Над древней дорогой ведущей в Салерно, показались первые лучи солнца. Мокрая листва говорит о том, что ночью был небольшой дождь. Два тяжеловооружённых всадника чуть приопустив копья, направили своих коней друг на друга. В результате столкновения, один был сбит на землю, другой, прикрываясь щитом, с умел уйти от удара. Удержавшийся в седле всадник громко позвал к себе своего оруженосца и затем, они отправились в сторону Салерно. Жалкое убожество, шипел лежащий на земле на уезжающего рыцаря, твоё место в монастыре а не в миру, я отомщу, я отомщу! К упавшему подбежали его оруженосцы и стали около него хлопотать.
Доблестный рыцарь, удержавшийся в седле, был никто иной как Стефан Сицилийский совсем недавно ставший на стезю воина. Слава Всемогущему Господу и всем Святым Его! Граф Рожер, брат знаменитого Роберта Гвискара отвоевал Сицилию у сарацин и стал «Великим графом». Святейший престол поддержанный норманнами успешно проводит свои реформы, а южные границы Италии, которые по хозяйски теперь обживаются новыми сеньорами, довольно хищно поглядывают в сторону Африки.
Что может быть умилительней для сердца рыцаря, чем странствия по горам и долам, во время которых приобретается жизненный опыт и закаляется характер!? Граф Рожер очень любивший Стефана воскликнул на его прошение: «Друг мой! Ты избегаешь праздности и это похвально, множество дел есть и на нашей новой земле, но твоё желание Богоугодно, ибо в этом предприятии ты приобретёшь то, что будет полезно и не только тебе. Отличись в событиях мира сего, ознаменуй себя блестящими подвигами и возвращайся назад, чтобы с честью и достоинством принять во владение землю дарованную нам Господом. Получив разрешение, Стефан стал собираться в дорогу. Особенно ревностный уход за лошадьми и оружием, молитвы и пятничный пост, были его основными занятиями перед отправлением. В дорогу изъявил желание отправится ещё один человек, имя которого Летольд сын Авреолана, числившийся комнатным слугой Рожера и являвшийся оруженосцем. Юные годы Летольда, его трудолюбие и послушание давали повод надеяться, что из него получится достойный рыцарь. В день отправления Стефан явился к Рожеру проститься и, получив многочисленные дары, спутники с почётом были провожены в свой путь.
Ох, и грозный же вид у Стефана! Пускай боятся враги рода человеческого вооружения рыцаря. Его шлем конической формы, снабжён крепким наносником, который предаёт всаднику более грозный вид, кольчуга составленная из мелких колечек доходит до самых колен, снабжённые металлическими пластинками поножи защищают ноги, плащ из тонкого сукна развивается на всаднике при движении ветра, а золотые шпоры подчёркивают его достоинство. Копьё рыцаря это хорошее доброе копьё мастер старательно сделал из ясеня. Зазубренный флажок с заострённым концом прикреплён под наконечником копья. Обоюдоострый меч у рыцаря покоится сейчас в ножнах на перевязи с левой стороны, а к седлу коня прикреплён кинжал удивительной прочности и остроты, доставшийся Стефану от отца, рукоятка этого кинжала украшена золотой извивающейся змеёй. Используемый рыцарем для защиты большой щит каплевидной формы, хорошая подмога в бою.
О своих родителях Стефан знал очень мало. Ему было известно, что его отец был странствующий рыцарь и бывал во многих сражениях. Что в войске Роберта Гвискара он участвовал в победоносном сражении с германцами и папскими войсками. Затем в войске Рожера принимал участие в войне против сицилийских сарацин и участвовал в славном штурме Палермо. Известно, что он погиб в схватке с сарацинами у города Трапани, когда Стефан ещё только входил в пажеский возраст. О своей матери он знал и того меньше. Лишь то, что она греческого происхождения и уроженка города Бари. Она была очень красива, но к великому горю умерла в цветущем возрасте вскоре после родов, оставив малыша на попечение отца. Из воспоминаний детства он запомнил, как отец протянул ему своё копьё. А ну-ка, возьми его в руки, улыбаясь сказал он. Мальчик смог удержать в руках тяжёлое оружие и серьёзно посмотрел в глаза отцу. Помни сынок, помни всегда, что в тебе течёт норманнская кровь, кровь завоевателя, поучительно говорил он. И мальчик слушал его, старательно пытаясь понять смысл слов. Более же отчётливый жизненный путь, это воспоминания при дворе графа Рожера. В юном возрасте Стефан присматривал за лошадьми и давал им корм, убирался в жилых помещениях сеньора, учился правильно разговаривать и постигал Закон Божий. Прислуживая во время трапезы за столом, мальчик всячески старался угодить графу и его гостям. Особенно интересно было, когда многие славные воины трапезничали вместе с графом. И каких только историй не наслышишься от этих бывалых забияк обветренных морем и раненых в боях. О заморских странах и о свирепых язычниках, о царственном городе Константина и о далёкой Святой Земле, о королевстве Франков и о чудесах Святых угодников, о соседней Испании, где бьётся с маврами воинство христианское и об жаркой Африке, откуда дует знойный ветер приносящий красноватую пыль и где бесчинствуют дикие племена варваров и Слово Божие в небрежении. Ну дочего же всё это интересно! Как то, заслушавшись Стефан перелил через край кубка вино и получил серьёзный нагоняй от рыцаря Роберта де Сурдеваля, коему это вино и предназначалось. Впрочем видя, что мальчик расплакался Роберт поспешил его утешить. Ох и щедрый же ты, видать будешь щедрый и на войну с врагом, знавал я твоего отца, добрый был воин будь и ты какой был он – сказал Роберт.
Бывало, что окружающим было не до юнца. В таком случае его отдавали на попечение дьякону церкви Святого Николая, что находится в городе Троина. Сего дьякона звали Раймунд. Муж сей весьма исскусный в Священном Писании и хорошо знающий житие святых, благочестиво наставлял мальчика в Святой вере, а также поведал ему много удивительного об истории христианства. Поразительны были рассказы о святых мучениках, о чудесах Святого Креста и силе молитв. Многое из услышанного Стефан запомнил почти наизусть. Ведь именно в юности ум человека наиболее восприимчив к назиданиям и поучениям которые передаются ему от старшего поколения. Однажды мальчик задал Раймунду такой вопрос; почему он говорит что христиане непобедимы? Ведь язычники сильны и жестоки и они тоже убивают христиан в битвах? Всё потому, ответил Раймунд, что после смерти мы наследуем Царство Небесное и жизнь вечную, которая является наградой за праведную жизнь, либо за подвиг во имя Христа. Вспомни, что я рассказывал тебе о Святых мучениках. Язычники сжигали их живьём, резали живое тело на части, били их камнями, изощряли на них самые всевозможнейшие пытки и издевательства, которые существуют на нашей грешной земле. Но всякий раз мученики воспринимали всё это с достоинством и кротостью. Уповая на Господа, они молились ему, и Он укреплял их в страданиях, являя тогда многочисленные чудеса. Бывало, что сами палачи ужасались стойкости христиан и тут же уверовали во Христа и принимали вместе со своими уже бывшими жертвами мученическую смерть, крестясь таким образом своею кровию. Плоть человека тленна, но душа бессмертна и забота о ней есть высочайшее благо. Поэтому, когда мы заботимся о душе укрепляясь в вере, мы приобретаем силу духа. Господь укрепляет нас ещё в этой жизни. Он помогает нам пройти через трудности, которые поджидают нас, и в конце жизненного пути утешает нас надеждою на наследие жизни вечной, поэтому христиане непобедимы. Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. – ответил Стефан.
Мальчик постепенно взрослел. Будучи оруженосцем, он принимал вспомогательное участие в довольно серьёзных схватках и битвах. Такого сие время, оно требует чтобы воин ещё с юных лет усвоил военное искусство. Наиболее яркие боевые действия в которых участвовал Стефан, это осада Сиракуз, Агридженто, взятие Кастроджованни; повелитель которого Хамут, видя что дело туго, заранее заключил договор с графом Рожером встретившись с ним на рассвете одного дня, за пределами города. Сей договор Хамут боясь мщения своих людей оставил в тайне. В один прекрасный день, он с некоторым сопровождением покинул город «по личным делам», и «абсолютно случайно» был схвачен воинами графа. Город Кастроджованни находясь в смятении сдался. После чего, Хамут довольно лихо перешёл в христианскую веру и получил во владение земли в Калабрии. Были крещены также его жена и дети. Несколько позже, Стефан принимал участие в осаде Бутеры, во время которой произошло весьма знаменательное событие. Граф, подведя своё воинство к городу, блокировал его со всех сторон и стал готовиться к осаде. В скором времени, для штурма всё было подготовлено. В это самое время, к графу прибыл посланник папы Римского Урбана, сообщая тому, что папа прибыл на землю Сицилии и просит графа Рожера прибыть в город Троину, где он остановился для беседы с ним. Также посланник добавлял к сказанному, что папа весьма утомлён длинной поездкой, так как путь его лежал с самой Террачины и что он весьма устал и ощущает телесную слабость. По этой причине, папа не может прибыть прямо к графу. Рожер, находящийся в состоянии боевого азарта приуныл от услышанного. Однако как благочестивый христианин он решил, что будет не хорошо не проделать короткий путь, дабы встретится с папой, ведь папа проделал такое большое расстояние ради встречи с ним. Рожер повелел своим людям, которые наиболее заслуживают доверия, продолжить осаду без него и оказывать на врага всяческое давление. Сам же он направился к городу Троина с небольшим сопровождением, в котором состоял и Стефан. Встреча была довольно тёплой и дружественной. Рожер I и Урбан II приветствовали друг друга оказывая при этом всевозможные знаки уважения. Стефан в первые в жизни воочию увидел столь великого мужа. Он смотрел на него с благоговением и страхом. Особо запомнился взор первосвященника, он был бесхитростный и излучал душевную доброту. При этом у папы было осунувшееся лицо и мешки под глазами, что говорило о его беспокойном образе жизни. Граф же, получив Апостольское благословение договорился при взаимном согласии с Урбаном о беседе на следующий день. Ранним утром они встретились, дабы обсудить то, что заставило папу проделать столь далёкий путь. А дело было вот в чём. Несколькими месяцами ранее, через аббата Николая Гроттаферрата и дьякона Роджера, Урбан кротко упрекнул Алексея императора Константинополя в том, что тот запрещает латинским христианам находящимся в пределах его империи причащаться опресноками. Но заставляет их использовать для причастия квасной хлеб, как то принято на Востоке. Император Византии в ответ на это отправил послов назад с письмом адресованным непосредственно Урбану, в котором он писал, чтобы он сам, и другое высокопоставленное духовенство прибыли бы в Константинополь для проведения собора. На котором латиняне и греки могли бы решить все разногласия, которые возникли в Божией церкви. Сам император обязался в последствии соблюдать все постановления, которые бы имели место на этом соборе. Император сообщал также в письме время, в течение которого он будет ожидать прибытие папы. Граф Рожер I поддержал Урбана в его желании прибыть в Византию для проведения собора и обещал ему всяческую поддержку в проведении этого предприятия. Посмотри какие воины! Воскликнул граф указав в сторону Стефана, они бесстрашны и не боятся никаких козней врага. Святая церковь может быть уверена, что её интересы будут надёжно защищены их щитом. Реплика графа вызвала у Стефана смущение. И покраснев он уставился на пол, положив правую руку на рукоятку меча. Урбан неторопясь подошёл к юноше, улыбнувшись он спросил его; как зовут тебя дитя?
