Поток частиц ударил о борт истребителя, ломая в крошки неприспособленные для таких полётов крылья.
Корабль закрутило и понесло вперёд. Бесполезный штурвал болтался из стороны в сторону, игнорируя любые попытки его удержать.
Спустя долгий десяток минут Ролану удалось вывернуть крылья под прямым углом, заставляя их работать наподобие парусов. Одно крыло, однако, уже было сломано, а другое дрожало и тряслось, угрожая отвалиться в любой момент.
Ролан инстинктивно щёлкал тумблерами, пытаясь выровнять давление внутри кабины. Наконец истребитель перестало трясти, и, изучив показания датчиков, Ролан пришёл к выводу, что никто и не пытается его догонять.
Он вздохнул с облегчением, но лишь на мгновение, тут же осознав, что движется с бешеной скоростью – и сам толком не знает куда.
Когда Ролану исполнилось двенадцать, он пытался оседлать Ветра. Сломал ногу и руку в двух местах, чудом сумев выбраться на космический простор и пустить сигнал SOS. Тогда-то дед взял с него слово, что больше ничего подобного Ролан не сотворит – и Ролан не творил… до сих пор.
– Извини, дед… – пробормотал он и попытался вспомнить, каким образом сумел покинуть линию Ветра в юности. Однако с тех пор прошло больше десяти лет, и к тому же тогда у него было два крыла…
Очень осторожно, стараясь ловить потоки частиц и прислушиваясь к мельчайшим подсказкам ощущений и интуиции, он стал выводить машину из Ветра.
У него почти получилось, когда новый шальной поток, проносясь мимо него, ударил в остававшееся целым крыло и снёс его под корень.
– Чёрт! – выдохнул Ролан. – Будь проклят тот день, когда я пересел на этот «Тяньгун»!
Не к месту вспомнились слова Исгерд о том, что старые корабли держали удары Ветров.
«Как только вернусь на базу – продам это нефритовое барахло и куплю доисторический «Рассвет».
Однако волей-неволей на краю сознания мелькала мысль о том, что он, может быть, и не выберется вообще.
Впрочем, терять было нечего – корабль стремительно летел по течению Ветра, как лодка без вёсел, подхваченная водным потоком.
Ролан заглушил двигатели, приготовившись сделать один-единственный прыжок. Он не имел ни малейшего представления, к чему приведёт открытие гиперворота в линии Ветров, и пока не стремился проверять. У него была другая цель: собрать столько энергии, чтобы, выбросив её перед собой, заставить истребитель оттолкнуться от Ветра и выскочить назад.
– Три, два, один… – скомандовал он сам себе и разом нажал открытие гиперворота и пуск торпед.
Орудия дали залп, воронка гиперворота раскрылась перед ним, всасывая в себя поток частиц, а его самого отнесло на десяток метров назад. Не давая инерции угаснуть, Ролан дал ещё один залп, и ещё один. И вдруг в одно мгновение стих гул частиц, заполнявший эфир до сих пор, и погасли волны света, бушевавшие со всех сторон.
Ролан закрыл глаза и перевёл дух.
Впрочем, расслабляться было рано – он понятия не имел, куда его теперь занесло. О том, как выбираться из незнакомого сектора без крыльев и с разряженными генераторами, Ролан тоже пока не думал.
«Пока», – мысленно повторил он про себя.
Ролан огляделся вокруг и попытался развернуть машину, чтобы немного отвести её от линии Ветров. Без крыльев это оказалось довольно тяжело, но в итоге ему удалось.
Ролан замер, рассматривая голубую оболочку планеты, которую обнаружил перед собой.
– Вот чёрт, – он склонился к приборной панели и пощёлкал по ней, делая снимки и запуская сканирования.
Глаза его не обманули.
– Астера… – пробормотал Ролан.
Легендарная планета, ставшая первым оплотом Гесории в открытом космосе, лежала перед ним. Здесь приземлился первый корабль, отправившийся в межзвёздный полёт. Сведений о том, что произошло потом, не сохранилось. В Дневниках Нейтан Броган писал, что следом за первой межзвёздной отправился транспортник Серой Стражи. Что они основали здесь базу, и что эта база стала причиной того, что планету больше никто не посещал. Ещё он писал, что именно из-за этой планеты движение по Ветрам было запрещено.
Ролан нажал на газ, выводя непослушное судно на орбиту, и замер, разглядывая синевато-белые перья облаков, застлавшие единственный континент.
«Что ты скрываешь, планета-легенда?» – думал он.
Через некоторое время датчик пискнул, давая сигнал о том, что запас кислорода подходит к концу.
Ролан заставил себя отвлечься от разглядывания находки и занялся поиском путей решения собственных проблем.
Можно было попытаться совершить прыжок – если, конечно, хватит энергии, которой оставалось с гулькин нос. Куда его вынесет в этом случае гиперворонка, открытая наугад, оставалось только гадать. Или позвать на помощь – но в этом случае спасатели узнали бы тайну, которую Ролан хотел разгадать сам.
Он торопливо заставил компьютер запомнить координаты найденного мира, затем затаил дыхание и аккуратно надавил на кнопку открытия гиперворонки.
– Только не в звезду… – прошептал он. – Великие Ветры, только не в звезду…
Ролан зажмурился и нырнул в радужный омут. Перегрузка вдавила его в кресло, а в следующий миг его снова окружила чернота космоса.
– Йоххоу! – констатировал он, запустил сигнал SOS и включил режим погружения в анабиоз.
