Папины хлопоты - читать онлайн

1. У меня пропала дочь

Да, я плохой отец. Большую часть своей сознательной жизни отдал служению Родине. Семейный бизнес, так сказать. Противное слово бизнес, скорее традиция. Прадед мой был военным, дед, отец, ну и я тоже. Всегда был там, куда меня посылала страна, а должен был быть дома.

Разошлись с женой не потому, что не любили друг друга, наоборот – любили слишком сильно. Я разрывался между Таней, Лизочкой и службой. В конце концов, супруге надоело меня ждать, а ещё больше надоело вздрагивать от каждого телефонного звонка, который мог сообщить ей печальную весть.

Каждый отпуск я буквально летел к своим девочкам, вот только с женой отношения так наладить и не удалось, а с дочерью… всё было хорошо, но, кажется, моя маленькая, так и не простила мне того, что я сделал неправильный выбор.

Потом жена заболела и долго лежала, прикованная к постели. Я сделал всё, что от меня зависело – лекарства, врачи, сиделки, но – увы. Человек предполагает, а бог располагает. В день, когда Лизе исполнилось семнадцать, Татьяна скончалась. Отношения с дочерью стали ещё хуже.

Я всё утешал себя, что ещё чуть-чуть и всё. Получу полковника и уйду преподавать в Академию (благо предлагали), пора уже бумажки перекладывать. Не мальчик всё-таки. Вот тут и заживём с дочерью душа в душу. Так прошло ещё четыре долгих года.

А потом, во время моей командировки за рубеж, Лиза пропала. Ушла из дома и не вернулась. Милиция искала её, но не нашла. В день, когда её бывший друг сообщил мне об этом, понял, что произошло непоправимое. Я написал рапорт и сжёг за собой все мосты. Коллеги крутили пальцем у виска, уговаривали, кричали, но мне было плевать.

Моя работа научила меня не отступать и не сдаваться. Любым способом идти к победе, невзирая на жертвы. И я пошёл. Словно танк, сметая всё на своём пути.

Сначала составил план, так как понимал, что времени у меня мало. Подключил для поисков дочери все возможные знакомства и связи, истребовал все долги… и закрутилось.

Я напряг абсолютно всех местных бандюганов, перетряс всю шпану и отморозков. Не буду вдаваться в подробности чего мне это стоило. Жертвы были. Войны без жертв не бывает. А я воевал.

Досконально, дважды опросил всех соседей. Тщетно. Ни единого следа, ни самой тоненькой ниточки, за которую можно было бы схватиться и распутать.

Я вернулся к изучению личной жизни дочери, перешугал всех её знакомых и друзей, вдумчиво, ещё раз изучил её расписание, привычки, хотелки. В конце концов обнаружил две аномалии.

Во-первых, за полгода до исчезновения дочь начала вести себя странно. Бросила свою компанию, зачем-то пошла на курсы «выживальщиков», научилась стрелять из лука. Я поговорил с её наставниками, и они рассказали, что Лизка была ученицей талантливой и крайне замотивированной. Купила рюкзак, аптечку, фляжку, компас, нож и всё, что сейчас втюхивают адептам секты постапокалипсиса. Словно стала собираться куда-то.

Соседки нашептали, что каждое утро она бегала в парке, а после работы ходила в зал через дорогу. Ничего этого я не знал, хотя разговаривал с дочерью по телефону два, а иногда и три раза в неделю. Беседы наши длились часа по полтора, а то и больше и, если бы было нужно, Лиза всё бы мне рассказала.

Во-вторых, я нашёл дневник дочери. И даже взгрустнул. Там она несла какой-то бред про другой мир: эльфов, магов, какие-то королевства и порталы. Работала моя красавица в институтском архиве и, расспросив подробно местных тёток, круглосуточно трескавших тортики с чаем, я выяснил, что никаких странностей за ней замечено не было. От слова «совсем».

Дневник – это вообще не в её стиле. Она у меня девчонка сильная, цельная и практичная. Зачем? Может она хотела, чтобы я его нашёл? Но не сразу, а чтобы вник в проблему. Возможно, и так, а, возможно, у меня паранойя. У бывших это бывает.

В общем, Славик, её былой бойфренд, чуть не описавшись при тесном общении со мной, вспомнил, что как-то возил её за город к одному странному старикану. Подозревая секту, я навёл о нём справки и выяснил много интересного. Старый одуван нигде не работал, сидел безвылазно дома, а в банке имел два увесистых счёта и через подставных лиц владел парой комиссионных магазинов. С чего вдруг?

Домохозяйка, проживающая в халупе неподалёку от злодея, опознала мою дочь и даже описала её. Она у меня приметная. Один глаз зелёный, а другой голубой. Гетерохромия, кажется, называется.

Заподозрив торговлю людьми, я нагрянул к нему на хату и немножко там пошумел. Даже пострелял. Ну, а что? У дедули ещё оказывается и телохранители имелись. В прошедшем времени.

После допроса с пристрастием (А вы как думали? Всё по-взрослому) запиравшийся сначала старик («я не я и хата не моя»), рассказал мне какую-то дикую историю о том, что отправляет людей в другой мир, обещая небывалые приключения. На той стороне типа их встречают и куда-то уводят. В общем, никто ещё не возвращался обратно. Ни разу. Платили ему за услуги всегда золотом. И не каким-то там, а самой высшей пробы.

После того как я переломал старику все пальцы на руках, он подарил мне амулет, благодаря которому мог общаться с жителями другого мира. Бронзовая бляха с непонятными письменами похожими на шумерскую клинопись и недрагоценным розовым камнем посередине. Бижутерия какая-то.

Портал в «лучший из миров» открывался раз в месяц, да ещё и по средам. И располагался будто в тупичке кирпичной пятиэтажки в самом стрёмном районе города. Места получше, видно, не нашлось. Спалив двухэтажный благоустроенный домик вместе с хозяином, я начал собираться в путь.

Думаете зря? Поторопился, и дед мог меня обмануть? Нет. Он меня не обманывал. Это точно.

* * *

Меня не хило крутануло после того, как я коснулся подушечками пальцев этой старой, потресканной кирпичной стены, а потом обо что-то так сильно приложило, что дыхание сперло, вывернув, вроде бы лужёный желудок наизнанку.

Зрение словно расфокусировалось, наполнившись яркими, безумными мазками красок. А ещё я почувствовал высокую влажность, которая бывает в тропиках или в обыкновенном лесу, но в очень жаркую погоду рядом с водоёмом.

Пели птички, стрекотали кузнечики и цикады, а меня вдруг как куклу скрутили, забрали рюкзак, висевший за спиной, и куда-то потащили. Впрочем, несли недолго. Бросили, да так, что весь воздух из лёгких выбили. Чувствовал я себя не очень и поэтому решил притворяться овощем, подглядывая из-под прикрытых век, как умел только я.

– Один?

– Да, господин.

– А старик предупреждал нас о нём?

– Нет, господин. В последний раз он переправил нам девчонку с разными глазами и того, всё время канючившего учёного, которого застрелил Лельбераль.

Я чуть не подпрыгнул, когда услышал разговор этих уродов. Они явно говорили о моей Лизке. Кулаки так и чесались. Однако, решил подождать, вдруг ещё чего интересного сболтнут.

Кстати, щебетали они на каком-то чудном птичьем языке, но вот что странно, я его понимал. Что это значило? Правильно, амулет действовал.

– Крепкий, но не слишком молодой.

– Для Соляных рудников сойдёт.

Мне, наконец, удалось рассмотреть моих гостеприимных хозяев.

Двое высоких парней с раскрашенными зелёными и синими татуировками рожами, в чисто средневековой, но добротно сшитой одежде, крепко удерживали меня за руки. А старший, тот к кому они обращались «господин», вцепился ледяными пальцами в мой подбородок, бесцеремонно разглядывая. Только что в рот мне не залез, чтобы качество зубов как у лошади оценить.

У командира были тёмно-рыжие волосы, изящный золотой обруч на голове и рваный шрам через всю рожу. Ну, так манерам учиться надо. Взгляд его янтарного цвета глаз буквально колол.

Вы ещё не знаете самого интересного. Все окружающие меня были самыми настоящими эльфами. Не косплееры, точно. Правда, луков я пока что-то не наблюдал. Видел чудные мечи, больше похожие на сабли, кинжалы, моргенштерны и метательные ножи. Неправильные какие-то эльфы.

– Вот ещё! На Соляные рудники можно кого-нибудь из наших отправить, когда провинятся, – неожиданно по-бабьи капризно скривил губки командир. – Придёт в себя, допросим. Узнаем, что он умеет.

– Да, господин.

– Ладно, мы с Алеолом и Мералом отправляемся домой, а вы подождите до полуночи. Вдруг ещё про кого старик забыл. Всё-таки сегодня Изумрудная среда.

– Слушаюсь, господин. Будет сделано, – склонился перед рыжим эльф с соломенными волосами и перебитым носом.

Смотрю, компания у них тут разбойничья, по-другому и не скажешь. Все в рубцах да шрамах, на любой звук реагируют, хватаясь за оружие, а глазки так и бегают, так и бегают.

В итоге мне связали руки и бросили возле какого-то громадного дерево с выпирающими из-под земли корнями, а ещё через парочку минут послышалось удаляющееся цоканье лошадиных копыт.

Для надёжности, я ещё минут двадцать полежал без движения, удостоверившись, что силы ко мне вернулись. Напрягая и расслабляя мышцы, привёл своё тело в готовность. Заодно установил, что вокруг в разной степени занятости находится шестеро противников. Кто-то сидел у костра, кто-то точил нож или чинил одежду. Бляха-муха, ну прямо в декорации к «Властелину колец» угодил. Хотя трилогия «Хоббит» нам с дочкой понравилась намного больше.

Ну, всё, пора. Папа торопится.

Дождавшись, когда эльф с перебитым носом приблизится (склонившись, он похлестал меня по щекам, пытаясь привести в чувство), я резко ударил его лбом в переносицу. Не до смерти, нет, только чтобы потерял сознание. Он был нужен, всё-таки «особа приближённая к императору», а значит обладающая необходимой информацией. Не подвёл. Ойкнув, эльф упал мне под ноги.

Думаете, связанные руки мне мешали? А кто вам сказал, что они до сих пор связаны?

Одновременно на меня бросились сразу два противника. Надо сказать, что двигались остроухие очень ловко. Один замахнулся ножом, а второй моргенштерном.

Первого я убил ударом кулака в шею, к чёрту перебив ему позвонки, а второго клюнул пальцами в правый глаз, повредив мозг. И чему только не научишься в российской армии за долгие годы службы.

Эльф в зелёной куртке с капюшоном, запустил в меня метательный нож. Дважды. В первый раз не попал чудом – мне удалось уклониться. А второй – резанул по водолазке, выставив напоказ металлическое плетение тонкой кольчужки, которую я заказал у одного умельца за кругленькую сумму, выдав себя за адепта ролевых игр.

Третий бросок он совершить не успел, так как ко мне подлетел широкоплечий противник с топориком (нет, они точно неправильные, а где же эльфийская грация и изящество?). Хуком снизу в челюсть я сломал ему к дьяволу все, что можно сломать, выхватил из ослабевших пальцев топорик и, недолго думая, отправил его в голову метателя ножей. С противным хрустом металл пробил бедняге череп.

Насладиться победой не дал шестой нападающий, который, плетя в воздухе узоры одновременно двумя клинками, начал теснить меня обратно к дереву, возле которого я совсем недавно валялся.

Радовался он недолго. Улучив момент, я ударил его в запястье кулаком, отчего один из клинков вылетел мне под ноги. Руку я ему сломал абсолютно точно, ну а однорукий противник – не противник. Дальше дело техники. С перерезанным горлом, заливая кровью светлую сорочку, эльф опустился на землю.

Почивать на лаврах было некогда. Осмотрев лагерь, я обыскал убитых, собрал всё оружие, припасы, нашёл… пару луков (всё-таки они у них есть, хотя явно не основное оружие, и Лизка зря тренировалась), но так и не обнаружил свой рюкзачок. Видать, рыжий утащил его с собой. Гад. Лошадок, кстати, тоже не было, а это означало, что придётся передвигаться пешкодралом, по крайней мере первое время.

Хитро связав пребывающего в «стране грёз» единственного выжившего противника, я разложил перед собой подсобный инструмент, который может пригодиться для допроса.

Наконец осмотревшись, я увидел, что нахожусь в прекрасном лесу, а точнее на опушке. Неподалёку действительно имелось небольшое озерцо с чистой ярко-голубой водой, какой у нас уже не встретишь. Рыба прямо выпрыгивала на берег от усердия. Я вспомнил, как пару лет назад мы с Лизкой на три дня уехали на рыбалку с палаткой и были там только вдвоём. Наверное, это одно из счастливейших воспоминаний моей жизни. Эх, достукался, полковник.

Сочная трава, кроны деревьев, полные поющих птиц, и свежий, дурманящий своей чистотой воздух, пьянили без вина. Красота. На экскурсию я бы сюда с удовольствием приехал, вот только получилась очередная рабочая командировка.

Взглянув в небо, на котором только-только начали появляться крупные звёзды, я задрал голову верх и вслух громко произнёс на русском:

– Я найду тебя, милая моя. Ты только немного подожди. Папа уже идёт.

2. Смелость города берёт

Остроухий рассказал мне всё. Это только в сказках и байках существуют люди способные выдержать пытки. В жизни таких не бывает. Просто пытать нужно правильно. Я умею. Гордится тут, конечно, нечем, но и расстраиваться повода не вижу. Пригодилось.

Эльф Меданил пел мне до утра, порассказав много-много интересного о мире в который мы с дочерью угодили. Я даже кое-что записал. Нет, на память не жалуюсь, просто эти «ломы», «данилы», «дилы» и другие «крокодилы» сводили с ума. Интересно, что пока на мне был надет амулет, строчил я куриными лапками и другими смешными значочками, но, если его снять, калякал исключительно по-русски, как привык. Надев снова и сосредоточившись, мог и на родном, вот только всё время порывался лапку поставить вместо нашей буковки. В общем и целом, артефакт оказался весьма специфический.

Оказывается, огромный континент на который нас выбросило, населяли люди, гномы, эльфы, орки, гоблины и всякие другие мифические для меня существа. Разве, что хоббитов не было, печаль.

Эльфы не любили гномов и людей, гномы презирали остроухих и человеков, все вместе они ненавидели орков, а те в свою очередь недолюбливали всех вышеперечисленных и гоблинов. Гоблины… а про гоблинов вообще никто толком ничего не знал. Уродцы и уродцы. Как водится, все друг с дружкой воевали, периодически вступая во временные союзы, а затем разрушая их. В общем, всё как у нас. Особо привыкать не надо.

