Щека к щеке – горько-сладкий вкус,
Соверши преступление в твой мертвый час.
Это слишком свято – я хочу уступить,
Я хочу испытать это блаженство,
Но что-то подсказывает, что я должна сопротивляться…
Siouxsie and The Banshees, «Face to face».
Всего за каких-то пару дней, Билли стал всеобщим любимчиком клуба «Черная Кошка». Молодой, сексуальный, фигура отменная, манеры, и к тому же одинокий… С Алисой Билли серьезно поругался, и я невольно была тому свидетелем. Билли не стал выдумывать и врать, что находится не в стриптиз-клубе, и, чтобы Алиса перестала ему названивать, выложил ей правду без прикрас. Более того, Билли сообщил Алисе, что у него появилась другая пассия, и для пущей убедительности подозвал к телефону Руслану, чтобы та прямым текстом послала Алису куда подальше.
Представляю, как больно было Алисе всё это услышать. Но ведь и ее вина в том, что они расстались, есть. Билли семь долгих лет ее добивался. А она для него палец о палец не ударила.
Несмотря на то, что Билли, дабы расшевелить вялых танцовщиц стриптиза, пару раз вылезал на сцену, номер меня не впечатлил. Зрелище это, если исключить вмешательство Билли в обнаженный кордебалет, получилось суховатым. Чувственности в их движениях мне не хватило. Они как будто маршировали, забрасывая свои копыта на пилон, ни о какой пластичности тут и не слышали.
Я ожидала большего от танцовщиц со стажем, а от Билли вообще не ожидала того, как он посмел поступить с Алисой. Да и то, что он с Русланой шашни закрутит, оказалось для меня очень неприятной неожиданностью.
Полчаса Билли просидел со мной и Русланой за столиком, а потом ушился с ней куда-то. По всей видимости, надолго, что привело меня в бешенство.
Потерпев в одиночестве долгих пятнадцать минут, я, от тоски и грусти, совсем заскучала. Танец меня совсем не впечатлил, а скорее, оттолкнул от этого клуба в принципе. Кроме того, появились сомнения в профессионализме учителей, поскольку им не стыдно показывать такие недоработанные номера публике. Это всё равно, что хотеть романтическую эротику, а в итоге получить мерзкое извращённое порно.
Заказала я вторую банку пива и фисташек, будучи твёрдо уверенной в том, что ничем иным скрасить вечер уже не получится.
Но неожиданная просьба от незнакомой мне девушки, по всей видимости только что зашедшей в клуб, оживила меня и заинтересовала.
– Извините… Вас спрашивает мужчина на Хаммере. Он ждёт на улице.
Все же я не умру от скуки сегодня. Какая-то встряска меня точно ожидает и, надеюсь, веселенькая поездочка на Хаммере.
Я удивилась столь необычной новости, что меня спрашивают. Поначалу удивилась. А после предположила, что это мог быть Билли, и только он. Может, он сбежал от Русланы и хочет по-тихому со мной попрощаться? Всякое бывает…
– Кто меня спрашивает? – спросила у девушки сразу, пока она не ушла. – Как он выглядит?
– Высокий. Просит, чтобы вы срочно вышли к нему.
– Такой темненький, да? Похож на африканца немного…
Девушка кивком подтвердила мои предположения. Билли ждёт меня на улице. Почему он на Хаммере? У него ж Тойота спортивная, арендовал на днях, чтобы на своём броневике не привлекать внимание…
Пока я одевалась, чтобы выйти на улицу, в голову приходили всякие варианты того, что меня ожидает. Даже такое могло быть, что Билли запланировал провести ночь на расслабоне вместе с Русланой, а потому заказал машину с водителем. И позвал меня, чтобы… Ну просто так. Потому что он пришел со мной и не мог бросить меня на произвол судьбы, одну, в клубе среди пьяных ценителей голых танцев.
Надув губы и изображая обиду, что Билли слинял без пояснений, но в душе радуясь, что он все же вспомнил, что меня надо забрать и отвезти домой, так как сам меня сюда привел, я покинула клуб.
Челюсть самопроизвольно отвисла, стоило мне выйти на улицу.
У клуба стоял золотого цвета Хаммер лимузин. Пока я глазела на лимузин, задняя дверь откинулась наверх.
Первое, что я увидела – это огромнейший букет красных роз, с трудом пролезший в дверной проем. А уже после букета показался и тот, кто меня на самом деле ожидал увидеть.
Но, вопреки моим догадкам, это был не Билли, а Фархад. Он, весь такой красивый, нарядный, в элегантном черном костюме и белой рубашке с галстуком-бабочкой, вылез из салона лимузина и, отвесив легкий поклон с обворожительной улыбкой, медленным шагом направился ко мне.
Не веря тому, что это на самом деле происходит со мной сейчас, я потерла глаза и поморгала. Ничего не изменилось.
Фархад, между тем, подошел ко мне и, продолжая одарять улыбкой, остановился на расстоянии метра.
– Это тебе, Солнце. – Фархад застенчиво протянул мне букет. – Примешь от меня этот скромный подарок?
Я, буквально говоря, опешила.
– Сомневаюсь… Что смогу его взять.
Улыбнувшись Фархаду в ответ, я ляпнула первое, что пришло в голову. Пояснила, почему, чтобы Фархад не подумал, будто бы отказываюсь от цветов. Но его столь роскошный жест с великим размахом не оставил меня равнодушной.
– Как к нему подступиться? – рассмеявшись и испытывая неловкость, я попробовала обхватить букет, но, только дотронулась до руки Фархада, отпустила эту затею.
– Неудобно браться тебе? – спросил Фархад. – Большой слишком?
– Ничего-ничего! Как-нибудь дотащу… – мой взгляд прилип к букету невероятных размеров. Какие цветы шикарные, свежие, розочки все одна к одной, идеальные, будто только что сорванные… – Сколько их тут? Триста? Четыреста?
Фархад качнул головой.
– Не угадала. Пятьсот одна. Рассчитывал на тысяча одну, но они продавались только в корзине. Не купил, потому что хотел вручить тебе в руки. Но, похоже, можно было брать букет в два раза меньше…
Чтобы не расстраивать Фархада, я взвалила на себя букет и посмеялась с его наблюдения, что теперь я не смогу передвигаться самостоятельно, потому что видимость мне полностью загорожена. Зато аромат их меня опьянил с первых секунд.
Букет таких размеров был как раз кстати. Он служил своеобразной ширмой, загораживал от меня лицо Фархада, а потому я могла вести себя менее скованно.
– Какие красивые… Спасибо. Это лучшее завершение вечера.
– Завершение ли? – загадочно прищурился Фархад. – Вечер только начинается. Если согласишься, разумеется, провести его со мной. Там, – он повернулся к лимузину. – тебя ждут ещё подарки.
– В честь какого события подарки? – недоумевала я, краснея.
– Просто так. Захотелось сделать тебе что-нибудь приятное. Давно ведь ничего тебе не дарил. Аж стыдно стало как-то. Не выражаю свою любовь, а надо бы…
Вот оно что…
Фархад красивыми жестами подкупить меня вздумал. Ну что ж… У него это уже получается. Хочу того или нет, но понемногу начинаю оттаивать. Подкатил, понимаешь, на красивом лимузине, сам весь из себя шикарный и изысканный, и букет шикарный.
Что же ждет меня в салоне лимузина? Какие еще подарки Фархад приготовил?
Интерес, само собой, взял свое. Но предварительно я предупредила Фархада, что завтра мне нужно утром на работу. До утра гулять не смогу.
– Мы немного прокатимся. – вполне убедительно озвучил он. – В соседний городок махнем. Побродим по набережной, посмотрим на речку. И потом я отвезу тебя домой. Если ты против, соответственно приставать не буду. Просто хочу устроить тебе незабываемый вечер. Позволите, госпожа?
– Х-хорошо… – заикаясь, выдала я.
Ведь Фархад так уверенно это подал, что не оставил мне ни малейших сомнений сомневаться в его искренности.
Фархад взял букет, подождал, пока я размещусь в лимузине, выбрав место в середине салона, а после залез сам. Пол лимузина был устлан лепестками роз, салон украшен шарами и лентами.
– Ничего себе! Тысяча одну, говоришь… Пятьсот одна у меня. Тогда… А эти лепестки со скольких выдрал? – шутливо поинтересовалась.
– На самом деле, я был всерьёз настроен на тысяча одну. Потому что для нас с тобой эта цифра символична. Но корзина, в которую умещались все розы, мешала бы ходить по салону. Тут и так особо не развернуться.
Я огляделась по сторонам и пришла в изумление.
– Но я понял, что тебе хочется букет побольше. Глазки твои загорелись. Подарю скоро. С новосельем тебя как раз поздравлю. Когда определишься, где жить будешь.
Напротив меня, возле минибара, я узрела несколько пакетов с названиями известных брендов одежды и белья. Стеснительно поглядела на Фархада и, услышав «это все тебе, налетай, принялась разбирать подарки.
В пакетах я обнаружила всё то, что мечтала приобрести, те вещи, которые на протяжении нескольких месяцев кидала в корзину на официальных сайтах, но все не доходили руки оформить заказ. Под пакетами лежала аккуратно сложенная длинная черная шубка с серебристым отливом. Как раз та, которую я увидела на итальянском сайте, и та, в которую я влюбилась с первого взгляда. Шубку эту можно было не заказывать через интернет, а просто купить в Дубае, но кусачая цена в тридцать тысяч евро меня останавливала от совершения покупки.
Проверив этикетку и убедившись, что это та самая шубка и стоит она, на минуточку, больше двух с половиной миллионов рублей, у меня перехватило дыхание.
Я держу в руках такую шикарное великолепие… Это же целая квартира по стоимости… Я буду это носить! С удовольствием!
Гордо набросив на плечи два с половиной миллиона рублей, я испытала непередаваемый, ни с чем несравнимый экстаз. Мех шубки был ненавязчиво надушен моим любимым парфюмом, и я тут же запустила нос в воротник. Я навеки покорена этой красотой…
Мне было сейчас почти всё равно, что Фархад и за моим аккаунтом слежку ведет, а не только за моими передвижениями. Все же, он показал себя не с худшей стороны. А напротив, его слежка и последствия очень даже меня порадовали.
– Я в восторге… Честно… – едва сдерживая слезы, восторгалась я. – Я в таком восторге… Что слов нет…
– Ничего не говори. Просто наслаждайся.
Фархад подобрал еще несколько упаковок с подарками, которые я не заметила, поскольку одурела от шубы.
– Это надень сейчас. – он подал мне недостающие пакеты. – И вот это тоже… А это… – последним он протянул мне довольно увесистый сундучок в форме сердца. – так, маленький блестящий презент.
Я потрусила сундучок, внутри него забрякало. Значит, украшения в нем всё-таки. Его я оставила на потом. Сперва взялась перебирать то, что выбрал для меня Фархад на свой вкус.
В обувной коробке находились итальянские сапожки на каблуке, в пакете – платье черное длиной в пол, с рукавами-фонариками, глухое, без выреза, но явно от кутюр.
Не терпелось примерить все это.
– Прямо здесь переодеваться?
– Да. – Фархад кивнул в сторону закрытого окошка. – Водила тебя не видит.
Только сейчас я заметила, что мы давно как едем.
– А ты тоже не будешь видеть?
– Могу отвернуться. А могу и платье застегнуть. Тебе ведь неудобно будет самой…
Фархад повел себя как джентльмен. Он только и делал, что удивлял меня сегодня. Где его нарочитая наглость и грубые манеры? Куда делось это всё?
Натянув на себя облегающее изделие высокой моды, которое Фархад с легкостью застегнул сзади, обув сапоги, которые мало сказать, пришлись мне в пору – сидели словно влитые, я покрутилась перед Фархадом, принимая на свой счет его похвалу и комплименты, дорогие сердцу.
Каблук, хоть и высоковат для меня, но вообще не чувствовала. Удобно было в сапогах, как в тапочках.
Платье оказалось не очень скромным, оно выигрышно подчеркивало грудь, и, несмотря на закрытую область декольте, все там более чем выделялось, и в бедрах нескромно обтягивало, а к низу расширялось.
Далее я принялась разбирать содержимое сундучка с сокровищами. Я то предположила, что там украшения будут… Но чтобы в таком количестве… Настоящий пиратский сундук с сокровищами, на любой вкус и цвет. И золотые браслеты толщиной с два моих пальца, и украшенные бриллиантами, и серьги всякие разные, и подвески, и ожерелья. На все случаи жизни. Выбор на сегодня был непрост. Но я все же остановилась на длинных сережках-цепочках, браслете и паре колечек с камнями.
Фархад, все это время наблюдавший за тем, как я перебираю украшения, не проронил ни звука. Настырно пялился на меня, весь довольный. Похоже он был рад, что угодил мне с подарками. Наверное, переживал, вдруг что не понравится.
Когда я закончила собственные сборы, привела в порядок прическу и подправила макияж, Фархад подал мне бокал, который наполнил шампанским, а потом и себе налил.
Я смотрела на Фархада с удивлением. Что это с ним? Он же ярый противник алкоголя?
– За тебя. – Фархад пересел на мою сторону и предложил тост. – Чтобы глаза твои всегда сияли так, как сияют сейчас. Любовь моя. Вечная.
Хаммер за всю дорогу останавливался четыре раза. Если не считать вынужденных остановок на светофорах, а лишь те разы, когда двери салона открывались. Периодически нашу беседу ни о чем разбавляли музыканты, которых подбирали в хаотичной последовательности.
По мере приближения к городу, где у нас намечалась долгая остановка, я не могла оторваться от изучения Фархада. Слушала его голос, наблюдала за тем, как он сидит, как жестикулирует, и всё больше покорялась им, как мужчиной. Я понимала, что не зря он появился в моей жизни. И даже когда мы вышли и направились гулять по набережной, уже изрядно пьяненькие оба, я не могла перестать им восхищаться и желать его.
