Весь мир объединился против меня, и началось все это с погоды.
Пятый день я занималась прикладной астрологией и безнадежно охотилась за солнцем.
Пятый день!
Я еще не сошла с ума, как это может показаться с первого взгляда, – я была немного не в себе, потому что хотела загореть.
Разве это какое-то неимоверное желание?
Просыпаясь каждый день с первыми петухами – то есть около десяти утра, – я первым делом выглядывала в окно и смотрела на небо, а потом на градусник. После чего, быстренько совершив все, что положено, хватала нужные причиндалы и мчалась на пляж.
Кино, да и только!
Самое большее, что мне удавалось, – так это часок с трудом вылежать на влажном песке, вздрагивая от холодного дыхания Волги. И в каждый из этих ужасных дней, через час, как по заявкам телезрителей: буря мглою небо, простите за выражение, крыла!
Налетал ветрище с пылищей и холодищей, и бедная-бедная Таня сворачивала свои тряпочки и грустно влачилась обратно, обдумывая: а не послать ли мне все это куда подальше?!
А что? В наше время, когда напридумывали там и попривозили сюда всякие-разные солярии и кварцевые установки, есть неплохие шансы стать шоколадкой, и не подвергаясь погодным оскорблениям.
Но я все не могла на это решиться: все-таки июнь, и до пляжа рукой подать…
Сегодня, в гадскую июньскую пятницу, я так же, как и всю неделю, побросала в пакет свои пляжные принадлежности и, раздраженно дымя сигаретой, брела по направлению к дому.
Проходя мимо уличного кафе под развесистой шатровой крышей, я подумала, что, наверное, горячиться никогда не стоит.
Я присела за один из столиков, но соблюла свои жесткие принципы: пиву да, вобле нет. Ее, кстати, почему-то продают неочищенной.
Пошляки.
Потягивая пиво и рассеянно поглядывая на мальчиков, сидящих за соседними столиками – надо же куда-то смотреть, – я помедлила и тихо опустила руку в пакет.
Нащупав мешочек со своими гадальными костями, я отпила еще глоточек пива.
Самой принимать решение мне не хотелось, требовалось разделить ответственность за него честно пополам.
Мои гадальные кости почти всегда давали мне классные советы в подобных ситуациях.
Перекатав кости пальчиками, не вынимая их из мешочка, я весьма подробно представила, что и как я хочу и в какой последовательности, после чего высыпала кости перед собой на стол.
Набор цифр, представший моим очам, имел такой издевательский смысл, что я едва не поперхнулась пивом.
26+5+15!
Каково, а?!
Сие означало следующее:
«На сегодня вы недостойны составить счастье ни одной порядочной женщины»!
Эти маленькие граненые мерзавцы насмехались и глумились!
Я швырнула их обратно в сумку, встала со стула и, гордо задрав голову, замаршировала домой.
Весь мир против меня. Весь мир.
Значит, так: завтра иду в солярий, становлюсь мулаткой и в ближайшем же ночном клубе буду вытанцовывать самбу-румбу-мумбу-юмбу.
Женщине я не могу составить счастье! Надо же такое заявить! А пропади оно все пропадом! Не могу принести счастье – значит, принесу несчастье, бойтесь все, я осерчала!
Подходя к своему дому, я случайно обратила внимание на невысокого роста девушку, как-то неуверенно или осторожно идущую чуть впереди меня.
Простенькое платьице, простенькая причесочка, простенькие туфельки.
Левой рукой она бережно прижимала к себе толстенный томище вроде кулинарной книги для шеф-поваров. У меня такая же где-то валяется. А может, уже и не валяется – не помню.
На правом плече девушки болталась неплохая кожаная сумочка. Было похоже, что девушка начала обновлять свой гардероб именно с сумки.
Ну что ж, всегда с чего-то нужно начинать.
Девочка мне, в общем-то, понравилась. Видно было, что она нормальная, без затей и выкрутасов. Только вот зря она тащит эту книгу на виду у всех – по нынешним-то временам ее поймут неправильно. Скажут: зануда училка и, возможно, будут недалеки от истины.
Около моего подъезда я почти догнала девушку, и она, услышав шаги, оглянулась.
