнула и зашла к себе. Стыдно как-то.

Лохань с горячей от нагревательного камня водой стояла около окна. Через полчаса я стояла на первом этаже вместе с Раданом и Велимиром и смотрела, как собираются оборотни.

– А где трактирщик?

– Отдыхает, – улыбнулся Радан, – устал, – уточнять я не стала.

Собрались, меня посадили на лошадь, сказали: “ учись”. Затем мы выехали из Хасы.

– Куда едем-то? – спросила я у Радана, когда проехали охранные ворота.

– В Тер`Рионовские пустоши, на границу с Ватилией, там наша крепость. Надо кое-какие дела завершить, – он немного нахмурился.

– Понятно, – замолчала. – Радан, тот белый волк – это ты, ведь так? Ответь мне, это очень важно, – парень напрягся, сжал сильнее повод и как-то подобрался.

– Сона, пока я не могу ответить на твой вопрос, – в итоге произнес он.

– Радан, это слишком много для меня значит, мне нужно узнать. Это решит мою судьбу, – смотря ему в глаза, сказала я.

– Я не могу, правда, – он опустил голову. – После пустоши тебе ответят на это вопрос.

– Сколько нам до нее ехать?

– Чуть больше недели, – я поникла, это слишком долго.

– И никто из оборотней мне не ответит? – Радан покачал головой. Я посмотрела на всех едущих впереди меня мужчин, они наверняка слышали наш разговор. Да что ж такое-то!

Друг за другом следовали дни, они тянулись очень размеренно. Мои навыки езды улучшились, но ненамного. От усталости ноги все так же болели, как и спина. Мы останавливались по паре раз за день: около полудня, чтобы пообедать, и вечером, чтобы поспать. Большой белый волк все так же спал со мной на привалах.

С первыми лучами солнца мы выезжали обратно на дорогу. Я ехала рядом с Велимиром или Раданом, изредка – с Руфусом. Аврор избегал меня после случая в лесу. Эрридан ехал во главе отряда, даже не смотря на нас, даже на привалах не подходил. Видно, и с ним что-то было не так.

В целом, ехать с оборотнями было весело, особенно из-за Радана и Велимира. Эти два хохмача заставляли меня смеяться каждый день. Вечерами они рассказывали мне интересные или страшные истории, говорили о своих традициях и культуре, поверьях.

– Да ты щенком тогда был, откуда тебе-то помнить? – смеясь, спрашивал у Радана Велимир, рассказывая, как они ходили на водопады.

– Каким щенком?! – возмущался Радан. – Мне было уже больше десяти.

– Я и говорю, щенок совсем, – заливался смехом мужчина.

– Так что на водопадах этих-то было?

– Как что? Красиво очень, и рыбы много. Мы тогда ушли на три дня, утроили привал. Хорошо было.

– Говорю тебе, я с вами был, – упирался Радан.

– Ага-ага, – беззлобно отвечал Велимир. – Чем бы дитя ни тешилось, – и подмигнул мне, я улыбнулась. – А ты, Сона, что у тебя интересного было в деревне? – к нам подошли два оборотня, принесли мне чай и дикое яблоко, уселись рядом.

– У меня… – откусила кусок. – Да ничего такого. Веселого немного, больше работы, да походов в лес. У нас рядом с избушкой очень красиво, поле большое, а за ним лес, что ни края, ни конца не имеет. И деревья там высокие: ели и пихты. Я в глуши жила, интересное – это в деревне, скорее.

– Ну почему? Нам все интересно, что было. Для нас это в новинку, – ответил мужчина.

– Велимир, да не знаю я, что рассказать. Обычная жизнь с теткой в лесу. Могу мазь тебе от перхоти сделать, если хочешь, – мужчина рассмеялся.

– Эрридан, а ты нам расскажешь что-нибудь? А то мы с Раданом уже все истории Соне поведали, – мужчина наливал себе чай. Услышав Велимира, он подошел и сел рядом с ним.

– Что хочет знать Сона? – он посмотрел на меня.

– Что такое истинная пара? – решила спросить я в лоб, пока большинство оборотней рядом. Тем более все те мужчины, которых я подозревала. Эрридан посмотрел на меня внимательно, все замерли. Я старалась смотреть в глаза мужчине, но слишком он меня смущал и пугал, пришлось отвернуться.

