Положительно, день нынче выдался совсем неудачный. Полная невезуха. Нет, нельзя, конечно, сказать, что в этот день случилось что-нибудь экстранеординарное. Потолок мне на голову не обваливался, вооруженные бандиты не врывались в нашу с тетей Милой скромную обитель, и вообще все было вроде бы как обычно. Скорее всего это я встала не с той ноги, и потому любая мелочь приводила меня в крайнее раздражение. Чайник закипел не вовремя, тосты получились слишком пережаренными, а в довершение ко всему в связи с какой-то аварией на теплотрассе ночью отключили горячую воду. Я готова была растерзать всех вокруг. От природы я человек не кровожадный, но порой на меня находят подобные приступы ярости. Пролив нечаянно чай на скатерть, даже позволила себе чертыхнуться в присутствии обожаемой тетушки.
– Что с тобой, Женечка? – тут же отреагировала она.
– Ничего, – как можно мягче ответила я. – Просто злюсь на себя за собственную неуклюжесть.
– Нельзя раздражаться по каждому пустяку, – нравоучительно заметила тетя Мила.
– Конечно. Я больше не буду.
Однако обещания своего не сдержала. Продолжая беспричинно заводиться, дабы не травмировать нервную систему тетушки, я все-таки решила проветриться. Может, хоть тогда улучшится настроение.
Загрузившись в свой верный «Фольксваген», стала колесить по городу. Тем не менее злой рок преследовал меня повсюду. Каждый светофор непременно встречал меня раздражающе красным светом, каждый пешеход, как мне казалось, обязательно норовил броситься под колеса именно моего автомобиля, а впереди идущие машины двигались ужасно медленно, некстати тормозя или сворачивая.
Я попыталась думать о чем-нибудь приятном. Да что с тобой, Женька, возьми себя в руки! Погода на улице прекрасная, скоро лето, замечательный сезон. Полежишь где-нибудь на пляжике, искупаешься в теплой водичке, и, глядишь, все стрессы, накопившиеся за год, как рукой снимет.
Свернула к набережной. На светофоры и попутные машины старалась не обращать внимания.
А что, если поехать на море?! Не сейчас, конечно, а, скажем, через пару недель. Соберемся с тетушкой да и рванем в Крым. Или на Кавказ. В Сочи, например. А что? Прекрасный город. Курорт.
Мысли о море и о курортном городе на его берегу постепенно возвращали меня в привычное русло. Я даже попыталась мило улыбнуться поравнявшемуся со мной на очередном перекрестке мужику на бежевой «Волге».
Покатавшись еще с часок по весеннему городу, вернулась домой.
Вот тут-то я и увидела нечто, окончательно убедившее меня в том, что сегодняшний день пропал бездарно.
Прямо рядом с нашим подъездом стояла «Скорая». Водитель топтался около «уазика» и беспечно курил. Санитаров видно не было, но сердце мое сжалось от дурного предчувствия. Я выскочила из «Фольксвагена» и опрометью бросилась в подъезд. Перескакивая через две ступеньки, в одно мгновение оказалась на своем этаже.
Так и есть. Дверь в нашу с тетушкой квартиру была раскрыта, и из глубины доносились голоса.
– Что случилось? – громко поинтересовалась я прямо с порога. Сердце учащенно билось, а нервы напряглись до такой степени, что готовы были лопнуть в любую секунду.
– А вы, собственно говоря, кто? – как ни в чем не бывало поинтересовался здоровенный парень в белом халате.
– Женя. Охотникова Женя, – я уставилась на него так, как будто именно от этого здоровяка зависело все мое будущее.
– И что? – не понял он.
– Я здесь живу, – поспешила добавить. – Что с моей тетей?
– А, так вы – племянница! – он растянул губы в довольной улыбке.
В этот момент в прихожую из комнаты выплыл другой человек. Тоже в белом халате.
– Успокойтесь, девушка, – сразу взял он инициативу в свои руки. – Ничего страшного не произошло. С вашей тетей все в порядке. Просто она упала и слегка повредила ногу. Только что мы осмотрели ее.
Я не стала его дослушивать и не разуваясь прошла в комнату. Тетя Мила лежала на своей кровати с закрытыми глазами. Однако при моем появлении она размежила веки и улыбнулась.
– Привет, Жень! – как можно бодрее произнесла тетя. – Видишь, какая я стала неуклюжая?
Я пододвинула стул и присела рядом с ней.
– Что произошло?
– Полезла на антресоль и упала.
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем ты полезла на антресоль, тетя?