За океаном вроде бы был какой-то другой континент, до которого почему-то никто никогда не добирался (спрашивается, а как тогда узнали о его существовании?). На нём проживали Древние, которых все боялись. Даже эльфы, считавшие себя потомками этих пугал. А вот выходцы из нашего мира здесь высоко ценились. Правда, почему Меданил мне внятно объяснить не смог. Что-то связанное с магией. Да-да, у них тут и магия, конечно, есть.

Лизочку мою увезли в Галард – крепость Алиендила (ну того самого рыжего со шрамом на морде, который мой рюкзак утащил). Он здесь был одним из лесных лордов, активно враждовавших с другими властителями, то есть по-нашему – полевым командиром остроухих бандитов. Под началом его было пять десятков головорезов, однако недавно после неудачной стрелки с коллегами осталась ровно половина. Минус шестеро. Ну после того, как осведомитель мой ушёл в лучший из миров.

Собрав всё необходимое – жрачку, деньги (в кошельках эльфов нашлось немало серебряных и золотых монет), и приодевшись в местное тряпье, я отправился в Галард. Судя по всему, пешком мне туда было топать часа три не меньше. Ничего, не привыкать. Взбодрюсь хоть.

Я торопился, так как знал, что Алиендил, не дождавшись своих солдат, оставшихся возле портала, пришлёт очередной десяток остроухих, чтобы узнать причину задержки. А что это означало для меня? Правильно! В крепости останется девять защитников. При определённых обстоятельствах ваш покорный слуга с ними справится. Но идти надо быстро, а то они на лошадках могут и обратно успеть.

Через два часа после рассвета я подошёл к опушке леса, и передо мной раскинулся Галард. Не впечатлил. Совсем. Какое-то нагромождение камней, башен и деревянных надстроек, похожих на курятники. Всё это было обнесено рвом, из которого даже сюда доносился смрад. Какие-то неправильные эльфы – живут в замках, скачут на лошадях, терпят вонь. Я-то думал они все такие галантные и изысканные. Печеньками с корицей благоухают.

Буквально в ста метрах от меня мужики – настоящие мужики, в смысле люди, рубили деревья и грузили их на телеги. Мой осведомитель говорил, что-то про восстановление городской стены. Обветшала и обвалилась. Врагов у Рыжего было в достатке, поэтому потребовался срочный ремонт. А кто будет работать? Ну не остроухие же. Они окромя оружия в ручки ничего поколениями не берут. Отобрать силой, в конце концов, намного проще, чем самому с утра до вечера корячиться в поле.

Крестьян шантажом выдернули из деревни, заставив работать. Стимул? Не то сожгут всё к чёртовой матери, а детей и жён перевешают. Вполне рабочая схема.

И всё-таки я успел. Прямо при мне из ворот вылетела десятка остроухих мерзавцев, нахлёстывающих выпучивших глаза лошадок. Что ж, какое-то время у меня появилось.

Если вы думаете, что я не беспокоился о дочери, то ошибаетесь. Ещё как беспокоился, просто служба родине давно научила меня не секотить, а то хуже будет.

И всё же я не собирался здесь сидеть, разглядывая каменные стены. Ворота были открыты, а это уже кое-что. «Смелость города берёт» – говорил наше всё Александр Васильевич Суворов. А в моём случае наглость.

Когда мужики, загрузив брёвна, потопали к воротам, я, накинув капюшон на голову и сгорбившись как они, увязался следом.

Лишь бы только Гэндальфа не встретить.

3. Осечка

Всю дорогу я стремился укрываться за спинами бородатых крестьян, ибо понимал, что моя эльфийская одёжка, выгодно отличавшаяся от мужицких неопределённого цвета домотканых рубашек и накидок, как бельмо на глазу внимательного часового. Но то ли эльфы расслабились, чувствуя себя здесь как дома, то ли устали после очередного грабежа, но мне спокойно удалось войти в ворота.

Часовой заметил меня слишком поздно, и я буквально приколол его к стене одним из клинков, отобранных у Меданила. Всхлипнув, он закатил глаза и, пустив струйку крови из уголка рта умер.

Второму часовому, буквально ковырявшемуся в носу, я пробил голову топором, лежащим в телеге. Третьему, свернул шею, когда тот спустился по лестнице сторожевой башни во двор привлечённый на вскрик убитого товарища.

Крестьяне с грязными, нечёсаными бородами ошалело уставились на меня. Прямо видел, как у них задрожали ручки и ножки. Однако даже пискнуть никто не посмел.

– Где комната Рыжего? – требовательно спросил я ближайшего мужика, схватив его за грудки.

– А-а-алиендила? – заикаясь, спросил тот.

– Да.

– В-в-второй этаж, г-г-господин. Окна выходят на восточную опушку.

– Сколько эльфов в замке?

– Б-б-была д-д-дюжина и ещё семь, – показал крестьянин мне грязные пальцы пытаясь наглядно продемонстрировать сколько разбойников здесь находилось. – Десять уехало. Осталось…

– Девять, – сказал я, избавляя полуграмотного мужика от сложных вычислений.

– Точно так, господин, – обрадованно закивал бедняга, вытирая пот со лба.

Девять минус три. Перепрыгивая через ступеньки, я бросился подыматься по указанной мне лестнице и буквально налетел на ещё одного остроухого. Удар ладонями по ушам, удар в кадык, чтобы не закричал и мощный хук в висок, не оставили ему шансов. Минус четыре.

Скрип! – дверь справа от лестницы открылась, и на меня уставился коренастый лысый эльф, раздетый по пояс и игравший мышцами своей мускулатуры. Я его уже видел в лесу. Это Мерал, один из телохранителей Рыжего.

Нет, чтобы помощь позвать или ещё что-то умное сделать, так этот идиот оскалился, выдернул из ножен висевших на поясе нож и изобразил, что-то типа боевой стойки.

Ваш покорный слуга, конечно, таким великолепным телом не обладал, да мне и не надо было. Сделав шаг вперёд, я дождался выпада противника клинком мне в живот, а затем заученным до автоматизма приёмом самбо выхватил оружие и, оказавшись сбоку, дважды вонзил его в левую сторону груди сверху. Мерал умер даже не успев понять, что проиграл. Минус пять.

Прикрыв дверь комнаты с распластавшимся на полу телохранителем, ваш покорный слуга, на цыпочках повернул за угол и услышал смех. В маленькой зале, очевидно заменявшей разбойникам столовую, между собой беседовали трое остроухих.

– Она так верещала, так верещала, что я сначала её по голове хорошенько огрел, а потом уже тёплую и расслабленную использовал, как хотел.

– Ну, ты и даёшь Алеол, ловко. И как?

– Да как всегда. Крестьянки всем хороши, только моются редко! Привычку надо иметь!

Все трое заржали, а я, скривившись от мерзких разговорчиков, быстрым шагом вошёл в зал. Мне некогда было играть тут в ниндзю, мне надо было дочь искать.

Ножом Мерала я перерезал горло сидевшему ко мне на табурете спиной эльфу. Оба остроухих вскочили на ноги, но я успел достать кончиком клинка второго противника. Остриё разрезало ему запястье и удерживаемый за рукоять меч, брякнув, упал под ноги. Крутанувшись вокруг своей оси в сторону раненного, я вогнал нож в уставившегося на окровавленную руку неженку. Это вам не с бабами воевать. Минус шесть и семь.

А вот второй телохранитель оказался посообразительнее первого. Во всю мощь лёгких он заорал:

– Тревога! Тревога! Все ко мне! – и сильно удивился, не услышав топота сапог по коридору.

Секунду или две он пялился на меня, а потом увидел рукоять ножа Мерала торчащую из лежащего на грязном полу товарища.

– Куда вы посадили девушку с разными глазами? – спросил я, становясь таким образом, чтобы между Алеолом и мной находился стол, на котором стояли тарелки с недоеденной едой.

– Она сдохла! – заорал в бешенстве противник и метнулся ко мне.

Прямой удар мечом был быстр и силен, вот только лезвие прошло в сантиметре от меня. Хотя сквознячок я почувствовал, это факт. Алеолу, чтобы достать меня через стол пришлось наклониться и подставить мне голову, о которую я и разбил большую глиняную тарелку, а оставшийся в руке кусок вогнал ему под подбородок. Терпеть не могу насильников.

Вших!

Арбалетный болт вонзился в спину бьющегося в судорогах телохранителя. На пороге с арбалетом в руках замер Рыжий.

Пока я взглядом искал укрытие, которого в этом зале просто не было, ибо даже деревянный стол был хлипок и тонок и прямое попадание должно пронзить его насквозь, Алеиндил ловко перезарядил арбалет и направил его на меня.

– Ты кто такой?!

– Гость.

– Гость, что в горле кость?

– Стишки сочинять будем? – улыбнулся я, обнаружив висящий на стене старый рыцарский щит.

– Отвечай! – заорал Рыжий плюясь слюной.

– Я пришёл за девушкой с разными глазами, – произнёс ваш покорный слуга, поднимая руки над головой, чтобы успокоить разнервничавшегося разбойника и сделать два маленьких шажка бочком к стене.

– Зачем она тебе?

– Я её отец.

А дальше произошло следующее. Глаза эльфа сверкнули, и он нажал на спусковой крючок. В это же мгновение я сорвал щит со стены и опустил его вниз на уровень груди. Болт проскрежетал по металлу, отрикошетил в люстру, висящую под потолком, потом звякнув, от неё, и угодил прямо в лоб Рыжему. Пару секунд тот удивлённо смотрел на меня, а затем упал на спину, с шумом выдохнув воздух. Кажется, в сказках это называлось – испустил дух.

– Твою ж мать! – выругался я, бросая щит на пол. – Леголас блядь!

В течение часа, я тщательно, со всем вниманием, облазил весь замок и его окрестности, но Лизки так и не нашёл. Гневу моему не было придела, правда, злился в основном на себя.

Мужики во дворе так и стояли, не сходя с места, и со страхом поглядывали на меня носящегося туда-сюда.

– Ты! Как тебя зовут? – бросился я к знакомому уже крестьянину, считавшему мне эльфов.

– Борн, господин.

– Вы давно тут работаете?

– Второй месяц уже. Мост восстановили, лестницу в башню, затем…

– Избавь меня от подробностей, – прервал я увальня. – Девушку с разными глазами видели?

– Светленькую? – разулыбался дурачок. – Волосы цвета спелой пшеницы?

– Да, да её!

– Так Алеиндил её из леса привёз в прошлом месяце. С учёным. Только они его потом застрелили.

– А девушку?

– Её Лельбераль в Кност увёз?

– Куда? – навис я над мужиком раскрасневшись от волнения.

– В Кност, – махнул рукой в противоположную от леса сторону крестьянин. – Баяли ценная она, и при дворе герцога за неё можно будет хорошие деньги выручить.

Эти уроды повезли продавать мою дочь! МОЮ ДОЧЬ! Ну, всё им всем конец.

– Город далеко?

– Три дня на телеге.

– Как туда добраться?

– Нет ничего проще, господин. Всё время прямо по дороге, не сворачивая. Первый крупный город с белой башней и будет Кност.

Плюнув под ноги, я отправился на верх и перетряс кабинет Рыжего. Снизу доверху. Тут было много интересного, но ни слова про Лизу. Рюкзачок свой, кстати, я тоже не нашёл. Расстроившись и напсиховавшись, заснул прямо за столом, перелистывая бумаги барона Христиана Эвальда Клейсбеста, которому оказывается и принадлежал Галард. Где барон, думаю, можно было не спрашивать.

4. Только вперёд

Мне снился кошмар. Нет, не угадали, не око Саурона. Снилась моя дочь в объятиях грязных, вонючих, потных мужиков. Ааааааа! Чтобы не сводить себя с ума я захотел проснуться, а тут и повод появился.

– Господин, господин! Там эти… возвращаются! – разбудил меня жалобный, испуганный голос Борна.

Открыв глаза, я удивленно уставился через дырку в столешнице на мой рюкзачок преспокойно замерший на пыльном каменном полу. Тупишь полковник. Всё досконально обыскал, а под мебель заглянуть не догадался. Впрочем, со стороны его были и не видно. Стоящая под столом стопка пыльных фолиантом надёжно скрывала мои вещи. И на старуху бывает проруха.

– Сразу, как только въедут внутрь замка, закрыть ворота! – не терпящим возражения тоном приказал я. Просыпался я всегда мгновенно, армейская привычка.

– Слушаюсь господин! – согласно кивнул крестьянин и шлёпая кожаными башмаками, больше похожими на тапочки, побежал выполнять указание.

А я на ходу расстегнул молнию рюкзака, вытащил оттуда пистолет-пулемёт и с щелчком присоединил к нему шнековый магазин. Нет, ну должен же я был прихватить с собой что-то из своего мира? Почему не огнестрельное оружие? Это логично.

Передёрнув затвор, я вышел на галерею, с которой открывался прекрасный вид на внутренний двор, где цокали копытами лошади только что вернувшиеся эльфов.

Крестьяне приказ выполнили (молодцы!) и теперь побледневшие, и с трясущимися руками и дрожащими ногами, ожидали скорой расплаты. Остроухие же что-то почувствовав даже не спешились. Задирая головы вверх, они ждали Рыжего, а увидели меня.

Банг! Банг! Банг!

Как в тире я за несколько секунд через коллиматорный прицел одиночными выстрелами расстрелял разбойников. Не всех. Парочку оставил живыми корчиться на земле от боли.

Мужики с выпученными глазами и открытыми ртами смотрели на меня пару секунд, а потом бухнулись на колени. У них сегодня прямо не день, а праздник. Так богат на события. Долго ещё будут вспоминать мои гастроли.

– Добейте их! Борн, зайди ко мне в кабинет. И побыстрее! – распорядился я быстрым шагом скрываясь внутри здания.

Восторженно заорав, крестьяне бросились рвать на части своих обидчиков. Мне не надо было на это смотреть. Это всегда и везде происходило одинаково. Пусть выпустят пар, да и сопричастность большое дело. Легче их будет контролировать.

Вернувшись в кабинет, ваш покорный слуга опорожнил рюкзак и разложил на столе свои игрушки. Судя по всему, Рыжий даже не заглядывал внутрь. Видать недосуг было.

С собой я прихватил пистолет-пулемёт ПП-19 («Бизон»), три шнековых магазина для него на шестьдесят четыре патрона каждый, три коробки боеприпасов на всякий пожарный. Мало, знаю, но больше бы не утащил. Что ещё? Помимо прочего взял ещё компактный «Taurus» для Лизки (стрелять она у меня умела с двенадцати лет) и коробку маслят к нему, четыре гранаты «Ф-1» (в простонародье «Лимонка») и парочку упаковок пластида с электродетонатором. Вдруг что-то надо будет срочно открыть, а ключ не найдётся сразу. Здесь же лежала аптечка с набором антибиотиков, конской дозы болеутоляющих, бинтов и пластырей. Вишенкой на торте стал водонепроницаемый бинокль с шестнадцатикратным увеличением. Вроде всё на месте. Ах да, ещё несколько армейских сухих пайков.

