Аля сидит на зелёной траве на пологом берегу лесного озера и усиленно пытается вспомнить, где находится. Место знакомое, она точно здесь уже была, но в голове туман и тревога от неизвестности. Где она и что здесь делает? Озеро круглое, как будто его берега очерчены по циркулю. Вода неестественно голубая и прозрачная, отчётливо видны камешки на дне и мелкие рыбёшки, резвившиеся между ними. Вдруг большая сине-чёрная туча закрыла солнце, поднялся ветер и хлынул ливень. Но Алька не чувствует струй дождя, просто видит, что он идёт, но сама остаётся сухой. Сквозь шум дождя и ветра до неё долетает посторонний звук. Она прислушивается – звук повторяется. Где-то рядом плачет ребёнок. Алька вскакивает и пытается бежать на плач, но не может сдвинуться с места. Она делает очередную попытку, вздрагивает и просыпается. Этот сон снился ей всю последнюю неделю.
Аля встала и зашла в детскую. Дети спали, она поправила им одеяла и пошла на кухню. Налила холодной воды из-под крана и выпила. Она всегда, когда волновалась, пила холодную воду маленькими глотками. Этот способ успокоить нервную систему Алька вычитала в одной очень толстой и умной книге, и применяла его на практике. Вот только на её нервную систему способ почти не действовал.
«Так больше продолжаться не может, я сойду с ума, надо самой искать ребёнка. Сегодня же и начну. Для начала поговорю Алёной, вдруг она вспомнит что-нибудь», – решила Аля и посмотрела на часы. Всего четыре часа. Она вернулась в спальню и забралась под одеяло, но сон окончательно покинул её. Стоило ей только закрыть глаза, как ясно видела маленькую девочку, протягивающую к ней ручонки. Аккуратно подстриженные темные волосы девочки обрамляли круглое личико, зелёные глазки жалобно смотрели по сторонам, а пухлые губки звали маму. Алька накрылась одеялом с головой и заплакала.
Четыре года назад она родила двойняшек – мальчика и девочку. В день выписки из роддома малышка исчезла, её так и не нашли. Первые три месяца Аля не могла спокойно спать, ей чудился плач ребенка. Со временем боль не утихла, она загнала её глубоко внутрь себя, но плач ребёнка по ночам больше не снился. Да и времени для грусти не оставалось: работа, учёба в институте и двое детей, Вася и Таня, не давали ей скучать. Но последнее время пропавшая Алёнка опять начала сниться. Девочка плакала и просила о помощи. Аля чувствовала, что она где-то рядом. И чувствовала, что нужна ей.
Утром дети не хотели просыпаться. Василёк прятал голову под подушку, а Таня откровенно капризничала. Она сидела на кровати с закрытыми глазами и плакала. По её лицу текли крупные слёзы, сквозь которые было слышно «не хочу в садик!» Вначале Аля уговаривала детей, потом рассердилась:
– Так, если вы сейчас не проснетесь, я одна уйду в садик, а вы будите весь день одни, голодные.
Аля оделась и пошла к выходу. Уже открывая дверь, услышала Танин голосок:
– Я плоснулась!
– Я тоже! – вторил ей Василёк.
Аля улыбнулась и вернулась в детскую. Она подошла к Тане, взяла ее на ручки и чмокнула в носик:
– С добрым утром, солнышко мое!
Таня обняла её ручонками и зашептала на ухо:
– Аля, давай не пойдём сегодня в садик, а позовём доктола и скажем, что у меня болит живот.
– Обманывать не хорошо, даже доктора, – улыбнулась Аля, поставила девочку на пол, – обувай тапочки и беги в туалет.
Таня быстро натянула тапочки и побежала занимать туалет. Она видела, что из своей кроватки вылезает Вася, и хотела его опередить. Аля взяла сына на руки и тоже чмокнула его в носик:
– С добрым утром, сыночек!
Василёк тоже обнял её и что-то зашептал ей на ухо. Аля засмеялась.
– Нет, Василёк, нельзя. Возьми лучше машинку, а Танину трубу мы оставим дома. Нас с ней в садик не пустят. Беги в туалет и умываться. И быстренько, а то опоздаем.
Она поставила сына на пол и пошла проверить, почему так долго застряла в туалете Танюша. Но оказалось, что до туалета девочка не дошла. По пути ей встретился, на свою беду, всеобщий любимец чёрный пушистый кот Плутон, он же Плут, он же Плутоша, он же Плутик, а также Хулиган, Разбойник и ряд других кличек такого же свойства. Таня решила, что сегодня он выглядит на редкость лохмато, и решила его причесать. Она зажала беднягу между ног и возила расческой по его голове и спине. Кот терпел. Плутон вообще всё терпел от детей: и причёсывание, и завязывание бантиков на ушах, и бантики на шее, и даже носочки на лапах, которые часто надевал ему Василёк.
