Часть первая. "Добро пожаловать во мрак!"
"Меня зовут Радиана Уотерс. С тех пор, как мы поселились в Дарквуде, этот старый мрачный особняк на вершине Дэлисвелл Хилл внушал мне безымянный страх. Как раз в тот момент, когда ужас в моей жизни, казалось, улегся, я внезапно оказалась в ситуации, более ужасной, чем все, что я знала. По крайней мере , я ожидала, что буду в безопасности в своей запертой комнате, но замки, похоже, не выполняют ту функцию, для которой они были предназначены. Прошлой ночью кто-то определенно вошел в мою комнату".
В 108 год от основания мира, индикта, месяца Утренних Звездопадов, 24-й день, в стенах готического особняка Дарквуд произошло событие, разделившее жизньодной из восьми дочерей Хозяина особняка, метиса золотистого ретривера и рыжей кошки, Радианы Уотерс, на "до" и "после". День, когда у нее отнял почти всю жизнь тот, кто должен был любить и оберегать её, и он не просто похитил лучшие годы, но и заставил её, а также одиннадцать сестер и братьев, пройти все муки ада, а строгое уединение их дома сделало их вечными узниками с самого их появления на свет.
Много раз Радиана пыталась покинуть стены Дарквуда, дабы отправиться на поиски своих потерянных братьев, сиамских бизнецов, соединенных позвоночниками в виде буквы Y, которых невзлюбил абсолютно никто, и которые на протяжении четверти века оставались на земле безымянными и были известны миру как Пёсокот (Кото-Пёс) – прозвище, почти моментально ставшее нарицательным, но всякий раз неизменно возвращалась назад. Вот и в тот раз, как только Радиана оказалась за пределами отцовского дома и направлялась к автобусной остановке, её заметила сестра Хозяина Дарквуда, золотистая ретривер в темном малиновом платье и черной меховой куртке с шляпой цвета берлинской лазури. Она старалась незаметно пробраться к Радиане, но та все равно почувствовала ее приближение.
–– Тётя Эбби? – вопрошала кошко-собака, – Это действительно Вы?
Лабрадор молча смерила ее ледяным взором.
–– Так ты готова, Дия? – осведомилась она, гордо подняв голову.
–– К чему, тетя Эбби? – не поняла Радиана.
–– Пойти со мной, конечно! – воскликнула золотистый ретривер Авигея Баркер, взяв перепуганную Радиану за лапу. – Отец, несомненно, пришел бы сам, но он не чувствовал себя хорошо, поэтому послал меня, чтобы привести тебя в Дарквуд!
–– Это смешно, – сказала Радиана. – Я иду искать моих потерянных братьев, и никогда не вернусь назад!
–– О, ты была довольно-таки милым ребенком и хорошенькой девочкой, – злорадно сказала Авигея Баркер – Это было ужасным бременем для тебя, не так ли?
–– Тетя Эбби, – вскричала Радиана. – Если Вы пришли сюда, чтобы забрать меня, то Ваше путешествие было напрасным!
–– О, я так не думаю, ma chere, – саркастично пролаяла Авигея. – Преподобный Ламар всегда говорил, что красавицы – игрушки самих демонов, и ты… – она поправилась, – И в твоем случае, он безусловно доказал это прямо сейчас!
–– Что Вы имеете в виду? – вопрошала Радиана, стараясь смотреть прямо в глаза строгой собаке, сжимающей ее лапу.
–– Мы сделали все возможное для тебя, но демон превратил тебя в мошенницу! – заметив выпавшие из кармана пальто Радианы четыре монеты, произнесла Авигея Баркер, со злобой выделяя последнее слово.
–– Но я не вор, – запротестовала Радиана. – И ты это знаешь!
–– В таком случае, – нахохлилась Авигея, – По крайней мере, ты мне, надеюсь, скажешь, откуда у тебя ЭТО? – указывая на деньги, допытывалась она.
–– Это я взяла на автобус! – вскрикнула Радиана, округлив глаза.
–– Где ты их взяла?! – дознавалась Авигея.
–– В своей комнате, – пролепетала Радиана. – На тумбочке. Эти деньги – моя зарплата!
–– А лгать-то ты не умеешь, милочка! – строго сказала Авигея. – К твоему сведению, ты абсолютно нигде не работаешь! И ты же знаешь, что отец строго-настрого запретил тебе покидать пределы нашего двора!
–– Но почему? – вопрошала Радиана.
Авигея сардонически усмехнулась.
–– А ты сама не знаешь? – ответствовала она. – Твоя матушка, по милости тех, кто устроил взрыв вблизи Астральной Электростанции в Никуродене, попала под власть невидимого врага!
–– Невидимого врага? – недоумевала Радиана.
–– Так говорят в округе, – пояснила Авигея. – И совершенно справедливо считают, что вы должны быть уничтожены!
–– Кто – "мы"? – вопрошала Радиана. – Я Вас не понимаю!
–– О, нужно быть абсолютным глупцом, чтобы не понимать очевидное, – съехидничала золотистый ретривер. – Невидимый враг – орудие самих демонов! Именно они лишили разума и убили нашу дорогую Байру, но прежде позволили ей произвести на свет столь гротескное порождение, что мы на протяжении всех этих лет были вынуждены скрывать от посторонних глаз! Я не могу позволить тебе уйти отсюда! Зло в тебе может вернуться в любой форме!
–– Зло? Во мне?! Да Вы шутите! – возразила Радиана.
–– Я и не собиралась изощряться во всякого рода остроумии, – грозно промолвила Авигея. В ее глазах отражался огонь ненависти. – А уж тем более я не вижу никакой необходимости разыскивать тех, от кого мы с превеликой радостью давным-давно избавились!
Лабрадор ускоренным шагом направилась в сторону особняка.
–– Мы вернемся, – добавила Авигея. – И отец пусть найдёт нам место для серьёзного разговора!
Сколько бы бедная Радиана ни сопротивлялась, все ее усилия высвободиться были тщетны. Вот уже были отворены ворота… Вот тетушка Авигея, одной лапой держа племянницу за воротник, а другой отворяя деревянную массивную дверь, входит в фойе Дарквуда.
Тревор Баркер, ее брат, по-прежнему мрачно сидел в гостиной, в антикварном кресле-троне и не сводил глаз с языков огня, мерцающих сквозь массивную кованую узорчатую заслонку кофейного цвета камина. Заслышав в прихожей шаги и знакомые голоса, погруженный в свои грезы о почившей в бозе Байре, он даже не встал с места, чтобы отворить дверь и, казалось, не слышал осуждающего голоса своей надменной сестры, которая, приведя Радиану в самую середину комнаты, разразившись нескончаемым потоком бранных слов, делала выговор за то, что та в очередной раз дерзнула совершить побег, а затем, бесцеремонно обшарив карманы пальто, вынула эти четыре монеты, и те со звоном покатились по керамической плитке, из которой был сделан пол. Деньги, несмотря на мольбы Радианы, поднятые ее отцом и покрутившиеся между подушечками его мощных лап, вскоре оказались, как стопка хвороста, среди всепожирающего пламени.