Ну точно же, он тот самый мужчина. Который мой принц. Моя вторая половинка. Он невероятен. Сама себе завидую, что такой мужчина обратил на меня внимание и полюбил. Он меня любит… Мне так повезло. Вот она, моя судьба. Как же ему идет костюм…
Прикусив губу, я остановилась. Фархад остановился тоже. Я придвинулась к нему близко и запрокинула голову.
– Ты меня думаешь целовать сегодня?
Фархад вместо ответа улыбнулся, взглянув мне в глаза. Так тепло и уютно, что я бы многое отдала за эту его улыбку.
– Простишь меня? Для начала…
Его слова проникли в душу. Конечно, я простила его вдруг, но не хотела, чтобы он догадался об этом так сразу.
– Целуй скорее. А я подумаю и решу, прощать тебя или нет.
– Поиграться хочешь? Я тоже хочу с тобой поиграться….
Фархад впился в меня поцелуем, а я в него еще сильнее. То ли мне показалось, то ли хотелось так думать, но у нас обоих закружилась голова от того, что опьянялись страстью друг друга.
До Хаммера возвращаться далеко, а я хочу Фархада сильно. И он тоже хочет меня. С тех мгновений, как мы начали целоваться, я чувствовала, как его член стоит колом.
– Может, кусты займем? Никого вроде не идет… – предложив ему достаточно смелый вариант, я поглядела по обеим сторонам. Набережная пуста.
– Не пристало нам с тобой по кустам лазить. – сладко шептал он в ответ. – Осталось одно важное мероприятие. Кстати, как тебе сегодняшний стриптиз?
– Не очень. Никак. Надеялась увидеть нечто особенное, что-то для себя почерпнуть… А там галимый примитив. Даже не возбудило.
Я уже отпустила ситуацию, что Фархад знает обо мне все, каждый мой шаг и каждый тык в поисковом браузере. Я твердо решила оставить эти мысли на потом, сегодня же не собиралась омрачать себе и ему вечер, который и впрямь поистине волшебный. И мой волшебник рядом, любимый и такой желанный. Ну и пусть Фархад знает обо мне – меня так возбуждает, что он всесильный, всемогущий и всезнающий. И без того он меня очень возбуждает, ведь рядом с ним я маленькая и беспомощная, а он такой здоровенный, высоченный и мускулистый самец, от которого веет сексом и страстью…
– Все еще хочешь увидеть нечто особенное? – задал он вопрос шёпотом.
Фархад ведет меня на стриптиз? Он точно в своем уме?
Не переставая удивляться, я поглядела на него в ожидании.
Фархад указал в сторону реки.
– Вон на том лайнере проходит закрытая вечеринка. У меня имеются два приглашения. Лайнер через пять минут отплывает. Прогулка займет три часа. К утру будем дома. Поедем?
Я согласилась не раздумывая.
Куда деваться? Раз Фархад хочет провести вечер так, то и я не против. Только, насколько будет мне все равно, если он будет смотреть на стриптизерш? Вряд ли высижу спокойно.
***
Вечеринка на лайнере началась с файер-шоу на открытой палубе. Факиры и девочки-глотательницы огня, разодетые в костюмы из металла и кожи, умело управлялись с факелами, и я не переставала восхищаться их талантами.
Немного понаблюдав за шоу, мы с Фархадом, и малочисленная группа приглашенных, состоящая в основном из индусов, переместились в закрытый зал со столами, ломившимися от угощений.
Чтобы трапеза не показалась скучной, в зал тут же выбежали танцовщицы в восточных костюмах и невероятно сексуальные акробатки.
На десерт, когда вынесли сладкое, в зал вышла невероятно привлекательная брюнетка в белом, вся в камнях и шелках. На голове у нее был поднос, на нем свечки.
Танцовщица и её немаленькая грудь в тесном лифе, полностью покрытом камнями так плотно, что создавалось ощущение, будто лифа того нет вовсе, а камни просто наклеены на тело, и белые шелковые шаровары с разрезами по бокам, восхитила присутствующих.
Вопреки моим предположениям, что будет именно так, Фархад не пялился на танцовщиц. Даже тогда не повернулся, когда я испугалась, что поднос со свечами плохо закреплен на ее голове и вот-вот упадет на пол. Это обстоятельство, что Фархаду всё равно на всех женщин, очень возвышало меня среди других, придавало уверенность в собственной значимости и для него, в частности. Но прежде всего, для себя.
Фархад не обращал внимание ни на одну из танцовщиц, он вообще от меня не отворачивался. Не сводил с меня своих влюбленных глаз ни на секунду. Я же периодически отвлекалась, восхищаясь красотой движений гибких девушек, творящих на сцене нечто невероятное. Особенно последней. К ней бы я приревновала. Но Фархад не дал мне повода.
Пластичность последней танцовщицы меня покорила и вызвала зависть. Появился стимул и самой попытаться стать такой же гибкой. Со второй половины представления, когда барабаны ускорились, я не могла отвлечься от наблюдения за танцем – как завороженная приклеилась глазами и не отпустила, пока танцовщица не покинула сцену.
А после, выпив чтоб немного попустило возбуждение, я приняла предложение Фархада потанцевать с ним под романтичный медлячок.
Под конец шоу, ближе к утру, запела девушка скрипачка.
Мы с Фархадом выбрали диванчик вдали от всех, чтобы пропустить одну песню и отдохнуть. На этом волшебная ночь закончилась. Облокотившись на Фархада, я размеренно глядела на скрипачку, воспроизводящую чудеса своим голосом и талантом обращаться с музыкальными инструментами, напевала под нос мелодию. Вроде не планировала, но отрубилась намертво. Усталость взяла своё.
***
Прикосновение губ к соскам привело меня из состояния наркотического полета в полуосознанность происходящего.
Проснулась я в слишком удобной кровати. Каюту не качало. Значит, я не в каюте?
Приняла сидячее положение и огляделась по сторонам. Спальня казалась мне знакомой. Где это я? Неужели в… квартире Амирхана???
– Доброе утро.
Фархад тут как тут. Показался в дверном проеме с подносом в руке.
Я в недоумении поглядела на него, затем на интерьер комнаты. Страх меня сковал, неприятные воспоминания полезли в голову.
– Кофе в постель?
Я попыталась вести себя непринужденно. Но мои поджилки начали потряхивать сами по себе.
– Всё, как ты любишь.
– С кардамоном?
– А как же…
Я любезно кивнула Фархаду в знак благодарности и взяла чашку кофе. Отпив немного, я ощутила любимый вкус кофе, который так умеет готовить только Фархад. Но утро априори не могло быть добрым.
Фархад прилег рядом со мной. Но он не стал брать кофе с подноса. Он продолжал на меня смотреть, словно привороженный. Судя по его взгляду, между нами что-то было этой ночью. Но я ничего не помнила. Хотя нельзя сказать, что я много выпила. Странно.
– Сколько времени?
Чувствуя, что молниеносно краснею от его прямолинейного, настойчивого и страстного взгляда, в котором запросто можно было прочесть желание продолжать, я поинтересовалась о важном. За окном давно рассвело. Солнце даже светило.
– Одиннадцатый час. Пятнадцать минут одиннадцатого.
– Я же опоздала. Мне же на работу к восьми надо было…
Поставив чашку обратно на поднос, я встрепенулась, ища глазами свою одежду. Ведь под одеялом я была голая.
– Ничего. Денек прогуляешь.
– Я не могу прогулять… Где моя одежда?
– Платье вечернее вон, на кресле. А старую одежду ты выбросила за борт.
Мои глаза округлились.
– Почему я этого не помню? Что было ночью?
– Много чего было. Всего и не расскажешь. Показывать надо. – Фархад игриво дернул бровью и ухмыльнулся. – Иначе ты мне не поверишь.
– Ладно. В платье пойду. На работе переоденусь.
– Вечером увидимся?
– Вечером?..
Что следует ему ответить?
– Ну да. Помогу тебе с подарками. Ты ж их не донесешь сама. Или… ко мне переедешь?
– Сюда прям переехать?
Это место вызывало во мне негатив. Лишь потому что напоминало о тех событиях, которые не хотелось вспоминать. Я не смогу здесь находиться.
Фархад не отстал бы от меня, но ему кто-то позвонил. Телефон завибрировал где-то в моих ногах. Мы оба взялись ощупывать одеяло, но я нашла телефон первая.
– «Мардж» тебя хочет. – выразив недовольство, я демонстративно отвернулась и протянула ему телефон.
Мардж ему названивает? Что ей нужно? Мардж…
Фархад, получив телефон, сбросил звонок. И это правильное действие, как ни странно, не помогло сохранить между нами былой эмоциональный баланс. Меня прорвало. То ли от ревности, то ли от злости, что эта Мардж даже в спальне нам побыть вдвоем не дает.
– Ты с ней общаешься? После всего, что она сделала? – заносчиво поинтересовалась я, воспылав намеренностью рассказать правду о ней здесь и сейчас.
Фархад пожал плечами с таким видом, будто не понимает, за что я испытываю к ней ненависть.
– Что она сделала, объясни. Тебе что-то сделала? Ты всё волнуешься о том, что случилось между вами у матери моей?
– Нет, дорогой мой Фархадушка. – злобно фыркнула я, не поворачиваясь. – Не об этом. Я о том, что ты продолжаешь дружить с той и доверять еще одного своего ребенка той, которая убила одного твоего ребенка.
– Еще раз. Слишком много оборотов. – Фархад скривился, пытаясь понять то, что я сказала.
– Не буду повторять. Мне противно и неясно, почему ты продолжаешь якшаться с ней. Чем она отличается от тех из гарема, которые оставили детей и поплатились за это? Как ты их разграничиваешь? Одних ты калечил, других ненавидишь, а ей с рук все сходит? С ее рук, которыми она лично вырезала из себя твоего ребенка, все сошло? И она после этого стала твоей коллегой?
Фархад перевел дыхание и поднялся с кровати.
– Дилияр! Подойди сюда!
О нет… и Билли здесь… Получается, я только что подставила Билли. Из-за ненависти к ней. Сейчас пострадает невиновный…
– Я не одета! – поторопилась я ляпнуть. – Пускай не заходит сюда!
– Ничего, прикроешься. Дилияр!
– Он тут не причем! Я сама обо всем узнала!
Фархад нахмурился.
– Допустим, ты залезла туда, куда не нужно, и узнала, что Ахмед мой сын. Но насчет аборта не знал даже я. Так что не пытайся его выгородить сейчас.
– Доброе…
Билли со стуком вошел и, взглянув на меня с претензией, вопрошающе поглядел на брата.
– Слышал всё, что она сказала? – строго обратился к нему Фархад, обвиняя в том, что он подслушивал.
– Не всё. Но… – Билли развёл руками. – Она очень громко говорила.
Фархад резко подскочил к Билли и взялся бросаться претензиями.
– Как это понимать, Дилияр? О каком аборте речь? Когда?
– Фархад… – Билли не намеревался скандалить, а потому говорил спокойно. – Может, без нее это обсудим?
– Нет! – рявкнул Фархад. – Что за чушь она несет? Мардж стерильная. Как она могла забеременеть?
– Не веришь мне? Ну верь ей! – вмешалась я в их разговор, давая понять, что я на стороне Билли. – А про меня забудь в таком случае!
– Было, Фархад. – подтвердил Билли так же спокойно.
– Когда? – Фархад злился, но стоял ко мне спиной.
– А что? Много раз с ней было, что ты не можешь вспомнить наверняка? – возмутилась я, накаляя ситуацию. – Вот ты и попался на измене! Сам же признался, что было!
– Ну было! – Фархад обернулся. – И что с того?
– Всё, я ухожу. – взбесившись, я вскочила с кровати.
– Да с чего бы? – Фархад опередил меня, схватив с кресла платье, не давая мне одеваться. – Хер ты куда уйдешь!
– Фархад, стой! – Билли взял его за плечи, преграждая дорогу. – Отпусти. Пускай идет. Не делай хуже. Выдохни.
Пользуясь моментом, я отобрала платье, быстро оделась, наплевав на то, что в комнате двое стоит и видят меня в чем мать родила, а затем выскочила ланью из спальни.
– Катя… Катя!
Фархад же перегородил дверь, упорно не желая делать так, как я хочу.
– Выпусти. Послушай своего брата. Он дело говорит.
– Кать…
– Дай пройти, Фархад.
– Вечером встретимся? Буду ждать, когда ты освободишься. Нужно поговорить спокойно. Мне и тебе. Вдвоем. Да?
Я нервно помотала головой.
– Посмотрим, Фархад.
– Не-е-е-т. Я не выпущу тебя отсюда, пока не дашь обещание, что вечером мы увидимся.
– Вечером. Я позвоню.
Фархад, поверив мне на слово, открыл дверь.
Я вышла из квартиры и сразу же, только оказалась на лестнице, достала телефон и сбросила его с пролета.
Нет больше телефона, а вместе с ним возможности следить за мной.
Все на работе оценили мою шубу и платье, в котором пришла от безвыходности. Драгоценности, так и надетые на мне с вечера, я сняла по пути и убрала в карман шубы.
Конечно, только самый ленивый не спросил, что за поклонник у меня появился, который дарит шубы и за какие заслуги.
Большинство девочек, знающих мою историю с мужем, догадались, кто одаривает меня. Но ради прикола они поддержали шутки нашей уборщицы, которая первая увидела меня в дверях и развезла животрепещущий монолог.
– И чем ты мужа Дубайского привлекла? Даже тесто замешивать не умела, когда к нам пришла. Мы тебя всему учили с азов…
– Красивыми глазками его взяла. Не иначе. И не только глазками. – ответила я грубо, стараясь не выдавать настоящих эмоций.
