Я уже несколько минут смотрю на Лайлу, надеясь, что она не проснется прямо сейчас. Ее рука, тяжелая во сне, лежит на моей груди. Стараюсь оттянуть момент пробуждения, потому что знаю, что такое быть мужчиной на одну ночь. Я по этой части специалист. Из многих постелей приходилось выскальзывать украдкой, а вот из этой – не хочу.
Надеюсь, и Лайла не хочет, чтобы я по-тихому улизнул.
Она вот-вот проснется. Наверное, прикроет глаза от солнца и повернется на бок, пытаясь вспомнить, как мы здесь оказались. Кто я. И как от меня отделаться.
Первыми пробуждаются ее пальцы. Она проводит ими вдоль моего плеча, обвивает шею и, не открывая глаз, притягивает меня к себе, чтобы уткнуться в грудь.
Я чувствую облегчение от того, что Лайла меня узнала – проснулась и сразу поняла, где и с кем находится, и не попыталась отпрянуть.
– Сколько времени? – спрашивает она. С утра ее голос совсем не такой певучий, как вчера. Зато этот хриплый шепот почему-то кажется даже сексуальнее.
– Одиннадцать.
Она смотрит на меня. Веки отекли; ресницы слиплись от туши.
– А ты знаешь, что одиннадцать утра самое опасное время суток?
Ну насмешила!
– Научный факт?
Она кивает.
– Я в колледже узнала. Большая часть смертей приходится именно на позднее утро.
Вот ведь горячая штучка! То, что мне нравится.
– Ты такая необыкновенная…
– Хочешь принять со мной душ?
– Да, черт возьми! – улыбаюсь я.
Я полагал, в душ мы пойдем не затем, чтобы помыться, но Лайла пригласила меня туда именно для этого. В буквальном смысле.
Я втираю кондиционер ей в волосы и задаю вопросы, которые никогда не задал бы девушке после единственной проведенной вместе ночи. Мне хочется узнать о Лайле как можно больше.
– У тебя есть братья или сестры, кроме Аспен?
– Нет.
– Ты любишь ее?
– А как же! Ужасно люблю. Правда, мужа она себе выбрала… совершенно не в моем вкусе. Конечно, главное, чтобы ей нравился. – Лайла оглядывается на меня через плечо. – Знаешь, как его зовут?
– Нет. И как же?
– Чед Кайл.
– Да неужели? – шепотом спрашиваю я.
– Я не шучу. Его настоящее имя.
– Оно ему соответствует или несчастному просто не повезло?
– К несчастью, соответствует. Он совершенно типичный Чед. Стандартный представитель общества: членство в загородном клубе, пикап на четверть тонны и пес по кличке Бо.
– Теперь ясно, почему ему нравится «Гарретт-бэнд». – Я снимаю душевую лейку с держателя и начинаю споласкивать ей волосы. Мокрые, они свисают ниже лопаток. Никогда раньше не мыл девушкам волосы. Надо сказать, этот процесс возбуждает. Вот, например, форма головы Лайлы: она идеально совпадает с моей ладонью. – А твоя голова сексуальная.
– Как голова может быть сексуальной?
Я прикрываю ей глаза свободной рукой, чтобы мыло не попало.
– Не знаю. Сексуальная, и все. Может, просто потому, что она твоя. – Я вешаю лейку на держатель. Лайла поворачивается, и я привлекаю ее к себе, омываемый потоком горячей воды. – Мне понравилась прошлая ночь.
– Мне тоже, – улыбается она.
– Через полчаса наша группа уезжает.
– Я тоже уезжаю.
– Где ты живешь?
– В Чикаго. Причем с родителями. Вернулась к ним после колледжа. Пока еще не решила, куда двинусь дальше. В Чикаго совершенно точно не останусь.
– И чем тебе Чикаго не угодил?
– Всем угодил. Просто не хочу жить там, где выросла. Хочу испробовать весь спектр. Большой город, маленький город, квартира в кондоминиуме, хижина в лесу… – Она выкручивает волосы, чтобы отжать оставшуюся воду. – А где ты живешь? В Нэшвилле?
– Неподалеку. В Нэшвилле дорого, к тому же я не хочу делить квартиру с соседями. Снимаю жилье во Франклине. А если твоя семья из Чикаго, почему сестра устроила свадьбу в центре Канзаса?
