– Алле, народ, хорош толкаться! – крикнул сталкер, пробиваясь через толпу гомонящих мужиков, столпившихся возле ангара на Базе Свободы.
Народ перед ним неохотно расступался, вытягивая шеи в сторону стоящего на бочке Якоря, который, согласно имеющемуся у него списку, раздавал сборочный артефакт, названный «муха». «Муха» с большой натяжкой соответствовала внешнему виду этого насекомого, и только с большой долей воображения можно было разглядеть в сборке два соединенных между собой небольших осколка «кристалла», «снежинки», выполняющих роль брюшка и головы, между которыми темно-синим образным промежутком груди мухи был кусочек артефакта «бабушкин клубок», а покрытая сверху полупрозрачной «слюдой» застывшая субстанция должна была изображать крылья насекомого. Всего сборка была чуть более спичечного коробка, легко помещалась в любом кармане сталкера, а главное, надежно защищала его от воздействия мертвецов, что гнуса, что Воскресших.
Якорь, возглавивший группировку Свободы, здраво рассудил, что потеря сталкеров в Зоне в пользу гнуса или, как они себя назвали, Братства, в конечном счете будет дороже самой Свободе, поскольку все обращенные в Братство рано или поздно направят оружие и мысли на Армейские склады. Поэтому в интересах собственной группировки, помня о том, что в бойне на Ростке выступали и принимали участие все, даже бандиты, они приняли решение обеспечить всех защитой. Также Якорь помнил о дорогостоящем вкладе Сидоровича, в связи с чем отправил ему в бункер тридцать «мух» в упаковке из фольги, придав артефакту чуть ли не подарочный вид. Зона не любит жадных. Худой и Рваный вычислили эффективный размер сборки, и теперь с учетом возросшей мощности артефакта и меньшего количества материала для сборки поставили производство на поток, создав сначала сотню, а потом с запасом еще одну. Весть о том, что Свобода выдает защиту от мертвецов, заставила даже самых отмороженных и нелюдимых сталкеров прийти в обозначенное время в Армейские склады. В список входили в первую очередь друзья Свободы, те, кто сражался на Ростке и снабжал редкими артефактами сборщиков, включая долговцев и бандитов, во вторую – те, которые были живы и участвовали в перетаскивании раненых, восстановлении укреплений и появились сразу после сообщения о победе на Ростке. Все остальные сталкеры, которые не были замечены ни там, ни там, также получали свой артефакт, но после всех остальных.
Отдельно от всех стоял квад Долга в полном вооружении. Теперь после взятого когда-то Гипсом направления поддерживаемая Большой землей Свобода не являлась прямым противником Долга, а смерть Ростка также прервала ряд претензий к группировке зеленых. Памятуя о беспрецедентном шаге Свободы на пути к освобождению Ростка от общей угрозы, Терек, нынешний лидер Долга, предпочел зарыть топор войны глубоко в землю, но ситуация для бойцов Долга все равно была напряженной, и они держались особняком, дисциплинированно дожидаясь своей очередь.
– Зима! – крикнул Якорь.
– Здесь! – закричал, протягивая руку, сталкер, стоящий практически возле его ног.
– Держи, молодец! – протянул ему Якорь артефакт, делая отметку в списке.
Сталкер зажал артефакт в руке, победно потряс им над головой и, открыв рот, радостно закричал что-то своему соседу, похлопывающему его по спине.
– Крот! – крикнул Якорь.
Никто не ответил, перебивая дружный гомон или прибиваясь к бочке, как обычно должно быть.
– Где Крот? – нахмурившись, крикнул лидер Свободы.
– Он тут, под ногами, лопатой копнуть надо! – закричал кто-то из сталкеров.
– Я же его видел сегодня, – пробормотал Якорь, оглядывая толпу.
Затем он разглядел спешащего к толпе полного мужичка, на ходу застегивающего штаны, которые упрямо сползали с пояса, обнажая белый живот и глубокую ямку пупа. Сдерживая улыбку, он дождался, пока постоянно оглядывающийся на посмеивающихся над ним сталкеров Крот пробьется через толпу.
– Держи, Крот, копай дальше.