В ответ она лишь промолчала. У меня за спиной кто-то осторожно кашлянул, и я обернулась. Это был тот человек, который осматривал тетю Милу.
– Простите, но мы вынуждены откланяться, – сказал он очень вежливо.
– Да-да, конечно, – я поднялась и проводила их до дверей. – Огромное вам спасибо.
– Ну что вы, – ответил он. – Не за что.
Здоровенный санитар только глупо улыбнулся, и, еще раз попрощавшись с ними, я закрыла дверь, после чего вернулась в комнату.
– Ах, тетя, тетя. В твоем возрасте прыгать по антресолям стыдно, – укоризненно произнесла я.
– Прости, что напугала тебя, – ответила тетя Мила и при этом попыталась приподняться на постели. Однако подобные действия, видимо, причинили ей боль, так как она снова откинулась на подушку и застонала.
Я всерьез забеспокоилась.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Перелома нет?
– Доктор сказал, беспокоиться нечего…
– Не верю этим докторам «Скорой помощи». Им лишь бы галочку в журнале поставить.
Я нервно заходила по комнате, а тетя молча наблюдала за мной. Наконец я приняла решение.
– Так, давай я помогу тебе одеться и едем.
– Куда?
– В частную клинику. Я хочу, чтобы тебя осмотрел высококвалифицированный врач.
– Может, не стоит, Женечка? – запротестовала тетя Мила.
– Стоит, тетушка, стоит, – я подошла к ней вплотную, возвышаясь над изголовьем.
– Но ведь это, наверное, очень дорого, – она попыталась привести последний аргумент, прекрасно осознавая, что положительного результата это не принесет.
– Когда речь идет о твоем здоровье, разговор о деньгах неуместен, – отрезала я и отправилась в свою комнату, чтоб для начала переодеться самой.
Собственные сборы заняли немного времени, а вот с тетей пришлось повозиться. Она как могла старалась не показать виду, что ей больно, но тем не менее я прекрасно видела, чего ей стоит каждое движение.
Оказавшись в машине, я спросила:
– А кто вызвал «Скорую помощь»?
– Я! – гордо ответила тетя Мила.
– Это каким же образом?
– Доползла до аппарата и вызвала.
Я глянула на нее с неподдельным восхищением.
– Ну ты даешь, тетя! Героическая ты все-таки у меня женщина.
– А ты думала!
Я прекрасно знала, куда мы направляемся. Из всех частных клиник, выросших в славном городе Тарасове как грибы после дождя, я самой лучшей и самой престижной считала лишь одну – «Вита-С», расположенную на Красноармейском шоссе. Подтверждение тамошних врачей в транспортабельности моей тетушки Милы мне и требовалось.
К зданию «Вита-С» мы подъехали в начале третьего. Минут пятнадцать или около того.
Я помогла тетушке выбраться из салона, и тут же к нам подскочили двое санитаров, похожих друг на друга, как близнецы.
– Позвольте нам, – предложил один из них, подхватывая тетю Милу под левый локоть.
Место справа я любезно уступила его двойнику. В здании нас встретила очень миловидная девушка в ослепительной белизны халате и медицинской шапочке, чуть съехавшей набок.
– Здравствуйте. Чем мы можем быть вам полезны? – она просто лучилась гостеприимством.
– Я хочу, чтобы мою тетю обследовали на предмет переломов.
– Хорошо, – она переключилась на санитаров. – Проводите больную наверх. Сейчас позвоню доктору.
Последнюю фразу она произнесла, с улыбкой обращаясь ко мне, и добавила:
– Присаживайтесь. Вам придется подождать здесь.
Девушка указала мне на низенький мягкий диванчик в углу холла, и я не заставила просить себя дважды.
В ожидании тети Милы я огляделась. Когда мне пришлось быть здесь последний раз – а приезжала сюда дважды, – все выглядело совсем иначе. Сразу видно, что люди процветают не по дням, а по часам. Дорогостоящий интерьер, бархатные портьеры на окнах, мраморный пол – все появилось за каких-то полгода.
Девушка отошла к своему рабочему столику у окна и, усевшись в крутящееся кресло, деловито принялась что-то записывать. Это была одна из тех ярких особ, которых берут на работу не столько из-за каких-либо профессиональных качеств, сколько из-за смазливой мордашки. Интересно, на это теплое местечко ее пристроил кто-то из врачей или сам хозяин клиники? Я не была лично знакома с человеком, которому принадлежит сие заведение, и даже не имела ни малейшего представления, кто он, но уверена на сто процентов, что личность эта довольно значительная, относящаяся к той когорте людей, которых принято считать удачливыми бизнесменами нового поколения. Вряд ли он имел хоть какое-то представление о медицине. Да и зачем? Сам же он лечить не собирался.