– Моё имя Стефан – отвечал тот.
– Ты оруженосец?
– Да Ваше Святейшество.
– Скоро ты станешь рыцарем. И да благословит тебя Христос на твоём поприще, дитя моё – сказал Урбан осенив юношу крестным знамением.
Вскоре папа Римский с многочисленными дарами полученными от графа отправился восвояси. Граф же со своими людьми немедленно возвращался в то место, которое он покинул и с удвоенной энергией атаковал город. Вскоре Бутера пала. И вот, победоносный флот Рожера двинул на Мальту. Судно графа, в котором находился и Стефан, первое достигло острова. Христианское воинство немедленно атаковало местные отряды, которые находились на береговой линии. Множество врагов при этом было убито, оставшиеся же в живых, бросились на утёк. Граф со своими людьми преследовал их на значительное расстояние. Лишь с наступлением сумрака норманны вернулись на морской берег и Стефан усталым, но при этом довольным взором увидел, что прибыла остальная часть воинства. На рассвете следующего дня был осаждён тамошний город. Саид, местный правитель никоем образом не помышлял о войне с норманнами. И первое, что ему взбрело в голову, при всём происходящем, это как можно скорее, любыми путями, избавиться от этой напасти. Его сограждане, также не испытывали никакого боевого пыла и приходили в ужас, от одной только мысли, что их сейчас осаждает Рожер. Требовательно и настойчиво они запросили своих грозных врагов о проведении мирного переговора, и в палатке графа произошло обсуждение насущной проблемы. По требованию последнего, было освобождено большое количество христианских пленников, кроме того в качестве отступного норманнам было передано много лошадей, мулов, различного оружия, а также была выплачена огромная сумма денег. Там же была оговорена ежегодная дань и присяга на верность графу. Затем норманны и освобождённые христианские пленники оставили Мальту в мире и отправились домой. На обратном пути христианское воинство атаковало остров Гоцо, и он также был обложен данью. И вот Сицилия приняла в свои объятия победителей. Отчего так сильно билось тогда сердце у Стефана, почему на душе у него было волнение?
Сиракузы. Город основанный ещё в далёкие при далёкие времена. Родина знаменитого математика Архимеда, город воспетый Вергилием, Теокритом и Пиндаром. На коленях перед алтарём одной из церквей города стоит юноша. Епископ Роджер Прованский читает молитвы и псалмы над алтарём на котором находится меч. Здесь же находится граф Рожер I Сицилийский со многими бывалыми и видными рыцарями.
Господи, Боже мой! Спаси раба Твоего, ибо от Тебя исходит сила, без Твоей опоры исполин падает под пращей пастуха, а бессильный, воодушевляемый Тобой, делается непоколебимым, как чугунная твердыня против немощной ярости смертных. Всемогущий Боже! В руце Твоея победные стрелы, и громы гнева Небесного; воззри с высоты Твоей Славы на того, кого долг призывает в храм Твой, благослови и освяти меч его, не на служение неправде и тиранству, не на опустошение и разорение, а на защиту Престола и законов, на освобождение страждующих и угнетённых; подаждь ему Господи имя этого священного дела, мудрость Соломона и крепость Маккавеев.
После благословения меча юноша был подведён к графу перед которым он преклонил колена. Остерегайся воровства, прелюбодеяния и блудодеяния, словоблудия и дерзости, самонадеянности и зависти к деньгам другим, продажности и торговли, приглашений на утренние и ночные попойки, за исключением званных пиров, которым определено своё время, подходящее для встреч достойных мужей. Остерегайся возможного предательства со стороны каждого, кто попытается заручиться твоим доверием; остерегайся судить другого за его спиной и льстить в глаза, чтобы обмануть; остерегайся праздности, лености и нерадения, языческих жертвоприношений и проклятий, а также сквернословия всякого рода. Будь верным вассалом, защищай церковь и заботься о слабых. Уважай всех достойных людей, подлецов же – презирай. Будь учтив к женщинам и наказывай преступников, защищай невиновных, исполняй всё начатое до конца, если же неминуемая смерть призовёт тебя, то умри доблестно. Громи чудовищ, которые захотят захватить нашу землю и ограбить наших людей, береги жизнь и свободу. Запомни, твои дела говорят сильнее чем слова.
Обещаю хранить в сердце всё сказанное мне, быть послушным вассалом и защищать интересы церкви – прошептал оруженосец. Рожер I опоясал юношу мечом.
Во имя Господа Бога, святого Георгия Великомученика и Архистратига Михаила предводителя небесных сил бесплотных посвящаю тебя в рыцари. Аминь. После чего последовал могучий удар. Граф наотмашь, ладонью ударил юношу по щеке. Так на древней земле Сицилии, которая как говорили в дремучей древности охраняется морскими чудовищами Сциллой и Харибдой, появился ещё один рыцарь. Этого рыцаря звали Стефан Сицилийский.
Сан-Бенедетто
Прекрасны и очаровательны неповторимые пейзажи Италии. Всюду видны следы древних цивилизаций. Эхо далёких времён проносит ветер по древней земле. Спутники не переставали удивляться языческим храмам и святилищам видневшимся то там, то тут. Таинственные тропинки, петляющие и уходящие в горы, заманивают и в то же время настораживают. Что там такое? Куда они ведут? Может по ним ходят разбойники, которые прячутся от честных людей и ждут своего времени, чтобы напасть на беззащитного, или по этим тропам ходят святые отшельники, которые сейчас проводят время в богоугодных молитвах, а может их протоптали охотники, осторожно крадущиеся по лесу и стреляющие из лука в кабанов у которых такое вкусное жареное мясо? Всякое может быть. Солнце уже достаточно припекало и лошадям нужно было дать отдых. Выбрав небольшую лужайку граничащую с ручьём и густо заросшую травой, спутники остановились для отдыха. Взяв поводья в левую руку, Стефан чуть привстал на левой ноге, и убрал правую ногу из стремени, после перекинув её через круп лошади, слез на землю. При этом Летольд заблаговременно слезший с коня, подбежал к рыцарю и помог ему встать на землю. Имя иноходной лошади Левиз, он превосходен в долгом пути, так как вынослив и отлично переносит жажду и голод. Но главное упование Стефана, это его боевой конь Беллигер. Отличный скакун захваченный у арабов ещё жеребёнком. Он сам, лично ухаживал за конём с момента его появления у норманнов. Чистил его белые бока, разбирал гриву и бережно её укладывал с левой стороны шеи. Водил Беллигера на реку, где они на пару учились форсировать водные преграды, давал ему корм и соль. В общем говоря, здорово привязался к коню и граф Рожер видя это, пожаловал скакуна юноше, когда последний был посвящён в рыцари.
Стефан подошёл к Беллигеру и погладив его по боку шеи, привязал на длинный повод к молодому дубу. Милый мой, хороший, не подведи меня если супостат коварный нападёт на нас. Конь смотрел прямо в глаза своему хозяину, казалось, будто бы он понимает о чём ему говорят. А может быть это действительно так и есть? Летольд также привязал Левиза к дереву и спутники принялись располагаться на лужайке, дабы покушать и немножко отдохнуть. Вскоре всё было готово и помолившись они приступили к своей довольно скромной трапезе. Которая состояла из хлеба, сушёных фруктов, воды и солёного мяса.
Сеньор Стефан, скажите мне, кто был тот рыцарь с которым мы столкнулись на дороге? – сгорая от любопытства и пережёвывая хлеб с мясом спросил Летольд.
– О-о-о, об этом человеке в силу обстоятельств, мне суждено знать даже больше, чем хотелось бы того.