– Таня, мы опаздываем. Быстро умываться! – поторопила девочку Аля.
– Ты хочешь, чтобы Плутик был некласивый? – возмутилась Таня.
– Он и так красивый, – Аля взяла кота на руки и чмокнула его в нос.
Плутон обреченно прищурил глаза, весь его вид говорил: когда же вы, наконец, уйдете, и я смогу спокойно поспать?! Аля улыбнулась и отпустила кота, тот быстро спрятался от людских глаз. Наконец, дети оделись, Аля взяла их за руки, и они отправились в детский садик.
Вот уже три года Аля работа в детском саду. Идти работать в садик ей предложила соседка тётя Люба – Любовь Андреевна Князева, которая работала заведующей этим детским садом. На прежней работе садик дали только Васильку, а Тане не дали, так как девочка не была её дочерью. Она была дочерью Алькиной подруги Юльки, которая уехала с мужем к месту его службы на Дальний Восток и где-то там пропала.
– Иди к нам, Аля, и детей пристроишь и сама тарелку супа съешь. А то посмотри на себя? Совсем исхудала, кожа да кости остались, да глаза, – говорила Любовь Андреевна.
Аля согласилась, жить ей на что-то надо было. Конечно, в детском саду маленькие зарплаты, но зато дети пристроены, и она всегда сможет за ними присмотреть. И садик рядом с домом, что тоже немаловажно. Тащить двоих маленьких детей в общественном транспорте в центр города в часы пик – архитяжелейшая задача для любой женщины.
Едва Аля перешагнула порог детсада, как из своего кабинета выглянула Любовь Андреевна:
– Аля, ты сегодня одна, Марина заболела, – предупредила она.
– Опять? Любовь Андреевна, это не честно, я всю ту неделю одна работала, ещё и эту? Я так тоже заболею – у меня будет нервный срыв.
– Ну что я могу поделать? Не хотят к нам идти работать. Вот ты окончишь институт, останешься в саду?
– Не знаю, я об этом пока не думала. Мне ещё учиться, учиться и учиться! Любовь Андреевна, вы не волнуйтесь, я и одна справлюсь, только ведь хотелось бы и что-то получить за работу, а то работаю за двоих, а получаю за одного, причем за менее оплачиваемого. Нарушается главный принцип социализма: от каждого по способностям – каждому по труду.
– Ладно, Аля, я подумаю, иди работай, – Любовь Андреевна закрыла дверь.
– Так, – произнесла Алька, – значит, опять не заплатят, надо торговаться насчет отгулов.
Она отвела детей в группу и отправилась к заведующей. Подошла к двери и постучала.
– Аля, отгулы я тебе пока тоже дать не могу, сама знаешь, некому работать! – прокричала Любовь Андреевна из-за закрытой двери.
Алька вздохнула и пошла принимать детей. Весна в этом году выдалась ранней и теплой, и многие родители пораньше увезли своих детей на дачу, в деревню к бабушкам и дедушкам, поэтому детей было немного. Она быстро отметила, кого привели родители, сделала с ними зарядку и велела мыть руки, а сама побежала за завтраком. Увидев манную кашу, Алька улыбнулась, представив, как Танюша опять будет жаловаться, что её заставляют есть кашу с комочками. Манную кашу Танюша не любила из принципа, потому что её любил Вася. Зато Вася из принципа не ел геркулес, потому что его любила Таня. Дома Аля готовила им отдельно, одному манную кашу, другому геркулес. Подстраиваться под их капризы в саду никто не собирался, поэтому и прибегали ей жаловаться то Танюша, то Василёк, а то и оба вместе. Когда Аля принесла завтрак, она застала в группе довольную Любовь Андреевну и девушку лет девятнадцати.
– Вот, Аля, это Нина Николаевна, будет проходить у нас практику, так что сегодня ты не одна будешь работать. Удачи! – заведующая ушла.
– А почему дети были в группе одни? – сразу же спросила новоиспеченная воспитательница недовольным голосом.
– По кочану! Сама догадайся, – буркнула Аля, раскладывая кашу по тарелкам.
– А ты мне не тыкай! – возмутилась Нина Николаевна.
– Ты мне тоже, – спокойно ответила Аля.
– Я воспитатель, а ты нянька и должна меня слушаться! – повысила голос практикантка.
– Слушай ты, воспитатель, почему ты пришла на работу с опозданием на час? Еще бы к двенадцати пришла! И веди себя, как подобает практикантке, а то получишь за практику пару и не видать тебе стипендии, как своих ушей, – предупредила её Аля и повернулась к притихшим ребятишкам. – Дети, все вымыли руки?
