– Здесь поблизости когда-то была ферма, – Николай подбросил хвороста в огонь и взглянул на старика. Тот, казалось, спал, положив голову на рукав брезентового плаща. В свете костра серебром отдавали его давно не стриженые, забывшие расчёску, волосы, – вот и повадился зверь овец с фермы таскать. Петр, сосед мой, в то время этой фермой заведовал, измучился бедный. Ведь несмотря на то, что все подступы к овчарне капканами заставил, засады по ночам делал, обнаружить вора не мог. Следы, правда, вроде волчьих иногда, после очередного налёта, оставались, но ведь следы к делу не подошьешь. В правлении колхоза поговаривать начали о том, что сам он, дескать, этих овец и тащит, а окружающим небылицы про зверя какого-то рассказывает.
Старик пошевелился и с интересом взглянул на рассказчика пронзительными, запавшими под густые седые брови, глазами.
– Петр просто извелся весь, – продолжал Николай, – шутка ли такое обвинение. Главное – сделать ничего не может. Чёрт знает что такое, капканы вокруг – не пройти. Бердана заряжена, всю ночь глаз не смыкает – и ничего. А наутро либо ярки не хватает, либо несколько овец с перекушенным горлом где-нибудь в углу загона валяются. Он этих овец, к примеру, в правление тащит, а там недоверчиво смотрят. Смотри, говорят, Петр, добалуешься ты до тюрьмы.
Пришел ко мне Петр как-то вечером, бутылку принес. Помоги, просит, сосед, разобраться с этой напастью. У тебя вон и друзья – охотники есть. Я так думаю, что не простой это зверь у меня на ферме промышляет, про косогор, что с фермой граничит, давно всякие разговоры идут. Там в нем, в косогоре этом, заросли невыносимые и нор всяких прямо уйма. Мне дед рассказывал, мальчишками еще полезли они так в нору-то, глядь, а там человек волосатый. Они, конечно, кричать, мужиков позвали, все норы проверили – нет того человека. Только крупного волка в одном месте спугнули. Стреляли в него, да не убили. Ранили, правда. Его потом, волка этого, двое местных жителей видели. Хромал он сильно, вроде как ногу ему выстрелом перешибло. Много лет с тех пор прошло. Охотились на того волка, да только безуспешно. И как ни охота – то лошадь порвет, то собак поранит. Случалось, и люди гибли иногда. А сам волчина напрочь пропал из виду, следы свежие бывало примечали, а его нет, как сквозь землю провалился. Вот и на ферме у меня – ну не может обычное животное так долго между капканами крутиться, да и сам я сколько ночей в засадах глаз не смыкал. Искал я этому всяческие объяснения. И, знаешь, прочитал в одной умной книге, что были в старину волколаки, волки, то есть, человекообразные, оборотни что ли. Они в древности и скот резали, и на людей нападали. Потом повыбили их постепенно, но вероятность есть, что остались они до сих пор.