– А вы бы не завидовали, Клавдия Семеновна…
Гаяне взялась ставить уборщицу на место.
– Получше бы за клиентами прибирались. А то вон, поглядите на третий столик. Утром двое покушали. Крошки так и лежат. Обратите внимание на это.
После того, как заткнула уборщицу за пояс, Гаяне провела меня в раздевалку и показала, где стоит мой чемодан. Она принесла его и спрятала под столом, прикрыв клетчатыми сумками, чтобы у коллег не возникало лишних вопросов наподобие тех, которые уже возникли сегодня.
– Надень что-нибудь попроще. Не давай людям повода злобствовать и завидовать. – дала Гаяне напоследок очень дельный совет.
Пока я разбирала чемодан, Руслана зашла в раздевалку, которая служила и обеденной для работников, и местом, где проводили перерыв. Она сегодня уволилась, с утра написала заявление. Но видимо, до обеда ждала, когда Роза Робертовна подпишет все бумаги.
Потрясая трудовой книжкой, счастливая Руслана переступила порог раздевалки.
– Всё. Отмучилась. Завтра я официально работаю в «Черной Кошке». Роза хотела две недели меня промурыжить, но я выбила из неё согласие.
– Поздравляю.
Руслана, судя по её хитрому взгляду, зашла сюда не только для того, чтобы похвастаться.
– Видела, как ты садилась в Хаммер к мужику с букетом. Это и есть твой муж-тиран из Дубая?
– Да. – мне пришлось признаться. – Это и есть мой муж.
Что скрывать? Все равно это не такая уж тайна. По неосознанной глупости, с дуру много чего про Фархада растрепала. Надеялась, что коллеги мои в лицо его не увидят. Но поскольку Фархад уже засветился, то и отнекиваться не стоит.
– Ну так как? Мы с тобой не договорили. Ты обещала дать телефон Шайтана и до сих пор не дала.
Руслана заладила за своё, выбивая из меня то, что ей было нужно.
– Я не обещала. Я говорила, что спрошу, хочет ли он, чтобы я раздавала его номер всем желающим. Но я не спросила. Занята была. Сегодня спрошу, если получится.
– На просьбу подруги ты не нашла минутку? – Руслана презренно хмыкнула. – А что если покажу твоему мужу видео, где ты отплясываешь с Шайтаном?
– Показывай, что хочешь. – я хмуро скосила брови. Нашлась очередная шантажистка… – А вообще, подружка… Ни с того края ты зашла. Шайтан не прочь с тобой замутить. Был. Но теперь я предупрежу его, кто ты есть на самом деле и какими способами выбиваешь то, что нужно.
Я намеренно солгала, чтобы Руслана почувствовала, как села в лужу, а я осталась на высоте. Это ведь ни с чем несравнимое чувство победы.
Руслана сперва застопорилась. В ее сознании явно произошёл диссонанс. Шантаж ее провалился, она опозорилась, показав себя не с лучшей стороны, да еще и Билли теперь ей вероятно не светит.
Если честно, я не видела рядом с Билли Руслану, а потому намеренно не подводила их общения. Если Билли кутит с ней, но при этом не дал номер телефона, значит, ему она не нужна.
Руслана молчала, наблюдая как я переодеваюсь в повседневную одежду.
Я думала, она постоит немного и уйдет так же молча. Но Руслана выкрутилась. Взялась шантажировать меня по-серьезному.
– Они братья. Билли и твой муж.
– Да.
И этот факт я скрывать не стала. Не подумав о том, что правда может обернуться против меня.
– Странно всё это, Катя. – завела Руслана. – Ты прилетела в нашу сраную местность из Дубая, чтобы устроиться на работу в столовку. С тобой приехали из Дубая муж твой и его брат. Два брата. Подозрительно похожие на двух братьев-преступников, которые обстреляли кортеж Консула. Кстати, тоже в Дубае. Братья-террористы, которые решили укрыться здесь, в нашем городе. Тебе не кажется, что чем-то попахивает в воздухе? Ложью, кажется… А может, и пожизненным заключением?
Я конечно, имела представление, что преступников-братьев ищут все на планете. Но всегда пролистывала эти новости, считая, что данная информация мне не нужна. Как же я ошибалась…
– Не в курсе, что их лица обнародовали? – Руслана удивилась. – Для тебя это неожиданность? Не думай, что я буду заниматься укрывательством международных преступников, Катя.
Я достала из сумки телефон, новый, потому что старый разгрохала сегодня же, и чуть не совершила очередную ошибку. Мне нельзя светиться, иначе зачем было от того телефона избавляться.
Но и с Билли я просто обязана была поговорить.
– Дай позвонить. – потребовала я, едва не плача. – Срочно надо. У меня денег на счете нет.
Руслана дала мне свой телефон. Я внесла номер Билли, затем закрылась в туалете и позвонила ему.
– Почему не сказал, что вас объявили в розыск? – шепотом ругалась я, чтобы меня не услышали посторонние личности, которые могли околачиваться мимо туалета. – Фархад то понятно, почему. Но ты почему не сказал мне о столь важном? Это же не шутки, Билли…
– Кать… Это наши с братом проблемы. Не лезь сюда. Мы сами разберемся.
– Вы хоть… Прячетесь? – голос мой дрогнул.
Значит, Руслана сказала правду.
Теперь я снова вся на нервах и в переживаниях.
Таких, как они и с Фархадом, невозможно загримировать и спрятать. Они оба слишком заметные.
Билли, вопреки всему, усмехнулся.
– Мы невидимы. Не переживай. Эти заботы не должны тебя волновать…
– Как же… Это из-за меня вы теперь… В розыске…
– Не плачь, Звезда. Лучше объясни, почему телефон твой лежит на лестничной клетке? Ты выронила его?
– Нарочно разбила. Чтобы Фархад перестал следить за мной.
– Кать… Ты пойми, это не его блажь, а способ защитить тебя в случае чего. Фархад не какой-то там псих, который сутками следит, куда ты ходишь. Вы оба не из простых людей. Должна понимать, что у него есть враги, которые могут добраться до тебя и потом его шантажировать. Это в лучшем случае, а в худшем – грохнут тебя или в рабство отправят. Ты для всех легкая добыча. Фархада нет сейчас. Но вечером он встретит тебя на остановке. Передаст новый телефон, а там разберётесь…
– Не нужно.
– Не хочешь его видеть, тогда я приду и передам. Но это не вопрос хочу не хочу. Это требование твоей же безопасности. С чьего номера мне звонишь? Это твой новый?
– Нет. Это Русланы. Она сказала, что узнала вас по новостям. Она шантажировать меня вздумала.
Билли ненадолго смолк. Но попросил меня пока не отключаться.
Я ждала и ждала.
– Дай ей все, что она захочет. – посоветовавшись, Билли снова вернулся к разговору. – Не мелочись.
Всё слишком серьезно. Руслана может потопить их.
Расстроенная, я вернулась в раздевалку. Руслана ждала меня там.
– Долго тебя не было. Позвонила?
– Да. Там есть номер его. Кого ты просила. – набравшись смелости, я заговорила шепотом. – Что ты хочешь за молчание?
Руслана окинула меня взглядом превосходства.
– Что у тебя есть? Кроме шубы и платья.
– Золото.
Я вывернула карманы и показала ей драгоценности. Руслана охотно сложила их в свою сумочку.
– И шубу тоже. Номер ты скинула… Теперь всё по-честному.
С шубой оказалось расставаться тяжелее всего. Но никакая шуба не стояла в одном ряду по значимости с теми людьми, кто мне близок.
Я всё отдала. И даже платье.
Руслана ушла довольная и поклялась молчать. Я же, закрыв дверь плотно, дала выход своим эмоциям и наконец расплакалась.
Фархада и Билли разыскивают по моей вине. Их поймают. Это вопрос времени. Вот почему они здесь. Вот почему Билли выбрал жизнь здесь и копеечную работу. Вот почему Фархад здесь, а дети у его матери. Их ищет полиция…
Пока я сокрушалась, одна из коллег заглянула в раздевалку.
– Ты чего плачешь? Обидел кто?
Я покачала головой и, утерев слезы, покинула раздевалку. Умывшись, я более-менее привела себя в чувства.
Пора бы взять себя в руки и выйти работать. Надо держаться. А то почти полдня прошло, я до сих пор не приступила к рабочим обязанностям.
В зале не было посетителей. Коллеги сидели без дела.
– Кать, побудешь тут? – попросила Гаяне. – Последишь за кассой? Мы пойдем покушаем.
– Да, конечно. Иди, я обслужу если кто зайдет.
Я взяла тряпку и пошла вытирать со столов, до которых никак не дойдет уборщица. Хоть чем-то займусь, пока нет посетителей.
Стук в окно испугал меня. Я прервалась, поглядев на гостя.
Женщина, вся грязная, в отрепьях, прислонившись к стеклу, уставилась на меня.
Бомжиха та самая пришла. Которую мы обязаны подкармливать и которую я увидела впервые. Лично мне она ведьму напомнила.
Сегодня участь выносить ей пакет досталась мне. Где стоял пакет, я знала. Потому я кивнула бомжихе, взяла пакет и вышла из кафе.
Бомжиха дожидалась у двери.
– Вот, возьмите. – я сразу всучила ей пакет и попыталась быстро зайти обратно.
Но бомжиха, не поблагодарив даже, вдруг назвала меня по имени.
– Тебя же Катей звать? – переспросила она.
– Да. Я Катя. – решив, что кто-то из девчонок сболтнул, что в кафе появился новый работник, я не придала этому должного значения.
– Фамилию свою оставила или Фархада взяла? Ткачева ты или Башар?
Я выпучила на нее глаза.
– Мы разве знакомы?
Женщину ту немолодую, с нордическими чертами лица, невысокого роста, в пуховом платке на голове, полностью закрывавшем волосы, я видела впервые. Иначе бы определенно запомнила ее облик. Довольно странный для бомжихи. Вроде бы и грязная, и в лохмотьях. Но лицо ее, хоть и пропитое, выглядело неестественно гладким и каким-то… загорелым для разгара зимы. Как и губы, которые явно не были столь пухлыми от природы. Судя по цвету бровей и глаз, я предположила, что женщина эта была блондинкой.
Я точно не знаю ее.
– Фархада знаю. – заговорила она, определив мой вопрос. – Он лишил меня семьи. Осталась я ни с чем, потеряла дочь свою единственную. Он ее изувечил, а после убил. Жестоко убил. Понимаю, Фархад руководствовался тем, что доброе дел делает. Ради нее старался. Избавив ее от мучений и рабства. Но добрыми делами вымощена дорога в ад. Прошло много лет, а я до сих пор не могу смириться с тем, что моей дочки нет в живых. Все жду, что она вернется домой…
Меньше всего на свете я хотела бы столкнуться с жертвами из темного прошлого Фархада.
Эта женщина показалась мне искренней. Она выразила свою боль мне, постороннему для нее человеку. Она потеряла дочь, в чем обвиняла Фархада.
Я не исключала, что это правда. Ее дочь действительно могла находиться в адской мясорубке под названием «Иллюзия». Какой резон ей было лгать мне?
– Мне жаль, что так вышло. Правда. – если я могла как-то исправить ситуацию, либо повернуть время вспять, я бы это сделала. – Как звали вашу дочь?
– Я знаю, что моя внучка живет с тобой. Дай мне ее увидеть. Она была всем для меня. Пока ее не забрали.
Без лишних имен было очевидно, что женщина та говорит об Олесе.
– Я бы с радостью вам помогла… Аврора со мной не живет. Я бы и сама хотела ее увидеть. Но Фархад запретил ей со мной общаться. Может вам по хозяйству помочь? Дома прибраться…Или с продуктами? У меня денег не так много, но я могла бы выкроить для вас немного…
– Нет. Помощи не нужно. Скажи, где Аврора? Как ее найти? Есть ее телефон у тебя?
– Телефона у меня нет. Сегодня только потеряла. Как назло… Там остались все контакты… Живет она… Я не знаю. Фархад не дает мне видеться с ней.
– Он все тот же надменный гад. Неисправимый, ему чужды человеческие чувства. Знаешь, из-за кого он растерял все человечное, что в нем было? Любовь его первая была, и та была безответная. Айша.
Я опустила взгляд.
– Конечно, ты не знала. – продолжала женщина. – Он о таких вещах не сказал бы никогда. Тем более тебе, тебе, его личной зверушке. Которую поработил и держит возле себя ради развлечения.
– Что вы знаете о ней?
– Фархад бегал за ней долго, но она всячески отказывалась идти за него замуж. Безответная любовь выжрала в нем всё хорошее. Представь, как он злился, получая от нее отказы, и при этом встречая ее на улице.
– Айша жила в этом городе?
Я была неприятно удивлена, но не потеряла дар речи. Фархад же когда-то меня называл Айшой, в честь своей первой любви. Да, мне очень скверно, что он имя это не с потолка взял, и изначально не видел во мне индивидуальности, но прошлого не исправить. Главное, что сейчас Фархад оставил эту затею и стал называть меня по имени.
Женщина кивнула.
– Живет. Она никуда не делась. Даже знаю, где она работает. Хочешь увидеть её? Ту, из-за которой Фархад не видит в тебе человека? Для него лишь она человеком была, а остальные бабы животные. Он над всеми измывался и будет продолжать это делать. Слышала, что в городе девушки пропадают? Так вот… Присмотрись за своим мужем. Последи, чистым ли приходит домой вечерами. Или бежит от крови отмываться. Показать тебе Айшу?
– Может быть. Но это будет накладно. Я не могу отпроситься с работы….
– Тебе не придется отпрашиваться. Просто возьми и обернись. Посмотри на витрину. Видишь её?
Я оглянулась и не поняла намёка. В зал кафе как раз вошла Роза Робертовна.