– Д-а! – ответил нестройный хор детских голосков.
– Тогда быстро за стол!
И сразу же к Алевтине подбежали несколько детей. Аля улыбнулась, глядя на них. Она прекрасно знала, что сейчас они будут заверять её, что позавтракали дома и есть не хотят.
– Нет, котята, кашу надо съесть, а то так и останетесь маленькими, – опередила она их.
– Алевтина Лопатовна, я прошлый раз съел всю кашу, пришёл домой, померился и совсем не вырос! Можно я не буду есть кашу? – проговорил Дима Кудрин, черноволосый мальчуган с красивыми темными глазами.
– Димочка, чтобы вырасти, как твой папа, надо съесть много-много каши, так что быстро за стол!
Димин папа под два метра ростом, был самым высоким папой во всём детском саду, и Димка им очень гордился.
– Быстро все сели за стол! – прокричала Нина Николаевна.
Вздрогнули не только дети, но и Алька, которая вообще не любила кричать, а уж на детей тем более.
– Нина Николаевна, вы на практике в детском саду, а не в армии на плацу, говорите тише, – тихо, что бы не слышали дети, недовольно сказала Аля.
– Завтрак уже должен по расписанию закончиться, а вы все разводите с ними разговоры. Так, все встали из-за стола! Кто не успел позавтракать, останется голодным, – снова приказала Нина Николаевна.
– Вы только что приказали им сесть, – напомнила Алька, – через час дети захотят есть, большинство детей дома не завтракают.
– Значит, надо было есть в положенное время, раз вы их не успели накормить, они останутся голодными, я на вас напишу докладную. Так дети, а теперь все на улицу!
Дети загалдели, но Нина Николаевна прикрикнула на них, построила парами и увела на площадку.
– Вот дура, – пробурчала Алька и принялась мыть посуду.
– Аля, а злая тётя ушла? – спросила Танюша, заглядывая в группу.
– Ушла. Как ты, солнышко моё? – Аля присела около девочки.
– Плишлось есть кашу, – обречённо доложила Таня. – Алла Алкатьевна сказала, что если я не буду есть, то она меня к тебе в глуппу отплавит, а у тебя тётя злая. А сейчас мы гулять собилаемся.
– Беги, Танюша, а то без тебя гулять уйдут, – Аля улыбнулась девочке.
Таня убежала. Аля помыла посуду, прибрала в группе и спустилась к заведующей.
– Любовь Андреевна, скажите честно, вы надо мной издеваетесь? Что я вам сделала? – спросила она, переступив порог.
– Почему? – удивилась Князева.
– Зачем вы мне дали эту практикантку?
– Так ведь ты сама не хотела работать одна, а практикантки нам как находка, Аллу в отпуск отпущу.
– Так у нас не одна практикантка?
– Три. Да что случилось?
– Почему мне эту дали?
– Так она отличница, я думала, ты довольна будешь.
– Знаете, что-то мне не везет с работой. То меня упрекали, что я работаю в торговле, называли торгашкой. Теперь упрекают, что я нянькой работаю. Знаете, что? У нас дворника нет, так вы меня переведите в дворники. Буду приходить двор убирать рано утром или поздно вечером, чтобы не встречаться с образованными людьми.
– Что с тобой сегодня, Аля? Ты случайно не заболела? – забеспокоилась Любовь Андреевна. – Ты поругалась с этой девушкой? Аля, но она же сама ещё ребёнок!
– Мне всё равно, ребёнок она или нет, но оскорблять себя я ей не позволю, так что боюсь, ей завтра придется одной работать на группе. У меня Танюша каждое утро говорит, что у неё живот болит. Завтра вызову врача.
– А тебе детей не жалко будет оставлять с Ниной Николаевной? – усмехнулась Любовь Андреевна.
– Так ведь она же отличница, комсомолка и, наконец, просто красавица. Вот пусть и проходит практику по полной программе. Может, тогда научится уважать труд других людей.
– Аля, успокойся! Что с тобой сегодня? Я тебя не узнаю.
– Мне Алёнка снится. Я должна её найти иначе с ума сойду.
– Если милиция не смогла найти по горячим следам, сейчас ты тем более не найдешь. У тебя же и так двое!
– Алёнка моя кровь, мне надо знать, что с ней всё в порядке. А вдруг она в детском доме, или у алкоголиков?! Да всё равно где, моё сердце подсказывает, что ей плохо.
