– Хватит базарить, – прервал Грек. – Я схожу за огнем, – он махнул рукой в сторону ближайшей избы. – Ты, Дизель, вырежи две рогатины, как те, что наши спасители ставили у костра, ты, Ярик, почисть рыбу и повесь на рогатины. Только аккуратно. А ты, Клим, собери сухих веток для костра. Я скоро.
Он не торопясь направился к ближайшей избе, возле которой горел очаг. Над ним висел закопченный казанок, в котором варилось, судя по запаху, мясо птицы. Старая женщина сидела рядом и каменной толкушкой молола в каменной же ступе зерно. Она была одета в длинную рубаху, поверх которой был наброшен козий платок, закрывающей её до поясницы. На ногах тапочки из шкурок, завязанные ремешками. Волосы женщины были скручены валиком и свернуты калачиком на затылке, а широкий кожаный ремешок с вырезанными на нем ромбиками и кружками, охватывал голову и крепился на затылке.
– Вскую имати (что нужно), речи борзо (говори быстро), детель маю (у меня дела), брашно имам (еды дать)?
– Мне бы огня, бабушка, – проговорил Грек, указывая на очаг. Он медленно протянул руку к огню и вытянул из неё тоненькую горящую палочку. – Можно?
Старуха строго поглядела на него, потом кивнул головой.
– Стране отрок, – проговорила она себе под нос и снова взялась за толкушку.
А Грек быстрым шагом направился под навес, где Клим уже сложил небольшой костерок. Сухие ветки быстро занялись от горящей палочки, рогатины были установлены у огня, на длинном пруте висела рыба, почищенная и вымытая. Друзья уселись кружком у костра и стали наблюдать, как запекается рыба. На все про все хватило часа. А потом они пировали. Рыба была по-честному поделена, и хотя не хватало соли, быстро исчезла в желудках голодных мальчишек.
– Ну, что, еще разок сходим на реку? – спросил Дизель. – Я бы не прочь еще поесть.
– Сходим, – заверил друга Грек. – Но одной рыбой сыт не будешь. Надо нам, пацаны, браться за самообслуживание, а не ждать, когда добрый дядя позаботится о нас. Давайте думать, как прокормить себя.
Костерок уже догорал, а ничего умного они придумать не могли.
– Может, в лесу поискать ну, там, грибов, ягод, – предложил Клим. – Если повезет, то зверька поймаем.
– Ага, так тебя звери и дожидаются, – засмеялся Дизель. – Хотя нет, ждут тебя, только в качестве еды. Хороший обед для волчьей стаи, как считаешь?
– Хватит, Дизель, – оборвал Грек. – Клим дело говорит, надо в лес отправляться. Кто умеет отличать съедобные грибы от несъедобных?
– Ну, я знаю, не раз с дедом в лес ходил, – ответил Дизель. – Уж мухомора я всегда узнаю, да и бледную поганку тоже. Короче, собираемся!
– Слышь, а за ворота нас выпустят? – спросил Ярик. – Может, мы у них как пленники.
– Чего гадать, пошли!
Грек первым поднялся и пошагал к воротам, охраняемым здоровым мужиком с пикой в руках. Он внимательно осмотрел ребят, покачал головой и отвернулся, показывая своим видом, что разговора не будет. Пришлось им возвращаться на место. Их зависимое положение в чужом селении не может долго продолжаться. Если их никто не собирается кормить, так пусть хоть разрешат самим добывать еду.
Они так задумались о своей незавидной роли пленников, что не заметили, как к ним подошла девушка в светлом платье. Светлые волосы её были распущены, широкий кожаный ободок, как и у всех женщин селения, охватывал голову и завязывался на маленькие ремешки на затылке. Ярко-голубые глаза, печальное лицо и бледные губы девушки делали её похожей на русалку. Похожести добавляли и вплетенные в волосы водоросли и чуть завядшие желтые кувшинки.
– Здраве буде, (здравствуйте), – тихо произнесла девушка. – Ристайте мне (идите за мной).
Она поманила друзей за собой и повела их к большому дому. Друзья насчитали не менее тридцати изб, прежде чем добраться до нужного. Возле каменного очага на стуле, сделанного из цельного ствола дерева сидела крепкая молодая женщина, одетая в кожаную рубаху чуть ниже колен, сверху жилет из шкуры волка, голову охватывал не один ремешок, а два. Ноги женщины были обуты в сапожки из грубой кожи, перевязанные крест-накрест кожаными ремнями. На ней был широкий пояс, за который заткнут длинный нож с костяной ручкой. Шею и ключицы защищал кожаный ворот, по его переду шли дырочки, в которые были вдеты ремешки, стягивающие ворот. Ворот был сделан не для украшения, а скорее для защиты. По-видимому, женщина не домашним хозяйством занималась, а бывала в переделках и понимала, как важно защитить тело от острого ножа или стрелы. Руки выше локтей тоже были затянуты кожаными ремнями с металлическими накладками.