Как-то раз, когда я находился вместе с графом Рожером и его воинством в Калабрии, граф отправил меня к герцогу Роже, который находился в то время со своей армией у стен Козенцы, жители которой подняли мятеж, дабы я опережая армию поспешил бы уведомить герцога, что помощь уже близка. Торопясь выполнить данное мне поручение, я скакал не жалея своего коня. Где то в середине пути, я ещё издали заметил силуэты людей, которые были спешены и что-то делали посреди дороги. Что именно, я ещё не мог разобрать. Чем ближе приближался, тем отчётливее становилась картина происходящего. Там находился монах и вооружённые люди. Но что происходит, эти воины грабят одинокого бородатого монаха! Взяв копьё в боевую позицию, я с ходу рванул на врагов, выбирая для атаки, как меня учили, самого знатного из них, кто одет побогаче и выделяется своими жестами как лидер. Сообразив в чём дело, он с криком бросился к своему коню. Кое как вскочил на него, но было поздно. Не успев как следует подготовиться для атаки, он получил мощный таранный удар и мешком рухнул на землю. Его ошеломлённые соратники замерли на месте, и должно быть пытались сообразить в тот момент, что же происходит. И вот, остриё копья упёрлось ему в грудь.
–Как посмел ты нечестивец напасть на беззащитного монаха? – спросил я его.
–Какой толк в них, если они отреклись от мира сего! Если тебе нужен этот несчастный, то забирай его!
–Отдайте Божьему человеку всё, что вы у него забрали – крикнул я этим людям.
И они вернули невинно пострадавшему его нехитрые пожитки, а также прекрасный золотой крест. После, я усадил монаха на Беллигера и доставил его в армию герцога, где он уже был в безопасности. Он направлялся в Реджо, в церковь святого Николая, поэтому мне всю дорогу приходилось его утешать, так как я вёз его в обратном направлении. Я доложил герцогу о скором подходе союзной армии и затем пошёл попрощаться с монахом. Он же поведал мне одну историю, которая вселила в меня подозрение, что это было не случайное ограбление.
– Что же, что же это за история мой сеньор, будьте же любезны и расскажите мне её!? Воскликнул Летольд.
– Конечно же я расскажу тебе её мой друг – Стефан положил правую руку на плечо оруженосца, ведь у меня нет от тебя никаких тайн, но всему своё время и я вначале поухаживаю за нашими друзьями. Он встал и направился к лошадям, снял с них сёдла и позволил им напиться свежей родниковой водой. После чего вернулся назад и продолжил свой рассказ.
Оказалось, что монах и этот человек, были знакомы ещё ранее.
Лотарингия. Жил был вместе со своею супругою один небогатый рыцарь. И была у них дочь, скромная девушка, которую звали Анна. Когда пришло время выходить ей замуж, от женихов буквально не стало отбоя. Целые толпы претендентов желали получить её руку и сердце. И это не мудрено, ведь она была прекрасна.
–Что вы маменька, что вы папенька, ведь я ещё не встретила своего единственного любимого – говорила она.
Герхард, «могущественный», «из рода, славившегося телом», состоял на службе лотарингского графа. Ему она и досталась. Да вот и не потому, что Анна сама его выбрала. Она не имела права голоса, этот кавалер и разговаривал не с ней, а с её родителями, хозяевами, которые отдали ему дочь. Отец и мать Анны предпочли Герхарда всем другим женихам потому, что он был богаче. Того сразу же упрекнула его мать – как, со мной не посоветовавшись? И не дала ему своё благословение.
Вскоре брак оказался и вовсе расстроен. После помолвки, Герхард повёз Анну к себе, точнее к матери. Та жила отдельно от своего мужа – отвергнутая им, найдя приют у своего сына. В дороге весьма не близкой пришлось заночевать в пути. Враг рода человеческого внезапно поразил дух молодожёна, он возненавидел свою жену. Под влиянием матери, по прибытии, Герхард укрепился в этом чувстве. Дух зависти окончательно поразил эту женщину. Она непереставая поносила сына за то, что тот неиспросил совета, при этом всячески оскорбляя девушку. Герхард совсем закис, он отказался принять участие в собственной свадьбе. Пытались соблюсти приличия, изображали радость. Роль супруга играла женщина, его мать – в нарушение всякого порядка. Супружество окончательно распалось вскоре после брачной церемонии. Герхард возвратившись домой, снова уехал. Анна осталась у семейного очага покинутая. Она была смиренна и благочестива, содержала в порядке дом, руководила домочадцами. Одиночество было тягостно особенно по ночам, тогда она молилась. Днём пряла, ткала, превозмогая трудом и молитвою враждебную душе праздность. Девушка не стала распутной; никаких пересудов на её счёт никогда не было. Герхард следуя совету матери посадил Анну на хлеб и воду, тогда как слуги обжирались. Анна не слишком зачахла, мягкосердечные тётушки, соседки и родственницы, тайком её подкармливали. Однако, уставшая от поношений, она сбежала. Голодная, босая, Анна отправилась в родные края. Не одна конечно, но в сопровождении единственного спутника, ибо порядочные женщины не ходят по дорогам без сопровождения. Она искала справедливости у своего отца. Тот её принял и решил искать управы у сеньора плохого супруга, графа Лотарингии. Подумав, граф передал данное дело на рассмотрение мужей церкви. Так как дела сии христианские, отклонившееся от своего порядка – говорил он. Тамошний епископ, посчитал, что Герхард должен принять обратно свою супругу. Так как не было никакой супружеской неверности, никакого намёка на бессилие мужа. Боясь быть наказанным, Герхард подчинился, но сделал это против своей воли, с ненавистью и отвращением. После этих событий, Анна оказалась брошенной даже своим отцом. Друзья и родня осуждали Герхарда за всё происходящее, особенно они жалели Анну за то, что она была лишена плотских удовольствий. Та им отвечала – мне нет дела до того, что радует плоть. При этом, она запрещала им злословить о своём мужчине. И вот, Герхард связался с двумя своими сервами, и послушав совета этих мерзавцев, задумал неслыханное, Богу противное злодеяние. Однажды вечером, перед заходом солнца он пришёл к Анне, что её весьма удивило. Он улыбаясь заключает её в объятия, одаривает поцелуем, усаживает рядом и привлекает к себе. Такой близкий, Герхард завлекает её, и говорит; я нашёл женщину, которая ручается соединить нас крепкой любовью, она сделает так, что мы будем любить друг друга непрерывно и вечно, и не будет на земле более крепкой любви, чем наша. Анна дала своё согласие. И вот спустилась ночь, двое сервов приходят за дамой, они её эскорт. В тишине и во тьме, они проводили её к настоящеё колдунье, которая сотворив дьявольский ритуал погрузила девушку в воду, Анна захлебнулась. После этого, она была переодета и перенесена в свою постель. На утро люди нашли госпожу мёртвой, без признаков пыток. Однако тотчас возникли первые сомнения, граф Лотарингии приказал провести расследование. Уже под пытками, эти два серва, которые надоумили Герхарда на это неслыханное злодеяние, рассказали о произошедших событиях. Их сожгли заживо, колдунья куда то исчезла, Герхард отлучённый от церкви за сговор с последователями сатаны так же бежал, бросив владения на попечение своей матушки. Спасённый мною монах, в то время был странствующим, и как раз, находился в той области, где происходили все эти события. Заступаясь за девушку, он всячески обличал Герхарда, пытаясь его вразумить, утешая при этом страдалицу. Он же сопровождал её во время бегства к своему отцу. Человек, с которым мне уже дважды было суждено встретится на дороге и сразиться и есть Герхард. Люди говорят, что на могиле девушки, земля чудесным образом превратилась в белый камень.
Однако мой друг, пора двигаться дальше – воскликнул Стефан. Будет хорошо, если мы навестим известного нам монаха, который подвизается сейчас в монастыре находящимся в Салерно.
Вскоре спутники оседлали коней и продолжили свой путь. И вот показался Салерно. Прекрасный древний город. Где то в VIII веке до нашей эры в этих местах высадились греческие колонизаторы, они были поражены сказочной красотой лазурных бухт, зёлёных холмов с серебристыми вкраплениями оливковых рощ, нависающих над морем скал. Всё это весьма приглянулось древним грекам и в результате колониальной экспансии эти земли, заселённые этрусками, вместе со всей южной частью Апеннинского полуострова, были включены в состав великой державы Magna Graecia (Великая Греция). В I веке нашей эры, пришедшие на смену грекам римляне, оценили не только местные красоты, но и стратегическую важность этого региона. Ими был основан военный лагерь, ставший в последствии городской колонией Салернум. Город сей славен обилием фруктов, деревьев, вина и свежей хорошей воды. Нет в нём недостатка ни в красивых жёнах, ни в почтенных мужах. Салерно весьма славится своими учёными врачами. Город частично находится на равнине, и частично в горах.
Итак, спутники приблизились к монастырю Сан – Бенедетто. Стефан постучал в калитку. Дверь открыл заспанный привратник, судя по его виду мирянин.
– Как здоровье настоятеля, какие заботы у благочестивых монахов? – перекрестившись спросил Стефан.
– Слава Богу. Наш монастырь, живёт своею смиренную жизнью, и заступничеством Божией Матери, мы испрашиваем милости у Господа за весь Христианский мир, мы всегда рады видеть в своей скромной обители странников, держащих свой путь во славу Божию – отвечал словоохотливый привратник.
– Что же Жерар, он в монастыре или подвизается где то в пути?
– Старик здесь, он как всегда тих и молчалив. Оживляется и много беседует лишь со странниками Божиими, которые останавливаются в нашей благочестивой обители.
Показывая своё почтение проходящей мимо братии, рыцарь и оруженосец, ведя своих коней отправились в конюшню монастыря. Пожилой монах, исполняющий обязанность коннентабля, в это время закладывал в кормушки овёс своим питомцам.
– Здравствуй отец – обратился Стефан.
