– Дедушка, а почему соседская Лайка ощенилась щеночками, а соседская Пеструшка не хочет оцеплиться цыплёночком?

– Возможно она и хочет. Но для этого ей надо превратиться из несушки в наседку: снести яичко, сесть на кладку и высидеть птенчика. Спи, внученька.

– Не хочу спать. Дедушка, а кто может превратить Пеструшку в наседку?

– Её хозяйка. Но она этого делать не станет, ей нужны яички. Закрывай глазки.

– Дедушка, а давай тогда попросим доброго волшебника, пусть он наколдует, чтобы Пеструшка оцеплилась цыплёночком без яичка. Один разок. Как Лайка щеночками. Ты потихоньку прокрадёшься в соседский сарай и заберёшь его. Я буду играть с ним и угощать его крошками от торта. Давай попросим!

– Да что ж ты такое выдумала, деточка? Тут проси, не проси, всё без толку.

– Ну почему, почему, почему? Я знаю, ты боишься залезать в соседский сарай! Тогда я не буду спать!

– Хорошо, расскажу тебе сказку. О том, как давным-давно, один добрый волшебник заколдовал всех курочек в несушек и наседок, чтобы они несли яички. И теперь никакой другой волшебник не станет расколдовывать их обратно. У добрых волшебников такой уговор – никто не вредничает и даже не спорит друг с другом.

– Я тоже не вредничаю. Всё! Я уже закрыла глазки. Рассказывай!



Когда-то в давние-давние времена в далёкой-далёкой Африке жила-была курочка. Звали её тоже Пеструшка. Курочек тогда человек ещё не приручил, и жила Пеструшка в лесу. И яичек в те давние времена курочки, да и вообще все птички, ещё не несли. Детки у них не вылупливались из скорлупок, а сразу же появлялись на свет крошечными цыплятками и птенчиками. Точь-в-точь как детёныши у животных и зверей – у львов, бегемотов, слоников или шакалов.

И всё бы ничего, да только вели себя первобытные цыплятки и птенчики намного хуже, чем первобытные зверятки. И дело не том, что зверятки в те давние времена не баловались. Дрались, конечно же, тогдашние львятки между собой, не хуже нынешних. И грызлись в стайке своей шакалятки. А слоники и бегемотики, точь-в-точь как нынешние жеребятки, скакали козликами на африканских лугах, задрав тоненькие хвостики и взбрыкивая толстенькими ножками.