В одном действии
Действующие лица:
Дмитрий Перфилов - 25-26 лет, он и есть главный герой, пришедший «оттуда»;
Лина - его жена, студентка;
Анна Степановна – мать Лины;
Альберт Карлович - её муж, 49-50 лет;
Юрий - предприниматель, друг Дмитрия;
Софья - невеста Юрия и подруга Лины
Жилая комната с более чем скромной обстановкой. Стол, на котором стоит ваза с цветами, два кресла, старый диван, шкаф, на стене – гитара, на журнальном столике – телефон.
С раскрытой книгой в кресле сидит Лина, рассеяно листает её страницы, задумчивая, печальная. Она с печалью смотрит на телефонный аппарат. Откладывает книгу в сторону, собираясь позвонить, берёт рубку и тут же кладёт её на место.
Раздаётся резкий телефонный звонок.
Лина (от неожиданности вздрагивает, берёт трубку): – Аллё! Да, я слушаю. Говорите, пожалуйста, громче! (пауза). Кто-кто звонит? (раздражённо). Чушь какая-то! Очень страшно вы шутите! Не надо так! Это жестоко (решительно кладёт трубку. Но телефон вновь настойчиво звонит. Долго раздумывает, но, всё же, вновь берёт трубку): – Допустим, я поверю вам. Дико, нелепо, смешно и страшно! Но я хочу в это верить! И, всё-таки, чем вы можете доказать, что это, на самом деле, так? (пауза). Да, у меня, действительно есть не большое родимое пятно на левой груди. Но у кого их нет, родимых пятен? Согласитесь, что тут очень даже просто угадать (пауза). Вы правы. Когда я год назад выходила замуж, в букете из роз обломилась одна и упала на асфальт. Но здесь нет ничего удивительного. Вы просто очень наблюдательный человек. Не больше (пауза). Я так и сказала, что упавший на землю цветок из свадебного букета – это к несчастью. Но любой бы так сказал. И ведь несчастье, на самом деле, случилось. Буквально через неделю после свадьбы мой муж попал в автомобильную катастрофу, точнее попал, под автомобиль. Я почти стремительно стала молодой вдовой. Таковой и осталась по сей день (пауза).
Ну, хорошо, если вы хотите выдать желаемое за действительное, то скажите, какие стихи я прочитала 7 сентября в девять часов вечера в городском парке, наедине, своему будущему мужу, почти два года тому назад. Я тогда только поступила на первый курс педагогического университета, на филологический факультет. А мой будущий муж уже был на третьем математического. Эти стихи мог слышать только он. И если вы прочтёте несколько строк из того, что я читала, то, я с трудом, но поверю, что вы говорите правду (пауза). Да, именно так. Это были стихи поэта Семёна Кирсанова. Удивительно! Я испытываю чувство и радости, и… ужаса. Именно эти строки тогда и повторил мой будущий муж. «Смерти больше нет потому, что я пять минут, как умер» (пауза, почти спокойно). Я не знаю, Дима, плакать мне или смеяться. Мне и радостно, и страшно, что ты смог мне позвонить. Я всегда думала, думаю и буду думать только о тебе, Дима!
С тех пор, как ты умер, как тебя не стало на Земле и рядом со мной, я люблю тебя всё больше и больше и не представляю тебя… мёртвым. А ведь я лично хоронила тебя после этой чёртовой автомобильной катастрофы! На тебе, Дима, не было живого места. Меня несколько человек отрывали от твоего гроба (пауза). И вот теперь ты звонишь оттуда, с того света. Даже если я сошла с ума, то очень рада этому! (пауза). Ты считаешь, что я в здравом уме? (пауза). Ты ещё позвонишь, Дима?? Нет? Но почему? (пауза). Ты сердишься на меня? (удивлённо, но спокойно). Ты сам придёшь ко мне? Нет, никогда я не испугаюсь твоего визита, дорогой мой человек. Никогда! Разве можно бояться того, что любишь всегда? Я согласна последовать за тобой. Забери меня отсюда! Я хочу быть рядом с тобой! Только с тобой и ни с кем больше! (пауза). До встречи, любимый! Я жду! (Кладёт трубку. Встаёт с кресла, швыряет в сторону книгу, решительно и радостно). Долой печальную жизнь! Я готова идти за тобой, Дима, в неведомый мир! И мне почти не страшно потому, что я знаю, что любовь живёт и за гробом. А если это не так, значит, это не любовь. Пусть она живёт даже там, в нас и вместе с нами! И если я сошла с ума, то это здорово и прекрасно!