– Я вижу только… Мою начальницу. Розу Робертовну.
– Нет, ты видишь Айшу. Она сменила имя и полностью абстрагировалась от будущего, которое ей предначертано. Чтобы Фархад ее оставил в покое. Он был болен ею до такой степени, что намеревался сжигать города до тех пор, пока она не согласится на его предложение руки и сердца.
Моя начальница и есть Айша?…
За ней Фархад, безумно влюбленный, бегал годами? Именно ее видел во мне Фархад? Или он сам себя сдерживал таким образом, дав мне имя возлюбленной, которую считал единственным человеком?
– Айша поступила мудро. Она выбрала одиночество. Своё дело открыла. Лаваш печет и горя на знает. Никто ей не нужен. Детей нет, зато много племянников. И Аврора её знает. Спроси её, если мне не веришь, кто такая тетя Айша.
Роза Робертовна, или Айша, завидев нас и изменившись в лице, вышла из кафе и поравнялась с нами.
– Чего-то не досчиталась, Амира? – скрестив руки на груди, грубо поинтересовалась она у женщины. – Там столько, сколько и всегда.
– Уже ухожу. И, Катя… Подумай насчет всего. Пищи для размышлений у тебя предостаточно.
Женщина, которую звали Амира, помахала Розе Робертовне рукой и, не спеша дойдя до угла, завернула за него.
– Не бери в голову, что она сказала. Эта женщина сумасшедшая и подлая. Больше к ней не выходи.
Роза Робертовна, дабы оказать поддержку, взяла меня за плечи и потерла их, чтобы я согрелась. От ее прикосновений меня будто током прошибло.
Для меня весь мир перевернулся с ног на голову в тот момент, когда я узнала, на кого работаю, и как тесен этот перевернутый мир.
Вот почему мать Олеси приходит сюда, и Роза «Айша» Робертовна «отстегивает» ей, пряча взятку среди продуктов питания. Взятку за то, что сделал Фархад, которого она когда-то забраковала.
– Вы слышали, о чем она говорила? – я посмотрела Розе Робертовне в глаза, чтобы не пропустить, станет ли она юлить.
– Нет, не слышала. Она никогда не говорит ничего хорошего. Все ей должны, все во всем виноваты. Не принимай её слова близко к сердцу. Для нее это способ заработать. Танцует на костях дочери, до которой дела ей не было никогда…. Никто ни в чем не виноват. Пойдем, а то простудишься… Амира того не стоит, чтобы на нее здоровье свое тратить.
Роза Робертовна заботливо завела меня в кафе, и я не стала противиться. Я не могла злиться на эту добрую женщину, хоть и заимела представление, почему она так среагировала при первой нашей встрече и почему выделяла меня среди остальных работников.
– Прости меня, Фархад! Ну прости, проклятую! Пусть Аллах меня покарает! Но ты будь снисходителен! На тот момент я не могла оставить ребенка! Мне никогда не справиться с этой болью! Но не отбирай у меня Ахмеда! Он мне как родной!
Марджана не своим голосом ревела в трубку на протяжении длительного времени. С перерывами мы с ней общались, если брать в целом, битый час, если не больше.
Я же был неумолим. Никакие её слова не трогали меня, так как не видел ни малейшего оправдания её дичайшему поступку.
– Нет, Мардж. – говорил ей в сотый раз. – Ты не оправдала моё доверие. Забудь об Ахмеде. Больше ты его не увидишь. Не вздумай появляться в его жизни впредь. И в моей жизни тоже. Для меня ты умерла, как и тот ребёнок.
В очередной раз я первый закончил разговор. И Марджана в очередной раз перезвонила.
Как же трудно выяснять с бабами отношения…
Тут и Дилияр с Катей по телефону общался в другой комнате, а я всё, что они обсудили, прослушал. Единственное, что успело дойти до ушей, так это что среди «лавашников», в теории мирных, но встретивших меня с шашками наголо, затесался засланный казачок из Кобринского войска. Эта мадам по имени Руслана подобралась к Кате слишком близко и взялась шантажировать её, что сдаст полиции информацию о нас с Дилияром.
Но нам с братом сей поворот сюжета был не страшен. Откупимся в любом случае. Вызывало опаску то, что Катю мы несознательно, но ввязали в эту войну, и теперь она, по собственной глупости и недальновидности, упорно отдаляется от меня в сторону врага, который спит и видит, как меня достать за живое. Катя не знает всех подводных течений, и никак не сказать ей, что мы снова в «Иллюзии», так ею нелюбимой, что она слово это возненавидела. Мало того, что мы все тут, теперь стоим по другую сторону баррикад, защищая границы от вторжения захватчиков, грезящих сотворить хаос в стране.
А захватчики эти взялись вторгаться часто.
Боюсь, серьёзно пострадает и простой народ. Кобрина вывела войска на улицы города сразу после того, как произошло столкновение между мной и «лавашниками». Она надеялась меня подставить и выдать бесчинства подневольных ей психопатов за мои проделки. Но ее намерения всё же удалось купировать, а действия пресечь на корню. Поскольку Казбек – мастер по технике, он без труда вычислил их планы и передал мне координаты предстоящего вооруженного восстания. Жаль только, что Кобрина решила мериться достоинствами в открытую. Жаль, в первую очередь, людей, которые могут оказаться в ненужном месте и в ненужное время. Многие могут выйти в магазин и умереть. А могут и в домах сидеть, а им снаряд прилетит.
Жаль, что Кобрина не соблюдает элементарных правил поведения в обществе, да еще и выдает свои стратегии под моим именем, разжигая у остальных кланов ненависть ко мне. У меня ее жалкие попытки меня опорочить вызывают лишь немного сочувствия, а в остальном сугубо желание поскорее расправиться с ней и её республикой.
Я должен поговорить с Катей сегодня. И рассказать, чего ей стоит опасаться и кого. За «Иллюзию» и за то, что я главный и единственный, пока умолчу, а вот насчет Кобриной и «Черной Кошки», Кате стоит знать. Это пока что первоочередное знание, которое я должен донести до Кати, и чем скорее, тем будет лучше для всех.
Дальше поведаю ей о той, на кого она работает сейчас и стоит ли ей работать там, если смогу придумать, как преподнести это получше. И после, в самом конце, когда Катя будет податлива и готова для инноваций, попробую подменить понятия, преподнеся информацию, что в «Иллюзии» заключается всеобщее спасение. Так тому и быть.
*** Катерина
В клубе я не появлялась. Друзья мои и вовсе перевелись. Обращаться за помощью было не к кому. На улице зимой не прожить. Оставалось ночевать в кафе, потому что негде было, кроме как там.
Кафе служило единственным пристанищем в городе, где я чувствовала себя в безопасности. Благо, меня отсюда не гнали. Потому что не подозревали, что я уже третью ночь подряд в буквальном смысле слова живу на работе.
Я солгала Фархаду и Билли, который сказал, что будет ждать меня на остановке три дня назад, и не пришла. Вечером встречи не состоялось. Я не пошла на остановку, не вернулась в квартиру сестры Алисы, в тот же вечер сообщив Алисе, что освободила помещение насовсем. Придумала байку, что уезжаю из города, заведомо уверенная в том, что Билли она не сболтнет.
Если бы Алиса не была с Билли поругана, а тот, со злости не сболтнул бы Фархаду о моем новом номере телефона. Но пока они в ссоре, я могу не бояться, что Фархад позвонит.
Три дня он меня не беспокоил, и Билли тоже о себе не напоминал. Но при этом я не могла позвонить Авроре и Фатиме. Руки были связаны. Я понимала, что надо что-то решать с жильем, пока меня не засекли, но возможностей пока не появилось.
По воле случая, я не смогла долго скрывать тот факт, что не ухожу домой. Роза Робертовна на четвертый день застукала меня спящей на диване в ее кабинете. В раздевалке были только пластиковые стулья, на которых спать невозможно. Если бы не то, что диван имелся только в ее кабинете, я бы ни за что туда не вошла. И не сгорела бы со стыда, как это случилось сейчас.
– Кать, что это значит? – ее громкий голос разбудил меня.
Я вскочила с дивана, не решаясь поглядеть на Розу Робертовну.
– Извините. Такого больше не повторится…
И хотелось что-нибудь придумать сейчас, но на ум ничего не пришло. Потому пришлось стоять молча, опустив голову, как нашкодивший ребенок, и получать словесное наказание от взрослого.
– Только врать мне не надо. Здесь повсюду камеры. – предупредила Роза Робертовна и указала на диван. – Садись. Давай начистоту. Попробую помочь, если расскажешь, что у тебя произошло…
Мы обе присели на диван.
Я стеснялась говорить о насущном, равно как и поднимать глаза.
Роза Робертовна начала первой.
– Я думала, у вас с мужем все наладилось. Оказалось, нет? Стало только хуже? Тебя из дома выгнали?
Я покачала головой, не поворачиваясь к ней лицом.
– Не выгонял меня никто. Сама ушла. Да и дома у меня нет. Так, перебивалась по знакомым всё это время. То у одних ночевала, то у других… Теперь вот некуда идти. Все меня предали. И денег на жилье нет.
Роза Робертовна выслушала меня и, недолго подумав, спросила.
– Сколько нужно денег? Сколько не хватает, чтобы снять приличную квартиру?
– Я собираю деньги. Не до квартиры сейчас. Хочу в скором времени поехать к свекрови в Дагестан и забрать оттуда детей.
– И Фархада о том, разумеется, в известность ты не поставишь… – Роза Робертовна как в воду глядела.
– Он попросту не даст их забрать. – жалобно пояснила я ту причину. – Я хочу уехать с ними далеко…
– Не продолжай. Он тебя всего лишил… Какой подлец…
Роза Робертовна громко выдохнула и стукнула себя по коленям.
– Кто бы знал, что Фархад до такого опустится??? Как низко с его стороны запрещать матери видеться с детьми…
– Будто вы не знали, что он такой и есть…
Я дала ей понять, что в курсе того, что они с Фархадом знакомы, и достаточно близко.
Роза Робертовна, немного помолчав, не стала отнекиваться.
– Раньше Фархад таким не был. Видимо, мой папа его испортил. Говорила же Фархаду, что он должен был найти другую работу, чтобы остаться человеком… Но Фархад меня не послушал.
– Ваш отец испортил Фархада? – удивилась я тому, что услышала. – Я думала, вы сирота.
Роза Робертовна не хотела заводить этот разговор, но ей пришлось, хоть и далось с большим трудом.
– Папа мой был несносен. Он слишком много на меня возлагал того, чего я не хотела и не признавала. Я должна была, как старшая в семье, перенять его дело. Но я отказалась. Вместе с тем я отказалась и от отца своего, когда узнала, чем он занимается.
Недолго помолчав, будто вспоминая существенные детали и образы из прошлого, Роза Робертовна продолжала свою исповедь.
– Это было очень давно, лет четырнадцать или пятнадцать назад. Я в тот день была убита морально. Слезы мои текли и текли из-за папы. Я то и делала, что доставала платок и вытирала глаза. Пришла к нему в тот день, чтобы сказать, что он мне не папа. Попросила охрану предупредить его, что жду у ворот, чтобы папа вышел ко мне сам, так как я не переступлю порог его дома после того, что узнала… И там, – вздохнула она печально. – у ворот его особняка, я и познакомилась с Фархадом.
Я придвинулась ближе.
Роза Робертовна продолжала свой рассказ.
– Фархад мыл машину. Тогда я ещё не знала, что он работает на моего папу, иначе бы не стала и глядеть в его сторону. Но я не знала. Помню, предположила, наивная, что он из соседнего дома. Смотрел на меня, улыбался, заигрывал, шутил… Чтобы поднять мне настроение. Поначалу я испытывала сильное стеснение и страх, ведь прежде я ни с кем не знакомилась на улице. Да и с парнями никогда не разговаривала – папа строго запрещал.
– Но вопреки всему, вы познакомились тогда… – предположила я то, что казалось очевидным.
Роза Робертовна кивнула.
– Когда я стала отвечать на его попытки меня развеселить улыбкой и смешками, Фархад сам подошел. Мы разговорились о том, о сем. Помню, как он меня покорил своей харизмой. Тогда он был другим. Совершенно другим. Не таким как сейчас. Молодой, лучезарный и совсем невоспитанный парень, что меня поразило, но и привлекло одновременно. – рассмеялась она. – Дерзкий, наглый, но при этом открытый и искренний. Очень симпатичный и добрый, несмотря на внушительный рост и уже тогда немаленькую комплекцию…
Я была вынуждена принять душевный монолог Розы Робертовны с пониманием, хоть и странно было слышать подобные вещи от неё.
Роза Робертовна всё говорила и говорила.
– Поскольку папа в тот день ко мне не вышел, я совсем расстроилась. Уселась на бордюр и дала волю чувствам. Осторожно выведав у меня суть проблемы, Фархад предложил подвезти меня до дома. Я согласилась. На тот момент я решила, что он послан мне свыше. Я была очень верующим человеком. И ему свою веру открыла. Фархад принял ислам, чтобы мы могли общаться и дальше, по моим правилам. Быстро у нас всё завертелось, Катя. Извини, что рассказываю, но…
– Ничего-ничего… Пожалуйста, продолжайте.
– В общем, Фархад, небезразличный к моим проблемам, всерьёз вскружил мне голову. Он набрал лучшую бригаду строителей, и в кратчайшие сроки я получила это кафе. Так я ушла от того будущего, что было уготовано для меня отцом, которого считала чужим человеком. Фархад помог мне стать независимой, открыть свое дело, которое имею по сей день, помог оформить документы быстро и в обход отцу, который был уверен, что я одумаюсь и приползу просить у него прощения. У меня было всё, чтобы построить жизнь так, как хочу. Но пути господни неисповедимы. Как сейчас помню…
Роза Робертовна подошла к столу и провела рукой по его краю.