Монах обернулся. Былые годы старика были окутаны таинственностью. Владевший латинским, арабским и греческим языком, он никогда не кичился этим. И соблюдая обет скромности ни кому не рассказывал, где, и при каких обстоятельствах, ему удалось изучить их. В былое время, ему приходилось много странствовать по Византии и Палестине. Говорят в молодости он держал в руках меч. В монастыре он вёл образ жизни достойный уважения; посвящал много времени молитвам, как с братией, так и один. Находился постоянно в трудах, старательно исполняя свои обязанности. Никто не припомнит такого случая, чтобы лошадям был не вовремя дан корм или они были бы не ухожены. Много времени, он уделял переписыванию древних рукописей и если получалось, то посвящал время чтению Божественных книг, внимательно изучая писания св. Отцов церкви.
В глазах Жерара показалась радость встречи.
– Рад видеть тебя – сказал он.
– Взаимно отец.
– Куда держишь свой путь?
– Я направляюсь в Нормандию, где я хотел бы отыскать своих родственников. Ибо после смерти отца, я остался совсем один. Ещё я хочу поклониться архангелу Михаилу заступнику рыцарства в Мон – Сен – Мишель. У меня также с собой письмо Римскому папе от графа Рожера, которое мне необходимо доставить его Святейшеству.
– Что ж, мне отрадно слышать от тебя такие речи – сказал Жерар принимая коней. Какого же имя твоего юного спутника?
Оруженосец стоявший несколько позади Стефана, сделал шаг вперёд и громко представился – Летольд сын Авреолана. Сеньор рассказал мне о произошедшем и всё это задело меня до глубины души.
Жерар внимательно посмотрел в глаза собеседнику – ты ещё очень молод и поэтому не впадай в крайности. Таков тебе мой совет. Будь скор прощать и будь медлен на расправу – ещё тебе один совет. Подойди же ко мне ещё ближе – позвал Жерар. Он долго и внимательно смотрел в глаза Летольду. Вижу, что тебя ждёт впереди множество испытаний, но ты пройдя через них, станешь достойным рыцарем и имя твоё навечно останется в памяти будущих поколений. Дерзай же, и да укрепит тебя Христос. Жерар благословил Летольда крестным знамением, при этом, тот почтенно преклонил свою голову. После благословения юноша отошёл и вновь встал чуть позади рыцаря.
– Благополучно ли добрались до Салерно? – вопросил монах
– Недалеко от города мне опять повстречался Герхард, у меня был с ним поединок – ответил Стефан.
Монах задумался – похоже, что этот человек окончательно встал на путь зла, его надо остерегаться. Странствуя по разным землям, он живёт нечестивыми грабежами и разбоями, не гнушаясь при этом нападать на более слабых чем он и обирать их. Богу было угодно, чтобы наши с ним пути опять пересеклись.
– Но была ли это случайность отец? – воскликнул Стефан.
Монах медленно опустил свой взор к земле – как знать, как знать. Но я всего лишь раб Божий. И все мои помыслы и упования направлены на Него. Мне ли бояться и убегать от своих обидчиков?
– Однако будь отныне более осторожен отец.
– За меня не беспокойся, я прожил долгую и весьма насыщенную жизнь. И вскоре, я предстану на Суд Господень, где отвечу за все свои деяния, как плохие, так и хорошие.
– Как, неужели ты творил зло? – удивился Стефан
– Все мы на этой земле грешны и Единый Безгрешный во плоти лишь Сын Божий. Даже святые Отцы говорили, что они грешники, а куда уж мне равняться на них. Я предупредил братию о коварстве и опасности, которую таит в себе Герхард. А кто предупреждён, тот и вооружён – продолжал далее Жерар. Я не теряю надежды, что Герхард осознает все свои злые дела и слёзно раскается, как и должно то быть у христианина, хотя бы даже и весьма заблудшего.
– Да, всякое может быть – ответил Стефан взявшись за рукоятку меча и наполовину обнажив его. Полюбовавшись на остроту своего клинка, он неторопясь вогнал меч назад в ножны.
В это время, показался отец – госпиталий, плавной походкой проследовавший к собеседникам.
– Издалека ли лежит ваш путь храбрые воины? – приветливо улыбаясь спросил он.
– Стефан Сицилийский и его оруженосец приветствуем тебя служителя Господня. Мы прибыли сюда с самого солнечного острова.
Отец госпиталий приветливо закачал головой.
– Да будет известно почтенному отцу, что это тот самый рыцарь, что спас меня у Козенцы от Герхарда – поведал Жерар.
– О о о – это воистину прекрасный жест достойный христианина. Ваш путь лежит издалека, вам необходимо отдохнуть и пополнить запасы провизии. Прошу вас остаться для отдыха в нашей обители. К тому же, надвигается вечер, и мы не можем отпустить вас не предоставив вам ночлег.
– Мы благодарим тебя за ласку и заботу, почтенный отец. И со смирением принимаем твою просьбу – ответил Стефан.
Госпиталий сделал жест, показывая, что следует пройти за ним. И оставив Жерара заниматься лошадьми, спутники проследовали вглубь монастырских строений. Они зашли в небольшое здание и госпиталий показал им комнатку для отдыха.
– Здесь вы заночуете и наберётесь сил – неизменно в полголоса пояснил он. Может наши гости желают после длиной дороги попить и покушать? Пока вы располагаетесь, я схожу к келарю и скажу ему чтобы он распорядился и для вас, что нибудь приготовили. Не стесняйтесь говорить если вам что нибудь будет нужно – монах бесшумно ушмыгнул.
Комната была довольно уютной, в ней царила идеальная чистота и порядок. Каждая вещь находившаяся здесь подчёркивала уют и удобство обстановки.
– Наверное Герхард был прав, огрызнувшись, что моё место в монастыре а не в миру. Ибо не будь я рыцарем, я был бы монахом.
– Отчего же сеньор такая строгость к себе? – спросил Летольд.
– Монахи не зря ищут всевозможные способы, дабы уединиться и отделиться от мира сего. Это путь к духовному совершенству, самоотречение и самопожертвование. Пример для нашего мира, который таит в себе множество соблазнов. Ополчаясь против искушений мира сего, монахи молятся и испрашивают милости у Господа для всех христиан. И поверь мне, что ихняя молитва гораздо ближе к Богу, чем наша мирская. Однако, у меня достаточно силы в руках, я умею пользоваться мечом и копьём. И поэтому могу защитить и отстоять правду Божию, оставаясь и в миру. Я не забыл поучения Троинского дьякона, который говорил, что Господу угодны не только монахи, возносящие молитвы за весь грешный мир, но и рыцари защищающие и оберегающие достояние Христово силою своего оружия.
– На всё воля Божия – вздохнул Летольд перекрестившись……
Наконец прибыл бесшумный госпиталий – прошу гостей пройти в трапезную дабы покушать – предложил он.
Предложение было весьма к стати, так как спутники изрядно проголодались и по выражению Летольда – он был готов сейчас съесть целого коня. Коня там не оказалось, зато монахи – прислужники под пение псалмов, принесли и поставили на стол покрытый скатертью превосходное блюдо из бобов приправленное различными овощами и свиным салом, печёную рыбу, отличной выпечки хлеб, также они принесли в кувшине ароматное вино настоянное на травах и цветах. В трапезную зашёл чтец и прочитал De verbo Dei (о Слове Божием). Стефан и Летольд стоя на ногах, молча выслушали чтение, и по его окончании приступили к трапезе. Угощение монахов было необычайно вкусным. И это не удивительно. Ведь не смотря на всю скромность изготавливаемых блюд, они готовятся с большим усердием и старанием. Пока гости кушали, монах – чтец беспрерывно читал вслух отрывок из Святого Писания. Это было Первое Соборное Послание Святого Апостола Иоанна Богослова.
……..Всякий верующий, что Иисус есть Христос, от Бога рождён, и всякий, любящий Родившего, любит и Рождённого от Него. Что мы любим детей Божиих, узнаём из того, когда любим Бога и соблюдаем заповеди Его. Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди его не тяжки. Ибо всякий рождённый от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша. Кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий?.............
После трапезы гости аккуратно при помощи ножей собрали за собой хлебные крошки. Чтение прекратилось. Встав из за стола они произнесли благодарственную молитву, поклонились присутствующей здесь братии, и затем покинули трапезную. За ними шустро проскочил через дверь отец – госпиталий.
– Если уважаемые гости не против, то мы можем приятно побеседовать перед тем, как вы отправитесь почивать.
– Что ж отец – добро – ответил Стефан.
И они проследовали в комнату, которая была по всей видимости специально предназначена для таких бесед.
– Прошу вас располагайтесь по удобнее – суетился госпиталий, дерзну ещё раз заметить, что если вам что нибудь не по нраву – то не стесняйтесь, а сразу же говорите мне об этом.
– Отец, мы глубоко тронуты твоею добротой – отвечал Стефан, нам не на что жаловаться и единственное, что мы можем произнести по поводу приёма, так это только слова благодарности.
Стефан и отец – монах сели на скамьи друг на против друга, в то время как оруженосец из уважения к присутствующим особам, демонстрируя своё смирение, встал чуть позади рыцаря.
– Госпиталий взрустнул – к большому сожалению отец – настоятель сейчас находится по делам в Барии и поэтому ваша встреча с ним не может состояться. Но я надеюсь, что побеседовав со мной, вы не будете слишком разочарованы из за отсутствия настоятеля.
– Как обстоят дела на Сицилии? – начал госпиталий
– Она приведена мечом графа Рожера к миру. Сейчас там процветает христианская вера.
– Прекрасно. Есть ли какие нибудь заботы и печали у Великого графа?
– Он с тревогой посматривает на Италию, где не прекращаются междуусобные брани между норманнами. Кроме того, граф был охвачен невыносимой печалью и скорбью по смерти своего сына Иордана. Который был любезен рыцарству своею доблестью. Он был сражён лихорадкой в Сиракузах, сей город являлся его феодом. Узнав о внезапной болезни своего сына, граф что есть духу поспешил в Сиракузы. Но не успел повидать его живым и прибыл уже на похороны. Однако Рожер уповает на милость Божию, уже не раз ему оказанную и на заступничество святых. Совсем недавно у него родился сын Симон.
