Я решила для себя, что самое главное не опускать руки. В любом случае как там говориться: под лежачий камень вода не течёт. Если я буду сидеть дома, никто самостоятельно в мою дверь не постучится, исключая, конечно, сотрудников косметических компаний, которые пытаются втюхать свою дешёвую косметику. Я сделала вывод, что главное, чтобы мои ожидания не были слишком завышены. Вообще, конечно жалко, что на первом свидании никто не называет свои отрицательные черты. Например, так: привет я Вася; не люблю работать, у меня завышенная самооценка, ленивый, самовлюбленный маменькин сынок, дома не убираюсь, езжу на старой тачке купленной в кредит, могу неделями не мыться, рыгаю раз в пять минут. И ты сразу понимаешь, что здесь ловить нечего и не тратишь своё драгоценное время. Но нет же, обычно всё пытаются показать свои самые лучшие черты, а их демоны проявляются уже позже. В любом случае нужно посмотреть, что предлагает рынок женихов, изучить его вдоль и поперек, так сказать. Вот так собственно и появился Мартин.
Переписка с ним была довольно миловидной: читает книги, любит ходить в кино, не любит готовить, ну, в принципе, чаще всего парни не в восторге от готовки – здесь ничего нового. У него есть собака, корги по кличке Колбаса. Он так назвал её, потому что та постоянно таскала со стола колбасу. Мне показалась эта история милой, да и вообще здорово, что у него есть собака. То, что он любит животных – это плюс. Если у нас с ним будут отношения, то я смогу играть с его Колбасой… ой, ну я имела в виду с собакой… с собакой по кличке Колбаса.
Я напялила бежевый худи с джинсами, и немного потёртыми, но удобными кроссовками и отправились на встречу.
Мартин был приятным на вид, ухоженным я бы сказала. Навскидку ему лет тридцать. Ничего сверхъестественного: чёрные джинсы, чёрная футболка, и клетчатая рубашка поверх неё, волосы зачёсаны назад. Высокий, возможно даже играет в баскетбол, подумала я.
Мы решили встретиться возле лофта «Этажи» на Лиговском проспекте. Это какая-то бывшая фабрика, или что-то вроде того, которую переделали в центр современного искусства. Теперь здесь и галереи, и уютные магазинчики с кофейнями и различные небольшие кафешки. Когда мы встретились, он приятно улыбнулся, и мы решили прошвырнуться по всем этажам. Я вообще обожаю эту атмосферу творческого полёта мысли. Сначала мы заглянули в пару магазинчиков, где продавались различные хенд-мейд вещички: значки, сумочки, свечи, одежда, открытки и многое другое. Всё такое пестрое, разноцветное. Тут-то Мартин и начал выкидывать какие-то странные штучки.
– Как по мне совсем не нужные вещи. Свечки, наклеечки какие-то, – посмеиваясь, произнес он.
В конце концов, каждый имеет право не своё мнение. Не нравится – значит не нравиться, подумала я, но была не в восторге, что он так грубо это озвучил. Я решила купить себе сумку-бананку горчичного цвета, представляя как буду туда складывать всякие вещи и рассекать с ней по Невскому. К тому же она классно сочеталась с моим бежевым худи.
– У тебя разве нет сумок? – как бы невзначай спросил Мартин.
– Есть, но я хочу ещё. Она же классная. Не думаешь?
Он только хихикнул, но не ответил.
Радостная я сразу надела её на себя и вытащив из кармана смартфон и ключи закинула всё в неё.
– Пойдем, поднимемся на крышу? – предложила я.
– Давай где-нибудь упадём, выпьем кофе, – ответил Мартин.
Погода была хорошая, и сразу садиться в помещении не хотелось.
– Предлагаю, после крыши сразу где-нибудь засесть.
Он промолчал, но недовольство было написано на его лице большими буквами. На крыше оказалось уж очень много людей, но вид на город того стоил. Лиговский проспект непрерывно двигался в обоих направлениях. Снизу доносились сигналы машин. Люблю виды с высоты. Чего не скажешь о моём спутнике. Напряжение, исходившее от него, словно ощущалось мною физически, и мы спустились в ресторанчик.
