Несмотря на все мои манипуляции, на работу я явилась помятой. И сразу, как только вошла в свой опен-спейс, столкнулась со шквалом сочувствующих и понимающих взглядов коллег. Они не смотрели мне в глаза, нет! Напротив, демонстративно шуршали бумажками, как только я пыталась поймать хоть один взгляд, но чувствовала спинным мозгом, как меня купают в жалости!
Что происходит, выяснилось буквально к обеду, когда Лена, соседка по столам, не выдержав, подошла и позвала в кафе на перекус. Естественно, я согласилась, ведь мне было интересно, с чего сегодня в офисе царит такая атмосфера?
– Не расстраивайся так, дерьмо этот Коля, а не мужик, – буквально ошарашила она заявлением, как только мы расположились с подносами за свободным столиком. – Он давно уже тебе рога наставлял. Все, кроме тебя, об этом знали, но глаза открыть не решались. Ещё неизвестно, кому повезло: тебе или ей!
Вон оно что! Значит, весь офис в курсе моей личной драмы. Ужасно! Просто омерзительно! Опять захотелось помыться.
– И кто она? – выдавила я из себя.
– А ты не знаешь? Он даже этого тебе не сказал?! Вот же Дон Ган!
Согласна! Натуральный! Штопаный!
«Другой» женщиной оказалась начальница отдела закупок, Тамара Вагановна, разведёнка сорока двух лет, имеющая не двушку на предпоследней станции одной из веток метро, а трёшку ближе к центру. Было ли мне обидно? Безумно! Хотела ли я вернуть Колю? Нет!
А ещё после обеда я поняла, что не хочу ловить на себе все эти сочувствующие и понимающие взгляды, а потом скидываться счастливой паре на будущую свадьбу, и вообще! Почему-то я вдруг поняла: больше не хочу быть офисным планктоном! Ни в этой фирме, ни в любой другой. Не хотелось мне сидеть в огромном офисе за маленьким столом среди толпы. Не хотелось заниматься скучной работой! Мне внезапно возжелалось перемен и чего-то кардинально нового!
Поэтому в конце дня я пошла в отдел кадров и написала заявление на увольнение. Благо у меня скопились дни отпуска, и я смогла безвозвратно покинуть ненавистное мне место прямо в тот же день.
Когда я складывала в коробку немногочисленные личные вещи, коллеги смотрели на меня понимающе и отговаривать от увольнения не пытались. Подозреваю, что многие из них мечтали сделать то же самое, но… кредиты, ипотека и прочие насущные проблемы останавливали их от этого шага. И я бы не решилась, если бы не волшебный пинок судьбы.
Коробку с вещами я отправила домой курьерской службой и на улицу вышла налегке. Захотелось пройтись пешком и проветриться: шла, сама не знаю куда, и спустя десять минут прогулки, во время которой мысли перескакивали с одной на другую, мне вдруг вспомнился сон про кабаре. А вместе с этим нахлынуло такое сильное желание танцевать, что ноги непроизвольно понесли к Дворцу Культуры, в котором я занималась хореографией, пока училась в школе.
Давно не была в этом районе, но тут как будто замерло время: та же аллея между рядами досок почёта, те же громадные двери, ведущие в фойе с хрустальной люстрой… Поднялась по ступенькам и потянула латунную ручку на себя, поддаваясь непреодолимому желанию немедленно оказаться внутри, чтобы почувствовать эту стабильность всеми фибрами души.
– Фиона! Детка! – кажется, Раиса Дмитриевна, вахтёр бессмертна и обладает памятью киборга. – Как же давно тебя не было! Очень рада, очень! Проходи скорее! У нас тут столько нового!
Радость её звучала неестественно наигранной. Вот не верю я, что человек может испытывать столько счастья, увидев одну из множества учениц, прошедших через этот рассадник культуры, спустя тринадцать лет разлуки.
– Правда? – это я из вежливости сказала. – А что у вас стряслось нового?
– У нас поменялся директор, и теперь тут такое происходит!
– Какое? – нет бы мне ещё тогда насторожиться. Ведь добрая Раиса Дмитриевна предупреждала как могла, а вовсе не зазывала. Но это я поняла гораздо позже.
– Чудесное, Фионочка, чудесное! Но теперь уж проходи, раз пришла. Назад ходу нет.
