Ролан беззастенчиво разглядывал новенькую с тех пор, как вышел из лазарета. Редко кого переводили прямиком на третий курс – даже наследников великих домов. Стоило ожидать, что подобного уникума сразу засмеют – однако же, нет.
Дружба с Волфгангом – а Исгерд не расставалась с женихом ни на миг – конечно, делала своё дело. Но и Ларссон довольно быстро показала хорошие результаты по тем дисциплинам, которые привыкли уважать курсанты: рукопашный бой, стратегия и тактика, управление кораблём.
По прочим, традиционно нелюбимым курсам, таким, как история или этикет, у неё тоже не возникло проблем. На занятиях по танцам на неё было любо-дорого смотреть, и Ролан вовсю представлял, как заставит её встать на место своей партнёрши – девушек в Академии было мало, и на уроках танцев за них шла настоящая война.
Впрочем, решительных действий Ролан пока не предпринимал – ждал.
То, что Юки рассказала ему о новой ученице, немного обеспокоило Ролана, но не настолько, чтобы отступать.
– Мне слабо верится, – признался он Бранту в тот же вечер, когда состоялся их с Исгерд первый разговор, – но Юки говорит, тут замешана большая политика. Решение о браке принимали Консул Эклунд и герцог Рейнхардт.
– Об этом я тебе уже говорил.
– Да, но одно дело слухи, а другое – узнать почти из первых рук. Уверен, эту Симидзу ко мне подослал Волфганг. Но это ещё не всё… Ты слышал о Серых Стражах?
Брант поднял бровь. Впрочем, в глазах его промелькнуло любопытство.
– Ходят слухи, – продолжил Ролан, – что леди Консул давно взялась за создание шпионской сети, сформированной из сирот. С кем-то работают в детских домах, других она держит возле себя с детства. Довольно удобно в условиях, когда каждый предан в первую очередь семье. У них же нет корней. Консул даёт им всё. Исгерд – тоже сирота.
– Думаешь, она работает на Консула?
– То, что она служит Консулу, очевидно. Вопрос только в том, что именно эта Ларссон из себя представляет – просто воспитанница или настоящая шпионка.
– Если всё настолько серьёзно, то я не очень понимаю, почему Волфганг позволяет ей крутиться рядом.
– Я тоже… – Ролан помолчал. – И я хочу это узнать.
– Боюсь спрашивать – как.
– А придётся, – Ролан усмехнулся, – мой план связан с тобой.
Переселить в подвал выводок муравьёв оказалось довольно легко, как и обеспечить «правильный» перевод. В итоге Ролан стоял у входа в корпус, который до сих пор был заселён только наполовину, и наблюдал, как Ларссон размахивает руками, пытаясь указывать малькам, что и куда ставить нельзя. В эти мгновения она была упоительно мила.
– Какая, к демонам, шпионка, – пробормотал Ролан так, чтобы его слышал только Брант.
– Я бы так просто эту историю со счетов не спускал.
Перед тем, как улечься спать, Ролан долго стоял у окна и смотрел в оказавшееся напротив его собственного окно Ларссон – небольшие домики, предоставлявшиеся студентам старших курсов, в плане по большей части представляли букву «П».
Исгерд не спала. Сидела за ноутбуком часов до трёх. Ролан видел, как её тонкие длинные пальцы то и дело поправляют прядь волос, падающую на глаза, а иногда чешут слегка курносый нос.
Ролан обдумывал, что будет делать. Он собирался предъявить Исгерд права на неё на ближайшие два дня. Но утром стало ясно, что всё пойдёт не по плану – как, впрочем, и всегда.
Едва Ролан, позёвывая – он всегда тяжело вставал – вышел в коридор в надежде первым занять ванно-туалетный блок, как увидел Ларссон, умывшуюся и одетую для выхода в свет.
– Исгерд! Вы забыли раздеться с вечера?
Исгерд обожгла его нечитаемым взглядом и поспешила к лестнице, ведущей вниз, так что Ролан с трудом успел поймать её за руку.
– Куда же вы? Даже не поздороваетесь? А вы ведь мне должны…
Исгерд резко развернулась. Медленно обхватила пальцы Ролана свободной рукой и убрала с запястья.
– Ещё раз скажете мне про долг, – тихо произнесла она, но Ролан слышал, как клокочет в её голосе ярость, – и я заставлю вас об этом пожалеть. Я не собираюсь отчитываться перед вами, куда я хожу, когда и с кем.
– Ах, вот даже как! – улыбка заиграла у Ролана на губах, и он привалился плечом к стене. – Стало быть, Волфгангу тоже лучше о вашем уходе не говорить?
– Не лезьте не в своё дело! – от злости Исгерд даже поднялась на одну ступень, тем самым лишившись защиты перил.
Ролан ловко подхватил её за талию и в один миг развернул, прижимая к стене.
Белое как снег и гладкое, как слоновая кость, лицо Ларссон оказалось близко-близко, так что Ролан на несколько мгновений забыл любые слова.
Он тяжело дышал. Горячее дыхание его касалось нежной щеки девушки, парализуя волю.
Исгерд обнаружила, что чуть прогибается навстречу, силясь продлить этот контакт.