– Но детей не воруют, чтобы потом сдать в детский дом. И алкоголикам ребёнок не нужен…
С улицы донесся детский плач и возмущенный голос Нины Николаевны. Аля вскочила:
– Это Димка! Тётя Люба, я побегу? – не дожидаясь разрешения, Аля побежала на площадку, откуда доносились плач ребёнка и сердитый голос практикантки. Любовь Андреевна последовала за ней.
Увидев Алю, Дима бросился к ней. Она обняла мальчика и ласково спросила:
– Что случилось, Димочка?
– Вот! – мальчик протянул ручонку, на которой виден был след от крапивы.
– Так это тебя крапива укусила, сейчас я подую, и всё пройдет. Где же ты на площадке крапиву нашёл? – Аля стала дуть на руку мальчика.
– А это не он нашёл, это злая тётя нашла! – появилась рядом Танюша.
Аля посмотрела в сторону площадки. Дети сидели на веранде, Нина Николаевна стояла с крапивой в руках. Аля посмотрела на заведующую.
– Алевтина Липатовна, скоро обед, забирайте детей и идите в группу, а с ней я сейчас поговорю, – сказала Любовь Андреевна и направилась к Нине Николаевне.
После обеда, уложив малышей в кроватки, Аля села так, чтобы все видели её, и она видела всех.
– Я расскажу вам сказку о храбром Мальчише-Кибальчише, про его твердое слово и неразгаданную военную тайну.
Малыши слушали сказку, затаив дыхания. Аля обвела взглядом кровати. На неё смотрели горящие и взволнованные глаза. Она продолжила:
– Да что же это за страна такая, где даже такие малыши знают военную тайну и так крепко держат своё твёрдое слово! – воскликнул Главный Буржуин. – Идите, буржуины, и погубите этого Мальчиша-Кибальчиша!
Как громы загремели боевые орудия, как молнии засверкали огненные взрывы, как ветры ворвались конные отряды! Это наступала Красная Армия! А при первом же грохоте войны забурлили в Горном Буржуинстве восстания, и откликнулись тысячи гневных голосов и из Равнинного Королевства, и из Снежного Царства, и из Знойного Государства! И в страхе бежал Главный Буржуин, громко проклиная страну с ее удивительным народом, непобедимой армией и неразгаданной военной тайной!
А Мальчиша – Кибальчиша похоронили на зеленом бугре у Синей Реки, и поставили большой красный флаг:
Плывут пароходы – привет Мальчишу!
Пролетают летчики – привет Мальчишу!
Пробегают паровозы – привет Мальчишу!
А пройдут пионеры – салют Мальчишу!
Аля закончила сказку и посмотрела на детей. Они не спали и очень внимательно и с надеждой смотрели на неё. Потом у некоторых появились слёзы на глазах.
– Алевтина Лопатовна, вы неправильно закончили сказку. Мальчиш не погиб, его Красная Армия спасла, это Плохиш погиб, только ему не ставили памятник, потому что он плохой. Это же сказка, а в сказках всегда добро побеждает зло! – поправил её Димка.
Остальные поддержали его. Аля улыбнулась.
– Хорошо, раз вы считаете, что его спасла Красная Армия, то пусть будет, что спасла, – согласилась она.
– А памятник? – спросила Анечка, маленькая белокурая девочка. – Кому же поставили флаг?
– А флаг поставили на братскую могилу, в которой похоронили отцов и братьев, – сообщил Димка.
– Вот видите, всё вы у меня знаете, – улыбнулась Аля, – а теперь лежите тихо, скоро придёт Нина Петровна, а мне пора домой собираться.
Аля вышла из спальни и занялась уборкой игровой комнаты. Она расставила стульчики, положила на место книги и игрушки, быстро протёрла пол. Вскоре пришла Нина Петровна. Алька передала ей детей и заторопилась домой.
По дороге её догнала Любовь Андреевна.
– Вы поговорили с Ниной Николаевной? – спросила Алька.
– Поговорила. Аль, ты не сердись на неё, она девочка неплохая, но только считает, что её дети слушаться не будут, потому что голос тихий. Ей в училище так сказали и велели вырабатывать голос и твёрдый характер, вот она и предваряет установки педагогов в жизнь. Я с тобой вот о чём хочу поговорить: переходи в воспитатели, Марина скоро уйдёт в декрет, а ты на её место.
– Тётя Люба, вы думаете, у меня получится? – испугалась Аля.
– У тебя уже получается, и дети тебя любят. Да и работаешь ты фактически как воспитатель последние полгода.
– Подумать можно?
– Можно, но не нужно, завтра я приказ издам и тебя утром с ним ознакомлю.
– Я завтра во вторую смену.
– Значит, ознакомлю после обеда. Пока, Аля.
– До свидания, тёть Люб.
Алька улыбнулась. А почему бы и нет? Не век же работать няней?