Дима упустил момент, когда это случилось. Просто понял однажды, что включает одну и ту же веб-камеру, чтобы посмотреть на неё. А не на океан, как это бывало раньше.
Надо заметить, что смотреть особенно было и не на что. Женщина на берегу сидела в основном неподвижно. К тому же спиной к вездесущему оку растыканных по всему миру вебок. И, наверное, гораздо интереснее, чем за ней, было наблюдать за водой, меняющей свой цвет с утра до вечера и то наступающей на берег, то устремляющейся прочь с отливом в зависимости от фаз луны. За солнцем, что вставало над океаном и тонуло в нем же, растушевывая охру так, что тонкая линия на границе воды и неба стиралась вовсе. Но почему-то, когда незнакомка появлялась на пляже, когда она садилась прямо на белоснежный песок и замирала, глядя перед собой, Димин взгляд невольно приковывался к её неподвижной фигуре.
Женщина была белой. Явно не из местных. Туристка? Но, если так разобраться – впервые он ее увидел почти полгода назад. Вряд ли у кого-то мог быть настолько длительный отпуск. Скорее, тут логичнее было предположить, что барышня – фрилансер, из тех, что работают удаленно и живут себе в кайф на острове. Или топ-менеджер какой-нибудь сети отелей, принадлежащих здесь в основном европейцам.
Ему нравилось строить догадки. Они рождались легко. Не то что сюжет новой книги.
Дима фыркнул. Зарылся пальцами в волосы и резко встал, так и не дождавшись появления незнакомки. За окном моросил противный обложной дождь. Снег сошел, обнажив зябко съежившиеся, почерневшие от влаги клены и голую землю, еще не убранную после зимы.
Он бы тоже мог жить где угодно… Он рассматривал варианты. Он хотел трусливо сбежать. От дождя, от промозглого ветра и снега вперемешку с дождем. От проблем. Но в последний момент останавливался. Понимая, что никогда себя не простит, если бросит то, что его держало здесь на поводке.
Пока Дима размышлял, глядя на дождь, в дверь позвонили. Нормальные люди в такую погоду сидели сплошь по домам, поэтому он сразу догадался, кто пожаловал.
– Да!
– Открывай давай, пропажа.
– Вы ошиблись адресом.
– Ха-ха. Очень смешно. Я сейчас описаюсь, – рявкнул динамик.
Дима тяжело вздохнул. Скосил взгляд на телефон, который отключенным лежал на консоли в прихожей вот уже, наверное, неделю. И в который раз про себя удивился, что Ваган продержался так долго. Не впустить его сейчас было совсем уж свинством. Дима резко нажал на кнопку. Домофон просигнализировал о том, что дверь благополучно открылась. Но его агент объявился лишь минут через десять. Запыхавшийся так, будто самолично поднял свое грузное тело на нужный шестнадцатый этаж, а не воспользовался скоростным лифтом.
– Тебе нужно ограничить потребление мяса. Хотя бы красного. И взять под контроль холестерин, – бросил Дима, понимая, что лучшая защита сейчас – это нападение.
– Вай, дорогой! Как ограничить? Ты, вон, вегетарианец. И что?
– Я, в отличие от некоторых, здоров, – буркнул Дима.
– И ни на что не годен, – парировал Ваган, опускаясь круглой, как блин, задницей на антикварную табуретку, чтобы разуться. – Еще чуть-чуть, Димитрий, и станешь ты безработным. Мамой клянусь.
Маму Ваган, как и всякий армянин, любил безоглядно. И если уж помянул всуе, то дела Димы и впрямь были плохи.
– Худшая безработица – это та, при которой не работает голова. А у меня она не работает, – поморщился он.
– А все почему, дорогой? Потому что мозгу нужно нормальное топливо. А не та трава, которую ты щиплешь, что тебе горный козел. Хороший шашлычок вмиг исправит любые проблемы. Или бозбаш. Или толма.
Ваган был большим умником и оригиналом. Воспитанный в довольно архаичной семье, он в совершенстве знал четыре языка и мог поддержать любую интеллектуальную беседу, но разговаривать предпочитал по-простому. С акцентом, который уходил из его речи, когда он переставал играть роль простачка, и который с легкостью возвращался при первой же необходимости, превращая округлые «о» в отрывистые, как будто каждый раз ударные, «а». И отчаянно жестикулируя.
– Господи боже, я десять лет вегетарианец, а ты до сих пор не теряешь надежды переманить меня на сторону зла. Не надоело?
– И не надейся.