– Раз, два, три… Раз, два, три… Раз, два, три… – Ролан сделал разворот, предписанный очередной фигурой вальса, и только теперь заметил, что в дверях комнаты стоит Колин и, склонив голову набок, с любопытством смотрит на него.
Ролан стремительно свёл ноги вместе и прокашлялся.
– Отрабатываю тактику. Тебе никогда не казалось, что космический бой похож на вальс?
– Нет, – Колин натянуто улыбнулся, – а должен быть?
– Когда у тебя достойный партнёр – безусловно, да!
Ролан пребывал в нездоровом возбуждении с самого возвращения с верфи Мелбергов. Ему хотелось танцевать – так бешено пульсировал адреналин в крови. Он и сам не мог определить, что приводит его в такой восторг, но Ролан определённо хотел повторить последний бой ещё разок.
– Кстати… о тактике, – задумчиво произнёс Колин. Это тем более удивило Ролана, что обычно Колин умел разделить его азарт.
Колин вообще стал неожиданной находкой. Человек, с которым Ролан познакомился в основном из-за фамилии, на своего кузена оказался абсолютно не похож. Если Брант всегда стремился отрезвить приятеля, то Колин, напротив, любой безумный план мог превратить в ещё более безумный. Из всей пятёрки «приближённых» именно с ним Ролану лучше всего удавалось находить общий язык. И потому нынешнего настроения друга он не понимал.
– Так вот, – продолжил Колин, – народ желает знать…
– Каков будет следующий удар? – обрадованный перспективой новой стычки, Ролан подался навстречу приятелю.
– Не совсем, – Колин поспешно отступил назад и пояснил: – Народ желает знать, в чём наша стратегия. В том смысле… За что мы ведём борьбу? Понимаешь, после того, как Йозеф погиб, кое-кто начал поговаривать, что это случилось из-за ерунды. Что во всём виноват твой каприз.
– Понимаю! – Ролан пропустил половину сказанного мимо ушей и потому обидеться не успел. – Мы сражаемся за идеи Нейтана Брогана! Свобода каждому и всем!
Колин прокашлялся.
– Неудобно задавать этот вопрос… Но в чём, собственно, они… эти идеи… состоят?
– В чём они состоят… – вопрос застал Ролана врасплох. – Колин, скажи прямо, что ты сам не можешь им рассказать!
– Я сам не могу им рассказать, – подтвердил Колин, – потому что никто не в курсе, что это такое – кроме тебя.
Ролан махнул рукой.
– Собери всех завтра в восемь часов. Я им всё объясню.
– Нейтан Броган – вперёд! – нервно бормотала Исгерд, перелистывая один каталог бумажных книг за другим. На третий день своих изысканий она озверела настолько, что, игнорируя вялые протесты дворцового библиотекаря, ухватила всю стопку каталогов и понесла их к Эклунду в кабинет.
Охранники переглянулись, но даже не попытались остановить Исгерд. И уже через несколько минут вся стопка рухнула госпоже Консулу на стол.
– Кто, чёрт бы его побрал, такой этот Нейтан Броган, и почему ни одна поисковая система не отвечает мне на этот вопрос?
Хельга прочертила взглядом линию от верхнего каталога вниз и спросила:
– Прошу прощения?
Исгерд скрестила руки и выжидающе смотрела на неё.
– Почему тебя внезапно заинтересовал этот вопрос? – уточнила Хельга.
Исгерд наклонилась над столом Консула, облокотившись, и нависла над опекуншей.
– Я уверена, Хельга, что ты очень постаралась, чтобы никто не вспомнил этого имени. Но кое-кто всё же его помнит. А я не люблю, когда кто-то знает больше меня.
Эклунд продолжала с недоумением смотреть на неё, и наконец Исгерд вынула из внутреннего кармана стопку фотографий и хлопнула их перед Эклунд на стол – как и каталоги за минуту до того.
Хельга осторожно полистала фотографии пальцем, будто опасалась, что те могут её укусить.
На каждом снимке – на стене, на мусорном баке или даже на борту корабля красовалось намалёванное алыми буквами имя: «Нейтан Броган».
Эклунд сглотнула.
– Нейтан Броган давно мёртв, – сказала она.
– Я не знаю, жив он или мёртв, но хочу понять, почему он должен «нестись вперёд» на моём корабле!
Исгерд выудила из стопки фото своего фрегата с расписанным алой краской бортом.
– Хм… – Эклунд взяла фотографию в руки и покрутила, разглядывая с разных сторон.
– Ты разучилась читать?
– Видишь ли, – сказала Хельга, – а я бы тоже хотела знать, какого… хм… по какой причине это имя оказалось на твоём корабле. Это ведь «Ветер Звёзд»?
Исгерд хлопнула себя по лбу.
– Не меняй тему, – отрезала она.
– Ну, видишь ли, ты заказываешь сверхмощный фрегат у моих поставщиков и явно собираешься на нём летать – ни слова не говоря мне. А потом приходишь и требуешь с меня ответ на вопрос: почему кто-то его подпортил?
– Я тебя не об этом спросила!
Эклунд медленно наклонялась вперёд, выдавливая Исгерд прочь со своего стола.
– Ты бы мне не разрешила! – наконец слабо огрызнулась та.
– Это вопрос доверия, Исгерд, – Эклунд отбросила фото. Помолчала и добавила: – Если смогу что-нибудь узнать – расскажу.