Я здесь, господин, – осторожно постучался в дверь Борн, склонив почтительно голову. – Жду указаний.

Сложив всё обратно в рюкзак, я сел за стол, вздохнул и скрестив пальцы рук, произнёс обыденным тоном, которым всегда разговаривал с подчинёнными:

– Лошадей в конюшню, эльфов обыскать и похоронить. Все их личные вещи и оружие разложите во дворе. Если что-то сопрёте, голову оторву.

– Что вы, что вы хозяин…

– Ну, какой я тебе хозяин? – откинувшись на потёртую спинку кресла, спросил беднягу я.

– Самый настоящий. Прежний барон Клейсбест был вместе с семьёй убит людьми гос… разбойника Алиендила. Мы все живём на его земле. Вот на этом столе его и проткнули. Теперь вы наш барон.

– Хм, сколько ещё деревень у барона?

– Ещё одна. Пару часов на запад.

– Я не могу быть вашим бароном. Я же не его родственник.

Смутившись, Борн облизал толстые губы от волнения, сложил руки на груди и умоляющим взглядом посмотрел на меня.

– А мы никому не скажем. Правьте нами, защищайте нас, и мы будем верны вам господин.

А он смотрю ни такой дурак как мне показалось в начале. Или от отчаяния?

– Я приехал сюда в поисках дочери…

– Мы будем рады приветствовать юную госпожу…

– Когда я её найду, мы вернёмся домой.

Мои слова серьёзно расстроили Борна. Нет, правда расстроили. Мне кажется, я даже увидел слёзы в его глазах. Походу дела мужики совсем хреново здесь живут. Хотя… в конце концов база мне будет нужна, вдруг всё пойдёт не по плану.

– У вас всё так плохо?

– Нас грабят каждый год. По нескольку раз. Мы голодаем. Раньше здесь было четыре деревни, но людей либо перебили, либо они попрятались по лесам, – быстро заговорил крестьянин. – Барон тоже был жаден и жесток, но по крайней мере у нас была возможность спрятаться за крепостные стены в случае набега или другой опасности.

– Ну, так и сейчас можете.

– Правда?

– Правда. Можете жить здесь, вокруг разбейте поля. Используйте лошадей эльфов для работы.

– Но они же не для этого господин, это боевые кони…

– Значит, продайте этих, купите нужных.

– Вы разрешите? – удивлению Борна не было предела.

– Конечно. Главное сохраните пару комнат в замке в чистоте, для меня и моей дочери, когда мы будем возвращаться. Да и ещё, мне нужна крепкая телега, пару лошадей, чтобы тащить её, и какой-нибудь скарб изображающий товар.

– Отправитесь в Кност?

– Да, после того как отдохну и пожру. Организуешь?

– Конечно, господин.

– Всё я спать, а ты выполнять указания.

– Слушаюсь.

* * *

Проспал я почти до обеда. На этот раз без сновидений. Дал себе такую установку. Когда вышел во двор никаких трупов уже ни в комнатах, ни во дворе не было. Зато там аккуратными кучками лежало оружие, вещи, украшения, и кошельки с деньгами. Неужели ничего не украли? Даже не верится.

Крестьяне выстроились во дворе как солдаты в две неровные шеренги и во все глаза смотрели на меня переходившего от одной кучки к другой, а Борн с огромной тарелкой жареного мяса ходил за мной.

– Вещи зачем с трупов сняли? – спросил я, отправляя в рот очередной сочный кусок.

– Господин так они же хорошие и дорогие. Можно мы будем их сами носить?

– Не возражаю.

Крестьяне одобрительно закивали уже, наверное, представляя себя в эльфийских шмотках.

– Денег сколько? – спросил я, заранее готовясь к долгому подсчёту.

– Два кошелька с золотом, три с серебром, пять с медью, – быстро управился староста, проявив смекалку. – Каждый под завязку, господин.

– Так золото, серебро и один медный возьму с собой. Остальное оставьте себе.

Восторженный вздох прокатился по рядам крестьян. Кто-то упал в обморок.

– Спасибо хозяин, – оскалился Борн, продемонстрировав мне кривые, чёрные зубы.

Все драгоценности кроме парочки перстней, массивной печатки и золотых цепочек, я тоже оставил мужикам. Из оружия взял себе десяток метательных ножей, меч Алиендила похожий на саблю (больно уютно он умещался в моей руке) и парочку кинжалов. Взял ещё топор, чем немало удивил мужиков.

– Телега, лошади готовы? Придумал, что накидать внутрь, чтобы я выглядел мирным торговцем?

Староста указал мне пальцем на крепкую повозку, стоящую в углу двора. В ней стояли мешки, тюки, лежали какие-то шкуры.

– Два дня назад разбойники ограбили какого-то купца и привезли сюда его телегу. Не разгружали. Можно взять её, а лошадок мы дадим вам самых лучших. Только одному ехать нельзя.

– Думаешь обидят? – улыбнулся я.

– Нет, что вы! Хотя на дорогах не спокойно. Гоблины озоровать начали опять. Просто в Кносте лучше выглядеть бароном, приехавшим на рынок вместе со своими людьми. Я, мой сын и ещё три человека поедем с вами. Сопроводим вас до города. Заодно продадим несколько лошадок и купим скотину для себя.

Подхватив с тарелки серебряной вилкой с двумя зубцами очередной кусок мяса, я закинул его себе в рот.

– Не возражаю. А вот мясо пересолили.

5. Страшная находка

Уже через час две крепкие пегие лошадки везли телегу, в которой мы все устроились, по дороге. Борн в начале стеснялся, а потом начал развлекать меня разговорами. Рассказывал про нравы местных жителей, эльфийские грабежи, оркскую войну, гоблинские рейды, гномью реконкисту и другую забавную ерунду, которая у них тут творилась. Его сын – коренастый лопоухий паренёк и трое крепких мужичков молчали, иногда кидая на меня уважительные взгляды.

– А мир у вас тут бывает? – лениво спросил я старосту, пережёвывая крепкими зубами соломинку, закинув ногу на ногу и развалившись на тюках набитых шерстью.

– Так иногда. Бывает, год не воюем, бывает полтора. Тогда вообще хорошо.

– Да уж, хорошо. А сколько королевств на континенте?

– На чём?

– Ну, здесь на суше… под небом.

– Тридцать три.

– Ничего себе. И все ненавидят друг друга?

– Так это только человеческих. Ещё три гномьих, два оркских… раньше три было, но жёлтые, красных перебили, – уточнил Борн, опять растопырив пальцы. – Да два эльфийских, но у них Гражданская война в обоих, вот они по нашим землям и расползлись.

– А у гоблинов?

– У гоблинов, троллей государств нет, господин. Они же дикие, грабежом живут.

– Тролли значит ещё есть, – произнёс я, не то чтобы удивившись, так… скорее констатировал факт. – Ну, хоть драконов нет и то хорошо. А то уж вообще Средиземье Толкина в развороте.

Услышав меня, староста, довольно оскалился улыбкой "а-ля ужас стоматолога" и сказал:

– И не говорите господин. Как уж они нам надоели эти ящеры летучие. Еле-еле от них избавились.

Я чуть с телеги не свалился от удивления.

– Давно?

– Давно. Лет пять назад. И ведь как? Перетравили мы их, перетравили.

«Нет, отсюда надо точно побыстрее валить. Гранатомёт-то взять не догадался», – подумал ваш покорный слуга, внимательно вглядываясь в неподвижно сидевших впереди на обочине людей.

Телега подпрыгнула на очередном ухабе и по голове мне шандарахнуло щитом с гербом барона Клейсбеста. Да, тем самым, что спас мне жизнь, когда Рыжий пальнул в меня из арбалета. Борн категорически отказался меня слушать и попёр эту железяку с нами.

– Ай, чтоб тебя! Зачем ты её взял? Только место занимает.

– Господин, вы теперь наш барон. Здесь ваш герб. Без герба властителям нельзя.

– Ладно, ладно, – поняв, что переспорить крестьянина не удастся, я потёр отбитую макушку. – А что это там?

– Не знаю господин. Кажется беда…

Впереди и правда была беда. Точнее она пролетела здесь несколько часов назад, коснулась путешествующих по тракту людей, выпила их жизни и понеслась дальше по своим делам.

Трое мужчин, две женщины и два подростка рассевшись замерли возле остывшего очага. Котёл с остывшей похлёбкой висел на крепкой палке, в руках людей были ложки и тарелки. Они вполне могли произвести впечатление остановившейся на привале перекусить семьи, если бы не выколотые глаза и не вспоротые животы, потроха, из которых и наполняли посуду. Мухи, жирные, наглые вовсю облюбовали уютную полянку, наполняя воздух противным жужжанием.

Мужики крестились, стучали по дереву и сплёвывали, а сынок Борна заплакал и начал колотить себя по ушам ладонями. Надо же дебелый, а разумом слаб.

– Кто же это их так? – спросил я, выпрыгивая из телеги и обходя тела.

– Гоблины, господин. Любят они так развлекаться. На сильный вооружённый отряд напасть побоятся, а вот на семью или одинокого путника легко, – пояснил староста, обнимая сына и запихивая ему в руки мягкую игрушку из мешковины, соломы и разноцветных пуговиц.

– Вещей нет. Лошадей убили. Напали, помародерствовали и ушли в лес.

– Так они завсегда так, господин. Давайте дальше поедем, не ровен час и наш след возьмут, – испуганным голосом заканючил Борн. Ехавшие с нами крестьяне тоже нервно заозирались по сторонам.

«Ну, уж хрен им, а не полковника», – подумал я, запрыгивая в телегу и чувствуя пристальные взгляды, наблюдавшие за нами из чащи.

– Но, поехали!

Через четыре часа на землю опустился сумрак, и мы начали искать место для ночлега. Это дело я крестьянам не доверил. Сам лично нашёл небольшой холмик, на котором мы разбили лагерь и разожгли костёр. Большой, больше чем было необходимо – мужики всё ещё тряслись после воспоминаний об убитой семье.

– А что с сыном? – спросил я Борна, хлебая вкусную мучную похлёбку с мясом.

Поглаживая по голове спящего сынка, совсем уже не мальчишку, борода вон уже растёт, староста пояснил:

– Когда ему было шесть лет, на нашу деревню напали… гоблины. Меня тогда дома не было, я в город на ярмарку ходил. Супругу мою на глазах сына пытали, а затем убили, вот он с ума то и сошёл господин. Сейчас ещё ничего, а раньше ночью всё кричал, кричал, покоя не было.

– Понятно, почему вы днём испугались, – сказал я, куском хлеба собрав со дна тарелки остатки. – Похлёбка кстати пальчики оближешь, хвалю. А теперь слушай меня внимательно Борн. Я сейчас спущусь вниз, а вы подкинете в костёр дров и будете во всеоружии, вилы и топоры сгодятся, бдеть.

– Чего? – не понял меня староста, но весь собрался готовый бежать выполнять команды.

– Спать не будете. Понял? Заснёте я вам потом головы поотрываю. Или они.

– Кто они?

– Те кто нас ведут от самой той полянке где мушки жужжат.

Борн вскочил на ноги и дико закрутил головой всматриваясь в потёмки. Его земляки сделали то же самое.

– Успокойтесь, сейчас они за нами не следят, – усадил я на землю старосту. – С силами собираются. Не зря же мы место выбрали заметное. Не потеряют.

– Но, но они же нас… они же… господин…

– Не веришь мне? – усмехнулся я, исчезая в темноте. – Лошадей покрепче привяжи, чтобы не сбежали.

* * *

Рассвет я встретил у основания холмика, на котором мы расположились. В рядок передо мной лежало семь трупов разной степени комплектации. Ну, извините, как вышло. Полутораметровые, жилистые уродцы с непропорционально длинными руками и ногами оказались противниками так себе. За последними тремя я ещё и по лесу бегал, даже коленку ударил и лицо оцарапал. Сразу видно привыкли резать крестьян и беззащитных баб.

Серая кожа, выпученные глаза и низкие лбы делали их похожими на Голлума, но никак не на тех гоблинов из книжек по мифологии Западной Европы. Зато все были при оружии, в основном колюще-режущем, парочка в начале ряда в дополнение имела ещё маленький арбалет и пращу. Длинные пальцы всех убийц были унизаны перстнями и кольцами, в ушах обязательные серёжки на шеях цепочки. Тоже мне метросексуалы, блин.

– Господин спасибо вам, – произнесли у меня за спиной.

Обернувшись, я увидел замерших на коленях крестьян. Тоже мне взяли привычку. Надо отучать. Завтра, всё завтра.

– Снимите с них всё драгоценное и поехали отсюда, – зевнул я, мечтая о мягкой подушке, которую ещё встречу не скоро. Что ж на крайний случай и тюк с шерстью сойдёт. – Кемарить будем по дороге, но… строго по очереди.

6. Разрешите представиться

Следующий день прошёл у нас относительно спокойно. Весело подпрыгивали на колдобинах и ухабах, пару раз выталкивали телегу из грязи, промокли под дождём. В общем, рутина. Я бы даже посчитал это всё полноценным отпуском на природе, ибо смена деятельности и есть лучший отдых, если бы не мысли о дочери, которые гнали меня вперёд.

– Господин мы почти приехали ещё немного и прибудем в Бокт.

– Это, что ещё за город? – спросил я, рассматривая один из гоблинских кинжалов с крупным необработанным красным драгоценным камнем в рукоятке. Не ювелир, названия не знаю.

– Это не город господин, это село, но именно здесь совершается большинство мелких сделок. Здесь и цены ниже и…

– И стража не такая прожорливая и может закрыть глаза на странный товар или его продавца, – добавил я, проверяя остроту клинка. – Чёрт, порезался! Ладно, Борн, всё понятно. Вы что-то хотели здесь купить?

Согласно закивав головой, староста объяснил, что собирается приобрести лошадок именно тут, ибо в Кносте крестьян попросту могут обмануть и оставить с носом или хуже того, обвинить в воровстве прекрасных скакунов раньше принадлежащих эльфам.

Село было действительно крупное с множеством постоялых дворов, огромной центральной площадью, где и вёлся основной торг, и заключались сделки, и чем-то вроде храма на холме. Правда, судя по всему, он давно был заброшен, да и в Иисуса здесь вряд ли верили, никаких крестов я ещё в этом мире не встречал. Больше всего мне это напоминало разворошенный муравейник – всё бегали туда-сюда, что-то несли, волокли, тащили, подчиняясь какому-то важному закону, постороннему человеку не понятному.