– Истинная пара – это лучшее, что может найти каждый из оборотней. Это продолжение его души, часть его самого. У каждого из волков есть истинная пара, но не каждый ее находит. Твоя душа может жить на другом материке, а ты этого никогда и не узнаешь. Поэтому для нас такая женщина превыше всего, – я смотрела на мужчину, он на меня, как и все, ожидая реакции или вопросов.

– А если она страшная? Или старуха? – постаралась улыбнуться, слишком серьезно все восприняли этот разговор.

– Наши боги сделали так, что возраст совпадет, а внешность… – Эрридан задумался. – Не так это и важно.

– А если женщина не хочет? – осмелев, спросила я.

– Мы не будем брать силой, – категорично ответил Эрридан. – Любовь надо заслуживать.

– А если она не полюбит? – мужчина замолчал.

– Полюбит, – тихо, но решительно ответил он.

– Сона, не забивай ты этим голову, – пытался весело ответить Велимир, но получилось у него плохо. – Давайте спать, что-то я совсем устал, и тебе отдохнуть надо, – все стали собираться.

Мне расстелили теплое одеяло около костра. Волки на редкость быстро собрались. Кто заснул, кто, перевоплотившись, побежал в лес. За дуру они меня все тут держат, что ли?

Сон не шел. Я думала о богине, об оборотнях. Они не отпустят. Он меня не отпустит. Надо придумать что-то, чтобы он от меня отказался. Я повернулась спиной к костру, устремив взгляд на лес. В тени деревьев кто-то стоял. Внутри что-то встрепенулось: он. Поднявшись на локте, я старательно всмотрелась в темноту. Рядом с моим оборотнем появился еще кто-то, и, когда я уже встала и направилась к лесу, они оба исчезли.

– Сона, не надо, – рядом со мной на лежанке поднялся Велимир.

– Мне нужно знать, кто он, – я посмотрела на мужчину. – Скажи мне, – присела рядом. – Я имею право знать, пожалуйста! Я уже схожу с ума, зачем ты так со мной? – давила на жалость.

– Я не могу, милая, только после Пустоши. Ложись спать, – я зло побрела назад.

Что произойдет на этой Пустоши?

Была уже глубокая ночь, но мне не спалось. Я смотрела на небо, вспоминала Адэт. Как мы так же лежали с ней на нашей поляне, и она показывала мне звезды, придумывая про каждую из них историю. Она говорила мне: “Смотри. Видишь эту звездочку? Это ты, а рядом с тобой звездочка побольше – это я. А рядом целое созвездие – это наш лес и дом. И каждую ночь, смотря на эти звезды, ты будешь видеть, что тебя ждут”. В такие моменты я больше всего любила свою ведьму. Так и не отправила ей письмо, совсем из головы вылетело. Меня уже больше недели дома нет, она, наверно, от волнения изводится.

Рядом прилег большой белый волк.

– Что в этих Пустошах? – он смотрел на меня, не моргая. – Почему сейчас не можешь мне сказать, кто ты? – я протянула руку и погладила его по морде. – Мне правда важно это знать. Все равно не скажешь, – я опять повернулась на спину. – Ну и бог с тобой, – отвернулась и через какое-то время уснула.

Был уже шестой день пути, мы проехали большую часть Ватилии, Тер`Рионовские пустоши были совсем рядом. Оборотни от такой близости своей родины приободрились и теперь шутили и смеялись не реже Радана и Велимира.

Мы, как всегда, ехали в конце нашего отряда вместе с Раданом, который, единственный из всего отряда, был не весел, а только больше мрачнел, чем ближе мы подъезжали к их дому.

– Ты чего замолчал? – старалась я приободрить друга. – Завтра к ночи мы уже будем у тебя дома.

– Знаю, – он надолго замолчал. – Ты хочешь знать, зачем мы туда едем?

– Да, – честно ответила я.

– Эрридан женится на моей сестре, Весте. Свадьба назначена на середину Леворга, – сейчас как раз 7 число этого осеннего месяца. – Они помолвлены с рождения, – вот как, у Эрридана уже есть пара.

– Значит, у него уже есть истинная пара? – уточнила я у парня.

– Да, – он помрачнел.

– Ты не хочешь сродниться с ним? – сделала я вывод из-за его настроения.

– Эрридан – хороший волк, и для нас честь – стать частью его рода, – ответил он мне.

– Твоя сестра его не любит? – тихо уточнила.

– Любит, – он нахмурился еще сильнее.