– Спасибо за тёплый приём! С радостью пройду.
Отдала Раисе Дмитриевне куртку и лёгкой бабочкой взлетела на второй этаж: ноги опять сами меня понесли к танцевальному классу. Из-за закрытых дверей слышался голос педагога отсчитывающий «и-раз, и-два, повернулись, с другой ноги« под аккомпанемент фортепиано. Понятно, идёт занятие. Я подкралась к двери и приоткрыла её, заглядывая в щёлочку, и на меня нахлынула такая ностальгия по детству, по беззаботному времени, по свободе, что я решила: а что если мне устроиться на работу сюда?
Плевать на диплом, плевать на зарплату! Хочу работать в творческом коллективе! Хоть уборщицей, но здесь! Сама атмосфера Дворца Культуры наполнила моё сердце радостью и надеждой. На дальний план отошли все горести последних дней, их сменил какой-то нездоровый подъём и энтузиазм! Хотелось творить безумства!
Может, работая здесь, я даже смогу по вечерам, когда никого не будет, встать к станку и вспомнить старые добрые времена? Ух! Хочу!
Не откладывая решение в долгий ящик, я стремительно ринулась на третий этаж, в администрацию, чтоб узнать в отделе кадров о вакансиях. В тот момент меня совершенно не удивил такой порыв. Я считала его единственно верным, и вопрос «что на меня нашло?» даже мимолётно не посетил голову.
Постучала в дверь с нужной табличкой и, не дожидаясь ответа, сразу её толкнула, решительно входя в кабинет.
Комната утопала в зелени буйно раскинувших листья из множества кадок и горшков растений, а среди них за массивным столом восседала крупная дама лет пятидесяти с очень запоминающейся внешностью: замысловатая высокая причёска, яркий макияж, блестящее платье… В мою юность она тут точно не работала! Её я бы забыть не смогла при всём желании. Было в ней что-то такое хищное и опасное, что по спине пробежал холодок, но отступать я в тот момент даже не думала.
– Здравствуйте, я бы хотела узнать о вакансиях. Нет ли у вас свободных?
– Эксклюзив, оригинал или реплика? – не ответив на приветствие, резко спросила дама, окинув меня цепким взглядом.
Она о сумке? Или о чём?
– Всё куплено на распродаже в «ЦУМ-дисконт», – на всякий случай отчиталась я.
– Понятно, – неприятно усмехнулась дама. – Не наша и неопределённая.
– В смысле «не наша»? Я коренная москвичка! И что значит…
– Не берите в голову, милочка, проходите, присаживайтесь, рассказывайте: как зовут, что умеете делать? – перебила мои возмущения кадровичка.
Я тут же опустилась на стул, представилась и выложила перед грозной дамой документы, как будто явившийся с повинной преступник. И такая реакция меня саму слегка насторожила.
Внимательно их изучив, дамочка неожиданно перегнулась через стол и с несвойственной для такой комплекции стремительностью схватила меня за руку, уставившись на поднесённую к глазам ладонь. Ну точь-в-точь как та гадалка. По спине пробежался холодок, и непонятная эйфория начала выветриваться. Работать в этом странном месте хотелось уже не так сильно, как десять минут назад. А вернее, захотелось отсюда сбежать, теряя туфли.
– Вы знаете, я, пожалуй, пойду. Нет мест, так нет. Извините за беспокойство, – я попыталась подняться и высвободить руку из хватки пугающей сотрудницы Дворца Культуры.
– А меня зовут Афродетта, можно без отчества, – совершенно другим, елейным голосом ни с того ни с сего проворковала она, заглядывая мне в глаза, – ну куда же вы так сразу? Давайте попьем чая, кофе, сока? Или, может, чего покрепче? – она мне заговорщицки подмигнула. – А? Как вы смотрите на «покрепче»?
– Не стоит. Кофе, если можно, – зачем-то попросила я, хоть и не пила его во второй половине дня лет с двадцати пяти.
– Чудесно, чудесно! – Афродетта подскочила со стула и метнулась в угол кабинета к кофемашине. – Фионочка, вам же латте без сахара, я правильно угадала?
– Правильно! – опять безропотно согласилась я, хоть и пила по утрам всегда чисто чёрный.