– Рокерша, – еле слышно проговорил Ярик. – Классный прикид!
Женщина внимательно взглянула на него, улыбнулась.
– Ярий кой (какой рыжий), шертите Перуне (клянусь богом Перуном). Отнуду ристати, отроце, се (откуда, юноши, пришли)?
– Мы оттуда, – ответил за всех Грек. – Наш лагерь находится у Медвежьей лощины, только на другом берегу. Директор лагеря Тамара Георгиевна, такая с белыми волосами, – он тронул себя за голову. – Строгая очень. Ругать нас будет, потому что мы убежали из лагеря получается. Вот.
Женщина молчала. Наверное, не поняла ни слова, подумали мальчишки. Как бы ей объяснить? Тут им на помощь пришла девушка с цветами в голове. Она наклонилась к женщине и тихо начала говорить.
– Мать Билые Власи (Мать Белые Волосы)? – подняла в удивлении брови женщина. – Прелесть деяти (лжешь). Речи право (говори правдиво).
– Хотите верьте, хотите нет, но это так, – обиделся Грек. – Что мы вам врать будем?
Тут к ним обратилась девушка, и четверка открыла рот в изумлении.
– Наша Общая Мать, – она кивнула в сторону женщины, – не верит, что вы пришли из племени Матери Белые Волосы. – Это очень далеко, да и зачем?
– Она говорит по-нашему, – прошептал Дизель. – А что другие-то по-иностранному?
– Я думала, вы умнее, – усмехнулась девушка. – Тоже побывали в пещере у Медвежьей лощины?
– А вы откуда знаете…
Девушка снова усмехнулась.
– Потом поговорим. А сейчас надо успокоить Общую Мать. Она думает, что вы лазутчики, разведчики, которых прислала Мать Белые Волосы.
– Нет, нет, – запротестовали мальчишки. – Мы в лесу заблудились, потом чуть не утонули в болоте, спасибо вашим – спасли. Скажи ей, что от нас вреда не будет. Может, она даст нам провожатого, чтобы вернуться в пещеру, а?
– Пустое дело, – печально проговорила девушка. – Вам повезло, что встретили наших. Могли угодить в другое племя, а там неизвестно что с вами сделали.
– Съели бы? – округлил глаза Дизель.
– Может быть, может быть, – задумчиво проговорила девушка. – А насчет пещеры не думайте. Поверье, ничего из этой затеи не выйдет. Я вам потом расскажу…
– Аже беху речи (что они говорят)? – нахмурилась Общая Мать. – Толмачь зело борзо (объясни быстро)!
Девушка снова наклонилась к Общей Матери. Что она ей сказала, неизвестно, но по лицу женщины было видно, что она удивлена.
– Я ей сказала, что вы потерялись в лесу, но не хотите возвращаться к Матери Белые Волосы. Всем известно, что та очень жестока и быстра на расправу. Попросите Общую Мать принять вас в общину, иначе вам придется уйти. А как я понимаю, за пределами селения вы пропадете.
– А как попросить? – спросил Грек. – Мы скажем, а вы переведете?
– Я вас научу.
Она подошла к ним близко и, наклонившись к самому уху Грека, произнесла:
– Скажите: «Уненчити, Мати, тя охабить ны и буде не тя истаяти ны» (просим тебя, Мать, оставить нас и не дать погибнуть).
Кое-как, перевирая, Грек произнес эти слова. Общая Мать улыбнулась и махнула рукой – разрешила. Потом она подозвала девушку и о чем-то стала ей говорить. Девушка согласно кивала головой.
Когда мальчишки вернулись под навес, они только и говорили о странной девушке, которая говорила на современном русском языке.
– Зуб даю, – горячился Ярик, – она тоже через портал в пещере прошла. Иначе откуда бы она знала про пещеру, и говорит по-нашему? Остальные ни бум-бум.
– Я тоже так думаю, – вставил свое слово Дизель. – Надо её хорошенько расспросить, почему нам нельзя вернуться к пещере.
– Тихо, она идет.
И вправду, к ним направлялась девушка.
Она присела на охапку травы, обвела друзей внимательным взглядом.