Выслушав монах покачал головой – и ваш путь сеньор рыцарь лежит?
– В Нормандию отец, в княжество норманнов.
Госпиталий призадумался – сейчас там правит герцог Роберт, старший сын Вильгельма Завоевателя, покорителя Англии. Роберт Норманнский славный рыцарь, унаследовавший всю отвагу своего рода; смел и отчаян в бою, славится честностью и откровенностью перед людьми, что мило Создателю. Он обожает рыцарские приключения но….., но вспыльчив и весьма нетерпелив в достижении цели.
– Я слышал, что он бился со своим отцом Вильгельмом – сказал Стефан.
– Да, оживился монах – в пору своей горячей юности Роберт уже тогда считавший себя полноправным владельцем Нормандии, как-то крепко вспылил, он заключил союз с Филиппом, королём Франции, а также с некоторыми другими князьями. В итоге началась открытая война. В битве при Жерберуа, силы короля Вильгельма были разбиты. Рассказывают, что в одном из сражений, Роберт заметил одного из вражеских рыцарей, который разил всех подряд направо и налево. Молодой, отважный принц, поскакал на него с обнажённым мечом и завязал с ним бой. Лица рыцарей, были закрыты шлемами, и Роберт не знавший, что это его отец, ранил супостата в руку и свалил с лошади. Только когда покоритель англичан стал звать на помощь, принц с ужасом узнал голос своего родного отца! Быстро спрыгнув с коня и сняв с себя шлем, победитель подбежал к отцу, упал перед ним на колени, просил прощения и умолял взять его коня и ехать домой. Король взял коня, выругал сына за «плохое поведение» и уехал домой мрачнее тучи. По смерти Вильгельма Завоевателя, Нормандия осталась за Робертом. Но король не завещал ему ни куска Англии, и сейчас, там правит младший брат Роберта, Вильгельм Рыжий.
– Мне удивительны твои познания отец. Чего то из поведанного тобой я не знал – сказал Стефан.
– Не стоит сему удивляться юный рыцарь, мы монахи, много общаемся со странниками, от них мы знаем что творится в мире. Кроме того, недалеко отсюда Рим – сердце христианского Запада. Нет ничего необычайного в том, что мы владеем сведениями о самых отдалённых отсюда краях.
– Как сейчас протекает правление Роберта Нормандского – спросил Стефан.
– Роберту довольно сложно держать в повиновении своих буйных баронов. Кроме того, на него постоянно оказывает давление его младший брат – король Англии, алчно глядящий на материковые владения своего брата.
– На всё воля Божия – тихо произнёс Стефан, прибыв туда, я разберусь что к чему.
– Бог в помощь тебе рыцарь – благословил его госпиталий.
– Что нового слышно об Италии? – спросил рыцарь.
– Ах да! – пригорюнился монах, наш герцог Роже серьёзно заболел. Поражённый лихорадкой, он сейчас находится в Апулийском городе Мелфи. С каждым днём, ему становится всё хуже и хуже. Лучшие доктора борются за его жизнь, но при этом они намекают на трагический исход.
По виду Стефана было видно, что он сильно взволновался этим известием. Интуитивно, он потянулся к весящему на поясе мечу.
Монах заметил реакцию собеседника – да – да мой сеньор, и сейчас мы находимся в неведении нашего будущего. Что нас ожидает? Войны, голод, смута, разбой и пепелища пожаров? Кто займёт место герцога Роже? О горе нам несчастным! А что ждёт его прекрасную жену Адель, дочь Роберта Фландрского и двух его чудных детишек?
– Твоя новость монах, привела в смятение мою душу – мрачно заметил Стефан. Если герцог умрёт, то скорей всего, мне придется отложить моё путешествие до лучших времён. Ибо граф Рожер, будет нуждаться в своих рыцарях. Я не покину Италию, пока не узнаю, чем всё это закончится и буду надеяться на благоприятный исход происходящего.
Далее, разговор как – то сам собою прекратился по причине мрачного настроения, которое одолело всех присутствующих в этой комнате не исключая и Летольда. Госпиталий проводил гостей в спальню и пожелав им спокойного отдыха, удалился. Буквально следом за ним, в комнату заглянул ризничий монастыря. Он запалил на ночь тусклый светильник, оскалив гнилые зубы также пожелал гостям приятного отдыха, и тихо удалился.
А монастырь продолжает свою тихую и размеренную жизнь. Колокол отметил полночь. В звучащих молитвами сумерках люди спешат к хорам, бесшумно ступая по полу. Начинается долгий день монаха. Час за часом, он будет протекать в ритме утрени и заутренних служб, перваго, третьего, шестого и девятого канонических часов, вечерни и повечерия. Во время богослужений к небу будут возноситься молитвы о страждующих и пленённых, о заступничестве от глада, труса и потопа, о защите от меча и нашествия иноплеменников, о путешествующих и труждающихся и за всех, всех христиан мира…. На следующий день, гости принимали участие в богослужениях и были свидетелями раздачи милостыни нищим. Вот как это происходило; нищие собрались в монастырских галереях. Монахи один за другим выходили из трапезной. Они вставали напротив нищих, елемозинарий концом посоха указывал на двух, трёх нищих, которые будут приходиться на одного монаха. Пение, псалмы, молитвы. Каждому нищему выдавалось три монеты на вино, при этом монахи целовали каждому нищему руку. Затем, вся братия низко кланялась нищим и удалялась в церковь. Молитвы и труды, труды и молитвы, встречаясь между собой, они как бы дополняют друг друга, и делаются от этого насыщенней и полнее. Стефан не раз во время своего пребывания в монастыре бегал в конюшню навестить Жерара и проведать при этом своих лошадей. Старик по отцовски поучительно наставлял рыцаря, да что и говорить. Жерар здорово привязался к Сткфану и кажется относился к нему как к собственному сыну! Его наставление о силе крестного знамения было великолепно! Он поведал Стефану рассказ о св. Никоне, сыне язычника и христианки, который принял мученический венец будучи уже епископом в царствование Римского императора Деция.
Никон служил офицером в одном из римских полков, расположенных в Неаполе. Отличаясь ростом и красотою, он не менее отличался и на поле брани. Не было сражения, в котором бы Никон не получил новых ран и новых почестей. Между тем, отец его умер. Никон, стараясь поддержать славу своего дома, продолжал проливать кровь свою за отечество. Материнское сердце непрестанно страшилось смерти его. Но обратить Никона на путь истины у неё ни как не получалось. Шум брани и воинских подвигов всегда заглушали голос веры. Как то чадолюбивая мать заметила: не могу внушить тебе любви к жизни вечной, по крайней мере, любезный сын, пощади для меня жизнь временную и, если на брани случится тебе быть в опасности, оградись крестным знамением: тогда увидишь, кто есть Бог Истинный, Ему же подобает кланяться. Как то Римские войска выступили против варваров. Произошла кровопролитная битва; победа начала клониться в пользу неприятелей. Уже Римские войска поражены были с тылу. Никон очутился один среди врагов. Готовясь упасть под тучею стрел вражеских, бестрепетный воин вспомнил увещевание матери и, устремив очи к небу, вооружился знамением креста. «Иисусе всесильный! Воскликнул он: яви в сей час силу Твою, да буду и я раб Твой» – сказав это, он мужественно напал на врагов; около ста восьмидесяти воинов со стороны вражеской пали под его ударами, и Никон не только вышел безвреден, но и дал время ободриться своим соотечественникам. Прославляемый всем воинством он прибыл домой и кинулся в объятия матери, воскликнув: «Велик Бог христианский! Я отныне раб Его, вместе с тобою, возлюбленная родительница».
Таковы были деяния христиан в далёкой языческой древности. Но всему приходит свой конец. Пришёл он и пребыванию Стефана и Летольда в монастыре Сан – Бенедетто. Отец госпиталий заранее предупредил трапезничего и повара на кухне, чтобы те подготовили запасы пищи для путников и ранним утром, когда первые лучи солнца коснулись крыш монастырских строений, рыцарь и оруженосец, сопровождаемые болтовнёй привратника выехали за пределы монастыря. Прежде, чем покинуть город, спутники решили полюбоваться на красоты Салернского залива, которые обозримы из городских пределов. Стоя на возвышенности, они смотрели на морскую гладь. Тёплый ветерок приятно обдувал их лица, над водой летали чайки; чьи вы? Чьи вы? Как будто бы кричали они. Но вот спутники заметили вооружённый отряд, который кстати заметил и их. Вооружённая ватага находилась на расстоянии и поэтому было невозможно разглядеть инее знамя. От отряда отделились три всадника и поскакали в сторону Стефана и Летольда.
– Что ж, приготовься к бою – сказал рыцарь оруженосцу. Может быть это будет наш последний бой, силы не равные и я повелеваю тебе действовать самостоятельно, смотря по обстановке.
– Я готов мой сеньор – ответил Летольд и положил руку на рукоятку меча, приготовившись его в случае необходимости вытащить из ножен. Если вы будете повержены мой сеньор, то и я буду тоже биться до самого своего последнего вздоха!!!
Подскакав ближе, всадники зычно крикнули – Боэмунд князь Таренто желает с вами говорить, он хочет знать, с какой целью вы здесь находитесь и кто вы такие!
– Изволим же! – крикнул им в ответ Стефан и пришпорил Беллигера.
Да, в окружении отважных и отчаянных рыцарей находился Боэмунд, старший сын Роберта Гвискара. Стефан и Боэмунд виделись уже ранее в ставке графа Рожера. Куда князю Таренто приходилось иногда появляться. И где граф остужал не в меру пылкий дух своего воинственного племянника, коим тот ему являлся.