В комнату быстро входит Альберт Карлович, решительно направляясь к Лине.
Альберт Карлович (назидательно): – Линочка, я вижу, я чувствую, что ты всё та же! Дорогая моя, надо преодолеть себя (пытается её обнять). Зачем ты губишь свою молодость?
Лина (рассудительно): – Вы совсем забыли, Альберт Карлович, что вот уже почти два года вы – муж моей матери (пауза). И у вас хватает совести и наглости пытаться совращать меня, свою падчерицу!
Альберт Карлович (поясняет): – Извини, Линочка, но ты же мне не родная дочь (пауза). А я хочу сблизиться с тобой, чего не скрываю, чтобы сделать только тебе хорошо. Заметь, Линочка, ни себе, а тебе! Потому, что с тех пор, как умер твой муж, ты на своей юной жизни поставила крест. Я знаю, у тебя никого нет. Я имею в виду, мужчин. А есть только твой педагогический университет. Но ведь ты, хоть и моя девочка, но ты уже давно взрослая зрелая женщина. И пойми, в конце концов, что Димы твоего нет. Он умер! Прошло уже больше года.
Лина (задумчиво): – А вы уверены в том, что вы живы, Альберт Карлович? И ещё! Вы уверены в том, что Дима умер? Вы же очень грамотный человек и знаете, что… смерти нет.
Альберт Карлович (ухмыляясь): – Лично я, Линочка, абсолютно живой. Но сказки о будущей жизни умерших людей не для меня. Вот лечь бы мне в одну постель с тобой – это совсем другое дело, Лина.
Лина: – Как подло и безнравственно то, что вы сейчас сказали!
Альберт Карлович: – Ты ошибаешься, Лина. Это нормальные человеческие отношения (решительно). Если ты будешь прекрасной сексуальной партнёршей, то я разведусь с твоей матерью, Анной Степановной, и женюсь на тебе. И не потому, что она – обычная домохозяйка, а теперь ещё и пенсионерка. Копай и смотри глубже, Линочка! Всё потому, что ты уже, почти что, покорила моё сердце. Я только внешне не так молод. Но тело и душа во мне ещё… – ого-го!
Лина (нервно смеясь, снимает с плеч лёгкую полупрозрачную косынку): – Лучше, сейчас, Альберт Карлович, поиграем в жмурки (повязывает ему на глаза, сложенную в четверо, косынку). Так вы ничего не увидите. Можете не сомневаться. Вам водить, Альберт Карлович! Если вы поймаете меня, то, может быть, что-то гнусное и состоится (отбегает в сторону) между нами.
Альберт Карлович (бодрится): – Ты, Линочка, всегда в мечтах и снах была моей (протягивает руки вперёд, пытается её поймать).
Лина (хохочет): – Холодно! Совсем холодно!
Альберт Карлович (натыкается на дверной косяк):– Это, по-моему, не ты, Линочка? А-а? Не ты?
Лина (игриво толкает его в плечо): – А здесь потеплее!
Альберт Карлович (устало, широко расставив руки): – А-у, Линочка, золотце моё!
Лина (решительно срывает с его глаз повязку): – Старый потаскун, идиот! Если ты не боишься греха, то побойся мести живых и мёртвых!
Альберт Карлович (несколько смущённо, начинает ходить по комнате из угла в угол): – Почему-то именно сейчас мне расхотелось обладать тобой, Линочка (хвастаясь). А неделю назад я одну молодую, ни тебе чета, прямо на скамейке, в парке, сделал… счастливой. Я ещё много и долго могу!.. Ведь здорово, согласись! Придёт время, родная моя, и ты обратишься ко мне за помощью… сексуальной.
Лина (философски): – Моя мама, Альберт Карлович, должна прозреть и, в отношении вас, поставить все точки над «и».Она ещё молодая, и одна не останется. Да и лучше уж быть одной, чем с таким аморальным дедом, как вы. Вы не боитесь, что моя мама может именно сейчас войти сюда?