– Вот тут, на этом месте, Фархад оставил папку с документами. Синюю, прозрачную. Обыкновенную папку, в которой имелся новый паспорт на мою нынешнюю фамилию и имя, и свидетельство о рождении, в котором был исключен отец. Фархад сделал это ради меня, несмотря на то, что мог за это поплатиться. Но я не знала о том, на кого он работает и против кого идет ради меня.
Немного помолчав, Роза Робертовна произнесла.
– Перебирая документы, я нашла обручальные кольца. Фархад собирался сделать мне предложение, но был вынужден срочно уйти… Кто-то ему позвонил… А после, сразу после него, зашел мой брат. Его выписали из клиники, после операции. На глаза ему попались документы. Он все это прочитал и назвал ту причину, почему свадьба не состоится.
История Розы Робертовны разнилась с историей бомжихи со странным именем Амира. Роза Робертовна сменила имя не из-за Фархада, а из-за отца своего. Более того, Фархад сам подбирал ей имя.
– Что случилось? Почему вы не поженились? – я бы не стала упоминать об этом, но интерес и ревность взяли своё.
– Дело было не в отце и его благословении. А в том, что я и Фархад оказались родственниками. Это был удар для нас обоих. Я так и не смогла оправиться после случившегося в тот день.
– Какой кошмар… Узнать такое в день помолвки… Искренне сочувствую вам … – выразила и я, как не странно, не лукавила сейчас ни на йоту. – Вы так и не вышли замуж после него?
Роза Робертовна улыбнулась, но улыбка та показалась мне с оттенком горечи.
– Нет, я не вышла замужем. Боялась обжечься. – усмехнулась она с собственной глупости. – Боялась мужчин. Второго раза, как этот, я бы не пережила. Я без мужчины всю жизнь, но это мой сознательный выбор. Я может и сожалею об этом, ведь порой очень не хватает мужчины рядом. Но зато у меня много племянников и племянниц. Им я отдаю всю себя…
– А брат ваш? – продолжала узнавать я о Розе Робертовне и её родственниках. – Он чем-то болен? Вы сказали, он перенес операцию.
Роза Робертовна отвернулась, осознавая, что я вынуждаю её говорить то, что неприятно. Ей совсем не хотелось вспоминать об этом, но по моей инициативе пришлось.
– Моего брата нет в живых. Убили его. Четыре года назад. – разумеется, ей было тяжело это произносить. – Давно, несколько лет назад это было, брат узнал о том, что дочь у него есть. Тринадцать лет ей было. Брат знать не знал о ее существовании столько лет. А когда узнал, сказал, что не примет ее. Он в принципе никогда не утруждал себя узами брака, и ребенок был ему не нужен. Впрочем, как и другие дети, которые могли рано или поздно родиться от него. Он обезопасил себя, сделал себе стерилизацию.
Я слушала, недоумевая, как такое могло произойти в реальном мире и времени. Тем более, среди людей кавказской национальности, что казалось для меня вопиющим.
– Эта девочка, от которой отказался ваш брат… Что с ней стало?
– После того, как с Фархадом пришлось прекратить общение, я с головой ушла в эту девочку. Помогала ее матери с деньгами и воспитанием, но в душе считала ее своей. Я взяла на себя роль отца и сделала все, чтобы девочка эта выросла без нужды. И даже сейчас, когда ей почти тридцать, я помогаю ей и ее двум сыновьям. Мама ее, Ольга, плоха совсем стала. Здоровье пошатнулось на нервной почве. Ноги отказали.
Дочь брата Розы Робертовны моя одногодка, имеет двух сыновей. А мать неходячая. Да и брат Розы Робертовны, сделавший вазэктомию… И отец, у которого работал Фархад… Слишком много совпадений.
– Кажется, я знаю, о ком вы говорите. – с неуверенностью сообщила я, сама не в силах поверить в столь невероятное стечение обстоятельств. – Но это было бы слишком невозможно… Я просто наслышана о похожей жизненной истории, и…
– Почему же невозможно? Мир тесен. – Роза Робертовна сделала паузу. – Амирхан мой брат. Ты его знала.
Это правда???
– Он ваш брат? – я не могла поверить в это. – Он же не младше вас?
Насколько помнила, Амирхану было около пятидесяти на тот момент, пока он был жив. Но Роза Робертовна однозначно выглядит моложе, чем он.
– Старше. Но Амирхан родился с умственным дефектом. Отец не хотел доверять ему управление делами. Вот он и взялся за Фархада. Видел в нем достойного наследника для своей империи зла. Потому что я полностью отреклась от «Иллюзии» и отказалась претендовать на всё, что с ней связано.
С трудом верилось в то, что легендарная Айша сейчас посвящает меня в столь личные тайны ее семьи, которая, как оказалась, имела непосредственное отношение к моей семье. Айша, которая мало того, Фархада в себя влюбила, так еще и родня Джамалу оказалась, но мне проще было называть ее по-старому, Розой Робертовной. Она наверняка сделала это сознательно, так как давно мечтала кому-нибудь выговориться. Рассказать, что в ее душе томилось, а потому она теряла одну нить разговора и начинала другую.
Я же была намерена вернуть начатую историю в точку, которая была интересна мне и важна.
– Не совсем понимаю, с какого перепуга вы и Фархад родственники? Мне кажется, Амирхан вас надул… Фархад не мог приходиться вам никем. Он же из другой семьи. Да и вообще не похож ни на Джамала, ни на вас… Это не может быть правдой.
– Да как же не может… – Роза Робертовна поникла. – Фархад мой племянник. Не родной, но… У его мамы есть сестра, которая родила от моего брата. Так Амирхан и стал виновником того, что у меня в жизни не сложилось… Одна оплошность, и все, несколько сломанных жизней.
– Получается, что Амирхан Ибрагимов ваш брат, Джамал отец…
– Мы не Ибрагимовы, а Хатламаджиевы. Ибрагимовыми они стали для «Иллюзии».
Как и Джабир Ильясов стал Ильясовым, когда пришел на служение к Джамалу. Все они придумали себе новые фамилии. И Фархад, по сути Башар, по фальшивым документам Ибрагимов.
– Понятно. У Фатимы есть Фархад, у ее сестры дочь от Амирхана. У Фархада есть еще и двоюродная сестра. И тетя родная.
Попросив у Розы Робертовны чистый листик, я взялась рисовать их фамильное древо.
– От Джамала две стрелочки – вы и Амирхан. Его дети. От Амирхана одна стрелочка, и черточку сюда, к сестре Фатимы.
Я быстро запуталась в их семейном древе. Мне необходимо было разобраться в их родословной детально.
– От Фатимы тоже идёт одна стрелочка – сюда вписываем Фархада. С черточками от него пока что повременим. Надо бы понять… У Фатимы есть племянница, дочь сестры, а сестра…
– Дочь Таня, сестра Оля. – подтвердила Роза Робертовна мои догадки. – У Тани двое сыновей…
– Не Изотова Таня случаем? – удостоверившись, что мы говорим об одном и том же человеке, я дописала в фамильное древо недостающих персонажей и соединила их линиями родства.
Поглядев на то, что получилось в итоге, я присела. Ноги подкосились. Мир перевернулся с ног на голову. Так просто и так сложно одновременно стало принимать, что нас, выходцев из одной семьи, оказывается, слишком много… Я всегда думала, что одинока. Как оказалось, даже Роза Робертовна и Амирхан – моя родня по мужу. И Таня, которая предала меня, оказалось, сестра Фархада. Да и Таня к моему шоку – родная дочь Амирхана. Вот почему она имеет связи и знает много об «Иллюзии» и других вещах, о которых не скажут в СМИ.
– Довольно ворошить прошлое.
Роза Робертовна смяла листок и выбросила его в корзину для бумаг под столом.
– Я к чему всё это говорила тебе, Катя… Не подумай, что я предвзято к тебе относиться стала бы. Ты мне не чужая, и дети твои тоже. Вот бы их увидеть кстати… Я с Фархадом общение не поддерживаю. И не собираюсь никогда. Даже воды не попрошу.
Негативно высказалась Роза Робертовна, запатентовав себя в моих глазах как отъявленная мужененавистница.
– Тринадцать лет назад наши пути разошлись. Но детей твоих и его я в обиду не дам. Тем более, что они тоже мои племянники. Я на твоей стороне, Катя. Знай это и запомни. Я как женщина женщину всегда буду тебя поддерживать. И если надо – постою горой.
– А что вы знаете о войне?
– Наслышана. По прогнозам, Фархад победит. У него на то есть все шансы и козыри в рукавах. Правда на его стороне. Но скоро ли он победит? На это может уйти месяц, а могут годы потребоваться. Детям вашим будет лучше с тобой. А Фархад, если ты разрешишь, вернется к вам, как только сможет. Сейчас нужно воссоединить тебя с детьми, а его не трогать. Подумаю, как это можно сделать…
Роза Робертовна, к моему удивлению и счастью, говорила вовсе не о том, что Фархада объявили в розыск, и теперь нам не светит светлое будущее.
– Война эта как-то связано с "Иллюзией"?
– Связана, конечно. Из-за Иллюзии всё это. Но война наступила давно. Хочешь того или нет, поймёшь или нет, но без Фархада не обойдется. Не раскисай, Катя. Я добьюсь того, чтобы он оставил тебе детей, даже если ты выберешь развод. Но как бы я к Фархаду не относилась, не подумай, что я за то, чтобы ты с ним развелась. Семья – вот главное, к чему нужно стремиться. Если вы с ним который год вместе, и ради тебя он совершил грандиозный переворот в старейшей системе и не побоялся остаться без головы, это говорит о многом. Ладно…
Роза Робертовна сама себя остановила, сменив тему.
– Сейчас перед нами стоят две первостепенные задачи. Отправить тебя к детям – первая задача и пока что основная. Подумаю, как это провернуть. А по приезду обратно нужно в тот же день решать, где тебя и их разместить.
– Вы поможете мне? – я поглядела на нее с надеждой. – Серьёзно?
– Разумеется, помогу. – с твердой уверенностью заявила Роза Робертовна. – Мне не терпится увидеть своих племянничков. Очень люблю их уже. Сколько их? Трое? Один мальчик и две девочки?
– Если всё так, как я думаю, то четверо. – отвечала я, не вдаваясь в лишние подробности. – Возможно, у меня есть еще один мальчик. Но чтобы в этом удостовериться, сперва нужно сдать анализы. Пока не буду говорить, потому что не знаю сама, как это случилось…
Роза Робертовна крайне озадаченно кивнула, едва ли понимая, что я имела в виду.
– Ты права. Лучше не загадывать наперед. А то вдруг ошибешься… Дай Аллах, чтобы у нас всё получилось. Мы всё сможем. И всё преодолеем.
Поговорив с Розой Робертовной по душам, мы разошлись по рабочим местам и начали работу.
Я трудилась с таким эмоциональным подъемом, что делала всё с удвоенной скоростью. Ее обещания помочь и поддержать в любом случае окрылили меня. Я больше не считала ее своим врагом. Пускай она Айша и ненавидит Фархада, но ради детей, которых очень любит, не оставит меня с проблемой наедине.
Я ожидала, что Роза Робертовна сдержит свое слово и найдет пути отправить меня на Кавказ. Но не думала, что так скоро она всё устроит. Тем же днем, ближе к обеду, Роза Робертовна собрала всех на кухне для обсуждения важной новости.
– Планы изменились, девочки. Валя выходит на смену завтра вместо Кати. А Катя летит в Каспийск. – Роза Робертовна подмигнула мне. – Сегодня вечером самолёт.
– В Дагестан? – я буквально говоря опешила и едва ли не упала в обморок от счастья, что увижу детей так скоро. – Я лечу в Дагестан??? Сегодня?
– Летишь. – подтвердила Роза Робертовна. – Путь неблизкий, пироги пропадут, если добираться на автобусе. Билет туда-обратно оплачивает заказчик пирогов. Так что, тебе не придётся волноваться по поводу билетов.
– Почему этот заказчик выбрал именно нас? – пробурчала Валя, которая явно не желала выходить на работу в свой выходной день и пахать вместо меня.
Теперь у нее появилась веская причина меня недолюбливать. А не просто коситься и фыркать, когда я приближаюсь.
– В Каспийске мало осетинских пирогов, что ли?
– Так уж вышло, Валентина. – Роза Робертовна вовсе не собиралась ей что-то доказывать. – Заказчиков, как и родителей, не выбирают. – она повернулась ко мне. – Позвонили из Каспийска вот только что и попросили доставить мам… То есть, партию осетинских пирогов. – бегло поправила она сама себя, едва сдерживая улыбку.
Удивлённая я еле стояла на ногах. Они так и норовили подкоситься, а в горле стоял несоизмеримо громкий восторженный вопль. Но я продолжала вести себя сдержанно, как и сама Роза Робертовна.
– Почему Катя летит, а не кто-то опытный? – продолжала возмущаться Валя.
Но и на этот вопрос у Розы Робертовны нашелся вразумительный ответ.
– Катя единственная в нашем коллективе, которая может улететь надолго.
– Как надолго? – я вообще не верила своему счастью.
Очень трудно было сдерживать настоящие эмоции и выглядеть так, будто меня это не всколыхнуло, ведь в эти минуты не решается моя судьба. Сегодня же я увижу детей!!! Буквально через несколько часов!!!
Я увижу детей! Я с ума сойду от счастья уже сейчас!
– Неделя. – сообщила Роза Робертовна. – Я договорилась, чтобы тебя и там немного подучили. На кулинарные курсы будешь ходить. Думаю, за неделю они уложатся и дадут тебе необходимые знания в нашей профессии. Так, девочки, всё! – она хлопнула в ладоши. – За работу! Пироги не ждут! До пяти вечера чтобы были упакованы.
