В середине мая, мне пришлось отправиться в Париж в попытке организовать собственную выставку картин. Да, я рисую, как уже стало понятно, и пусть прозвучит чересчур хвалебно: делаю это невероятно.
Я смонтировала огромную презентацию (на целый час) со своими работами для сотрудников Галереи современного искусства. Привезла пару полотен. Рассказала о том, что они значат. Ответила на все вопросы сотрудников Галереи, но все мои старания оказались тщетными. Они назвали мои работы депрессивными и мрачными. Посоветовали больше стараться и тогда, возможно, однажды, у меня что-то получиться. Возможно, мои полотна и вправду мрачноваты… но жизнь тоже не всегда солнечная и светлая.
Расстроившись, я решила прогуляться по городу. Как раз в это время на площади Каррузель, возле Триумфальной арки, разместился бродячий цирк под названием «Цирк де ля Лунэ». Как раз то, что, должно было поднять мне настроение, подумала я. Разнообразные аттракционы, комната кривых зеркал, большой оранжевый шатёр с ареной для выступлений и… и маленький красный шатёр с гадалкой. В гадания я никогда не верила, но решила заглянуть.
– Бонжур, – поздоровалась я, хотя мой французский оставляет желать лучшего.
– Бонжур – послышалось в ответ.
Внутри было приглушенно темно, горело несколько настольных ламп покрытых шелковыми платками. На стеллаже у дальней стены были расставлены различные кристаллы. Пахло приятными благовониями. Из-за ширмы вышла женщина лет пятидесяти.
– Сорри, но я не очень говорю по-французски… Эм, да уж… Мейби он инглиш?
Гадалка вытянула перед собой ладонь, останавливая меня.
– Спокойно, дэвюшка, я говорить по-русски. Присаживайтесь.
Я села за круглый стол, покрытый бархатной фиолетовой скатертью, в центре которого, по традиции подобных мест стоял большой стеклянный шар. Я в кино такое видела.
– Минья зовут мадам Бланш.
– Очень приятно. А меня…
– Это ни есть важно, – оборвала она мою речь. -Тибья что-то ощень сильно тревожить.
– Ну, это вы прямо в точку, – такое можно про любого человека сказать.
Она сделала несколько манипуляций ладонями над хрустальным шаром и слегка придвинулась к нему, сощурив глаза.
– Ти думать о делах сердешных.
– Вообще-то меня интересует моя рабо…
– Вижю, што тибья ждёт любоф. Ощень сильный любоф.
– Ощень-ощень? – услышав слова про любовь, я и впрямь заинтересовалась, и тоже придвинулась к шару в надежде что-то там разглядеть.
– Но ест проблем…
– Какой… эм, в смысле какая проблема?
– Тибье нужно найти свою любоф пока цветёт сирень.
– Пока цветёт сирень?! – воскликнула я, – как это? А если я не успею, то что?
– Тогда всьё, – она развела руками в стороны.
– Что всё?
– Видимо если не успеть, то больше любоф не встреить тибье. С тебья десять эвро.
– Но как, же так? Там точно именно это было написано? – я ещё раз попыталась что-то увидеть в шаре.
– Я лишь говорить, что показывать шар. Он ничего мне не писать. Это же не пищущий мащинка – она вытянула руку для денег.
Я достала из кармана купюру и протянула мадам Бланш. О работе я уже и думать забыла.
– Можете глянуть что-нибудь ещё?
Она лишь отрицательно покачала головой.
– Шар затуманен. Большэ я ничиво нэ могу увидэть.
Из шатра я вышла в ещё более расстроенных чувствах, чем зашла. Вот тебе и развеялась. Мало того, что выставку не удалось организовать, так теперь мне ещё нужно найти свою любовь пока цветёт сирень, а если я не успею, то всё… я останусь без любви одна… навсегда… Хотя, вдруг это просто глупость и в это не стоит верить… Но что если это правда?