Стоял жаркий летний день. Время полевых работ находилось в самом разгаре. Солнце поднялось высоко над полем. Палящие лучи стали нестерпимы. Надвигалось время полуденница – духа полей. По крестьянской традиции полагался отдых, дабы тот не свел с ума смельчака, проигнорировавшего обычай. Каким-то чудом подобное древнее верование уживалось среди православных селян. Поэтому они отправились прятаться в тени ближайших деревьев. Однако и без суеверий продолжать работу в летний зной под палящим солнцем, оказалось бы безумной глупостью, опасной для здоровья.
Мужчины разлеглись на траве. Кто-то курил махорку, кто-то немного задремал под деревом. Вскоре жены принесли долгожданный обед – чёрный хлеб, нехитрую похлебку и квас, остуженный в сыром погребе. Многим женщинам не с кем было составлять свою свору маленьких детишек, пока их мужья и старшие сыновья трудились в поле. Поэтому домохозяйки тащили их с собой. Пока жены накрывали обед, детишки гурьбой резвились около леса.
Святозар с улыбкой на лице наблюдал за семейной идиллией большинства селян. К нему постепенно стало приходить осознание того, что ему тоже хочется семейного благополучия, женской заботы и топота детских ножек в избе. С этими мыслями он направился в лес. Там на ветке висело вяленой мясо, обмотанное в ткань, а роднике остужался квас – весь его обед. Готовить для него было некому.
Святозар забрал свои пожитки и уже собирался обратно на поляну к остальным мужчинам, но вдруг услышал сдавленный детский стон. Под деревом лежал четырёхлетний Ваня. Его мама Анасья, как обычно оставила его играться с остальными ребятами. Но видимо, на этот раз он отбился от остальных и умудрился залезть на дерево.
Малыша лихорадило, его глаза стали закатываться. Не оставалось сил даже стонать от боли. Наступила предсмертная агония. Святозара трясло от страха. Он онемел. Он оказался не в состоянии помочь ребёнку, или хотя бы позвать других. Парень лишь стоял и смотрел, как душа покидает тело маленького дитя.
Но внезапно онемение ушло. Святозар почувствовал прилив невиданной ранее силы. Руки наполнились некой вибрирующей энергией. Не отдавая себе отчёта в своих действиях, он приложил ладонь к голове умирающего малыша. В следующий миг ребёнок уселся на траву и удивлённо захлопал глазами.
– Ванечка, ты почему ушёл так далеко? Беги к маме! – произнёс Святозар, стараясь держать себя в руках.
Мальчик убежал. Казалось, он ничего не понял. Святозар посмотрел на своё отражение в роднике и увидел побледневшее лицо. Он умылся, захватил обед и вернулся к мужикам на поляну.
– Там в лесу случилось нечто странное, – стал рассказывать Святозар, но вовремя понял, что о подобном не стоило бы никому говорить, – я не могу объяснить.
Парень замолчал. Односельчане угрюмо сверлили его взглядами, ожидая разъяснений.
– Что вы все уставились на меня? – нервы Святозара стали сдавать, – В лесу случилось нечто необъяснимое. Это меня напугало!
– Иди домой, тебе стало плохо! Помощник нашего хозяина сегодня уехал в город, он не приедет в поле! – наконец произнес Кузьма, – один из самых возрастных мужиков, – А вы оставьте уже в парня в покое, а то полезли со своими расспросами!
Святозар вернулся домой. Первым делом он побежал в баню и стал обливаться холодной водой. Парень обмотался полотенцем и уселся в предбаннике. Хаотичные мысли постепенно стали приходить в порядок. Он стал анализировать произошедший случай. Привидеться подобное не могло. Слишком уж отчётливо врезалась в память картина с умирающим мальчиком. Святозар отправился в избу и не заметил, как провалился в сон.
Настал новый день. Вчерашняя история стала забываться. Сменялись дни. Утомительный и тяжёлый труд редко позволял заострять внимание на чем-либо ином, кроме отдыха. Чудесное исцеление ребёнка в лесу стало стираться из памяти, превращаясь в размытые воспоминания. Ум решил избавиться от ненужных терзаний и запрятал их в самые потаённые уголки подсознания.
Святозар, как и все мужики, на протяжении многих лет продолжал заниматься тяжёлым крестьянским трудом. День за днем он наблюдал, как жены заботливо приносили на поле обед своим мужьям, как резвилась вокруг них гурьбой детишки. А он продолжал пребывать в одиночестве. Продолжал питаться вяленым мясом, готовка которого не требовало много времени и усилий. Он запивал свой нехитрый обед квасом, студёным в холодной родниковой воде. Да и мужики стали смотреть на него с неким осуждением и непониманием. Прямых вопросов могучему и мужественному Святозару, которого побаивался даже помещик, никто не задавал. Но в выражении их глаз читалось немое: «Почему ты до сих пор один? Что с тобой не так?». Под гнётом этих мыслей и своих грёз о семейной жизни, он стал все больше и больше задумываться о Любаве.
Он встретил её у общего колодца. Накинув коромысло на плечи, она появилась вслед за ним.
– Во дворе колодец забился сором, забыл закрыть на ночь! – первым решил заговорить Святозар, смутившись её кокетливого и мечтательного взгляда.
– У меня тоже! – заулыбалась Любава, продолжая любоваться плечистым и могучим парнем, выйти замуж за которого мечтала вот уже пару лет. – А ты почему не на поле?
– Дурно мне! – отмахнулся парень.
– А не мог бы ты у меня во дворе почистить колодец, пока отец с братьями трудятся там? – попросила Любава, – Мне нужно успеть приготовить ужин к их возвращению.
Парень согласился и направился вслед за девушкой. Недолго повозившись, он понял, что проблем с колодцем нет.
– Тут чисто! – развёл он руками.
– Ой, прости! Видимо, показалось! – изобразила смущение Любава, – А может, зайдёшь? Утолишь жажду студёным квасом в столь жарку погоду? Я ещё пирогов напекла!
– Любавушка! – ответил Святозар. – Негоже заходить к девице, в отсутствие отца или братьев. Пойду я!
– Подожди немного! – ответила девушка и убежала в избу. Затем она вынесла парню корзинку с пирогом. – На, возьми с собой, поешь дома! Не то питаешься одной и той же едой!
– Спасибо, Любава! – заулыбался Святозар. Его охватило умиление. Девушка смущённо опустила голову, постояв некоторое время на крыльце, она вернулась в избу.
Уходя, парень заметил за забором Мирослава, такого же статного и крепкого парня, как и он сам. Все это время он наблюдал за ними. Мирослав бросил на него взгляд, переполненный ревностью к Любаве. Святозар невозмутимо взглянул в ответ, затянувшись махоркой. Поклонник девушки не проронил ни слова. Схватив вязанку дров, он направился в трапезную помещика.