Все – кто-то недовольный, а кто-то равнодушный, – разошлись по рабочим местам.
Роза Робертовна, перед тем, как уйти к себе в кабинет, подозвала меня.
– Ну всё? Довольная ты?
Роза Робертовна, счастливая, как и я, ожидала от меня ответа.
Мне оставалось только кивать, так как слов подходящих не было возможности найти.
– Чемодан при тебе? – само собой, Роза Робертовна как-то, скорее всего, от Гаяне, прознала о том, что я прячу здесь свои вещи, но мне было неважно это сейчас. – К полету готова? Детей увидеть готова? До пяти ровно ты тут, потом берешь такси, и в аэропорт. Раньше, чем через неделю не возвращайся.
Сказав это, Роза Робертовна погладила меня по руке и ушла к себе.
***
Гаяне вызвалась провожать меня. Она доехала со мной до аэропорта и вплоть до начала посадки оставалась тут в качестве помощника и моральной поддержки.
Когда объявили, что открыта посадка на рейс до Каспийска, я поторопилась, чтобы опоздать. Но Гаяне остановила меня, сказав, что не отнимет много времени.
– Роза Робертовна просила передать тебе… – начала Гаяне неуверенно. – Кать… Тебе нужно сохранить брак.
Выговорила она нехотя, так как сама всегда была против того, чтобы я не рушила отношения с мужем.
– Помни об этом. Не забывай ни на секунду. Уступи, где можно. Удачи тебе. И знай. Я на твоей стороне. Это уже от меня, а не только от Розы Робертовны. Удачи тебе. Искренне желаю.
Мы с Гаяне обнялись. Это было так трогательно, что я прослезилась.
– Ну всё. – поторопила Гаяне. – Беги. А то опоздаешь на рейс…
– Ни за что! – воскликнула я и помчалась со всех ног навстречу жизни. Ведь в детях заключалась моя жизнь, и ни в чём другом.
Пара часов в небе прошли как одно мгновение. Я все пыталась потратить эти часы на продумывание четкого плана, как буду возвращать детей, но так ничего и не вышло. Решила в итоге действовать по ситуации, а там как получится.
По прилету в Каспийск, я первым делом планировала завезти пироги в банкетный зал, адрес которого Роза Робертовна специально написала на бумажке.
Но там меня вежливо послал охранник, сказал, что это какая-то ошибка, и никто его не предупредил о том, что сегодня состоится какое-то там торжество.
Возмущенная, я позвонила Розе Робертовне и объяснила ситуацию. Роза Робертовна обещала, что разберётся, а пока она будет это делать, я должна буду найти пристанище дней на семь минимум.
Недолго думая, я позвонила Фатиме. Но Фатима, как обычно, не взяла трубку. Что даже лучше, ведь в таком случае я сделаю ей сюрприз своим неожиданным появлением.
Поскольку банкетный зал откроется в восемь вечера, а сейчас только полдень, я взяла такси и немедля, пока пироги не испортились, отправилась в село. Хоть пироги были в термосумке, я ужасно беспокоилась за их сохранность. Тем более, на таких дорогах как эта. Но по-другому их было не перевезти. Личного самолета у меня не имелось.
Несколько часов тряски по горам, и я на месте. И заодно договорюсь приехать после торжества, чтобы остаться с ночёвкой.
Пока я садилась в такси, Билли звонил. Я перезвонила ему, как только освободились руки.
– До меня дошли слухи, что ты в Каспийск летишь? – с ходу заявил он.
– Да. Лечу. Завтра. Фархад знает?
Не стала говорить, что я уже в Каспийске. Пока Билли, неизвестно откуда взявший мой новый номер телефона, скажет Фархаду, где я, и пока тот прилетит сюда, я всё успею.
– Ну… – Билли замялся. – Уже да, он знает. Помощь моя нужна? Я могу полететь с тобой.
– Не надо, Билли. Я справлюсь. У меня все схвачено.
– Ты еще на работе? – не отставал он. – Давай подойду через пятнадцать минут. Обсудим всё…
Откуда Билли узнал, что я лечу в Каспийск? Он ни от кого об этом узнать не мог…
– Я сегодня занята. Ладно, не могу говорить. Пока.
Планы мои неожиданно поменялись. Надо действовать быстро. На неделю здесь я теперь точно не смогу остаться. И не нужно. Я успею забрать детей. Думаю, Роза Робертовна поймет меня.
Доберусь до села я к полуночи, и это в лучшем случае. Лучше бы переждать в отеле до утра. Но и Фархад может объявиться до утра. Так что выбирать не придется. Придется будить детей и в спешке собирать их в долгую поездку назад, в город "Иллюзий".
Обидно, что не выйдет переночевать у Фатимы. Я хотела прям завтра тащить Ахмеда на тест ДНК. Только вот загвоздка заключалась в том, что я не знала, дадут ли мне сделать этот тест без разрешения отца Ахмеда или другого законного представителя. Я в таких тонкостях не разбиралась, и спросить смогу только завтра. Когда привезу Ахмеда в город.
Надо бы посоветоваться с Фатимой. Результат теста ждать долго, и нужно завтра же делать его, чтобы успеть забрать самой.
До меня вскоре дошло, что Билли звонил и набивался на встречу не просто так. Он откуда-то получил информацию, что я покинула город, а это значит, и Фархад был в курсе. Скорее всего, он уже в дороге и возможно, на полпути к Каспийску. Но я была уверена в том, что опередила его.
Это дало мне время. Совсем немного, и рассусоливаться не стоит. Быстро хватаю детей, и бегом назад. Правда, скольких детей хватать? Двоих? Или всё же троих? Тест в лучшем случае сделают только завтра. Перед тем, как воровать Ахмеда, нужно сперва удостовериться, что он мой. Своих кровных я заберу. И куда дену их до завтра? В гостиницу какую-то, а утром как? Аврора со мной не поедет, она папина дочка. Кто будет с малыми сидеть, пока я на анализы пойду?
Надо было не отказываться от помощи Билли… Он бы меня выручил.
Фатима вряд ли заартачится и устроит караул, если я заберу детей. Это ведь мои дети. Она отдаст их без проблем, надеюсь. Я так думала, что всё получится. Не хотелось верить в то, что моя задумка уже провалилась. Хотя на практике так и было.
***
Возле двора Фатимы в заснеженном горном селе стоял чей-то джип.
Это обстоятельство меня насторожило. Гости у неё, что ли?
Кто, интересно… Надеюсь, не Марджана. Возможно, как раз-таки она. Приехала после разговора об аборте, чтобы вымаливать прощения. Фархад однозначно ее обругал за это. Ну и пусть. Пусть она получает по заслугам.
Калитка была приоткрыта, и я без труда вошла во двор. Не обнаружив Фатиму в маленьком доме, где она постоянно находилась, я двинулась в другой дом, наш, который стоял в глубине двора.
На пороге дома аккуратно разместилась пара массивных ботинок сорок шестого размера, с протекторами, бляшкой, звон которой я совсем недавно слышала.
Продолжая чуять подвох, я тихонько прикрыла дверь и замерла, прислушиваясь к голосам, доносящимся из дома.
Не успела я отскочить и спрятаться, как вторая дверь в дом распахнулась, и оттуда показался Фархад.
Следом за ним – счастливая Фатима, которая что-то ему усердно втирала на ходу. Но увидев меня, они оба замолчали.
– И Катенька тут! Вы оба меня радуете, дорогие! – воскликнула Фатима и залепетала. – Следом за Фархадом ты прибыла, он и переодеться не успел… Могли бы в городе встретиться… Вместе бы приехали… Ты ж небось на такси…
– Мам, потише. – остановил её Фархад. – Детей разбудишь.
– Мне стоило догадаться, что это не простое совпадение. – прошипела я и с ощущением того, что меня снова меня поимели, и выскочила на улицу.
– Кать… Кать, Погоди! Постой же! – Фархад выскочил следом и громко окликнул меня.
Я вышла за калитку, осмотрелась. Такси меня ждало. Но я не могла уехать сейчас, не увидев детей.
Не имея другого выхода, я отпустила водителя и, бросив чемодан в сугроб, уселась на него, в полном смятении глядев на калитку.
Меня жёстко обманули. Но я сама пошла на это, а потому сетовать на судьбу нет никакого смысла. Я могла бы не отпускать такси, но я сделала это. Тем самым обрубив себе иной способ уехать отсюда, кроме как при согласовании с Фархадом.
Не успела я и обдумать всё, тут и сам Фархад подоспел.
– Ты подговорил её, чтобы она солгала мне? – с ходу накинулась я на него с возмущениями. – Ты сказал ей. Чтобы я знала об Айше? Которую ты любил и которой меня окрестил когда-то?
– Чего? – Фархад между тем, подошёл близко и присел на корточки. – Еще раз и помедленнее, Солнце… будь любезна повтори, что ты только что сказала.
Я демонстративно отвернулась от него в другую сторону, показывая этим, что не собираюсь повторять дважды.
– Ах, ты на понт меня взять решила. Повелся я. Ну что ж, придётся выкладывать тебе как есть.
Я напрягла слух, однако, продолжала сидеть на чемодане, отвернутая от Фархада.
– Она позвонила мне первая. И сообщила, что у тебя проблемы.
– Мои проблемы – это ты. – буркнула я с недовольством. – Всё остальное у меня как по маслу.
– Вот как… Ладно. Будь по-твоему. – некоторое время молчав, Фархад произнёс. – Знаете, какой вопрос меня все больше и больше занимает?
Он приблизился и вроде бы весь из себя такой серьёзный, продолжал.
– И как это случилось, что вы и я оказались здесь вместе, под этим южным волшебным небом?.. (цитата из к/ф «Любовь и голуби»).
– По путевкам. – ответила я так, как и нужно было отвечать в данном случае.
Мы молча посмотрели друг на друга. Я боялась улыбнуться, а ведь Фархад упорно склонял меня к этому. Пытался к себе расположить, и у него это снова получалось, и я с трудом могла устоять перед его шармом и томным чёрным взглядом, в котором читалась любовь.
Мы бы и дальше смотрели друг на друга, если бы Фатима нас не окликнула, чем разорвала наш мысленный диалог.
– Заходите уже в дом, супруги! Хорош вам бодаться! Вообразили себя быками! А ну марш домой! Катя! Ладно он без царя в голове, но у тебя мозги то должны иметься!
Я послушалась и встала.
Фархад подобрал чемодан и пошёл за мной следом. Наверное, страховал, чтобы я не убежала. Мало ли, вдруг я вознамерюсь пешком шкандылять по сугробам… херову тучу километров по горам и обрывам…
Так некстати, я поскользнулась на льду и шлёпнулась в аккурат на попу.
Фархад, опустив чемодан, попытался помочь мне.
– Раз-два взяли. Пукнули, подняли… Подняли и не заплакали…
Я с возмущением покосилась на него.
– Это намек на то, что я поправилась? – нахмурилась я, совершенно не понимая его плоские шуточки.
– Нет, конечно. Чтобы ты улыбнулась, хочу. Покажи, наконец, свои зубки, шипучка. Хорош делать из меня врага народа.
Отдернув руку, я сама поднялась, и без его помощи.
То букашка, то шипучка… Очевидно же, что шиплю на него, но повод же есть, и он колоссальных размеров.
Фархад, надменно пожав плечами, подобрал с земли чемодан и зашёл в дом, следом за мной.
– Прекрати уже на меня пялиться! Смотри в свою долму и помалкивай, блин! – бросила я и отвернулась от Фархада, который то и дело смотрел на меня, чем смущал, ведь мы находились не одни в комнате.
– Ты моя жена. Хочу и пялюсь. – неустанно повторял Фархад одно и то же. – И что тебе моя долма? Я пять раз тебе предлагал поесть, а ты не хочешь. Видите ли, обиделась…
– Ну другую пялься, если долма не достойна твоего взгляда! С которой был всё это время, на неё и смотри!
Мы с Фархадом решили обсудить насущные дела за чашкой чая в маленьком домике Фатимы. Чтобы дети, спавшие в большом доме, не проснулись от наших криков друг на друга и споров.
– Давно я вас таких не видела…– Фатима, слушая нас, схватилась за голову и заохала.
– Каких таких? – спросила я, покосившись на Фархада.
– Буйных. – отвечала Фатима, вздыхая. – Разлука пошла на пользу вам. Точно говорю. Любовь крепнет.
– Ещё бы, мама…
Фархад, кивая, достал из кармана маленький стеклянный бутылек, напомнивший мне капли для носа с дозатором, разлил мне и себе по кружкам с и залпом выпил свою дозу.
Не поморщился.
Заинтересовавшись тем, что он подсыпал туда, я лизнула чай. Вкуса постороннего не почувствовала, равно как и запаха. Отпила немного, и снова не поняла, что это за добавка такая.
– От чего это или для чего? Ты намереваешься отравить меня или задобрить? – спросила я, недоумевая, в чем заключался шкурный интерес Фархада, чтобы я это проглотила.
– Сложно объяснить. – как я и ожидала, Фархад увернулся от ответа. – Просто пей. Это не опасно.
Пока я раздумывала, стоит ли ему верить, Фатима спросила, где нам постелить. Фархад ответил, что здесь, в её доме, мы и заночуем. А она пусть к детям идет.
Я была против такого расклада, но не смогла убедить Фатиму, что буду спать отдельно от мужа, который лишь посмеялся с моего желания уйти вместе с ней. Фатима – бабуля строгих правил, и вообще это плохая примета, по её словам, супругам раздельно спать…
В общем уговорила она меня лечь с Фархадом в одном доме. Но я уж точно знала, что здесь имелись две кровати и диван. Так что спать мы будем по отдельным комнатам всё равно. Пусть Фархад даже не думает ко мне лезть. Я настроена очень негативно и ни в какую не дам ему сделать со мной то, о чем всё это время говорили его похотливые глаза и ухмылка.