– Не переживай, все пройдет хорошо. Если они любят друг друга, то будут жить долго и счастливо. Я на твоем месте тоже бы волновалась, это такое событие, – взяла его за руку. – Я буду рядом и не позволю тебе грустить, – он посмотрел на меня и улыбнулся. Уже лучше.

– Ты можешь отказаться, – произнес Радан. – От истинной пары, волки не принуждают к любви. Просто скажи: “нет”, – пояснил он. – Ты имеешь право на выбор, – я кивнула, загрустив. Скоро я встречусь со своим нареченным.

Потом к нам подъехал Велимир и своими рассказами не давал вставить и слова. Радан же немного отстал, уйдя в свои мысли. Он переживает из-за меня? Ведь, если мой супруг ни Эрридан, ни Руфус, ни два волка, которые так со мной и не общались, то это Радан. Он боится, что меня не примут в его семью? Или что свадьба сестры – неподходящее время для объявления, что он нашел свою пару? Надо будет поговорить с ним завтра.

Оборотни скакали во весь опор, спеша домой. Мы не остановились даже на обед, никто не хотел терять и минуты.

Я весь путь слушала голос Велимира. Он рассказывал, как красиво рядом с крепостью, несмотря на то, что у них не так много лесов, как в Ватилии.

– Велимир, а ваши родственники не будут против меня? – спросила я перед въездом на территорию волков.

– Нет, они будут очень рады, – он улыбнулся одобряюще.

Было темно, дорога сужалась и из большого тракта превратилась в тропу. Впереди уже виднелись огни крепости и оборонительные башни. На севере стало значительно холоднее, и Велимир одолжил мне свой плащ, которым сам не пользовался.

– Вот мы и дома, – прошептал он, когда дорога расширилась, и мы въехали в большой мощеный двор.

Оборотней уже ждали. Несколько женщин (наверно, матери), которые при виде мужчин заплакали. Несколько молодых девушек, сестер или невест. Они, наоборот, радостно смеялись, подходя к оборотням и обнимая. Были и старики, отцы. На площадке стояли дети: две девочки и шесть мальчиков.

Велимир помог мне спуститься.

– А дети-то чьи? – спросила я, помня, что пары с детьми живут в кланах.

– Это сестры и братья, – пояснил он.

Спустившись, я увидела, как к Эрридану и Радану подошла красивая девушка в темно-сером платье с длинными рукавами и теплой меховой жилетке. У сестры Радана были длинные темные волосы, заплетенные в косу, и красивое, немного детское лицо. Она обняла сначала брата, а потом жениха, который прошептал что-то ей на ухо.

– Пошли знакомиться, – подтолкнул меня Велимир.

Сначала мы подошли к Эрридану и Радану.

– Здравствуйте, я Сона, – поздоровалась, смотря на Весту. У этой девушки удивительные голубые глаза.

– Здравствуй, – тихо произнесла она. – Я Веста, для меня честь познакомиться с тобой, – Радан опустил глаза.

– Это для меня честь, – улыбнулась. – Извините за беспокойство, я постараюсь не доставлять вам неудобство.

– Ну что вы, наш дом – ваш дом, – девушка слегка кивнула, а потом взяла Радана за руку и направилась к другим оборотням.

– У вас очень красивая невеста, – обратилась я к Эрридану. Он впервые счастливо улыбнулся.

– У меня самая красивая невеста на этом свете, – я аж замерла. Видеть его таким радостным было неожиданно.

– Я не буду мешать вам долго, – сказала я, мужчина посмотрел на меня внимательнее, и его улыбка застыла.

– Почему?

– У вас же свадьба, не хочу быть обузой. Спасибо, что разрешили приехать в вашу крепость, – кивнула и, подхватив Велимира, пошла в замок. Стало холодать, и я очень проголодалась.

У оборотней были слуги. Приятная немолодая женщина проводила меня на самый верхний этаж, где, как я узнала, обычно располагались гости. В темном коридоре было несколько больших дверей.

– Это ваши покои, госпожа, – поклонившись, сказала женщина.

– Ну что вы, зовите меня Соной, – я тоже слегка поклонилась.

Комната была небольшой, но уютной. На стенах висели большие и теплые ковры. Зачем им это? Посередине стояла кровать с большим количеством подушек и перин, рядом столик с зеркалом и стульчик. У другой стены стоял шкаф. Когда я подошла к нему, женщина произнесла:

– Там теплые вещи и платья, сшитые специально для вас, – она еще раз поклонилась. Не нравится мне это, но я все равно долго задерживаться не планирую.