– Если хотите, можете почитать журналы, – вырвала меня из моих философских рассуждений миловидная особа.
Я повернула голову и заметила, что рядом с диванчиком, на котором сидела, и впрямь стоял стеклянный столик на колесиках, сплошь заваленный всевозможными журналами. Причем надо заметить, что на первый взгляд имевших отношение к медицине среди них не наблюдалось.
– Благодарю вас, – вежливо ответила я, однако к журналам не притронулась.
Но девушка даже не успела углубиться в свои записи. Едва она склонила свою голову в белой шапочке над столом, как входная дверь открылась и на пороге возник представительный джентльмен. По-видимому, он относился как раз к той когорте, о которой я мысленно рассуждала минуту назад. Высокий, подтянутый, с зачесанными назад и уложенными гелем волосами. Костюмчик на нем, тысячи за три баксов, был идеально отутюжен, и на его поверхности не наблюдалось ни единой пылинки. Начищенные до блеска лакированные туфли на небольшом каблуке скорее напоминали зеркало, в которое запросто можно глядеться по утрам. Представительный вид вошедшего господина завершал черный кожаный кейс в правой руке. Я была абсолютно уверена, что носит он в нем не зубную щетку и запасные носки.
Мужчина вальяжно перешагнул порог и сразу же изрек приятным баритоном:
– Галочка, радость моя! Здравствуй, красавица!
Миловидная девушка за столиком тут же вскочила со своего рабочего места и устремилась навстречу гостю.
– Виталий Сергеевич! Вот так сюрприз!
Пришедший господин сделал лишь один шаг в сторону Галочки и поцеловал подбежавшую к нему девушку в щеку.
– Ну как ты здесь? – спросил он.
– Мне нравится.
– Вот и ладушки. Тебя не обижают?
Девушка пожала плечами, но ответить не успела. В холл вошел еще один человек, и мне показалось, что теперь места здесь стало значительно меньше. Габариты второго визитера буквально повергали в шок. Даже я, изрядно повидавшая громил в своей жизни, и то раскрыла рот в немом изумлении. Это был не человек, а двустворчатый шкаф с антресолью. Спортивный костюм, в который был облачен этот сын природы, наверное, только каким-то чудом не расползался по швам. Что касается кроссовок на его ногах, то на первый взгляд размер их был где-то около пятьдесят второго. Пальцы рук, сплошь покрытые символическими татуировками, не оставляли сомнений в том, что их обладатель провел достаточное количество времени в местах не столь отдаленных.
– Все в порядке, босс, – пророкотал он, и от его баса заколыхалась и мелодичным перезвоном отозвалась огромная люстра под потолком. – Тачку запарковал. Никаких проблем.
– Чудесно, – кивнул мужчина, которого девушка назвала Виталием Сергеевичем, и снова переключился на свою протеже. – Решетников здесь?
– Да, но скоро собирался уезжать.
– Я хочу его видеть. – По интонации представительного господина не трудно было догадаться, что он привык только повелевать.
– Конечно, Виталий Сергеевич, – с живостью откликнулась Галочка. – Я сию же секунду узнаю, где он.
Она поспешно метнулась к телефону и, нажав пару кнопок, спросила абонента:
– Где у нас сейчас Александр Михайлович?
Выслушав ответ, Галочка положила трубку и сообщила:
– Он осматривает пациентку. На втором этаже, в двадцать четвертом кабинете. Пройдете прямо туда, Виталий Сергеевич? – Она ловила каждый его взгляд.
Собеседник улыбнулся в ответ.
– А ты что же думаешь, ждать буду? У меня еще куча дел.
Перехватив кейс в левую руку, он направился к лестнице, на ходу бросив через плечо:
– Побудь здесь, Енот. Я скоро.
Я чуть не прыснула со смеху. Ничего себе енотик! Я еще раз оглядела с ног до головы телохранителя Виталия Сергеевича, по-прежнему топтавшегося у двери. Он бы его еще хомячком назвал.
«Ладно, Женька, угомонись, – осадила себя. – В конце концов, какое тебе дело, кто и как его называет».
– Садитесь, Георгий, – предложила здоровяку Галочка, но тот лишь отрицательно помотал головой из стороны в сторону.