Крот, приняв одной рукой артефакт, а другой придерживая так и не застегнутые штаны, с трудом принялся расчищать себе обратную дорогу. Якорь перевернул один из листков и нашел глазами черно-красных.
– Терек, Поляна, Алтын, Шаман, Гусь… Так еще, еще, еще… – он пробежал глазами список. – Сорок человек, это те, кого мы лично в деле видели. Кто принимать будет? – обратился он к черно-красному кваду.
– Я, – поднял руку командир квада с АК. – Жерех.
Якорь углубился в список. Найдя в списке Жереха, он сделал пометку и, повернувшись, принял из рук Рваного коробочку из-под обуви, перемотанную лентой. Сталкеры немного притихли и разошлись, давая долговцу достаточно места для прохода к бочке.
– Держи, боец, – сказал Якорь, подавая коробку, – здесь сорок штук, по списку. Если кому еще надо будет из ваших, пусть сами приходят – не обидим.
Долговец сдержано кивнул и, стараясь сдержать довольную мину на лице, пошел обратно.
– Командир, там на вольных сталкеров хватит? – забеспокоились мужики.
– Хватит, хватит. На всех хватит, – успокоил их Якорь и вновь вернулся к списку.
Спустя час раздача артефактов сталкерам была закончена. Получившие свой защитный предмет мужики с довольными криками и мордами отправлялись обмывать это дело. Бандиты не явились, но Якорь не спешил вычеркивать их из списка. Предназначавшийся им кулек с «мухами» был припрятан до прихода их представителя. Вне списка, а если пояснить, сталкеров, не замеченных Свободой в деле, осталось на площадке около двадцати человек. Не понятно, где они скрывались во время последних событий: в схронах по принципу «моя хата с краю» или в дальних ходках, которые на тот момент закончили все благоразумные сталкеры, но притихшие и настороженно поглядывающие друг на друга и на Якоря мужики не расходились, ожидая своего камушка.
– Так… – хмуро окинул взглядом толпу лидер Свободы. – Остался третий пункт, – он взял чистую бумажку, сел на бочку, на которой стоял до этого, и приготовился записывать. Давай, мужики, подходи по одному. Записываю, чтобы по второму разу не приходили.
– Гузон, – подошел первый сталкер – крепкий мужик в бывалом, выцветшем комбинезоне «Заря», носящем следы многочисленных, но аккуратных ремонтов, солевых пятен с притороченным к поясу подсумком с противогазом.
– Гу-зон, – повторил вслух, записывая, свободовец, затем поставил напротив галочку и протянул артефакт.
Мрачное лицо Гузона просветлело, он взял «муху» и бережно спрятал во внутренний карман комбинезона. Было видно, что он хотел что-то сказать, но сдержался и, непроизвольно набычившись, ушел в сторону.
– Лоток, – шмыгнув носом, подошел другой сталкер, мелкий мужичонка, одетый абы как, с тощим рюкзаком на спине. – Я хворал, Якорь. Я бы сразу пришел, только…
– Ладно, ладно, – остановил его затроившее бульканье свободовец. – Держи. Свободен.
– Ага, – слегка кланяясь и быстро принимая артефакт, сказал мужичонка. – Я, если что, всегда…
– Следующий, – не глядя, перебил его Якорь.
***
Кабинет для совещаний министра по чрезвычайным ситуациям. Большой овальный из светлого дерева с ромбическими вставками красного стол со встроенными кнопками коммуникации, портами и микрофонами, высокие неудобные стулья, в которых нельзя удобно откинуться на спинку и приходится всегда сидеть со строго выпрямленной спиной. Широкий экран с картой Зоны и мигающими на ней красными маячками, несколько узких низких тумб непонятного предназначения вдоль стен. За столом сидело с десяток человек, во главе, ближе к экрану, сам министр по чрезвычайным ситуациям в гражданском костюме, который держал в руке ручку. Нависая над расположенным перед ним белым листком бумаги, он напряженно слушал доклад одного из присутствующих в военной форме в чине генерала.
– …не доезжая до населенного пункта Иванково. Была послана специальная десантно-штурмовая рота на прочесывание лесного массива, два кинологических отряда. В настоящий момент ведутся поиски нарушителей.