Окинув меня взглядом, она издала какое-то змеиное шипение, и ее верхняя губка презрительно вздернулась.
Я так и застыла на месте. Застыла вовсе не от потрясения, как можно было бы подумать: еще чего!
Я остановилась, чтобы получше рассмотреть это чудо, которое на меня так отреагировало.
Что это такое?!
Ростом не вышла, так она шпильки такие нацепила, что еле ходит, а все равно видно, что пигалица.
Платье устаревшего фасона, пошлой расцветки и сидит на ней как…
Туфли – пусть не новые, пусть, – но ты бы их хоть почистила, что ли!
Ты, дочка, сначала научись причесываться, а потом только рискуй оглядываться на взрослых тетенек!
Пока я стояла, эта безнадежная тоска вызвала лифт и укатила на нем. Ну и скатертью дорога.
Я дождалась, когда лифт вернется, и втянула носом воздух: пигалица оставила после себя аромат дорогих духов. Скажите, пожалуйста, какие мы помпезные!
Доехав до своего седьмого этажа, я вышла и увидела эту девушку, усердно тыкающую пальцем в кнопку моего звонка.
Кнопка для нее была высоковата, и ей пришлось тянуться изо всех сил.
Я полюбовалась на это зрелище, потом подошла ближе.
– Никого нет дома? – спросила я максимально равнодушным тоном.
Она оглянулась и, кашлянув, ответила:
– Наверное, никого. Не открывают.
Я сама нажала на кнопку, позвонила несколько раз, прислушалась к тишине за дверью и проговорила:
– Похоже, вы правы. Не открывают.
После чего я вздохнула, достала ключи и отперла дверь.
– Все приходится делать самой, – проворчала я. – Если вы ко мне, то прошу, но имейте в виду: мое время дорого стоит.
– Мне нужна Татьяна Иванова, – хрипловатым от волнения голосом пояснила девушка.
– Прошу, заходите и чувствуйте себя как дома! – я приглашающе махнула рукой.
Девушка вошла, я заперла дверь и направилась в кухню.
Доставая банку с кофе, я подумала, что, пожалуй, можно и расслабиться: девочка поставлена на место, ну а теперь тетя Таня явится ей во всем своем прославленном гостеприимстве.
Однако моя гостья не спешила ко мне на кухню.
Выглянув в коридор, я едва не прикусила себе язык, чтобы смолчать: она причесывалась перед зеркалом, аккуратно положив свой талмуд на тумбочку.
– Кофе будет через минуту, – изящно намекнула я и вернулась к плите.
Я услышала, как девушка вошла и присела на табурет позади меня.
– Вас как зовут? – спросила я не оборачиваясь.
– Антонина, – ответила она и замолчала.
– А книга про что? – задала я следующий вопрос, уже начиная раздражаться по-настоящему.
– Про время Антонинов, – ответила она, и я удивленно повернулась и встретила ее веселый взгляд.
– Это эпоха расцвета в Римской империи, – пояснила Антонина, – примерно восемьдесят лет счастья при правлении Дома Антонинов.
– Вы историк? – блеснула я наблюдательностью и поставила перед ней чашку с кофе. – Сахар перед вами.
Антонина поблагодарила и от сахара отказалась.
– Ну-с, – я села за стол напротив нее и закурила сигарету, – если вы хотите, чтобы я решила какую-нибудь древнеримскую проблему, например, отыскала бы папочку Ромула, то, боюсь, вы пришли не по адресу. Увы, не тот профиль.
Антонина улыбнулась и покачала головой:
– Моя проблема проще или сложнее, не знаю, это как посмотреть. Понимаете, Татьяна, я недавно приехала в ваш город, и у меня здесь почти нет знакомых. Будь я у себя дома, меня бы защитили, а так… – Антонина замялась и робко улыбнулась.
– Вы пришли к частному детективу, – напомнила я ей, – а не к частному охраннику.
– Да, да, я читала в газете. – Антонина нагнулась к своему пакету, поставленному на пол, очевидно, для того, чтобы показать мне эту газету, но я только поморщилась: что я, не верю, что она умеет читать? Вон какой кирпич с собой таскает. – Я так понимаю, что, если будет нужно проследить за каким-то человеком, вы это можете сделать, – сказала она несомненную вещь, – в этом случае человек, которого вы выследите, становится как бы безоружным: он известен и уже не спрячется в случае чего. Получается, что все-таки какую-то охрану частные детективы дают.