Телегу завезли на территорию постоялого двора на вывеске которого был намалёван беременный гном (все тонкости местного юмора мной были ещё не изучены), и за медную монетку мальчишка-конюх распряг лошадок, сносно почистил их и насыпал полную торбу овса. Когда крестьяне ушли торговаться, уведя с собой эльфийских жеребцов и забрав часть вещей из телеги, ваш покорный слуга, выдув кувшин молока, с куском свежего ароматного хлеба, прилёг подремать.

Я давно уже привык отдыхать впрок. Это стало своего рода привычкой. С моей службой никогда было не ясно когда придётся нормально спать, принимать горячую пищу, бежать многокилометровый марш-бросок или выслеживать кого-то днями напролёт в максимально дискомфортных условиях. Поэтому такие как я приобретали особый навык – засыпать мгновенно, пользуясь любым доступным временем для передышки.

Растянувшись на нагретом солнцем щите барона Клейсбеста, который, кстати, изображал одноглазую сову в смешном рогатом шлеме на серо-синем фоне, я погрузился в дрёму.

Мне снилась чистая вода у берега, песчаное дно, радио, негромко напевающее что-то советское за спиной, и мы с дочерью на бережку с удочками. Нет, вот я совсем даже не рыбак. Кушать рыбу конечно люблю, но ловить не очень, да и не умею. Но всё-таки есть в этом занятии, что-то такое располагающее к себе, медитационное что ли. Часами мы сидели на бережку, окунув ноги в тёплую воду и говорили, говорили. Наловили-то полведра карасиков, а сколько было радости и эмоций.

Я резко проснулся, понимая, что что-то стряслось. Нет, это не Смауг Ужасный прилетел и не орды урук-хаев нагрянули, тут другое. Сев в телеге я встретился глазами с моим крестьянином. Моим! Феодал недоделанный. Кажется, его звали то ли Лорн, то ли Норн.

– Господин! Господин! Там беда! – промямлил он, согнувшись в три погибели. Грудь его ходила ходуном, видать бежал, торопился.

– Что ещё? – спросил я, выпрыгивая из телеги и кидая мальчишке-конюху ещё одну медную монетку, чтобы присмотрел за нашими вещами.

– Там люди барона Барнабу над сыном старосты издеваются. Он же дурачок, взял с собой куклу свою вот они и…

– Веди! – прервал я то ли Лорна, то ли Норна, опуская в рукав кривой гоблинский клинок.

Мальчишка (да, мальчишка и пусть было ему уже почти девятнадцать годков) везде таскал с собой эту самодельную куклу. Видно она напоминала ему о матери и тех временах, когда она была с ним. А может даже была сделана руками самого близкого человека. Так что ж? Кого это беспокоит?

Беспокоило это четверых дюжих парней в ярко зелёных дублетах и красных лосинах. Загнав сына старосты к стене конюшни, они под смех и улюлюканье толпы кидали в него камни, тыкали в парня оглоблей. Сам Борн и ещё один из крестьян, с разбитыми лицами лежали на земле, и вяло протестовали против такого беспредела. Терпеть не могу, когда обижают слабых. А когда толпой одного, тем более. Эх, не хотел же я привлекать к себе внимание.

– Родители вас поросят не учили, что над больными и старыми издеваться нельзя? – с ехидной улыбкой замер я за спиной парней.

Свист, смех и другой шум вокруг резко смолкли. Многие прикусили языки взглянув на вашего покорного слугу. Те что поумнее, точно. У меня за плечом стоял побледневший Лорн-Норн, крепко прижимая к груди мой рюкзак. Назначил его ответственным за мои игрушки. Ну а что? Вдруг кто из телеги сопрёт. Впрочем, сейчас они мне не понадобятся.

Подонки оценивающе разглядывали меня некоторое время, а затем, видно не найдя ничего опасного, молодец с мясистыми губами и узким мечом в ножнах, спросил:

– А кто это спрашивает?

– А какая разница? – ответил вопросом на вопрос я.

– Отвечай собака немедленно! – завизжал второй парень, бросив оглоблю по ноги. – Мы люди барона Барнабу и вправе…

– Издеваться над слабыми?

Губастый оглядев толпу и посчитав, что она его поддерживает, сделал шаг в мою сторону попытавшись наотмашь ударить меня по лицу ладонью. Отхлестать как девчонку.

Что ж, посмотрим. Маленький шажок вправо, ловлю его руку левой рукой, а правой ломаю её.

– Ааа! – заверещал противник и тут же получил короткий тычок кулаком в висок, отчего потерял сознание.

Вы бы видели лица его товарищей. Они покраснели, побелели, снова покраснели, выхватив из ножен мечи все трое бросились ко мне.

Любитель оглоблей даже оружием воспользоваться не успел, он получил удар локтем в шею и задёргался на земле. Третий, обладатель пышных чёрных кудрей, до меня добежал. Взмахнув мечом, он с удивлением понял, что потерял противника, а когда нашёл… уже лежал на земле с вывихнутым плечом. Добив его ударом ноги, от чего зубы бросились в разбег, ваш покорный слуга, ушёл от выпада клинком. Ещё раз, ещё, попробуй поймай! Выкрутив меч очередного подонка из руки, я рукоятью оружия треснул нападавшего в лоб. Тот так и сел на землю раскинув ноги в длинноносых ботинках и обливаясь кровью.

Никого убивать из этих придурков я не стал. Не заслужили, по крайней мере пока. Не были повинны в исчезновении моей дочери, покушении на мою жизнь (их жалкие потуги не в счёт) но наказать зазнаек было надо.

– Кто посмел трогать моих людей?! – зарычал кто-то позади. – Кто отважился?!

Обернувшись, я исподлобья взглянул на толстого, бородатого дядьку в дорогом изумрудном дублете и такого же цвета берете на голове. Тот сидел на вороном скакуне с безумными глазами, бившем копытом по земле.

– А кто посмел трогать моих? – спросил я, развернувшись к говорившему.

– Кто ты такой?

– А ты?

Пришпорив коня, всадник во весь опор помчался ко мне намереваясь хлестнуть меня по лицу плёткой. Дождавшись, когда тот поравняется со мной, я отступил в сторону и просто сдёрнул бородача с коня. При падении что-то хрустнуло, и тот заорал от боли благим матом.

– Я барон Эдвард Марк Барнабу, свинья! – сквозь боль проорал гопник.

– А это барон Христиан Эвальд Клейсбест! – вынырнул откуда-то Борн, потрясая какими-то бумажками. – Господин Северного придела. Вот и документы имеются и герб.

Вот же мерзавцы. Один из моих крестьян держал над головой в вытянутых руках опостылевший щит. А я, между прочим, дважды на привале его забывал. Впрочем, им виднее. В тонкостях местного аристократического этикета совсем не разбираюсь. Да и не хочу.

Наступив за «свинью» Барабу на пухленькую лапку, я приставил ему к шее остро заточенный гоблинский клинок и произнёс:

– Ну, вот и познакомились.

Толпа шумно выдохнула, от чего стая шустрых пичуг сорвалась с ближайшей крыши.

7. Нарушая пожарную безопасность

Как вы понимаете нормального разговора у меня с бароном Эдвардом Марком Барнабу, не сложилось. Нет, нам никто не мешал, и толпа быстро рассосалась, поняв, что можно стать свидетелем чего-то более значимого, чем разбитые носы и сломанные руки (видать у них тут разборки местных властителей были делом обычным). Просто аристократ к позитивному общению был совсем не готов.

Позволив утащить пришедшим в себя наглецам тушу Барнабу в его личный шатёр, который разбивали на время торгов и заключения сделок (видать ножку он всё-таки при падении сломал). Я последовал за Его Светлостью и на понятном гопоте языке объяснил, что я сделаю с ним, его близкими, его холопами, если он ещё хоть раз в нашу сторону косо посмотрит или плохо подумает о нас.

Побелевший от страха барон остался под впечатлением, и даже пытался неловко извиняться единственно доступным ему способом, то есть попросту откупиться от меня. Что ж, как умеет, не будем бить человека по рукам. Ко мне в карман перекочевало пару увесистых кошелёчков с серебром. Тот, что поменьше бросил Борну, а второй оставил себе. Покидая село, я думал, что тут всё как у нас.

Надо сказать, что после моей победы над бароном и его людьми, торг у моих людей пошёл оживлённо и с большой выгодой. Теперь за нами весело скакали четыре крепкие мохноногие лошадки, шесть кучерявых овец, а в телеге было тесно из-за мешков с зерном.

– Борн есть мысли как мне найти в городе этого Лельбераля? – спросил я старосту спустя два часа скучной поездки, когда на горизонте начали вырисовываться очертания башен и крепостных стен.

– Господин, а вы знаете, как он выглядит?

– Да. Средний рост, родинка под правым глазом, волосы заплетены в две тонкие косички по вискам, правая мочка уха повреждена, скорее всего, давний ожог.

Крестьяне выпучили от удивления глаза.

– Не удивляйтесь, быть внимательным и подмечать самые тонкие, вроде бы незначительные детали это одно из необходимых качеств моей службы. Бывшей службы,– вздохнув, объяснил ваш покорный слуга. – Я видел Лельбераля в лесу. Правда, недолго. Там, где они меня схватили.

Покивав головой и старательно задушив в себе любопытство, Борн ответил:

– Эльфы никогда, ну почти никогда, не живут на одном постоялом дворе с людьми. Стараются находиться поближе к своим.

– Брезгуют?

– И это тоже господин.

– Продолжай.

– Так вот, в Кносте их всего три. Однако Лильбераль, так же, как и его господин, изгои и принять их могут только в "Серебряном ручье", – выдохнул староста, видать, отвыкнув на природе от таких пространных рассуждений.

– Покажешь где?

– Конечно, это недалеко от Главных ворот.

Ещё какое-то время мы ехали молча, а затем Борн медоточиво, тщательно подбирая слова, произнёс:

– Господин, а может вы всё же останетесь с нами?

– Ты же знаешь, я ищу дочь.

– Да, леди Элизабет… но я о другом. Может быть, Ваша Светлость, вернув ее, будет править нами? Мы будем очень-очень рады!

Староста и другие крестьяне, внимательно прислушавшиеся к разговору, смотрели на меня с такой преданностью, что будь я лет на двадцать помоложе поддался бы. Ей богу поддался бы.

– Я не могу Магнус. У меня там жизнь. Извини.

В ворота мы въехали через полчаса и знаете, что? Пропуском нам стала одна серебряная монетка и мой (ну не мой конечно) щит с гербом Клейсбестов. Всё-таки феодализм здесь наше всё.

Распрощавшись со своими крестьянами (да моими), я кратенько проинструктировал Борна как ему себя вести в моём отсутствии. Посоветовал сделать своей правой рукой человека, служившего в армии и хоть немного разбиравшегося в караульной службе. Кстати, такой персонаж в деревне у них был – крепкий дед почти пятнадцать лет отслуживший в дружине отца предыдущего барона. Я надеялся, что старик научит крестьян хотя бы основам воинского ремесла. В конце концов, оружия я им там оставил достаточно. Также мы договорились с Магнусом о пароле, на случай если мне понадобится помощь, и я за ней кого-нибудь пришлю.

На прощание целоваться, конечно, не стали, но глаза старосты были на мокром месте. Да, и ещё, перед уходом тот сунул мне в руки… щит с гербом. Сказал пригодится. Я спорить не стал, в конце концов могу выбросит его в любой момент. Всё, пора работать.

Здесь же на рынке ваш покорный слуга купил крепкий фургон и две покладистые лошадки мышастой масти. Забросив внутрь свой рюкзачок, я по запруженным людьми улицам направился в сторону "Серебряного ручья" где меня ожидал этот Леголас недорезанный.

Кност был обыкновенным средневековым городом – грязным, вонючим и шумным. В глазах рябило от пёстрых одежд, диковинных причёсок и представителей разных рас. Вот мимо меня прошёл чопорный прихрамывающий эльф в сопровождении охраны, а вот сквозь толпу клином пробивались полутораметровые гномы – абсолютно квадратные и в обязательных стальных доспехах и шлемах. Нагло расшвыривая всех вокруг себя, они забурились в таверну справа. Кстати не у всех коротышек были бороды. Толкин врун.

Особенно поразил меня вывернувший из-за угла оранжевокожий тролль с железным кольцом в носу, тащивший на плечах огромную деревянную балку. Вот образина так образина. Любой из шагавших по мостовой был ему до пупка максимум. Судя по всему, тут их использовали как краны, тракторы и экскаваторы одновременно.

Эльфийский постоялый двор был обыкновенным и от людских почти не отличался. Разве, что над входом вместо вывески был искусно вырезан бегущий поток воды, выкрашенный серебряной краской. Работа была отличная, по воде плыли листики, веточки и даже было видно очертание рыбок.

Припарковав лошадок, я бросил мелкую монетку шнырявшим туда-сюда курносым мальчишкам и, забросив рюкзак на плечо, обошёл вокруг двухэтажное здание, окружённое крепким частоколом. Вход был один. Что ж, очень удобно, хоть и не разумно.

Вернувшись к фургону, подозвал к себе вихрастого озорника, наблюдавшего за моей повозкой. Показав ему серебряную монетку, чем вызвал искренний восторг, я сказал:

– Иди в «Серебряный ручей» и скажи хозяину, что к господину Лильбералю, остановившемуся у него, прибыл старинный друг из Северного придела. Спроси готов ли он его принять.

Кивнув мальчишка убежал. Правда вернулся всего через три минуты, кривясь от боли и держась за правое ухо.

– Хозяин сказал, что Лильбераль отдыхать изволит, а меня человеческое дерьмо, он больше видеть на постоялом дворе не желает.

Вложив в ладошку пареньку две монетки – серебряную и медную (в качестве премии за риск и унижение) я попросил его подождать меня.

Обойдя «Серебреный ручей» ещё раз по кругу, мне удалось обнаружить место, где здание вплотную прилегало к частоколу. Вынув из рюкзака пару склянок с маслянистой жидкостью внутри и торчащими из горлышка тряпичными жгутиками (зажигательную смесь смастерил ещё по дороге в Бокт) я поджёг их карманной «зиппо», с гравировкой красной звезды на боку (дочин подарок), и одну за другой зашвырнул в открытые окна на втором этаже.

– Гори-гори ясно, чтобы не погасло.

8. Пой птичка, пой

Эльфы полезли из "Серебряного ручья" как тараканы. Здание горело весело, потрескивая и разбрасывая во все стороны искры. Жаль конечно остроухих изгоев, но ничего, мерзавцы и разбойники и не должны отдыхать с комфортом, да ещё на мягких перинах.