– Отстаньте от меня, – тихо и растерянно сказала она, но сама не поверила собственным словам.
– Может, хватит уже на «вы»?
Ларссон молчала.
– Я просто хочу получше тебя узнать. Почему нельзя? – спросил Ролан.
Слова по большому счёту не имели значения – в это мгновение Исгерд хотелось только, чтобы парень продолжал говорить, лаская своим бархатистым голосом слух, а дыханием – кожу на щеке.
– Мне нужно в город, – растерянно произнесла Исгерд, за стуком сердца не слыша собственного голоса, – нужно… – Язык не слушался, и Исгерд на ходу забывала, что собиралась сказать. – Нужны запчасти… для корабля.
– Да? – рука Ролана скользнула по кителю Исгерд, забираясь ей за спину. Замерла на пояснице, разгоняя по телу волны жарких мурашек. – Так вам же… не на чем… лететь.
– Я… вызову… такси.
– Я должен вас отвезти, – губы Ролана приблизились вплотную к её губам. – Это же я виноват в том, что вы потеряли…
Кровь стучала в висках так, что Исгерд с трудом расслышала последнее слово – «корабль». Казалось, ещё мгновение – и такие же горячие, как его дыхание, губы Ролана коснутся её собственных губ. Она хотела этого, не понимая – почему. Тело и мысли не слушались. Исгерд подалась вперёд, прижимаясь к Ролану грудью и животом.
Дверь в ванную хлопнула, и в отдалении послышалось негромкое:
– Ой…
Исгерд стремительно вырвалась из удерживавших её рук и бросилась по лестнице вниз.
– Брант, я тебя прибью! – прошипел Ролан.
– Да я не хотел!
Ролан бросился следом за Ларссон и нагнал её на полпути к воротам.
– Я серьёзно, – повторил он, чудом поймав её руку и рванув на себя, так что на мгновение девушка снова прижалась к его груди своей – но на сей раз Исгерд вполне ясно соображала. – Вам придётся всё искать самой… А я бы показал вам очень полезные места.
– Вы с ума сошли… – Ларссон устало вздохнула. – Хотите, чтобы Волфганг на меня разозлился, да?
– Он узнает, только если мы продолжим стоять здесь вот так. В городе за нами никто не проследит.
Исгерд ещё раз вздохнула и покосилась на такси, которое ожидало за воротами в парк. Ей вдруг захотелось, чтобы Ролан поехал с ней.
– Давайте, только быстрей, – сказала она. – Я подожду на КПП.
Всё время, пока его звездолёт приближался к системе Саул, Волфганга терзало неприятное, тянущее чувство.
Корабль медленно пошёл на снижение, по спирали заходя на посадку. Внизу виднелись густые кроны сосен и елей – парк тянулся до горизонта, и только далеко на востоке скалистые уступы врезались в океан.
Волфганг попытался выйти на связь с отцом, но тот не брал ком. Тогда парень просто оставил корабль на стоянке и двинулся к дому.
Рейнхардты предпочитали строгий, классический шик, талантливыми скульпторами и художниками вписанный в суровую природу этого края. Жаркого климата отец не переносил, и большую часть года проводил здесь, в отдалении и от солнца, и от городов.
Серовато-дымчатые колонны вздымались по обе стороны от лестницы, ведущей в особняк. Внутри стояла тишина и царил полумрак.
Волфганг миновал анфиладу комнат, обитых синим шёлком – отец считал, что этот цвет его успокаивает. Осторожно постучал и приоткрыл дверь в отцовский кабинет. Звук, видимо, получился слишком тихим, потому что разговор, который вели внутри, прервать не удалось.
– Я бы удивилась, князь, если бы вы сказали мне об этом в лицо. Давайте так: не будем говорить о присутствующих и называть имена. Вы согласны, что моя власть устраивает далеко не всех?
– Недовольные есть всегда.
– И скажем прямо, Рейнхардты с самого начала относились к их числу.
– С самого начала – да! Но прошло пятнадцать лет с тех пор, как окончилась война. Лично меня вполне устраивает тот мир, в котором мы живём.
– Даже если им правлю я?
– Само собой.
На какое-то время наступила тишина, и Волфганг хотел постучать ещё раз, но снова услышал голос князя Рейнхардта.
– Я достаточно пострадал от всякого рода интриг, госпожа Консул. Не имею ни малейшего желания повторять те ошибки, которые допустил мой отец. Я предпочту и сейчас остаться от всего происходящего в стороне.
– Стоять в стороне – уже значит предать Гесорию. Бездействовать нельзя.
– Уверен, вы говорите это всем.
Волфганг услышал суховатый смешок.
– Само собой, князь, – спокойно и устало сказала гостья, – потому что, в отличие от вас или кого-либо ещё, я не заинтересована в победе любой из сторон. Мне нужно, чтобы Гесория сохранила единство. А значит, чтобы те, кто ей управляет – были солидарны.
– А вы уверены, что так вообще может быть? – спросил князь.
Ответом ему стала тишина. Волфганг понял, что на сей раз разговор действительно окончен, и промедлением он рискует себя выдать. Осторожно прикрыв дверь, парень громко ударил по ней ещё несколько раз, но вошёл, только дождавшись слов:
– Можете войти!