– Спасибо большое.

– За ширмой расположена ванна с теплой водой. Я позову вас к ужину.

– Хорошо, – женщина опять поклонилась и вышла.

Я быстро пошла за ширму, где, скинув все грязные вещи, залезла в ванну. Сарафан и рубашки придется стирать, попрошу у женщины ведро с водой.

Смыв дорожную грязь и надев приятное и теплое голубое платье, я осмотрелась. В комнате было большое окно, к которому я подошла. Рядом оказался маленький балкончик. На улицу выходить не хотелось, потому что поднялся ветер. Я смотрела на земли оборотней, так подходящие им. Обширные, со скалами вдали и темным редким лесом.

Сегодня я узнаю о своем первом страже-супруге и, возможно, отправлюсь этой же ночью домой одна.

Вскоре в дверь постучали. Пришел Радан. Он отвел меня вниз, в большую столовую. Пока мы шли, я спросила парня:

– А зачем вы ковры на стены вешаете?

– От холода, – неохотно ответил он. Его настроение после приезда так и не улучшилось. Я замолчала.

Мы зашли в столовую, где за большим столом уже сидело большинство оборотней. Во главе стола сидел пожилой мужчина, по правую его руку – Эрридан, по левую – один из маленьких мальчиков. Видно, мужчина – это глава стаи, а Эрридан, мальчик, дети? Я прошла вместе с Раданом под пристальными взглядами присутствующих и села рядом с ним. В зал вошла Веста и, улыбнувшись всем, села рядом с женихом. Радан проводил сестру напряженным взглядом.

Когда все собрались и уселись, глава стаи встал и произнес:

– Я рад видеть своих сынов в добром здравии, выпьем сегодня за их силу и удачу. И за нашу чудесную гостью, которую мы так долго ждали, – мужчина добро мне улыбнулся, а я чуть не выронила бокал из рук. Все взгляды были направлены на меня.

Я опустила взгляд на тарелку, а оборотни под радостные возгласы начали праздник. Мы приступили к трапезе, на столах было много мяса и овощей, все пили медовуху, а немногочисленные женщины – вино.

– Радан, кто он? – прошептала я. Парень молчал, игнорируя меня весь ужин. Мне было неловко, многие смотрели на меня. Радан не хотел со мной говорить, а все знакомые оборотни сидели вдалеке. Кусок не лез в горло, я хотела уйти. Оборотни радостно и громко что-то обсуждали, иногда переходя на свой рычащий язык. Я долго смотрела на Велимира, который с удовольствием ел свиной окорок. Поймав мой взгляд, мужчина все понял без слов. Он поднялся, подошел ко мне и, громогласно заявив, что гостья хочет спать, вывел меня из столовой.

– Велимир, я не могу здесь находиться, – прошептала, пока мы поднимались. – Я тут лишняя, скажи мне, кто этот белый волк? Мне надо с ним поговорить, – мужчина молчал. – Пожалуйста, – остановилась и взяла его за локоть. – Это не мое место, мне надо уходить. Скажи мне, кто он. Это Радан, да? Это он? Просто кивни, – но мужчина не смотрел на меня и хмурился.

– Сона, это не моя тайна. Пусть он сам и расскажет.

– Но со мной никто не говорит, – всхлипнула я.

– Все сложно, девочка. Иди спать. Он обязательно тебе все расскажет сам. Потерпи, – мы стояли у дверей в мои покои, мужчина смотрел на меня с жалостью.

– Я уйду, – сказала серьезно. – Если вы не хотите говорить мне, я уйду, извини, – быстро зашла в свои покои, оставив мужчину в коридоре.

Я прошла до кровати, легла на нее, не сняв платье, и укуталась в мягкое одеяло. Единственное, чего мне сейчас хотелось – это оказаться у себя дома, в своей крохотной комнатке, в своей покосившейся избушке.

От переживаний и, возможно, от начинавшейся простуды я уснула беспокойным, болезненным сном, который прерывался частыми пробуждениями и ознобом. В бреду я видела мужчину, сидящего рядом со мной. Он что-то шептал, прижимая к себе, и давал пить какой-то отвар. От этого отвара к утру простуда отступила, и я заснула спокойно.