Я откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Что-то чересчур долго тетю осматривают. Я уже начинала волноваться. Впрочем, окажись что-нибудь серьезное, меня, думаю, уже предупредили бы.
Галочка вернулась за стол, но я заметила, что работала она уже не с таким энтузиазмом, как прежде, и не так вдумчиво. Уж не Виталием ли Сергеевичем заняты твои мысли, голубушка? Хотя какое мне дело? Просто радовало, что я оказалась права. Девушка пристроена по знакомству, и с медициной у нее такая же дружба, как у этого Енота, например.
Кстати, что касается Енота, то он так и простоял без движения все пятнадцать минут, пока отсутствовал его босс.
Виталий Сергеевич, вновь объявившись в холле, совершенно не оценил такого героического поступка своего архаровца. Он подошел к Галочке, попрощался с ней, что-то прошептав на ушко. Затем мазнул по мне взглядом, задержавшись на моем лице лишь секунду, и вышел из клиники. Енот молча проследовал за ним.
Я прождала еще две минуты и уже хотела было просить Галочку позвонить наверх и узнать что-либо о результатах осмотра моей тети, но тут на лестнице послышались шаги, и в холл вышел худощавый мужчина в белом халате.
– Вы – Женя Охотникова? – обратился он ко мне.
– Да, – я встала с дивана.
Он сухо по-мужски пожал мне руку:
– Решетников. Александр Михайлович.
– Очень приятно, – улыбнулась я.
– Я осматривал вашу тетю. Могу заверить, что ничего страшного нет. Произошло незначительное защемление коленного сустава.
– Это ненаучное название перелома кости? – Волнение отступило, и я позволила себе пошутить.
– Нет, – ответил он. – Это совсем другое.
Лицо Решетникова при этом осталось хмурым. Ему явно было не до шуток.
– Что-то не так, доктор? – вновь забеспокоилась я.
– В каком смысле? – Похоже, сейчас он вместе со своими мыслями был где-то далеко.
– Вы чем-то озабочены?
– Да нет. Не обращайте внимания. Это личное. К вам моя озабоченность не имеет никакого отношения. Ни к вам, ни к вашей тете.
– Я могу ее забрать?
– Кого?
Рассеянность Решетникова начинала меня раздражать.
– Я говорю про свою тетю.
– Ах да, конечно. То есть нет, – поправился он и наконец взглянул на меня более осмысленно. – Сегодня не можете. Мы сделали вашей тете укол, и она уснула. К утру боль должна пройти. Я думаю, будет разумнее забрать ее завтра.
– Во сколько?
– Часиков в десять-одиннадцать.
– Договорились, – кивнула я. – Вы врач. Вам виднее.
Он снова впал в анабиоз, и я решила откланяться. Ночевать без тети Милы не очень радостно, тем более осознавая, что она в больнице. Но, похоже, другого выбора нет. Если нахождение здесь до утра поможет ей побыстрее поправиться, я не стану возражать.
– Простите, – вдруг окликнул меня Решетников. – Вы на машине?
– Да.
– Едете в центр?
Я кивнула.
– Не подбросите меня до Старолитейной? – осторожно поинтересовался он.
– Подброшу, – милостиво согласилась я, хотя Решетников мне почему-то не нравился.
– Большое спасибо, – обрадовался он. – Подождите секундочку, только переоденусь. Я мигом.
После этих слов он ретировался в сторону лестницы.
Я вышла на улицу. Сняла «Фольксваген» с сигнализации и села за руль. Решетников не обманул меня. Он появился минуты через две одетый уже в синие джинсы и цветастую рубашку навыпуск. Александру Михайловичу на вид было лет сорок пять, не более. Как я уже сказала, он сильно худощав, нескладно сложен, и во всех его движениях сквозила рассеянность. Висячие усы и чуть крючковатый нос делали его похожим на старого голодного разбойника. Контраст составляли лишь глаза. Ярко-голубые, они совершенно не гармонировали со всей его внешностью.
– Ваша машина? – спросил он, приблизившись.
Глупый вопрос.
– А вы думаете, я забралась в чужую?
– Извините, – немного стушевался он. – Я сегодня слегка рассеян.
– Я это заметила.
Может, замечание мое и было бестактным, но я сочла уместным произнести его.
– Садитесь, – добавила, распахивая перед ним переднюю дверку.
Решетников забрался в салон, и я запустила двигатель.
– Можно закурить? – спросил он, потянувшись рукой к боковому карману.
– Курите, – разрешила я. – Только откройте окно.