Лилбераль выскочив из дыма одним из первых, прокашлялся, а затем, закинув за спину котомку и саблю (походу дела они тут такие же лучники как я балерина) отправился в сторону большой площади, откуда я недавно приехал. Ваш покорный слуга, опустив на голову капюшон, пристроился за ним, периодически понукая лошадок.

Ух ты! Топая, мимо нас пробежали два тролля с огромными бочками за спиной. Ёмкости с водой удержались на специальных ремнях, надетых на плечи страшилищ, а из днища торчал толстый шланг. Кхм, забавно. Это, судя по всему, пожарные машины торопятся на происшествие. А где пожарники? А, вот и они! За крайним троллем неслась раскрашенная в красный цвет телега полная людей в шлемах, с баграми и топорами. Эх, жаль не посмотрю на сам процесс.

Эльф шёл уверенно, не оглядывался, раздавал увесистые подзатыльники мальчишкам разносчикам и пинки зазевавшимся лоточникам. В общем, мразь, он и есть мразь.

Кност напоминал мне киношный Эребор, вот только никакой горы, где дрых жадный дракон рядом и в помине не было, а над узкими, запруженными народом улочками летали шустрые стрижи. Помаленьку тянуло горелым.

Когда Лильбераль свернул на грязную улочку, располагающуюся параллельно главным воротам, я подхлестнул лошадок, стремительно сократил расстояние между объектом и опустил ему кулак на затылок, одновременно рывком затаскивая внутрь. Не останавливаясь, пронёсся по грязной дороге до маленького пустыря, на котором цвели вполне нашенские одуванчики, где и придержал коней. Ну а что? Место хорошее сразу видно, и вокруг никого. Мне подходит.

Забравшись внутрь фургона, я задёрнул полог и зажёг масляную лампу, приобретённую вместе с лошадками на рыночке. Приведя беднягу в чувство, похлопав его по щекам, моя персона некоторое время наслаждалась эффектом, произведённым на эльфа.

Тот шипел, плевался, ругался самыми последними словами и даже пытался меня лягнуть. У него бы это обязательно получилось, если бы я предварительно его не связал, подтянув руки за спиной к ногам. Ну а что остроухие же должны быть ребята гибкие?

Перевернув пленника на бок, я резко ударил его ребром ладони в висок. Тот сразу замолчал и смешно завращал глазами.

– Слушай меня внимательно, Лильбераль и не перебивай. Все твои дружки в замке сдохли. Убил их я. Убью и тебя, если ты не ответишь на мои вопросы. Отвечать нужно быстро, чётко и по возможности исчерпывающе.

– Да пошёл ты…!

Новый удар под рёбра и хруст прервали поток ругани готовый сорваться с губ эльфа.

– Ты плохо слышишь?

– Да мы тебя урод…!

Серия из трёх тумаков в самые чувствительные места заставила остроухого зашипеть от боли и закашляться. Подумав пару секунд, я взял его указательный палец, на правой руке, оканчивающийся длинным как у бабы ногтем, и свернул в противоположную сторону.

– Ааа! Чёрт!

– Переломаю тебе все кости дурачок, если ты не начнёшь говорить.

– Да ты хоть знаешь, с кем связался, мой господин не просто так…!

Два удара по сломанному ранее ребру и выбитая коленная чашечка заставили пленника снова заткнуться. Взглянув на побелевшего эльфа и без какого-либо гнева в голосе, я медленно, чеканя каждое слово, произнёс:

– Девушка с разными глазами, которую вы притащили из леса, где она?

Поёрзав на досках фургона и неловко повернувшись ко мне, при этом оцарапав лицо, Лильбераль просипел:

– Развяжи меня. Я не опасен. Всё тебе расскажу.

Дальнейшая беседа проходила в тёплой и непринуждённой обстановке. Из которой удалось узнать следующее:

А.) Дочь моя, так же как и все выходцы из нашего мира – Искренняя. То есть, абсолютно не подверженная, какому либо магическому воздействию. Конечно, если метнуть молнию, огненный шар или ещё что-то в этом же роде, мало не покажется, но гипноз, любые формы внушения, а также разнообразные проклятия и другие манипуляции с сознанием, в этом наполненном магией мире (странно, а я её ещё и не встречал вовсе) на нас просто не действуют.

Б.) Лизка была целой и невредимой только потому что стоила аж четыре кошеля золота которые мне остроухий с гордостью продемонстрировал. Кретин! По его словам продал он её (скреплю зубами, но держусь) мажордому местного герцога Иоганну Гулду. Что тот намеривался делать с моей красавицей эльфийская мразь конечно не знала.

В.) Алиендил и его банда оказались не простыми разбойниками, а самыми настоящими борцами за свободу. Типа местные революционеры. Чего-то они там готовили на своей эльфийской родине, а здесь насилуя, грабя и убивая людишек, просто отдыхали. Впрочем, на их внутренние разборки мне было фиолетово.

Г.) Эльфы не умеют держать слово.

Записав кое-что в блокнотик, убрал его в нагрудный карман под кольчужку и… внезапно понял, что не один. Снаружи явно кто-то околачивался. Оттолкнув мёртвое тело Лильбераля, я раздвинул полог и выпрыгнул из фургона.

В десяти шагах от повозки замерло четверо людей, профессия которых была написана у них на лицах.

9. По рукам

Потёртые кожаные камзолы, стоптанные ботинки из замши (ведь оставаться в тени и бесшумно ступать это их ремесло), капюшоны, на руках двоих бронзовые браслеты, у третьего, скорее всего главаря, серебряные. Наглые морды, жадные, зыркающие взгляды обшаривающие меня с головы до пят. На Руси таких называли татями, то есть ворами, ночными похитителями. Вот и братва подтянулась. Что-то слишком быстро.

Они окружили меня, образовав ровный полукруг. С троицой всё понятно – самоуверенные, а значит уязвимые, а вот четвёртый стоящий чуть позади и справа от главаря, с вьющимися чёрными кудрями и такого же цвета ухоженной бородкой, совсем другого полёта птица. Лет тридцать, крепкий, жилистый, собранный, корпус чуть наклонен вперёд, ноги согнуты – готов ко всему. Но самое главное взгляд, прямой, не наглый, скорее оценивающий, как у меня – солдат и не из рядовых. Почему он с ними?

Позади меня хрустнула ветка, и я понял, что их пятеро. Покрытый веснушками верзила в зелёной домотканой курточке и длинноносых пуленах, крутил между пальцами рукоять ножа.

– Чем обязан? – спросил ваш покорный слуга, окруживших меня грабителей, сделав два шага вперёд.

Верзила позади хохотнул и пристроился прямо за спиной встав между фургоном и мной. Наверняка подумал, что я растяпа и лох, раз открыл ему спину. Ему невдомёк, что сделано это специально.

– Да, вот хотели посмотреть, что у тебя в фургоне дядя, – сверкнув ярко-голубыми глазами, главарь плюнул мне под ноги. – Ты не против?

– Против. Что ещё?

Словно по команде, трое, в том числе и чернобородый, вытащили ножи, а вот солдат наоборот сложил руки на груди и сделал маленький шажок назад.

Они не были опасными для меня. Даже тот рыжий, что пристроился за спиной. И дело даже не в том, что в рукаве и у меня лежал гоблинский кинжал, просто все знакомые с правилами ножевого боя знают, что – главное не бояться. Паникёры в половине случаев сами лезут под удар, либо даже налетают на клинок. Профессионалы, ждут благоприятной обстановки или ошибки атакующего, суперпрофессионалы, создают эти ситуации сами.

Сделав шаг в бок и назад, я, заставил рыжего верзилу нанести удар первым. Поднырнув под его руку, сначала треснул торопыгу локтем в голову, а затем перебросил через себя, добив коротким тычком в шею. В этот же момент ко мне одновременно метнулось сразу два противника. Они скорее мешали друг другу чем помогали. Увернувшись от удара правого, я перехватил его руку и дважды нанёс ему удар в солнечное сплетение и под челюсть. Падающий грабитель закрыл меня от атакующего слева, чем я не преминул тут же воспользоваться – блок, рука с ножом ушла в сторону, удар ногой в колено и смачная оплеуха от которой противник рухнул на землю застонав.

Внимательно наблюдавший за схваткой солдат, одобрительно, и мне даже показалось с некоторой толикой удивления, кивнул.

– СТОП! Стоп! Мы поняли! Сильно извиняюсь! Дядя, а ты лют, – широко блеснул белоснежными зубами главарь, пряча свой нож под одежду. – Давай дружить. Парни согласны. Да парни?

Показывая мне разведённые в стороны руки с раскрытыми ладонями бородатый пошёл ко мне. Никакой угрозы от него не исходило. Этот типаж мне был хорошо знаком, они не так умны, как могли бы быть, получив образование, но университетом их является улица. Здесь ты либо жертва, либо хищник. Такие как он словно дикие звери в лесу руководствуется не столько разумом, сколько инстинктом, который безошибочно подсказывает, когда нужно сражаться, а когда отступить. И кто сказал, что это плохо? Я часто так делаю.

Ловко обогнув меня, главарь подошёл к фургону и заглянул внутрь.

– Хм, что-то с эльфом не поделили? – будто старому другу сказал он мне. – Я тоже этих остроухих ублюдков не жалую. В детстве мы с матерью жили в доме, где управляющим был эльф. Так вот он…

– Я не нуждаюсь, ни в компании, ни в дружбе.

– А это ты зря дядя, – притворно закатил глаза, бородатый облокотившись о борт фургона. – Видно же, что ты не местный. А мы тут свои в доску. Если намечается какое-то денежное дельце, мы сгодимся. А ты человек серьёзный сразу видно. Лабудой заниматься не будешь.

Трепло конечно, но… А ведь он дело говорит. Помощь мне может пригодиться, правда не такая, о какой он думает.

– Сколько вас?

– Семеро. Двое на шухере.

– Кто ты?

– Сарк. Все зовут меня Красавчиком. Меня тут все знают.

– А он кто? – указал я пальцем на заинтересовавшего меня с самого начала парня.

– Это Глор. Мой кореш.

– Военный?

– А как ты узнал дядя?

– Отвечай на вопрос.

– Да, он раньше был сержантом у герцога, – скривил недовольно губы, но, тем не менее, ответил на мой вопрос Красавчик. – Что-то они там с капитаном не поделили и его пинком под зад.

Несколько секунд я пристально смотрел на главаря, его людей, поднимавшихся с земли и потирающих ушибы, Глора, крепко сжавшего губы, а затем принял решение.

Запрыгнув в телегу, я вынул из мешка эльфа кошель с золотом (тот что поменьше), уполовинил его, ссыпав часть монет себе в карман и вытолкав ногой мертвое тело Лильбераля, шлепнувшиеся на землю под ноги Красавчику, бросил ему деньги.

– Я вас нанимаю. Завтра в шесть вечера около фонтана с лебедем на главной площади ты и все твои люди. А сегодня в пять там должен быть Глор. Договорились?

Заглянув в кошель и присвистнув от жадности, ручки-то так и задрожали, главарь радостно закивал.

– Спрашиваешь! Конечно договорились! Да за такие деньги мы…

– Это аванс. Вторую половину получите после работы.

– Вау! А что делать-то надо? – хором спросили грабители.

– Узнаете на месте. Нужно просто кое-кого отвлечь.

– Замётано дядя. Будем как договорились, – заверил меня Красавчик, пряча деньги за пазуху.

Ну что ж, пора. Хлестнув поводьями своих лошадок, я развернул телегу и выбрался на дорогу.

– Дядя, ты только переоденься во что-то менее заметное, – в спину крикнул мне главарь. – А то как… ну не знаю. Что это на тебе?

– Без тебя разберусь. Язык за зубами лучше держи. А то кишки выпущу.

– А что с эльфом? Закопать?

– Мне плевать, – сказал я, покидая пустырь.

10. Вдова

До встречи с Глором у меня ещё оставалось почти пять часов. По дороге в Кност, я всё время слушал болтовню Борна, периодически задавал ему вопросы и успел многое выяснить об этом мире, в меру, конечно, крестьянских знаний старосты. Однако даже этого хватило, чтобы понять, что дресс-код здесь является одной из важнейших сторон жизни. Аристократы одеваются по-аристократски, солдаты по-солдатски, а торговцы… по-торговски? Тьфу, ладно, русский язык не сильнейшая моя сторона.

Нужно было замаскироваться, то есть переодеться. А то я так и продолжал гонять в тактических ботинках марки «Lowa», чёрных штанах из плащёвки, шерстяной водолазке, которую я просто обожал, ветровке с тысячей карманов, и накинутой поверх эльфийской курточке с капюшоном. Удобно, но не комильфо. За городом и в лесу плевать, конечно, а в городе скоро начнут пальцем показывать. А нам это не надо.

В первую очередь я решил снять номер в гостинице. И чтобы получше: с горячим питанием, ванной или что у них тут имеется. Отель выбрал на центральной улице, тут всё же заведения почище. Название «Гарцующий пони» вызвало улыбку.

Толстомордый хозяин, с глазами-щёлочками, взглянув на меня, скривился (ну, а что я говорил про дресс-код?), но ловко поймав золотой, сразу расплылся в улыбке и обещал организовать барону горячую ванну. Комната на втором этаже с видом на улицу меня вполне устроила – опрятно, посторонних запахов нет, полы выскоблены добела. Здесь же, во дворе гостиницы, я и фургон оставил, доверив лошадок седому конюху. Выходя за ворота, я чуть не столкнулся с чертыхающимся на каждом шагу квадратным рыжеволосым гномом – квадратный шлем, лоб в складочку, нос картошкой. Ну, вылитый Гимли. Видать в чём Толкин был прав, так это в скверном характере гномов. Здесь я ещё ни разу не видел, чтобы они вели себя вежливо или прилично.

Так! Ну а теперь можно и за покупками. Закинув рюкзак за спину, я немного прошёлся по улице, переступая через холмики конского навоза.

А вот и лавка, она же ателье. Над дверью раскачивалась табличка на которой была нарисована катушка ниток, иголка и камзол. Что ж, мне подходит.

Дверь открылась и где-то внутри забренчал колокольчик. Внутри лавки пахло деревом, воском, тканью и… лесными ягодами. Лучи света проникали сквозь витрину наполняя помещение золотистым светом, из которого ко мне вынырнуло истинное чудо.

– Власта, к вашим услугам, господин, – сделала изящный книксен русоволосая красавица, с серо-голубыми глазами разведя руки в стороны.

Двадцать шесть-двадцать восемь, 165 сантиметров, крепкая, со стержнем внутри, судя по наряду вдова. Под левым глазом вертикальный шрам, глубокий, но не длинный. Будто слеза. Хм, интересно.