Когда проснулась, утро уже было в самом разгаре. Я переоделась, умылась и вышла в коридор, где почти сразу наткнулась на женщину-служанку.

– Можно мне лохань или ведро? Я хочу постирать вещи.

– Мы сами постираем, госпожа.

– Не надо, что вы, я сама умею. Вы мне просто воды дайте, – женщина посмотрела на меня и кивнула. Спустившись по лестнице, пошла в столовую.

За столом, кроме двух девочек, никто не сидел. Видно, все уже давно позавтракали. Я решила подойти к крошкам и спросить, где Радан или Велимир. Сегодня я точно выведаю у них все.

– Девочки, – позвала я, и две светловолосые головки повернулись ко мне. – Вы не видели Радана или Велимира? – близняшки отрицательно покачали головой. Я подошла к ним поближе. – А чем вы таким занимаетесь? – девочки вырезали из дерева какие-то игрушки. – Ого, научите? – девочки кивнули куда более радостно. Побуду пока с ними, может, увижу кого знакомого. – Как вас зовут? – сев к ним, спросила я.

– Алита, – одна из девочек указала на себя, потом на сестру: – Алира.

Девочки старательно вырезали маленьких волков. У них были специальные, под детскую руку, ножички, которыми они орудовали куда лучше, чем я. В основном они молчали или же говорили мне, как сделать лучше, иногда смеясь над такой неумехой.

– А ты теперь будешь нашей сестрой? – спросила одна из малышек.

– Почему? – удивилась я.

– Ты – невеста нашего брата, – я замерла, они тоже знают.

– Я пока не невеста, – улыбнулась. – Кто ваш брат?

– Вожак стаи, – гордо ответила Алира. Уточнять я не стала.

– Дети, – раздался приятный голос от двери, я повернула голову и посмотрела на Весту. – Всегда у них все, как в сказке, – она улыбнулась. Девочки улыбнулись ей и, радостно засмеявшись, побежали обниматься. Она присела к ним и, обняв каждую, что-то прошептала. Те, кивнув вышли из комнаты. – Они тебя не утомили?

– Нет, – я улыбнулась.

– Пойдем, прогуляемся, – мы вышли из гостиной и направились на улицу.

Веста дала мне свой плащ, чтобы я не замерзла. Чудесная девушка. Мы вышли во двор, и она повела меня по небольшой тропке, подальше от крепости.

– Как тебе у нас?

– Дома лучше, – честно ответила я. – Это слишком ново для меня, – девушка кивнула. – Тебе повезло с мужем, уверена, вы будете счастливы, – девушка мне улыбнулась и кивнула.

– Конечно. Мы вместе с Эрриданом с самого детства, я знаю его лучше, чем кто-либо. Мы – идеальная пара, – она лучилась гордостью.

– Это прекрасно, что вы так подошли друг другу. Когда ваша свадьба?

– А у тебя есть жених? – спросила Веста.

– Нет, я не пока готова.

– Скоро будешь, – резко ответила она. Говорит о Радане?

– Не думаю, – отрицательно покачала головой. – Расскажи лучше, как вы решили пожениться, как познакомились? Мне всегда нравились истории о любви.

– Эрридан учился вместе с Раданом. У нас детей отдают на обучение военному мастерству с малых лет. Хоть Радан был младше, они хорошо поладили. Мы тогда еще жили в клане, он находится севернее. Эрридан однажды пришел к нам на какой-то праздник и сказал своему отцу, что хочет, чтобы я стала его женой. Я тогда совсем малышкой была, – девушка улыбалась, смотря вперед. – Наши родители, недолго думая, заключили договоренность, что, если их дети вырастут и будут согласны, то поженятся. Эрридан с отцом потом надолго уехали из клана на границу, в эту крепость. А я росла и ждала нашей встречи, – девушка поправила волосы. – Когда мне исполнилось двадцать пять (для нас это совершеннолетие) ко мне приехал Эрридан. Он все так же хотел сделать меня своей женой, и мы заключили помолвку.

– Как красиво, – улыбнулась я.

– Действительно, хорошая история. Потом я с Раданом переехала сюда, чтобы готовиться к свадьбе и быть рядом с будущим мужем. Прошло уже два года, мы решили сыграть свадьбу, – девушка поежилась.

– Замерзла? – она посмотрела на меня пустым взглядом, будто была где-то далеко в своих мыслях.

– Немного, – она кивнула.