Он в точности исполнил мое наставление и с удовольствием закурил.
Я развернула «Фольксваген», и мы не спеша отъехали от клиники. Краем глаза я отметила, что практически в тот же момент из соседнего переулка тронулись «Жигули» шестой модели, салатного цвета и пристроились нам в хвост. Это могло быть простым совпадением – мало ли кто и в какую сторону хочет ехать. Но меня настораживало другое. Несмотря на свою временную или постоянную рассеянность, Решетников тоже заметил «жигуленок» и чрезвычайно занервничал. Заерзал на сиденье, то и дело оглядываясь, руки его задрожали, и, дабы я не заметила этого, он засунул их в карман джинсов. Однако, вспомнив про сигарету во рту, спустя мгновение одну руку все же достал.
– Вы их знаете? – осведомилась я, намеренно демонстрируя, что от моего внимания ничто не укрылось.
– Кого? – еще больше засуетился Решетников и выкинул в окно только что прикуренную сигарету. Вытер ладонь о штанину.
– Тех двоих типов на «жигуленке».
Типов действительно было двое, но лиц их я не видела. Лобовое стекло отсвечивало.
Решетников демонстративно обернулся назад и ответил:
– Нет, не знаю. А с чего вы взяли?
– Ладно, не знаете, так не знаете, – отмахнулась я.
В самом деле, может, Александр Михайлович от природы такой паникер, а неизвестные преследователи на «жигуленке» запросто могли быть и по мою душу. Мало ли где и кому я дорогу перешла.
Кстати, заметила, что номера на «Жигулях» отсутствовали вовсе. Это опять-таки наводило на очень неприятные размышления. На всякий, как говорится, пожарный случай я незаметно для своего попутчика вынула из своей сумочки французский револьвер и положила его рядом с собой на сиденье. Проделала я это как нельзя вовремя. Когда мы свернули на пустынную улицу, «жигуленок» пошел на обгон. С такими методами атаки я была уже знакома.
– Пригнитесь к панели! – сухо скомандовала Решетникову.
– Вы думаете, что… – залепетал он.
– Пригнитесь! – гаркнула я.
Он смертельно побледнел, но команду все-таки исполнил.
– Ну, давайте, ковбои, дерзайте, – шепотом процедила я сквозь зубы и сжала в руке револьвер.
Ребята на «жигуленке» лихо поравнялись с нами, в ту же секунду боковое стекло опустилось вниз и оттуда высунулся ствол. Реакция моя была мгновенной. Я не стала дожидаться, пока мне продырявят череп, а сама, не сбавляя скорости, вскинула руку с оружием и, не целясь, пальнула по предполагаемому противнику. «Жигуленок» вильнул, а я, не теряя времени понапрасну, резко бросила руль вправо, и мы исчезли в маленьком проулке, прежде чем во вражеской машине успели что-либо понять. Выстрелить они так и не успели.
Однако, как оказалось, я рано праздновала победу. Мои противники были довольно ушлые ребята, видимо, неплохо знавшие город.
– Мы оторвались от них? – поднял голову Решетников.
– Думаю, да. Можете разогнуться.
– А кто стрелял? – Александр Михайлович сел во весь рост на сиденье и завертел головой.
– Я.
– Вы? Вы стреляли? – он выпучил глаза.
– Вас это удивляет? – я повернулась к Решетникову.
Но ответить он не успел. Вот тут как раз снова и появились они. Появились совсем неожиданно и вовсе не с той стороны, откуда их можно было ожидать. Салатный «жигуленок» на всех парах выскочил наперерез нам и, резко затормозив, перекрыл проезд «Фольксвагену».
– Господи! – выдохнул Решетников.
– Спокойно, – парировала я. – Без паники. Положитесь на меня.
– Что надо делать? – Вид у доктора был очень затравленный.
– Примите прежнюю позу, – посоветовала я.
На этот раз он не задал ни одного лишнего вопроса, а моментально уперся лбом в бардачок. Я выжала сцепление и резко дала задний ход. Грянул выстрел. Пуля лишь чиркнула по левому крылу «Фольксвагена». Тоже мне стрелки. Даже в лобовое стекло попасть не могут. Я решила преподать им урок хорошей стрельбы. Не выпуская из левой руки руль и поглядывая в зеркальце заднего обзора, я вновь заставила свой револьвер выплюнуть очередную пулю. Переднее боковое стекло «жигуленка» разлетелось вдребезги, осыпав осколками парня на пассажирском месте. Самого его пуля не задела, но не потому, что я промахнулась. Стреляла я хорошо и, если честно, могла угрохать этого типа еще при первом выстреле. К чему беспричинно вешать на себя лишние трупы? Я этих ребят совсем не знала и по возможности старалась никого не отправлять на тот свет, не разобравшись в ситуации.