– Здравствуйте. Мне бы хотелось приобрести кое-какие вещи. Я бы даже сказал два костюма.

– Для охоты и на выход в свет? – всё ещё склонившись в поклоне, но сложив руки перед собой и подняв на меня глазки, сказала женщина.

– Нет. Костюм купца или торговца и что-то в чём не стыдно ходить барону, но без лишней роскоши.

– Ваша Светлость, это честь для моей лавки…

Сбросив со спины, изрядно оттянувший мне плечо рюкзак, ваш покорный слуга поставил его на пол и перебил очаровательную хозяйку:

– У меня очень мало времени. За скорость доплачу. Приступим.

Пробежавшись цепким взглядом по моей фигуре и сделав какие-то расчеты, вдова прикусила зубками нижнюю губу и с огорчением произнесла:

– К сожалению, я на сегодня отпустила своего слугу, а это значит снять мерки с вас я не смогу.

– Почему?

– Ну… вы же мужчина. Это будет не слишком прилично.

Улыбнувшись, я коснулся пальцами тёплой руки Власты. Тактильный контакт так же важен, как и зрительный, а зачастую он даже имеет большее значение для налаживания отношений.

– А мы никому не скажем.

В глазах её вспыхнул огонь, но руку она не отдёрнула. Наоборот некоторое время разглядывала меня, решая стоит ли мне доверять. Я же говорю бабёнка с характером.

– Хорошо. Но я попрошу держать себя в ру…

– Это не проблема. Приступим?

Власта была человеком дела и развернула активную деятельность. Закрыв лавку, она поставила меня на маленький табурет в центре помещения и, вооружившись сантиметром, ринулась в атаку. Кстати лесными ягодами пахло именно от неё.

Женщина просто великолепно угадывала, по моему взгляду и мимике, понравился ли мне цвет, материал и фасон. Скорость её работы тоже впечатляла. Сновала туда-сюда словно белка по веткам.

Помечая что-то в тетради, она, удерживая во рту швейные булавки, постукивала ножкой по полу. Её пышная грудь вздымалась под платьем, и я даже почувствовал лёгкий запах пота, который придавал пикантность всей ситуации.

Сняв с головы вышитый жемчугом вдовий чепец, Власта замерла напротив меня.

– Вытащите пожалуйста из рукава то, что у вас там находится. Мне нужно замерять размер…

– Да, да конечно, – сказал я и, тряхнув рукой, поймал вынырнувший мне в ладонь из рукава гоблинский кинжал. Крутанув его в руке, моя персона воткнула его в доски ящика с рулонами ткани, замерший на витрине.

Власта громко сглотнула, и уставилось на оружие.

Ага, что-то было не так. Вряд ли женщина испугалась ножа. Во взгляде вдовы читалась печаль, боль и… ярость.

– Где вы его взяли? – ткнув указательным пальцем в сторону кинжала с крупным красным камнем в рукояти, выплюнула слова она.

– Это важно? – внимательно разглядывая налившиеся краской щёки Власты, спросил я.

– Важно.

Грудь её заходила ходуном, волосы растрепались, а взглядом можно было камни крошить.

– Два дня назад, в лесу, я убил нескольких гоблинов. Этот нож был у одноглазого старика. Возможно главаря шайки. Он вам знаком?

Снова громко сглотнув, вдова обожгла меня взглядом, и тут же успокоившись, как ни в чём не бывало, произнесла:

– Спасибо. Не важно.

– А спасибо за что?

– За то… что они мертвы.

Я не стал лезть в душу женщине видя, что это приносит ей боль. Ещё целый час она работала молча, а я мысленно составлял план на ближайшие два дня. Сделать было нужно многое, а времени почти не было.

– Сняла мерки. Костюмы будут готовы завтра к утру. Я вам обещаю, – закончила работу Власта, надевая на голову чёрный чепец, и привычным движением расправляя волосы под ним рукой.

– Так быстро?

– Я вам обязана.

– Правда?

– Да, – дернула щекой вдова. – Не спрашивайте почему.

– И не собирался, – сказал я, снова пряча нож в рукав и накидывая на себя куртку. Странно, что она не задала мне не единого вопроса про необычную одежду и обувь. Впрочем…

– А эльфийская куртка это тоже трофей? – чуть наклонив симпатичную головку, спросила хозяйка, стрельнув в меня глазами.

– Вы угадали, но не спрашивайте, как он мне достался.

– Я и не собиралась.

Договорившись о том, что готовое платье мне утром занесёт в гостиницу ее слуга, я распрощался с прекрасной Властой. Было ли мне любопытно узнать её историю? Да, наверное. Однако я понимал, что не все истории должны быть рассказаны, а другие услышаны.

11. Красным по белому

Так как время у меня ещё оставалось, я решил по-быстрому перекусить. Занял столик в глубине общей залы, чтобы за спиной была стена, слева дверь на кухню, откуда наверняка был выход на улицу, а всё помещение оказалось передо мной, в том числе и стойка за которой замер хозяин.

Худенькая конопатая девушка в чистом белом фартуке и такого же цвета платке, закрывавшем рыжие волосы, принесла мне кружку пива, свежий запашистый хлеб, миску овощной похлёбки и глиняную тарелочку нарезанного полосками копченого мяса и козьего сыра.

В помещении помимо меня находилось ещё пятеро постояльцев. Дородный мужчина с подростком. Судя по всему, купец средней руки, ибо одежда на нём была добротная, но без роскоши, что для торговцев всегда было предметом особой гордости и демонстрацией успешности. Лысый старик с мешками под глазами и жидкой бородёнкой – ремесленник или владелец лавки. И два гнома. Одного из них я недавно видел матерящимся во дворе.

«Гимли» был изрядно пьян и выбуривал по полной. Его товарищ, чисто выбритый, лопоухий человечек даже по меркам подземного народа маленького роста, всеми силами пытался его успокоить. Тщетно. Выпивоха пролил пиво, разбил тарелку, упал со стула, пытался петь, громко кричать и вообще вёл себя по-скотски. Естественно замечание ему никто не делал.

Я уже знал, что гномы в этом мире были не просто гномами, а своего рода рыцарями нёсшими свет истины другим расам. Иногда, правда, не спрашивая их согласия. Вот только под светом понималась не религия, а твёрдое желание подземного народа восстановить когда-то потерянные ими территории.

Похлёбка была просто пальчики оближешь, а хлеб и сыр буквально таяли во рту. А вот горькое пиво мне не понравилось, так же как и копчёное мясо, которое было слишком остро приправлено.

Поблагодарив девушку и бросив ей серебряную монетку, я направился к выходу из зала. Навстречу мне выплыли четыре мужичка крайне подозрительной наружности и с масляными улыбками. Над головами их следовало бы повесить табличку: "Дурь, шлюхи, оружие и другие гадости". Плевать, у меня свои дела есть.

Часы пробили пять вечера и Глор замер возле фонтана (мраморному красавцу кто-то отломил голову и бросил её в грязную зелёную воду за ботиком). Последние двадцать пять минут, бывший сержант наблюдал за мной из овощной лавки на другом конце площади. Что ж, всё правильно.

– Вы меня видели?

– Конечно.

– Понятно. Кхм, а кто вы?

– Пойдем, пройдёмся. И поговорим.

Глор оказался приятным парнем. Таким, каким я его и представлял. Не зря сразу решил, что у него хорошее лицо. Именно от него я узнал о том, что начальник стражи герцога, лейтенант Трур – вор и взяточник. Жадный, похотливый и беспринципный мерзавец, присваивающий себе деньги своих солдат. Собственно из-за этого Глора и уволили со службы. Пытался искать справедливость, да вот только никому она оказалась не нужна.

Бывший сержант рассказал мне об охране, о внутреннем расположении комнат, о подвале, где могут держать пленников, а также о личных покоях аристократа в старой башне.

Всё это время мы прогуливались по городу. Во-первых, так нас нельзя было подслушать, а во-вторых я запоминал расположение улиц и переулков. На всякий случай.

– Красавчик твой друг? – спросил ваш покорный слуга, наблюдая за дерущимися за кусок тухлой рыбы крысами.

– Друг, нет, – сказал Глор пинком ноги отбрасывая с дороги грызуна, что покрупнее. – Мы просто соседи и в детстве вместе играли на улице.

– А зачем ты подался в преступники? – внимательно взглянул на него я.

Собеседник мой крепко сжал губы, из-за чего они превратились в две узкие белые полоски, и нахмурился.

– Пытался найти работу, правда, пытался, но Трур всем запретил меня брать. Даже грузчиком. Мои родители умерли, и я воспитываю двоих младших сестёр. Чем мне их кормить?

– Думаешь если тебя повесят им станет легче?

Поведя плечами, бывший сержант спрятал глаза и раздражённо бросил:

– Конечно нет.

Парень аж пятнами пошёл. Видно было, что этот вопрос его беспокоит и серьёзно. Ладно, сменим тему.

– Твоему приятелю можно доверять?

– Вы мудро поступили, что дали Сарку только половину суммы. Да и золота он получил столько сколько точно не заработает, сдав вас герцогу или Крабу, – пояснил чуть успокоившись Глор. – Вы специально так сделали?

– Конечно. У него же ладошки вспотели, когда он увидел мешок с деньгами в фургоне. Жадность – это грех.

– Почему? – удивлённо посмотрел на меня собеседник. Видно об учении Христа или Мухаммеда тут никто никогда не слышал. Ну да, они же даже крестятся как-то чудно.

– Не вникай. А кто у нас Краб? Местный преступный авторитет?

– С недавних пор, да. Убил своего хозяина и занял его место. Очень жестокий, мстительный. Людей режет, колет как собак, жжёт в домах. Называет это «шашлычки».

– Весело тут у вас, – сказал я, сделав в памяти заметку. – Ладно. Мне надо, чтобы завтра вы выманили большую часть стражи из замка. Сколько ты сказал их, человек тридцать?

– Да. Верно. Но дюжина всегда на стене и во двор не спускается.

– По замку не ходит?

– Нет. Пока их не сменят.

Уже хорошо, – мысленно порадовался я. – Устройте что-нибудь. Пусть ещё дюжина выскочит в ворота. Это можно сделать?

– Что-нибудь придумаем.

– Хорошо, а потом нас нужно забрать.

– Нас? – парень остановился посреди улицы.

– Верно. Меня и мою дочь, – пояснил я, уступая дорогу оранжевому троллю, легко тащившему телегу без колеса вместе с лошадьми и хозяином. Городской эвакуатор в действии.

Расставшись с Глором, я вернулся в гостиницу и сразу лёг спать. Вырубился мгновенно, а вот проснулся с первыми петухами. Да, да именно с петухами, которые вовсю драли глотки за окном. В Средневековье город, это та же деревня.

С большим наслаждением принял горячую ванну (или скорее бадью) и побрился опасной бритвой. Первый раз в жизни, между прочим. Всегда мечтал.

Из зеркала на меня смотрел пепельный блондин с короткой стрижкой, серо-голубыми глазами, острыми скулами и морщинками вокруг глаз. Не мальчик уже, скоро сорок семь. Как там моя красавица сейчас?

Загнав беспокойство подальше, ибо при работе от него только одна морока и вред, одевшись и обувшись, я замер посреди комнаты. В коридоре что-то происходило. Сделав три больших шага, резко распахнул дверь.

– Ну чего ты ломаешься, дурочка? Ты же знаешь кто мы? От тебя не убудет…

– Убери руки, урод! – зло зашипела Власта, совсем немного не дошедшая до моей комнаты, на схватившего её за локоть мужичка.

Таким образом, в коридоре находилось женщина и двое мужчин. Тот, что распускал руки и его товарищ, расплывшийся в глупой ухмылке облокотившись на стену. Обоих я видел накануне, в зале, выходя из гостиницы. Люди с табличкой над головой.

– Ты чего вылупился пёс? – вскинулся наглец и оттолкнул Власту себе за спину. – Проблем хочешь?

Дурака учить – только портить. Устремившись в сторону говорившего и схватив его за руку, я сломал ему кисть. Гопник не успел даже заорать, так как аз многогрешный ударил его кулаком в шею, от чего тот закатил глаза и рухнул на пол.

Его товарищ ловко выхватил из-под одежды нож (видно было, что движение это для него привычное), но применить оружие не успел, я выбил его ребром ладони и локтем врезал противнику в челюсть. Тот отлетел к стене и ударившись об нее потерял сознание. Взяв горячую руку Власты в свою, я решительно завёл её к себе.

Женщина задумчиво поставила на стол корзину и вздохнув упёрла кулаки в бока.

– Вы сделали это зря. Это люди теперь от вас не отстанут.

– Надо было ждать пока вас потащат в соседнюю комнату? – спокойно спросил я, вытаскивая из корзины один из своих костюмов. – Великолепно. Но вы же собирались послать слугу.

– Они никуда бы меня не потащили. Они тут по делу. Там в первой комнате, справа от лестницы, кого-то пытают.

– Серьёзно?

– Конечно. Это же люди Краба.

Ах вот оно, что. Знаменитость, о которой рассказывал мне Глор. Как тесен мир. Вчера вчетвером они прибыли в гостиницу, чтобы кого-то потрясти. Интересно кто это, купец, ремесленник или гномы?

– Так почему вы пришли сами?

Закусив нижнюю губу, хозяйка лавки опустила глаза и отвернулась к окну.

– Мне так захотелось. Я хотела вам сказать, что платить за вещи не нужно. Это мой подарок.

– Исключено. С чего вдруг?

Подойдя ко мне вплотную, так что я смог ощутить запах лесных ягод от её кожи и волос, Власта приложила палец к шраму под глазом.

– Этот шрам оставил тот самый кинжал, который я видела вчера у вас. Три года назад, на дороге, на меня и моего мужа напали гоблины. Мужа убили, а я спаслась чудом.

Вот оно что. Нечто подобное я и предполагал. В глазах женщины плескалась старая боль и та самая ярость, которую уже видел ранее.

Тук, тук, тук! – раздался вкрадчивый стук в дверь, от которого у меня мурашки побежали по спине, а Власта вздрогнула.

На пороге стояла вся четвёрка рэкетиров, в том числе и мои недавние противники. Главным у них был плечистый мужик с выбритыми висками и жёлтыми белками глаз. Печень что ли не в порядке? Сложив ручки на животе, он с улыбкой вздохнул, а затем по-хозяйски, без приглашения, обогнув меня, зашёл в комнату. Люди его последовали за ним, сразу беря меня в круг.

– Власта, милочка, ты нас не познакомишь? – обратился бандит к стоявшей за мной женщине, усаживаясь в кресло. – Заодно объясни, зачем твой друг сломал руку моему человеку?