Альберт Карлович (садится в кресло): – Нет, Линочка, не боюсь! (поучительно). Ты ещё очень молодая и глупая, и ничего в жизни не понимаешь. У тебя устаревшие взгляды на жизнь. Сейчас даже старые бабки думают гораздо прогрессивнее, что ли, стараются не отстать от жизни. Ты одинока, и если будешь такой, так сказать, недотрогой, то навсегда останешься одна. Все твои женские прелести задолго до срока уйдут в небытиё.
Лина: – Вы очень заботливы и влюбчивы не по возрасту… в самого себя. Зачем же вы женились, если изменяете своей жене?
Альберт Карлович (чуть смущённо): – У меня в жизни с молодости было так принято. Я всегда и всех хотел. Что такое измена» Чушь! Я постарше тебя, но не ханжа, Линочка. В далёкие совдеповские времена, когда был женат и первый, и второй, и третий раз я запросто одалживал друзьям своих жён на ночь. И одни тоже меня угощали, как говорится. Мы жили весело и дружно. Правда, не афишировали того, что некоторые не совсем тогда понимали. Да сейчас много идиотов, полных идиотов! Да и твоя мама, если честно, Линочка, не так молода, как тебе кажется. Почему я с ней? Привычка, скорей всего. Ни в какую такую любовь я не верю. Чушь! Эта тема для поэтов-романтиков.
Лина: – Вы, Альберт Карлович, по-настоящему мёртвый человек! И мне вас немного жаль.
Альберт Карлович: – Помилуй, Линочка! Я даже очень живой человек. Может быть, чересчур практичный. И поэтому с полной ответственностью заявляю. Если ты что-то расскажешь своей маме о том, что я пытаюсь уделить тебе некоторое внимание, то из этого ничего хорошего не получится. Да и Аннушка тебе не поверит и, скорей всего, посчитает, что это ты пытаешься, как-то, оправдать свою сексуальную тягу ко мне. Логично? Да! Потому что ты, Линочка, стала женщиной, не утолив своих страстей.
Лина: – У вас, Альберт Карлович, гнилая философия. А ведь вы не бич и не бомж, а преподаватель по истории зарубежной литературы (вяло). Может быть, станете и доктором наук, а заодно и профессором. Но каким? Гнилым! Если вы не псих и не придурок, значит, монстр! А молчу я только потому, что мне жалко маму. Просто, не хочу её расстраивать.
Альберт Карлович (наигранно сурово). – Хорошо! Но если не я, то кто-то ведь у тебя обязательно должен появиться. Ну, не, по так называемой, любви. Но естество потребует своё. Ты это должна понять! Молодой, здоровый организм, причём, женский…Ясное дело, молодым и ласки хочется. И всяких разных выкрутасов… в постели (и в шутку, и в серьёз). Ты думай, Лина, решайся. Я всегда готов оказать тебе сексуальную помощь и поддержку. И не переживай ,не бери близко к сердцу, никто об этом ничего и никогда не узнает. И тебе, и мне, кстати, реклама ни к чему.
Лина: – Какая удивительная и наглая пошлость! Запомните, Альберт Карлович, одну непреложную истину. Увы, мне приходиться вас поучать. Запомните, что ничего в этом мире нельзя скрыть от других. Ничего! Всё слышимо и видимо. Это к тому, чтобы вы были поосмотрительней. Господь ведает обо всём.
Альберт Карлович (рассеяно):– Значит, ты большее дерьмо, чем я. Ты ведь, Лина, в мыслях допускаешь, что сексуальная связь между мной и тобой возможна. Всего-то на всего, ты боишься кары небесной.
Лина: – Но это ты через край хватил! (резко). Запомните раз и навсегда, Альберт Карлович, что выдавать желаемое за действительное – не только признак плохого воспитания, но проявление симптомов явной прогрессирующей шизофрении. Если бы я вас полюбила, такого несуразного и нагловатого, то любые отношения между нами были бы естественны и чисты. Но я люблю и всегда буду любить только своего Диму. Кстати, он только что мне звонил. И я делюсь этой радостью с вами, уважаемый отчим.