Но ребятки были настырные. Явно нарывались на неприятности. То ли от природы были камикадзе, то ли задались целью умереть в расцвете лет.
Водитель «жигуленка» развернул свой автомобиль на девяносто градусов и, открыв дверку, выскочил наружу. В руке он сжимал «магнум». Его товарищ на свежий воздух не вылез. Оно и понятно. Разбитое мною стекло временно вывело его из игры. Осколки имеют удивительную способность впиваться в кожу до крови. Лицо же одно из самых чувствительных мест. Парень просто дезориентирован. Зато водитель старался за двоих – выстрелил раз пять кряду. К его сожалению, все в молоко, зато к счастью для меня.
Стоявшего на открытом пространстве стрелка я за это время могла убить как минимум трижды, но делать этого не стала, исходя из тех же гуманных соображений, что и раньше. Жаль, что мою доброту и человеколюбие они не желали принимать в расчет.
Мы с замершим Решетниковым снова выскочили на исходную улицу. Мотор неприятельского «жигуленка» уже взревел, и незадачливые киллеры бросились в погоню. Я не стала их дожидаться. Ударила по газам, и мой добрый «Фольксваген», взвизгнув шинами по асфальту, устремился прочь.
– Куда мы едем? – не поднимая головы, дрожащим голосом поинтересовался Решетников.
– А куда вы хотели?
– Куда?
– На Старолитейную. Разве нет?
– Да. Я там живу.
В принципе мне было все едино. Живет он там или нет – это его дело.
Я глянула в зеркальце. «Жигуленок» мчался за нами что есть мочи, но настигнуть не мог. Слишком большое расстояние.
Тем не менее неугомонные преследователи мне уже здорово надоели, и я решила избавиться от них окончательно.
– Держись крепче! – приказала я своему попутчику.
Он молча вцепился пальцами в панель.
Да, наверное, любой участник «Формулы-I» мог позавидовать мне в тот момент. На огромной скорости я совершила ряд фантастических поворотов, каждый раз с неимоверным риском вписываясь в вираж. Преследователи, конечно же, потеряли нас. Более того, я была уверена, после первых же моих выкрутасов они остановились, разинув рты. Их челюсти попадали на дно автомобиля.
– Все! – объявила я Решетникову не без гордости.
– Они мертвы? – он поднял на меня глаза.
Я расхохоталась.
– Ну зачем же так жестоко? Мы просто оторвались от них.
Александр Михайлович не спеша достал из кармана пачку сигарет, выбил одну и сунул в рот. Затем долго хлопал себя по карманам в поисках спичек. Наконец закурил и выпустил струйку дыма в окно. Руки его, как я заметила, все еще дрожали.
– Они все равно найдут меня. Найдут и убьют.
Это прозвучало как гром среди ясного неба. Во всяком случае для меня.
– Вас? Так, значит, эти придурки все-таки охотились за вами?
– А вы что думали? – он снова перевел взгляд на мое лицо.
– Я думала… Да мало ли что я думала! – взорвалась я. – Мы оба рисковали жизнью из-за вас! Что еще я должна думать?!
– Да, – кивнул Решетников. – Большое вам спасибо. Если бы не вы, не знаю, что бы я делал? Был бы уже трупом. Наверняка.
Я не знала, что ответить на это. Во мне клокотал гнев.
Он помолчал и добавил уже с живостью:
– Однако лихо вы их! Никогда бы не подумал… Вот это да!
– Идите вы к черту! – выдала наконец я. – Сами добирайтесь до вашей Старолитейной.
Он снова скис.
– Нет. Подождите. – В его глазах я заметила застывший ужас.
– Что вам от меня надо?
Я знала, что была чересчур груба в эту минуту, но ничего не могла с собой поделать.
– У меня есть к вам предложение.
– Да? Интересно какое?
Я лукавила. Мне это было совершенно неинтересно.
– Я хочу нанять вас на работу! – выпалил он и, заметив, как взметнулись вверх мои брови, поспешно добавил: – Я заплачу. Очень хорошо заплачу. Много. Деньги у меня есть, поверьте. Я богат.
– И в качестве кого же вы хотите меня нанять?
– В качестве своего телохранителя. Вы очень для этого подходите. Я сам убедился в этом. Только что.