–Твоё лицо знакомо мне рыцарь, припоминаю, что мы где то виделись – сказал Боэмунд.
– Иначе и быть не могло славный князь, ведь я был в пору моей юности оруженосцем графа Сицилии.
– Теперь я окончательно признал тебя, если память мне не изменяет, то тебя зовут Стефан?
– Да высокочтимый князь, это и есть моё имя.
– Что же привело тебя в Салерно?
– Здесь я проездом, мой путь лежит в Нормандию.
– Хочешь принести там присягу какому нибудь графу?
– Нет, о славный князь, хочу отыскать своих родственников, а затем вернуться на Сицилию.
– Долгий путь тебе предстоит – Боэмунд чуть отделился от своих рыцарей и подъехал поближе к собеседнику. Сейчас сюда ожидается прибытие Гильома де Гранмениля, а также верного соратника твоего графа Роберта де Сурдеваля, я думаю ты будешь рад повидать его. Поэтому, я прошу тебя пока не удаляться из города, а подождать прибытия столь славных воинов. Должен состояться совет рыцарства, и я хотел бы, чтоб ты принял в нём участие с моей стороны.
– Нет князь, было бы не пристойно не принять мне сторону Роберта де Сурдеваля. Я говорю тебе ответ – моё копьё будет рядом с де Сурдевалем!
– Достойное решение, достойного рыцаря – ответил Боэмунд поворачивая своего коня назад в общий строй.
– Где состоится совет? – крикнул Стефан.
– С южной стороны города на въезде – донеслось ему в ответ. Хэй – оо! – мои славные витязи, князь пришпорил в бока своего коня. И вся грозная ватага ускакала, оставив за собой только поднявшуюся пыль.
Спутники же отправились ожидать прибытия рыцарства, в место, где должна была состояться встреча. Солнце поднялось уже достаточно высоко, когда они услышали конский топот приближающегося к городу воинства. Стефан без проблемы, определил, что это был де Сурдеваль, вместе со своими рыцарями, который тоже узнал странников, незамедлительно присоединившихся к его отряду. По рядам воинов пронеслось распоряжение располагаться на временную стоянку. Спустившись с коня на землю и отдав все необходимые распоряжения, Роберт подошёл к расположившемуся недалеко от него Стефану. Они дружественно поздоровались протянув друг другу руки.
– Благоприятен ли ваш путь – приветливо спросил де Сурдеваль.
– Видит Бог, не на что жаловаться.
– То и хорошо. Видели ли вы Боэмунда или воинство Гильома де Гранмениля?
– Боэмунд сейчас находится в городе.
– Эй, Тристан – крикнул Сурдеваль одному своему рыцарю. Отправляйся в город и сообщи князю Таренто, что мы прибыли.
Тристан покорно поклонился, после лихо вскочил на коня и ускакал в город.
– Достаточны ли у вас запасы провизии? – спросил Сурдеваль.
– Нас её в избытке снабдили в монастыре Сан – Бенедетто, где монахи оказали нам радушный приём.
– Да будет так – перекрестился Сурдеваль. Граф Рожер прибывает сейчас в беспокойстве по поводу болезни герцога Роже. На рыцарском совете, который сейчас состоится, я должен буду выразить его волнение. Примешь ли ты в нём участие? – вопросил он Стефана.
– Мой меч всегда готов отстаивать интересы графа! Но все весомые слова на совете, я оставляю по своему смирению и по своей молодости, за более знатными и опытными рыцарями.
– Да будет так – ответил де Сурдеваль. А пока ожидается прибытие де Гранмениля и Боэмунда, присоединись к моим рыцарям и раздели с ними трапезу.
Вскоре заполыхали у Салерно костры, на которых рыцари готовили себе пищу. Многие из воинов присутствующие здесь были знакомы Стефану по сицилийским походам. Они тепло приветствовали его и протягивали руку дружбы. Внимание Стефана привлёк один пожилой малознакомый бородатый рыцарь, громко рассказывающий какую то историю окружившим его воинам. Стефан позвал за собой Летольда, чтобы присоединиться к кругу слушателей.
– Так вот, продолжал бородатый рыцарь свой рассказ, Гвискар не желая терпеть столь наглый ответ Гизульфа Салернского, подошёл к этому городу с огромным войском и осадил его с суши и моря. Когда завершался четвёртый месяц осады, население несчастного города поразил страшный голод, люди едва выживали, ели собак, лошадей, крыс, ослиные трупы. Один горожанин, покинув город, в котором оставил отца, явился в лагерь к герцогу. Собака его, жившая в доме отца, искала его и нашла благодаря нюху острому. Он ей поесть дал и пищей уняв её голод, на грудь прикрепил ей мешок, наполненный хлебом, достаточным для одного человека на день. На удивление, собака бежала обратно без остановок и сразу же в дом всё доставила, так сберегло то животное мудрое пищу себе и хозяину.
– Ну и бывает же такое – удивлялись слушающие рыцари.
– А потом, жители стену проломили и мы с герцогом вошли в этот город. Гизульф же в башню городскую бежал. И при осаде этой башни, был сильно ранен герцог Гвискар в грудь брошенным с верху камнем. Лишь время спустя, зажила с Божьей помощью его рана. Такие вот дела то творились тут сеньоры рыцари.
– Ох хитёр и коварен Гизульф – возмущалось рыцарство.
Но вот, на проведения совета, в сопровождении Тристана, прибыл Боэмунд со своими лихими вояками и расположился лагерем недалече. Кроме него, из Салерно прибыли двоюродные братья Ричард Салернский и Райнульф со своими небольшими отрядами. А вскоре послышался и топот коней Гильома де Гранмениля.
Итак, съехалось на конях в малый круг рыцарство на совет.
Первым начал Роберт де Сурдеваль обратившись к Боэмунду – по что, ты самовольно захватил города и замки Калабрии, которые находятся под правлением герцога Роже?
– Я опечаленный ужасной болезнью своего брата не могу оставаться безучастным, слыша моления и стенания христиан огорчённых таким несчастьем – ответил Боэмунд.
– Но если герцог умрёт – продолжал де Сурдеваль – у него есть законные наследники.
– Они не достигли ещё совершеннолетия и неспособны в силу своих малых лет, самостоятельно управлять владениями – возразил Боэмунд.
– Да! – встрял в разговор Гильом де Гранмениль – Калабрией должны править знатные и умудрённые опытом рыцари, например, такие как я. К тому же Розана, которую я захватил, принадлежит мне по праву.
– На чём же основано твоё право? – удивился де Сурдеваль.
– Я смел и отважен в бою, моя жена Мабилия, дочь самого Гвискара, ей нужны деньги, а мне нужна слава. Добывая себе почести на воинском поприще, я не признаю никакого другого господина над собой, кроме Господа Бога – напыщенно раздув щёки ответил Гранмениль.
– Граф Рожер не останется безучастным к беспорядкам появившимся в Калабрии и двинет в Италию свою победоносную армию. Ведь наследники герцога ещё слишком малы и бессильны в своих действиях – намекнул де Сурдеваль.
– В разговор вступил Боэмунд – я признаю наследственные права отпрысков герцога, пока же они не достигли совершеннолетия, я как любящий дядя всего лишь буду наставлять их, и согласен уступить все земли принадлежащие им по праву, как только наследники достигнут зрелого возраста, таким образом, владения будут сохранены от смуты. Кто ещё претендует на это право как не я! Старший сын Роберта Гвискара, приводивший в трепет самого Византийского императора! Сказав это, Боэмунд гневно сверкнул своими голубыми глазами, было видно, что его охватило беспокойство. Хозяйский конь, словно почуял это и тоже проявил волнение.
– Почтенные сеньоры, насколько мне известно герцог ещё жив, не будем же торопить события – произнёс речь Стефан Сицилийский.
– В разговор вступил де Сурдеваль – да сеньоры рыцари и последнее слово в любом случае будет за графом Рожером, а он обещал своему брату Гвискару поддерживать главенство управления Калабрией за герцогом Роже. Интересы наследников не будут ущемлены графом. Что скажут почтенные князья Ричард Салернский и Райнульф?
– Мы не приветствуем смутное время наступившее сейчас во владениях норманнов и можем сказать лишь одно – отвечал Ричард Салернский – наши копья обратятся для защиты правды и законности.
– Сеньоры, но мои права, моя жена Мабилия настаивает на них – горячился Гранмениль.
– Оставим этот разговор на потом почтейнеший – отвечал ему после переперательств Боэмунд.
Рыцари разъехались в мрачном настроении. Неясность обстановки угнетала их. К тому же, всех волновало решение Рожера I Сицилийского, которое могло быть окончательным. Сурдевалю однако удалось утихомирить до поры до времени, разгулявшиеся аппетиты некоторых своих собеседников. Ладно, что будет то и будет. Вскоре Роберт де Сурдеваль отдал распоряжение своим рыцарям собираться.
– Седлайте коней, да смотрите внимательно, чтобы не забыть чего! Мы направляемся в Мельфи, где навестим нашего славного герцога.
Перед отбытием, он радушно попрощался со Стефаном – если какая нибудь беда случится с тобой, ты дай мне только знать и я даже с того света примчусь на помощь к тебе, Ангела хранителя вам, крикнул он уже пришпорив коня, эйа, мои воины и да не убоимся мы самого дьявола! И Роберт со своим отрядом поскакал в сторону Мельфи. А Стефан и Летольд отправились своею дорогою в Рим. Им пришлось ещё раз пересекнуться с отрядом Боэмунда.