Я нахмурилась, стараясь вникнуть в ее сложные логические построения. Что ей нужно в конце-то концов?
Видимо, прочитав этот вопрос на моем красивом лице, Антонина вздохнула и выпалила:
– Меня преследует один человек. Молодой человек. Преследует постоянно. Стоит мне только выйти на улицу, он идет следом, и я никак не могу от него отделаться.
Я помолчала и почесала кончик носа для усиления кровотока к голове – так лучше думается.
– Вы его знаете? Вы пытались с ним разговаривать? Он подходил к вам и что-нибудь говорил? – задала я кучу вопросов, и на все Антонина ответила отрицательно. – Маньяк? – сказала я, подумав, что такой книжной девочке вполне могут примерещиться и маньяки, покушающиеся на нее.
Антонина улыбнулась, и это было странно.
– Нет, – ответила она. – Он похож на незнакомого мне поклонника. Держится всегда на расстоянии, но никогда не выпускает меня из виду. Представляете: я на прошлой неделе попыталась сымитировать свой отъезд из Тарасова, чтобы только он отвязался. Я съехала с квартиры – я ее снимала в частном доме в Цыганском поселке рядом с трамвайной остановкой, – примчалась на вокзал, села в вагон поезда, вышла с другой стороны. Бродила по рельсам. Думала: все, ура, отвязался. Вышла на привокзальную площадь примерно через час, а он там стоит и смотрит на меня.
– Вы хотите выяснить, кто он такой? – задала я прямой вопрос.
– Зачем он мне? – Антонина пожала плечами. – Если бы я хотела с ним познакомиться, то уже сделала бы это. Нет, мне надо, чтобы он отстал от меня хотя бы на пару часов. Может быть, вы задержите его как-нибудь, а я за это время спрячусь? Все-таки ваш город не маленький… Это же реально сделать?
Я отрицательно покачала головой.
– Ничего не получится, милочка, – ответила я и с удовольствием посмотрела, как эта девочка приоткрыла рот от изумления.
Я даже выяснять не стала, как выглядит этот преследователь, потому что крупно засомневалась в самом факте его существования. Мало ли что нам может показаться в дождливые летние вечера.
…Через два часа после ухода Антонины со всем ее интеллектуальным багажом я делала утреннюю гимнастику, не обращая внимания на то, что скоро уже вечер. Если мир сошел с ума, то чем я лучше? К тому же обуявшая меня в последние дни лень требовала срочно принять меры. Толстеть никому не хочется, даже сумасшедшим.
Раздавшийся посреди моего спортивного сопения телефонный звонок только подхлестнул мою энергетику.
Рявкнув в трубку «Алло!», я нетерпеливо ждала ответной реакции.
– Здравствуйте, – немного неуверенно поприветствовал меня мужской голос, – мне нужна Татьяна Александровна Иванова.
– Это я! Слушаю вас, – уже более спокойно ответила я. Нельзя пугать людей до бесконечности, они от этого тупеют.
– Меня зовут Роман, – сообщила мне трубка, – у меня к вам дело.
– Вы где? – поинтересовалась я, тут же прикидывая, успею ли я сходить в душ, если окажется, что этот мужчина уже стоит под дверью.
Оказалось, что он стоит не под дверью, а рядом с домом, и я назначила ему свидание через десять минут.
Ну что за люди?! Неужели нельзя было позвонить на полчаса раньше, когда я была вся в грусти-печали?
Через пятнадцать минут, свежая и бодрая, я уже отпирала входную дверь и пропускала в свою квартиру молодого человека, одетого в легкий серый костюм.
Роман был высок, строен, брюнет.
Пока мы с ним расшаркивались в коридоре, он успел сообщить, что приехал к нам из стольного града Москвы по делу, и я ему в этом деле должна помочь.
– А вы уверены, что я смогу вам помочь? – ненароком поинтересовалась я, ставя кофе на плиту.
