Исгерд, расположилась на пассажирском сидении и то и дело косилась на Ролана, занявшего место за рулём.
Во-первых, она не привыкла находиться в чьей-то власти, ничего не решая и не имея возможности ни свернуть, ни выправить кар.
– Выше держи! – в который раз не сдержалась девушка.
Ролан приподнял тонкую бровь и покосился на Исгерд.
– Вообще-то, у меня по лётному мастерству первый разряд.
– Очень обнадёживающая рекомендация, – буркнула Исгерд, пытаясь откинуться на спинку кресла и расслабиться. Она разрядов не получала, но на любые расстояния летала сама, не признавая никакого рейсового транспорта.
Во-вторых, стоило ей расслабиться хоть чуть-чуть, как сердце начинало биться сильней, если взгляд падал на руки Ролана – с длинными угловатыми пальцами – лежавшие на руле.
Бессовестный наследничек сбросил китель, как только они отлетели от стен Академии на пару лиг. Он закатал рукава сорочки, и теперь Исгерд имела возможность лицезреть его крепкую руку, покрытую тонкой сеточкой тёмных волосков. Зрелище это порядком отвлекало от дороги.
В городе Ролан, как и следовало ожидать, не ограничился показом одних только мастерских.
Он честно помог Исгерд подобрать покорёженную деталь. При этом долго разглядывал испорченный экземпляр, как будто это артефакт, выпавший из запредельных миров.
– С ней что-то не так? Думаешь, она радиоактивна или что-то вроде того? – спросила Исгерд.
Ролан покачал головой.
– Это эксклюзив, да?
– Ну… да.
– От Арон-комп?
– Как ты узнал?
Ролан продемонстрировал гравировку на одном из цилиндриков антиграва.
– Всегда о таком мечтал.
К собственному удивлению, Исгерд слегка покраснела.
– Хочешь – оставь себе. Толку от неё никакого.
– Оставлю. Поковыряю потом… может, ещё и заработает.
Когда они покинули мастерскую, то вместо того, чтобы честно повернуть аэрокар к территории Академии, Ролан двинулся в направлении набережной.
– Мы летим не туда, – осторожно заметила Исгерд.
Ролан даже не оглянулся.
– Зависит от того, что мы ищем.
Исгерд промолчала. Ей нравилось, когда Ролан управлял, определял курс – подобных эмоций она раньше за собой не замечала.
Ролан остановил кар у причала и помог девушке выбраться на мостовую. Ладонь его оказалась в руке Исгерд – она была тёплой, и от этого прикосновения по телу девушки разбегались мурашки.
Исгерд и Ролан прошли несколько ярдов вдоль линии берега и остановились у парапета.
Лазурные волны простирались до горизонта, огибая узкий треугольник полуострова. В бухте не было ни металлических кораблей, ни катеров, и если бы не маленькие фигурки прохожих вдалеке, за изгибом парапета, Исгерд решила бы, что это место вовсе необитаемо.
– Здесь куда красивее вечером, – сказал Ролан, – вон там загорается маяк.
Исгерд кивнула. Ей стало стыдно признаться, что она никогда не видела маяков.
– Ты на Тормансе уже была? – спросил Ролан, как угадал.
Исгерд качнула головой.
– В основном я бывала там, где госпожа Консул проводила какие-нибудь переговоры. По большей части – это центральные миры.
Ролан кивнул.
– А я почти всю жизнь провёл на Аркане… а потом три года здесь.
– Ты не был в столице?
Ролан качнул головой.
– Дед не хотел, чтобы двор меня испортил.
Исгерд не удержалась и рассмеялась, но, поймав на себе мрачный взгляд Ролана, тут же снова стала серьёзной.
– Он прав, – сказала Исгерд, – ничего интересного там нет.
– Говорят, красиво, – заметил Ролан задумчиво.
– Красиво везде. Нужно просто уметь видеть эту красоту.
Ролан перевёл взгляд на девушку и улыбнулся. Он думал о том, что это красота Исгерд отображается в любом месте, куда та может попасть.
– Что-то не так? – спросила Исгерд, заметив улыбку на его губах.
Ролан долго молчал. Исгерд уже думала, что он так ничего и не ответит, когда парень задал вопрос:
– Почему Волфганг, Герда?
Исгерд вздрогнула от этого обращения – непривычного и слишком фамильярного.
– Это ведь правда… то, что о вас говорят? – уточнил Ролан.
– Понятия не имею, что о нас говорят, – сухо заметила Исгерд, – и не ожидала пересказа сплетен от тебя.
Ролан отвёл взгляд.
– Извини, – сказал он. – Просто когда я тебя увидел … У меня что-то случилось с головой.
– Да. В неё попала балка от корабля.
На мгновение в сердце Ролана полыхнула злость. Он повернулся к Исгерд, чтобы ответить, но увидел блики солнца в её глазах и промолчал. Вместо ответа наклонился к ней и поцеловал.
Разомкнуть её губы не успел – Исгерд оттолкнула его. Она тяжело дышала, щёки девушки порозовели, глаза пылали возмущением.
– В следующий раз – спрашивай меня.
Ролан фыркнул и отвернулся.
– Пойдём, – сказал он, направляясь к кару, – нужно до отбоя вернуться домой.
Вечером того же дня Исгерд в запрещённом правилами пожарной безопасности чайнике сделала чай – простой, в пакетиках. Госпожа Консул такое терпеть не могла. Чаепитие Хельга превращала в ритуал. Каждый листочек должен был раскрыться по всем правилам и наполнить чайник ароматом, прежде чем его зальют кипятком.
Оказавшись в обществе Волфганга, Исгерд не особенно удивилась, что у него порядок хоть и отличный – но не менее безумный, чем у Хельги Эклунд. Наследник предпочитал церемонию, принятую в Нефритовых мирах. В отличие от Консула, он позволял добавить в чай ароматных трав и даже ягод – но считал необходимым произносить перед каждым глотком то ли заклятье, то ли молитву. Всем этим ритуалом обычно руководила Юки, а Исгерд оставалось безмолвно внимать происходившему и мечтать о том, как, запершись у себя, она выпьет обычной нефильтрованной воды.
Теперь же, получив возможность просто пить и есть, Исгерд несказанно обрадовалась. Бросив пакетик в большую походную кружку – всем назло – она подошла к раскрытому окну, в которое врывался лёгкий ветерок.
И замерла, ощутив неприятное чувство дежавю. Человек, закутанный в тёмный плед, стоял на веранде и смотрел на океан.
– Волфганг… – растерянно окликнула Исгерд в тщетной надежде, что всё-таки обозналась.