– Ты очень мне напоминаешь как лицом так и торсом, моего двоюродного брата Танкреда. Я ценю твою вассальную верность Рожеру, он славный воин. Прошу чтобы ты не обижался, на то, что я звал тебя к себе. Твой путь это твой путь. И чтобы не происходило на этой грешной земле, мы всегда должны помнить и знать, что мы норманны, люди одной крови – сказал Боэмунд Стефану.
Норманны, откуда они взялись в Италии и Сицилии? Кто они такие?
Ещё с незапамятных веков, люди Севера совершали смелые и опустошительные набеги сея при этом ужас и страх на поселения Европы. Они были искуснейшими и отважными морскими разбойниками. С побережья Балтийского моря и со Скандинавских островов выплывали их корабли и держали они свой путь, куда бы их только не погнали ветры и штормы. На своих плохо оборудованных барках, несмотря на буйные ветры, они были способны приставать к недоступным берегам и через узкие бухты и мелководные проливы находить пути. Они были дикими язычниками, и их Боги, подобно им, были завоевателями и морскими разбойниками. Большая населённость в отношении к малому количеству возделанной земли, заставляла их искать чужих берегов для добывания мечом способов жизни, которых было недостаточно дома. Море стало их летней родиной, поход – рабочею порою, военная добыча и грабёж – их жатвою, потому и один из праздников, великое весеннее жертвоприношение, посвящался победе. Полярная страна – Родина этого народа, казалась слишком ограниченным поприщем для их пылкой воинственности. Тела их были переполнены дикой и необузданной крепостью, которой едвали не тесна была целая Европа. Оттого то везде, по всему обширному свету, они искали добычи и славы и в кровопролитных играх пытали свои силы почти со всем человеческим родом. С середины восьмого по девятый век н. э., Европа буквально стонала под ударами викингов – хищников, умудряясь при этом иногда больно огрызнуться на своих обидчиков. И вот, в конце девятого века на христианские земли двинул храбрый предводитель викингов Рольф, вместе со своим войском. Он разорил Фризию и другие морские области лежащие к западу. И наконец достиг того места, где французская река Сена впадает в море. Его большой флот проплыл по этой реке во внутренние области Франции. Рольф и его соратники дивились красотам и плодородию земель которые они проплывали. Их охватило желание захватить эту землю и сделать своею собственностью, дабы поселиться здесь навечно. Ведь эта страна богата реками, в которых полно вкусных рыб, здесь много густых лесов в которых бегают дикие животные пригодные в пищу. Местные пашни весьма подходящие для посева зерновых культур и здесь можно собирать богатый урожай, вокруг много пышных и богатых лугов на которых можно кормить домашний скот. В общем, желание викингов было крепко и неумолимо. Они закрепили первым делом за собой город Руан, здавшийся им без боя. Карл Простой, король франков пошёл на Рольфа с сильным войском. Вначале между враждующими сторонами были проведены переговоры, которые в прочем ни к чему не привели. Тогда французы атаковали викингов, но последние превосходно отразили врага. Эта победа ободрила Рольфа и он продолжал энергично продвигаться во внутренние области Франции, давая тут и там кровопролитные сражения. Затем наступательная активность викингов пошла на убыль и он вернулся на исходную позицию, то есть в Руан. Здесь владел он всей окрестной страной; начал укреплять многие места и вообще принимал все меры для безопасности и прочности населения, готовясь при этом к великому, решительному походу. Карл Простой прибывал при этом в панике и через архиепископа Руанского ему удалось заключить с викингами перемирие. Но этим миром были страшно недовольны многие французские графы и герцоги, они обвиняли Карла Простого в трусости и считали эту сделку позором для Франции. Оттого то, по истечению перемирия, начались новые военные действия со стороны французов. Северные войска опять двинулись в поход и свирепствовали хуже прежнего. Поразбойничав в Лангедоке, Провансе и в других местах, викинги осадили город Шартр, священный для христиан из-за святынь находящихся там. Воодушевлённым гражданам вдохновляемым находящимися под ихней защитой святынями, пошли на помощь Ричард герцог Бургунский, Эбло граф Пуату, и Роберт граф Парижский. Рольф потерпев поражение, покинул поле сражения и отступил в Руан. Где он стал готовиться к новому походу. Он возобновил войну и стал жестоко свирепствовать в стране. Карл Простой созвал большой совет, на котором было решено заключить с викингами окончательный мир. Итак, Рольфу отдавалась замуж побочная дочь короля принцесса Гизела (с условием, что он принимает святое крещение и обязуется жить в мире с Францией), а также предоставлялось огромное наследственное феодальное владение с титулом герцога. Рольф же в этом случае, должен был быть обязан нести воинскую службу для короля и быть его верным вассалом. Рольф довольно подуставший от бесконечных битв, согласился с условиями короля. Он присягнул ему на верность и принял Святое крещение. Та прекрасная земля, которую получил Рольф в наследственное владение, стала называться Нормандией. И многие из отважных северных воинов осели на этой земле, приняв христианскую веру.
Однако горячая, беспокойная кровь, доставшаяся норманнам от предков, не давала им покоя. Страсть к приключениям и странствиям гнала многих норманнских рыцарей в дальние страны. Одни из них нанимались на службу Византийским императорам и в боях за империю наносили серьёзный урон её врагам, другие отправились в Испанию и покрыли себя там немеркнущей славой отстаивая интересы христианства в войне с маврами, третьи вообще отправлялись наугад, и там в далёких малоизвестных странах они с честью умирали от ран нанесённых им врагом, либо возвращались оттуда с богатством и славою на свою новую Родину.
Около 1016 г. От Рождества Спасителя, несколько норманнских паломников ходили помолиться Архангелу Михаилу на святую гору Гараган, в Апулии, и в землю Капитанату, при Адриатическом море. Там они повстречали Мелуса, богатого и сильного человека из Бари, отложившегося от греческого правительства (в то время, в начале XI века, различные области южной Италии ещё признавали власть греческих императоров). Мелус проведав, что эти люди норманнского племени, известного храбростью, вступил с ними в беседу, разговорился о красоте Италии и трусости греков; он сказал, что норманнам легко победить их и самим сделаться великими государями, если только они захотят помочь ему в завоевании греческих владений в Италии. Всегда внимательные к подобным предложениям, норманнские паломники изъявили готовность, но отвечали, что их очень мало; сначала они вернуться на Родину и постараются уговорить своих к путешествию в Италию. Так, на следующий год в Италии появилось небольшое норманнское войско. Руководимые и щедро снабжаемые всем необходимым Мелусом, норманны принялись лютовать и свирепствовать в Апулии, занимаясь грабежами и разбоями. Утихомирить буйство норманнов вышел с сильным войском катепан Торникий, наместник греческих владений в Италии. Но его войско было разбито, а сам Торникий удрал с поля боя. Император Византии Василий II прознав о поражении Торникия, немедленно отозвал последнего, а на его место был поставлен Василий Боиан, который был отправлен в Италию со свежими и опытными войсками. В сражении при Каннах, Мелус вместе со своими норманнами потерпел поражение и удрал сначала к лангобардам, а потом в Германию, где просил помощи у германского императора Генриха II. Генрих ласково взирал на своего просителя, всячески обнадёживал его, но влезать в Итальянские дела не спешил. В 1020 г. Мелус неожиданно скончался в Бамберге. А оставшиеся в живых норманны, поступили на службу к одному из лангобардских князей…… затем к другому, в общем тогда это было обыкновенное наёмническое войско, служившее тому, кто больше платил. Поддерживая то одного, то другого лангобардского князя, норманны соблюдали между ними равновесие. Тем самым готовя почву для своего будущего владычества. Они оказали помощь герцогу Неополитанскому Сергию, против Пандульфа IV Капуанского, за их щедрую помощь не раз ему оказанную и в других важных делах, он пожаловал им прекрасную страну между Неаполем и Капуей, и поставив графом вождя их, Райнульфа, принял его в своё семейство. Так норманны положили первое начало своему господству в Италии, основали там поселение и выстроили город Аверсу. Весть об этом поселении, о плодородии и красоте страны и о её прекрасном и тёплом климате привлекла туда новые толпы норманнов. Между тем, как одни из них с жёнами и детьми переходили Альпы и пробивались силой, если не пропускали их, другие спутники Роберта II, герцога Норманнского, в его морском странствовании в обетованную землю, пристали к берегам южной Италии. Когда же герцог в 1035 году умер в Никее, они опять направили путь в эту страну для соединения с тамошними своими земляками. Туда же пошли и сыновья Танкреда Отвилльского имевшего своё небольшое наследственное владение в Нормандии. Одному сыну он оставил своё родовое имение, других же, по старинному северному обычаю, послал искать счастья и выгод в Апулии, в обществе других норманнских юношей и искателей счастья. Всего их было одиннадцать, и все они в будущем покроют себя немеркнущей славой.