– Раньше меня звали Людмилой, Милой. Здесь меня зовут Милалика. Красивое имя, правда? А как вас зовут?
Мальчишки назвали себя.
– Какие смешные имена. Клички, да? А как вас родители и учителя звали?
Пришлось друзьям представляться официально. А потом завалили Милалику вопросами, как она попала сюда и почему не нашла пути назад.
– Я, как и вы, часто совала нос не в свои дела, вот за это и поплатилась. Не буду вдаваться в детали, но однажды я попала в пещеру, а оттуда прямиком сюда. Кстати, вы молодцы, такой путь проделали по лесу, через болото. А я чуть в реке не утонула. В последний момент ухватилась за плывущее дерево, так за него и держалась, не знаю, сколько времени. Меня здешние рыбаки подобрали, когда бревно приплыло к берегу. Я со страху вначале и слова не могла сказать, они меня посчитали немой. Уже потом я заговорила, придумала историю, как оказалась в реке. Стала учить их язык. Они меня считают русалкой, – засмеялась девушка. – Все потому, что я из реки появилась. Другая на моем месте к берегу после такого не подошла, а я, наоборот, больше на реке нахожусь, чем в деревне. Меня туда тянет, как будто кто-то зовет. Наверное, это моя мама меня все еще ищет.
Глаза Милалики повлажнели. Загрустили и ребята, вспомнив о своих родителях, представив, что те сейчас чувствуют, как рыскают по округе, надеясь отыскать следы пропавших детей.
– А как ты в пещере оказалась? – спросил все-таки Ярик. – Ты тоже отдыхала в лагере?
– Да, отдыхала. Тамара Георгиевна – моя мать. Она меня к себе на лето взяла, я подрабатывала вожатой на младшем отряде. Был у нас вожатый Володя, мы с ним сдружились. Он и обнаружил ту пещеру. Однажды привел меня туда. В тот раз мы с ним поссорились, он психанул и ушел один. Я из вредности не побежала за ним, осталась в пещере. Не заметила, как уснула, а когда проснулась…
– Вышла из пещеры, а там глухой лес, – закончил Грек. – Спустилась к реке, ну и так далее.
– Вот именно, так далее. Уж очень далеко меня это свидание в пещере привело.
– Слушай, – заговорил Клим, – а ведь ты и вправду на Тамару Георгиевну похожа. Как же мы сразу не догадались!
– Мы похожи, только я не альбиноска. Волосы, конечно светлые, но не до такой степени, как у неё. И что самое смешное, за лесом, далеко отсюда живет племя тоже дреговичей. Во главе стоит Мать Белые Волосы. Представляете? Кто из наших её видел, рассказывал, что у неё не только волосы как снег белые, но и брови, и ресницы. Все как у мамы. Возможно Мать Белые Волосы наша прародительница, пра-пра-пра. Как думаете?
– Мы уже ни о чем не думаем, – ответил за всех Дизель. – Только как отсюда выбраться. Почему ты не вернулась?
– Ни один из наших туда не пойдет, – грустно ответила Милалика. – Это трудный и опасный путь. А если по реке против течения плыть, так это какую силу нужно. Там одних жутких порогов тьма. Это здесь река тихая, спокойная, медленная, а её приток, ну по которому я плыла на бревне, что горный поток. И не думайте, что если лес вокруг, так никого здесь нет. Здесь разные поселения, одни дружелюбные, другие враждебные. Несколько дней назад наши мужчины-стражники ушли на встречу со стражниками из другого племени, чтобы обсудить, как сообща противостоять галечам, что приходят со стороны селения Матери Белые Волосы. Ей удается как-то справляться с их набегами (они скот воруют и девушек, детей уводят), но не всегда удается. Галечи хитрые, и в лесу как дома ориентируются. Вот только был здесь, глядь – растаял в воздухе как призрак.
Друзья переваривали услышанное.
– Ты хочешь сказать, что нам отсюда не выбраться?
– Пока не выбраться. Может, потом, когда вы привыкните к месту, научитесь жить в лесу, ходить без опаски по болоту и скрываться от врагов, вновь вернетесь к пещере. Но какова вероятность, что через неё вы сумеете проникнуть в свое время? Я знаю, что и другие побывали в пещере, даже ночевали в ней, но ничего такого с ними не случалось. Мама рассказывала, что она в молодости тоже была в той пещере, но не пропала же, как я.
Милалика вздохнула печально.
– Общая Мать сказала, чтобы я вам помогла на первых порах. Но я вижу, вы ребята удалые. Вон уже и корзинку смастерили, рыбы наловили. Кто мастер по корзинкам?