Ну и слава богу. Остались формальности. Передёрнувшись от мерзкой улыбки незваного гостя, словно приклеенной к лицу, я плотно закрыл входную дверь и повернулся к нему.

– Ты Краб?

– Верно.

– Говорят, любишь жечь людей?

– Ооо! Слава летит впереди меня. Я рад, – расхохотался преступник, облизнув языком потрескавшиеся губы.

– Что ты тут делаешь?

– Скажем так, у меня сложные переговоры, – ёрничая пояснил подонок. – Но дело движется к концу.

Тем временем Власта попятилась к стене и охнув замерла там. Позади меня рассмеялся негодяй с удивительно зловонным дыханием.

– Чтобы мы не сделали, он всё равно не отстанет? – спросил я женщину, чуть повернувшись к ней.

Та коротко дважды кивнула.

Что ж, жаль. Впрочем, нет. Совсем нет. Гоблинский кинжал, оказавшийся в моей руке, воткнулся в глаз Краба, а затем, описав круг, сначала перерезал горло стоявшему за мной противнику, а потом вонзился в солнечное сплетение его товарищу справа. Однорукому я просто раздавил горло, наступив ногой на шею. Несколько секунд и схватка окончена.

– Да, грязненько вышло.

Женщина позади всхлипнула.

– Извините, я не мог по-другому. Я просто не хотел, что бы он потом вам…

– Я всё понимаю. Не объясняйте.

Власта была бледна, но держалась молодцом. Некоторое время она молчала напряжённо о чём-то думая, а затем…

– Что вы будете теперь делать? Грязь, тела? Вам помочь?

Ух ты! А она полна сюрпризов. Я улыбнулся, представив себе, как мы вдвоём ночью выносим тела и при свете луны закапываем их на пустыре. Романтика, блин.

– Нет, спасибо. Идите домой. И постарайтесь об этом забыть.

– Вряд ли получится.

– А вы попробуйте.

Пристально взглянув на меня, женщина снова кивнула и вышла из комнаты, напоследок бросив взгляд на рукоятку с красным драгоценным камнем торчащую из лежащего на полу тела.

Неумышленно я залюбовался точёной фигуркой Власты исчезнувшей за порогом. Как же всё некрасиво вышло, – подумалось мне. Всё ещё восседавший в кресле Краб, в судорогах уходящий на тот свет человек с перерезанным горлом, подёргивающий ногой однорукий и выкативший глаза обладатель зловонного дыхания, буквально просились на страницы бульварного ужастика.

Оглядев недавнее поле боя, я вздохнул и вслух произнёс:

– Ну, прямо резня в «Гарцующем пони» какая-то.

12. Неистовый

Одним ударом я выбил дверь комнаты, на которую мне указала Власта. Навстречу кинулся долговязый тип с редкими жёлтыми зубами и с ножом в руке. Ну конечно, кого-то же должны были оставить охранять жертв. Быстрый росчерк гоблинского ножа, кровавый след на стене и он рухнул мне под ноги, суча ножками.

– Гимли!? – удивился я, уставившись на замерших передо мной гномов. Мои предположения о купце и его сыне не подтвердились. Ну и слава богу, ребёнок такие вещи видеть не должен.

Оба представителя подземного народа были крепко привязаны к стульям. Я бы даже сказал прикручены. И если лопоухий малыш щеголял только насыщенного цвета фиолетовым фингалом, под глазом, да разбитой губой, то второй гном выглядел действительно неважно.

Лицо бедняги заплыло, из носа текла кровь, три пальца на левой руке были к чертям сломаны. Скорее даже расплющены. Рядом валялся ржавый молоток, которым это и сотворили. Дополняла чудную картину короткая заточка, воткнутая в ногу гнома чуть выше колена.

Избавив пострадавших от кляпов, я вытащил нож из раны.

– Ай! Кто такой этот Гимли? – разлепив расплющенные губы, взглянул на меня рыжеволосый.

Кровь обильно засочилась из отверстия, и я понял, что без моей помощи тут не обойдётся. Разрезав путы, удерживающие гномов, ваш покорный слуга сходил к себе в комнату, вернувшись обратно с медицинской аптечкой. Эх, трачу НЗ.

– Знакомый гном. Ты его не знаешь.

– Я знаю всех достойных воителей, – расплёвывая слюни напополам с кровью прорычал гордец.

– Скромно, – сказал я, сначала втыкая в бедро рыжеволосого обезболивающее, а потом вскрыв одноразовый пакетик посыпая ранение порошком.

– Я из Железного клана!

– А я из Стального.

– Чего?

– Ничего.

Вдев нитку в иглу, я показал её раненному.

– Я сейчас буду зашивать рану поэтому постарайся не дёргаться. Хорошо?

– А ты умеешь? – скорчившись от боли спросил гном. Тем не менее, в глазах его плескалось недоверие.

– Умею. Не раз бойцов своих штопал.

Мои слова произвели впечатление на гордеца. Он сразу перестал ёрзать и замер. Видно было, что даётся это ему нелегко, но ничего, скоро начнёт действовать укол.

Вздыхая и пыхтя со стула встал лопоухий. Стерев с лица кровь носовым платком с вычурной вышивкой, который он вытащил из кармашка, гномик послушно замер возле меня.

– Принести воду или ещё чего?

Сделав несколько стежков и убедившись, что всё идёт как надо, моя персона произнесла:

– Слушай меня внимательно паренёк…

– Лоник, меня зовут Лоник.

– Слушай меня внимательно, Лоник, – терпеливо повторил я. – Сейчас ты со всех ног побежишь в таверну «Хромой башмачник». Знаешь где это?

– Возле старого моста, – закивал гномик.

– Скажешь хозяину, что тебе срочно нужен Глор и послал тебя к нему Полковник. Пока всё понятно? Запомнил? – удостоверился я, сделав ещё три маленьких стежка и стянув края раны.

– Да господин, конечно.

– Глору скажешь, чтобы срочно летели сюда, так как нужно избавиться от тел Краба и его людей.

Оба гнома крякнули и удивлённо взглянули на меня. Я видел, что с кончиков языков их уже готовы сорваться вопросы, но у меня на это времени не было.

– Бегом! – прозвучала команда, которую обсуждать никто не осмелился.

Когда Лоник покинул нас, предусмотрительно захлопнув за собой дверь, я достал бинт и начал накладывать повязку на ногу гнома. Некоторое время тот на меня внимательно смотрел, лишь подёргивая щекой, когда я затягивал ткань потуже, а затем спросил:

– Ты, правда, убил Краба?

– Да, мы с ним не смогли найти общего языка. Образование разное.

– Краб был серьёзным противником. Он ловко обращался с удавкой и цепью, – вцепился в стул от боли рыжеволосый, да так, что щепки полетели.

– Что-то я этого не заметил, – ухмыльнулся я, завязывая узел под коленкой гнома. – Чего он хотел от вас?

Смешно пожевав губами, в раздумьях доверять ли мне, гном всё же пояснил:

– Я привёз с собой серьёзную сумму для покупки провизии, для своего отряда.

– Так ты фуражир?

– Кто?

– Солдат, назначенный для заготовки продуктов питания и корма для скота.

– А, ну да. Только я не солдат, а гном. Я командир.

– А чего ж сам за жратвой ездишь?

– А чтобы не обманули… все люди жулики. Кстати, меня зовут Рофур Неистовый. Теперь я обязан тебе жизнью Полковник.

– Очень хорошо, – произнёс я, разглядывая немного пришедшего в себя гнома. – Займёмся твоими пальцами и лицом.

* * *

Обыскав Краба и его людей, я нашёл при них немного серебра, немного золота, меди и много-много колюще-режущего оружия. Как хорошо, что они не успели его применить. Сам главарь, кстати, меня немного удивил, так как вокруг правого его запястья была намотана металлическая струна – пресловутая удавка о которой упомянул Рофур, а вокруг левого – тонкая металлическая цепочка на конце которой висел небольшой, но увесистый шарик. Серьёзный противник? Хм, не верю. Серьёзный противник никогда не будет недооценивать незнакомого ему человека. Просто очередной отморозок опьянённый кровью и безнаказанностью.

– Ну, ты даёшь! – ворвался в мою комнату Красавчик, схватившись за голову. Это что Краб? Ты, правда, убил Краба? С ума сойти!

– Да, неловко вышло.

За Сарком влетела пятёрка его головорезов, позади которых маячил хладнокровный Глор. Все они, кроме последнего охали, ахали и чему-то сильно радовались.

– Неловко? Полковник, я тебе по гроб жизни обязан, – серьёзно сказал Красавчик, срывая с груди убитого овальную серебряную пластину. – Вторую часть денег за нашу помощь можешь оставить себе. Считай, рассчитался.

– Что-то придумали?

– Да, есть мысли. Сделаем всё в лучшем виде.

– Займёшь его место? – догадался я, указав на тело.

– Это уж как пить дать, – расхохотался бандит, похлопав меня по плечу, но увидев мой хмурый взгляд, резко отдёрнул руку.

– Будешь творить то же, что он, закончишь также.

– Знаю, – кашлянул Красавчик. – Не буду.

Ну-ну. Забросив рюкзачок за спину, я на ходу, выходя за дверь, отдал последние распоряжения:

– Тела осторожно похоронить. Хозяина не обижать. Встречаемся, как договорились. Жду ваших великолепных идей.

Уже через пять минут я стоял возле витрины лавки Власты, любовался хозяйкой, наблюдая, как она беседует с полной дамой с пятью подбородками и белой собачкой под мышкой. Её руки так и порхали по шёлку, ловко разрезая его ножницами. Когда толстуха покинула помещение, бросив на меня подозрительный взгляд, я вошёл внутрь.

Запах дерева, воска, ткани и лесных ягод. Яркие лучи солнца били сквозь стёкла, превращая прилавок и стеллаж позади, в слепящий трон, а замершую перед ними женщину в очаровательную и величественную богиню.

– Это вы? – чуть улыбаясь взглянула она на меня поправив воротник.

– Всего лишь я. Снова. И опять с просьбой.

– Что на этот раз? – скорее иронично, чем грозно, спросила хозяйка, спрятав руки за спину. – Новый костюм или помощь в захоронении очередных негодяев?

– Нет, – легко рассмеялся я, ставя рюкзак на знакомый стул. – Хочу приобрести у вас несколько рулонов ткани. Самой дорогой. Такой чтобы от неё взгляд было не оторвать.

13. Купец Рихард Зорге

Чего-то так тоска по дочери накатила, что аж совсем невмоготу стало. И ведь вот она, совсем рядом, приди и возьми. Подготовку я свёл к минимуму. Задачи нарезал с учётом обстановки. Операция «Моя прелесть» началась.

Уже в половине шестого вечера я подъехал к опущенному мосту внутрь замка. Дорогу перекрывало три скучающих стражника в доспехах, шлемах, вооружённых мечами и протазанами.

На мне красовался чёрный атласный дублет с серебряным шитьём, чёрно-красный берет с хвостом, который обворачивал шею в виде шарфа, штаны в облипочку, немного похожие на лосины (стыдоба, да и только), и пулены с длинным носком. Раньше у дублета было ещё пышное жабо вокруг горла и на груди, по местной моде, но я всю эту ерунду попросил Власту убрать, чтобы двигаться было удобно и ни за что не зацепляться. В конце концов, странно мужчине в кружевах ходить, словно красна девица. Также ваш покорный слуга попросил вдову сделать мне короткий бордовый плащик с чёрной окантовкой, ну надо же мне было куда-то "Бизон" спрятать.

Перевоплотившись в гостинице перед зеркалом, я остался доволен своим внешним видом. Красавчик. Всё-таки у Власты было великолепное чувство стиля. Вот только штанишки везде жали, под мышками давило, а берет, всё время сползал на затылок. Про обувь я вообще молчу. Как в этих туфлях можно нормально ходить? А бегать? Ничего, это ненадолго.

– Стоп! Чего надо? – преградил мне дорогу стражник с бляхой сержанта на груди.

Ну что ж, зрители в зале, представление начинается.

– Приветствую вас почтенные служители закона. Я купец Рихард Зорге. Приехал издалека. В вашем городе открыл лавку, дела идут… неплохо. Мечтаю заручиться поддержкой Его Светлости. Вот привёз ему образцы своих товаров и скромные дары в честь нашего будущего счастливого сотрудничества, – произнёс я нараспев, улыбаясь и заглядывая в глазки сержанту. Только хвостиком не махал.

– Эко загнул! К самому захотел! – расхохотались стражники, поскрипывая и побрякивая доспехами. – Герцог Дона занят государственными делами, и сегодня не принимает. Приезжай через неделю. Или лучше через две. Ха-ха-ха!

Старший стражник заглянул внутрь фургона и просунув руку сквозь полог потрогал рулоны с шёлком и бархатом. Глазки его немедленно загорелись алчностью.

Ещё шире растянув губы в улыбке, я протянул сержанту увесистый кошель с серебром.

– А как же тогда можно решить мой вопрос, уважаемый?

Затянув потуже завязки мешочка и закусив губу от радости, раскрасневшийся служивый сменил гнев на милость. Благосклонно похлопав меня по плечу, он чуть охрипшим от волнения голосом пояснил:

– Тебе уважаемый купец к нашему лейтенанту надо. Трур как раз у себя. Давай мы тебя проводим.

Лошадки мои засеменили копытами, и телега въехала в ворота миновав небольшой дворик. Деревянные колёса нервно подпрыгивали на каменной мостовой от чего «Бизон» колотил меня по копчику. На древках над стеной развевались стяги и ленты с цветами герцога. Зелёно-жёлтые вымпелы противно хлопали на ветру.

Внутри каморки, считавшейся кабинетом лейтенанта, меня встретил долговязый худощавый субъект крайне отталкивающего вида. Тонкие усики, длинный красный нос, мясистые алые губы и мелкие мутные глазки неопределённого цвета, словно были второпях собраны ребёнком из конструктора «LEGO», когда мама позвала на обед, да так и не исправлены в будущем.

Здесь пахло дешёвым алкоголем, потом и жадностью. Да, именно жадностью, ибо роскошь и нищета соседствовали здесь буквально во всём. Ящики, свёртки, рулоны заполняли половину помещения. Наш лейтенант тащил сюда всё подряд, обкладывая данью не только торговцев, но и простых горожан. Медь, на которую бедняк мог кормиться несколько дней, просто валялась под ногами.

За моей спиной сержант подал своему начальнику какой-то знак (это денежный мешок?), после чего тот, сбросил ноги со стола заваленного бумагами, объедками засохшей еды и пустыми бутылками с красным вином, с интересом уставившись на меня.

– Ну и кто мы есть?

Когда дверь плотно закрылась я мгновенно сбросил улыбку с лица и схватив паскудника за волосы хорошенько долбанул его о поверхность стола. Затем ещё раз. Тот даже пикнуть не успел, а когда попытался, аз многогрешный, уже приставил к его горлу гоблинский клинок.