Вскоре после всех этих событий, императору Византийской империи вздумалось отбить Сицилию у сарацин и воссоединить её с Империей. Тогда правил Михаил IV Пафлагон ставший василевсом благодаря своим амурным заслугам перед императрицею Зоей. На Сицилию был послан отважный и талантливый полководец Георгий Маниак. К сильным греческим войскам была приставлена варяго – русская дружина, итальянские норманны также присоединились к грекам. В результате союзных боевых действий Сицилия была фактически уже отвоёвана. В боях с сарацинами прославились сыновья старого Танкреда Вильгельм Железнорукий и Дрого. Как то при разделе военной добычи, греки проявили презрительное отношение к своим норманнским союзникам и попросту оскорбили ихнее достоинство, обделив их. Это вызвало бурное недовольство и возмущение со стороны норманнов. Они оставили лагерь, чувствуя сильное раздражение против византийского главнокомандующего. В конце концов Георгий поцапался с джунгарием флота Стефаном Калафатом, который пользовался могущественной поддержкой при дворе, тот послал в Византию донос, обвинив Маниака во «всех тяжких». В результате кляузы, этот отважный полководец был смещён, а Стефан Калафат довольно быстро потерял остров и все завоевания пошли прахом. Норманны же, видя что происходит в округ, начали открытую войну против греческого владычества в Италии. Новоиспечённый катепан Италии Михаил Докиан терпит от норманнов одно поражение за другим, и в конце концов попадает к «варварам» в плен. Вскоре скончался от водянки Михаил Пафлагон. Императрица Зоя, после некоторых колебаний освобождает из заточения Маниака, и отправляет его вновь геройствовать в Италию. На престол восходит Михаил V Калафат. Но дворцовый переворот окончательно добил этого храброго полководца. Дела тогда в Византии с императорами обстояли не ахти как, в результате интриг и склок, они меняли друг друга на престоле с удивительной быстротой. К власти пришёл Константин IX Мономах. И в тот момент, когда Георгий добился уже определённых успехов в своей деятельности, он был вновь отозван в Византию. Это действительно тяжело перенести, тем более такому вспыльчивому человеку, каким являлся Георгий. Он поднял мятеж, в 1043 году высадился близ Дураццо и двинулся на Константинополь. Был убит в сражении с правительственными войсками близ Фессалоник. Норманны же, продолжали своё победоносное шествие, захватывая греческие владения одно за другим. Местное население Италии, взволнованное успехами норманнского оружия, решило пожаловаться папе Римскому. Как раз, в то время первосвященником был Лев IX. Он попросил помощь войском у германского императора Генриха III. В чём последний милостиво ему не отказал (хотя часть войска, так и не перейдя Альпы было отозвано назад). Папа подкрепил германцев набранными им отовсюду, где только можно итальянцами, и германо-итальянское войско, возглавляемое Львом IX двинулось на норманн. Уже не было в живых славных витязей Вильгельма Железнорукого и Дрого, старших сыновей Танкреда Отвилля. Норманнских рыцарей возглавляли Гумфрид (третий сын Танкреда), Ричард Аверский, Роберт Гвискар (шестой сын Танкреда), а также несколько других норманнских князей. Увидав перед собой довольно пёструю толпу, превосходящую их в численном количестве, норманны оробели. Они отрядили к папе послов, которые стали заверять первосвященника, что норманны всю жизнь мечтали лишь об одном, как бы принести ему вассальную присягу. Но Лев IX возбуждённый помощью германцев, ни о каком мире не помышлял. Он приказал им сложить оружие и вернуться туда, откуда пришли, в противном случае все они будут изрублены. Норманны очень обиделись на папу и решили, что лучше с честью умереть в бою. Яростной атакой норманнские рыцари разнесли в пух и прах превосходящие их силы противника. Папа попал к ним в плен, и норманны от всей души целовали ему ноги и просили об отпущении грехов. При этом Лев IX благоговейно пускал слезу и благословлял их. Между норманнами и св. престолом был заключен мир. Таким образом, папство признало норманнское присутствие в Италии. Этот союз ещё более скрепил папа Николай II. Благоразумно понимая, что с этими мужественными людьми лучше сотрудничать, чем враждовать. В 1059 году (по смерти графа Гумфрида в 1057 году), он объявил Роберта Гвискара герцогом Калабрии и Апулии. Последний признал главенство Римского первосвященства над собой. Так начиналась пора сотрудничества норманн со Святым престолом.
В скором времени, влияние норманн распространилось на всю южную Италию. Они начали потихоньку вторгаться на Сицилию, где властвовали сарацины. Рожер, младший сын Танкреда Отвилля возглавил победоносное шествие норманн по Сицилии. В это время, в голове его брата Роберта Гвискара Апулийского родилась дерзкая идея, бросить вызов Византийской империи. Поводом для войны послужило то, что дочь Роберта Елена, ранее сосватанная за Константина Дуку, сына очередного императора Михаила VII Дуки, оказалась в Византии персоной Non grata. Всё дело в том, что после прихода к власти Никифора Вотаниата, феодалы окружавшие новоиспеченного императора, сделали всё возможное, что бы изолировать «дочь тирана» невесту Елену, от своего жениха. Презрительное отношение к норманнам взяло своё, и она оказалась брошенной в Византийской столице одна одинешенька без средств к существованию, а брачный контракт был расторгнут. Кроме того, Роберт пригрел у себя какого то бродячего мужика, который назвал себя свергнутым Михаилом Дукой «взывающим к справедливости». Однако несмотря на то, что этот мужик был по большей части лишь посмешищем для врагов, это обстоятельство ни сколько не смущало Роберта и он продолжал гнуть свою линию, представляя его всюду как императора.
Итак, войско норманнов высадилось на острове Корфа и, проведя молниеносную атаку быстро захватило остров. Но получилось так, что воевать Гвискару пришлось не с Вотаниатом, а с только что взошедшим на престол путём переворота Алексеем Комниным, который был весьма дальновидным человеком, он оказал Елене знаки почтения и обеспечил ей достойное существование в Константинополе. Но герцог в своём решении был непоколебим и от своих намерений не отказался. После захвата небольших городов на побережье Иллирии, норманны осадили Дураццо. Алексею удалось умаслить венецианцев (правда с ущербом для интересов империи) и они вывели свой флот против Роберта. Эти люди великолепны в морском сражении, норманны испытали массу неприятных моментов, имея дело с венецианским флотом. В то же время, Алексей разослал письма ко всем государям запада с просьбой о союзе. Все они, за исключением германского императора весьма равнодушно отреагировали к Греко – норманнской войне. Генрих IV император Германии держал тогда в осаде Рим желая расквитаться с непокорным папой Григорием Гильдельбрантом. Захватить Апулию к чему призывал его Алексей, звучало довольно заманчиво. Тем более что норманны ввязались в войну с Византией и ихний герцог бродит где то в Западной Греции. Однако Генрих IV ещё колебался. Тогда Комнин буквально засыпал его льстивыми письмами, и подкрепив свою ласку звонкой монетой и другими драгоценными подарками выудил у Генриха обещание выступить войной в Апулию (правда после сведения счётов с ненавистным папой).
В это же время, Алексей Комнин пошёл на помощь осаждённому городу, но был вдребезги разбит и сам едва спасся. Во время боевых действий, старший сын Роберта Гвискара – Боэмунд, проявил себя как славный воин. Благодаря сговору с норманнами некоторых граждан осаждаемого города, вскоре Дураццо пал.
Между тем, Роберт получал известия, что обстановка в его Итальянских владениях стала напрягаться. Он вернулся в Апулию, переплыв Адриатику на двух судах, поручив командование норманнскими войсками в Иллирии своему сыну Боэмунду и графу Бриенну. Гвискар усмирил взбунтовавшиеся Канны и двинул на Рим против Генриха IV, возня которого в Риме, его сильно раздражала. Германцы тогда держали в руках уже весь город, папа Григорий находился в замке св. Ангела запертым и окружённым со всех сторон. Император Германии уже был осведомлён о сокрушительном поражении Византии у стен Дураццо. Он решил не ввязываться в драку с норманнами и ушёл из города восвояси. Считая победой уже то, что не подверг себя опасности. Римляне были преданы императору и не хотели отворять ворот норманнскому герцогу. Взяв город приступом, он освободил папу устроив при этом его жителям хорошую взбучку. Григорий VII пожелал уйти из города вместе с норманнами. Туда, он уже больше никогда не вернётся. Воспользовавшись отсутствием Роберта Гвискара, Алексей двинул свои войска на норманн. Но достойный сын своего отца Боэмунд разбил греков и императору опять пришлось драпать с поля боя. Норманны продолжали своё победоносное шествие и вскоре осадили славный город Лариссу. Алексей Комнин обратился за помощью к туркам и вскоре у него был отборный отряд этого народа. Собрав большую армию в которой было много наёмников, он двинул на Боэмунда. И вот сражение началось, применив тактическую хитрость, Алексей захватил лагерь норманн. Войдя туда, он многих убил и взял богатую добычу. Затем, были разбиты части графа Бриена. Несколько норманнских рыцарей Боэмунда поднялись на холм, расположенный напротив Ларисы и стали молча наблюдать за движением Имперских частей. Византийцы заметили их, и возгорелись желанием напасть на них. Император удерживал их от этой затеи, говоря что натиск «варваров» неудержим. Но его не послушали и много воинов собравшихся из разных отрядов поднялись на холм и напали на норманн. Норманнские рыцари провели яростную атаку и убили около пятисот воинов. Алексей попытался перехватить Боэмунда на дороге по которой тот направлялся в более безопасное место. Он отправил туда своих отборных воинов вместе с турками. Но норманны как только увидели их, то сразу же атаковали и вышли из боя победителями. Боэмунд занял позицию на одной из долин близлежащих к Лариссе. Вскоре, Императорские войска продолжили натиск на прижатых к стенке норманн. Обретя своё прежнее мужество рыцари решительно взялись за оружие. Боэмунд возглавил свирепую атаку и греки показали свой тыл. Норманны преследовали своих врагов на весьма большое расстояние. В это время, один Византийский воин из племени узов, ударил копьём знаменосца Боэмунда, выхватил из его рук знамя и склонил его вниз. Норманны пришли в замешательство и прекратили преследование. Чувствуя сильное замешательство и испытывая недостаток в продовольствии, довольно подуставшие норманнские рыцари отступили от Лариссы. Боэмунд разделил своё войско на две части. С одной частью он отправился в Валону за продовольствием и другими необходимыми припасами. Бриен с другой частью выступил в Касторию. Комнин атаковал Касторию. Норманны мужественно сопротивлялись, но на совете решили здать город императору. Часть из них перешла на службу Алексею, а кто пожелал, тот ушёл беспрепятственно к своим.