– Тут холоднее, чем в Ватилии, – продолжила я разговор. – Вы будете очень красивой парой, – она еще раз улыбнулась, и мы пошли в дом.

Веста сказала, что ей нездоровится, и ушла к себе, а я пошла гулять по крепости в поисках Радана или хотя бы Велимира. Ни того, ни другого нигде не было. А слуги, которых я встречали, отвечать мне не хотели. Я долго бродила по старым коридорам, побывала даже в семейной галерее, где были изображены статные мужчины и красивые женщины.

– Алита, Алира, – позвала я девочек, заметив их вдалеке, но малышки побежали от меня. – Ну куда же вы? – пошла быстрее за ними. Девочки спрятались за шторами, когда я зашла в большую залу. – И где вы? – громко спросила я, слыша, как девочки смеются. Дети у всех одинаковые. Пока я их “искала”, из больших резных дверей вышли Эрридан, старый мужчина – глава стаи, Велимир, Радан, несколько знакомых оборотней и еще трое незнакомых.

Когда они увидели меня и выбегающих из-за штор близняшек, то улыбнулись и поприветствовали. После стали расходиться по своим делам, особенно спешил Велимир, которого я не успела поймать за руку. Радан посмотрел на меня так, что мне вообще не захотелось к нему подходить. Оставался Эрридан, он шел последним. Когда большинство оборотней прошли, я тихо позвала:

– Эрридан, – мужчина остановился, я подошла к нему. – Не хочу доставать и тебя, тем более перед свадьбой, – он нахмурился, я стала говорить быстрее. – Пожалуйста, скажи мне, кто из волков – моя истинная пара? Я знаю, что ты знаешь его. Мне надо с ним поговорить, это очень серьезно, – Эрридан рассматривал пути к отступлению. Я взяла его за руку: – Пожалуйста, со мной даже Велимир отказался разговаривать, а Радан кидается как зверь. Я не представляю, что мне делать и чего ждать, – мужчина посмотрел на мою руку, я сразу ее отдернула. – Извини, я не хотела.

– Сона, – произнес он тихо. – Подожди немного, – от этих слов у меня глаза блеснули злостью. Нет. Меня уже больше недели просят ждать. – Сегодня ночью, – он не договорил, так как вошел незнакомый мне мужчина и силком увел Эрридана.

Мне же пришлось одной искать путь до своей комнаты, где я просидела остаток дня. На ужин я не пошла, мне не хотелось ни есть, ни сидеть там. Голова болела и, кажется, опять начинался жар. Цветок на ключице не давал о себе знать, никак не менялся.

Я лежала на постели, когда в одну из стен постучали. Я напряглась. Это он. Встала с кровати и подошла ближе. Тут из потайного входа, впуская холод, ко мне зашла Веста. Она была в ужасном состоянии. Я увидела ее заплаканные опухшие глаза, ее всю трясло, на скуле начинал алеть след от удара.

– Сон-н-на, – девушка бросилась ко мне в объятья. – С-с-сона тебе н-н-надо бежать, – захлебывалась она в рыданиях.

– Что случилось? – спросила взволнованно.

– Он убьет меня, если я тебе расскажу, – немного успокоившись, сказала девушка и тут же заплакала вновь, теперь тихо и жалобно.

– Кто? Что произошло?

– Он отменил п-п-помолвку, ворвался ко мне и сказал, что я больше ему не нужна, чтобы я уб-б-биралась, – девушка закрыла руками лицо. – Он использовал меня и бросил. Он никогда меня не любил. Тебе нужно бежать, – она яростно схватила меня за руку и повела к потайной двери, открыла ее и зашла вместе со мной. Ее руки дрожали, когда она закрывала дверцу. – Пошли за мной, я помогу тебе, – ничего до конца не понимая, я бежала по лестнице вместе с девушкой. Еще одна потайная дверь, и мы оказались в чьих-то покоях.

– Веста, что ты делаешь? – девушка кидала вещи в большую сумку.

– Помогаю тебе бежать, – сказала она, успокоившись. – Он придет за тобой, и сделает тебя своей, и бросит, так же, как и меня, – она задрожала.

– Что? Кто? – растерянно прошептала я.

– Эрридан. Он разорвал помолвку и намерен сегодня же сделать тебя своей, – я застыла и страх девушки передался мне. Значит, это был он. Он врал ей, своей невесте, и теперь намерен сделать это же со мной. Я начала помогать Весте в сборах.