– В том, что вы справитесь, у меня сомнений нет, если только вы как раз сейчас не обременены каким-нибудь срочным и важным делом… – Роман замялся и улыбнулся, – но мне кажется, у меня есть шансы вас уговорить.
– Шансы есть у всех, – проворчала я, – вопрос в том, насколько велики эти шансы.
– Так вы заняты, Татьяна?
– Я не замужем, – хмуро ответила я, – или вы про что?
Роман рассмеялся:
– Пока про работу. Ее у вас много?
Я поставила перед Романом кофе, села за стол напротив него и достала сигарету.
– Что у вас? – спросила я его напрямик.
– Мне нужно найти одного человека. Он недавно приехал сюда из Москвы в командировку и некоторым образом потерялся. Он мне кое-что должен, и я волнуюсь, чтобы он не пропал.
Роман вынул из кармана пиджака несколько фотографий. На них был запечатлен симпатичный парнишка примерно двадцати пяти лет. Стройный блондин с голубыми глазами. Длинные русые волосы стянуты сзади в хвост, голубые джинсы, хорошо прокачанный на тренажерах торс, открытая футболка. Ну мечта, ну песня, а не мальчик, но что-то в нем было не то.
Сначала я рассмотрела у него серьгу в правом ухе. Потом мне не понравилось колечко с камушком на его пальце. Во всем облике парня было что-то ненатуральное. Наигранное, что ли.
– Он артист? – спросила у Романа, переворачивая одну фотографию. На ее обороте было написано: «Прокопенко Владимир Николаевич».
– В некотором роде, – ответил Роман, – он мне нужен, и я надеюсь, что вы мне его найдете. Я удовлетворюсь вашим телефонным звонком с его адресом. Никуда его тащить не придется.
– Это легче, – согласилась я, – я не специалистка по переносу тяжестей. А как, интересно, вы себе представляете мою работу? Наш Тарасов, конечно же, не Нью-Иорк, но и не деревня в три двора. Найти приезжего человека, особенно если он не желает этого, – проблематично, знаете ли.
– У Володи Прокопенко есть за что зацепиться, – пояснил мне Роман.
– Я заметила, – согласилась я, – но этого будет мало.
Роман засмеялся и откинулся на стуле назад.
– Вы меня не поняли, Татьяна, – немного успокоившись, произнес он, – наш Володя – гомосексуалист. Причем как бы это помягче сказать… – Роман, размышляя над ответом, побарабанил пальцами по столешнице, – он не простой гей, а склонный к эпатажу и эстетизму, на своем уровне, конечно. Это не означает, что он любит маршировать по улицам в женском купальнике и приставать к милиционерам, нет-нет. Но если у вас в городе есть места, где собираются такие… особи, то я уверен, он будет там. Обязательно.
Я еще раз посмотрела на фотографии. Надо же: такой великолепный экземпляр и бракованный!
Действительно, мир сошел с ума!
– А почему же вы сами не хотите поискать его по этим злачным местам? – спросила я Романа.
– Есть препятствия, в том числе и психологического плана, – сказал он, – мне бы не хотелось, чтобы он меня увидел раньше времени, да и противно, знаете, по таким местам шляться… Я, Таня, убого консервативен в своих пристрастиях. Мне все это более чем неинтересно.
– Я должна подстраховаться, – ответила я наконец после некоторого раздумья, – вы не похожи на киллера, но все-таки как у вас с документами?
– Отлично, – ответил Роман и протянул мне свой паспорт.
– Роман Георгиевич Балдеску, – вслух прочитала я, – вы из иностранцев? И где же ваша историческая родина? В Кишиневе?
– Папа говорит, что мы происходим из румын, но это было так давно, что он и сам не помнит, – улыбнулся Роман. – А вы раньше никогда не слышали фамилию Балдеску?
– Вы спрашиваете про Георгия Ионовича? – вопросом на вопрос ответила я, разумеется знавшая, что этот человек – известнейший предприниматель, владелец заводов, газет, пароходов. По какой-то необъяснимой мне причине он, однако, не числится журналистами среди олигархов.
Если уж Балдеску не олигарх, то я не детектив, а неудавшаяся продавщица прошлогоднего мороженого.
– Я правильно понимаю, что Георгий Ионович ваш папа?
– Вот именно, а я его единственный сын.