– Другими словами, ничего у вас нет, товарищ генерал? – не поднимая головы, хмуро спросил министр. – Плохо.
Министр окинул присутствующих взглядом и задержался на сидящем справа от него человеке лет тридцати пяти. Одутловатое лицо, короткие ржаные волосы, тщательно расчесанные на пробор, пухлые щеки, небольшой нос, по-разному торчащие уши и яркие голубые глаза. Глаза удивительно внимательные и наполненные. Складывалось такое ощущение, что этот человек привык много и убедительно говорить, при том что у него всегда было что сказать. Одновременно человек с такими глазами мог много и внимательно слушать, его слегка прищуренный взгляд улавливал мельчайшие детали в собеседнике. Человек, в отличие от остальных военных, был одет в синий деловой костюм, белую рубашку и кремовый галстук с синими диагональными полосами.
– Ну, а вы что скажете, Алексей Викторович? Это же и ваша юрисдикция тоже. Что внутренние каналы сообщают?
– Внутренние каналы в настоящий момент не владеют информацией, но, возможно, это остатки… – тут голубоглазый прервался, подбирая слова, – инфицированных людей. Недавно, как Вы знаете, Зона была перекрыта по причине появления нового вида инфекции, и вот, видимо, ее носители смогли преодолеть линию заграждения.
– Алексей Викторович, Вы так легко говорите об этом, как будто они в соседний лес у себя в Зоне перешли. Это же Периметр. Вы понимаете, что они прорвали Периметр?
– Простите, но охрана Периметра – это не моя ответственность. Моя ответственность…
– Знаю, знаю Вашу ответственность. Изучение Зоны без вмешательства. И что это за инфекция? Насколько она опасна? Почему больные смогли сделать подобное? Почему такие большие потери? У Вас же целый бункер ученых работает там. «Янтарь», по-моему, называется, верно?
– Так точно, «Янтарь», – утвердительно ответил голубоглазый. – Но на момент вспышки инфекции мы эвакуировали весь персонал, поэтому точно не можем сказать, что именно за инфекция возникла в Зоне.
Один из присутствующих поднял руку.
– Говорите, – дал ему слово министр.
– В нашем госпитале после контакта двое зараженных. Мы прилагаем все усилия, чтобы спасти их, но пока можем только замедлять ход инфекции. Полагаю, что инфекция очень опасна, и нужно объявить эпидемиологическую угрозу.
– Я вас понял, – закрывая глаза и устало потирая лоб, ответил министр. – Но не можем мы сейчас так просто поднимать тревогу, не разобравшись, в чем дело. Так… Алексей Викторович, и за каким лядом эта ваша инфекция поперлась из Зоны к нам? Мы для того и держим Зону, чтобы вся эта свистобратия там варилась с этими вашими сталкерами.
Видно было, что министр постепенно теряет терпение, чувствуя, что от него что-то скрывается.
– Что-то же должно быть известно? Обстановка в Зоне нормализовалась? Инфекция подавлена?
– Да, подавлена, – смутившись, ответил голубоглазый.
– Ну вот, видите, что-то да известно. И как? Какой рецепт? Давайте сделаем то же самое и задушим ее здесь.
– Понимаете, господин министр, мы не принимали участие в подавлении вируса. Это сделали сталкеры.
– Так, стоп, – требовательно поднял руку министр, затем откашлялся. – Господа генералы, пожалуйста, оставьте нас на полчаса.
Дождавшись, пока военные, за исключением одного, сидящего слева от министра, делая каменные лица, выйдут, он скинул с себя весь выдержанный тон и, развернувшись к голубоглазому, спросил, глядя в упор:
– Алексей, какого собачьего хрена ты тут строишь? Выкладывай, мудрило, что происходит!
– Виктор Степанович, вы извините, не могу я при них в открытую говорить, – признался Алексей.
– Вижу, теперь можешь. Валяй, время дорого, – скомандовал министр.
– В общем, это новый вирус, не тот, что мы изучали на «Янтаре» и по которому у нас есть материалы и наработки. Это новое. Не знаем, как и что именно происходит. Местная группировка «Свобода» держала несколько пойманных в клетке, но они умерли от голода в течение суток-двух. Исключительно сильное влияние на человека. За короткое время вирус подчинил себе около сотни носителей, они даже смогли выбить Долг из Ростка…
– Выбить Долг? – изумился министр, поднимая брови. – Почему я не в курсе?