– Вот и чудненько! – видимо, это было любимое слово работников Дома Культуры. Раиса Дмитриевна тоже его не единожды употребила.
Непонятно с чего воспылавшая гостеприимством кадровичка вернулась к столу с двумя чашками, поставила одну из них передо мной, а вторую залпом опрокинула в себя. Не чокаясь! Как рюмку водки! Кипяток! Я видела, как над напитком поднимался пар, пока тот ещё оставался в чашке! Да что за чертовщина тут происходит?
– Спасибо за всё, Афродетта, но, пожалуй, я передумала у вас работать. Наверное, это был внезапный порыв. Только что я поняла: нельзя забывать о дипломе! Пойду-ка я посмотрю вакансии менеджера в интернете!
Отсюда надо смываться. Что-то не по себе мне становилось.
– Вот и чудненько, чудесно просто! Правильное решение! Попьем кофейку да пойдём! Мне тоже уже домой пора! Засиделась тут с тобой, Фионочка, – перешла на «ты» эта настойчивая мадам. – Давай хлебнём на дорожку и разойдёмся.
И я подумала, что лучше её не провоцировать: надо сделать, как она просит, и отхлебнула крохотный глоток кофе из своей чашки. М-м-м. Как вкусно! Почему я раньше не пила латте? Чудесный, чудненький напиток! Он станет моим любимым! Мысли закрутились хороводом.
Очнулась я, непрерывно болтающей, подписывая какие-то бумаги…
– Ну вот так и оказалось, что он все годы окучивал меня, чтоб закрепиться в Москве, пока не найдёт более удобный вариант, – глупо хихикнула я, ставя точку в своем рассказе и заодно после подписи.
– Ну и не жалей! Знаешь, какая жизнь у тебя теперь начнется! У-у-у! Мечта, а не жизнь! Завтра прилетит директор, посмотрит на тебя и заверит договор печатью. А сейчас мы с тобой закончим дело и поедем домой баиньки, только вот на-ка, сожми эту штучку в кулаке и подержи руку над своей подписью.
Я, как послушная девочка, безропотно взяла гладкий шарик из рук кадровички и сделала всё, что она велела. В ладонь что-то резко кольнуло, и на бумагу капнула капля моей крови.
– Ай, Афра, это что было? – пьяно возмутилась я.
– Ну-ка, дай-ка гляну? – она подхватила договор и быстро убрала его в ящик стола, закрыв тот на ключ. – Ой, да ничего страшного, Фи! Треснул камешек, порезал немного. Вот уже ранка и затянулась. Идём на выход? Подняться сможешь?
– Идём, – опять без всяких возражений согласилась я, глупо хихикая и с трудом поднимаясь на ноги.
– Хм, эко тебя, не рассчитала немного… Я посажу тебя в такси, – бормотала она, помогая мне спускаться по лестнице.
– Хорошо! – радовалась я непонятно чему.
– Завтра жду тебя в пять вечера здесь же. Не опаздывай! Шеф не любит опозданий!
– Я никогда не опаздываю!
Мы тепло распрощались у дверей вызванного автомобиля, и всю недолгую дорогу я продремала на его заднем сиденье.
На автопилоте вышла у подъезда, также поднялась в лифте на свой этаж, и только когда походила к квартире, туман в голове начал рассеиваться, а в груди поселилась смутная тревога, к тому же появилось чувство, что всё произошедшее было каким-то неправильным.
Но долго я эту мысль мусолить не могла: нестерпимо хотелось спать, и я завалилась на кровать, скинув одежду прямо на пол. «Со мной происходит что-то странное, и нужно обязательно собраться и понять, что именно! Завтра ещё раз внимательно перечитаю трудовой договор и, если вдруг найду в бумагах подвох, сразу же откажусь там работать! Никто меня не заставит! Если что – обращусь в суд!» – это было последним, что промелькнуло в голове, перед тем, как я уснула.
Но, несмотря на усталость, спала я беспокойно: всё-таки случившиеся, видимо, негативно сказалось на душевном здоровье, и мне опять снились эти сны про неизвестную Адель и другой мир.
«Ада, Ада, прячься, скоро твоя жизнь изменится, и ничего уже нельзя будет вернуть!» – шептали со всех сторон голоса, обращаясь к этой неведомой Адель, а тревожно почему-то становилось мне.