Поезд вновь сделал остановку у какой-то станции. Было ранее утро. На крыше здания станции была пристройка, чем-то схожая с пожарной каланчой, и на ней были установлены большие часы. На них время показывало 7:00.
– Не желаете ли выйти подышать свежим воздухом и размять ноги? – предложил Илья. Он уже несколько часов как не курил.
Габриель, посмотрев в окно, произнёс: – Если вы не против, уважаемый ученый, я бы вас здесь подождал.
– Я ненадолго. С вашего позволения, – произнес Илья. Он встал и направился к выходу.
Илья вышел из вагона – ресторана в протянувшийся перед дверьми купе узкий коридор. Несмотря на то, что ковровой дорожки здесь не было, все выглядело чистым, свежим и аккуратным. На каждой двери купе были номера, обозначенные римскими цифрами. У двери под номером 21 Илья остановился. Стараясь бесшумно двигаться, он отворил раздвижную дверцу и прошел во внутрь.
В купе было 4 места, но только одно из них была занято. На нем спала женщина. Илья подошел, поцеловал ее в голову так, чтобы она не проснулась. Потом он вытащил письмо из кармана и положил на маленький столик под широким окном. На конверте было написано «Моей дорогой Елене. Открой его на третий день нашего пребывания в Варшаве». Выполнив то, что он задумал с самого начала этого путешествия, Илья вышел из купе и направился по коридору к двери, откуда проникал утренний свет. Перед дверью стояла полная женщина – проводница. Внезапно свет прикрыла чья-то тень. Через дверь прошёл человек. Видимо это был новый пассажир, Илья его ни разу не видел за все время пути. Он шел навстречу Илье, вид у него был странный. Первое что привлекло к нему внимание, это то, как он хромал на левую ногу. Это было точное повторение хромой походки Бориса Меньшикова, научного руководителя Ильи. Постепенно внимание Ильи с ноги перешло на внешность пришедшего, которая тоже была довольно странной. Его длинные волнистые и слегка поседевшие волосы, свисавшие неаккуратными подобиями прядей из-под странного бесформенного головного убора, сливались в один цвет с черным, покрытым пылью плащом. Взгляд был тяжелый и грозный, от которого Илье стало совсем не по себе. Тот медленно приближался и смотрел прямо в глаза. Увидев его, Илье захотелось найти любую лазейку в коридоре лишь бы не столкнуться с ним лицом к лицу, оказавшись на его пути. Странные чувства охватили его, когда глядя на этого нового незнакомца, появилось ощущение того, что этим взглядом он проникает в самую глубину души. Илья понял, что столкновение неизбежно и решил как можно быстрей пройти мимо него.
Когда тот оказался напротив, Илья, поглубже втянув живот, прижался к стене, чтобы уступить дорогу. Мужчина проходя, остановился напротив, именно так, как больше всего не хотелось Илье— почти вплотную лицом к лицу, даже чувствовалось его дыхание. Серые глаза, выражающие безумие и зло, проникая в самую глубину души, наводили страх. Илья был так напуган, что ничего не сказав, опустил взгляд и быстро проскользнул между этим человеком и стеной. Быстро дойдя до выхода на перрон, он невольно оглянулся назад. Тот тоже стоял обернувшись, и смотрел вслед Илье. Немедля спустившись по железным ступенькам, Илья спрыгнул на землю. От этого недоброжелательного взгляда в животе все скрутило, к горлу подкатил тошнотворный ком. Ни в коем случае не хотелось вновь столкнуться с этим человеком. Он достал папиросы и только закурил, как проводница громко объявила об отъезде поезда. Илья был единственным человеком, вышедшим на перрон, поэтому проводница просто обратившись к нему, позвала обратно в вагон. Он, сделав две быстрые затяжки, бросил папиросу, и ухватившись за поручни, поднялся в вагон.