– Вас не было на месте, кроме того, сталкеры, объединившись, почти сразу же выбили их обратно. И вот теперь эти носители, или, как их еще называют, зомби, прорвались через периметр.
– Алексей, ты мне это свое ребячество брось, – постучав по столу толстым указательным пальцем, сказал Виктор Степанович. – Я тебя с училища помню, еще батя твой говорил, что ты в мать пошел. Какие к чертям зомби? Ты что, книжек дурных начитался?
– Никак нет, Виктор Степанович, – ослабив галстук, сказал голубоглазый. – Органическое поражение вирусом меняет поведение человека на поведение, направленное на распространение вируса-паразита, который становится собственно хозяином. Это во всех формулировках попадает под термин зомби.
– Нет, нет, нет, – отрицательно покачал головой министр. – Что угодно, только не это. Тут наука должна говорить, а не ваши… соображения. Наука у вас что говорит?
– Наука также использует это термин.
– Дожили… Мне сейчас что кадровым генералам говорить? Они ведь не мальчики далеко. Министру обороны что говорить, если своими силами не справимся? Помоги, Валентин Яковлевич, на нас зомби напали. Так, что ли? – он нахмурил лоб, обдумывая что-то. – Ладно. Что делать-то будем? – он устало вздохнул. – Собак с десантом отправили. Спасибо, дали нам на время попользоваться. Я так понимаю, информации по ним никакой, Руслан? – обратился он к оставшемуся военному в камуфляже без погон и признаков воинской части. – Повтори основное еще раз, что там камеры показали.
– Камеры показали, что эти самые… – он бросил взгляд на Алексея, – зомби воздействуют дистанционно. Похоже на влияние контролера, только еще и затрагивают физическое тело. Дистанция воздействия может быть метров тридцать, может – больше. На близких дистанциях достают через стены и укрепления. Как они миновали минное поле – непонятно, почему выжили при расстреле их на подъезде ко второй линии – тоже непонятно. Лица у них приметные, в пятнах, возможно, маскировочный раскрас, но пока не ясно.
– Не маскировочный, – негромко сказал Алексей.
– Десанту мы наводку дали, чтобы стреляли с любой дистанции, лес, в который они ушли держим под визуальным контролем с воздуха. С одной стороны болото. В общем, дней за пять выжмем их на открытое место и уничтожим. Идти им некуда, если они с голоду в течение пары дней умирают, то в любом случае им недолго гулять, – ответил Руслан.
– Вот за что мне нравится наш специальный советник, что успокаивает не словом, а делом. А ты тут, Алексей Викторович, зомби, зомби, – приходя в спокойное расположение духа, сказал министр. – Информации нет, эвакуировали, выбили Долг… учись правильно работать, вот пример, – указал он на спокойно сидящего советника в камуфляже.
– Есть учиться, – серьезно ответил голубоглазый.
– Хорошо, так, Леша, давай свободен. Погоняй там свою науку, пусть что-то посерьезнее скажут, – министр нажал кнопку вызова секретарши. – Пригласи генералов.
Голубоглазый встал и двинулся к двери, пропуская заходящих военных. Дверь за ним закрылась, заседающий за овальным столом сделал официальное лицо и оглядел присутствующих.
– Господа генералы, по поводу потерь. Думайте, кого, как и куда списывать. У кого уже сейчас есть предложения?
Поднялось сразу несколько рук.
***
Овод с братьями шел по Большой земле. Здесь, конечно же, многое было похоже на Зону, но отсутствие аномалий вводило в небольшое замешательство. Где-то там, на уровне бессознательного, чего-то не хватало. Он несколько раз проверил пару мест, в которых, судя по виду, просто обязаны были быть аномалии, но там ничего не было. В деревьях и почве было полно жизни, мелкие животные, белки, зайцы, птицы. Все в случае необходимости пойдет в ход, но это больше всего понадобится на первое время его новым послушникам, которые шли по следу и преследовали его на нескольких БМД, выделяющихся на фоне шума леса и несколько раз подавших голос собак. Люди по-прежнему хотели сразиться с ним и его Братством. Они считали, что он пытается скрыться от них и идет в гущу леса, в сторону запаха болот, чтобы замести следы. Как бы не так. Пустотелый вел их к богатым жизнью местам, где они смогли бы прокормиться первое время, пока не окрепнут. Он вел их туда, где их не просто будет найти и где им меньше будут мешать следующие пришедшие обратиться в новую веру.