– Тссс! Я буду спрашивать, а ты отвечать. Понятно? – для наглядности чуть нажал на шею, из-за чего по коже мужчины побежала крупная тёмная капля.

– Да, да. Я понял, – смешно разведя руки в стороны, пропищал Трур.

– Мне нужна девушка с разными глазами, которую на днях к вам привёз эльф. Где она?

Молчание, глаза забегали, губы затряслись. Кажется, у бравого лейтенанта начинается истерика.

– Так… её нет, нет.

– Что значит, нет? – отцовское сердце ёкнуло. В гневе я большим пальцем надавил на глазное яблоко лейтенанта от чего тот всхлипнул и тихо заскулил, помня о ноже у горла.

– Герцог отправил её морем в Горланд. Правду говорю, клянусь своей жизнью.

– Зачем?

– Так она же Искренняя, – немало удивился стражник. – Цены огромной, а при дворе они ой как нужны. Нам без надобности.

Чёрт! Неужели я опоздал? Кажется, не врёт, но проверить всё равно надо.

– Идём в подвал. Туда где у вас заключённые содержатся.

Закрыв задвижку на двери, я подтолкнул Трура к решётке в противоположном конце кабинета. Именно здесь начинался спуск в подземелье. Запах плесени и нечистот дохнул на меня.

Камер было всего четыре, и располагались они по левой стороне от лестницы. Здесь было довольно светло, так как прямо напротив спуска, на высоте трёх метров располагалось забранное толстой решёткой оконце.

– Тут никого нет. Никого нет, – щебетал лейтенант, подталкиваемый мной вперёд стволом пистолета с глушителем.

Первая, вторая – пустые. Третья с полуобвалившимся потолком и капающей сверху водой, тоже. А вот четвёртая…

В углу, в лохмотьях, сжавшись в комок, лежало тело девушки-подростка – худенькие ножки, ручки, обострившееся угловатое личико. Мертва пару дней, не меньше. Она была не похожа на мою Лизу. Совсем ещё ребёнок.

Рукоятью «Тайруса» я нанёс короткий удар Труру по плечу. Раздался хруст и вопль боли.

– Ты солгал мне.

– Я хотел сказать, что живых нет! Живых нет!

– Что это такое? Кто с ней это сделал?

Размазывая по лицу сопли, кровь и слюни лейтенант объяснил:

– Наш герцог любит молоденьких девочек…

– Как часто? – прервал я его.

– До этой… была другая. Месяца три назад. Но мы её не убили, она тоже умерла сама.

Гнев во мне превращался в лёд. Он не пылал, но жёг меня своим морозным касанием и словно иголочки пробегали по плечам и груди.

– От чего?

Трур взглянув на меня, задрожал, закрыл лицо руками и произнёс:

– От тоски.

«Сволочь. Пока ещё рано. Он мне нужен», – подумал я, поднимая рывком мерзавца с пола.

Вместе мы поднялись наверх, покинули коморку и прошли двадцать метров до башни герцога Доны, которая вознеслась над крепостной стеной и другими постройками.

Возле крепкой дубовой двери стоял стражник. Увидев окровавленное лицо лейтенанта, он попытался было выхватить меч из ножен, но тихий хлопок и пуля в голову не позволили ему этого сделать. Лязгнув, он безжизненной кучей упал у входа.

Трур с суеверным страхом взглянул на меня и забился в судорогах всем телом. Пара оплеух быстро привели труса в себя.

В этот момент за стеной раздался громкий хлопок, скрип дерева и взрыв смеха. Красавчик приступил к выполнению плана. А спустя несколько секунд решетка, ведущая на стену, с грохотом опустилась. Несущим там службу стражникам понадобится какое-то время, чтобы сообразить, что произошло, а затем исправить подъёмный механизм.

Распахнув дверь в башню, я услышал сверху женский визг и пьяный мужской хохот.

14. Мерзавец

Когда мы поднялись по ступеням и подошли к двери женский крик уже стих. Изнутри не раздавалось никаких звуков.

– Постучи и сделай так чтобы он нас впустил, – приказал я хнычущему Труру уперев дуло пистолета в затылок.

Герцог Дона открыл нам не сразу. Некоторое время он перепирался со своим лейтенантом, оба несли чушь, но когда лязгнул засов и появилась щель…

Хрясть! – удар ногой вырвал ручку двери из руки аристократа и отбросил его в сторону.

Так, что мы имеем? Одно застеклённое окно, письменный стол из красного дерева, окованный металлическими полосами сундук в углу, большая кровать под балдахином в центре, бутылка вина и вазочка винограда на столике рядом. Чистенько, уютненько если бы не двухметровый столб, вмурованный в пол и обнажённая девчушка бессильно свисающая с него в цепях. Разбитое лицо, торчащие в стороны острые грудки… вот же мразь.

– Ты кто такой? – заорал герцог, бросившись к письменному столу. – Убирайся прочь! Стража, ко мне!

Я же тем временем толкнул к себе под ноги Трура и перед тем как нажать на спусковой крючок сумел коротко ответить ему на застывший в глазах вопрос:

– Ты снова меня обманул.

Схватив со стола ножны, Дона, вырвал из них меч. Да нет, это не меч. Скорее шпага. Я не был фанатом холодного оружия, так как в свободное от работы время предпочитал лежать на диванчике и почитывать книжечку, но знал, что шпага в основном предназначена, чтобы колоть, а меч чтобы рубить. В руках герцога был великолепный образец, своего рода гибрид – не шпага, ибо клинок был заметно шире и не меч, так как обладал притягательной грацией и изяществом. Свет, попадая в окно, играл на полоске металла, наполняя комнату солнечными зайчиками. Да, это скорее… испанская шпага.

Спрятав пистолет за пазуху, я без проблем обезоружил аристократа сломав ему правую руку. Дальнейший наш диалог не имеет смысла приводить дословно. Достаточно знать, что мою красавицу действительно отправили на корабле в далёкий Горланд с человеком герцога по имени Максим и мажордомом Иоганном Гулдом. И тут было две новости. Плохая и хорошая.

Плохая состояла в том, что на корабле я последовать за ними не мог. Здесь у них с морскими путешествиями была вообще проблема – орки-пираты топили без разговору всех кто не имел пайцзы – специальной верительной бирки. Но это бы ещё полбеды. Вот только бирка такая давалась не человеку, а конкретному судну. Блин, ну орки здесь тоже какие-то неправильные. Это что ещё за игры в морячков? Или в монголов? Я ещё не понял. Старик Толкин стал жертвой дезинформации.

Хорошая же новость заключалась в том, что перед тем как пересечь море и отплыть в Горланд, корабль обязательно сделает остановку в Бустере – городе-порте в четырёх днях пути отсюда. Там они простоят не менее недели, может больше, запасаясь едой, водой и всем необходимым.

Оставив в покое побледневшего и истекающего кровью Дону, я освободил девушку от цепей и осторожно подняв, понёс на кровать. Спина бедняжки была исполосована кнутом и кровоточила, запястья и лодыжки имели следы ожогов.

Когда ваш покорный слуга опустил тело на мягкую перину, девушка вздрогнула и очнулась. Некоторое время она смотрела на меня, а потом… закричала.

Никогда в жизни не слышал такого пронзительного и отчаянного крика. Нет, правда, я даже на время оглох. Закрывать уши руками не помогало. Она кричала, распахнув в ужасе глаза и скорчившись в комок, а я как дурак лихорадочно думал, чтобы предпринять. И побыстрее, наверняка такой вопль услышали стражники на стене. Даже привычные к развлечениям своего герцога солдаты должны всполошится, а это означало, что они обратят внимание на решётку, что в свою очередь рушило к чёртовой матери все наши планы.

Ужас и страх плескался внутри её глаз, конечности сотрясала дрожь и было непонятно откуда в этом тщедушном тельце такая сила, выплёскивающая наружу мощный крик.

Вынув из внутреннего кармана Лизин браслет, с разноцветными буковками, я просто протянул его девушке. И знаете, сработало. Коровки, лошадки, свинки и курочки, чередующиеся с буквами русского алфавита и словом «Лиза» заставили её замолчать. Бедняжка выхватила вещь из моей руки и прижала к груди. Словно маленький зверёк.

Выглянув в окно, я увидел, что стражники со стены, с помощью алебард и протазанов приподняли решётку и выбежали во двор перед башней присоединившись к тем что должны были быть заняты выкрутасами Красавчика на подъёмном мосту. Эх, какой план рухнул.

Взглянув на замершую, на кровати девчонку, я набросил ей на плечи одеяло, а затем, взяв за воротник герцога вышвырнул его в окно. Чего уж теперь. Да и заслужил.

В осколках стекла, рубиновых каплях крови от порезов, щепках сломанной рамы, Дона рухнул на мостовую с двенадцатиметровой высоты. Ну, может чуть больше, чуть меньше.

И мне пора. Пока люди пялились на труп своего хозяина и растекающуюся по камням лужу крови, аз многогрешный, нащупав ремень «Бизона» перетащил его на грудь и, сняв предохранитель, четырежды выстрелил в замерших напротив меня стражников. Четыре выстрела, четыре трупа. Солдаты вздрогнули, в изумлении уставились на меня, а затем подняли руки вверх и встали на колени побросав свои железки. Неожиданно, прямо скажем.

Откуда-то выбежал Глор и Красавчик. Лица их были закрыты платками. Красавчик, смеясь глазами, свысока смотрел на стоящую на коленях шеренгу стражников, а вот Глор поступил глупо и необдуманно. Сбросив с лица платок, он попытался заслонить собой бывших сослуживцев. Впрочем…

– Не надо их убивать господин, пожалуйста! Достаточно крови.

– Они причастны к развлечениям герцога? – нахмурившись для виду, от чего стоящие на коленях скукожились от страха, спросил я.

– Нет! Они нет. Лейтенант и Кордс привозили ему девчонок! – уверял меня Глор показывая на трупы Доны и стражника у двери башни. Его бывшие товарищи согласно кивали головами в шлемах, чем напомнили мне китайских болванчиков.

Поставив оружие на предохранитель, я позволил ему свободно повиснуть на груди.

– Вы живы только благодаря Глору! Это понятно? – грозный взгляд на замерших вояк.

– Да господин!

– Мы поняли!

– Конечно.

– Простите нас.

Ну и всё в таком духе. Однако один из кричавших – плюгавый небритый мужичок, сказал другому:

– Это же барон Клейсбест. Господин Северного придела. Я его в Бокте видел

Нет, ну как так-то? Вся конспирация к чёртовой бабушке. Ладно, об этом будем думать потом. Всему своё время.

Удостоверившись в лояльности стражников, я отдал приказ Красавчику:

– Посади их на время куда-нибудь под замок и побыстрее.

– Я понял Полковник, – кивнул бандит и пронзительно засвистел, призывая своих подельников.

Поднимаясь по лестнице обратно в башню, я уже составлял план действий на завтрашний день. И серьёзное место в нём занимали гномы.

Почему я их всех не перестрелял? В общем-то, и не собирался. Зачем зря патроны тратить, да и не виновны они в невзгодах моей дочери. А все виновные… мертвы.

15. Трещина в стальном сердце

Я молча наблюдал как Власта осторожно, словно стеклянную, уложила в постель, чисто вымытую и расчёсанную девчонку и заботливо накрыв её лоскутным одеялом, покинула комнату.

– Пусть лампа горит, – тихо сказала она, прикрывая дверь. – Так ей будет не страшно. Я сама после убийства мужа целый год боялась спать в темноте.

Мне очень хотелось коснуться пальцами щеки и губ вдовы, я даже уже подумал протянуть руку… но в последний момент образумился. Это лишнее. У меня есть дела.

* * *

Когда стражники были надёжно заперты, Глор приставлен к заснувшей девчонке, а люди Красавчика с ним во главе отправлены хоронить мертвецов (да так чтобы с концами и ни одной живой душе), я приступил к тщательному обыску каморки Трура и кабинета герцога.

Что я искал? Искал я копию сопроводительного письма Доны для своего мажордома Иоганна Гулда, ведь именно он вместе с Максимом сопровождал мою дочь в Горланд. Ваш покорный слуга его искал и… нашёл.

В запертом сундуке герцога хранилось дюжина мешочков заполненных золотом, две дюжины серебра и пару с медью. В каморке лейтенанта монет почти не было, зато в ассортименте обнаружились кольца, золотые цепочки, серьги, перстни, браслеты и даже золотые зубы. Как они туда попали думаю объяснять было не надо.

Большую часть ценностей я загрузил к себе в фургон. Пару мешочков с золотом и драгоценности отдал Красавчику, два с серебром, терпевшим лишения стражникам. Как я уже неоднократно говорил ранее, жадность это грех, она настраивает людей друг против друга, делает их завистливыми, подозрительными и несговорчивыми. Зачем это надо? Щедрость же наоборот развязывает языки, либо смыкает уста надёжнее любых клятв.

Загрузив спящую девчонку в свою повозку, я, договорившись с моими подельниками о встрече, отправился к Власте.

Красавчику назначил аудиенцию на семь вечера, Глору на восемь. Послал гонца к Рофуру, тому самому, что Неистовый, с просьбой прибыть в девять. Куда? В лавку вдовы, конечно. Да простит она меня за такую наглость.

Увидев девушку, Власта, даже ничего не стала у меня спрашивать. Словно радетельная наседка она принялась кипятить воду, подбирать одежду для нежданной гостьи, гладить её, а та, очнувшись, тихо сидела и внимательно слушала ласковый голос вдовы.

Ничего особенного она ей не говорила, просто описывала свои действия, рассказывала о своём детстве, сокрушалась о её худобе. Однако это действовало. На меня кстати тоже. Спокойствие и уют жили в этом доме.

От хозяйки лавки я получил разрешение на приём гостей. Мне даже взбрело в голову, что женщина ожидала нечто подобное от меня. Или мне просто показалось?

Первыми явились гномы. Да, именно гномы. Оказывается, чтобы путешествовать вместе с ними, я – человек, должен был получить разрешение хирда – боевой дружины Железного клана. У них там всё было сложно и мой новый знакомец был чем-то вроде атамана у казаков избираемого своими боевыми товарищами. Шестеро представителей подземного народа разместились за крепким деревянным столом на кухне Власты. И как она только успела столько всего наготовить? Важные и высокомерные они взирали на всё свысока, но жрали так, что за ушами трещало.

Рофур разрешил мне присутствовать при их совещании, но попросил не вмешиваться и молчать. Не очень-то и хотелось. Я уже понял, что купить гномов было нельзя, запугивать чревато последствиями, а вот дружить с ними… в общем пусть решают.