– Что мне делать? – меня трясло, я огладывалась на дверь, ожидая, что сейчас ввалится Эрридан со свитой, и меня уведут, запрут, отдадут ему.

– Я помогу тебе, – шептала девушка, – ты не должна совершить ту же ошибку, что и я, – она опять заплакала. – Пошли, – схватила меня за руку и повела к еще одной потайной двери. Пройдя по прямому коридору, мы оказались в покоях Радана.

Парень сидел на кровати, опустив голову, и смотрел в одну точку. Он даже не заметил, как мы пришли, пока Веста не бросилась к нему и, встав на колени, не начала что-то говорить на волчьем языке. Радан тогда смотрел на меня своими пустыми глазами и кивал сестре, отвечая на ее слова. Затем сорвался и стал переодеваться в дорожную одежду.

– Он поможет, – шептала Веста. – Довезет тебя до речного порта, тут день пути. Там вы сядете на корабль до Хасы, и Эрридан больше не найдет тебя, – я кивнула. Было очень страшно. Все знали о том, что Эрридан помолвлен, и поэтому не говорили мне. Они боялись, так же боялись его. Радан быстро собрался, схватил походную сумку и, взяв меня за руку и сказав что-то сестре, пошел к стене. В ней открылся еще один ход, и мы снова начали спускаться. Веста крикнула мне в спину:

– Беги, – а потом стерла следы слез, умылась и, порвав платье в нескольких местах, театрально упала в обморок посередине комнаты.

Мы бежали с Раданом, я часто спотыкалась, но старалась не отставать. Мы вышли на конюшне, я поняла это по специфическому запаху. Парень стал седлать лошадь, старалась не мешать. Но мне становилось все хуже от страха и холода, зуб на зуб не попадал, и руки трясло. Мне чудилась погоня, а перед глазами стояло лицо рыдающей Весты.

– Пошли, – прошептал Радан. Я запрыгнула на лошадь, он сел сзади, прижав меня к себе, и мы поскакали из конюшни во двор. Дальше мы неслись во весь опор по невидимой мне дороге. Радан был в плаще, полы которого развевались от быстрой скачки. Он молчал, я ежилась и прижималась к нему, чтобы не упасть с лошади.

В холоде думать было легче. Получается, Эрридан и был моим избранником. Вот только он уже был помолвлен, и решил избавиться от невесты, и заявить на меня свои права. Все так долго молчали, потому что знали: я уйду, если узнаю. И Веста ведь тоже, получается, не знала. Узнала только сегодня, когда он заявился к ней в покои, чтобы избавиться, думая, что она побоится сказать об этом мне. Но она рассказала, она меня спасла. Я знала, что все слишком странно, что оборотни не откажутся от меня так просто. И Радан все это время знал. Каково было ему знать, что он сам везет замену своей сестре? Эрридан и его запугал. Но сейчас я не одна, и я убегу.

Сколько часов мы скакали, я не знаю, но на подъезде к какой-то деревне или крепости наша лошадь захрипела. Радан выругался, нам пришлось заезжать в трактир.

Когда Радан слез с коня, он крепко меня обнял и сказал:

– Ничего не бойся, я рядом, я не отдам тебя ему, – я обняла его в ответ.

– Спасибо. Дай мне свою одежду и клинок, я кое-что придумала, – парень опустил меня. Хоть и посмотрел, не веря, но все, что я просила, отдал и пошел в трактир, договариваться о лошади. Я же, быстро забежав на второй этаж постоялого двора, нашла пустую комнату и, закрыв дверь на щеколду, сбросила платье. Отрезав длинную полоску ткани, я замотала грудь, быстро натянула на себя мужскую рубаху и штаны. Волосы шнурком собрала в хвост и тут же его отрезала, кидая волосы к одежде. Накинула плащ и спустилась вниз. Радан, увидев меня, оторопел. Я провела по коротким волосам рукой и подошла к нему. Вещи и волосы выкинула из окна. Быстро расплатившись за новую лошадь, мы отправились в путь.

– До порта полдня пути, – сказал Радан. – Зачем ты переоделась?

– Так он не узнает сразу, смогу убежать, – парень на это промолчал.

В бешеной скачке прошла ночь, утро, день, и лишь под вечер мы доехали до порта, название которого я не запомнила. Там Радан договорился на ближайший корабль до Хасы, который отходил через час. Мы стояли на берегу под сильным ветром, ожидая посадки.