– Ну, что ж. По крайней мере, мы выяснили, что я не сплю с мужчинами, – усмехнулся Дима. А что? Мать Вагана и впрямь долгое время считала, будто подопечный ее единственного сына питает нездоровую тягу к мужскому полу. А все потому, что женщиной она была пожилой, и не слишком разбиралась в современной терминологии. Ей что гей, что вегетарианец – все одно было. К тому же, если с гейством все было понятно, то концепция вегетарианства в голове Шушан Абгаровны не укладывалась совершенно. Однополую любовь еще как-то можно понять, но как понять нелюбовь к мясу в её фирменном маринаде?
– Значит так… – перешел к делу Ваган, открыв бездонный старомодный портфель, в котором носил вполне современный Макбук. – Сейчас я тебе перешлю пожелания редактора, и будешь править.
– Миром?
– Нет, пока только текст.
Дима схватился за голову. Править написанное он терпеть не мог. Но книгу нужно было сдать. У него был контракт и обязательства перед издательством.
– А что не так-то?
– Они хотят, чтобы ты подробнее остановился на…
Ваган дальше что-то говорил. Но Дима его не слушал. Потому что она, наконец, появилась, опоздав сегодня на добрых полтора часа! Пришла уже на закате, который на экваторе был таким торопливым, что уже очень скоро её фигуру будет не различить. И тогда ему придется ждать почти целые сутки, когда она появится снова. Сначала над разросшимися кустами бугенвиллеи мелькнет ее темная макушка, потом покажется голова, тонкая шея, округлые плечи и, наконец, она вся. Бегущая по деревянному грубо сколоченному мостику к широкой полоске белоснежного пляжа. Сойдя со ступеней, незнакомка остановится, чтобы снять обувь, и дальше пойдет босой. А потом сядет в песок. Зароется в него ладонями. И будет долго-долго сидеть, наблюдая за тем, как догорает день. Чтобы в конце, когда совсем стемнеет, встать и повернуться к нему лицом. Которое, конечно же, он не сможет рассмотреть в темноте.
Может быть, она была некрасивой. Но ему было все равно.
– Эй, дорогой! Ты вообще меня слышишь? Я с кем разговариваю?
– Извини, совсем ничего не соображаю. Усталость дикая, и ни черта не хочется. А даже если бы и хотел – что толку? В голове – пусто, как в барабане. Может, выгорел, а? – вскинулся Дима.
– Ты не Москва под Наполеоном, чтобы выгореть. – ударил по ляжкам Ваган. – А впрочем, сдашь текст, и гори синим пламенем! Не то, знаешь, на какие мы попадаем штрафы? Нет? Сил моих нет… Ты ж нас под монастырь подводишь!
– Я не пойму, ты хочешь мне помочь или усугубить мое и без того дерьмовое настроение? – буркнул Дима.
– Нет, дорогой, я всего лишь хочу напомнить тебе о последствиях.
Иногда Дима ненавидел свою популярность. Давным-давно, когда он был молодым, никому не известным автором, жить было как-то проще. А теперь… Вон, пожалуйста, куда ни глянь – натыкаешься на последствия.
– А может, и хрен с ним? Заплачу штрафы и заживу по-человечески.
– Перебиваясь с хлеба на воду? А что, ты, наверное, того даже не заметишь, – съязвил Ваган, что было в общем-то совершенно не свойственно его добродушной натуре. – От вегетарианства-то до солнцееденея рукой подать!
– Ха-ха. Ты такой остроумный!
– А что мне остается?
Ситуация и впрямь была дерьмовой. Дима это понимал. Просто ничего не мог поделать со своей апатией. Вздохнул:
– Ты же знаешь, что это не мой каприз. Когда я могу – я могу. А когда нет… Что прикажешь делать? Если оно не идет, хоть ты сдохни над этим текстом.
– Зачем сдыхать-то? Отдохнуть тебе надо, дорогой. В отпуск съездить. Шашлычок-машлычок. Красивые женщины, ну? И Муз восстанет, и другие… кхм… неотъемлемые части твоей личности.
Дима машинально кивнул. И тут же снова вскинулся. В отпуск? А что – это идея. Он тысячу лет никуда не выбирался.
– А знаешь, давай!
– Что давать-то?
– В отпуск. Прямо сегодня! Сейчас…
– Эй-эй, дорогой! – возмутился Ваган. – Ты сначала рукопись добей, да? А потом лети, куда хочешь. Италия? Или Швейцария – выбирай!
– Танзания.
– Чего?
– Я вот сюда хочу! – Дима ткнул пальцем в темный экран, безусловную черноту которого разбавлял лишь блеклый свет взошедшей над океаном луны. Незнакомка ушла, а он и не заметил. Обидно.