Большой, просторный в белых тонах, с массивными круглыми столами, удобными стульями, с ветвистыми растениями в горшках и большим баром, на котором мы и заказали себе кофе. Марин взял капучино. Мне же бариста предложил сиреневый латте. Напиток с сиреневым сиропом и карамелизированными цветами сирени, которые его украшали. Выглядело красиво, на вкус ещё лучше. В какой-то момент мне подумалось, что сиреневый латте – это намёк, какой-то знак свыше, то Мартин и есть тот, кого я ищу. Когда я забирала свой стакан, то отметила, что бариста, судя по бейджику его звали Влад, весьма симпатичный парень. На вид ему лет двадцать, всё время улыбался, но тут ничего удивительного – это, же его работа. Черные блестящие волосы, щеки с ямочками и в черной униформе – выглядел симпатично. У меня даже промелькнула мысль, что если сиреневый латте предложил он, возможно – это он моя судьба. В общем, я начала искать смысл в этом неоднозначном знаке и строить свои теории. Тут я представила, как будет нелепо выглядеть если я прийдя с одним парнем в ресторан, потом предложу баристе пойти со мной на свидание, аргументируя это тем, что так мне подсказывает сиреневый латте. Он точно сочтёт меня сумасшедшей.
В общем, я решила, думать, что пока этот знак намекает мне, на то, что всё-таки именно Мартин, тот, кого я ищу. Мы уселись за столик.
– Конечно, можно было и на крыше остаться, раз мы туда уже поднялись, – Мартин отхлебнул капучино.
– Но ты ж хотел присесть где-нибудь.
– А чем ты занимаешься? – он словно резко перевёл тему.
– Работаю редактором фотоотдела в журнале.
– Значит хорошо владеешь фотошопом? Свои фотки, небось, постоянно правишь? – улыбнулся Мартин.
Вроде этот вопрос вполне безобидный, но что-то в его интонации меня насторожило и даже немного задело, тем более, если учесть, что фото в приложении для знакомств я не исправляла. Чувствовалась в Мартине какая-то пассивная агрессия. Главное, чтобы она не перешла в активную. Но, решив, что я возможно себя накручиваю, я продолжила свидание.
– Свои не правлю. А владею неплохо, но обычно я раздаю задания подчинённым, они этим занимаются если необходимо.
– Да, ты я смотрю большая шишка, – и вот опять в интонации Мартина прозвучал словно бы какой-то подкол, попытка задеть меня.
Я пыталась понять то ли у него туго с чувством юмора, то ли самооценка хромает, то ли настроение плохое.
Продолжили мы свидание на улице. Благо погода позволяла. Уже вечерело, но ощущалось приятное дыхание весны. Даже настроение от этого улучшалось в разы. Разве может что-то пойти не так в такой теплый вечер? Как оказалось очень даже может.
– Куда пойдём? Давай в кино? – поинтересовался Мартин.
– Почему бы и нет? Идём, – согласилась я.
– Или по парку прогуляемся?
– Можно и в парк, – решила не особо заморачиваться о месте свидания.
– Ты, давай уже определись куда хочешь.
Я посмотрела на него глазами по пять копеек.
– Мартин, мне всё равно, куда мы пойдём. Главное хорошо провести время. Давай в парк.
Мы шли ведя непринуждённую беседу. Ему оказалось тридцать шесть лет, так что выглядел он моложе своего возраста. Он оказался ветеринаром, естественно большой любитель животных. Без ума от своей Колбасы, собаки я имею в виду.
Мы присели на лавочке.
– Всё-таки, нужно было идти в кино, – пробурчал он.
– Ну, так давай дойдём Мартин. Тут же не далеко.
– Ладно, уж сели.
– Но, если ты хочешь, можем дойти. Это не проблема.
Создавалось впечатление, что он во всём ищет изъян, он как будто всеми своими силами пытается создать проблему из ничего.
– Да, всё сели уже. Раньше надо было думать.
– Так чем ты не доволен? – я потихоньку начинала терять самообладание.
– Не кипятись.
Думаю, все в курсе, что самый простой способ окончательно вывести человека из себя – сказать ему что-то вроде «успокойся» или же «не кипятись».
– Слушай, я пока отойду ненадолго. А ты тут подожди меня, – выпалила я.
– А ты куда?
– Домой.
– Да, куда ты? Успокойся. Чё ты такая истеричка?
– Слушай, ты сначала предлагаешь выбрать куда пойти, потом жалуешься на мой выбор. Упрекаешь меня в том, что я не могу принять решения. Ищешь во всём проблему. В тебе явно живёт дух противоречия. Счастливо оставаться, – сказала я и развернувшись поспешила удалиться из парка.
По лицу Мартина, было видно, что он такого точно не ожидал.
Какие я выводы сделала после этого свидания? Очень простые: даже если человек ветеринар, и хорошо относиться к животным, не факт, что он хорошо относится к людям.