– Он найдет тебя, – сказал Радан.

– Нет, мы спрячемся.

– Я не думал, что Эрридан способен на такое, – сказал он и покачал головой. – Видно, у него совсем от близости голова поехала, – я кивнула, имея ввиду свадьбу и его поступок с Вестой. – У нас день или всего несколько часов форы. Если успеем покинуть берег, то удастся увеличить разницу, – немного помолчал. – Ты мне нравишься, Сона, – я удивленно посмотрела на него. – Эрридан не вправе тебе указывать, с кем быть. Это его проблемы, что ты – его истинная пара, он не должен был тебя принуждать.

– Радан, ты – прекрасный парень, но ты не знаешь, кто я на самом деле, – он подошел и обнял меня, сказав:

– Мне все равно, – я просто прижалась к нему, сжимаясь от холода и грусти.

Вскоре объявили посадку на корабль, нам выделили крохотную каюту с двумя местами в двухъярусной кровати, подумав, что мы – два парня, направляющиеся в столицу. Мы разместились и вышли на палубу, посмотреть, как отходит корабль. На борту было мало народу, и суденышко было небольшое.

Когда берега уже было не видно, мы спустились в каюту и уснули, долгая дорога давала о себе знать.

Я не слышала, как дверь в нашу каюту открылась, как зашли люди и оглушили Радана. Я проснулась лишь тогда, когда меня стащили со второго яруса и поволокли.

– А где баба-то? Это же малец, – пробасил мужик, который тянул меня за ноги. Я пыталась вырываться, но мне пригрозили ножом, и я перестала буянить.

– Нам-то разница какая? Мож, у них так бабы выглядят, – ответил второй, у которого был тесак. – Нам сказали одного убить, второго на берегу оставить, так и сделаем. Баба, не баба, хер с ним, – мужик загоготал, а мне стало невероятно страшно. Это Эрридан заказал нас? Значит, не отпустил и отпускать не собирался. По телу поползли мурашки, меня же сейчас убьют. Надо что-то делать. Я стала кричать, но проходящий мимо мужик, сплюнув, сказал:

– Да заткнись ты, и так тошно, – значит, куплен весь корабль. Мужики, что несли меня, загоготали.

– Давай бошку отрубим, и в воду? – спросил тот, что был с ножом.

– Как обычно, – вздохнул тот, что нес и отпустил меня, я с неожиданной прытью вскочила. – Ээээ, ты куда? – заорал мужик.

Я бросилась к борту, чтобы нырнуть в воду. У самого края меня перехватили, но я, собрав все силы, стала колотить руками и ногами по мужику, зубами вцепилась ему в грязный палец, да так сильно, что он заорал от боли:

– Пусти, сука! – и сам же толкнул меня за борт.

Вода была ледяной, небольшие волны не давали увидеть, что творится на корабле. Я поплыла в сторону берега. Слава богам, река, а не море. Берег был далеко, но до него можно доплыть.

Первым приветом от подземных богов стала судорога, которая схватила меня за ногу. Я охнула и, пытаясь держаться на плаву, попробовала размять мышцы, но боги смерти не хотели отпускать меня так скоро, и судорога схватила вторую ногу. Я взвыла. Мне не доплыть, вода слишком холодная. Приходилось задерживать дыхание, когда я в очередной раз уходила под воду, что случалось все чаще. Ногу не отпускало, а руки уже так устали, что силы уходили из тела. Вокруг было так холодно и темно, я уже не знала, где именно берег.

Судорога ударила еще раз, и я пошла ко дну, уже не в силах вынырнуть.

В последние минуты этой жизни я думала о богах, просила их о помощи. Если у них на меня планы, то я должна выжить.

(Тер`Рионовские пустоши)

В крепости, что на границе Тер`Рионовских пустошей, творился невиданный доселе ужас. По двору бегали мужчины, седлали лощадей, друг за другом выезжали из конюшен и исчезали во мраке лесов.

В детской комнате нянечка запирала дверь и запрещала детям вылезать из кровати, сама украдкой смотря в окно и молясь:

– Горе-то какое.

В спальне похитителя сидел мужчина, его светлые глаза горели яростью и… болью?

– Что ты натворила? – спрашивал мужчина красивую темноволосую девушку. – Зачем ты это сделала? – девушка улыбнулась и произнесла:

– Если мне быть несчастной, то и ты счастлив не будешь!