– Ну, я, – покраснел Дизель. – А что?
– Молодец! Здесь корзинки не плетут, тут короба из бересты да луба делают. Ты мог бы использовать свое умение. За такую корзинку тебе хозяйки что угодно дадут, хоть хлеба, хоть птицу, хоть молока.
Дизель выглядел довольным. Он уже представил, как расходятся корзинки, как его заваливают вкусной едой.
– Милалика, а почему нас не выпускают за ворота? – спросил Клим. – Боятся, что мы убежим?
– Общая Мать решила, что вы разведчики, что можете привести сюда наших врагов. Но я ей рассказала историю про то, как вы потерялись, и теперь можете выходить из деревни. Только далеко не забредайте, местности вы не знаете. Да и волков в округе полно.
– Настоящих волков? – округлил глаза Клим.
– А разве волки бывают не настоящие? – улыбнулась Милалика. – У нашего племени тотемное животное волк. Видели, вон там шкура висит? Это, здесь считается, защитой. Хотя охотникам это не мешает охотиться на хищников. Здесь все ходят в волчьих шкурах, как вы уже заметили. Это тоже считается защитой. Ну, ладно, на первый раз хватит, – спохватилась девушка. – Отдыхайте. Еду вам принесут, Общая Мать велела.
– А что там за пирамида? – спросил заинтересованно Ярик.
– Это место силы и жертвенник, – ответила Милалика. – Там, рядом с пирамидой, видите, шалаш? Там живет Старая Мать. Раньше она была Общей Матерью, а сейчас вместо неё здесь всё решает её дочь. Старая Мать умеет разговаривать с богами, предсказывать погоду и будущее. Она видит каждого насквозь, и без совета с нею ничего не делается. Сегодня ночью она спросила бога Рода о вас, и он отнесся к вам благосклонно. А иначе вас давно бы уже изгнали в болото, несмотря на то, что вы дети.
– Какие мы дети…– загорячился Дизель, но замолчал. Чтобы доказать, что они уже взрослые, надо, по крайней мере, обеспечить себя едой и хорошо бы одеждой. Ветхие рубахи и штаны, которые им выдали для участия в исторической реконструкции, вряд ли долго выдержат – распадутся в труху.
Они еще немного поговорили с девушкой, она им посоветовала спуститься с холма и дойти до лядины – березового лесочка, где, как она уверяла, есть грибы.
– Только поганок не наберите, – предупредила она. – Может, вам провожатого дать? Вдруг заблудитесь?
Друзья подумали, но отказались. Они не собирались заходить далеко вглубь, да и дым от очагов был виден издалека.
– Корзинку надо бы вернуть, – кивнул Дизель в сторону реки, где, судя по веселым детским крикам, рыбалка продолжалась.
– Я вам дам туес для этого дела, – пообещала Милалика. – А насчет корзин подумай, – обратилась она к Дизелю. – К любой хозяйке подойди, и она тебе за такую вещь еды даст. Кстати, еда по-здешнему будет брашно. Запомните? И подумайте об обуви: по лесу босиком ходить опасно – змей много. Местность ведь болотистая.
– А как называется обувь, которую здесь все носят? – поинтересовался Клим. – Из шкурок она, да?
– Это чиры, а меховая жилетка поверх рубах это приволока. Дед, который ухаживает за лошадьми, умеет плести лапти, или по-другому лыченицы. Попроси его тебя научить. Вижу, ты мастеровой парень, – похлопала она по плечу Дизеля.
– Разберемся, – покраснел от похвалы девушки Дизель.
Вскоре Милалика действительно принесла туес из бересты. Он был легким и держался на веревке, которую надо было перекидывать через одно плечо.
– Предлагаю разделиться, – сказал Грек. – Ты, Дизель, иди за ивой и начинай плести еще корзину, ты, Ярик, возвращайся к реке и попроси за использование корзины ребят поделиться рыбой. А мы с Климом в лес. Часа через три встречаемся. Если нас долго не будет – ищите. Или не ищите… – проговорил он грустно.
Говорить больше было не о чем, надо было думать о хлебе насущном. Теперь от усилий каждого будет зависеть их благополучие. Надеяться им не на кого, нянек и вожатых здесь не было. И если им суждено ближайшее время жить среди дреговичей, то они должны доказать в первую очередь себе, что они не маменькины сынки, а нормальные пацаны. Это раньше они могли заниматься глупостями: грубить учителям, хулиганить, рисковать жизнью за здорово живешь, но после похода по дикому лесу и встречи с ужасным болотом, жизнь и здоровье в их глазах стали главными ценностями.