Когда я допила остатки чая, при этом ощущая в своей голове некие изменения, Фархад воодушевленно попросил Фатиму оставить нас наедине.
Фатима, пожелав нам спокойной ночи, вышла за порог. Фархад немного подождал, когда та зайдет в другой дом. Затем прошелся до выключателя и потушил свет на кухне.
Свет от печи мягко освещал комнату, и его было вполне достаточно, чтобы я могла видеть Фархада, как и он меня.
Фархад снял толстовку, обнажив свой торс, размял шею и произнес.
– Теперь будем разговаривать.
Окинув меня взглядом голодного зверя, Фархад двинулся ко мне. Меня будто заклинило на его мощном теле. Не могла оторвать глаз от стальных кубиков, татуировок и мускулов.
Руки мои сами потянулись к ремню на его брюках. Я не контролировала свои движения, и делала это как будто не я. Зато мои движения успешно контролировал Фархад, равно как и эмоциональными порывами.
Зарывшись пальцами мне в волосы, Фархад безжалостно и нежно лишал меня рассудка своими ласками. Я таяла, бессознательно срывая с него штаны, исступленно рыча и вздрагивая, когда его длинные тёплые пальцы касались кожи моего лица и шеи, не прикрытых прядями спутанных волос.
Сильное желание, пробудившееся во мне при виде его рельефного тела, усиливалось с каждой секундой, с каждым моим вздохом, и я была неподвластна тому, чтобы противостоять сему страстному чувству.
Хватая и жадно посасывая его пальцы, ласкающие моё лицо, я ерзала на табурете, как сумасшедшая, желая его. Такого нетерпения в сексе я прежде никогда не испытывала. Звериная похоть одолевала моё порочное сознание, и, судя по тому, как оттопырились его штаны, Фархад испытывал то же самое, что и я. Едва ли не крутился он у него, и меня это еще сильнее будоражило и манило пробраться в стоящие колом штаны, а Фархад всё не давал мне сделать это, придерживая "молнию" застегнутой.
Через пару минут мне стало так душно и невмоготу голодно, несмотря на то, что в доме только что было немного прохладно.
Пальцы мои сами поползли вниз и, убедившись в том, что колготки с трусиками намокли, продолжили усугублять их положение. Я заскулила, как сучка, изнемогала как желала заполучить в себя самца.
Фархад, замечая это непредвиденное сумасшествие с моей стороны, заставил меня подняться и, постелив одеяло на пол у печки, встал на колени, а затем потянул меня к себе.
Я охотно села на Фархада сверху. Фархад, сладостно шепча сексуальные комплименты, стянул с меня кофту и прижался к груди, целуя так им любимую мою ложбинку греха.
Я же не могла оторваться от изучения Фархада. Он выглядел непревзойденно и очень возбуждающе сейчас. Его тело смуглое, накачанное, сильное, огромное, отливало бронзой в отблесках огня, и это невероятно заводило меня.
Мне настолько захотелось его, что я даже начала поскуливать в качестве доказательства, раздвигая ноги максимально широко и двигаясь волной. Пока Фархад был занят поцелуями, я стонала, скользила по его телу, натыкаясь на твёрдый член, который до сих пор был скрыт под одеждой.
Желая секса до беспредела, я рьяно выписывала телом волнообразные движения, танцуя на Фархаде под воображаемую мелодию.
Я как будто находилась в трансе, между мирами, и совершенно не чувствовала ход времени. Для меня ничего не существовало сейчас, кроме Фархада и его тела, от которого всё ярче исходил дурманящий запах порочного и всемогущего хищника. Я нуждалась спариваться с этим самцом так бешено, как никогда и ни с кем не хотела этого делать.
Фархад повалил меня на одеяло, которое постелил на пол, и навис сверху. Пока я не желала отпускать его губы, он целовал меня, попутно снимая с меня остатки одежды. Я же, счастливая, что долгожданное соитие вот-вот произойдет, и мои мучения прекратятся, с трудом удерживала свои ноги, чтобы те не дрожали.
– Хочешь меня? – спросил Фархад мне в губы да так, сексуально, что его голос пошёл вибрациями по моей промежности.
– Да-да-да… Давай же, скорее…
– А как же прелюдия? Двадцать минут, ты говоришь. Прошло от силы пять…
Фархад издевается надо мной, подлец такой. Но какой же он сексуальный и неподражаемый, этот подлец!
Я готова была поклоняться ему, готова хоть ползти за ним по снегу, только бы взял меня сейчас и отымел максимально глубоко. Только бы дал понять, что любит меня и хочет так же, как и я его. Мне было невероятно важно, чтобы Фархад показал это, знак какой-нибудь подал, и именно сейчас. Я ощущала себя настолько маленькой, словно песчинка в бескрайней пустыне, ничего не значащая, мизерная, а Фархада – величайшим божеством, ради которого я готова была хоть в огонь голову просунуть, хоть руку себе отчекрыжить, только бы он был удовлетворен.
Я абсолютно не понимала, что мной двигало в те мгновения, но я стала даже причинять боль себе, дабы обратить внимание Фархада. Царапала себя, кусала губы, ощущая вкус крови и боль, но и это не останавливало меня.
Фархад заметил, что я творю и пригрозил связать мне руки и рот, если не прекращу это дело. Я была согласна на его условия всеми частями тела. Мне грезилось находиться в его власти целиком и полностью. Но моё тело было мне неподвластно.
Поскольку я продолжала калечить себя в порыве экстаза, Фархад взял ремень с брюк и туго затянул его на моих запястьях, затем запрокинул мои руки над головой. Но и это меня не остановило.
Напротив, то ощущение, что он доминирует надо мной снова, сковывает движения, лишь подначивало меня продолжать издеваться над собой. Только мне непозволительно было это осуществить. Я же та самая рабыня, которой велено страдать и не кончать. Фархад – господин мой полновластный, он повелитель, он бог. Если он не возьмет меня сейчас, я заживо сгорю от страсти.
– Пожалуйста… Повелитель мой… Я так хочу тебя… – меня всю трясло от желания. – Умоляю… Сжалься, повелитель…
Фархад накрыл губами мой рот, который продолжал без остановки твердить, какой он могущественный и нереально возвышенный, и какая я по сравнению с ним ничтожная и низменная.
– Я пылинка, а ты весь мир…, и я так мечтаю оказаться в твоих руках, чтобы слиться с тобой воедино. Чтобы меня поглотил ты, мой мир, мой Фархад. Мой повелитель, властелин, бог мой, мой муж. Ты не человек, а сама легенда. Такой мощный, сильный воин, взращенный в поистине адских условиях… Сколько мощи содержат твои мускулы. Легендарный Палач "Иллюзии", вызывающий страх и трепет, и есть мой супруг. От твоего имени я становлюсь влажной. А от того, кем ты был, и кто есть, тело моё покрывается мурашками от ужаса и похоти, под властью непобедимого и бесстрашного варвара, распутника с опытом ни одно десятилетие. Хоть и ощущается страх при ощущении тебя, но при этом у меня всегда гудит между ног…
Я бредила, совершенно не стесняясь озвучивать всё это, так как не давала отчёт себе в том, что следовало сказать, а о чем лучше бы умолчать.
Я думала сейчас только о Фархаде и его идеальности. Этот самец разбил множество сердец. Сколько женщин о нем мечтали и сколько претендовали на него, сколько баб грезило очутиться под ним и занять хоть маленькое местечко в его мыслях. В мыслях легендарного Палача. Он властен и так могуч, так умен и богат, что голова кругом…
А я кто?
А я обычная никто, самая простая, из простой среды, без денег, способностей и с корявым прошлым. Как так случилось, что Фархад выбрал меня среди сотен, тысяч других женщин? Что он нашел во мне, примитивной девке ростом ниже среднего? Я ведь никакая. По сравнению с ним даже внешне я просто серость. Не говоря уже о возможностях.
Пока Фархад не вонзился в меня, на всю катушку обездвижив и пришпилив к полу, я не переставала бормотать под нос о его неоспоримом превосходстве надо мной. А после того, как Фархад овладел мной, рот мой смог издавать лишь восторженные выкрики и звериные стоны, а разум и вовсе ушёл на отдых.
Говорить о серьезном Фархад предложил прямо на полу. После того, как дважды всё случилось между нами. И после того, как я, более-менее, очухалась.
По крайней мере, из меня больше не лились изречения, что он мой единственный бог, а я тварь дрожащая, безмозглая…
Разум мой, до того отключённый, начал постепенно подкидывать мне те основательные вещи, что я на Фархада сильно обижена, и между нами осталось уйма нерешённых вопросов.
Я сидела на полу спиной к Фархаду, все еще связанная по рукам, и глядела на то, как горит огонь в печи. Молчала, вела себя спокойно, а сама сгорала от стыда за то, что наговорила в порыве страсти. Я отчасти помнила то, что озвучила в моменты экстаза, и это всё сильнее повергало меня в шок.
– Насколько ты здесь планируешь остаться? – Фархад лежал рядом и первый разорвал тишину между нами.
– Неделя вроде. Настолько меня отпустили. – отвечала я, боясь поворачиваться к нему, чтобы он не видел моего красного лица.
– Хочешь побыть неделю тут?
Фархад ненадолго смолк, обдумывая что-то, а потом произнес шепотом.
– Со мной хочешь или без меня?
Внизу живота моего снова проснулось неуёмное вожделение, но на сей раз я была намерена его сдержать любыми усилиями.
Почему я так сильно реагирую даже на его низкий, сексуальный голос? Мало того, я даже посмотреть на него боюсь, чтобы меня снова не понесло на сумасбродные действия и слова.
– У меня разве есть выбор?
Стараясь держать себя в руках, я спросила Фархада в ответ. Но моё ускорившееся дыхание и легкие постанывания снова выдавали моё желание.
– Выбора у тебя нет. – его ответ снова послал резвый импульс похоти прямиком в мою промежность, и там всё загудело. – Вернись ко мне, и всё.
– И что потом? – продолжала я упорствовать самой себе. – Что будет, если я вернусь к тебе?
– Будет всё, как прежде. Ты полетишь в Дубай. С детьми. Я прилечу к вам позже. После того, как закончу дела. Завтра вы отправитесь в Дубай, или через неделю, решать только тебе. Но я бы предпочел, чтобы ты покинула Россию и как можно быстрее.
Изречения Фархада довольно резко отрезвили меня, и я поняла его не так, как он того хотел. Я видела эту ситуацию глубже, чем хотелось бы. Фархад не желает проводить со мной неделю напролет, в очередной раз намекая на то, что я лишняя. Это значит, что Фархад желает от меня избавиться. Зачем же он подстроил нашу встречу здесь в таком случае?
– Я не могу ехать в Дубай. – ответила ему после недолгих раздумий. – У меня работа. Роза Робертовна хорошо ко мне относится. Не могу подвести её, просто уехать и ничего не сказать. Это подло. Кроме того, я пообещала показать ей её племянников.
Фархад выдохнул и привстал с пола. Его недовольный взгляд, обращённый мне в спину, хорошо чувствовался кожей.
– Если бы не её помощь, я бы сразу сказал, что Айша обойдется детей моих разглядывать. Но поскольку мы с тобой тут, вместе, и в этом постаралась она, так и быть. Пусть смотрит. Я поеду с тобой к ней и сам покажу фотографии детей. Ты всё объяснишь ей, и мы в тот же день улетим в Дубай. Вместе. Но потом я ненадолго вернусь в Россию, чтобы закончить вынужденные дела по своей работе. Подходит тебе такой вариант? Или будем подбирать другие?
– Но у меня ведь нет выбора? Так? – недоумевала я, что конкретно Фархад хочет от меня получить на сей раз.
– Так. Выбора я тебе не предоставляю.
– Тогда… Побудем тут, и смоемся. В наш дом. Но только с тобой, Фархад. – я повернулась к нему. – Пообещай, что оставишь эту войну. Ради нас. Я хочу видеть тебя каждый день, каждую секунду. Хочу просыпаться с тобой в одной постели и не накручивать себе невесть что, когда тебя нет дома. Хочу, чтобы ты всегда был у меня на виду. Обещай мне, Фархад, что будет так, а не иначе.
– Хорошо, Солнце. – произнёс Фархад сразу. – Да будет так. Ради тебя и твоего довольства я сделаю всё, что в моих силах. В конце концов, это моя обязанность, как супруга. И мне кажется, тебе не хватило для полного счастья.
– Немножко. – стеснительно отозвалась я, понимая, на что он намекает. – А тебе?
– И мне. Продолжаем?
Не дожидаясь, когда я отвечу, Фархад притянул меня за шею и опрокинул на спину.
– Но мы ведь не обсуждали много чего ещё. Может, повременить с этим занятием?
– О, нет, Солнце. – Фархад опустился на уровне моего пупка и раскинул мои ноги по сторонам. – Я более чем в состоянии предложить тебе кое-что получше …
***Фархад
Катя, вопреки моим подсчетам, проснулась раньше и застала меня за работой. Я расположился за кухонным столом и решал вопросы с крупной поставкой проверенного на себе афродизиака из Индии.
– Доброе утро, Солнце. Как чувствуешь себя?
Катя, повернув голову и заметив меня, взялась перерывать одеяла с подушками в поисках своей одежды. Обнаружив её, она поспешно оделась, сидя спиной ко мне, и встала с пола.
Ее лицо было багровым, потому я и спросил о её самочувствии. Прежде не видел у неё такого оттенка кожи. То ли стыдно ей, то ли побочный эффект от афродизиака проявился. Я должен об этом знать.
– Как под танком побывала… – пробуровила Катя, потирая виски.
В принципе, если сравнивать наши с ней габариты, Катя точно описала свое состояние.