– Чед Кайл из Уичито. – Она обвивает руками мою талию, оглядывает меня и вздыхает. – Ты не представляешь, как тебе повезло родиться мужчиной! Когда мужчина помоется, он остается каким был. Может, даже чуть сексуальнее. А вот женщин душ меняет. Волосы прилизаны, макияж растекся по щекам, тональный крем смыло в канализацию…
Лайла, стоящая сейчас передо мной, радикально отличается от той девушки, с которой я познакомился на свадьбе. Если уж на то пошло, сегодняшняя версия лучше. Стоит, обнаженная, под струями воды, обвивает меня руками. И эта версия мне ужасно нравится. Наклоняюсь, целую ее шею и обхватываю руками ягодицы.
Она наклоняет голову, чтобы мне было удобнее дотянуться до ее шеи.
– А из меня могла бы выйти неплохая селянка. Здесь чудесно. Представляю, какое счастье быть хозяйкой такой гостиницы!
На короткий миг я забываю, о чем мы говорили только что – у Лайлы мысли движутся по двум дорожкам одновременно. К счастью, одна из дорожек – я. Лайла прислоняется к стене; мои руки и губы блуждают по ее телу.
– Мне правда здесь нравится, – негромко произносит она. – Люблю уединение. Тишину. Никаких соседей. Только случайные заезжие гости, с которыми даже знакомиться не нужно.
Мой язык скользит по ее шее и забирается в рот. Я глубоко и порывисто целую девушку, а затем отстраняюсь.
– Здесь сердце страны. Лучшего места нет на целом свете.
Я говорю то, что думаю. Прямо сейчас для меня на целом свете нет лучшего места. Лайла снова тянется к моим губам, и когда раздается стук в дверь, мы даже не вздрагиваем. Нам сейчас не до того.
– Лайла! – слышится голос Аспен.
Лайла издает стон, однако поцелуй не прерывает. Аспен принимается колотить в дверь без перерыва.
– Лайла, открой!
Она вздыхает, и я отпускаю ее. Она заворачивается в полотенце и выходит, прикрыв за собой дверь. Я ощущаю мучительную пустоту в животе.
Нельзя вот так взять и расстаться! Хотя бы еще денек! Еще раз поговорить, вместе принять душ… Уже предчувствую тоску, которая охватит меня по дороге в Теннесси.
Я выключаю воду и беру полотенце. Лайла впустила Аспен в комнату; из ванной слышно каждое слово.
– Значит, ты спала с бас-гитаристом?
– Это кого-то интересует?
– Меня.
– В таком случае да. Два раза. Успела бы и в третий, только ты помешала.
Меня разбирает смех.
– Его друзья разыскивают. Им пора уезжать.
– Через пару минут спускаемся.
Дверь комнаты вновь открывается, затем Аспен произносит:
– Мама в курсе. Она подслушала, как кто-то сказал: «Он кувыркается с сестрой невесты».
Я замираю как вкопанный. Как можно было не подумать? Это же свадьба, вся семья в сборе. Вот черт! Неужели мы вели себя так громко?
– Мне двадцать два года. И мне плевать, что мама в курсе.
– Я тебя предупредила, – отвечает сестра. – Мы улетаем на Гавайи. Пришлю сообщение, когда приземлимся.
– Приятного отдыха, миссис Кайл!
Дверь хлопает, и я вылетаю из ванной. Лайла оборачивается, ее полотенце соскальзывает на пол. Она подбирает его, и я разглядываю девушку в полный рост. Она так непринужденно сексуальна.
Я ударяю кулаком по дверному косяку.
– Давай останемся!
Слова вырвались непроизвольно, однако мое предложение вполне серьезно.
– Где? Здесь?
– Да. Нужно спросить, можно ли сохранить за собой номер еще на одну ночь.
Выражение ее лица мне нравится – словно рассматривает идею со всех сторон.
– Твои друзья уезжают. Ты говорил, завтра очередное выступление.
– Мы вчера решили, я ухожу из группы.
– Ого. Я думала, решение не окончательное.
Я подхожу к ней и дергаю за край полотенца, затянутого на груди. Оно падает на пол. Мои губы касаются губ Лайлы. Она улыбается и повисает на мне. И я ощущаю, что и она совершенно не хочет уезжать. Страшное чувство тоски, уже поселившееся в моей груди, мгновенно растворяется.
– О’кей, – шепчет Лайла.