Вот и болото. Зеленая поросль длинной светлой травы на кочках и высокие мочала водорослей между ними, скрывающие пока еще достаточно твердый грунт на глубине метра или чуть более. Овод подал сигнал остановиться. Десять братьев встали, бросив автоматы на видное место. Им нужно было, чтобы следующие за ними десятки людей подошли как можно ближе к брошенному оружию. Овод ощерился желтыми зубами: жаль, что он не может говорить, но он может хорошо планировать. Теперь он Старший Брат их Братства, его голосом, если надо, будет Дик – он думает так же, как и Пустотелый. Овод указал своим скрыться в первых утопах болота, где песнь лягушек, вначале испуганных появлением зомби, беззаботно началась вновь, а звенящие комары только разлетались в стороны от пятнистых лиц, не желая пробовать их кровь на вкус. Девять фигур, пройдя на сносную глубину, притопились в водорослях. Дышать им было необязательно, и они могли просидеть в болотной траве сколько угодно.
Овод побрел вперед по горло в воде, оставляя братьев позади. Ему нужно создать вид, что они все прошли дальше, чтобы преследующие их люди подошли вплотную к кромке болота. Постепенно двигаться становилось все тяжелее и тяжелее, водоросли хватали и обвивались вокруг ног, твердое поначалу дно стало рыхлым, состоящим в основном из разложившихся растений и ила. Но для Братства он был готов на все. Он уже слышал треск ломаемых тяжелой техникой деревьев, лай собак, вставших на горячий след, и окрики людей. Перед Оводом открылось подернутое ряской водное пространство диаметром около пяти метров. Верный омут, но тем лучше для дела, тем сильнее люди поверят в их отчаянную ситуацию. Он дождался, пока на берегу озера появятся сначала собаки, а затем и пехота, которая тут же откроет огонь по нему. Несколько горячих пуль ударили его в спину, еще пара пробила голову, ослепив Овода. Он дернулся вперед, в омут, который резко углубился, тяжелыми лапами гниющей растительности хватая его за плечи и погружая вниз; еще несколько пуль с силой щелкнули по черепу, вводя зомби в беспамятство, и только его механические движения идущего человека все сильнее и сильнее возбуждали голодную пасть бездонной болотной ямы. Без того черная вода вокруг него почернела еще сильнее от вдруг потерявшей зеленый цвет болотной растительности, а механические движения бессмертного существа все глубже и глубже затягивали его на глубину, из которой ему уже не было выхода. Он не мог видеть, как шестьдесят человек десанта вышло на берег, как метались и лаяли собаки. Как люди, успокоившись, убрали за спины оружие, закурили и, показывая пальцами на то место, где утонул зомби, сообщали что-то по рации, как, надев перчатки, они осматривали брошенные автоматы, фотографируя каждый. Как, открыв люки БМД, вышли остальные бойцы роты. Он не мог видеть, но почувствовал, находясь во тьме на глубине нескольких метров, объятый необоримыми лапами болота, как вдруг начали падать без сознания бойцы, как кто-то, поняв, в чем дело, начал убегать, но, споткнувшись, затих, как кто-то открыл огонь по воде, как собаки, заскулив, бросились наутек. Он не мог видеть, как опутанные зелеными водорослями, вставали девять оставшихся братьев, как Дик и братья благословили всех лежавших солдат, поцеловав каждого, передав каждому частицу их веры, частицу их Братства. Он не мог этого всего видеть, но чувствовал сейчас, уже не пытаясь бороться с бездушным чудовищем, держащим его в плену, не позволяющим больше шевельнуть ни рукой, ни ногой. Он открыл глаза и счастливо улыбался. Братство продолжит свой путь.