– Танк – это я, судя по твоей интонации, и я что-то сделал не так. – мне нехотя, но пришлось отложить дела с поставками на потом.
Катя, скромно опустив глаза в пол, опустила эту тему и сразу предложила яичницу на завтрак.
Она, что, ощущала стыд за то, что с мужем переспала, пусть и не совсем традиционно??? Это возможно вообще?
Я ответил Кате, что не откажусь, а сам отставил работу ровно до того момента, пока дети не проснутся и не атакуют её своим вниманием. Ведь они так давно не видели маму…
– Что со мной вчера было? – Катя, пока готовила завтрак, всё-таки не промолчала.
Этой ночью она не могла противится ласкам и делала всё, что я от неё хотел получить. Теперь я знаю все её мысли и желания. И не могу сказать, что я доволен тем, какого низкого она мнения о себе.
– Это любовь, Солнце. Настоящая, чистая любовь. Которую ты испытываешь ко мне, а я к тебе. Давно не общались мы, соскучились, а тут увидели друг друга, и получилось так, как получилось…
Я был не слишком расположен к разговору о прошедшей ночи, как и о любви в принципе. С недавних пор я должен был быть максимально начеку. А Катя отвлекала меня всякими глупостями и пустыми обсуждениями одного и того же.
– Чем ты опоил меня? И вчера, и тогда…, в лимузине… Что ты мне подлил в шампанское?
Ну всё, Катя просекла, что я был с ней нечестен. От меня порой всего можно ожидать. Но касательно Кати, это всё будет безвредно для ее здоровья и психики. Не пострадает она и не получит зависимость.
Просто шалость маленькая. Шалить я порой люблю.
– Ничем таким я тебя не опаивал. – пришлось солгать, дабы не портить наши с Катей отношения сейчас. – Ты сделала то, что хотела. И тогда, и этой ночью. Все твои желания были озвучены и в точности исполнены.
Катя заметно застеснялась при упоминании о желаниях, краснея всё интенсивнее.
– Надеюсь, меня не было слышно… – пробурчала она себе под нос.
– Не было. – констатировал я истину, чтобы она не волновалась ещё и об этой мелочи. – Я заткнул тебе рот.
– Как долго я пробыла связанной?
– Не помнишь разве? – удивился я. Насчёт этого побочного действия смертельно опасного афродизиака, в инструкции указано не было. – Ты помнишь всё, что было вчера?
– Отчасти помню. Только самое громкое. И… Я в шоке с себя…
– В том, что ты сказала и сделала, абсолютно нет ничего постыдного. – подойдя к Кате сзади, я обнял её и попробовал успокоить. – И, знаешь, что… ты не должна стесняться меня никогда, ведь я твой муж. Мы с тобой родные люди…
Катя придвинулась ко мне впритык и повернулась, напрочь позабыв о яичнице, которая, судя по характерному запаху, начала потихоньку подгорать.
Я едва успел чмокнуть Катю в щёку, как наш разговор прервали Марьяна и Тимур, вбежавшие в дом с криками радости, что их мама наконец-то приехала.
Два этих прекрасных беззаботных дня мы погостили у матери, а после пришлось улететь.
Первая находиться в селе безвылазно не выдержала Катя. И предложила мне такой вариант. Она уволится из лавашной забегаловки, если я дам обещание оставить дела и уехать с ней и детьми в Дубай сегодня же.
Я согласился, хоть и не был уверен в том, что сдержу слово. Я бы с легкостью его сдержал, но омрачали картину некие обстоятельства, против которых не попрешь и на которые глаза не закрыть.
Все же, я убедил Катю не тащиться в «город иллюзий» с детьми, ведь ни к чему им лишняя тряска и усталость. На самом деле, я знал, что в небе, где-то на середине пути, произойдет нечто такое, чему мои дети априори не должны становиться свидетелями. Но я не мог предупредить Катю о том, что случится, иначе бы она отказалась лететь, и из-за этого погибли люди.
***
– Ты точно не любишь её больше? – спросила Катя уже в самолёте, в очередной раз напомнив мне о том, что Айша продолжает жить на этом свете и ненавидеть меня всеми фибрами своей души.
– Нет. Не люблю. – с ходу отозвался я и отвернулся к иллюстратору.
Затем следующие полчаса полета мы обсуждали эту самую Айшу и её место в моей жизни…
Я не вдуплял, зачем Кате знать о таких вещах в принципе, ведь я, хоть и ревнивый, но не спрашиваю, любила ли Катя первого мужа своего или нет. Ясно же, что любила, раз вышла за него, родила от него и жила с ним до тех пор, пока я её не выкупил.
И почему я дал Кате изначально имя Айша, и почему Джамал дал ей именно это имя когда-то, когда предлагал сменить веру и уйти в ислам.... Обо всем она меня расспросила.
Я был вынужден признался, что на тот момент беспокоился за то, что не успею выдернуть Катю у непутевого Амирхана и, тем самым позволю погубить её. Нравилась Катя Джамалу, развидел он в ней вторую дочь. Первая, которая Айша, хвостом махнула и сдернула от такого папаши, как он. Вот и назвал её Джамал так, а я подхватил, чтобы Амирхан, будучи душевнобольным, впредь не зарился на аналог своей же сестры.
Я не хотел вспоминать все то, что связывало меня с Айшой, как и думать о ней и видеть её когда-либо снова. То, что было между мной и ей, было давно, и при этом уродливо, неправильно, где-то больно даже, но я получил отменный урок на всю оставшуюся жизнь. Кате того, что я пережил, было не объяснить, а Катя не желала оставлять эту тему, продолжая и продолжая.
В общем, уморила меня Катя расспросами о том, что не имеет уже никакого значения. Да и всю правду о том, что было, Кате говорить было ни к чему. Она всё равно бы не поняла, что Джамал назвал ее именем своей неудавшейся дочери так же, как и меня он назвал именем своего неудавшегося сына. Но Кате ни к чему знать, что у меня на самом деле три имени. По рождению я Фархад, мать так назвала, дядя Али переименовал меня, дав мне настоящее имя Ильясова – Ферхат, а в приюте всю сознательную молодость я был Амирханом и носил фамилию Джамала. Так как Джамал возлагал на меня большие надежды, из меня в приюте лепили то, что именно он хотел увидеть в собственном сыне, но не видел.
Да и вообще, это всё было так давно…
Незачем давать Кате очередные порции для размышлений о прошлом. Её это никоим образом не коснется.
Вряд ли Катя обрадуется и не посмотрит на меня иначе, если узнает, что меня Амирханом можно называть.
И что мне пересадили кое-что от него, тоже необязательно ей знать.
Мы с Амирханом когда-то очень давно обменялись глазами, и это происходило по настоянию Джамала. Амирхану я, условно говоря, отдал свой зрачок, а он мне свой. Не такой зоркий, как у меня, но зато куда более полезный в быту. Зрачок Амирхана служил и по сей день служит ключом от всех дверей цитадели "Мактуб". В нём содержится секретный код, некая комбинация, способная иметь доступ к делам сверх особой важности, к архивам особо секретным, а также к узникам «Мактуба", заточенным лично Амирханом.
Жутко вспоминать сейчас, но на тот момент необходимо было это всё провернуть. Амирхан не желал отрывать свой зад и таскаться по Ближнему Востоку. Не потому, что ему были чужды контр-радикалы. Амирхан боялся не вернуться оттуда живым. А меня, зато частенько туда посылал, потому что я сам родом оттуда.
О той тайне, что мы с Амирханом произвели обмен зрачков, и теперь мои глаза имеют разные оттенки, не знала ни Марджана, ни моя мать. Никто об этой тайне не знал, кроме Олеси, которая первое время после операции обзывала меня пиратом, поскольку я носил повязку, и непосредственно руководства «Иллюзии».
Я абсолютно уверен в том очевидном, что Кате будет неприятно услышать то, что каждый раз, когда смотрю на нее, в теории, делаю это не я один. Амирхана она ненавидит, и есть за что, не спорю. Потому пусть Катя не знает этого момента обо мне.
– Это была твоя самая первая любовь? – Катя упорно доставала меня своим допросом о бывших.
– Нет, не первая. – ответил я первое, что пришло в голову.
– А с самой первой почему не сложилось? – не унималась Катя.
– Там, где мы учились, не приветствовались романтические отношения. Ее камнями забили.
Катя меня откровенно говоря достала своими расспросами ни о чём. Я и отвечал от балды, так как было не до того, чтобы копошиться в себе и сравнивать, кто из женщин моих был любимей.
Как бы втемяшить Кате раз и навсегда, что все мои действия и слова продуманы, и не стоит искать всевозможные причины сомневаться в моих чувствах…
Я делаю свою работу, и по привычке, не посвящаю в неё кого бы то ни было постороннего. Катя не имеет отношения к войне, а потому я вынужден был снова не поставить ее в известность о том, что произойдет, скажем, с минуты на минуту. А так было бы хорошо, если бы Катя со мной на одной волне крутилась… Я бы делал свою работу, Катя бы все понимала и не лезла туда, куда не нужно ради её же блага.
– Что мешало вам с Марджаной возобновить отношения, когда вы оба поступили на службу к Джамалу? Она ведь не против была, насколько я понимаю… Почему ты отправил ее в другую страну? Ты же любил ее, а она каким-то образом тебя предала?
Я не ответил на сей раз. И дело было не в том, что по поводу Марджаны мне совсем уж нечего сказать. По правде говоря, ближе к озвученному времени, я стал пропускать Катины вопросы мимо ушей, отвечая первое, что приходило на ум.
Я был очень напряжен, считал секунды до того судьбоносного момента, когда буду вынужден сделать всё мыслимое и немыслимое, чтобы самолет остался в том же состоянии, что и сейчас.
Быстрее бы это случилось…
Я не могу выдерживать эти разговоры о бывших женщинах. Так как не имею опыта рассуждать о них с кем-то в принципе. Тем более, с Катей. Что бы я не сказал, будет воспринято ею, как повод ревновать и поругаться.
– Почему ты не хочешь говорить о Марджане? – не понимала Катя. – Ты до сих пор любишь её?
– Я люблю тебя и только.
Три, два, один…
Я сверил часы.
Пора бы им начинать свой абордаж… Опаздывают… Азамат не мог ошибиться…
Я уже начал было сомневаться в предоставленной мне информации о предстоящем захвате этого воздушного судна, как тут…
Катя, испугавшись увиденного, ухватилась за мой локоть. Она очень сильно испугалась, как только началась суматоха, и в салон самолёта вломились типы с поясами смерти.
Настолько она испугалась, что мне самому стало не по себе от того, что я поступил так беспечно. Надо было заранее предупредить Катю о том, что так, увы, случится.
Все же, жалко мне Катю, когда она нервничает и переживает каждый раз. С другой стороны, пора бы Кате привыкнуть к тому, что она полностью под моей защитой. Всегда была и всегда будет. Это неизменная константа. Даже в самолете, который намереваются взорвать террористы, Катя не имеет права сомневаться во мне и моих силах. И я докажу ей это. Снова.
– Господи… Мы погибнем… – шептала Катя, дрожа от ужаса. – Мы погибнем, Фархад… Я даже не успела попрощаться с детьми…
Я выдохнул и обратил уверенный взор впереди себя.
Твой выход, Палач "Иллюзии"…
В самолёте, прямо посреди нашей с Фархадом беседы о тайнах его прошлого, неожиданно начался грандиозный переполох. По салону началось движение, раздались леденящие душу вопли страха неминуемой катастрофы.
– Террористы! Здесь террористы! Они захватили самолёт! – прокричал кто-то сидящий спереди нас, моментально посеяв настоящую панику.
– Спрячься и не высовывайся. – приказал мне Фархад и выпрямился. – Сделай так, чтобы тебя не заметили.
По салону не спеша перемещались трое с автоматами и в балаклавах. Они угрожали пассажирам на своем языке и вертели оружием перед лицом каждого, к кому приближались.
Один из террористов задрал рубашку, гордо продемонстрировав всем надетый на себе пояс шахида.
Я перепугалась так, что едва не закричала, когда один из террористов подошёл к нашему месту.
Никогда бы не подумала, что со мной такое вообще когда-либо может приключиться…
– Господи… Мы погибнем… – прошептала я едва слышно, вжимаясь в сидение, готовая упасть в обморок от ужаса. – Мы погибнем, Фархад… Я даже не успела попрощаться с детьми…
– Да простит меня Аллах… – прошептал Фархад и, медленно поднимаясь с места с поднятыми руками, начал бегло говорить на арабском.
Один из террористов, который стоял ближе всех к нам, не ожидав, что кто-то из пассажиров решит выйти с ним на контакт, вопрошающе кивнул другому.
Другой террорист, направив на Фархада автомат, подошел к нему и переспросил то же самое, что сказал им Фархад.
Фархад кивнул в подтверждение сказанного им ранее и затем опустил руки. Далее между ним и террористом-смертником пошёл диалог отнюдь не на повышенных тонах. Фархад разговаривал с ним так уверенно, как будто их всех связывало общее дело.
Но ведь эти террористы здесь лишь для того, чтобы самолет потерпел крушение, и чтобы все мы на борту погибли, ведь пояса со взрывчаткой – тому несомненное подтверждение…
Между Фархадом и террористами состоялся довольно короткий диалог на расстоянии, не сулящий ничего хорошего для всех тех, кто находился в самолёте, что стало более чем очевидно практически сразу. А после того, как Фархад смолк, террорист, который стоял в начале салона и следил за порядком, громко приказал.
– Таэль илья хуна!
Фархад кивнул и, вопреки моим молитвам оставаться в относительно безопасной зоне, направился к нему походкой вразвалочку. Другие два держали его под прицелом, в любой момент готовые выстрелить, и это приводило меня в куда более сильный ужас, чем тот факт, что мы все здесь заложники.