– Куда?
– На Занзибар. Можешь организовать поездку?
– Я-то все могу. А рукопись…
– Рукопись я добью, – нахмурился Дима, ощущая странное возбуждение, которое не давало ему оставаться на месте. – Ну, что смотришь? Добью! Я ведь пообещал. Или этого недостаточно? Надо еще мамой поклясться?
– Ты сначала текст поправь, дорогой. А потом и поговорим.
– Нет! Так дело не пойдет. Давай договоримся – я сдаю правки через три дня, а ты через три дня – мне билеты, гостиницу и что еще там может понадобиться.
– Вот здесь, – толстый палец Вагана ткнул в экран, а черная бровь поползла вверх.
– Именно. Сейчас… Я уточню, что это за место. Нунгви… Это такая деревня на севере острова…
В обычных условиях Дима предпочел бы более цивилизованный отдых. Не зря Ваган предложил ему поездку в Италию. Он любил эту страну. Обожал просто. Флоренция, Венеция, Рим… В свое время он вдоль и поперек истоптал эти города, об истории которых знал побольше многих тамошних гидов. А в промежутках – Лондон и Париж, Амстердам и Прагу. Но еще ни одной поездки Дима не ждал, как этой.
У него от нетерпения внутри будто что-то вибрировало. И даже злосчастная правка давалась на удивление легко. Впрочем, в три дня уложиться все равно не получилось. Нужно было дождаться одобрения редактора. Пока ждал – съездил к Насте. Рассказал о предстоящем отпуске, прокатился с ней по оттаявшему после зимы парку. Поговорил с врачами… Все было как всегда – неплохо. Но и не хорошо.
– Вы поезжайте, Дмитрий Степанович. Мы о ней позаботимся.
– А если что-то…
– А если что-то изменится, мы вам обязательно сообщим. Просто оставайтесь на связи.
На связи он оставался круглосуточно. Без малого вот уже тринадцать лет. Даже когда отключал телефон, чтобы отделаться от Вагана. У него был другой. Номер которого был известен всего нескольким людям.
В следующий раз Ваган к нему заявился где-то через неделю. Как всегда, без звонка. Диме пришлось прервать свою медитацию, чтобы открыть ему двери.
– Значит так, – заявил Ваган с порога. – Есть у меня одна хорошая знакомая – владелица туристического агентства. Я ей тебя препоручил. Так что все обещает быть на высшем уровне. Хотя сам понимаешь, как с этим в Африке. Так… Что еще?
– Билеты.
– Ах да. Билеты я сбросил на почту. Лететь часов десять, ты в курсе?
Дима равнодушно пожал плечами.
– Надеюсь, место у меня в бизнес-классе.
– Обижаешь. А вот аэропорт там, сразу предупреждаю – кошмарный. Но тебя встретят прямо у трапа, и ни в какой очереди не придется стоять. С оформлением визы тоже помогут. И до виллы довезут.
– Так, стоп! До какой такой виллы? Я виллу не просил. Мне, напротив, среди людей побыть хочется. Номер в отеле – самое то.
– Это я понял. Поэтому забронировал тебе виллу при гостинице. Это у них такой концепт. Людей вокруг будет – сколько хочешь. А если пожелаешь уединиться – тоже, пожалуйста. Мне гарантировали, что у этой самой виллы отдельная территория. Вдруг тебе захочется поработать?
Дима едва не рассмеялся, когда понял, куда Ваган клонит. Кивнул, чтобы не разочаровывать агента заранее – работать он не собирался. Это то немногое, что Дима знал наверняка. А в остальном – он даже не мог ответить на вопрос, на кой черт туда прется! Разыскать незнакомку с пляжа? Это был бы самый логичный ответ. Проблема в том, что это не имело никакого смысла. И продолжения. Она была прекрасной мечтой. Музой. Поводом отвлечься от реальности, придумав то, что в самом деле никогда с ним не сможет произойти. И было бы лучше, если бы все оставалось так, как есть. Для всех лучше.
– На все время пребывания за тобой будет закреплён русскоговорящий помощник. Он тебе и мама, и папа, и экскурсовод. Возникнут проблемы – она их решит, все понятно?
– Так он или она? – скептически вздернул бровь Дима.
– Она! Но ты не волнуйся, дорогой. Мне обещали выделить профессионала. Эта девушка привыкла работать с такими звездными мальчиками, как ты. И в штаны к тебе лезть не станет.
О том, что с ним работает такой уж профессионал, Дима засомневался сразу. Стоило ему только ступить на раскаленную Занзибарскую землю в числе огромной толпы прибывших на остров туристов.